Текст книги "Галактический орден доблести"

Автор книги: Даллас МакКорд "Мак" Рейнольдс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 22 страниц)

Демминг поджал пухлые губы и рассудительно проговорил:

– Не совсем так, моя дорогая. Акции будут оформлены лично на Великого Пресвитера. Мы решили, что это поможет ему более эффективно распоряжаться средствами. Но, разумеется, эти подробности не для прессы.

– Гораздо более эффективно, – подтвердил Ростофф. Послышался мягкий голос Его Святейшества.

– Это предоставит мне значительно больше свободы действий и позволит избежать лишней бюрократической волокиты по пути к цели.

Про себя Матерс подумал, что два процента – это несколько сот миллиардов псевдодолларов.

– А как обстоят дела с разработкой месторождений, господин полковник? – ласковым голосом спросила Марта, пытаясь вступить в разговор.

Демминг посмотрел на нее, потом с досадой закрыл глаза, а открыв их, вновь принялся за копченую селедку.

– Господин полковник не вдается в подробности относительно технологии добычи урана и других ископаемых, миссис Демминг, – объяснил Ростофф. – Ему предстоит работа на политическом уровне – принятие глобальных решений, работа со средствами массовой информации и прочая подобная деятельность.

– О-о, понимаю. Какая ответственность для такого молодого человека!

Она одарила Матерса одобрительной улыбкой, обнажив кривые зубы. Он с досадой поморщился и промолчал.

После того, как обе леди удалились, джентльмены, взяв по сигаре, приступили к портвейну. С Доном обращались, как с равным и прислушивались к его мнению. Его вежливо слушали, глубокомысленно покачивая головами и не перебивая. Впрочем, он редко высказывал свое мнение, ничего не смысля в юридической стороне дела и еще меньше разбираясь в добыче урановых руд. Его технические знания в этой области не шли дальше того, что положено знать пилоту корабля с атомными двигателями.

Его, однако, удивили обширные познания Великого Пресвитера, свободно обсуждавшего с Деммингом и Ростоффом юридические вопросы, касавшиеся Корпорации. После оживленной дискуссии по поводу ее создания оба магната встали, извинились и, взяв сигары, вышли на балкон, где с огромной высоты обозревали панораму Центр-Сити и о чем-то тихо совещались.

Великий Пресвитер стряхнул пепел со своей большой манильской сигары. Дон думал, что глава Церкви не очень-то одобрял употребление спиртного и курение, хотя и то, и другое верующим не запрещалось. Очевидно, сегодня Его Святейшество решил сделать исключение.

– Сын мой, вы не думали о принятии священного сана? – спросил он.

11

– О чем? – удивленно спросил Дон, отпив глоток портвейна.

– О принятии священного сана. Мы могли бы возвести вас в ранг Проповедующего Апостола. Я думаю, это окажет неоценимую помощь в привлечении новообращенных в нашу Церковь и, конечно, расширит ряды воинов джихада против краденов.

– Совершенно не думал, – произнес Дон без особого энтузиазма, – ведь дело в том, что я, знаете ли, даже не являюсь прихожанином, да и мои родители не были религиозными. Я вырос в совсем другой среде.

– Значит, сын мой, вы незнакомы с церковными доктринами?

– Не очень. Ведь я космопилот. Не будет ли слишком неожиданным, если я вдруг стану этим самым – как вы сказали? – Проповедующим Апостолом?

Его Святейшество затянулся своей черной сигарой и покачал головой:

– Нет, сын мой. Слышали ли вы когда-нибудь о Лойоле?

– Не помню такого.

– Если вкратце, то Игнатий Лойола родился в пятнадцатом веке и имел аристократическое происхождение. В молодые годы от оставил карьеру придворного и стал военным. Он проявил себя во многих битвах, а также прославился, как большой, э-э, дамский угодник и кутила. Однажды, спасаясь от мужа своей любовницы, он выпрыгнул из окна, сломал ногу, и потом хромал всю жизнь. – Великий Пресвитер позволил себе рассмеяться. – Однако, залечивая свои многочисленные раны, Лайола читал о жизни Христа и все больше задумывался о Боге. Наконец, после долгих размышлений он вместе с шестью друзьями дал обет аскетизма и позже был посвящен в духовный сан. Они организовали новый орден – Общество Иисуса, или иезуитов. Этот Орден стал одной из мощнейших религиозных организаций, когда-либо существовавших в истории. После смерти в 1622-м году Игнатий Лайола был канонизирован.

Дон Матерс почувствовал себя не совсем уютно. Очевидно, Великий Пресвитер был очень нужен Деммингу и Ростоффу, в противном случае они не стали бы посвящать во все детали дела. Но Дон вовсе не стремился к священному сану, ему хотелось распорядиться остатком жизни по своему усмотрению.

– Вы сказали, что он потратил годы на изучение жизни Христа, но я боюсь, что мои обязанности главы Корпорации не оставят мне достаточно времени на занятия.

– Сын мой, доктрины священной Церкви не так уж сложны. По существу, эти доктрины своим сегодняшним видом обязаны тому факту, что пятьдесят лет назад мыслящие люди стали покидать ряды прихожан церкви того времени. И это не удивительно, поскольку иудаизм, христианство, мусульманство и буддизм возникли много веков назад, даже тысячелетий. Они появились в среде кочевников, или, говоря антропологическим языком, у варваров. Естественно, что многие моменты их учений не способны были удовлетворить образованного человека.

– Какие, например? – поинтересовался Дон, чтобы просто что-нибудь спросить.

– Возьмем такой пример. Согласно Библии, принятой иудеями, христианами и даже, хотя и в меньшей степени, мусульманами, Бог выглядит, по существу, как человек. С точки зрения образованного человека это – совершеннейшая чепуха. Ведь человеческое тело приспособлено к соответствующей земной окружающей среде. А что же Бог? Если у него половой орган? Если да, то зачем? Что он им делает? Может быть, у него есть задний проход и пупок? Если есть – то для чего? А зубы – что он ими кусает? Для чего ему органы чувств: глаза, уши, нос? Всеведущий Господь вряд ли нуждается в органах чувств, которые необходимы нам с вами.

– Пожалуй, вы правы, – согласился Дон.

– Даже основные доктрины трудно рассматривать, как неоспоримые. Возьмем Десять Заповедей. Считается, что Моисей взошел на Синай, где общался с Богом. Кстати говоря, здесь есть над чем посмеяться. Моисей захотел увидеть лицо Господа, но ему дали понять, что божий лик для него слишком свят. Однако, Создатель предоставил ему возможность взглянуть на «нижние части», как там сказано. Почему же ягодицы Всевышнего менее святы, чем Его лик? Это трудно понять. Но, так или иначе, Десять Заповедей были выгравированы на камне, и Моисей унес его к людям. Интересно, на каком языке их написали? Иудеи в то время не имели письменности. Может, иероглифическим письмом? Пиктографическое письмо египтян вряд ли могло передать идеи Десяти Заповедей. Я советую вам на днях их перечитать. Не все они способны воодушевить современного человека. Большинство из них основаны на том, что вы должны почитать Иегову и никого другого. А он представляется не совсем умным.

– Например? – спросил Матерс. Во времена его учебы, когда заходили разговоры на тему религии, он часто говорил, что хоть он и агностиком, но верит в Десять Заповедей…

– Например: «Почитай отца твоего и мать твою…,» – процитировал Великий Пресвитер с цинизмом. – Ну, а если они не достойны уважения? Если один – пропойца, который бьет вас, а другая – сифилитичка и проститутка, которая из-за своей болезни произвела вас на свет слепым? Или – «Не убий!» Краденов тоже не убивать? На протяжении всей своей истории человечество совершало убийства, а в религиозных войнах – особенно. Или «Не возжелай ближнего своего?» – В глазах главы Церкви появились лукавые искорки. – Хотя, конечно, эта заповедь касается гомосексуализма.

Матерс посмотрел на него и сказал:

– Извините, Ваше Святейшество, но сдается мне, вы говорите не очень благочестиво.

Великий Пресвитер отложил сигару и взял стакан с портвейном.

– Сын мой, – с кислой улыбкой проговорил он. – Сказано, что чем больше познаешь религию, тем меньше веришь. Однако, сейчас я говорю не о нашей религии, а о старых и древних течениях. Современная религия вполне вписывается в сегодняшние реалии. Мы не представляем себе Бога, который в образе человека спустится на Землю и накажет тех, кто не поклоняется ему искренне и бездумно. Мы верим в эволюцию, а не в творение, хотя допускаем тот факт, что Всевышний ее направляет. Придерживаясь той истины старых религий, что с другими следует поступать так, как ты хочешь, чтобы поступали с тобой, мы отбрасываем все анахронизмы.

Демминг и Ростофф вернулись к столу.

В заключение своей речи Великий Пресвитер произнес:

– Подумайте об этом. Я думаю, что от принятия вами священного сана наши общие, м-м-м, интересы только выиграют.

– Хорошо.

– Леди, должно быть, в Золотом Зале, – заговорил Демминг. – Не присоединиться ли нам к ним?

Золотой Зал примыкал к столовой и, конечно, оправдывал свое название. Даже рамы, в которых красовались произведения живописи эпохи Возрождения, были из золота. И вновь плохо знакомый с искусством Матерс поражался великолепию старинных шедевров и мебели.

Дамы сидели, держа в руках маленькие рюмки для ликера. Находившемуся под впечатлением от интерьера Матерсу показалось, что в рюмке Алисы, где скорее всего была водка или джин, сверкали золотые искорки, сливавшиеся с отблесками драгоценного металла, сияющего в зале.

Девушка залилась смехом:

– Это «Голдвассер», полковник Матерс… Ах, Дон. Этот напиток доставлен из Гданьска. В самом деле, очаровательная игра красок, но слишком сладкий. В нем есть мельчайшие крупинки золота, поэтому перед употреблением бутылочку нужно взболтнуть, чтобы крупинки равномерно рассеялись.

– Я каждый день узнаю что-то новое.

Все заулыбались или рассмеялись.

В присутствии дам разговор велся на непринужденные темы, но Великий Пресвитер посмотрел на часы, потом на компаньонов, и вздохнул, как бы сожалея:

– Боюсь, но из-за утренней службы мне придется вас покинуть. Было очень приятно провести с вами время.

Он перевел взгляд на Демминга и Ростоффа:

– И я надеюсь, что наша встреча принесет свои плоды.

Демминг неуклюже встал на ноги, подозвал одного из слуг и, как только Великий Пресвитер попрощался, проводил его к лифту. «В этом здании какая-то дьявольски хитроумная система, – подумал Матерс, – здесь в каждой комнате есть двери лифта».

Как только Его Святейшество вместе с провожавшим его слугой ушел, Дон сказал:

– Послушайте, я бы хотел поспать. Судя по вашим словам, завтра предстоит трудный день, к тому же, с утра я должен буду явиться с докладом в космопорт. Командование наверняка меня заждалось, хотя, впрочем, они и не пытаются меня искать.

– Вы не будете против, чтобы устроиться здесь? – пропыхтел Демминг. – В номере, где вас поселят, вы почувствуете себя, как дома.

Матерс ожидал, что его поселят в какой-нибудь номер, и не рассчитывал на возможность выбора.

– Если вам это нетрудно, то я предпочел бы переночевать в шале, на крыше. Ваши сады так прекрасны, а мы, космопилоты, так редко видим деревья, цветы и траву, – ответил Дон.

Алиса встала из-за стола.

– Папа, я покажу Дону апартаменты для гостей в правом крыле.

Все, кроме Марты, встали вслед за Доном и пожелали ему спокойной ночи. Оба магната вели себя так дружелюбно, будто он их давний закадычный друг.

Дон Матерс пошел вслед за девушкой к лифту, двери которого при их приближении автоматически открылись.

– Кабина лифта так быстро вернулась? – удивился он.

Она рассмеялась:

– Это не тот, на котором уехал Великий Пресвитер, – объяснила Алиса, входя первой в кабину. Он зашел за ней, и она проговорила в экран:

– Номер-люкс для гостей в правом крыле шале.

Кабина лифта, если это устройство можно так назвать, двинулась куда-то в сторону.

– Я никогда не слышал о лифте подобной конструкции, – сказал Дон.

Алиса улыбнулась, явно обрадованная тем, что оказалась с ним наедине.

– Его сделали специально по папиному заказу. Здесь ведь не только шале, но еще два этажа, занятые офисами. Все сделано по его плану. Он очень не любит ходить пешком, к тому же, ходьба отнимает много времени. Например, от библиотеки до папиной спальни целых полкилометра.

– Ничего себе, – пробормотал Дон. Лифт двинулся вверх.

– Значит, шахты лифта есть около каждого помещения?

– Да, и это очень удобно.

– И у вас нет обычных вестибюлей и дверей?

– Ну, почему же. Мы ими пользуемся, если идти не очень далеко.

– А у вашего папы есть схемы всех его, э-э, учреждений и офисов?

– Да, насколько мне известно. Может, нет только каких-нибудь очень маленьких.

– Послушайте, сколько всего у вашего папы мест, где он может жить? – полюбопытствовал Дон Матерс.

Алиса выглядела озадаченной.

– Трудно сказать. У него есть жилые апартаменты во всех крупных городах, а также в большинстве колоний на спутниках и на Марсе. Иногда, в местах, где он бывает не слишком часто, это совсем небольшие жилые комплексы, рассчитанные только на него, его основных помощников, да, возможно, нескольких гостей. В таких случаях комнат не больше, чем двадцать пять.

– Настоящие лачуги, да?

Лифт запер и двери открылись. Они очутились в жилой комнате, великолепно отделанной в старинном стиле колониальной Америки. Комната выглядела более уютной и удобной, чем столовая и Золотой Зал, где они провели вечер.

Когда они вошли, Алиса посмотрев на Дона, объяснила:

– Вы должны понять, что у папы много дел, и для него совершенно немыслимо останавливаться где-нибудь в отеле. С ним должны быть его помощники, необходимое техническое оборудование и все остальное, что может понадобиться. Кроме того, он должен быть уверен в своей безопасности, ведь у него есть конкуренты. Не забывайте о подслушивании.

– Согласен, – пробормотал Дон, оглядывая комнату. В последнее время он видел много роскоши, но сейчас ему пришло в голову, что если у него будут свои собственные апартаменты, то он обустроит их аналогичным образом.

– Нравится? – спросила Алиса. – Если вам не подходит, то есть другие варианты.

– Мне очень нравится.

– Спасибо. Я сама занималась дизайном, подбирала мебель, картины и все остальное. Вам нравится Грант Вуд?

Его он помнил смутно и поэтому спросил:

– Вы специалист по интерьерам?

– Я дилетантка. Просто нужно заполнять чем-то время.

Дон Матерс посмотрел по сторонам:

– А здесь есть бар? Мы могли бы выпить на ночь.

Алиса отрицательно покачала головой:

– Нет. Я не люблю автоматические бары и вообще не люблю ничего автоматического.

Она подошла к чему-то наподобие книжного шкафа и на что-то нажала. Передняя стенка сдвинулась в сторону, и перед Доном предстал богатый выбор бутылок, фужеров и даже небольшой холодильный отсек.

Обернувшись к нему, Алиса спросила:

– Чего бы вы хотели?

– Вот это да! – воскликнул Матерс. – Откуда ваш отец все это берет?

Она вздохнула и ответила:

– Когда дело касается еды и питья, мой папа не знает меры. У него есть агенты, постоянно рыщущие по всему свету в поисках лучших напитков, которые еще остались. А денег он не жалеет.

– Вы хотите сказать, что у него есть подобные коллекции во всех его жилых комплексах?

– Да, но это еще ничего не значит. Это только для временно останавливающихся гостей. Внизу расположены обширные погреба. Там хватит не только ему, но и всем гостям до конца их жизни. Папа копит все, что ему дорого, а это – экзотическая пища, вина, и… деньги.

– Удивительно.

Алиса взяла длинную бутылку.

– Это очень старая «Метакса».

Бутылка была запечатана. Маленьким ножом она очистила пробку и, взяв штопор, опытным движением открыла бутылку.

Никогда раньше Матерс не видел настоящей пробки, которая напоминала о давно ушедших временах.

– Что это за напиток?

– Греческий коньяк. Если он очень старый, то лучшего коньяка не найти. Хотя совсем не похож на французский.

Она налила рюмки до половины, и получились довольно изрядные порции. Взяв рюмки, они с комфортом уселись на диване, совсем близко друг от друга.

Дон отхлебнул коньяк. За последние две недели он попробовал много замечательных напитков, но чувство пресыщения было ему чуждо.

– По моему, вы не особенно любите своего отца, – непринужденно заметил он.

– Не думаю, что мне известен кто-нибудь, кто его любит. – Она отпила немного из рюмки. – Зачем это вам нужно, иметь дело с ним и с этим злым циником Ростоффом?

Итак, ее не посвятили в секрет, как, вероятно, и ее мать. Несомненно, оба пройдохи никого не посвящают в эту тайну, и реальные обстоятельства получения им награды хранятся в секрете. Что ж, это неплохо, но ему следует быть поосторожнее.

– Мне кажется, после того боя с краденами я стал смотреть на все по-другому. Я пришел к выводу, что у человечества остался только один шанс – объединиться перед лицом общей угрозы.

– Браво, браво, – сказала Алиса и приподняла рюмку. Он так и не понял, была ли в ее словах ирония. – Но все-таки, что вас связывает с моим отцом и Ростоффом?

– Возможно, наша потребность в разработке богатейших месторождений урана для космического флота, – осторожно принялся объяснять Матерс. – Ваш отец и Ростофф два самых богатых человека в Солнечной системе. Их деньги понадобятся для разработки месторождений уранита и других пород для получения урана.

Она зевнула.

– А что мой папочка будет с этого иметь? Я никогда не видела, чтобы он занимался чем-то, что не даст ему ста процентов годового дохода.

– Конечно, ваш отец получит дивиденды, – осторожно продолжал он. – Но подумайте, в какой социально-экономической системе мы живем. Всякий не прочь заработать побольше денег. Почему бы это не сделать вашему отцу? Он опытный бизнесмен, имеющий огромный штат помощников.

– А что вы получите с этого, Дон? – тихо спросила она.

– Ничего.

Алиса посмотрела на него скептически.

– Как это понять?

– У меня нет капитала, и я не получаю зарплаты. Вся моя деятельность носит бескорыстный характер.

– Ясно, – произнесла она. – Но почему?

Он сыграл неплохо, к тому же, в ближайшие месяцы и годы придется рассуждать в таком духе очень часто. Эту роль надо заучить как следует.

– Потому что я выжил, Алиса. Я должен был погибнуть, ведь у меня не было шансов, но я уцелел. Мне кажется, что я живу взаймы, поэтому я и собираюсь посвятить этот чудом доставшийся мне остаток жизни борьбе с краденами.

Он вновь солгал, сыграв вполне искренне.

Ничего не ответив, она допила коньяк и сказала:

– Вы говорили, что завтра у вас трудный день. Может, вам пора уже спать?

– Думаю, что да. – Он поставил свою рюмку. – Где спальня?

– Вон там, – показала Алиса и повела его к двери. Подходя к ней, она расстегнула на плече застежку своего золотистого платья.

Дон удивленно приподнял брови.

– Если вы не любите отца, то зачем здесь живете?

– Я здесь не живу. Почти все время я провожу за границей. Сюда я приехала на пятидесятилетие мамы. Это когда я вас впервые встретила, а после вашего сражения с краденами отец как-то обронил, что вы должны прийти. Поэтому я и осталась.

– Зачем? – спросил Дон.

– Потому, что я хочу переспать с тобой, – ответила она, и ее платье опустилось до талии, когда они вошли в спальню.

Такой оборот дела заставил его задуматься. Для этого была причина, – он подозревал, что такой делец, как Лоуренс Демминг может прослушивать комнаты для гостей в его доме.

Хотя у Дона пересохло во рту при виде обнаженной верхней части ее дьявольски соблазнительного тела, он попытался изобразить из себя праведника:

– Но ведь я гость в доме вашего отца. Что он подумает, если узнает, что я совратил его дочь?

Алиса повернулась к нему и усмехнулась:

– Но ведь вы кавалер Галактического ордена Почета…

Он шумно вздохнул.

– И вообще, – продолжала она все еще усмехаясь, – кто кого совращает?

12

Утром, как только они проснулись, Алиса повернулась к нему и спросила:

– Ты хочешь на мне жениться?

– Что? – Он изумленно посмотрел на нее.

– Я спросила, хочешь ли ты жениться на мне?

– Мне не приходило в голову. Разве кто-нибудь на твоем месте захотел бы этого?

Она заложила свои тонкие руки за голову и принялась рассматривать потолок.

– А почему бы и нет? Ты симпатичный и, возможно, наиболее подходящий мне жених в Солнечной системе. В постели ты ничего, и… Мне ты нравишься.

– А ты – богатейшая наследница. Почему ты до сих пор не замужем? Наверняка у тебя было много возможностей.

– Потому что я одна из самых богатых наследниц в Солнечной системе. Ты понимаешь, что это значит? Половина из тех, кто мне встретился, хотели бы на мне жениться из-за денег. Другие имели уже достаточно денег, но хотели объединить их с моим капиталом и, тем самым, стать богатейшими людьми в Солнечной системе. Ни разу мне не встретился мужчина, которого нельзя было заподозрить в чем-нибудь из этого.

– Но почему я? – Матерс был сбит с толку.

– Ты доказал, что не питаешь интереса к деньгам. В противном случае ты бы не стал бескорыстно отдавать свои силы, возможно, самой крупной корпорации в Солнечной системе. Я знаю, что если ты женишься на мне, то только потому, что любишь меня и хочешь.

Дон Матерс промолчал. Пожалуй, это заслуживало внимания. Если жениться на этой девушке, то старого Демминга можно оставить в дураках. Этот ублюдок лишил Дона права собственности на капитал.

Алиса по-своему расценила его молчание и сказала с кротостью, так плохо сочетавшейся с ее обычной аристократической надменностью:

– Я не тороплю тебя. Я понимаю, ты должен это обдумать. Ты еще плохо меня знаешь, а твоя помолвка с невестой расстроилась только два месяца назад. Имей в виду, она уже наверняка жалеет об этом, ведь ты теперь – гордость человечества.

Такое до сих пор не приходило Матерсу в голову. В самом деле, сейчас Диане Керамику он, возможно, представляется совсем в ином свете. Наверное, подумал он, у Дианы на Каллисто сейчас просят ее автографы, поскольку когда-то она была помолвлена с ним.

Дон чуть не рассмеялся.

Спустив ноги с кровати на пол, он сел. Сейчас нужно вести себя как можно серьезнее, независимо от того, какое решение он примет.

– Ты очень мила, Алиса. И сегодня была самая запоминающаяся ночь в моей жизни. Но, как ты сама сказала, мы плохо знаем друг друга. Я считаю, что нам нужно обоим подумать над этим.

Она осталась в постели, закрывшись простыней до подбородка, и Дон отправился в ванную, принял душ и обработал лицо депилятором.

Пока он шел к шкафу за своей одеждой, Алиса наблюдала за ним своими задумчивыми глазами.

Как только он взял в руки свою форму, она сказала:

– Боже мой, Дон! Тебе не следует снова ее надевать. Оставь ее здесь. Кто-нибудь из слуг ее уберет, а ты закажешь себе новую. Блок связи вон там, в гардеробной.

Дон Матерс недоуменно посмотрел на нее.

– Но я надевал ее только один раз.

– Достаточно и одного, – зевнув, сказала она.

– Ты что, ничего не надеваешь больше одного раза?

– Редко. Только, если одежда связана с какими-то памятными событиями.

Он пожал плечами и прошел в гардеробную, где увидел огромный блок связи. Дон подошел к экрану и заказал себе свежую форму и кое-что из предметов мужского туалета.

В спальню он вернулся уже в новой одежде. Склонившись над кроватью, он поцеловал Алису. Пожалуй, с разбросанными, перепутанными волосами и косметикой, сильно пострадавшей во время ночных утех, она казалась еще более прекрасной.

– Спасибо, – единственное, что сказал он перед тем, как повернуться и уйти.

Матерс подошел к дверцам лифта, которые тут же открылись. Он еще не успел ничего сказать, как голос с экрана опередил его:

– Для вас сообщение, полковник Матерс. Наверху вас ждет ховер-лимузин.

Дон Матерс собирался спуститься на лифте вниз, чтобы взять такси до базы, но ответил:

– Хорошо. Поехали туда. – По крайней мере, ему не придется искать выход из здания, которое, возможно, не очень большое по понятиям Демминга, но для Дона представляло из себя запутанный лабиринт.

Кабина лифта поехала в сторону, но не слишком далеко, после чего двери открылись, и он оказался в довольно большом саду с зарослями и лужайками. Это был тот самый сказочный парк Демминга на крыше здания.

Дон обнаружил, что он недалеко от веранды, где когда-то впервые увидел Демминга и Ростоффа. Ховер-лимузин стоял почти на том же самом месте. Рядом стоял Кокни, придерживая открытую дверь, а внутри, за пультом управления, сидел его коллега.

Фрэнк Кокни, изобразив на своих синих губах нечто вроде улыбки, проговорил:

– Доброе утро, полковник Матерс. Нам приказано доставить вас на базу.

– Хорошо, – ответил Дон и сел в машину.

– Поздравляю вас с вашей победой, полковник, – после некоторого колебания сказал Кокни. – Такого никогда еще не было. Никогда.

– Благодарю. – Похоже, эти двое тоже ничего не знают, и слава богу. Скорее всего, оба они из охраны Демминга, короче – телохранители.

Кокни сел впереди, рядом с другим головорезом, после чего ховеркарт взмыл в воздух и затем снизил высоту полета.

По пути на базу Кокни повернулся к Матерсу и проговорил:

– Знаете, полковник, я и думать не мог во время нашей последней встречи, что вы станете знаменитым героем.

– Я тоже, – последовал ответ.

– И я не знаю, почему мистер Демминг захотел тогда встретиться с вами. Вероятно, у него какое-то чутье, и он почувствовал, что такое случится именно с вами.

– Да, он умный человек.

Кокни озадаченно нахмурился:

– Но как он разглядел, на что вы способны? Да еще вы провернули дело с этой корпорацией.

– Какой корпорацией? – настороженно спросил Дон.

– О, но все уже об этом знают.

– Об этом еще не объявлено, – сказал Матерс, явно давая понять, что не хочет поддерживать этот разговор. – Мы хотим пока попридержать всякую информацию.

– Конечно, сэр. Я вовсе не стараюсь быть любопытным. – Кокни откинулся на спинку сиденья, заметно разочарованный.

Матерс предполагал, что они пролетят через главные ворота непосредственно к административным зданиям, но, к его удивлению, ховеркарт полетел направо к взлетно-посадочным площадкам. Вероятно, для транспорта Демминга имелось соответствующее разрешение.

– Куда, полковник? – спросил Кокни.

– В Штаб Космического Командования, Третий Дивизион. Это…

– Понятно, сэр, – сказал пилот таким же бесстрастным голосом, как и выражение его лица. – Я знаю, где это.

Дон Матерс вспомнил его имя. Это был Билл Голенпол. Ховеркарт подлетел к главному входу административного здания, и Голенпол плавно посадил машину. Что не говори, а он хороший пилот.

Кокни быстро вышел и, обойдя ховеркарт, открыл Матерсу дверцу.

– Мы подождем, сэр. Прямо здесь.

– Нет, летите обратно, – сказал ему Дон. – Я не знаю, сколько времени здесь пробуду.

– Нам приказано подождать и после того, как вы закончите ваши дела, доставить вас обратно.

Дон Матерс окинул ею взглядом:

– А я приказываю вам лететь отсюда. Я не уверен, что собираюсь возвращаться, по крайней мере, немедленно.

Блеклые глаза Кокни приняли подозрительное выражение.

– Но наш приказ…

Дон становился все более раздраженным:

– Убирайтесь отсюда, – сказал он. – Или я вызову охрану.

Кокни испуганно посмотрел на него.

– Хорошо, сэр.

Кокни сел в ховеркарт, явно охваченный дурными предчувствиями. Вероятно, подумал Дон, он теперь соображает, что скажет Деммингу.

И черт с ним, с Деммингом. Нет ничего хорошего – жить в его дворце. Он не собирается жить там, где каждый его шаг контролировался.

Матерс широкими шагами пошел к выходу, где охрана вытянулась по стойке смирно, взяв свои лазерные винтовки на караул.

Это его позабавило. Сотни раз он проходил здесь, и охрана даже не замечала его, не говоря уж о том, чтобы вытягиваться перед ним в струнку.

Их лейтенант подошел к нему и щегольски отдал честь.

– Могу ли я быть чем-нибудь полезен, господин полковник?

Дон улыбнулся и ответил:

– Нет, спасибо, лейтенант. Я знаю, куда мне идти.

Лейтенант был на несколько лет моложе Матерса.

– Конечно, сэр, – сказал он и отступил в сторону. В его голосе чувствовалось восхищение.

Двери открылись, и Матерс пошел по коридорам, по которым он ходил так много раз.

Но что-то здесь изменилось. Исчезла суета и толкотня, не было слышно трескотни принтеров и жужжанья других необходимых в офисах электронных машин. Ему слышался только шепот, из которого он мог разобрать обрывки фраз:

– Это он… Боже праведный, Галактический орден Почета…

И женский голос:

– А ты бы назначила свидание ему, Грейси?

Двери открывались перед ним, как по волшебству. Охрана, не спрашивая пропуск, брала на караул. Трудно найти кого-нибудь в Солнечной системе, кто не знал бы его в лицо, разве только в самых отдаленных районах.

В конце концов он предстал перед своим непосредственным начальником, командором Бернклау. Дон встал по стойке смирно и отдал честь. Тот ответил на его приветствие, только еще более энергичным жестом, и вновь сел на свое вращающееся кресло.

– Садитесь, полковник, – сказал он. – Рад вас видеть. Где вы были столько времени?

Последние слова он произнес очень любезным тоном.

Матерс тяжело опустился в кресло и устало проговорил:

– В запое, сэр. В последнем запое. Вино, женщины, развлечения – всему этому я посвятил свое драгоценное время. Напоследок.

Командор усмехнулся:

– Конечно, я не могу сказать, что осуждаю вас.

– Это было последний раз.

– Ладно, – снова усмехнулся Бернклау, – я думаю, учитывая вашу награду, мы не отправим вас на гауптвахту за самовольную отлучку.

Дон промолчал.

– Между тем, продолжал командор, – я пользуюсь случаем и поздравляю вас с победой. Все произошло так быстро, что я еле успел сообразить, что произошло. Вы совершили настоящий подвиг, полковник.

– Спасибо, сэр, – поблагодарил Матерс и скромно добавил, – это было весьма безрассудно с моей стороны.

– Очень возможно. Именно так и считают в Космическом Командовании. Однако, на безрассудстве и основывается героизм.

Командор вопросительно посмотрел на Дона.

– Несомненно, вам невероятно повезло. Наверное, в системах наблюдения их корабля произошли сбои в работе, и это единственное, чем мы объясняем вашу удачу. Как вы думаете, могло такое случиться?

– Да, сэр, – быстро согласился Матерс. – Именно так я и думаю. Мой первый выстрел разрушил их систему управления огнем, если ее называть нашими терминами. Счастливая случайность.

– Они не открывали ответный огонь?

– Трудно сказать. Если да, то не больше нескольких выстрелов. Но я уже подлетел на очень близкую дистанцию и маневрировал очень быстро. По-моему, сэр, они уже не могли оправиться от первого попадания. Это единственная причина, почему они меня не сожгли, ведь для меня хватило бы одного их выстрела.

– Наверное, вы правы, – согласился Бернклау. – Жаль, что вы слишком разрушили крейсер. Нам не удалось заполучить их корабль в хорошем состоянии, а то нашим инженерам было бы на что посмотреть. Обследование их техники могло бы в корне изменить нашу военную доктрину, мы бы узнали, откуда они прилетают и куда улетают, каким образом передвигаются в пространстве. Все пятьдесят лет война идет на нашей территории. Нам важно знать, каковы перспективы войны при существующих условиях и что будет, если прибудет их основной флот, как это уже было, или еще более крупные силы…