Текст книги "Свадьба"
Автор книги: Даниэла Стил
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 30 страниц)
– О чем это говорила твоя мать?
– Нам нужно было удрать в Вегас, пожениться там и по
том поставить всех перед фактом, – устало сказала Аллегра.
– Я не это имел в виду. Она сказала, что тебе нужно позвонить отцу. Как это понимать?
Аллегра не ответила. Сидя с закрытыми глазами, она притворялась спящей. Однако покосившись на нее, Джефф почувствовал, как она вся сжалась. Ничего не понимая, он нежно коснулся пальцем ее щеки.
– Эй, не надо от меня прятаться. Что Блэр имела в виду?
Кажется, он задел больное место.
Аллегра открыла глаза и посмотрела на него в упор:
– Я не хочу говорить об этом сегодня, вечер и без того был ужасный.
Оба снова замолчали, но Джефф не собирался так легко сдаваться. Ему не нравилось, что Аллегра прячется от него в свою раковину, и беспокоила ее неожиданная скрытность.
– Разве твой отец не Саймон?
Аллегра не ответила. Молчание затягивалось, Джефф догадывался, что она ищет путь к отступлению, пытается придумать способ избежать неприятного разговора. По-видимому, он затронул вопрос, о котором ей очень не хотелось говорить даже с ним. Все это время Аллегра сидела отвернувшись к окну. Наконец она печально покачала головой и проговорила:
– Мама вышла замуж за Саймона, когда мне было семь лет.
Признание далось Аллегре очень нелегко. Джефф был в
затруднении: ему не хотелось ворошить старые тайны, но он собирался жениться на Аллегре и хотел ей помочь всем, чем сможет.
– Я и не знал, – осторожно сказал он.
– Мой так называемый настоящий отец живет в Бостоне, он врач. Я его ненавижу, и он меня тоже. – Она наконец повернулась к Джеффу и посмотрела ему в глаза. Чувствуя, как нелегко ей говорить, Джефф решил прекратить расспросу. Он просто еще раз нежно дотронулся пальцем до ее щеки, а когда пришлось остановиться на красный свет, наклонился к ней и поцеловал.
– Аллегра, что бы ни случилось, я хочу, чтобы ты знала: я здесь, с тобой, и я тебя люблю. Больше никто не причинит тебе боли.
У нее выступили слезы на глазах. Когда Джефф наклонился, чтобы ее поцеловать, Аллегра прошептала:
– Спасибо.
Остаток пути до дома они провели в молчании.
В это время в Бель-Эйр Стейнберги уже поднялись в свою спальню. Поглядывая на Саймона, который развязывал галстук, Блэр взяла в руки глянцевый журнал и притворилась, что читает.
– Я слышала, ты сегодня встречался за ленчем с Элизабет Коулсон, – холодно сказала она, взглянув на мужа. – Я думала, что у тебя с ней все кончено.
– У меня с ней ничего и не начиналось, – тихо ответил Саймон.
Расстегивая на ходу рубашку, он прошел в ванную, но услышал, что Блэр идет за ним. Он повернулся к ней, и Блэр посмотрела ему в глаза, сверля его взглядом.
– Я же тебе говорил, у нас чисто деловые отношения.
Саймон сказал это очень спокойно, но увидел, как у нее
поникли плечи. Блэр вдруг снова почувствовала себя старухой. Он остался таким же красивым, как и раньше, и он обедает в кафе со спутницей, которая по возрасту годится ему в дочери. А она поблекла, увяла и вообще не чувствует себя женщиной. У нее все в прошлом, даже в профессиональном плане, и вот теперь она стала матерью невесты, а скоро станет тещей. Блэр почувствовала себя древней старухой.
– И над чем же ты с ней работал в Палм-Спрингс? – тихо спросила она.
Саймон повернулся к ней спиной.
– Не надо, Блэр. – Он не собирался снова играть с женой в игры, в последнее время они и так занимались этим слишком часто. – Мы просто разговаривали, вот и все. Мы с ней друзья. Прошу тебя, Блэр, ради нас обоих оставь это, хотя бы такую малость ты должна ради меня сделать.
– Я ничего тебе не должна. – Глаза Блэр наполнились слезами, она круто повернулась и вышла из ванной. Но потом посмотрела на него через плечо в открытую дверь. – Ты предложил, по словам Аллегры, ей вместе снять фильм?
– Это я ей сам сказал. Мы просто разговаривали и все. Элизабет возвращается в Англию.
– А ты? Ты будешь снимать следующий фильм в Англии?
– Нет, следующий фильм я снимаю в Нью-Мексико.
Саймон медленно вышел из ванной, подошел к жене и обнял ее.
– Блэр, я люблю тебя и хочу, чтобы ты это знала. Прошу тебя, давай больше не будем об этом… Нам обоим станет только больнее.
Но Блэр хотела, чтобы ему было больно, чтобы он страдал так же, как страдала она, узнав, что полгода назад у него был роман с Элизабет Коулсон. Саймон был очень осторожен, никто ни о чем не догадывался, но Блэр все знала. Она узнала правду совершенно случайно, когда кто-то из знакомых сообщил ей, что видел Саймона и Элизабет в Палм-Спрингс. Говоривший ни о чем не подозревал, но Блэр сразу догадалась, что происходит. Стоило ей услышать, что ее мужа видели с другой женщиной в Палм-Спрингс, как у нее по спине пробежал холодок. Конечно, Саймон все отрицал, но когда на каком-то приеме Блэр несколько минут понаблюдала за тем, как он разговаривает с Элизабет, у нее не осталось сомнений. Саймон и Элизабет держались как мужчина и женщина, которые по ночам в постели делятся друг с другом всеми своими секретами. Она снова попыталась узнать правду у Саймона, но тот ничего не сказал. Однако Блэр сердцем чувствовала неладное.
Аллегра об этом ничего не знала, Блэр не рассказала никому. Она просто носила все в себе, а душа болела, и сегодня, когда Аллегра сказала, что видела их вместе, боль вспыхнула с новой силой.
– Что, обязательно нужно было встречаться с ней в ресторане? Почему ты не мог поговорить с ней в офисе?
– Потому что если бы я встречался с ней в офисе, ты бы решила, что я с ней сплю. Я подумал, что будет лучше назначить встречу в людном месте.
– Лучше всего, если ты вообще не будешь с ней встречаться, – тихо сказала Блэр. Она бессильно осела на кровать. – Но может, это уже не имеет значения.
Она медленно встала и побрела в свою гардеробную. Саймон не последовал за ней. В их жизни все так изменилось… Они уже несколько месяцев не занимались любовью. Это прекратилось само собой, без каких-либо обсуждений, как только Блэр узнала о романе Саймона. Она стала чувствовать, что стареет, что Саймон ее не любит, его желание к ней угасло.
Когда Блэр, переодевшись в ночную рубашку, вернулась в спальню, Саймон читал в кровати. Он с сочувствием посмотрел на жену. Она очень переживала его измену, он и сам ужасно сожалел о своем поступке, но это было одно из тех событий, которые иногда случаются, и сейчас он ни какими силами не мог изменить прошлое. Мало того, он с досадой сознавал, что Блэр не позволит ему забыть о том, что произошло. Вероятно, он это заслужил. Саймон смирился с тем, что его судьба в руках Блэр, ему только очень хотелось найти какой-то способ убедить жену, что он по-прежнему очень ее любит. Но она ему не верила. Кроме сериала, мысли Блэр занимала только Элизабет Коулсон, казалось, больше ее ничто не интересует. Саймон задавал себе вопрос, изменится ли что-то теперь, когда Аллегра собралась замуж. Может, подготовка к свадьбе немного поднимет настроение Блэр? Во всяком случае, он на это надеялся.
– Я рад за Аллегру, – тихо сказал Саймон. – Джефф славный парень, думаю, он будет ей хорошим мужем.
Блэр пожала плечами. Больше двадцати лет Саймон тоже был ей хорошим мужем, а теперь вот все изменилось. Они были так счастливы, так близки, считали свою семью особенной, непохожей на другие, наивно относили себя к числу счастливчиков, которым все нипочем. Но в конце концов несчастья не обошли стороной и их. И вот теперь все стало по-другому и никогда больше не будет таким, как прежде. Даже если бы после Палм-Спрингс он порвал с Элизабет Коулсон, прошлого уже не вернуть. Слишком поздно.
Блэр легла в кровать и взяла книгу – новый роман Джеффа. Она купила его примерно неделю назад, еще не зная, что автор скоро станет ее зятем. Но ей было трудно сосредоточиться на чтении, и о самом Джеффе она тоже не могла думать, неизменно возвращаясь мыслями к Саймону и Элизабет Коулсон. Значит, они вместе пошли в ресторан в обеденный перерыв… Что же еще они делали вместе? Может, ленч в людном месте служил им лишь удобным прикрытием? Блэр повернулась и посмотрела на мужа. Саймон уснул прямо с книгой в руках и в очках. Блэр было больно даже просто смотреть на него: болела душа, где раньше жила любовь. Так у них продолжалось уже несколько месяцев. Блэр сняла с него очки, взяла из рук книгу и положила ее на тумбочку.
«Интересно, когда с ним Элизабет Коулсон, он вот так же засыпает?»
Блэр тоже отложила книгу и выключила свет. Она уже стала привыкать к чувству одиночества и боли в душе, почти научилась жить с ними, но еще слишком хорошо помнила, как все было раньше, до этих злосчастных перемен. Лежа без сна с закрытыми глазами, Блэр вспоминала прошлое. Но затем она сделала над собой усилие и стала думать о предстоящей свадьбе Аллегры. Может, ей и Джеффу повезет больше, чем им с Саймоном, и ничто не сможет омрачить их счастья. Во всяком случае, она на это надеялась. Блэр стала мысленно молиться за дочь.
Глава 13
Целую неделю после помолвки Аллегру не покидало ощущение, будто на их офис налетел ураган. Буквально у каждого из ее клиентов возникли свои проблемы: кто-то подписывал новый контракт, кому-то предложили заключить лицензионное соглашение, требовавшее ее участия, или еще что-то в этом роде. Ее буквально разрывали на части.
Когда Джефф позвонил матери, чтобы рассказать о своей помолвке, все еще больше осложнилось. Мать Джеффа, которая до сего момента не знала даже о самом существовании Аллегры, довольно холодно высказалась в том духе, что помолвка слишком поспешная и Джефф впоследствии может пожалеть об этом. Поговорив с сыном, она несколько минут побеседовала с Аллегрой, затем трубку снова взял Джефф. Мать надеялась, что они хотя бы на несколько дней прилетят в Нью– Йорк и она сможет познакомиться с будущей невесткой.
– Нам обязательно нужно навестить ее до мая, когда начнутся съемки, – сказал Джефф, повесив трубку. Однако Аллегра, у которой дел было по-прежнему невпроворот, пока совершенно не представляла, как это можно устроить. Но она пообещала в ближайшие несколько недель во что бы то ни стало выкроить время для поездки.
Однако за эту неделю она так и не смогла позвонить отцу, мысленно оправдывая себя непомерной занятостью. Джефф старался не докучать ей вопросами, но в конце концов Аллегра сама рассказала, что ее родители разошлись и развод был далеко не дружеским. За последние двадцать лет она видела отца всего несколько раз, и ни одну из встреч нельзя было назвать приятной. Он, по-видимому, до сих пор возлагал на нее ответственность за действия матери.
– Он при каждой встрече обязательно говорит, как я похожа на мать, какие мы обе избалованные и как он терпеть не может «голливудский стиль жизни». Его послушать, так получается, будто я не адвокат, а стриптизерша в баре.
– Может, он не видит разницы между двумя этими профессиями? – попытался пошутить Джефф, но у Аллегры не было настроения шутить. Его мать тоже отнюдь не восхищалась Голливудом и с подозрением относилась даже к его работе для кино, но случай с отцом Аллегры оказался еще сложнее. К тому же у Джеффа осталось впечатление какой-то недосказанности. Не вдаваясь в подробности, он все же не мог не задуматься о том, не здесь ли кроется причина ее прежних неудач с мужчинами. Если когда-то отец оттолкнул ее, возможно, теперь подсознательно она ищет и находит мужчин, которые поступают точно так же.
Джефф подумал, что в таком случае с ним ее ждет серьезное разочарование, потому что он ни в коем случае не собирается ее отвергать. Напротив, он любил проводить с ней дни, тихие, спокойные вечера, ему нравилось иногда проваляться в постели до полудня, никуда не торопясь, – правда, такая возможность выпадала крайне редко.
В эти выходные, после того как они побывали у родителей Аллегры и сообщили о своей помолвке, им наконец удалось провести тихий вечер дома вдвоем. В субботу они даже сумели выбраться в кино. Вечером они легли в постель сразу же, едва вернулись домой – им не терпелось поскорее насладиться друг другом, – и уже стали засыпать, как вдруг зазвонил телефон.
Джеффу не хотелось подходить к телефону, но Аллегра не могла не ответить на звонок. Когда звонили по ночам, ей всякий раз казалось, что с кем-то из ее клиентов произошла какая-то катастрофа и требуется ее немедленное участие. Надо сказать, что иногда именно так и случалось, но все же чаще оказывалось, что кто-то ошибся номером.
– Слушаю, – недовольно пробормотала Аллегра. Некоторое время на том конце провода молчали. Она уже собиралась повесить трубку, но в это время услышала всхлипывания. – Кто это?
Снова молчание, потом еще один всхлип, и затем сдавленный голос в трубке:
– Эго Кармен.
– Кармен? Что случилось?
Воображение тут же подсказало Аллегре несколько вариантов. Кармен попала в аварию, с ней произошел несчастный случай, она ранена, Алан ее бросил… Что еще могло произойти? Аллегра усилием воли подавила раздражение.
– Кармен, не молчи.
Джефф недовольно замычал на своей половине кровати. Всякий раз, когда у Кармен случалась размолвка с Аланом, она впадала в истерику и звонила Аллегре, и Джефф, конечно, не приходил от этого в восторг. Ему очень нравилась звездная парочка, но он считал, что улаживать их мелкие супружеские конфликты вовсе не входит в обязанности Аллегры. В конце концов, трения неизбежны в любой семейной паре, но большинство жен не звонят своим адвокатам по ночам, рассчитывая на их помощь в улаживании семейных дел.
– Он уезжает, – наконец со слезами в голосе проговорила Кармен и тут же разразилась новым потоком слез. Послышался чей-то недовольный голос, но слов Аллегра не разобрала.
– Что происходит? – Аллегра старалась, чтобы ее спокойствие по телефону передалось Кармен, но из этого ничего не вышло. – Скажи толком, он от тебя уходит?
– Да, он уходит.
Кармен всхлипнула, потом в трубке послышалась какая-то возня, затем Аллегра услышала раздраженный голос Алана:
– Господи, да никуда я от нее не ухожу! Я улетаю в Швейцарию на съемки фильма и не собираюсь ни погибнуть при выполнении трюка, ни закрутить роман с местной крестьянкой. – Эту фразу Алан повторял, наверное, уже в сотый раз за вечер. – Я собираюсь там работать, вот и все. Как только съемки закончатся, вернусь домой. Я актер, я должен сниматься, эго мой хлеб. – С этими словами он снова передал трубку жене, которая снова разразилась истерическими рыданиями.
– Но я же беременна! – захлебывалась она слезами.
Аллегра вздохнула. Теперь ей все стало ясно: Кармен не
хочет отпускать Алана на съемки. Но он подписал контракт, причем очень выгодный, и должен сниматься.
– Послушай, Кармен, успокойся и рассуди здраво. Алан обязан лететь на съемки, это его работа. Твои съемки начнутся в июне, до этого ты успеешь навестить его в Европе и даже можешь пробыть там с месяц до начала репетиций. А теперь успокойся и ложись спать.
Всхлипы вдруг прекратились. Ненадолго в трубке стало тихо.
– А ведь и правда, я могу полететь с ним! Господи, как я сама не догадалась, спасибо тебе, Аллегра! Я тебя люблю!
Так-то оно так, но вряд ли Алан разделял восторг жены. Кармен привыкла требовать неустанного внимания и может сильно отвлекать его от работы.
– Я тебе завтра перезвоню! – выпалила Кармен и повесила трубку, даже не сказав «до свидания».
Аллегра покачала головой, выключила свет и снова легла. Но когда она пододвинулась поближе к Джеффу, тот заворочался и недовольно пробурчал в подушку:
– По-моему, нужно отучить их звонить тебе каждые пять минут как бесплатному психоаналитику! В конце концов, это просто нелепо. Не понимаю, почему ты безропотно все терпишь.
Аллегра знала, что Джеффу надоели частые звонки в любое время дня и ночи, но он держался молодцом. Ее клиенты за последние годы успели привыкнуть к тому, что к ней можно обратиться с любым вопросом, и Джефф это понимал. Кроме Кармен, ей звонила жена Брэма Моррисона при необходимости, и сам Брэм, и, конечно, Мэлахи. Этот звонил чуть ли не каждый раз, когда напивался или накачивался наркотиками или когда считал, что его осенила блестящая идея, не говоря уже о случаях, когда попадал в какую-то передрягу. Даже Алану иногда срочно требовался совет. Звонили и другие клиенты. В Лос-Анджелесе это было обычным делом, а те, кто не названивал своим адвокатам, звонили агентам.
– Джефф, так уж они устроены. Они к этому привыкли, и их будет очень трудно перевоспитать.
– Просто патология какая-то. Что у них стряслось на этот раз? Алан и Кармен опять поссорились? Похоже, этот брак покажется нам очень долгим, если они будут названивать нам по ночам всякий раз, когда поспорят, кому выносить мусор. – Это была шутка, в действительности весь мусор из дома Алана и Кармен надлежало измельчать в порошок и запирать в контейнере с кодовым замком, чтобы никто его не украл. – Если ты сама не можешь им сказать, скажу я.
– Алану на следующей неделе нужно лететь в Швейцарию на съемки, а Кармен возражает. Она хочет, чтобы муж остался дома с ней и с ребенком.
Джефф рассердился еще больше:
– Какая глупость! Ребенка-то еще и в помине нет. Она беременна каких-нибудь десять минут и рассчитывает, что Алан будет сидеть с ней дома все девять месяцев?
– Не девять, а всего лишь семь и три четверти – у Кармен срок пять недель.
Джефф снова страдальчески застонал, и Аллегра расхохоталась. Это прозвучало действительно смешно, но Кармен воспринимала все очень серьезно.
– Может, тебе лучше переквалифицироваться на специалиста по антимонопольному законодательству? – в шутку предложил он.
Раз уж звонок не дал им уснуть, они решили не терять времени даром. Джефф пододвинулся поближе к Аллегре и начал ласкать ее с самыми недвусмысленными намерениями. От этого его настроение снова улучшилось, и теперь уже им никто не помешал.
На следующей неделе мысли всех четверых были заняты ежегодным вручением премии «Оскар». Кармен воодушевленно строила планы поездки с Аланом. Они должны были вылететь через два дня после церемонии. В этом году и Кармен, и Алан были выдвинуты на премию, и хотя никто из них всерьез не рассчитывал получить «Оскара», сам факт выдвижения на премию был очень важен для актерской карьеры каждого. Впрочем, Кармен, казалось, совершенно утратила интерес к своей карьере. В последнее время ее интересовал только будущий ребенок и еще, конечно, Алан.
Аллегра и Джефф тоже присутствовали на церемонии и встретили там родителей Аллегры. Фильм Саймона завоевал пять «Оскаров», в том числе, к радости Аллегры, и как лучший фильм года. Блэр, казалось, была рада за мужа, но всякий раз, когда Аллегра смотрела на мать, она замечала в ее лице необъяснимое напряжение. Она не могла понять, кроется ли причина в ухудшении рейтинга сериала, или у Блэр просто плохое настроение, или причина в чем-то совсем другом. Конечно, не исключено, что у нее просто разыгралось воображение, но Аллегра чувствовала, что тут кроется нечто большее, чем кажется на первый взгляд. Пытаясь понять причину настроения матери, она поделилась своими сомнениями с Джеффом, но тот вообще ничего не заметил.
– Она явно чем-то или расстроена, или встревожена, – утверждала Аллегра.
– Может, твоя мать неважно себя чувствует? Может, она заболела? – предположил Джефф, но Аллегра только еще больше встревожилась.
– Надеюсь, что нет.
Как и следовало ожидать, ни Алан, ни Кармен не получили «Оскара», но никто из них заметно не расстроился. Блэр же оказалась верна себе. После церемонии она подошла к дочери и спросила, позвонила ли Аллегра отцу.
– Нет, мама, я ему не звонила.
Аллегра нахмурилась. В этот вечер ей совершенно не хотелось портить себе настроение разговорами об отце и обсуждать вопрос, почему она откладывает звонок. На церемонию вручения «Оскара» она надела облегающее платье из серебристой ткани, подчеркивавшее все достоинства ее фигуры, и выглядела великолепно.
Однако Блэр не унималась:
– Мне нужно знать, указывать ли его имя на приглашениях.
– Ну хорошо, хорошо, я ему позвоню. – Потом Аллегре пришла в голову удачная мысль. – Мама, лучше позвони ему сама и спроси, хочет ли он видеть на приглашениях свое имя. Лично я думаю, что мы прекрасно обойдемся без него. Мой отец – Саймон, а этот тип мне не нужен. Кстати, у меня есть идея получше! Давай вообще не станем ему звонить, а приглашения на свадьбу будете рассылать вы с папой от своего имени. В конце концов, я ведь даже не ношу фамилию твоего бывшего мужа.
Действительно, хотя официально Саймон не удочерил Аллегру, людям она была известна под фамилией Стейнберг. В свое время Блэр не хотелось обсуждать этот вопрос с родным отцом Аллегры, Чарлзом Стэнтоном. Может, кому-то и казалось, что Аллегра Стэнтон звучало бы лучше, чем Аллегра Стейнберг, но только не самой Аллегре.
– И на всякий случай хочу тебя сразу предупредить: я не пойду по церковному проходу под руку с ним. Меня поведет папа.
Разделившая их толпа – вокруг толкались журналисты и просто зеваки – не дала Блэр возразить.
Позже, когда толпа немного поредела, Аллегра увидела леди Элизабет Коулсон, которая подошла поздравить Саймона. В окружении остальных они непринужденно беседовали друг с другом, и Блэр отошла немного в сторону поговорить с друзьями. Но Аллегра заметила, как мать искоса взглянула на отца, во всей ее фигуре чувствовалось какое-то напряжение. По– видимому, Джефф оказался прав: Блэр нездорова.
По окончании официальной церемонии все разошлись по частным приемам. Аллегра и Джефф сначала отправились на прием, который устраивала Шерри Лэнсинг. Торжество проходило в том же здании, что и церемония награждения, только несколькими этажами выше, в ресторане. Позже они поехали на другой прием, в «Спаго», однако и первому, и второму было далеко до приемов, которые некогда устраивал Ирвинг Лазар. Впрочем, Аллегра и Джефф отлично провели время.
Через два дня Алан и Кармен отбыли в Швейцарию с целой горой чемоданов, сумок, коробок и чехлов с одеждой. Со стороны можно было подумать, что на самолет грузится труппа бродячего цирка, однако Кармен посреди этой груды вещей выглядела счастливой. Все-таки она летит с Аланом!
– Смотри не забудь вовремя вернуться, – напомнила ей Аллегра в аэропорту.
Отъезд получился несколько сумбурным. Алан пришел в ужас при виде количества багажа, который набрала Кармен, а тут еще появились газетчики – как обычно, кто-то за деньги «поделился» информацией об отлете звездной пары, – что только ухудшило его настроение и внесло еще большую сумятицу в это событие. В конце концов с помощью Аллегры и служащих VIP-зала аэропорта их таки удалось усадить в самолет. Перед самым вылетом Аллегра дала Алану подписать несколько документов, которые привезла с собой в кейсе. Наконец они попрощались, и Аллегра в лимузине поехала в город одна. После суеты аэропорта тишина и покой показались ей просто раем. У нее даже осталось время позвонить Джеффу.
– Как все прошло? – спросил Джефф.
– Как обычно, описанию не поддается.
– Надеюсь, они снова надели полиэстровые костюмы и парики? Им без этого никак не обойтись.
Аллегра рассмеялась:
– Ты прав, им действительно нужно было надеть парики.
Алан тащил плюшевого мишку, которого Кармен возила с собой повсюду, а на Кармен была соболья парка и обтягивающий костюм, при виде которого у всех глаза на лоб лезли. Знаешь, я до сих пор жалею, что мы с тобой не поженились в Лас-Вегасе, как они.
– Я тоже. Кстати, раз уж мы заговорили о нашей свадьбе… – осторожно начал Джефф. – Я сегодня звонил маме. Она очень хочет, чтобы мы прилетели к ней в Нью-Йорк. Я бы хотел сделать это, пока не начнутся съемки.
До начала съемок оставалось две недели, Аллегра не представляла, как они смогут выкроить время для поездки в Нью– Йорк. Сейчас она отрабатывала последние детали турне Брэма Моррисона. Проверка и перепроверка организации безопасности во время концертов, чтение контрактов и обязательств принимающей стороны – уже одного этого Аллегре хватило бы с избытком. Кроме того, Джефф познакомил Аллегру со своим другом по Гарварду, Тони Якобсоном. Тони был сопродюсером фильма по роману Джеффа. Перед началом съемок Джеффу предстояло провернуть еще гору работы, и как они сумеют вырваться в Ныо-Йорк, пусть даже для такого важного дела, как встреча с матерью Джеффа, Аллегра совершенно не представляла.
– Джефф, я попробую что-нибудь придумать, но не уверена, удастся ли.
– Я пообещал маме навестить ее в последний уик-энд апреля. – В ожидании ответа Аллегры Джефф даже затаил дыхание, моля Бога, чтобы она согласилась. Мать и так уже расстроилась, что он сделал предложение, не познакомив с ней невесту. – Ты сможешь?
– Я постараюсь, постараюсь.
Последний уик-энд апреля – это последние два дня перед началом турне Брэма. К счастью, первый концерт состоится недалеко, в Сан-Франциско, но ей все равно будет непросто вырваться.
– Если тебе так удобнее, мы можем поехать только на выходные, с одной ночевкой.
Джефф был готов подстроиться под ее планы, но поездка к матери слишком много для него значила. С первого дня их знакомства Джефф всегда помогал ей во всем, проявляя удивительное понимание. Теперь настал ее черед пойти ему навстречу.
– Если хочешь, на обратном пути мы можем заехать в Бостон к твоему отцу, – предложил Джефф.
Вопреки его ожиданиям на другом конце провода замолчали.
– Чарлз Стэнтон мне не отец.
Аллегра так и не рассказала Джеффу о своих отношениях с отцом. Однако эта фраза давала Джеффу повод расспросить Аллегру позже, когда они вернутся домой. В последнее время они стали вместе готовить по вечерам ужин. Джефф готовил мясо, а Аллегра брала на себя гарниры. Салаты у нее всегда получались вкусные и красивые, а Джеффу нравилось жарить стейки, свиные отбивные и цыплят. Но вечером в кухне, когда он спросил Аллегру о Стэнтоне, она снова надолго замолчала.
– Может, я зря пристаю к тебе с вопросами, тем более что ты все равно не отвечаешь?
Аллегра уходила от ответа уже две недели, с тех пор как Джефф впервые услышал, что Саймон не ее родной отец.
– Пойми, я все-таки должен знать, почему ты не хочешь об этом говорить. Может быть, мы сумеем преодолеть это вместе. Кстати, что говорит по этому поводу твой психоаналитик?
Аллегра молчала.
– Ты ее спрашивала?
Она кивнула.
– Доктор Грин советует все рассказать тебе.
Аллегра снова надолго замолчала. Она разложила по тарелкам рис и брокколи, Джефф положил рядом с гарниром по ломтику вареной рыбы. Еда выглядела очень аппетитно. Аллегра приготовила еще чесночные гренки и салат.
– Вуаля!
Аллегра улыбнулась какой-то застывшей улыбкой, она думала о Чарлзе Стэнтоне, и Джефф словно прочел ее мысли.
– Скажи, Элли, за что ты его так ненавидишь? – спросил он тихо. – Что он вам сделал, тебе или твоей матери? – Джефф предполагал нечто ужасное, но Аллегра взяла вилку и пожала плечами:
– В общем-то ничего страшного он не натворил… во всяком случае, тогда. Скорее беда в том, чего он как раз не сделал после… У меня был брат, его звали Патрик, Пэдди. – Аллегра подняла глаза и улыбнулась. – В детстве он был моим героем. Он был на пять лег старше и делал для меня все… я была для него маленькой принцессой. Я знаю, часто бывает, что старшие братья поколачивают сестер, но Пэдди никогда меня не бил. Он завязывал мне шнурки на ботинках, помогал мне надевать варежки, чинил мои поломанные куклы, пока… – В глазах Аллегры заблестели слезы, так бывало с ней всегда при воспоминании о Пэдди. Она до сих пор хранила в запирающемся на ключ ящике рабочего стола в офисе фотокарточку брата, но не могла выставить ее на стол. Прошло почти двадцать пять лет, а ей было все еще больно вспоминать о нем. – Пэдди умер, когда мне было пять лет. – Голос Аллегры дрогнул. – Он страдал редкой формой лейкемии, в то время ее не умели лечить, да и сейчас врачи не сильно в этом преуспели. Пэдци знал, что умрет, – помню, он говорил мне, что поднимется на небеса и будет ждать меня там.
Глаза Аллегры снова наполнились слезами. Джефф перестал есть, дотянулся через стол и накрыл ее руку своей.
– Мне очень жаль.
У него тоже подкатил ком к горлу. Аллегра кивнула. Ей было тяжело говорить, но она собиралась закончить рассказ, раз уж начала. Может, доктор Грин права: лучше рассказать Джеффу все и покончить с этим.
– Я умоляла Пэдди не покидать меня, но он говорил, что придется. Под конец ему было очень плохо, я до сих пор помню, как он страдал. Считается, что человек не запоминает то, что с ним происходило в пятилетием возрасте, во всяком случае, запоминает немного, но я помню о Пэдди все, помню день, когда он умер.
Слезы мешали ей говорить, но она все равно продолжала. Джефф протянул ей бумажную салфетку. Аллегра улыбнулась сквозь слезы, думая о том, как было бы хорошо, если бы Джефф мог познакомиться с ее братом. Она часто вспоминала Пэдди и жалела, что его нет с ней.
– Когда брат умер, отец как будто повредился в уме. Оказывается, перед смертью Пэдди он сам пытался его лечить – тогда я этого не знала, мама рассказала мне уже позже, – но ничего не смог сделать. Пэдди никто не мог помочь, но отец как раз специализировался на болезнях крови, и его страшно угнетало, что он оказался бессилен. На меня он никогда не обращал особого внимания, может, потому что я девчонка, а может… не знаю. Я вообще плохо его помню в то время, мне вспоминается только Пэдди. Отца вечно не было дома, он работал. А потом брат умер, и отец потерял голову. Он срывал зло на маме, стал ее во всем винить, постоянно кричал
на нее. Тогда я почему-то решила, что это моя вина – как, наверное, и любой ребенок на моем месте. Я думала, что совершила какой-то ужасный проступок и из-за этого умер Пэдди, а отец нас возненавидел. Когда я пытаюсь его вспомнить, то мне вспоминается только, как он орал. Так продолжалось около года. Уже сейчас, став взрослой, я понимаю, что он тогда, вероятно, много пил. Родители все время ссорились, кричали друг на друга, их брак разваливался на глазах. Помню, чтобы не слышать, как они кричат, по ночам я пряталась в шкаф и там плакала.
– Похоже на кошмар.
– Это и был кошмар. Дело кончилось тем, что он начал бить маму. Я очень боялась, что он и меня изобьет, и одновременно чувствовала себя виноватой, что не защищаю маму, но что я могла сделать? Тогда я все время думала, что будь Пэдди жив, ничего бы такого не произошло, но сейчас я и в этом не уверена. Он стал винить маму буквально во всем, даже заявлял, что Пэдди умер из-за нее. Однажды у мамы кончилось терпение и она сказала, что уйдет от него. Тогда отец пригрозил, что если она это сделает, он от нас отвернется и мы обе умрем с голоду на улице. У мамы не было родственников и, как я сейчас понимаю, не было своих денег. Много позже она мне призналась, что разработала план побега и стала тайком от мужа посылать в разные журналы короткие рассказы. Рассказы печатали, она откладывала гонорар и накопила несколько тысяч долларов. И вот однажды ночью, после того как он ее избил, мама взяла меня и мы сбежали. Помню, мы остановились в каком-то плохоньком отеле, было ужасно холодно, мне очень хотелось есть, и мама купила мне пончики «донатс». Наверное, она боялась за наше будущее и старалась тратить как можно меньше денег.
