Текст книги "Галактический орден доблести"

Автор книги: Даллас МакКорд "Мак" Рейнольдс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 22 страниц)

– Не тяните, лейтенант, – повторил Ростофф и, повернувшись, пошел к ховеркарту.

– Который час, Дирк? – спросил Демминг.

– Без десяти два, сэр, – быстро ответил тот, даже не посмотрев на часы.

Демминг поднялся с кресла.

– Почему бы вам не остаться пообедать? Думаю, вам будет небезынтересно вкусить немного того образа жизни, который вас ожидает, если вы получите Галактический орден Почета, – пропыхтел он.

– Ну что ж… Спасибо, – поблагодарил Матерс, тоже поднимаясь.

В перевалку Лоуренс Демминг направился в дом, а за ним Дон. Как только они ушли, появились двое слуг в ливреях и начали наводить порядок, убирая кресла и посуду. Дирк Босх тоже пошел в сторону дома, но, будучи секретарем, а значит, лицом подчиненным, он не обедал вместе со своим шефом.

– Мне все же не очень-то нравится эта затея, – обратился Дон к хозяину дома. – Одна оплошность, и мы пропали, если нас не выдадут.

– Дирк у меня в руках, и я знаю, что делать, если он вдруг захочет нас выдать. Я распоряжаюсь и его душой, и телом.

– Если слишком нажимать, то терпению может прийти конец.

– Это не тот случай, – сказал Демминг, входя в дом.

Дону Матерсу предстояло почувствовать себя в необычной для него обстановке. Как и все, он уже пресытился обилием фильмов, где роскошь стала неотъемлемым фоном сюжета. Девять десятых всех картин показывали жизнь героев, утопающих в роскоши, в то время как девяносто девять процентов населения видели ее только в фильмах. Она стала предметом вожделения обыкновенного человека, миром мечты и сказки.

Но такого Дон Матерс не видел даже в голографических фильмах. Все было, как в музее. Вероятно, даже сам неотесанный хозяин вряд ли мог сказать что-нибудь путное об окружавшем его великолепии. Создатель такого интерьера был, несомненно, талантлив, и денег на шедевры искусства здесь никто не жалел. Матерс не считал себя знатоком искусства, но и он понял, что находившиеся здесь полотна собраны из разных музеев мира. Как они смогли оказаться у этого межпланетного дельца?

Возможно, предположил Матерс, он просто покупал музеи.

Предполагая, что его проведут в столовую, он, к своему удивлению, обнаружил, что его ведут к лифту.

– В этой лачуге мы бываем только ради свежего воздуха и солнца, но живем обычно на нижних ярусах, – промямлил Демминг.

«Если это они называют лачугой, – подумал Матерс, – то уровень жизни Нефертити, Клеопатры или мадам Дюбарри можно счесть достойными лишь самой дешевой шлюхи. Персидские ковры, по которым они шли, казались ему произведениями древнего искусства, хотя он ничего не понимал в них. Точно так же он ничего не смыслил в мебели, которой, несомненно, не меньше нескольких веков, и место ей явно было в музее. Однако, такой комфорт вряд ли по его деньгам.

Когда они вошли в просторную кабину лифта, Демминг что-то пробурчал по поводу аппетита. Он сказал несколько слов перед экраном, и лифт мягко поплыл вниз. Затем кабина остановилась и двинулась куда-то в сторону, потом вновь замерла и поплыла в другом направлении. Отклонение – градусов сорок пять, подсчитал угол движения Матерс. Что это за лифт, черт возьми? Опять остановка, и снова вниз. Наконец, лифт замер, и дверцы открылись.

Они очутились в столовой.

Дон Матерс удивился ее размерам. Исходя из того, что уже видел, он ожидал что-то в баронском духе, но столовая оказалась все же не такой большой. Стол был рассчитан на четыре персоны, хотя за ним могли бы уместиться и восемь человек, но уже с меньшим комфортом.

– Столовая нашей семьи, – пробурчал Демминг, – Ничего, а?

Ничего – это не то слово. Даже профан догадался бы, что помещение отделано в стиле Пикассо, великого художника XX века.

Демминг уловил восхищенный взгляд Матерса и пояснил:

– Моя дочь – коллекционер. Чтобы купить это, пришлось оплатить национальные долги Франции за тот период, когда он жил.

В дальнем конце столовой сидели две женщины, и магнат подвел Дона к ним. Женщины были одеты в дневные платья, скорее домашние, чем выходные, и держали в руках бокалы с хересом.

– Мои дорогие, – представил его Демминг, – это младший лейтенант Донал Матерс. Лейтенант, моя жена – Марта.

В Академии Космических сил Матерс проходил обычный курс этикета, поэтому предполагалось, что он не только боевой пилот, но и джентльмен. Дон Матерс склонился над рукой миссис Демминг.

Это была совершенно непривлекательная дама с бесцветной и маловыразительной внешностью. Дон заметил, что у нее кривые зубы и удивился, почему их не выпрямили еще в детстве. Современным дантистам это не представляло труда, и сегодня любой мог похвастаться белозубой улыбкой. Матерсу приходилось кое-что читать миссис Демминг. Состояние Деммингов приумножалось на протяжении нескольких поколений, и Лоуренс стал обладателем таких богатств, которые и не снились большинству людей. Когда же он женился на богатой наследнице Марте Вентворс, его состояние удвоилось. Глядя на нее, Дон удивлялся, неужели она могла столько стоить?

– Моя дочь, Алиса, – продолжал церемонию знакомства Демминг.

Алиса ничем не походила на мать, и было странно, как такая женщина, как госпожа Демминг, могла произвести на свет такую дочь. Она смотрела на него потрясающими зелеными глазами, кожа ее была безупречно чистой и имела смуглый, даже скорее золотистый оттенок, казавшийся совершенно неправдоподобным. Длинные светлые и густые волосы спадали на ее плечи, а ее роскошная фигура казалась невесомой.

Алиса не подала руки, но спросила:

– Вы младший лейтенант? И чем же вы занимаетесь?

– Я пилот одноместного корабля-разведчика.

– Боже мой, – произнесла она, и ее нос чуть вздернулся, будто она что-то почуяла, – папа приводит в дом удивительнейших людей.

– Будет тебе, Алиса, – вздохнул Демминг. – Лейтенант очень способный молодой человек.

Затем он обратился к Матерсу:

– Не желаете ли вы перед едой немного амонтильядо?

– Амонтильядо?

– Выдержанный сухой испанский херес. Я заимел несколько бочек еще до того, как прикрыли винные заводы.

– О-о! Спасибо, не надо. Думаю, мне хватило коньяка.

Демминг взглянул на женщин и показал на стол:

– Итак, мои дорогие…

Дон занял место напротив Алисы. Красота ее настолько притягивала, что он был не в силах отвести от нее глаз. Она, казалось, совершенно не поддавалась его мужскому обаянию. Вероятно, прелестная аристократка не прельщалась обществом людей его положения.

Будто по мановению волшебной палочки откуда-то появились слуги в ливреях. Они встали по двое позади каждого стула, а двое принесли серебряные ведерки со льдом и поставили их рядом с Деммингом. Из них выглядывали длинные зеленые бутылки, наполовину обернутые салфетками. Слуга с золотым ключом на шее наполнил бокал Демминга вином и с почтительным видом отступил назад.

Толстяк осторожно взял бокал, пригубил вино, оценивая букет, и плотно поджал толстые губы.

– Может быть, лучше «Гевуртцтраминер»? – с беспокойством спросил слуга. – Оно как раз достигло нужного возраста, сэр.

– Нет, нет, Альфредо, – закивал головой Демминг. – Рислинг по-прежнему превосходен, но в следующие полгода попробуем другое.

Слуга обслужил обеих дам, затем Дона Матерса и, вновь наполнив бокал хозяина, поставил бутылку в ведро, где стояли еще две такие же.

В это время другой слуга поднес закуску Марте. Такого количества еды вполне хватило бы, чтобы накормить пехотный взвод, но она взяла только один ломтик поджаренного хлеба с икрой, и блюдо оказалось перед Алисой.

– Рислинг «Отборный», – представил Демминг вино Дону.

Дон, прикрыв глаза, отпил глоток.

– Это настоящее вино, – оценил он.

– Конечно, – с удовлетворением согласился тот и сделал большой глоток. Слуга без промедления долил бокал на две трети.

– А я думал, что правительство сократило посевы винограда, чтобы освободившиеся площади отдать под более важные культуры, – недоуменно проговорил Дон Матерс.

Демминг принял самодовольный вид.

– Я убедил власти разрешить мне возделывать небольшие, но великолепные виноградники во Франции, Германии, Италии и Венгрии, чтобы сберечь искусство виноделия, пришедшее к нам из глубины веков. Мои виноградники – самые настоящие музеи под открытым небом. Так сохраняются традиции.

Он подмигнул одним глазом и продолжил:

– Даже президент частенько обедает со мной и восхищается моими винами, – он тяжело усмехнулся. – В своей резиденции он не может себе этого позволить. Во Франции поднимутся вопли протеста, если узнают о его пристрастии.

Блюдо с закуской поднесли к Матерсу.

– Могу порекомендовать Choux au Caviar Mimosa, – со знанием дела посоветовал Демминг и показал на трубочки теста с икрой.

Тут же один из слуг, стоявший позади Матерса, подал гостю две трубочки с серо-черной икрой.

– Икра? – посмотрел на предлагаемое кушание Дон. – Я читал о ней, но не знал, что ее еще добывают.

– У меня есть собственное искусственное озеро в горах недалеко от Каспия. Там запущен осетр, и для меня и моих близких икры хватает. Еще вы должны попробовать бутерброды с анчоусами и чесноком, а также возьмите кусочек этого круглого сыра с фисташками.

Тарелка Матерса была уже переполнена. Он не смог бы столько съесть, даже если бы больше ничего не предложили.

Он искоса посмотрел на тарелку Алисы – та взяла только три маленьких бутерброда. Но когда блюдо поднесли к Деммингу, то он положил себе не только то, что сам рекомендовал, но добавил еще столько же другого.

Одно кушание следовало за другим, и к каждому подавалось свое вино. Суп, устрицы, домашняя птица, дикая утка. «И где найдешь сегодня дикую утку?» – думал Дон. Все сопровождалось различными овощными салатами, приготовленными так, что Матерс порой не мог определить, из каких они овощей. Когда подали обжаренных молодых крабов, он был уже сыт.

Женщины ели весьма умеренно, особенно Алиса, которая пригубила лишь несколько бокалов из сменяющейся череды вин. Дон тоже пил маленькими глотками. Больше всего ему пришелся по вкусу рислинг и розовое вино, которое подавалось с устрицами, но потом оно сменилось другими, более крепкими красными винами. Матерс почувствовал, что быстро пьянеет. Теперь он уже думал, что ему не следовало пить тот коньяк.

Кульминационный момент наступил, когда один из слуг принес огромное блюдо мяса и поставил его перед могущественным мультимиллионером, чьи глаза тут же оживились.

– Ага! – произнес он с нешуточным азартом и посмотрел на Матерса. – Carre l’Agneau a la Boulangere. He хотите ли вы поджаренного на вертеле барашка?

– Только не сегодня, – решительно отказался Матерс. Женщины тоже отказались.

Барашек весил от шести до восьми фунтов, и пока Дон Матерс завороженно наблюдал за обжорой, тот увлеченно поедал его, не оставляя ни кусочка.

Поглощая кусок за куском, он продолжал разговор со своим гостем:

– Когда вы должны отправляться в следующий патруль?

– Через три недели.

Поросячьи глазки сузились:

– Не могли бы вы попроситься пораньше?

– Это сочтут странным, – ответил Дон.

Демминг выпил бургундского и опять принялся за жаркое.

– Почему?

– В истории полетов одноместных разведчиков едва ли был кто-нибудь, изъявивший такое желание. Может, такое и случается у пилотов больших кораблей, но у одиночников бывает космическая хандра.

– Вон оно что, – сказал Демминг, обгладывая кость. Его рот и руки блестели от жира. – И у вас три недели до полета?

– Да.

– Полета куда? – спросила Алиса безразличным тоном.

– В открытый космос, – ответил Дон и посмотрел на Демминга. – Искать краденов.

5

Когда Дон Матерс после положенных трех недель отпуска явился на службу, то узнал, что его вызывает к себе командор Бернклау.

Прошедшие три недели показались ему отнюдь не самыми легкими. Все это время он пребывал в состоянии возбуждения. Он еще не дал Деммингу и Ростоффу окончательного ответа, и вполне возможно, что они найдут кого-нибудь еще, кто «обнаружит» и «уничтожит» корабль краденов. В таком случае Дон Матерс как человек посвященный в их планы должен быть ликвидирован.

Несомненно, им не составит труда нанять каких-нибудь подонков, способных на все, вплоть до убийства. Но все-таки наиболее подходящий кандидат в «герои» – это Дон Матерс. Корабль краденов находился в его секторе, а значит только он может его обнаружить. Оба дельца вместе с секретарем Демминга наткнулись на беспризорный крейсер по пути на Землю по чистой случайности, и судьба выбрала Дона и только его.

От таких перспектив его бросало то в жар, то в холод. Ставки были дьявольски высоки, и риск был не мал. Конечно, вовсе не обязательно ждать самого худшего, но если их разоблачат, то это – конец. Впрочем, кое-кто из политиков не брезгует кормиться с рук Демминга и Ростоффа, и оба они, если что, найдут способ откупиться, но младшему лейтенанту Космической службы надеяться будет не на что. Судебная коллегия вынесет приговор без промедления, и не пройдет и недели, как его не станет.

Дон Матерс отпустил автоматическое такси, на котором он добрался до базы, вызвал такси-ховеркарт и направился в Штаб Космического Командования третьего дивизиона.

Вновь тот же маршрут, что он проделал последний раз, когда был у командора с отчетом, и то же уставное приветствие, когда он предстал перед ним.

Командор пребывал в обычном для него состоянии усталости. Посмотрев на настольный экран, он проговорил:

– Пожалуйста, материалы на младшего лейтенанта Донала Матерса.

Внимательно посмотрев на экран, командор поднял глаза на Дона:

– После вашего доклада о прерванном патрулировании я сделал некоторые выводы.

– Слушаю, сэр.

– Я подробно ознакомился с вашей работой в должности пилота-разведчика и пришел к выводу, что вам необходимо побывать у психиатра.

– Сэр, я бы не хотел этого, если возможно, – ответил Дон, пытаясь скрыть отчаяние в голосе.

Командор был раздражен, он заерзал на своем вращающимся стуле:

– Лейтенант, о последствиях психической обработки говорят много всякой чепухи. У девяноста пяти процентов прошедших ее не наблюдается никаких отрицательных последствий. Даже те, кто плохо на нее реагирует, в конечном счете чувствуют себя в полном порядке. «Черта с два!» – подумал про себя Дон. Ему приходилось видеть этих зомби. Даже те, кто, как считают, успешно через это прошел, уже никогда не станут полностью нормальными. В них что-то меняется. Конечно, это опять вполне надежные пилоты, даже более надежные, чем те. кто никогда не проходил психическую обработку, и все таки, в них что-то не так. Он слышал, что некоторые из руководства Космической Службы считают, что для большей эффективности такую обработку должен проходить каждый пилот, но на практике до этого дело не дошло. Кстати говоря, высшие чины, рекомендующие это рядовым пилотам, сами вовсе не желают подвергать себя подобным процедурам.

– Сэр, я бы хотел доказать, что не нуждаюсь в психологической обработке, – с твердостью в голосе произнес Матерс.

– Очень хорошо, лейтенант, – командор не скрывал своего раздражения. – Я редко приказываю, хотя иногда и приходиться это делать. Обычно я более и менее учитываю желания пилота, если он отдает себе отчет в своих промахах и, как патриот, желает восстановить свой профессиональный уровень.

– Да, сэр.

– Ладно, лейтенант. Несите службу. – Командор растянул губы в угрюмой улыбке. – Из этого патруля я жду вас не раньше, чем через три недели. Вы свободны.

– Слушаюсь, сэр.

Почувствовав облегчение в груди, Дон повернулся и вышел из кабинета. В коридоре он вздохнул и выпустил из легких спертый воздух душного кабинета.

На ховеркарте Матерс долетел до офицерского общежития и там переоделся в летный комбинезон. Свои документы и часы он запер в шкафчик и на том же ховеркарте полетел к ангарам, где стоял наготове его одноместный корабль-разведчик V-102. Механики его корабля производили последние проверки. Он подошел к главному из них – сержанту, и поинтересовался:

– Как он, Уилкинс?

Сержант Джерри Уилкинс был старый работяга. Вообще-то он мог быть уже в отставке, но помешанный на работе, был лучшим механиком на базе и мог собрать и разобрать эту махину с закрытыми глазами.

Конечно, Уилкинс знает, и Матерс понимал это, что во время последнего патрулирования с кораблем ничего не случилось, как, может, и в трех предыдущих. Но сержант уже долго тянул лямку в Космической Службе, был достаточно терпим, и знал, что такое космическая хандра, понимая, что рано или поздно с ней сталкивается любой пилот.

Уилкинс вытер тряпкой замасленные руки и произнес с чувством удовлетворения:

– В этот раз у вас, лейтенант, не будет с ним никаких проблем. За эти три недели мы столько повозились, что он будет работать, как часы.

– Отлично, а то меня замучили все эти неполадки.

Дон сказал неправду, хотя и догадывался, что механик это понимает.

Задержавшись из-за разговора с командором, он, однако, не хотел торопиться и обошел корабль. Сержант следовал за ним.

Главное – внимательность, и он, по нескольку раз возвращаясь к одному и тому же, ощупывал каждую деталь готового сорваться в небо маленького разведчика и проверял, проверял, проверял… Наконец, он забрался внутрь и устроился в кресле пилота. Заняв это кресло перед полетом, его уже не покинуть до возвращения на базу. Более крупные корабли, мониторы и даже легкие крейсера оснащены спасательными устройствами, но на одноместных кораблях-разведчиках они не предусмотрены, так что, случись что-нибудь с кораблем в глубоком космосе, – и ты погиб.

Дон Матерс совершал ритуал, выполнение которого стало его второй натурой. Он проверял все углы в кабине, все переключатели, датчики, дисплеи, радиаторы-охладители, провода и герметизацию кабины.

Наконец, высунувшись из люка, он сказал Уилкинсу:

– Все нормально, сержант. Это корыто можно запускать.

Матерс закрыл люк и задраил его, зная, что сержант сделает то же самое снаружи.

Находясь внутри, он хорошо представлял, как подкатывали подъемник и водружали на него корабль. Матерс ощутил легкую вибрацию – это подъемник повез его V-102 к транспортному челноку-шаттлу, где корабль-разведчик закрепили на специальной платформе.

Дон включил экран связи. Шаттл пилотировал лейтенант Риссеув.

– Привет, Жан, – поздоровался с ним Дон, – как дела?

– Привет, Дон. Говорят, у тебя в последнее время были какие-то трудности?

– Ага, – угрюмо произнес Дон. – Постоянное невезение. Если так будет продолжаться дальше, то они меня съедят, и придется мне искать работу на каком-нибудь спутнике или еще где-нибудь.

– Ха, – усмехнулся Ризью. – У тебя там все в порядке?

– Поехали! – ответил Дон.

Конечно, Матерс прекрасно знал, что Жану, как и всем на базе, известно о его психозе и о неудавшихся патрульных вылетах, и это вряд ли кому-нибудь могло понравиться. У его знакомых пилотов было по горло своих дел, а сил Космической Службы не хватало на организацию достаточного количества патрульных вылетов. И хотя большинство кораблей находилось в космосе, все равно их было слишком мало. Пока Матерс был в отпуске, в его секторе никто не дежурил. Правда, командование пыталось в таких случаях привлекать корабли из сопредельных секторов, так же, как и Матерсу приходилось иногда присматривать за окрестностями, если там никого не было, но все равно это проблемы решить не могло. И уж, конечно, дело усугублялось, когда корабль-разведчик покидал свой пост раньше положенного срока.

Но не это сейчас волновало Матерса. Жан поднял свой шаттл, и Дона вдавило в кресло. Это был момент, который ненавидели все пилоты, – подъем в космос. Среди всяких возможных неприятностей эта могла стать самой трагической. Если злой рок и уготовил тебе погибель, то в четырех случаях из пяти это происходит во время вывода корабля в космос.

Как обычно, подъем прошел быстро, и они вышли в зону, где уже можно было включать атомные двигатели. Даже в случае взрыва там для Земли это было уже не опасно.

– Как твоя Грета? – поинтересовался Дон.

– У нее все нормально, – ответил Жан, – собирается рожать недели через две.

– И который это уже раз?

– Четвертый.

– Пятьдесят лет назад тебя посадили бы в тюрьму.

– Это было до краденов. Сейчас у нас каждый человек на счету. Развитие космической техники позволит нам заселить Луну, Марс и спутники Юпитера, а может и еще что-нибудь.

– Ну, это мечта, – сказал Дон. – Я читал, что нашли несколько астероидов из чистого льда. Их хотят отбуксировать к Марсу и опустить на него, чтобы они растаяли.

– Ничего себе! Не хотел бы я быть на Марсе, когда один из них на меня свалится. Но вообще-то не так уж плохо, если такое сумеют сделать. Запасов воды будет с хорошее озеро.

– Все эти три недели я провел в подполье и никого не видел. Было что-нибудь новенькое за это время?

– Ничего особенного. Марти Кэнтайн сообщил, что он видел краденов в своем секторе. Но только мельком – они исчезли.

– В самом деле?

Дон услышал, как Риссеув зевнул.

– Ну. С ним потом началась космическая хандра. Парню следовало бы пройти психическую обработку.

– Я на днях говорил с одним, – осторожно начал Дон, – он техник по радиотелескопам на Луне. Так он говорит, что вовсе нет никаких краденов. Он утверждает, что они прилетали лет пятьдесят назад, но мы их встретили враждебно, они улетели и больше не возвращались.

– Может он и прав, – пробормотал Жан, – я никогда не встречал этих тварей.

– Где бы ты мог их увидеть на своем шаттле?

– Пару лет назад я служил на двухместных кораблях-разведчиках. Меня вытурили. Слишком восприимчивый к космической хандре. Решили, что даже психическая обработка мне не поможет. Ладно, Дон, пора. Ты готов?

– Все готово. До встречи, Жан. Передавай привет Грете.

– Удачи тебе, – сказал Риссеув.

Матерс ощутил, как его корабль отделился и на какое-то время оказался в состоянии свободного падения. Его руки привычным движением нащупали нужные тумблеры, и он включил двигатели.

Дон Матерс принялся за работу. Он включал, переключал, проверял показания приборов, занес координаты сектора А22–К223 в компьютер. Переключив акселератор, Дон почувствовал, как его вдавило в кресло.

Все шло, как обычно. Дон дотянулся до своей сумки и вытащил оттуда вакуумную бутыль. В таких обычно бывает фруктовый сок, но здесь оказалось кое-что другое. Он отпил большой глоток и достал одну из мини-кассет со старым-престарым двухмерным фильмом «Унесенные ветром». Дон обожал старые фильмы, любил под них расслабиться, и было просто невероятно, что они здесь оказались.

Как в самом начале космической эры ракетные двигатели уносили корабли с Земли на Луну? Корабль достигал второй космической скорости, затем начиналось торможение и он садился на Луну. Теперь все по-другому. Можно мчаться с ускорением почти до места назначения, и нет никаких неудобств, связанных с движением по инерции. Долетев до своего сектора, Дон снизил скорость. Мудреное это дело – современная космическая техника. Мудрые головы работали над этим годы.

Максимилиан Ростофф, несомненно, был в молодости пилотом. Когда они с Деммингом наткнулись на дрейфующий корабль краденов, он не только зафиксировал его координаты, но и вычислил его курс и скорость, так что Дону теперь не составило труда найти этот крейсер. Хорошо и то, что он дрейфовал довольно медленно, двигаясь по инерции с той же скоростью, когда был подбит.

Дон никогда раньше не видел корабли краденов, хотя, как и каждому курсанту Космической Академии ему приходилось видеть фотографии и видеозаписи, которые делались еще во времена первых битв землян с ними. Внешний вид кораблей не оставлял никаких сомнений в их внеземном происхождении. Космические корабли землян и даже мониторы, платформы, собиравшиеся в космосе, в силу каких-то традиций строились похожими на огромные торпеды, тогда как корабли краденов отличались большим разнообразием, иногда напоминая настоящие сундуки.

Крейсера класса «Миро» больше всего походили на прямоугольные ящики. По капризу технической мысли конструкторов кораблей-разведчиков засечь их можно было только через обзорную сферу в носу корабля, что, по мнению Дона являлось большим неудобством.

Дон сбросил скорость, пытаясь сравняться с крейсером, и включил двигатели маневрирования, чтобы его облететь. Крейсер оказался покрупнее земных мониторов и представлял собой мощную боевую машину, если, конечно, это действительно был боевой корабль. Матерс припомнил гипотезы Тора Бьорнсена о коммерческих и исследовательских полетах краденов.

Черт возьми, будь он повнимательнее при патрулировании, он уже не один раз мог бы сам его обнаружить. В космосе он слишком часто пил крепкую сому, и в результате оказывался способным лишь на обычные дежурные доклады о ходе полета. Но ничто не помогало ему избавиться от космической хандры.

Матерс снова облетел вокруг крейсера. Осматривая его, он понял, почему его можно было принять за действующий корабль. Демминг и Ростофф оказались правы, он выглядел совсем неповрежденным. Следы от попаданий можно было заметить, только если сближаться с ним «в лоб». Глядя под углом, ничего уже было не видно.

Дону вспомнились слова Демминга и Ростоффа о мертвых членах экипажа внутри корабля, но, скорее всего, только Ростофф отважился на космическую прогулку. Демминг даже при желании не мог бы уместиться ни в одном скафандре. Правда, его могли сделать специально для его туши, но Дон сомневался, что тот мог решиться на выход в космос, даже если это и сулило ему большие выгоды.

Вероятно, Ростофф пришвартовывал свою яхту к крейсеру, а затем в скафандре пробрался туда. Дон не собирался предпринимать ничего подобного. На борту одноместного корабля-разведчика не было скафандра, к тому же, выход из корабля в открытый космос технически не предусмотрен. Конечно, Матерс не отказался бы ознакомиться с кораблем, как это сделал Ростофф, но приходилось смириться с невозможностью этого.

Дон пока еще не принял никакого решения. Можно просто доложить на базу об обнаружении краденов. Несомненно, это давало определение выгоды: его повысят в звании, а инженеры получат-таки в свои руки это чудо техники. Ведь Эрик Хансен получил лейтенанта только за то, что будто бы видел краденов, хотя даже он сам в этом не уверен. Командор, наконец, от него отстанет, хотя бы на время. Кроме того, как только на базе услышат его сообщение, он тут же будет отозван на Землю для выяснения всех обстоятельств происшествия, а это избавит его от трехнедельных мытарств в космосе, что его так угнетает.

Но это еще не все. После того, как пройдет всеобщий ажиотаж, и его персона перестанет интересовать публику, все вернется на круги своя. Его снова отправят в патруль, и вновь начнут сдавать нервы, а командор рано или поздно отправит его на психическую обработку.

Рассуждая про себя так, он решил, наконец, сделать выбор. Ведь если его подвергнут обработке, то тут же обнаружится, кто на самом деле нашел этих краденов. Но доживет ли он до этого? Матерс не сомневался, Демминг и Ростофф найдут способ немедленно с ним расправиться, узнав, что он сообщил на базу именно о подбитом крейсере. Они пойдут на все, но не допустят, чтобы кто-то разоблачил их планы. Матерс отпил еще глоток из бутыли, и, приняв решение, включил экран связи. На экране появилось лицо лейтенанта. Он зевнул и вопросительно посмотрел на Дона.

– Матерс, твой дежурный доклад через шесть часов и не пори мне чушь о неисправных двигателях. Командор сказал мне…

– Матерс, разведчик V-102, сектор А22–К223, – начал Дон, стараясь придать голосу волнение.

– Ну, ну, – сказал лейтенант еще раз зевнув. – Я знаю, черт возьми, кто ты и где.

– Я засек крейсер краденов! – взволнованно воскликнул Дон. – Класс «Миро», по-моему!

Лейтенант встрепенулся и нажал на переключатель связи. Экран в кабине у Матерса замигал, и на нем появилось лицо командора Бернклау.

– Матерс, у вас что? Опять хандра? – резко спросил он.

– Нет, сэр! Я вижу краденов!

Экран опять замигал, потом разделился на две половинки и, кроме командора, на нем появился седовласый адмирал.

– В чем дело? – нетерпеливо спросил он, отрываясь от своих бумаг на столе.

– Крейсер краденов класса «Миро» в секторе А22–К223, сэр, – торопливо заговорил Матерс. – Я нахожусь от него приблизительно в двухстах километрах. По-моему, я пока не обнаружен, иначе они бы меня уничтожили. Но они не открывают огонь… Во всяком случае – пока.

Адмирал принялся нажимать на кнопки и щелкать тумблерами. Появились два младших офицера и, получив указания, быстро исчезли. Адмирал отдавал команды в другие два экрана, затем вновь посмотрел на Матерса.

– Будьте на связи, лейтенант. Не упускайте их из виду, сколько можете, но и не приближайтесь. Нельзя, чтобы они вас засекли. Ваши точные координаты?

Дон быстро отрапортовал и замолчал, ожидая распоряжений.

Командор, лицо которого по-прежнему оставалось на второй половине экрана, подозрительно спросил:

– А вы не ошибаетесь, Матерс?

– Нет, сэр!

Через минуту вновь послышался голос адмирала:

– Покажите нам его, лейтенант.

Дон Матерс навел телекамеры на крейсер. Ею ладони вспотели, но все шло по плану. Ему чертовски хотелось выпить.

– Точно! Класс «Миро»! – взволнованно произнес адмирал. – Не приближайтесь, лейтенант. Оставайтесь на той же дистанции, иначе они вас сожгут и улетят. Мы посылаем три эскадрильи мониторов. Первая из них прибудет не позже, чем через час. Только держитесь.

– Слушаюсь, сэр, – ответил Дон. Итак, еще час. Он был рад это слышать. Для действий времени оставалось немного. Матерс выждал пять минут и доложил:

– Сэр, они увеличивают скорость!

Он сдвинул телекамеры так, чтобы крейсер краденов не был виден на экране, пытаясь не дать разглядеть повреждения корабля. Впрочем, под этим углом такое вряд ли возможно.

– Дьявол, – выругался адмирал, быстро повернулся к другим экранам и прокричал новые приказания.

– Я пошел за ними, сэр, – проговорил Матерс, придав голосу необходимую твердость. – Они увеличивают скорость, и минут через пять я потеряю их из виду. Их никто больше не засек, и черт их знает, куда они направляются. Может, они хотят атаковать Землю?

Адмирал выглядел испуганным, глаза командора тоже выражали тревогу.

– Не валяйте дурака! – резко бросил адмирал.

– Они уходят, сэр, – продолжал Матерс, изображая на лице решительность. Зная, что каждое его движение хорошо видно на экране, он перевел правой рукой затвор пушки в боевое положение.

– Пусть уходят, черт тебя подери! – прохрипел адмирал.

Затем его голос стал выше:

– Это приказ, лейтенант!

– Есть, сэр!

Матерс выключил экран, и на его лице появилось кислое выражение. Он допил содержимое бутылки и, направив свой корабль на крейсер краденов, открыл огонь из пушки. Дон попытался выжечь все следы предыдущей атаки на крейсер.

Мощный луч бороздил по корпусу крейсера от носа до кормы, останавливаясь иногда на местах, где когда-то корабль получил свои первые и смертельные раны. Матерс жег его, превращая в расплавленную глыбу.