Текст книги "Забывая Августа (ЛП)"
Автор книги: Д. Берг
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 16 страниц)
На заднем фоне у нас был мост «Голден Гейт», на фото был образец меня намного моложе и беззаботнее, который сжимал в объятиях девушку, и внезапно мир перестал казаться таким одиноким. Медно-рыжие волосы спускались вниз по спине как огненная грива. Ее светло-голубые глаза сверкали, словно она скрывала тайны, которые ждали своего часа. В своих глазах я не увидел неподвижного вакуума пустоты. Я видел ее, отражающуюся сполна – любовь, сияющую между нами.
Я перевернул фото, надеясь, что что-нибудь... что угодно напомнит мне, кем была эта девушка.
Там не было ничего, кроме даты и имени.
Август и Эверли – 2005
Эверли.
У нее было имя.
Теперь мне оставалось лишь найти ее.
Глава 3
Эверли
Я чувствовала успокаивающее прикосновение руки ко лбу, и мои глаза затрепетали – именно в этот момент реальность обрушилась на меня, и я выплыла из глубин подсознания.
Август пришел в себя.
О, Боже. Знает ли он?
Найдет ли он меня?
Я вскочила, едва не сбив с ног Райана. Сердце билось в груди с неимоверной скоростью, в то время как реакция «бей или беги» взяла верх.
Слишком слаба, чтобы бороться. Нужно бежать.
Необходимо уйти.
Ни при каких условиях не следовало оставаться.
Мне нужно было уехать. Мне необходимо было уехать очень, очень далеко, как я и хотела. Но планы имеют обыкновение рушиться, и когда мое дыхание выровнялось, а глаза снова открылись, я поняла причину, по которой мои планы изменились. Сейчас эта самая причина смотрела на меня с выражением озабоченности и любви, написанных на его лице.
– Все в порядке, – мягко сказал Райан и прижался ко мне, нежно убирая локон с моего лица. – Я здесь. Все будет хорошо, Эв.
Слезы застилали мне глаза, и я пыталась не дать им пролиться. Райан сжал меня в объятиях, а я не сопротивлялась, хватаясь за его плечи, словно это железный якорь. Мне казалось, что кто-то только что всучил мне тяжелейший груз, потому что все волнения и паника, которые я пыталась забыть последние два года, обрушились на меня.
Все это сейчас всплыло на поверхность. Сразу.
– О, Боже, Райан. Я не могу это сделать, – прокричала я.
– Ты ничего не должна делать. Никто не заставляет тебя делать что-либо против воли, Эверли. Он очнулся, и это ничего не должно значить для тебя.
Я знала, что Райан не имел в виду ничего плохого, но он не понимал. Никогда не мог понять.
– Я не могу жить в мире, где живет он, Райан, – прошептала я, когда стены вокруг меня стали сжиматься. Паника наполнила мое существо, заставляя прижать колени к груди, и я начала биться в руках Райана. Слезы катились по моим щекам, а я чувствовала себя все хуже, осознавая, что Август всего лишь в нескольких милях от меня и становится сильнее с каждой минутой.
Сколько пройдет времени, прежде чем он придет за мной? Сколько пройдет времени, прежде чем он найдет меня и разрушит маленькую вселенную, которую я создала? Что будет дальше?
– Нет, ты можешь, – уверенно сказал Райан, повернув меня в своих объятиях и вырвав из пучины нарастающей паники, зародившейся в моей голове. – Это ничего не меняет.
Я покачала головой, с трудом соглашаясь с ним. Единственная причина, по которой я продолжила жить дальше без него, заключалась в том, что я убедила себя, что его больше нет. Навсегда.
Отрицание и в самом деле действовало против меня.
– Что случилось... после... я имею в виду, ты расспросил врача?
Я почувствовала, что Райан кивнул.
– Я повесил трубку, чтобы позаботиться о тебе, но после того как уложил тебя в постель, я ему перезвонил.
– Что он сказал? – спросила я, затаив дыхание в ожидании ответа.
Райан отстранился, наши глаза встретились, когда он начал убирать непослушные волосы с моего лица. В его голосе была теплота и нежность.
– Он хочет увидеть тебя.
Страх заполнил меня, и я немедленно вырвалась из объятий, нуждаясь в пространстве, потому что комната опять начала сужаться вокруг меня.
Бежать. Необходимо бежать.
– Я не могу, – с трудом выдавила я, пытаясь встать. – Я не буду.
– Никто не заставляет тебя, Эв. Я уже сказал доктору Лоуренсу «нет».
Я напряглась от его слов и замерла в центре гостиной.
– Ты не имел права! – закричала я. Злость заструилась по моим венам, и я начала размахивать руками. Райан смотрел на меня так, будто я сошла с ума, и, возможно, он был прав.
– Что ты несешь? – закричал в ответ Райан. – Ты хоть отдаешь себе отчет, как выглядишь сейчас? Как ты можешь говорить такое, когда знаешь, что я прав? Ты не должна ни в коем случае навещать этого парня. Он монстр.
– Это мне решать, Райан! – прошипела я. – Я уже достаточно времени в своей жизни провела с человеком, который считал, что может принимать за меня решения. Больше я этого не хочу.
Он беспокойно провел руками по волосам.
– Я просто пытался защитить тебя.
Глубоко внутри я знала, что Райан прав, но часть меня – полностью разрушенная часть, которая кривилась от возмущения каждый раз, когда он повторял такие слова как «моя» или шутливо говорил «не вздумай снова так поступать» – ненавидела быть защищенной. Мне нравилась безопасность, которую я чувствовала, находясь в его объятиях, но это была любовь другого мужчины, и ошеломляющая потребность защищать приводила меня в замешательство, в котором я прибывала.
– Мне нужен воздух, – в конце концов, сказала я, покачиваясь, направившись к входной двери нашей квартиры.
– Пожалуйста, не уходи обозленной, Эверли, – умолял он.
– Я не злюсь, просто мне нужно время.
– Ладно, – ответил Райан, в его голосе слышалось несогласие и поражение. Он научился не спорить со мной, когда я произносила эту фразу. Это было моим способом взять паузу. Мне просто нужно было уйти, и я пыталась не слишком размышлять о том, что я имела в виду.
Я не знала, как долго брожу по городу. Все проходило мимо меня, пока я не оказалась на знакомом месте у моста. Наступала весна, и на берегу расцветали дикие цветы. Так же как и остальной Сан-Франциско продолжал жить своей жизнью, новая жизнь зарождалась на склонах холмов.
С этого места все выглядело намного проще.
Мост «Голден Гейт» стремился ввысь к небесам, его красные опоры резко контрастировали с серовато-голубым небом. Когда я нашла свободное место среди крошечных кустов, то протянула руку. Мост, казалось, был так близко, его громадный размер делал его заметным отовсюду. Но мои ладони ощутили лишь холодный воздух. Больше ничего. Могучий мост остался на своем прежнем месте, как всегда, надежный и безопасный.
Я приходила на это место с тех пор как была обездоленным ребенком, переезжая из одного детского дома в другой, гадая, когда мои настоящие мама и папа, наконец, спасут меня из этого ада, к которому я уже начала привыкать. Я гадала, как много беспризорных детей, втайне наблюдали за Энни поздно вечером, надеялись, что им повезет так же, как и этой маленькой рыжей певице, но, в конце концов, оказывалось, что мечты, подобные этой, никогда не сбываются наяву, и герои в реальной жизни не всегда оказываются теми, кем вы ожидаете.
Думаю, что в какой-то момент я могла бы выяснить, почему меня отдали в детский дом, но после стольких лет, когда меня считали обузой, мне стало все равно. Эта энниподобная мечта со временем просачивается как грязное машинное масло, и тебе остаются лишь сожаления – сожаления, которые появляются, когда ты думаешь о том, как бы могла сложиться твоя жизнь, если бы кто-то другой был твоими настоящими родителями. Кто-то добрый и любящий – кто-то лучший.
Я думала, что Август и есть этот лучший. Оказалось, что он лишь другая версия худшего.
***
Мне было девятнадцать, когда мы познакомились. Я зависала в ночном клубе – я была слишком молода, чтобы пить, слишком молода для многого, что происходило той ночью – и, когда я увидела его, то подумала, что он рыцарь в сияющих доспехах, которого у меня никогда не было.
По крайней мере, я так представляла себе рыцаря.
Он был на четыре года старше меня, но на тот момент Август выглядел более зрело и искушено. Ему было двадцать два, и он мог пить, не нарушая закон, и свободно входить в отели.
Это была любовь с первого взгляда. С обеих сторон. В тот самый момент, когда в клубе загромыхала музыка, и мы станцевали свой первый танец, мы стали одним целым.
У меня никогда не было матери. Или старших братьев и сестер. Иногда детям везет, и они в самом деле попадают в хорошие приемные семьи.
Но я не относилась к числу таких детей.
Я все делала правильно, и у меня на плечах была «светлая» голова – большую часть времени – но со мной рядом никогда не было человека, который бы сказал мне, что нужно быть поглощенным любовью и никак иначе.
За те месяцы, пока мы встречались с Августом Кинкейдом, я была поглощена. Настолько, что не понимала, где заканчиваюсь я и начинается он. Он стал для меня семьей, которой у меня никогда не было, любовником, о котором я всегда мечтала, и другом, который был мне необходим. Он был для меня всем. Август заботился обо мне и давал мне чувство безопасности. Он никогда не заставлял чувствовать себя ничтожеством и не позволял моему прошлому влиять на мнение обо мне. Август был всем, чего я когда-либо желала, и вскоре я уже не могла вспомнить, каково это, жить без него.
Мы могли бросить якорь в своей сказочной истории любви, и это был бы конец. Газеты напечатали бы объявление о нашей идеальной свадьбе, и оно было бы заключено в аккуратную уютную рамочку.
Но ничто связанное со мной не может быть аккуратным. И уютным.
И именно в этом месте обрывается моя сказка и больше начинает напоминать ночной кошмар.
За несколько лет нашего романа, Август достиг больших успехов в бизнесе – очень быстро. И если я спрашивала, чем он занимается, он лишь улыбался, трепал меня по голове и отвечал немного туманно и неоднозначно.
– Я биржевой брокер, ты знаешь это, – говорил он.
Но часть меня все равно беспокоилась, что его «бизнес» связан с чем-то противозаконным. Мне следовало прислушаться к той части – она оказалась умной дрянью.
С появлением богатства Август начал меняться. Стал более властным, более дотошным и более доминирующим. Случайный взгляд на вечеринке, и я внезапно оказывалась в комнате, где он трахал меня десятком разных способов, просто чтобы мне в голову не закрадывались сомнения, кому я принадлежу. Если посторонний мужчина смотрел на меня, Август немедленно приводил меня домой, как отбившегося от рук ребенка.
Моя сказка обернулась кошмаром, где я жила в постоянном страхе. Каждый день его поведение менялось в худшую сторону. Казалось, что успех сводит его с ума – толкает на странные маниакальные поступки, которые были следствием его убежденности в том, что все хотят добраться до него, и я являюсь их средством, чтобы добиться цели.
Вечеринки и общественные мероприятия ушли в прошлое, и я, в сущности, стала пленницей в собственном доме, без права куда-либо выйти, потому что он был параноиком.
– Ты моя. Только моя, – повторял Август снова и снова, прижав меня к стене и жестко входя в меня. – Я люблю тебя, Эверли. Навсегда.
Райан как-то спросил меня, почему я не убежала, почему не искала помощи.
Я знала ответ, но лишь покачала головой и сказала, что не знаю, избегая взгляда.
Потому что иногда правда слишком ранит.
***
– Ты не пересмотрела свое решение сегодня, Эверли? – спросила Табита успокаивающим тоном, который выводил меня из себя, но в этот раз он оказал противоположный эффект.
Я поджала под себя ноги и села в кресло с чашкой кофе в руках, обдумывая свой ответ. Во время терапии мы никогда не спешили с ответом. Думай, прежде чем сказать – так звучал девиз Табиты. И как бы я не презирала его и все, что было в этом месте, когда я вошла и увидела ее, сидящей передо мной со своими вьющимися седыми волосами и длинными струящимися юбками, мне пришлось признать, что он работает.
Благодаря этой женщине и ее способам утешения, я справилась с твердым как камень панцирем, в который заковала себя, когда Август исчез из моей жизни. Хотя его кома стала чем-то вроде спасения – вырвав меня из жизни, которой никто не должен жить – я внезапно оказалась в мире, в котором больше не понимала, как жить.
Как бы ненавистно не было это признавать, без него я была потеряна и одинока. Мир пугал меня и был слишком необъятным. Я хотела лишь вернуться в свою тюрьму и больше не выходить.
Но каким-то образом я нашла Табиту, решив однажды прогуляться, я нашла табличку с ее именем в небольшом районе, близко к тому, в котором мы сейчас живем с Райаном. Ее эклектичные способы и устаревшие взгляды сначала сбивали с толку, но скоро с ней я обрела дом, в который могу возвращаться раз в неделю.
Постепенно она указала мне направление в жизни. Я нашла работу в кофейном магазине неподалеку и несколько месяцев спустя встретила Райана. Я принимала каждый день таким, каков он есть, и, по сути, перестала гадать, когда жизнь снова рухнет.
Но затем это все-таки произошло – или должно было произойти.
– Эверли? Твое решение относительно посещения Августа? Что ты чувствуешь? – еще раз спросила Табита, возвратив меня к настоящему.
– Честно?
– Об этом я всегда и прошу, – проговорила она.
– Не знаю.
– Сомнения – это нормально.
– Даже сейчас? – спросила я, неуверенно прикусив нижнюю губу.
– В чем ты сомневаешься? – поинтересовалась Табита.
– Во всем. Что будет, если я не пойду? Придет ли он тогда, чтобы найти меня и захватить тот мир, который я создала для себя? Если я пойду навестить Августа в больницу, смогу ли избежать всего этого или лишь усугублю ситуацию? У меня такое чувство, что я увязла во всех этих чертовых сценариях «а что будет, если». Неважно, что я буду делать, он разрушит все в любом случае.
– Значит, ты думала о том, чтобы увидеть его? – спросила женщина.
– Да, – призналась я с отвращением.
– Тебе не нужно стесняться передо мной, – утешила она меня, ее мягкий голос успокаивал меня, за этим я и приходила к ней.
– Более того. Признавая это, я чувствую, что предаю Райана. Просто произнося эти слова, черт, даже думая об этом, мне кажется, что я ему каким-то образом изменяю.
Между нами повисло молчание, когда я выпалила это.
– Ты никогда не думала о том, что возможно именно эта точка в отношениях тебе нужна?
– Что ты имеешь в виду? Я поставила эту точку – ты была со мной. Ты держала меня за руку, когда я попрощалась с этим мужчиной, – я обхватила руками колени, как ребенок.
– Я знаю, но может тебе нужно услышать его или сказать что-то. Видеть его глаза, когда он говорит, – предположила она.
Сама мысль о том, чтобы увидеть Августа снова, приводила меня в ужас. Как он выглядит? Что он скажет? И как я отреагирую?
Мои руки тряслись, даже когда я думала об этом. Мне казалось, что моя жизнь превратилась в сущий ад.
И все равно, какая-то часть меня все еще хотела пойти. Возможно, чтобы сказать последнее слово или увидеть его больным и слабым в больнице... или, возможно, чтобы просто увидеть его после стольких лет.
Это пугало меня больше всего. То, что после всего была какая-то часть меня, где-то глубоко внутри, которая скучала по нему настолько сильно, насколько остальная часть меня ненавидела его.
***
Прием с Табитой закончился, и я уже несколько часов пялилась в чашку с холодным кофе, когда Райан вернулся после длинного рабочего дня в офисе.
Холодный кофе... такое расточительство.
– Кофе чем-то вывел тебя из себя? – спросил он, ослабляя свой галстук и кладя свои ключи и бумажник в стеклянное блюдо на столешнице.
– Я думаю о том, чтобы пойти в больницу, – выпалила я, не в силах посмотреть на него. Я выбрала трусливый выход из положения и продолжила снова и снова искать слова на дне чашки.
«Просто называй меня “Сакс”». Мне нравилась эта чашка. Она обычно заставляла меня улыбаться и хихикать, словно я ветреная школьница. Райан стонал и закатывал глаза из-за моего одержимого восхищения известной шотландской книжной серией.
Дверь в нашу комнату захлопнулась, красноречиво сказав мне то, что думает об этом Райан.
Определенно, в тот день мне не удалось бы то, что я задумала.
Немного позже мужчина вернулся, готовый к бою. Он был полностью собран, закатав рукава и глядя прямо перед собой. Райан никогда не уходил, когда дело касалось меня. Я же отталкивала его бессчетное количество раз, избегая аргументов и нуждаясь в воздухе, и все же он вернулся.
Райан всегда боролся за меня.
– Почему, Эверли, почему? После всего, через что мы прошли вместе, можешь ли ты оказать любезность и ответить мне?
– Мне нужно увидеть его.
Выражение опустошения на лице Райана разрушило мой мир, заставляя чувствовать себя худшим человеком во вселенной. Если бы за это давали премию, я вполне уверена, что вошла бы в тройку лидеров вместе с людьми, придумавшими палку для селфи и штаны, которые похожи на джинсы, но на самом деле являются пижамой. Весь бред вместе.
– Я хочу увидеть его, чтобы лично сказать ему, что между нами все кончено, что я двигаюсь дальше, что выжила после всего, что он сделал со мной. Я не хочу, чтобы он вмешивался в нашу жизнь, Райан.
– Он этого не заслуживает, – выдавил парень сквозь сжатые зубы.
– Ты прав. Но мне это нужно, – настаивала я, эмоции захлестнули меня, когда я посмотрела на него.
Райан провел руками по своим светлым локонам и, в конце концов, кивнул.
– Ладно.
Я обняла его, позволяя ему думать, что он выиграл спор и благословил меня.
– Не обращай внимания на мелочи, – сказала мне как-то Табита, когда я пришла к ней и жаловалась, что Райан не опускает сидушку и не моет тарелки за собой. По-моему, эта ситуация из той категории.
Я пошла бы в больницу независимо от того, что Райан думает. Мне это необходимо. Заручившись его согласием, я просто облегчила ситуацию, но в любом случае я решила исполнить задуманное.
За меня больше никто не будет решать.
Глава 4
Август
Через несколько дней после моего чудесного пробуждения, я сделал еще несколько шагов к моему полному выздоровлению.
«Выздоровление». Вот как доктор Лоуренс называл это.
Скоро я должен был снова вернуться к обычной жизни. Словно рыба или дикое животное, которое возвращается в обычную среду обитания.
– Что я буду делать? – спросил бы я, как щенок, который ищет маму, направляющую его.
– Все, что пожелаешь, – ответил бы он.
Все, что пожелаю... Эта мысль вертелась у меня в голове, словно оторванная ветка, подхваченная ветром. Чего я хотел? Откуда мне было знать?
Я немногое узнал за последние три дня, но этого было достаточно, чтобы, по крайней мере, быть уверенным в том, что у меня была некая стабильность. Мой дом по-прежнему принадлежал мне.
В своей прошлой жизни я был богатым мужчиной. О моих финансах и поместье заботились, пока я был прикован к больничной койке.
Как? Мне было известно немного, но согласно отчетам, присланным моим поверенным, мне не о чем было беспокоиться. По крайней мере, у меня было место, куда я мог вернуться, когда врачи посчитали бы меня вполне здоровым и готовым к выписке. А до тех пор мне оставалось лишь праздновать то, что я перешел от яблочного мусса и куриного бульона к овсяной каше.
Мне было интересно, ненавидел ли старый я овсяную кашу так же, как и я нынешний.
Водянистый, безвкусный яблочный мусс внезапно показался мне не таким уж и плохим.
Оттолкнув тарелку с кашей, я схватил коробку с личными вещами, чтобы еще раз изучить ее. Открыл и рассмотрел каждый предмет в сотый раз, предпочтя зарыться в своем незнакомом прошлом, нежели находиться в неопределенном настоящем, в котором я внезапно оказался.
Доктор Лоуренс сказал, что мозг – это нечто интересное и сложное. Я не мог вспомнить ничего ни о себе, ни о жизни, которую вел в прошлом, но в то же время я знал обыденные факты, например, что такое «Старбакс» или когда состоялась война в Персидском заливе. Я понимал течение современной жизни, мог писать и говорить, но мне приходилось спрашивать, в какой день и год я родился.
Оказалось, что у меня был день рождения в прошлом месяце. Я разменял четвертый десяток, не устроив вечернику, чтобы отпраздновать это. Единственным доказательством того, что эта веха имела место в моей жизни, был больничный браслет, на котором был указан возраст.
Если моя жизнь не принадлежала мне, то кому она принадлежала?
Я полез в коробку, перемешав аккуратно сложенные вещи, к которым я еще не прикасался. Из карманов пиджака что-то выпало. Я отодвинул пиджак и брюки в сторону, чтобы посмотреть, что это. В один из углов забился маленький зеленый камень.
Я подобрал его и стал катать между пальцами, а затем поднес к свету. Он был продырявлен, как будто через него когда-то была продета нитка, и походил на не ограненный изумруд или, возможно, жадеит (прим. пер.: Жадеит (фр. jadéite, от jade – нефрит) – минерал зелёного цвета из группы щелочных моноклинных пироксенов спутанно-волокнистой структуры, силикатнатрия и алюминия).
Я и понятия не имел, почему он оказался в моем кармане в тот день, когда я оказался здесь.
Как не догадывался и о многом другом.
Ощутив знакомое чувство разочарования, я решил, что увидел достаточно и отложил коробку. Закрыв глаза, я попытался отгородиться от мира и от своих мыслей, но неожиданно был прерван открывшейся дверью, мой взгляд встретился со знакомым взглядом синих глаз.
Это была она.
Эверли – девушка с фотографии.
Я спросил дежурную медсестру, сможет ли она найти ее, и она пообещала постараться, но через несколько дней я подумал, что она не смогла справиться с этой задачей или просто согласилась, чтобы успокоить пациента, только что вышедшего из комы.
Да, это была она, Эверли.
Девушка медленно вошла, ее шаги были робкими и неуверенными, а я воспользовался временем, чтобы получше ее разглядеть.
У нее была другая прическа – может она подстриглась, но цвет был тот же, медно-золотистый. Девушка повзрослела, ее фигура приобрела округлые формы, и она превратилась из долговязой девчонки в соблазнительную красавицу.
– Ты здесь, – сказал я, хватаясь за эту фразу, как утопающий за соломину. Я не знал, что сказать. Я ничего не знал об этой девушке, кроме ее имени.
– Да, – ответила она, едва шевеля губами. – Доктор Лоуренс позвонил мне.
– Я не был уверен, что они смогут найти тебя, после того как я обнаружил фото.
Она выглядела слегка растерянной из-за моего утверждения, но больше ничего не сказала. Я неловко осмотрел палату, чувствуя себя животным в зоопарке. Она смерила меня взглядом, без сомнения подметив то, что я потерял свою былую форму. Неуверенность, которую я испытывал, была почти осязаемой.
– Не хочешь присесть? Наверно, я изменился, с тех пор как ты видела меня в последний раз.
Она молча села подальше от меня, но не ничуть не расслабилась. Эверли замерла в одной позе на краешке. Боялась ли она меня?
– Мне очень жаль, что я побеспокоил тебя, попросив прийти, но я просто хотел... – начал я, но она быстро перебила меня.
– Август, пожалуйста, не надо. Я пришла лишь по одной причине.
– Ладно, – я нахмурился, растерявшись, и попытался сесть ровно. Водрузив коробку на металлический поднос, я уперся руками о кровать и попытался сесть. От этой попытки капли пота покатились по моим вискам.
– Я хотела сказать тебе, что между нами все кончено. Все. Хватит. Я продолжаю жить. Я помолвлена. У меня новая жизнь – без тебя. Пожалуйста, не ищи меня больше.
Я посмотрел на нее и, хотя я не должен был чувствовать ничего, кроме растерянности, я ощутил физическую боль, к которой не был готов. Мое сердце подскочило в груди от ее слов. Я не знал эту женщину, но, очевидно, мое сердце знало, потому что в тот момент оно разлетелось на куски.
– Я не понимаю, – пробормотал я.
– Конечно, не понимаешь. Ты помнишь что-нибудь? – спросила она, ее голос наполнился злобой и раздражением.
– Нет, – просто ответил я.
Девушка подняла руки в отчаянии, когда встала на ноги.
– Я знала, что это глупая идея.
– Пожалуйста, позволь мне сказать, – попросил я.
Наши взгляды встретились, и она кивнула, затем отвернулась и стала мерить шагами комнату.
– Врачи называют это диссоциативной фугой – по крайней мере, на сегодняшний день. Я уверен, они придумают что-то новое на следующей неделе, когда задействуют больше врачей-консультантов, для которых я сейчас новая подопытная крыса.
Эверли повернулась с растерянным лицом.
– Я ничего не поняла из того, что ты сейчас сказал.
– Ты спросила, помню ли я что-нибудь, я ответил «нет». Я это и имел в виду, Эверли. Я ничего не помню из своей прошлой жизни. Я попросил врачей позвонить тебе, потому что нашел твою фотографию в своем бумажнике, и подумал, что ты можешь помочь мне вспомнить, кто я. У меня амнезия.
Я заметил, что мои слова ошеломили ее: глаза расширились, а дыхание участилось. Было похоже, что ее тело не принимает эту информацию, и внезапно все померкло. Она отключилась.
– Сестра! Быстрее! – прокричал я, беспомощно наблюдая за тем, как Эверли рухнула на пол.
***
Вид ее кожи, находящейся так близко ко мне, казался знакомым, но в то же время был нов для меня.
После того как сестра и врачи-консультанты вломились в палату, и я объяснил, что произошло, они быстро подняли ее и положили на соседнюю койку, которая пустовала. Неожиданно мое уединение было вознаграждено. Сестра Эми выглядела немного обеспокоенно, когда я потребовал оставить ее со мной, а не переносить в другую палату, но быстро подчинилась, когда заметила мой утомленный взгляд. Я не был готов попрощаться с этой загадочной девушкой.
После быстрого обследования, сестра Эми объявила, что дыхание у нее ровное, жизненные показатели в норме – с ней все было в порядке, все, что сестра могла предположить, что на нее обрушилось слишком много стресса.
Стресса из-за меня.
Я протянул руку, чтобы медленно обвести контур ее плеча, запоминая форму пухлых розовых губ и мягкий румянец ее щек.
Как я мог забыть совместную жизнь с ней? Это было подобно тому, что я забыл что-то настолько волшебное как восход солнца над горизонтом.
Веки девушка дрогнули, и она открыла глаза, встретившись со мной взглядом. Внезапно на нее накатило осознание происходящего, и она подскочила, спрыгнула с койки, отойдя на максимальное расстояние, на которое позволяла отойти палата.
– Ты упала в обморок, – сказал я, пытаясь объяснить ситуацию так, как я мог.
– И они оставили меня здесь, с тобой? Наедине? – прошипела она. Эверли покраснела от злости, смерив меня взглядом через всю палату.
– Я думал, так тебе будет удобнее.
Она сузила глаза и обхватила лицо руками.
– Послушай, Август, ты, похоже, одурачил врачей, и я понимаю почему – ты хорошо прикидываешься глупым. Но меня не получится провести.
Смутившись, я покачал головой.
– Я не понимаю.
Она повысила голос, и ее руки взметнулись к голове.
– Прекрати это! Это не сработает. Меня не провести. Если это какой-то безумный способ поквитаться со мной за... – она отвела взгляд и оборвала предложение.
Проведя рукой по волосам, я почти засмеялся над ироничностью ситуации.
– Ты думаешь, я вру?
– Нет, – сказала она, скрестив руки на груди и проглотив смешок. – Я это знаю.
– Невероятно, – пробормотал я.
– Мне нужно идти, – сказала она, покачав головой. – Я не вернусь. Не приходи ко мне. Даже не пытайся найти меня.
В оцепенении я проследил за тем, как она промаршировала к двери, ее раздраженные шаги звучали в тишине палаты, когда она уходила – навсегда.
И у меня по-прежнему не было ничего. Ничего, только больше вопросов, больше растерянности – и я лишь был расстроен больше прежнего.
– Что я сделал с тобой? – выдавил я из себя, остановив ее у двери. – Каким человеком я был, Эверли?
Она резко обернулась, на ее лице отражался шок и ужас, когда девушка сделала единственный шаг назад.
– Ты издеваешься надо мной?
– Нет, я на самом деле хочу знать. Я был здесь два года. За два года не было ни одного посетителя, а теперь ты пришла и реагируешь на меня так, будто я монстр. Мне нужно знать.
– Хорошо, – она положила руки на пояс и зажмурилась. – Ты хочешь играть в игры? Давай играть. Ты хочешь знать, какой засранец заслужил эту амнезию? Какой бессердечный мудак мог находиться в больнице два года, и никому не было дела.
– Да, – прошептал я.
Эверли сделала еще несколько шагов.
– Манипулятор. Август Кинкейд – это монстр, который получает от жизни то, что хочет, и его не волнует цена. Все, что его волнует – это деньги, и алчность – это наивысший идол для него. Он тот тип мужчин, которые заточают свою девушку в их доме на два года, потому что он полный псих, и он уверен в том, что, весь мир ополчился против него, и люди готовы на все, чтобы добраться до него – даже через нее. Август Кинкейд ревнивый, властный и...
– Хватит. Я услышал достаточно, – сказал я, приподняв голову. Внезапно мне стало нехорошо, когда я осознал все сказанное ею. – Достаточно, – повторил я, чувствуя себя так, словно получил удар под дых.
У меня не укладывалось в голове то, что она сказала. Я заточил ее? На многие годы?
– Я когда-нибудь причинял тебе боль? Я имею в виду физическое насилие? – спросил я, отвернувшись, слишком смущенный, чтобы смотреть на нее.
– Нет, – мягко ответила она. – Но тогда я узнала, что насилие имеет много форм.
Я кивнул, не в силах говорить.
– Ты и правда не помнишь, не так ли? – спросила она.
– Нет, – смог ответить я, слова словно царапали мое горло.
– Ничего?
Я покачал головой, слезы жгли мне глаза, когда реальность навалилась на меня. Я был ужасным, ужасным человеком.
– Я думаю, на сегодня хватит визитов, – сказал я, так и не повернувшись к ней.
– Правильно. Разумеется. Прощай, Август.
Я поднял глаза и встретился с ней взглядом и увидел, как она разжала кулаки. Эверли подняла руку, словно хотела предложить ее мне. Пожать руку или просто прикоснуться. Она, возможно, даже не осознавала, что сделала.
Я также заметил, как тряслись ее руки, когда она протянула их ко мне.
– Прощай, Эверли, – сказал я, оборвав ее неосознанное движение.
Она остановилась, растерянно моргая, и побледнела. Я не смотрел, как она уходит, но услышал звук закрывающейся двери спустя пару секунд.
Я снова был один.
После того, как узнал, кем на самом деле являлся Август Кинкейд, я решил, что заслужил то, что имел.
Глава 5
Эверли
Мне следовало пойти прямо домой.
Райан был беспокойным человеком, и я видела, как он мерил шагами комнату, ступая по нашему потрепанному ковру, отсчитывая часы до того момента, как я вернусь домой целая и невредимая.
Тем утром я проснулась нервной и взволнованной, удивляясь тому, что я делала и почему приняла такое ужасное, идиотское решение. Я хотела спрятаться – нырнуть под спокойствие своего одеяла и прожить остаток жизни в безопасности своей кровати.
Это была обоснованная идея: я, несомненно, не была первой женщиной, которая рассматривала этот вариант. Постели дарили безопасность. Постели понимали все и никогда не пренебрегали тобой.
