Текст книги "Город Бессмертных. Трилогия (СИ)"

Автор книги: Даниэль Дессан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 34 страниц) [доступный отрывок для чтения: 13 страниц]

– Есть другой выход! – радостно проговорил эльф, неуловимым движением вкладывая клинок в ножны.

Крестьянин, уже успевший проститься с жизнью, посмотрел на него снизу вверх невидящими глазами.

– Правда? Какой? – спросила Альрин.

– Взгляни, – Эннареон указан на траву, росшую под ногами. – Это же яснолист! – и, увидев непонимание на лицах друзей, добавил:

– Из него можно приготовить отвар, выпив который, человек засыпает. Причем надолго: на месяц, а то и на два!

– И что с того? – нахмурился Эллагир.

– Балик уснет, – довольно заключил эльф. – А мы за месяц уйдем далеко отсюда.

– А с голоду он не помрет во сне? – уточняюще осведомился Тангор.

– Конечно нет! – Эннареон даже рассмеялся от облегчения: мысль об убийстве ни в чем не повинного создания претила ему. – Во сне время замедляется. Он проснется зверски голодным, понятное дело, но живым и здоровым.

– Вы… вы сделаете это ваше снадобье для меня, милостивый государь? – дрожащим голосом спросил Балик. Осознание действительности мало-помалу вернулось к нему, и в глазах вновь замерцал огонек надежды. – Вы позволите мне… жить?

На приготовление отвара ушло от силы полчаса. Все это время спутники обменивались короткими, ничего не значащими фразами. Разговор не клеился: сказывалось недавнее напряжение. Балик вовсе сидел молча, изредка вздыхая и внимательно следя за каждым действием эльфа.

– Готово! – объявил Эннареон, вдыхая аромат над жаровней.

– Уверен? – тихонько спросила его Альрин. – Что-то я не припоминаю такого декокта. Хотя чародеям про зелья читают лишь краткий курс, мы же не целители…

– Не беспокойся, – ответил эльф, переливая отвар в большую кружку. – Я знаю, что делаю.

Он подал кружку Балику. Тот осторожно, будто за край пропасти, заглянул в нее и принюхался.

– Пахнет медом и яблоками, – удивленно объявил он. – Вишь ты, а на вид обычный сорняк. Слава Создателю, что я не успел их выполоть!

– Это – запах твоих сновидений, – улыбнулся Эннареон.

Крестьянин несмело улыбнулся.

– Пей, – проговорил эльф. – Приятных снов, и прости за все неприятности, что мы тебе причинили.

– Да ладно, – слабо махнул рукой тот. – Могло ведь быть и хуже! – крестьянин покосился на эльфов меч.

“Да оно и так не очень-то хорошо”, – мысленно вздохнул Эннареон.

Балик обвел взглядом комнату и припал к кружке с пряным напитком. Эльф внимательно следил за каждым его действием. Первые несколько глотков дались легко, точно это была вода, но затем зелье неожиданно стало густеть, а мысли – путаться.

“Суматошный выдался денек, – подумал Балик. – Сейчас напьюсь да лягу поспать часок-другой. Почему вот только вода такая зеленая?”

Он сделал попытку открыть глаза, чтобы удостовериться в цвете напитка, но внезапно обнаружил, что поднять веки будет сейчас совершенно непосильной задачей.

“Запах меда в сентябре… Мед… Его надо лить тонкой струйкой в липовую плошку… Лить и вдыхать его аромат…”

Эннареон осторожно вынул из ослабевших пальцев пустую кружку. Балик мягко улегся на спину, улыбаясь во сне. Альрин бережно укрыла его одеялом, выделанным из шкуры какого-то зверя, и, встретив недоуменный взгляд Эллагира, смущенно пояснила:

– Он был так добр к нам, а мы причинили ему столько зла…

Все, кроме крестьянина, уплывшего в царство сна без остатка, чувствовали себя неуютно. Тангор, хмурясь и покусывая бороду, молча упаковывал заплечный мешок. Чародей в легком раздражении барабанил пальцами по столу, на котором еще теплыми стояли глиняные тарелки с остатками обеда. Наконец Эннареон обвел спутников взглядом и негромко произнес:

– Что ж… Идемте!

Друзья покинули гостеприимный кров, унося с собой чувство вины, которое было несравнимо тяжелее, чем их нехитрый скарб. Тангор, выходивший последним, плотно притворил за собой дверь, но этого ему показалось мало:

– Надо бы запечатать ее получше, – хмыкнул он. – Если поблизости окажется хищный зверь или, еще хуже, приблудный орк… – гном не договорил.

– Я могу наложить на дверь запирающие чары, – пожал плечами Эллагир. – Правда, после этого бедняге придется выходить в окно, покуда он не прорубит новую.

– Ему не придется, – мрачно проговорила Альрин, осененная внезапной догадкой. – Верно, Эн?

Эльф печально улыбнулся, одними кончиками губ, и ничего не ответил.

– Нам мало рассказывали про травы, но про яснолист я все-таки вспомнила кое-что, – продолжила чародейка. – Из этого растения готовится только одно зелье.

– Какое? – тихо спросил Эллагир, догадываясь, каким будет ответ.

– “Медовый сон.” Это – убивающий отвар, – с ужасающим спокойствием произнесла Альрин. – Бедняга Балик не проснется.

Лисси с немым вопросом уставилась на Эннареона.

– “Медовый сон” – убивающий отвер – эхом подтвердил эльф, вздохнув. – Но, по-моему, это лучше, чем умереть от удара клинка, тщетно вымаливая пощаду и ползая на коленях.

– Это – подло! – воскликнула Лисси. – Отвратительно, низко и подло! Твой меч он хотя бы видел, а так…

– …А так он спокойно уснул и сейчас находится во власти грез. Когда-нибудь и ты будешь решать, как распорядиться чужой жизнью. Увы, я предчувствую, что тебе предстоит делать это чаще, чем хотелось бы. И вот тогда ты обретешь право судить меня. Но не раньше.

– Я согласен с девочкой, – заявил Тангор. – Лучше отнять жизнь сталью, чем исподтишка подпоить отравой.

– Это оттого, что тебе не доводилось пробовать ни меча, ни яда, – жестко возразил Эннареон.

– А ты, значит, испытал все, и мы сейчас разговариваем с живым мертвецом? – в тон ему ответил гном.

– Мне довелось испытать больше, чем ты когда-либо сможешь представить! – отрезал эльф.

– Эннареон прав, – неожиданно вклинилась в разговор Альрин. – Прав дважды. Первый раз – когда убеждал, что наша безопасность важнее, чем жизнь одного незнакомого человека. Второй – когда дал ему возможность умереть достойно, без страха перед мечом. Поехали уже! А то уж больно безмятежно выглядит это место. Так и кажется, что бедняга Балик сейчас откроет дверь и позовет на десерт…

– Он проснется не раньше, чем через месяц, – пожал плечами Эннареон.

Все снова уставились на него.

– Так… Я окончательно запуталась, – чародейка потрясла головой, словно желая привести мысли в порядок. – “Медовый сон” – смертельная отрава, разве нет?

– Без сомнения. То есть, противоядие, конечно, существует, но если его не окажется под рукой…

– Тогда объясни мне, – перебила его Альрин, – причем тут “месяц?”

– Я дал ему не “Медовый сон”, – развел руками эльф. – Понятия не имею, почему в вашем университете рассказывают лишь об одном из девяти зелий на основе яснолиста.

– Так какого ж рожна ты тут комедию ломаешь? – взревел Тангор. – Давно по башке не получал?!

– Не сердитесь, – успокаивающе проговорил Эннареон. – Я давно хотел узнать, насколько вы мне верите. Поддержите ли меня, вопреки всему, если однажды выяснится, что я – намного страшнее, чем кажусь.

– Нет, чтобы понять эту логику, надо было родиться эльфом, – пробормотал Эллагир. – Бред какой-то! Надеюсь, ты не станешь кого-нибудь убивать по-настоящему, только чтобы выяснить, как мы к этому отнесемся.

– Не стану, – совершенно серьезно подтвердил Эннареон. – Надо было родиться человеком, чтобы придумать такое!

Он усмехнулся одними уголками губ и первым выехал за ворота.

Миновало несколько похожих друг на друга дней с тех пор, как спутники покинули злополучный дом Балика. Наученные горьким опытом блужданий по Тоддмерской равнине, каждые несколько часов они проверяли верность направления, используя все доступные ориентиры и приметы.

Раз за разом эльф с чародеем возвращались к разговору о том, как могло случиться, что оба так здорово ошиблись, читая звездное небо. Чем больше Эннареон думал об этом, тем больше беспокоился. “То, что облака каждую ночь так неудачно для нас прикрывали созвездия, – это слишком невероятное совпадение” – размышлял эльф невесело.

– Я боюсь таких совпадений, и не верю им, – признался он однажды Эллагиру, устраиваясь на ночлег.

– Давным-давно был такой мудрец, Галлар, придумавший интересное учение, – зевнул чародей. – Все события в мире, по его мнению, заключены в воображаемые цепи, протянутые из начала бытия в его конец. Поначалу эти цепи тянутся, не пересекаясь, но безупречных прямых линий в мире нет, и рано или поздно они начинают задевать друг друга, цепляться и перекручиваться, сплетаться в узлы. Чем крупнее и сложнее узел – тем невероятнее событие, случающееся на этом “перекрестке…” Жалко, что Альрин спит. Ее объяснение было бы лучше, – прибавил Эллагир с ноткой зависти в голосе. – Она на всех лекциях старательно слушала профессоров. Или, по крайней мере, делала вид.

– Лучше бы пожалел, что Альрин проснулась, – послышался в темноте недовольный голос волшебницы. – Я понимаю: мужчины спорят об устройстве мира. Но неужели нельзя потише?

– О, тебе тоже не спится, – невинно заметил Эллагир, чудом успев поймать сапог, запущенный в него подругой.

Эльф рассмеялся:

– Дразнить разбуженного человека – довольно опасное занятие.

– Допросишься, прилетит и тебе, – хмыкнула девушка, подбираясь поближе. – В связи с чем вы тут вспомнили о Цепях Галлара? Тема для бесед мрачноватая, как ни крути…

– Это еще почему? – с любопытством спросил маг.

– Ну, один из выводов в этом учении – абсолютно все в мире когда-то заканчивается. И сам мир конечен. Кошмары сниться не будут? – усмехнулась Альрин.

– Глупости, – фыркнул Эннареон. – Я легко приведу пример вещи, у которой нет, и не может быть конца. И учение будет опровергнуто.

– Да ну? – съехидничала Альрин. – Интересно будет послушать. Что же это за вещь такая?

– Счет.

– А… э… – девушка была готова оспорить любой вариант из тех, что звучали на диспутах в университете, но такого простого и в то же время логичного ответа не ожидала.

– Я слишком сонная, чтобы думать, – попыталась выкрутиться она.

– Конечно! – воскликнул Эллагир. – А поутру ты скажешь, что слишком бодрая для эдакого скучного разговора. А потом, глядишь, он и вовсе забудется… эй! Хватит разбрасываться обувью! – маг аккуратно поставил второй сапог рядом с первым.

– По крайней мере, у нее кончились боевые припасы, – улыбнулся Эннареон.

– Ошибаешься, – со смехом заявила чародейка. – У меня под рукой башмаки Тангора.

– Прошу, пощади! – взмолился Эллагир. – Они одним своим запахом выведут из строя полсотни воинов!..

Все тихонько рассмеялись.

– Не будем все же шуметь, друзья, – заметил маг. – Лисси спит, да и гном тоже десятый сон видит.

– Все уже проснулись, – усмехнулся Эннареон. – Тангор – сразу после того, как Альрин запустила в тебя сапогом, а Лисси – только что.

– Как ты узнал, хитрец? – раздался из темноты голос гнома.

– По дыханию. Вы стали издавать другие звуки…

– Что-о?! Да я вообще беззвучно сплю! – возмутился Тангор.

Альрин громко расхохоталась, откинув голову и глядя на звездное небо:

– Твой “беззвучный” сон отлично отпугивает всех хищников окрест: они думают, здесь завелся дракон, а то и несколько.

– А драконы… – вклинилась в разговор Лисси. – Они бывают?

– Нет! – в четыре голоса ответили остальные.

– Совсем-совсем? – с детской непосредственностью уточнила девушка.

– Ну, может эльфы что-то слышали про них, в те времена, когда других рас еще не было, – задумчиво предположила Альрин, но Эннареон отрицательно покачал головой:

– Ни в те времена, когда в этой части мира жили одни эльфы, ни позже, когда появились гномы, ни еще позже, когда сюда пришли люди, не было никаких драконов. Это – всего лишь красивые сказки, легенды, обросшие подробностями, как морской камень – ракушками, пересказанные тысячи раз…

– Жалко, – вздохнула Лисси. – В детстве я фантазировала, будто дружу с драконом… Представляла, как он по ночам прилетал ко мне, мы с ним разговаривали о том – о сем… Я рассказывала ему все свои тайны!.. А потом он подхватывал меня, сажал на спину и мчался меж звезд! Я до сих пор помню его! – воскликнула она. – Огромные крылья небесно-голубого цвета, и мудрый, бесконечно добрый взгляд. Он звал меня Каивариин, я вообразила, что на драконьем языке это должно было означать “хорошая девочка”…

– Небесно-голубой дракон из снов, – вполголоса пробормотал эльф. – Удивительно!

– Чему тут удивляться, – проворчал Тангор. – В детстве-то, чего только не приснится! Драконы, великаны, замки…

– У нашего народа есть сказка, – задумчиво ответил Эннареон, глядя на звезды. – В ней говорится о таком драконе.

– Верно, маленькой Лисси кто-нибудь ее рассказывал, – рассудительно заметила чародейка. – Или она случайно услышала обрывок, а детское воображение добавило красочных подробностей.

– Каивариин… – у эльфа внезапно пересохло в горле, но внешне он ничем не выдал своих чувств. – Ну надо же!

– Что такое? – с любопытством спросила Лисси.

– Оказывается, наши сказки рассказывают и людям, – хмыкнул Эннареон. – Кто бы мог подумать?

– Действительно, – в тон ему съехидничал Эллагир, болезненно воспринимавший всякое сравнение с эльфийской расой. – Такие наполненные глубочайшего смысла сказки – и этим тупым неотесанным болванам – людям!

– Только не начинай, – простонала Альрин. – Просто наказание какое-то!

– Да ну вас, – проворчал маг, заворачиваясь в плащ поудобней. – Наказание идет спать, чего и остальным желает. Доброй ночи, друзья! Пусть всем нам приснится по дракону, а Эну, как самому мудрому и просветленному из нас, – сразу два.

– Это был бы не Эллагир, если бы последнее слово не осталось за ним, – смеясь, потянулся эльф. – Доброй ночи всем! Первая стража – моя, так что спите без тревоги: я не только самый мудрый, но еще и слышу лучше вас всех.

– Хоть какая-то польза, – буркнул чародей, полностью оправдывая характеристику, полученную от Эннареона.

Тот лишь развел руками.

Ночь, как и предыдущая, выдалась прохладной. Спутники выбрали удачное место для отдыха: каменистый уступ надежно защищал их от ветра. Однако, стоило Эннареону обойти его, как сразу почувствовалось дыхание приближающейся зимы.

Эльф поежился от пронизывающего холода, с легкой грустью вспомнив свой Город Тысячи Кораблей, лежащий далеко к югу отсюда.

Небо, усеянное звездами, было кристально чистым: ни облачка. Оно казалось таким близким, что стоило протянуть руку – и можно было бы зачерпнуть полную пригоршню созвездий. Эннареон постоял немного на ветру, прикрыв глаза и слушая ночные шорохи, вдыхая запах трав, растущих здесь, в горах.

– Не спится, Аль? – не оборачиваясь, тихонько спросил он.

– Никогда не перестану удивляться твоему острому слуху, – не сдержала улыбку чародейка. – Да, не могу уснуть. Закрываю глаза, и вижу… все тот же кошмар. – Девушка вздохнула. – Можешь считать меня спятившей дурой. Я уверена, что это – знак. Весть, которую я не могу никак понять. И от собственной тупости выть хочется.

– Успокойся, – мягко ответил эльф. – И не вини себя. Некоторые всю жизнь учатся понимать такие знаки… и безуспешно, между прочим. В тщетной погоне за мудростью они проводят долгие годы. А ты… ты очень молода, но твоему уму уже многие могут позавидовать. Очень многие… – Эннареон задумчиво посмотрел на девушку. – Нечего наговаривать на себя.

– “Позавидовать”, – передразнила его Альрин. – Чему тут завидовать, если я сама себя не понимаю?

– Научишься, – беззаботно пожал плечами Эннареон. – Время просто не пришло еще.

– Хотелось бы верить, – рассеянно отозвалась чародейка. – Ладно, я о другом хотела спросить. Только ты ответь честно, хорошо?

– Э… – моргнул эльф удивленно.

– Ой, прости, – Альрин рассмеялась. – Забыла, что вы всегда говорите правду. Извини еще раз.

– Аль, – вздохнул Эннареон. – Предисловие несколько затянулось, тебе не кажется? О чем ты хотела спросить?

– Когда Лисси рассказывала о своих детских снах, что-то тебя заинтересовало, – проговорила девушка и умолкла.

– Это был не вопрос, – заметил эльф негромко.

– Ну, хорошо! Что такого во всей этой истории? Я наблюдала за тобой: ты что-то понял, но чтобы этого никто не заметил, принялся дразнить Эла. Тот, разумеется, молчать не стал, и о Лисси с ее драконом как-то забыли… Зачем это все?

– Долго рассказывать, – после небольшой паузы заговорил Эннареон. – И кстати: видишь, насколько ты проницательна?

– Эн, – лукаво прищурилась чародейка. – Я тоже не люблю предисловий. Давай к делу?

Тот тяжко вздохнул.

– Ты слышала, конечно, старую эльфийскую сказку о том, как возник наш мир и все остальные миры? Там говорится, что он возник из дыхания дракона, который живет в наших снах. Легенда, между прочим, упоминает, что крылья его – небесно-голубого цвета. – Эльф усмехнулся. – Дыхание этого дракона замерзло и застыло кристальной сферой, а в ней, разделенные прозрачными гранями, существуют тысячи разных Велленхэмов, Тоддмеров, Иллеремминов и Создатель ведает что еще.

– Сказочка-то сложновата. Не для детей, – ехидно заметила девушка. – Такие теории стоит обсуждать не перед сном, а на ученых советах.

– Она звучит очень красиво, с множеством живописных подробностей, и вполне по-детски, – улыбнулся Эннареон. – Я же излагаю самую суть, без словесных украшений. Сколько эльфийских наречий тебе известно? – спросил он вдруг. – Явное Слово, Тайное… возможно, немного из Древнего Слова?

– Я была уверена, что неплохо говорю на Явном, и могу сносно читать на Тайном, – хмыкнула Альрин. – В университете я получила “превосходно” по обоим языкам.

– В те времена, когда возникла эта легенда, эльфы севера говорили на другом языке, мы называем его Изначальным Словом, – продолжал Эннареон, оставив без комментария оценки чародейки. – Сейчас его знают считанные единицы, и именно на нем была записана эта сказка. Не думаю, что Лисси в детстве усердно изучала этот забытый язык, сказочно красивый, но безумно сложный. Поэтому я очень, – эльф сделал ударение, – очень удивился, когда она произнесла фразу на Изначальном.

– Та-а-ак, – понимающе протянула Альрин. – Она сказала, что дракон звал ее Каивариин, что она сама себе нафантазировала, будто на драконьем языке это – “хорошая девочка.” А что в действительности это означает на Изначальном Слове?

Эльф усмехнулся:

– Снова схватываешь на лету. Kai va'a Rhie Ienn? Страж на Границе Миров.

Альрин стояла на ветру рядом с эльфом, молча обдумывая услышанное. У нее возникло странное ощущение, что рядом с ней прошла какая-то большая тайна, может быть, величайшая из тех, которые только возможно встретить. Прошла и зацепила ее краешком своей тени, дохнула загадочной вечностью, оставила еле заметный след и растворилась в темноте ночи.

Эннареон, тоже не произнося ни звука, смотрел в глаза девушке и любовался игрой мысли в ее взгляде. Наконец, она тряхнула головой:

– Это слишком сложно для меня. Звучит волнующе, таинственно, но я совершенно не представляю, что с этим делать.

– Я тоже, – спокойно признался эльф. – И поэтому я не буду делать ничего. Но прошу тебя сохранить этот секрет от остальных спутников.

– Разумеется, – кивнула чародейка. – А если кто-нибудь из них тебя прямо спросит обо всем этом? – лукаво улыбнувшись, добавила она.

– Я солгу, – с такой же хитрецой в голосе заявил Эннареон.

Альрин, безмерно удивленная, воззрилась на него.

– Эльфы не могут лгать, – проговорила она скороговоркой и осеклась, осознав абсурдность ситуации.

– Эльфы не любят лгать, – мягко поправил ее Эннареон. – Но если обман станет наилучшим выходом из положения… – он не договорил.

Волшебница выглядела абсолютно сбитой с толку.

– Прости, что сразу обрушил на тебя столько тайн, – развел руками эльф. – Я решил, что ты должна об этом знать. То, что эльфы не лгут – распространенное заблуждение, которое мы не спешим опровергать. Когда слова принимают на веру без лишних вопросов – это весьма удобно. Мы не делимся этим секретом с людьми… или гномами, если уж на то пошло.

– Но как?.. Почему?.. – пролепетала Альрин. – Ты меня сейчас разыгрываешь? – со слабой надеждой вдруг спросила она.

– Нисколечко, – отрицательно мотнул головой Эннареон, слегка улыбнувшись кончиками губ.

– Ты понимаешь, что я не смогу тебе после этого верить? – почти простонала девушка.

– Как раз ты, – с нажимом произнес эльф, – именно ты – сможешь.

Альрин открыла рот, чтобы возразить, но вдруг сообразила, что имеет в виду Эннареон. Позволив узнать одну из тайн своего народа, он дал понять, что полностью ей доверяет.

– Почему я? – только и спросила чародейка.

Эльф снова улыбнулся, на этот раз – грустно, и устремил взгляд на звезды, холодно сиявшие на ночном небе. Ветер в беспорядке разбросал его светлые волосы, спутав длинные пряди. Альрин неожиданно подошла к нему почти вплотную и заглянула в глаза:

– Эн… Ты меня пугаешь. Ответь, пожалуйста, – шепнула она.

– У вас с Эллагиром важная миссия, – проговорил эльф, не обращая внимания на тревогу чародейки. – Что конкретно вам нужно сделать в Авердиаре?

Альрин взглянула на него и тихо произнесла:

– Нам надо растолковать один свиток. Мы несем его с собой… Это – пророчество Риллианнат, – добавила она после секундного колебания. – Видишь, я тоже доверяю тебе: задание секретное. Может ты что-то знаешь об этом манускрипте? – осенило ее вдруг.

Но Эннареон развел руками:

– Почти ничего. Считается, что в нем зашифрован секрет большой власти. Тот, кто сумеет его понять, сможет подчинить себе многие народы этого мира… возможно, всех. А как напутствовал вас наставник? Он не объяснял, почему вам досталось именно это задание?

– Лишь парой фраз – нахмурилась девушка. – Сандар сказал тогда, что не может слишком долго стучаться в запертую дверь. Что толкование текста действительно нужно, и затягивать с этим не следует… Но не имею понятия, почему он отправил нас с Элом, а не поехал сам.

– Объяснений может быть много, – задумчиво проговорил Эннареон. – У него могло оказаться какое-то еще более важное дело. Он мог полагать, что вам будет легче добиться успеха у лесных эльфов, чем ему. Наконец, он мог использовать вас, чтобы незаметно вынести пророчество из города: допустим, за ним следили.

– Занятно, – невесело хмыкнула Альрин, – получается, в любом из вариантов мы остаемся пешками в его руках. Ну а мой сон? Вижу ли я намек на будущее? Успокой меня! Или хотя бы скажи, что делать. Человек во сне одет в мантию чародея, и, кажется, я не просто с ним знакома. Это – близкий, друг… Ох! – выдохнула девушка с ужасом. – Это – Эллагир?

Эльф молча пожал плечами.

– Скажи, что ждет нас впереди? – снова взмолилась Альрин.

– Я же не Риллианнат, – пожал плечами Эннареон. – Не провидец. Скажу одно: если наш отряд будет вынужден… разделиться, – эльф запнулся, подбирая наиболее обтекаемое слово, – требуй, чтобы те, кто останется с тобой, слушались тебя во всем. Тангор намного старше тебя, но его жизненный опыт слишком однобокий. Гномы живут в подгорном мире, закрыто, не привечая чужаков, что бы там ни говорили про гостеприимство. Поэтому он, несмотря на возраст, без доброго совета может наделать немало ошибок. Лисси, напротив, слишком юна, чтобы мудро принимать решения. Она любит, чтобы все вопросы решались быстро. У нее есть клинок… и будет большой соблазн пускать его в ход чаще, чем надо. Эллагир… Он в десятки раз сильнее тебя в магии, и во столько же раз глупее. Радует, что он это понимает и старается быть тебе под стать. И он тебя любит, это – тоже хорошо. Ты должна использовать всю свою мудрость, умело управлять им так, чтобы он даже не догадывался об этом. Обойтись без конфликтов. Потому что любая ссора между вами может привести к катастрофе. Его быстро растущее могущество пугает меня больше всего.

Чародейка снова кивнула.

– А теперь скажи мне, друг, как относиться к себе самой? – усмехнулась она. – Я едва ли посмею давать советы Тангору, разве что он сам об этом попросит. Я постараюсь приглядывать за Лисси. Надеюсь, мне это удастся. Я приложу все усилия, чтобы у нас с Элом все было в порядке. Но вот я сама… дай мне совет!

Эльф медленно покачал головой.

– Ты уже выросла из моих советов, Аль. Потому-то я и говорю тебе все это. У тебя с Эллагиром большое будущее, и не нужно быть провидцем, чтобы это понимать. И оно полностью в твоих руках. У тебя получится, – он улыбнулся, на этот раз – широко, открыто.

Альрин нечасто видела такую улыбку у эльфа.

– Все у тебя получится, – повторил тот убежденно. – Я уверен. А сейчас пойдем, разбудим Тангора, его черед сторожить.

– Еще минутку, Эн, – прошептала девушка, подходя к нему вплотную и заглядывая в глаза, где отражались звезды, в изобилии рассыпанные по небосклону. Звезды, висящие так близко, что, казалось, протяни руку – и можно зачерпнуть полную пригоршню этих ярких, дивных огоньков.

Утро окутало горы густым туманом, будто земля и небо, вечно смотрящие друг на друга влюбленными взглядами, наконец сошлись вместе. Облака легли прямо на ущелья и вершины, бережно и ласково их обняв. За десять-двадцать шагов уже было не видно ни зги, и путники медленно пробирались между валунами чуть ли не на ощупь, стараясь не потерять тропу, что когда-то была древней дорогой гномов.

– Мы медленно спускаемся вниз, – заметил Тангор, обладающий способностями ориентироваться в горах, как и всякий гном.

– Может, в долине будет потеплее, – зябко подернула плечами Лисси. – Здешний климат нагоняет тоску. А внизу, может, живет кто-нибудь… Кто-нибудь, кто накормит нас сытным обедом, и кого мы непременно отравим, уходя. По последней эльфийской моде.

Эннареон, вздохнув, не ответил. Он вообще почти не разговаривал все утро, и сейчас промолчал, хмуро всматриваясь в туманную даль, хоть пользы от этого занятия было немного. На немой вопрос Альрин он негромко пробормотал:

– Не нравится эта долина. Воздух в ней не движется, значит, вокруг – высокие скалы. Мы окажемся на дне эдакой чаши. Глубокой чаши. Неприятное ощущение!

– Ерунда, – махнул рукой Тангор. – Как раз в таких долинах путник защищен от мерзкой погоды лучше всего. Уютнее – только в пещерах.

– Ты начисто лишен предчувствий, – без обиняков заявила Альрин. – А я считаю, что раз Эннареону не нравится это место, надо вернуться назад и поискать другую дорогу. Поворачиваем!

И, не дожидаясь остальных, она развернула Снежку. Эннареон, слегка удивленный столь быстрыми переменами, последовал примеру чародейки.

Неожиданно раздался гулкий рокот, а земля ощутимо задрожала. Ромашка с ужасом всхрапнула и резко попятилась, к неудовольствию Тангора.

– Землетрясение, – хмыкнул он в бороду. – Редкость для этих гор, вообще-то. Ребята, давайте постоим здесь: под нами хороший пласт, он не пойдет трещинами, если что.

– Тут равных тебе нет, – невесело усмехнулась Альрин. – Ждем здесь.

Страшный звук, однако, больше не повторялся. Простояв некоторое время неподвижно и не дождавшись новых подземных толчков, путники решили, что можно двигаться дальше. Удвоив осторожность, они медленно пробирались обратно: Альрин настояла, что надо искать другую дорогу и теперь возглавляла группу. Через полчаса такой ходьбы с черепашьей скоростью, она вдруг резко остановилась и грязно выругалась.

– Аль, – укоризненно проговорил Эллагир. – Давненько я не слышал таких слов. Что с тобой?

– Иди сюда и посмотри сам, – огрызнулась девушка, махнув рукой в сторону беспорядочного нагромождения камней, возвышавшихся, казалось, до самого неба.

– Скалы сошлись и закрыли проход, – констатировал Тангор, беглым, но опытным взглядом оценив произошедшее. – Боюсь, придется все-таки идти в долину. Путь обратно невозможен.

Через несколько часов дороги стало ясно, что к ночи долину пересечь не удастся. Она была похожа не столько на чашу, сколько на длинную и узкую щель. Практически отвесные скалы образовывали неширокий, в пол-лиги, коридор, посередине которого угадывалось русло давно пересохшей речки. Деревьев в этом месте почти не было, но зато всюду раскинулся густой ковер зеленой травы, чему лошади весьма обрадовались. Дорога, в незапамятные времена выстроенная гномами, совсем исчезла, но потерять направление было невозможно.

Путники шли, почти не разговаривая, до самого вечера: каждый был погружен в свои мысли. Эннареон пытался понять, почему ему так не понравилось это место. Оно ничем особо не отличалось от множества других долин в разных частях света. И однако же, ощущение незримой опасности было почти физическим. К этому примешивалось еще и чувство неизбежности.

“Словно книга жизни уже написана, и ее прочли все, кроме меня самого, – усмехнулся эльф про себя. – А попробуй спросить, что там, на следующей странице, – все отворачиваются и замолкают.”

Мысли Эллагира тоже занимала книга, но вполне реальная и осязаемая. Она покоилась на дне его заплечного мешка, и, время от времени, делилась с магом своими знаниями, являясь тому в снах. Он помногу раз перелистывал пожелтевшие страницы с проступающими наутро чернилами заклятий, пытаясь понять причины, по которым книга выбрала именно его. Но гораздо больше Эллагира теперь занимали чистые листы: их было еще порядочно. “Почему она раскрывает свои тайны так неспешно? – досадовал он. – Я бы многое отдал за то, чтобы ее можно было прочесть разом до конца.”

Лисси, снова успевшая поругаться с эльфом из-за легкомысленного отношения к опасностям пути, сидела на Ниэроиль подчеркнуто прямо. Сперва она пыталась дразнить Эннареона, изображая дозорного начеку, но тот, занятый своими раздумьями, не обращал на девушку особого внимания. Тогда Лисси принялась расспрашивать Тангора о жизни в подгорном мире, но гном, которому передалось настроение эльфа, отвечал рассеяно и невпопад. Наконец, Лисси прекратила болтать и уставилась в одну точку, окончательно надувшись на своих спутников.

Чародейка, донельзя удивленная собственным поведением, в подробностях вспоминала вчерашнюю ночь. Отчасти, ей было стыдно, и она украдкой поглядывала на Эннареона, пытаясь найти на его лице эти же эмоции. “Было бы легче, – подумалось ей, – если б и он испытывал хоть какую-нибудь неловкость.”

Но потом эти воспоминания уступили место размышлениям над словами, что сказал эльф.

С какой стороны ни посмотри, он не успокоил ее насчет сна, являвшегося каждую ночь. Памятуя давний совет, Альрин каждый вечер, ложась спать, давала себе зарок прочесть содержимое свитка и рассмотреть лицо человека в мантии. Девушка была уверена, что это – Эллагир.

Беспокойство, тревога за близкого человека, страх и осознание собственного бессилия что-либо предпринять изматывали Альрин намного больше, чем любые трудности путешествия.

“Не сойти бы с ума окончательно, – мрачно подумала она, саркастически усмехаясь. – Вряд ли Эл оценит такую перемену. Я где-то слышала, что парням нравятся сумасбродные девицы, но не думаю, что это стоит понимать буквально.”

Не однажды Альрин пыталась заговорить с Эллагиром об этом, но что ей мог ответить маг? Сам он не испытывал никаких предчувствий, а из всех снов только те, где ему являлась книга, можно было б назвать странными.