Текст книги "Неизвестный сталкер (ЛП)"

Автор книги: Далия Райт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 19 страниц)

ГЛАВА 24

Делко

Она повесила трубку уже несколько минут назад после своего маленького шоу, но я до сих пор не могу оторвать телефон от уха.

Я был готов сорваться с места в ту же секунду, думая, что она звонит, потому что ей нужна помощь.

А потом она начала стонать в трубку.

Я застыл.

В одно мгновение я снова оказался в её постели, весь на нервах, не в силах довести себя до конца – и вот теперь она снова заставляет меня возбудиться.

Я сжимаю зубы, убирая телефон в карман, дыхание сбивается.

Зачем она это сделала? А вдруг она чего-то ждёт от меня?

Шлем и ключи от мотоцикла в руке, я вылетаю из квартиры, перепрыгивая через ступеньки, с горящим от желания телом. Привожу в порядок ширинку перед тем, как оседлать мотоцикл, и быстро набираю сообщение:

«О ком ты думала?»

Запихиваю телефон обратно в карман, ожидая её ответа, и срываюсь с места.

На красном светофоре хрустят позвонки в шее, когда я давлю рукой на выпуклость, уродующую мою ширинку, пытаясь хоть как-то унять жжение, тянущееся вдоль члена.

Краем глаза замечаю, как какая-то женщина в машине рядом с затаённым страхом наблюдает за мной, крепко вцепившись в руль.

Сдерживаю насмешливую улыбку.

Не для тебя.

Телефон в кармане вибрирует сначала один раз, потом следует целая серия уведомлений.

Моё сообщение её напугало? Возбудило? Разозлило?

Я мгновенно вытаскиваю телефон, нетерпеливо открываю экран, чтобы прочитать, что она скажет в своё оправдание.

«Это не то, что ты думаешь!»

«Это был о случай но !»

«Я поранилась.»

«Я не знала, кому позвонить!»

Я не удерживаюсь от смешка.

Ложь.

Быстро печатаю ответ, пока светофор не сменил цвет.

«В отличие от тебя, я прекрасно знаю, как звучат стоны женщины, когда она получает удовольствие. А ты буквально мурлыкала для меня… Котёнок.»

Улыбка расползается по лицу от этого глупого прозвища, которое я ей дал.

Маленькая. Играющая. Упрямая. Оно создано для неё.

Когда загорается зелёный, я не жду её ответа – убираю телефон и заставляю мотор взреветь.

***

Я следил за ней до кафе и теперь уже несколько минут торчу на парковке, наблюдая за каждым её движением через витрину.

Воплощение примерной студентки.

Красивая. Сосредоточенная.

И никто бы в жизни не догадался, на что она способна с телефоном в руках…

В моём мире, мире закоренелого мачо, всегда казалось очевидным, что женщины существуют только для того, чтобы нас ублажать и воплощать наши самые грязные фантазии.

Но когда я смотрю на неё – она не просто женщина.

У неё тоже есть свои желания. И я – тот, кто хочет их исполнить.

Мне это нравится – что она жаждет меня так же, как я её.

И это бесит. Бесит до чёртиков, потому что, даже не попробовав её по-настоящему, я уже не могу без неё.

Она – всё, что мне нужно, всё, что я хочу и о чём мечтаю.

И я довольствуюсь крохами, которые она мне бросает: короткий ответ на сообщение, лёгкое касание, место рядом в постели… Ничто, по сути.

Но я одержим ею.

Могу часами разглядывать её, представляя, как задираю юбку и рву колготки прямо у бёдер, чтобы войти в неё – зная, что, возможно, этого никогда не будет.

Как будто нормально стоять с каменным стояком по несколько часов подряд, днём и ночью, только из-за неё.

Вчера вечером я хотел поцеловать её, когда она почти умоляла…

Но я бы кончил в тот же миг, как только моя язык коснулся бы её, как чёртов подросток.

Моя гордость и мужское достоинство не пережили бы такого.

А она почувствовала бы на губах мой шрам. Отпрянула бы с отвращением.

Значит, я никогда не смогу её поцеловать?

Не знаю. Может, однажды я всё-таки покажусь ей настоящим, без маски.

Но если скрываться – это цена, чтобы держать её рядом хоть немного дольше, я заплачу.

Буду терпеть, сколько смогу.

Она не Белль, которая полюбила Чудовище.

Здесь нет волшебства.

Ничего не исчезнет. Этот шрам останется со мной до конца. И когда-нибудь тот, кто его оставил, узнает, что такое страх.

Она так погружена в свои дела, что не замечает, как я наблюдаю за ней.

Я вынимаю руки из карманов кожаной куртки, снимаю шлем, спускаюсь с мотоцикла.

Подтягиваю баф повыше на нос – и от холода, и чтобы спрятать шрам, уродующий мою щёку.

Щелчок двери за моей спиной теряется в шуме кафе – никто не обращает внимания.

Первыми меня замечают её подруги.

Когда она сама поворачивается, лицо у неё замирает.

Пытается скрыть растерянность, когда я сажусь рядом, но я всё вижу – румянец, тяжёлое дыхание, напряжённое тело.

Потому что мы оба знаем, что она сделала сегодня утром.

Шалунья.

– Привет, – шепчет она.

Сара – кажется, так её зовут – машет мне рукой и тут же прячется за ноутбуком, делая вид, что работает.

Хелисс бросает мне короткую улыбку, и я не понимаю, что она значит.

Хмурюсь.

Знаю, девчонки любят поболтать между собой.

Скайлар не отрывает от меня взгляда – изучает.

Для неё важна каждая мелочь, которую я показываю.

Её глаза скользят по моим волосам, коротко остриженным у висков с армейских времён, задерживаются на шраме, пересекающем бровь, и она невольно прикусывает губу, а потом резко отводит взгляд, смущённая, что я её поймал.

Или – отвратило то, что увидела.

Чёрт её знает.

Я осматриваю кафе, потом снова возвращаюсь к ней.

Сегодня она распустила волосы. Обычно у неё хвост, а сейчас тёмные локоны каскадом падают по спине, скользят по бёдрам, когда она двигается.

Тонкий свитер облегает тело, подчёркивая каждую линию.

Кожаная юбка чуть задралась на коленях, под ней – прозрачные колготки, те самые, которые я мечтаю порвать.

На ногах – ботильоны на каблуке.

Я кладу ладонь на её бедро.

Горячее.

Она вздрагивает, и в её взгляде вспыхивает паника.

Я читаю на её лице: «Что ты делаешь?»

Улыбаюсь. Она ведь не была такой скромной утром.

– Что с тобой? Привидение увидела? – смеётся Хелисс.

Она оборачивается к ней, делает вид, что всё в порядке.

– Всё хорошо. Просто мурашки…

Лжёт.

Моя грубая ладонь ласкает её бедро, и она скрещивает ноги, зажимая мою руку между ними, словно пытается остановить.

Ткань её колготок гладкая, шелковистая.

Я черчу пальцем круги – как тогда, в ресторане.

Но теперь я знаю, каково это – держать её в своих руках.

Мой член снова твердеет, и я стискиваю зубы.

Он болит от того, как часто мне приходится сдерживаться последние недели.

Я уже на автомате прикрываю выпуклость шлемом, когда сажусь.

Почти наказываю её за то, что она со мной делает, сжимая бедро так, что наверняка останутся следы от моих пальцев.

Её рука останавливает меня – ногти вонзаются в кожу, оставляя на ней тонкую россыпь полумесяцев. Заставляя меня притихнуть.

Есть что-то возбуждающее в том, чтобы отмечать друг друга вот так, молча, прямо на людях.

Но, похоже, ни один взгляд вокруг не остаётся равнодушным.

Я замечаю краем глаза старого типа за соседним столиком – он пялится на неё под юбку, будто смотрит живое порно.

Раздражённый, я аккуратно кладу ладонь ей на колено, сдерживая желание встать и разбить этому ублюдку лицо прямо при всех.

***

Я сижу спокойно, сверля его убийственными взглядами каждый раз, когда он осмеливается поднять глаза от своей никчемной газеты, – а у меня при этом стоит так, что любая проститутка позавидовала бы.

Но трогать её при нём – даже не вариант, хотя она, кажется, только и ждёт, когда я положу руку между её бедер.

Чёрт.

Скайлар вырывает меня из мрачных мыслей, когда поднимается со своего места.

Я перехватываю её за запястье, не давая уйти.

Вообще-то, я пришёл сюда, чтобы поговорить с ней о её маленьком импровизированном «эротическом звонке».

Поставить перед фактом.

Она хочет меня.

Она отвечает на мой немой вопрос:

– Пойду возьму что-нибудь перекусить.

Отлично.

Я иду следом, прижимая шлем к ширинке. Уже сам не понимаю – то ли прячу стояк, то ли просто не даю члену вывалиться.

Она закатывает глаза, едва заметив, что я присоединился к ней в очереди.

Меня это бесит.

Я хватаю её за подбородок, заставляя посмотреть на меня, и бросаю предупреждающий взгляд.

Эта дерзость…

Её улыбка гаснет, когда она читает в моих глазах предупреждение.

Она заводит меня так же сильно, как и выводит из себя.

Я отпускаю её подбородок и достаю телефон, чтобы написать:

«Закати глаза ещё раз – и я дам тебе настоящую причину это сделать.»

Разумеется, она улавливает намёк, усмехается… и делает это снова.

А когда осознаёт, что сделала, глаза у неё распахиваются, а губы складываются в «О» – будто она готова принять меня в рот.

Я сжимаю зубы, чувствуя, как член болезненно дёргается в брюках.

Мягко хватаю её за руку и незаметно увожу из очереди – к мужскому туалету.

– Нет! Подожди…

Она чуть сопротивляется – для вида – но в конце концов поддаётся и идёт, беспомощная.

Я проверяю, что туалет пуст, захлопывая дверцы кабинок одну за другой о перегородки. Я тороплюсь. Возбуждён. На самом деле – с самого утра.

Никого нет.

Поворачиваюсь к ней; она ждёт у умывальников. Посматривает на выход, встревоженная – боится, что нас вот-вот поймают в мужском туалете. Но взгляд у неё на меня лихорадочный, полный предвкушения; она одновременно нетерпеливо хочет, чтобы я занялся ею, и догадывается, что я для неё припас.

Я кладу шлем на раковину, и её взгляд падает на выпуклость моих джинсов. Вижу, как у неё сжимается горло и грудь вздымается, пока она не отрывает глаз от того, что я так давно хочу ей дать попробовать.

Я хватаю её за бёдра и прижимаюсь чуть-чуть – чтобы она почувствовала меня у себя на животе. Её брови округляются от удивления и тревоги, когда она поднимает голову. Держу её, проводя рукой в пояснице, и она вцепляется в мой свитшот, словно стараясь удержаться. Чувствую, как её тонкие пальцы тихо ощупывают мышцы моей груди под одеждой.

– Что ты делаешь? – шепчет она.

Я знаю, чего хочу. Думал об этом с тех пор, как услышал её по телефону. Думал с той самой ночи у этой сраной лавки, когда она толкнула меня.

Достаю телефон и быстро печатаю:

«О ком ты думала этим утром?»

Чувствую её горячее дыхание на груди, пока она читает сообщение. Хочу, чтобы она сказала это вслух.

Она поднимает на меня блестящие глаза, щеки у неё пылают. Кажется такой крошечной рядом со мной. Пальцы сильнее вцепились в свитшот.

– Это было случайно… – говорит она.

Случайно?

Я приподнимаю бровь.

Она действительно случайно пролистала телефон, нашла моё имя в контактах и позвонила себе, пока ласкала себя?

Если она думает, что сойдёт с рук…

Мне насрать.

Я скольжу свободной рукой по её упругой попе и сжимаю её между пальцев, пока быстро печатаю другое сообщение. Её глаза чуть расширяются, и она стонет. Я улыбаюсь.

«Ты трогала себя, думая обо мне?»

Она читает и краснеет от стыда. Молчит. Я поднимаю её юбку и с шумом шлёпаю по округлости.

– Делко! – всхлипывает она от неожиданности, когда по туалету разносится звук удара.

Печатаю ещё одно сообщение, массируя припухшую от шлепка ягодицу.

«Ты часто трогаешь себя , думая обо мне?»

Она кусает губу, отводит взгляд, не в состоянии сказать что-то под моими напором, и прячет лицо у меня в груди. Думает, что моя жалость из-за её стыда заставит меня отступить – но ни за что я не позволю ей ускользнуть.

Её молчание заставляет меня действовать, и я вцепляюсь в швы её колготок, рву их прямо в шагу, обнажая её трусики, которые, как я догадываюсь, промокли.

Она вскидывается, резко поднимает голову. Грудь прижимается к моей – она задыхается. В её взгляде – пламя. Полностью возбуждена.

– Это было в первый раз, – проговаривает она едва слышно, сдавленным голосом.

Из меня вырывается удовлетворённое рычание. Её веки дрожат в предвкушении.

Я чувствую жар её мокрой киски между моих пальцев, в нескольких миллиметрах от них, когда кто-то начинает шаркать у двери туалета.

Она замирает, как олень под светом фар. Я тоже.

Отхожу и в порыве собственнической ярости опускаю её юбку, хватаю шлем и мчусь к выходу. Она пытается удержать меня, но я вырываюсь и распахиваю дверь.

Тот парень с газетой.

Он вздрагивает, роняет телефон, быстро подбирает его и рвётся к выходу под моим убийственным взглядом.

Злюсь, растроен и с членом, горящим как факел, я бросаю на Скайлар взгляд; как бы ни была она прекрасна с румяными от удовольствия щеками и готовая для меня, я оставляю её с сожалением и рвусь за этим ублюдком, стиснув челюсти.

Слышу, как она кричит:

– Делко!

Я не оборачиваюсь, но вижу любопытство окружающих.

Отправляю ей сообщение:

«Я позже подойду. Продолжай мурлыкать для меня, котёнок.»

ГЛАВА 25

Скайлар

Вот ведь ублюдок!

Он просто оставил меня – растрёпанную, с голой задницей, – чтобы помчаться куда-то за каким-то чертовым типом.

Я пытаюсь ему позвонить – бесполезно. Несколько человек оборачиваются в мою сторону, и я мысленно сжимаюсь от стыда, щеки пылают. У меня мерзкое чувство, будто все вокруг прекрасно понимают, что мы собирались сделать – и что между моими ногами всё ещё зияет пустота.

Я бегу спрятаться в женский туалет, запираюсь в кабинке, чтобы снять порванные колготки и выбросить их в мусорку. По привычке спускаю воду, потом выхожу и ловлю в зеркале отражение женщины, поправляющей причёску у раковины.

Делаю вид, что просто мою руки, стараясь выглядеть как можно спокойнее, а не так, будто меня только что безумно возбудили и бросили.

Когда остаюсь одна, опираюсь на край раковины и пытаюсь прийти в себя. Брызгаю на лицо и шею холодной водой – и, когда наконец возбуждение немного спадает (если это вообще можно назвать «немного»), решаю вернуться к Саре и Хелисс за наш стол.

Когда я подхожу, у обеих на лицах читаются вопросы. Я сжимаю губы, пытаясь выглядеть расслабленной.

– Что случилось?!

– А где твои колготки? – спрашивает Хелисс.

– Что?

Делаю вид, что не слышу, хотя обе уставились на мои голые ноги с подозрением.

– Вы поссорились? – уточняет Сара. – Твой парень, он выбежал, как будто пожар начался.

Я даже не замечала, насколько была напряжена, пока плечи не опустились. Качаю головой:

– Нет. У него просто появилось срочное дело, вроде как.

Пожимаю плечами, глядя на свои вещи, разбросанные по столу, и закусываю губу.

– Вообще-то, мне тоже пора.

Девчонки возмущаются:

– Серьёзно?

– Мы же даже не закончили!

Да, это глупо – вот так бросать их посреди групповой работы. Но у меня нет колготок, трусики влажные, я раздражена, голодная, и Делько скоро должен меня найти. Надо успеть домой.

Хелисс ловит мой растерянный взгляд и улыбается с лёгким пониманием:

– Ладно. В следующий раз продолжим.

Я начинаю собирать вещи.

– Обещаю.

Целую их на расстоянии и почти бегом выхожу из кафе – так же стремительно, как несколькими минутами раньше выбежал Делко.

По дороге к машине я озираюсь, надеясь его увидеть. Мотоцикл всё ещё стоит перед витриной, но самого его нигде нет.

Я хмурюсь.

Холод ноября больно кусает обнажённые бёдра – те самые, которые теперь без колготок, выброшенных в урну.

Я забираюсь в машину, и влажные трусики неприятно липнут к коже.

Быстро завожу двигатель – хочу только одного: добраться до спасительного тепла своей квартиры.

***

Горячая вода кажется обжигающей на моей озябшей коже, но она постепенно расслабляет мышцы, сведённые холодом – и возбуждением. Я смываю с себя следы своих выделений, клитор всё ещё чувствителен после одних только его сообщений, прочитанных в туалете кафе, но я стараюсь не обращать на это внимания.

С облегчением выдыхаю, закрываю глаза, и на моих губах появляется глупая улыбка, когда под веками возникает образ Делко – и всего, что он заставляет меня переживать последние недели.

Но улыбка исчезает, как только я осознаю это.

Как мы вообще дошли до такого?

И есть ли у нас… какое-то будущее?

В голове роятся вопросы, и, если честно, они пугают.

Наша «связь» – ненормальная. Она даже не была запланирована. Далеко не здорова. Всё началось так… странно, что я даже не знаю, как нас назвать.

Кто мы друг для друга?

Знакомые? Друзья? Любовники ?

Я вздыхаю. На самом деле я никогда не понимала, чего он хочет от меня. Зачем он появился в моей жизни? И как я позволила этому продолжаться – после всего, что случилось, после того, что он сделал?

Говорят, что все люди, которых мы встречаем, предначертаны нам заранее – ещё до появления Вселенной. Одни приходят, чтобы стать уроком или проводником, другие – чтобы заполнить недостающие части нас самих, если им суждено остаться.

Он появился, как демон, мучивший меня днём и ночью, чтобы потом стать чем-то вроде ангела-хранителя с сомнительной моралью. Тем, кто защищает меня… и мстит, убивая.

Какие же уроки я должна вынести из этого? Какие части себя найти?

В памяти всплывают лица тех, кто стал жертвой его безумия. Я зажмуриваюсь и трясу головой, пытаясь отогнать эти образы.

Не знаю почему, но сердце сжимается при мысли, что он может быть лишь мимолётным эпизодом моей жизни. И я ненавижу себя за это. Ненавижу за то, что думаю: те мужчины, что причинили мне боль, будто заслужили свою участь. Ненавижу за то, что не испытываю ни капли сострадания к их отнятым жизням. И ещё больше – за то, что часть меня… наслаждалась этим.

Я не хотела себе в этом признаваться, потому что признание означало бы смириться – принять его, со всеми его тёмными поступками. Я пыталась продолжать бояться, чтобы убедить себя, что всё это ненормально, и что я достаточно вменяема, чтобы понимать это.

Но теперь… Делко больше не пугает меня. Не так, как раньше. Не с тех пор, как я поняла, что он не хочет мне зла.

А может, это только маска? Что, если однажды такой опасный и непредсказуемый человек, как он, обратит всю свою тьму против меня?

И всё же… он меня притягивает. Даже несмотря на то, что я до сих пор не знаю его лица, не слышала его настоящего голоса.

Слишком много перемен, слишком много происшествий и потерянных жизней – ради чего? Ради одного короткого мгновения в моей жизни? Я не могу это принять. Я хочу, чтобы между нами наконец появились слова, определения. Чтобы мы поняли, что это – мы.

Всё началось с обычной случайной встречи у ночного магазина. Что у него тогда было в голове? Любовь с первого взгляда?

Я закатываю глаза от абсурдности этой мысли.

Хватит.

Я уже тянусь закрыть кран, когда слышу, как хлопает дверь. Замираю, напрягая слух, несмотря на шум воды, который обычно заглушает все звуки в квартире.

Это он?

Мысль о том, что он мог бы прийти, даже не возникает. Но дверь в ванную долго закрытой не остаётся. Поток холодного воздуха, ворвавшийся внутрь, резко контрастирует с жаром душа, и меня пробирает дрожь.

Я слышу, как он снимает обувь, потом одежду – ткань мягко шуршит, падая на пол.

Я вздрагиваю, когда он отодвигает занавеску и входит за мной.

Голый.

И, я догадываюсь… без маски.

Пар в ванной задушил бы его, если бы он оставил её на лице. Значит, он снял её.

Сердце бешено колотится в груди, когда я осознаю это. Он здесь. Весь. Настоящий.

Всего лишь на расстоянии вытянутой руки, всего на несколько градусов тепла позади меня.

Инстинктивно я пытаюсь обернуться.

ГЛАВА 26

Делко

Сердце колотится так, будто вырвется наружу, когда я рискую зайти с ней под душ – полностью уязвимый. Это безрассудно и опрометчиво; нервозность почти скручивает органы. Но желание иметь её рядом, голую – впервые – в таком тесном и интимном месте было слишком сильным.

Я жадно рассматриваю её обнажённые изгибы: хрупкие плечи, усыпанные каплями, несколько прядей её почти чёрных волос, промокающих под струёй. Волосы, ниспадающие по спине, кончики которых ласкают идеальный изгиб поясницы. Глухо урча, сдерживаю удовлетворение, когда взгляд падает на округлости её ягодиц.

Она чувствует мою близость и вздрагивает. В смятении и спешке она готова обернуться, но я удерживаю её, обвив руками талию, прижав грудь к её лопаткам и уткнув лицо в шею. Её руки ложатся на мои, пальцы переплетаются – и она вдруг расслабляется в моих объятиях. Её тело ложится на моё так идеально, будто её лепили специально для меня из самого мягкого и нежного материала в мире. Ей оставалось лишь принять опору... и вот я.

Как будто следуя моей мысли, она сдовольствием обрушивается на мой торс, и моё тело отвечает, подаваясь вперёд так, что член прячется между её бёдер. Она фыркает.

– Извини… Ты меня напугал.

Я целую её в висок, откидываю влажные пряди на одно плечо, освобождая шею. Она, повернув голову в сторону, дрейфует в моих объятиях, и я целую её, вбираю в себя капли пара, что ложатся на кожу тонкой блестящей плёнкой и стекают по груди.

– Куда ты делся?

«Пошёл спасать твою честь, принцесса», – хочется ответить.

С этим старым извращенцем я не стал устраивать сцену при свете дня, но бесстрашно размял ему телефон и все возможные фотки. Он просто убежал, перепуганный. Почти жалею, что не добил его, как поступил с Нейтом и с тем типом в метро.

Я ничего ей не говорю.

Кладу губы за её ухом и целую снова, отвлекая. Она дрожит, и я вижу, как становятся твёрдыми её соски. Не могу удержаться – обнимаю её грудь. Я её взвешиваю: тяжёлая, идеальная, чтобы влезть в мои ладони. Твердые кончики трутся о пальцы, и я слегка щиплю их, мечтая о том, чтобы засунуть их в рот, попробовать её вкус языком. Она вздыхает и прогибается мне навстречу, сильнее прижимая грудь к моим ладоням.

Отпускаю грудь – снова чувствую, как тянет между её бёдер.

Это не закончится никогда.

Однажды я сдохну от этого.

Её ягодицы дразнят меня. Она провоцирует. Хочет, чтобы я взял её. Но боюсь, что одного раза мне не хватит; боюсь беспрестанно хотеть снова и снова и ранить её узкую малышку.

Часто фантазирую о ней, полной этого игрушечного «чего-то», спрятанного в ней – бледной копии меня, размеры которой ничто по сравнению с моими. И всё равно я завидую этой штуке, представляя, как она кончает от неё, а не от меня.

Когда мечтаю, что её щеки полыхнут, взгляд померкнет, и она будет кричать в темноте своей комнаты, я хочу быть тем, кто подарит ей это наслаждение. Чтобы её влагалище душило мою член.

Но я оставляю её грудь, решив притушить наши страсти – и свои – прежде чем всё выйдет из-под контроля. Мои руки гладят живот, играют с пирсингом, слегка дергают его.

– Делко?

Мой низ живота скручивается, член дергается.

Мне нравится, как она произносит моё имя. В её устах оно звучит прекраснее, с акцентом. Целую ей плечо и жду.

– Что мы такое, ты и я?

Я замираю.

Что мы?

Хмурюсь и снова, почти машинально, глажу живот.

Что мы... я не знаю. Я просто знаю: хочу её. Хотел с первого взгляда. И весь здравый смысл улетел.

Я говорю ей это; моё прикосновение пишет на её гладком животе:

«Я хочу тебя.»

Понимаю по улыбке, что ей это нравится. Целую её снова в шею; из её губ срывается насмешливый смешок. Её смех проникает в голову и мутит разум.

– Ты знаешь, есть и другие способы добиваться девушки, чем преследовать её, да? – дразнит она.

Я улыбаюсь у её волосы.

Правда.

Но не так должно было быть.

Я не мог прийти к ней, половина лица в шраме, и рисковать, что она оттолкнёт меня. И мне не помогли бы тупые бумажки с сообщениями. Преследовать – напугать – было единственным способом, чтобы она действительно заметила меня. Навязать своё присутствие, поселиться в её голове.

Целую макушку, благодарен.

Благословлен в этой беде.

Я беру одну из её бутылочек с шампунем и выдавливаю немного себе на ладонь.

Растираю, а затем начинаю нежно массировать её кожу головы. Она поддаётся, опуская голову и полностью расслабляясь под моими пальцами.

Как кошка, которая просит ласки.

Я аккуратно прохожусь за ушами, по шее – и она почти мурлычет.

Пена быстро вспенивается, пряди спутываются между моими пальцами. Я беру душевой шланг и начинаю смывать шампунь, при этом невольно вдыхаю аромат её волос – мягких, блестящих, тёплых в моих ладонях.

Потом я выдавливаю немного геля для душа на её плечи и грудь. Белая струйка стекает по животу. От прикосновения прохладного мыла к горячей коже она вздрагивает.

Я мну её тело больше, чем мою. Мои руки снова задерживаются на груди; под пальцами ощущаю, как упругие соски касаются ладоней. Провожу ниже – по животу, по бёдрам.

Не могу насытиться ощущением её кожи – гладкой, послушной, живой. Хочу изучить каждую линию, каждую впадинку, каждую мягкую кривую.

Мои губы скользят к её уху, когда кончики пальцев касаются её лобка. Она выдыхает, прижимаясь ко мне крепче. Я чувствую, как внизу всё пульсирует, как напряжение между нами становится невыносимым.

Когда её дыхание сбивается и тело слегка дрожит от ожидания, я улыбаюсь у её шеи, ощущая, насколько она чувствительна, как легко отзывается на каждое прикосновение. Даже малейшее движение моих пальцев – и она уже готова.

Но вдруг она перехватывает моё запястье – дыхание сбивчивое, кожа горячая. Я нехотя убираю руку и снова беру душ, чтобы смыть пену с её тела.

Слышу тихий вздох разочарования, который она тщетно пытается скрыть.

– Спасибо… – шепчет она, и я слышу улыбку в её голосе.

Я нежно прижимаю губы к её влажной коже, целую, ловя каждую каплю.

И вдруг – вибрация телефона на полке за пределами душевой.

Она вздрагивает, вытягивает руку, отодвигает шторку и на ощупь хватает телефон.

Я наблюдаю, как она читает сообщение, но не вижу, что там. Зато вижу, как она напрягается.

Она почти перестаёт дышать.

Я хмурюсь.

Что случилось?

– Эм… Я оставлю тебя домыться, – произносит она неуверенно.

И просто уходит.

Заворачивается в полотенце, отворачивается от меня, стараясь не смотреть.

А я стою под душем, с горячей водой, стекающей по коже, и чувствую, как во мне закипает беспомощное раздражение.

Мне плевать, что она ушла – я хочу понять, что именно вырвало её из этого мгновения. Что заставило её отстраниться. Что её тревожит.

Но вместо объяснений она просто выходит, оставляя меня одного под струёй воды.

Как полного идиота.