Текст книги "Неизвестный сталкер (ЛП)"

Автор книги: Далия Райт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 19 страниц)

ГЛАВА 37

Делко

Кровь в жилах закипела, когда я увидел её маленькое тело, прижатое к этим шкафчикам, и во мне вскочило такое желание... убить. Меня охватила убийственная ярость, когда я встретил её взгляд – испуганный, умоляющий. Она смотрела на меня, как на Бога.

Боже.

Пришедшего лично, чтобы её спасти. Несмотря на всю эту ярость, живот скрутило от чего-то другого. Она никогда не смотрела на меня так. Я соскучился по ней до чертиков.

Этот придурок даже не слышал, как я подкрадываюсь; он застывает, когда мои пальцы вцепляются в его светлые кудри у самых корней. Он не ожидал, что окажется лицом в металлической поверхности шкафчика. Его лицо с глухим стуком ударилось о холодный металл, и он застонал, отпуская горло. Она вздохнула – наконец – и отползла от шкафчиков, как будто они её обжигали, а он, держась за кровоточащий нос, покачнулся назад, завывая от боли, как ребёнок.

Он наткнулся на мой торс; я выше его почти на голову. Не даю ему прийти в себя – выворачиваю ему руки за спину, чтобы держать неподвижно.

– Чё ты творишь, чувак! – кричит он. – Я просто шутил!

Сжимаю зубы, злая ухмылка режет лицо, и волочу его к бассейну. Бросаю взгляд на котёнка позади меня. Она подбирает полотенце, прижимается к нему, плечи трясутся от рыданий.

Я здесь. Наконец.

Всё это дерьмо, что свалилось на неё... это моя вина. Я не должен был её бросать, ни на секунду. Мне следовало продолжать её охранять. Оставить её было трусостью, и никакие её упрёки не оправдывают моего ухода.

Но все мысли были о нём – обо всём этом ничтожестве, что называет себя её отцом. Какой же я дурак, что оставил её под его присмотром. Мне следовало убрать его, как только появилась возможность. Подорвать машину, как он подорвал мою в ту ночь.

Я сжимаю зубы, иду по чеканному шагу, толкая этого ублюдка к краю бассейна. Его натренированное тело пловца не тянет против меня. Он корчится, бормочет глупые извинения – пустой звук. Он был уже мёртв, когда я в тот вечер видел, как он шёл в женскую раздевалку, после того как его парни ушли.

У края бассейна я пинаю его в подколенные сухожилия – он падает на колени, визжит от боли, когда его колени бьют по жёсткой плитке. Он ещё барахтается.

– Отпусти, ублю... – его голос рвётся.

Я толкаю его голову в хлорную воду. Моё удержание над его руками надёжно фиксирует их за спиной. Он дергается, как бешеный, выталкиваясь и переворачиваясь, и я погружаю его голову всё глубже.

Его любопытство привело его сюда – к этому моменту. Ему следовало понять: дела мёртвых не касаются живых.

Вынимаю его голову – он закашливается, судорожно глотая воздух.

– Ты совсем с ума сошёл! – он сипло рычит.

Я резко тяну его за волосы, закидывая голову назад, готовый содрать кожу с черепа. Его глаза метаются во все стороны. Он напуган до дрожи – я чувствую его сердце, бьющееся в спине, где я держу его руки. Дыхание сильное и частое, и не только из-за недостатка кислорода – он знает, что умрёт.

Но сначала он поживёт в ужасе. Я хочу, чтобы он понял, насколько он ошибался. Он получит ответ на свой вопрос, прежде чем задохнётся, и мне не жалко этого сказать:

– Я убил Купера ради неё.

Его мышцы напрягаются от удивления. Я сильнее дергаю его за волосы, чтобы он не вырвался; он стонет. Он пытается что-то сказать, но голос тонет в его горле, уже вот-вот наполненном водой.

Я улыбаюсь, наблюдая, как на его лице отразилась боль потери друга – брата. Я знаю эту боль. О, как я её знаю.

Но не волнуйся, Пышненький, скоро ты к нему присоединишься.

– Твоя очередь.

Как будто ток прошёл по нему, он вздрагивает и пытается вырваться. Перед лицом смерти он машет руками, как марионетка. Я невольно усмехаюсь. Чёрт, у меня нет времени на это.

Резким движением выворачиваю ему руку – раздаётся глухой треск. Сначала он замолкает от шока, а затем начинает рвать горло от боли. Тело его дрожит в судорогах – я боюсь, что Котёнок услышит. Заглушаю крики, вновь погрузив голову в воду. Держу так минуты, и лишь пузырьки, что лопаются на поверхности, выдают его стенания.

Не собираюсь доставать его обратно. Терпением жду, пока последний вдох покинет его тело. Движения становятся всё слабее; он тонет в воде, которую сам столько раз пересекал плавьёй. Не в этот раз.

Последний нервный судорожный вздраг, и мышцы расслабляются. Он падает, лицом в воду. Отпускаю, выпрямляюсь.

Его согнутая рука лежит в ненормальном угле. Я пнул его ногой – тело упало в бассейн тяжёлым грузом. Как и в убийстве Нейта, я не чувствую ни малейшего раскаяния, наблюдая, как его труп медленно тонет на дне.

***

Она всё ещё дрожит, когда заходит в мою квартиру, молчит и потрясена тем, что только что произошло. Волосы у неё ещё влажные, на спине пуловера видна тёмная влажная аура. Я беру её за поясницу и веду в спальню, где ей будет тепло и безопасно. Она садится на кровать, позволяя мне себя проводить.

Я всё ещё в шлеме, когда приседаю перед ней и, порывом, собираюсь его снять. Но замераю – на миг сомневаюсь. Казалось бы, глупо держать шлем в её присутствии, зная, что она уже видела моё лицо в тот случайный момент и всё равно пришла сюда.

Она рассеянно смотрит в пустоту и так потрясена, что, похоже, не до конца осознаёт, где находится. Я знаю это – знаю, через что она проходит. Сам долго переживал травмы, прокручивая воспоминания в голове до автоматизма, пока не переставал замечать всё вокруг. Мне нужно вытащить её из этого замкнутого круга, вернуть обратно, прежде чем это ещё сильнее её ранит.

Я снимаю этот чёртов шлем.

Ей хватает мгновения, чтобы моргнуть и снова обратить на меня внимание. Сердце моё колотится, когда она оценивающе проводит по мне взглядом. Я вздрагиваю. Она изучает меня, и я бессилен – отдал ей власть принять или отвергнуть меня одним щелчком.

– Делко… – шепчет она.

Её шёпот словно освобождение, полный облегчения. Я будто заново вздохнул, когда она бросается на меня, так, что я чуть не падаю назад. Она вцепляется в меня, как мидия в камень, и вдруг начинает рыдать.

Я инстинктивно обнимаю её. Сжимаю крепче, зарываясь лицом в её шею и вдираясь носом в влажные пряди, чтобы вдохнуть аромат кокоса.

Тёплое тело её заставляет меня невольно дрожать. Мне не хватало её.

Она внезапно засыпает в мое плечо извинениями, но я слышу их лишь смутно – это уже не важно. В ушах у меня лишь её голос, как нежная мелодия. Даже её слёзы возбуждают меня – потому что в них таится то, что она пока не признаёт. Они доказывают её привязанность ко мне и те чувства, что она по-настоящему испытывает.

Я отстраняюсь и бережно беру её лицо в ладони. Слёзы оставили влажные дорожки на заплаканных щеках, и мне хочется их стереть языком… Мне не нравится видеть её плачущей.

– Мне так жаль. Я не должна была так поступать. Я не должна была заставлять тебя… – шепчет она.

Я качаю головой и стираю её слёзы большими пальцами. Ей не стоило извиняться; она поступила верно, когда посмотрела на меня украдкой. Так больше продолжаться не могло. Нельзя было вечно прятаться.

Её губы шевелятся, она умоляет о прощении, и вдруг меня захватывает дикая потребность заставить её замолчать. Я хочу поцеловать её – поцеловать так, словно с ума сойду. Потеряться в её губах, когда, наконец, мы будем вместе по-настоящему.

Хватит.

В порыве я падаю на её губы, чтобы прервать её речь. Она вздрагивает в моих объятиях, а тело напрягается от прикосновения. Я содрогаюсь, когда моё мужское начало напрягается.

Я не целовал женщину, не чувствовал губ на себе годами. И я не хочу, чтобы это заканчивалось прямо сейчас.

И всё же я не удерживаю её, когда она отрывается от меня, чтобы посмотреть мне в глаза. Я почти жду, что она оттолкнёт меня, но её руки по-прежнему крепко обнимают мою шею.

– Больше не бросай меня, Делко.

Я сглатываю.

– Обещаю.

– Я видела твое лицо… Ты думаешь, я была бы здесь, если бы это имело для меня хоть какое-то значение?

Она проводит языком по своим губам и прикладывает ладонь к моей ушибленной щеке. Подушечка её большого пальца ласкает шрам, который пересекает уголок моего рта.

Моё сердце так сильно колотится в груди, что я не удивлюсь, если она его слышит.

Она не перестаёт смотреть на эту отметину, которая пересекает левую сторону моего лица, но в её взгляде нет ни осуждения, ни отвращения, ни неловкости, ни жалости.

Ей нравится то, что она видит. И по блеску в её глазах, я даже думаю, что это её возбуждает – я её возбуждаю.

Чёрт побери.

– Ты идеален. И тебе стоило бы это уже понять...

Мой пульс ускоряется от этих слов, и живот знакомо скручивается.

Она не сводит глаз с моих губ, и я понимаю, что она хочет ещё. Она хочет большего. Но она опережает меня; её рот сначала робко касается края моего, той части, что повреждена шрамом.

Мои пальцы утопают в её каштановых локонах, когда я снова чувствую её на себе, и я набрасываюсь на неё, пристрастившись к её прикосновению, как безумный, больной по женщинам.

По этой женщине.

Она вздрагивает в моих объятиях, когда чувствует, как мои губы более жадно пожирают её, и она цепляется за мои плечи, как будто вот-вот рухнет.

И я недалеко от того, чтобы последовать за ней.

Мой язык ласкает её губы, и я прокладываю себе путь, заставляя их открыться, чтобы погрузиться между ними.

Она стонет, когда наконец пробует мой язык, а я – её.

Жаждущий её, я уже даже не обращаю внимания на свой член, который всё сильнее ноет, запертый в брюках. Мои руки покидают её волосы, чтобы вцепиться в бёдра и скользить по ним сквозь мокрую и липкую от хлорки одежду.

Не в силах больше сдерживаться, я укладываю её на простыни, на секунду отрываясь от её губ.

– Ещё, – выдыхает она. – Не останавливайся.

Своими руками она хватает меня за шею, притягивая к себе, чтобы продолжить наслаждаться моим ртом. Я поддаюсь.

Пока она на мне... Это лучше, чем ебля. Целовать её – всё равно что непрерывно наслаждаться нескончаемым оргазмом.

Я больше не могу удержаться от прикосновений к ней. Одна из моих рук скользит вверх по её телу, достигает груди и сжимает одну из её грудей. Мой большой палец дразнит её затвердевший сосок, и она долго стонет мне в рот, пока я снова её целую. Мой живот сжимается, когда я слышу её стон под моими ласками, и это заставляет мой член подпрыгивать о её бедро. Почувствовав меня, она без колебаний раздвигает ноги, позволяя мне устроиться между ними.

Я рычу от удовлетворения и отрываюсь от её груди, чтобы ласкать её живот. Касание мягкой кожи электризует меня, когда я приближаюсь к пуговице её джинсов и задеваю резинку её трусиков.

Когда её бёдра начинают двигаться против меня, я улыбаюсь в её губы – которые не перестаю пожирать – и не утруждаю себя раздеванием: я просто запускаю туда пальцы.

Они увлажняются почти мгновенно, и мой член в ответ дёргается сильнее. Котёнок мокрая, влажная и готова для меня, вся горячая и пылающая. Я наслаждаюсь текстурой её смазки на своих пальцах и проникаю между её складками, чтобы добраться до её твёрдого и чувствительного клитора, который только и ждёт меня.

Она больше не сосредоточена на нашем поцелуе, предпочитая раствориться в ласках, которые я ей дарю. Я неохотно отрываюсь от её рта и целую её в щёку, челюсть, шею, восхищаясь стонами, которые она издаёт прямо мне в ухо, когда я ввожу два пальца глубоко в неё.

Когда она стонет, я стону вместе с ней.

Я так же заведён, как и она, её удовольствие – моё удовольствие. Я мог бы кончить, просто глядя на неё. Её тёплые и влажные стенки сжимают мои пальцы, пока я работаю. И мой язык, и мой член мечтают оказаться там.

Она внезапно хватает меня за запястье и навязывает мне ритм. Быстро я перестаю что-либо контролировать. Уже не я ласкаю её пальцами; моя рука – всего лишь игрушка, которой она пользуется, и я позволяю ей это. Я смотрю, как она доставляет себе удовольствие моими пальцами и покачивает бёдрами навстречу моей руке, полностью потерянная в своём наслаждении.

Я упиваюсь видом её лица, искажённого желанием. Смотреть на неё без маски ещё лучше. Это делает её ещё красивее, ещё более опьяняющей.

– Ещё… – выдыхает она.

Её веки начинают трепетать, и её взгляд встречается с моим. Глаза блестящие и затуманенные возбуждением. Её щёки и кончик носа больше не красные от слёз. И, чего я никак не ожидал, она вводит ещё один мой палец глубоко в себя. И это происходит почти мгновенно: её дыхание замирает в горле, а стенки влагалища сжимаются вокруг моих пальцев, наполняющих её. Её бёдра дрожат вокруг меня, и она кончает, не отрывая взгляда от моего. Я глажу её волосы свободной рукой, наблюдая, как она уходит и отдаляется от меня, чтобы достичь седьмого неба.

Слёзы текут по её вискам, когда она закрывает глаза, и я не могу удержаться, чтобы не прижаться к ним губами, чтобы стереть их.

Её тело резко расслабляется, когда она восстанавливает дыхание. Мышцы её вагины выталкивают мои пальцы, пропитанные влагой, и она освобождает моё запястье. Она едва обращает на меня внимание, пока я сую пальцы в рот, чтобы очистить их от всей этой смазки, и её веки трепещут.

Её щёки постепенно розовеют, и озорная улыбка медленно растягивает её губы, пока она берёт меня за шею, чтобы притянуть к себе.

– Ты скучал по мне, – шепчет она.

Как удар в грудь, её признание перехватывает моё дыхание. Теперь, когда я нашёл её, любое расстояние – каким бы оно ни было – для меня невыносимо, и я снова ищу её губы.

Мой язык проникает в неё, чтобы завладеть ею. У неё вкус во рту, который всё ещё хранит аромат её секса после того, как я очистил свои пальцы от её выделений, в то время как выпуклость моего вставшего члена болезненно упирается в её живот.

Задыхаясь и горя от желания, я нетерпеливо хватаю низ её свитера, чтобы снять его. Бросаю одежду на пол, прежде чем поднести руки к пуговице её джинсов, загипнотизированный её теперь обнажённой и напряжённой грудью.

Я пожираю её глазами, пока раздеваю, и стягиваю брюки вдоль её ног. Одним ударом ноги она отбрасывает их на несколько сантиметров, и они присоединяются к свитеру в куче скомканной ткани.

Я ловлю её взгляд на моём паху. Она делает глубокий вдох, когда замечает кончик моей головки, выглядывающий из-под пояса моих брюк, а из уретры сочится капля предсеменной жидкости.

Я чувствую, как мышцы челюсти и пресса напрягаются, видя, как желание освещает её глаза, угрожая заставить мой член вырваться наружу в любой момент.

Она хватает края моих брюк и стягивает их, не медля больше. Мой свитшот и боксеры вскоре присоединяются к остальной нашей одежде, и мой чудовищно напряжённый член выскакивает, словно его удерживала пружина.

Она не сводит с меня глаз, пока я беру свой член полной рукой, чтобы надрочить на её полуголое тело. Остались только её трусики, прикрывающие самую интимную часть её тела.

И я горячо желаю снять их.

– Сними их, – шепчет она, словно прочитав мои мысли или увидев нетерпение в моём взгляде.

Я прекращаю ласки, чтобы потянуть за тесёмки её стрингов и убрать последний барьер на пути нашего единения.

Взяв её нижнее бельё в руку, я подношу его к лицу и вдыхаю его запах, чтобы насладиться самым сладким из ароматов. Мой член снова вздрагивает и качается между нами, слегка касаясь её пупка. Она вздыхает от веса этого прикосновения.

Я бросаю её стринги и подвожу руки под её бёдра, чтобы поднять их и занять место у входа в её лоно.

Я нависаю над ней всем своим телом. Мой член пульсирует от нетерпения между её бёдрами, словно он уже знает, что делать – куда идти.

– Возьми меня… – шепчет она.

Мой низ живота скручивается, когда я слышу, как она говорит мне, чего хочет.

Я хватаю её бёдра и широко развожу их для себя.

Она разглядывает мои татуировки: острые зубы, которые покрывают ожоги на моей шее, и черепа, которые скрывают ожоги на моей левой руке. Её дыхание учащается, когда она видит, как мой член нацеливается в её сторону. В её глазах мелькает искорка беспокойства.

Всё будет хорошо.

Я хватаю свой болезненно напряжённый член и провожу им по её влажным губам. Моя головка дразнит её от клитора до входа в лоно, и я покрываю себя её выделениями, чтобы облегчить проникновение. Её бёдра двигаются навстречу мне, следуя ритму, который я ей задаю. Её глаза закрываются каждый раз, когда её клитор задевают, и её дыхание учащается, когда я приближаюсь к входу в её влагалище.

Я ввожу первые сантиметры, и она стонет от смешанной боли и наслаждения, закатывая глаза. Я стискиваю зубы, чтобы не кончить сразу же при виде своей головки, утопающей между её губами, сдавленной её жаром и омываемой влагой.

Когда её взгляд встречается с моим и приглашает меня продолжать, я проникаю глубже. Я наполняю её настолько, что она, кажется, сжимает мой член как жгут – так она узка. Её брови хмурятся, и дыхание становится прерывистым, когда она кладёт ладонь мне на живот, чтобы заставить замедлиться.

Мои мышцы пресса напрягаются под её прикосновением.

– Делко… – выдыхает она.

Прости, Котёнок.

Я замираю на несколько долгих секунд, даю ей привыкнуть к моему диаметру и массирую её клитор, чтобы облегчить боль.

Котёнок далеко не девственница, и причинять ей боль вдвойне приятно, зная, что никто и никогда не наполнял её так, как я.

Её лицо расслабляется по мере того, как я ласкаю её. И когда её бёдра начинают двигаться, я проникаю глубже.

Стиснув зубы, я наслаждаюсь горячим и влажным коконом, который её киска образует вокруг моего члена. Она сжимается вокруг меня, втягивая меня сильнее в себя, и я должен прилагать усилия, чтобы не взорваться.

Блядь, Скайлар.

Я не полностью погружён, когда упираюсь в глубину её интимного места. Её бёдра начинают дрожать о мои, и она стонет, одновременно от боли и удовольствия, когда моя головка впечатывается в её шейку.

– Блядь… Делко, – ругается она на своём родном языке. – У тебя огромный член.

Я знаю.

Не могу сдержать хищной улыбки, растягивающей уголок губ. Свирепой. И мой член вздрагивает от удовлетворения в её животе.

Я обожаю киски. Я люблю их все. Их формы, их вкус, их запахи, их цвета. Но её… Её – моя любимая. Самая красивая и самая восхитительная из всех.

Я отпускаю её бёдра и наклоняюсь над ней, опираясь на локти по обе стороны от её лица. Мои пальцы тонут в прядях, рассыпанных по матрасу, когда она своими маленькими, тёплыми ладонями хватает меня за бока, чтобы притянуть к себе.

Наши губы соприкасаются, наши животы касаются друг друга, и наши тела сходятся, словно созданы друг для друга.

Когда я начинаю двигаться внутри неё, я выхожу, чтобы вернуться с ещё большей силой.

Её рот открывается на вдохе. Боль заставляет её задыхаться. И я глажу её волосы, впечатывая свой лобок в её клитор при каждом толчке. Её глаза наполняются слезами каждый раз, когда я проникаю в неё, и слёзы скатываются по вискам, теряясь в волосах.

– Делко!

Ей больно. Мой член причиняет ей боль.

Она скорее терпит меня, чем принимает.

И это безумно меня возбуждает.

Она упирается ладонями мне в грудь, пытаясь заставить меня замедлиться, и её ногти болезненно вонзаются в мои грудные мышцы, оставляя свои следы.

Но она слишком хороша, чтобы я сейчас замедлился.

И я ускоряюсь.

Она цепляется за мои руки, как за жизнь, и всхлипывает от каждого моего толчка.

Я трахаю её, как ублюдок, как чёртово животное.

Она задыхается каждый раз, когда я бьюсь о её шейку. Наши потные тела шлёпают друг о друга, пока я её долблю.

Медленно её прерывистое от напряжения дыхание превращается в стоны.

Да, вот так…

Её взгляд постепенно затуманивается наслаждением, когда она чувствует, как мой член разрывает её изнутри, раздвигает стенки и наполняет её сверх всякой меры.

Я фыркаю, как бизон над ней, и тихо стону в её губы.

Её руки отрываются от моих рук и теряются у меня на спине, чтобы притянуть меня ещё ближе. Я чуть не наваливаюсь на неё. В этом положении мои толчки глубже, и я постепенно продвигаюсь до самого конца.

Её губы шевелятся, пытаясь что-то сказать. Я наклоняюсь, чтобы поцеловать их.

– Ещё… ещё… – задыхается она в мои губы. – Мне нравится тебя чувствовать…

Слушая эти слова, я издаю рычание и проникаю оставшимися сантиметрами. Её глаза округляются, когда она чувствует меня у своей шейки, глубоко погружённого в неё, и её взгляд застилают слёзы.

Возьми всё, Котёнок… Блядь, возьми всё.

Она качает головой, давая понять, что её тело отказывается принимать так много. Но я завожу руки за её колени, одно за другим, и забрасываю её ноги себе на плечи, входя в неё ещё сильнее.

Сложенная подо мной, она позволяет своим рукам заблудиться в моих волосах и притягивает меня к своему рту.

Наслаждение постепенно захватывает меня, скручивая живот.

Я трусь носом о её нос, не переставая целовать, желая продлить этот момент.

Я хочу чувствовать её снова. Заставить её дрожать вокруг моего члена, пока она не посинеет.

Я замедляюсь, теряясь в её взгляде.

Она бросает мне в лицо всё, что чувствует. Полностью увлечённая, она лелеет меня, и сияние в её глазах обещает мне вещи…

Она… Блядь, Котёнок…

Это хватает меня за кишки и переворачивает с ног на голову.

Чёрт возьми.

Когда я чувствую, как стенки её маленькой киски сжимаются вокруг меня, я снова ускоряюсь и трахаю её сильнее.

Мой член атакует её по всей своей длине, медленно, но интенсивно.

Котёнок на грани. Её киска судорожно сжимается вокруг меня. Она вот-вот кончит. Душит.

Я держу темп, долбя её, как одержимый, пока она не выгибается подо мной, охваченная судорогами. Её ногти впиваются мне в шею. Ноги дрожат и сжимаются на моих плечах. Горячая жидкость растекается между её бёдрами и заливает мой член.

Я опускаю голову, и уголок моих губ растягивается в улыбке, когда я вижу, как она разливает свою женскую сперму по моему животу.

Это охуенно.

Я стискиваю зубы, чтобы сдержать стон, грозящий вырваться из горла, чувствуя, как её киска душит и втягивает меня глубоко в себя. Она доит меня, как вымя коровы, и вынуждает меня излить своё семя в ответ.

Огонь вспыхивает в моём животе, и мои яйца сжимаются. Я оцепенел, почти пьян, когда меня накрывает оргазм, и я извергаю свою сперму глубоко в неё. Я сдерживаю стоны в горле, эякулируя волнами, и тихо изливаю последние струи.