Текст книги "Забывая Августа (ЛП)"
Автор книги: Д. Берг
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 16 страниц)
Д. Л. Берг
«Забывая Августа»
(Потерять и найти # 1)
Пролог
Звук гремел в моем ухе и был подобен грохоту товарного поезда – с огромным усилием я сопротивлялся нарастающему приливу.
Я скребся, хватал руками и прорывал себе путь на поверхность. Я не знал, куда он вёл, но добраться туда было единственной целью. Чего бы мне это не стоило.
Издалека доносился смех. Он был мягкий и принадлежал женщине. Смех исчез подобно танцующему перышку, гонимому потоками неистового штормового ветра.
Яркие цвета и размытые образы плясали перед глазами. Это сильно сбивало с толку, но и влекло меня, вызывая непреодолимое желание продвинуться вперед.
Где я находился?
Откуда-то доносится громкий звук сирены, в то время как темно-зеленый свет приближался, чтобы окружить меня. Свет двигался подобно течению воды и проходил сквозь меня. Я ощущал пульсацию по всему телу. Что бы это все значило? Цвет показался знакомым. Я протянул руку, чтобы прикоснуться к нему, как вдруг, все замерло, и даже сердце, казалось, замедлило свой привычный ритм.
Мне просто необходимо выбраться отсюда.
Я вновь услышал женский голос и инстинктивно последовал за ним. Но, как и все остальное, голос исчез, и я погрузился в темноту, оставшись наедине с собой.
Вскоре я снова увидел тот зеленый мягкий свет. Наблюдал, как он кружился и становился все ярче. Я следил за светом до тех пор, пока он не превратился в камень и не упал с сильным характерным стуком, а из-за угла в это время показались на секунду чьи-то рыжие волосы.
– Подожди! – крикнул я. – Вернись!
Я бросился на поиски. Легкие наполнились воздухом, а тело скрутило от боли.
– Не оставляй меня! – умолял я.
Звонкий звук от падения чего-то. Еще один. Я посмотрел вниз, под ноги, в поисках нескольких зеленых камешков, упавших на землю. Затем взглянул на небо, и оно обрушилось на меня в виде тысячи зеленых камней, дождем падающих на меня, как будто земля образовывала огромную чашу. Я шел по ним, пока не споткнулся и не упал лицом вниз, но все же продолжил свой путь, пусть и ползком.
– Август! – крикнула женщина.
Камни падали один на другой, окружая меня. Вскоре, чувствуя нехватку воздуха, я начал задыхаться. Каждый падающий камень погребал меня под собой.
– Прошу! – я кричал и пытался разгрести камни, не перестававшие падать, они уже покрыли мою голову. – Прошу, вытащите меня!
Следующий вдох был последним. Все исчезло. Я открыл глаза.
Я проснулся.
Наконец!
Глава 1
Эверли
Сегодня я видела его снова.
На этот раз на почте.
Он был одет в серый костюм, только однажды я видела его в этом костюме, прежде чем он скрылся за поворотом лабиринтов жизни. С тех пор моя жизнь приобрела статус нормальной и даже изменилась в лучшую сторону.
Два года я жила спокойно, и вот сейчас мой покой снова нарушил он.
Я снова вижу его.
Везде.
Наутро после той роковой ночи я видела его в окрестностях – он выгуливал собаку. Несколько месяцев спустя, во время похода за продуктами, у светофора, ожидая зеленый свет, я увидела его совсем рядом. Две недели назад Райан опустился на колено и надел на мой безымянный палец левой руки кольцо с ослепительным бриллиантом, и я ответила «да». Клянусь, в ту самую минуту я видела его лицо.
Он преследовал меня как привидение – мой личный полтергейст.
Я знала, что это был не совсем он. И, хотя, мой психотерапевт часто напоминал мне об этом, каждый раз, когда я видела кого-то, напоминающего мне его, сердце начинало учащенно биться, а легким не хватало воздуха.
Цвет волос или похожая манера смеяться – и миллион мурашек пробегал по моему телу.
Сегодня это был костюм.
Сшитый на заказ, темно-серый, в тонкую полоску. Этот стиль был его любимым, и хотя мужчина в нем ничуть не был на него похож, я по-прежнему не могла пошевелиться, замерев в центре дворика.
Словно заледенела, не в силах двинуться с места.
Потому что невозможно забыть такого человека, как Август Кинкейд.
Нет, ты можешь просто приноровиться к жизни без него, но, в основном, ты не живешь, а выживаешь.
И это именно то, чем я занималась последние два года.
Выживала.
– Эй, ты снова отключилась. С тобой все хорошо? – спросила Сара.
Я осмотрелась, и мир снова ожил. Дети бегали и просили мороженого, подростки смеялись и флиртовали по пути к автобусу. Запах булочек с корицей смешался с запахом дешевой китайское еды, пока люди толкались и пинались, выстраиваясь в ужасно длинные очереди. Жизнь вокруг меня завертелась, когда я вернулась на землю.
– Да, я в порядке, – заверила я ее. На красивом лице Сары явно светилось недоверие. Она вскинула руку, будто хотела обнять меня, но передумала.
– Ладно, – ответила она, сдаваясь. Сара знала, что я не стану говорить об этом.
Никогда не говорила.
У каждого есть что-нибудь слишком сокровенное, чтобы делиться этим. К этому относились и определенные воспоминания о моем прошлом.
Сара знала, что я чудачка, но все же, по каким-то причинам стала со мной дружить. Мне кажется, это наша общая черта. Мы познакомились в комнате ожидания моего терапевта. Сара лечила булимию (прим. пер.: Булимия – заболевание, в основе которого лежит нервно-психическое расстройство, проявляющееся в неконтролируемом потреблении пищи, сосредоточенности на еде, калориях, весе),так, по крайней мере, она говорила. С тех пор как она достигла возраста, когда получают право голоса, ее мучили различные расстройства пищевого поведения. Девушка винила в своей болезни учителя танцев, который считал, что она недостаточно стройная, чтобы быть балериной.
– Когда твоя самая большая мечта – это быть Принцессой Лебедь из «Лебединого озера», приходится чем-то жертвовать, – безапелляционно заявила мне она в тот день в приемной. Сара сосуществовала со своими проблемами. Годами она шла к своей мечте, а в этом году наконец-то станет Принцессой Лебедь, которой всегда мечтала быть, полностью контролируя то, что она называла: «терпимыми недостатками».
А я?
Что ж, мне кажется, у всех в жизни есть неразрешимые проблемы. У некоторых есть видимые недостатки, которые отражаются в зеркале, до которых можно дотронуться рукой, которые можно измерить по определенной шкале. У других, например у меня, есть воспоминания, от которых просыпаешься среди ночи, которые преследуют, когда бодрствуешь, превращая правильное и хорошее в нечто другое.
Я сомневаюсь, что когда-нибудь наступит счастливый конец и появится радуга после ненастья, которая волшебным образом излечит меня.
Но я старалась. Райан изменил мой мир, перечеркнув все мрачные перспективы в будущем. Теперь я видела возможности, а раньше могла видеть лишь кромешную тьму. Он вернул мне надежду и свет в мою жизнь, избавив от печали. Не было и дня, чтобы я не испытывала благодарность за то, что он настойчиво меня добивался.
Я не из тех, кого легко прижать к стене, так, по крайней мере, он утверждал.
– Так ты готова? – спросила Сара, схватив меня за руку и пытаясь оттащить от лотков с замороженным йогуртом и жареной еды.
– Как всегда, – вздохнула я, последний раз взглянув на выход.
– О, ну ладно. Большинство девушек были бы только рады. Черт, я так долго ждала этого дня!
– Тогда скажи, что ты – это я, – взмолилась я, когда мы завернули за угол, и мой взгляд замер на ярко освещенном указателе на краю пешеходной дорожки. Я почувствовала, как во мне зарождается стон где-то глубоко в легких, который затем вырвался, чтобы выразить мое раздражение.
– Эверли Адамс. Ты не свалишь все это на меня! Это твой день, и ты будешь им наслаждаться!
– Я думала, мой день уже был несколько месяцев назад, – пошутила я.
– Как у стыдливой нареченной, у тебя будет много времени. Пора бы уже привыкнуть.
Я снова застонала, поглядывая на огромные витрины, за которыми было больше тюля и стразов, чем я видела за всю свою жизнь.
– Нам следовало просто сбежать.
***
– Оно ужасно, Сара, – пожаловалась я, выйдя из примерочной в платье, стиль которого был чем-то средним между стилем «Русалочки» и невест из триллеров Альфреда Хичкока.
– Оно прекрасно! Последний писк моды, – практически завизжала подруга, сложив ладони как ребенок, которому дали леденец на ужин. – Только посмотри, как ткань собрана, создавая иллюзию, что на подоле маленькие перья. Так драматично.
– Предполагается, – сказала я, указывая на икры, – что я смогу двигаться в платье. Это называется хождение. А в этом я выгляжу глупо!
– Хождение слишком переоценивают. Кроме того, как много ты планируешь ходить в этом платье? – Сара закатила глаза, опустившись на колени, чтобы повозиться с подолом. Кончилось тем, что тюля – или как там называется эта воздушная ткань – стало вдвое больше.
– Вот, идеально.
– Я это не надену, – твердо заявила я, пытаясь смотреть куда угодно, только не в сторону трех зеркал, отражающих мой глупый вид. – Выбери другое. И, ради всего святого, выбери что-то менее... ну, менее в твоем стиле.
Я еще раз предприняла попытку зайти в примерочную. Моя походка больше походила на ковыляние. Когда я добралась до нее, ко мне присоединилась консультант. При всем желании, я не смогла бы сама избавиться от этого безобразия, надетого на меня.
– У вас милая татуировка. Довольно необычная, – сказала мне женщина, стоя за моей спиной и снимая все булавки, которые удерживали платье. На моей стройной мальчишеской фигуре плохо сидели демонстрационные размеры. Узкие бедра и маленькая грудь вынуждали меня носить размеры, ради которых другие женщины готовы были умереть, но недостаток упомянутых частей тела иногда злил. Очень.
Особенно при примерке свадебного платья. Или чего-нибудь отдаленно женственного. Я чувствовала себя как мальчик, не достигший полового созревания, который прикидывается трансвеститом, нежели красивой, зрелой женщиной.
– Спасибо, – неловко ответила я, когда моя рука инстинктивно дернулась к плечу, чтобы коснуться той частички себя, которую я от всех скрывала. Зеркальные стены позволяли рассмотреть себя со всех сторон, подчеркивая каждый резкий изгиб и выступающую сторону, открывая строгие черные линии ветвей, обвивающие мою спину и плечо.
– Почему птица не улетает? Она свободна, – рассеянно спросила женщина и склонила голову набок, уставившись на клетку, вытатуированную на моем правом плече. Она была затейливой и красивой, висела на голой ветке, дверца широко распахнута, давая возможность всему миру рассмотреть маленькую птичку внутри.
– Может, она не готова, – быстро ответила я, отвернувшись.
– Ладно, я нашла другое платье, Эверли. И я обещаю, ты в него влюбишься! – разрывая своим мелодичным голосом чары, которые окружили нас, прокричала Сара, чем напугала нас обеих. Консультант выпрямилась и быстро повернулась, а я отступила в угол и схватила атласный халат. Я как раз подвязала его на талии, когда открылась дверь и вошла Сара.
– Скажи, что любишь меня, – сказала та и провальсировала в примерочную, держа в руках платье цвета слоновой кости в стиле «ампир», с небольшой отделкой воротника бисером, с полным отсутствием тюля и органзы.
– Мне кажется, я люблю тебя, – ответила я, а мои глаза расширились, когда я осознала, насколько платье элегантно. Простое и сдержанное. Такое, как я хотела.
– Давай, примерь, – предложила она, вручив его консультанту, которая двинулась ко мне навстречу.
Кивнув, я согласилась, зная, что в этом нет необходимости.
Оно было идеально, и когда я осмотрелась в комнате, то поймала взгляд маленькой птички на моем плече. Той, которая слишком боялась улететь из клетки и познать мир за ее пределами.
Скоро я тоже буду идеальной.
По крайней мере, постараюсь.
***
– Ты моя, Эверли, – прошептал он. – Моя и только моя. Мне принадлежит каждая твоя частичка, каждый дюйм твоего тела, каждый твой вздох. Ты. Принадлежишь. Мне.
– Эверли, – пробормотал другой голос. – Эверли, проснись. Ты снова уснула на самом интересном месте, – засмеялся Райан.
Я распахнула глаза и повернула голову, устроившись поудобнее у него на груди, в попытке скрыться от света телевизора.
– Эй, соня, – сказал он, покрепче прижав меня к своему телу. – Никогда не догадаешься, кто сейчас стал солдатом года, – пошутил он, склонив голову настолько близко, что я почувствовала его горячее дыхание на шее.
– Я видела это сюжет много лет назад, – ответила я, прикрывая зевок рукой и выпрямившись в его объятиях.
– Как всегда.
– Ничего не могу с этим поделать. Сюжетные линии всегда слишком предсказуемы.
– А если бы ты написала сценарий, – произнес он, мягко откинувшись с мальчишеской улыбкой, осветившей его лицо, – что бы ты изменила?
– Не знаю, я ведь не сценарист, – ответила я, пожав плечами.
– Может тебе стоит попробовать?– он вскинул брови, вынуждая меня ответить.
– Ну и кто сейчас предсказуем, Райан? – раздраженно спросила я, встав с удобного места на диване, чтобы создать необходимую дистанцию между нами. – И в самом деле? Сценарист? В следующий раз предложи что-нибудь менее глупое. Ты когда-нибудь видел меня с ручкой? Или сидящей за компьютером?
Что бы не происходило в моей жизни, мне было необходимо пространство.
К несчастью, наша квартира не была такой уж большой, но в этот момент даже футбольное поле или два были слишком малы.
– Я не хочу начинать спор, Эв, но просто подумай об этом.
– Я думала об этом, – ответила я и ушла на кухню, когда замерцал свет. Я открыла холодильник и схватила бутылку воды. С трудом открыв крышку, опрокинула бутылку и залпом выпила половину. Вода, определенно, не являлась моим излюбленным напитком, но у меня не было терпения, чтобы искать что-то еще.
– И что ты решила? – осторожно спросил Райан, вставая с дивана, чтобы сесть рядом со мной за стойкой на кухне.
– Что я до сих пор думаю, – я вздернула голову, пытаясь не смотреть ему в глаза.
Здесь не было моей вины.
Райан медленно и протяжно вздохнул, и я не стала нарушать молчания, повисшего между нами. Я поставила наполовину пустую бутылку на стол. Быстрая вспышка света привлекла мое внимание, когда я повернула голову и посмотрела на свою левую руку, наблюдая за тем, как верхний свет отражается от маленького бриллианта, расположенного в центре тонкого золотого кольца.
Три недели назад Райан предложил мне выйти за него замуж, я сказала «да».
Несмотря на все, что он пережил от меня – холодное безразличие и бесконечные отказы – он любил меня. Райан принял меня даже после того, как я призналась ему, что какая-то часть меня останется навсегда недосягаемой. Такой, какая я есть.
И с тем, что я готова была ему дать.
– Я снова просмотрела брошюры, – призналась я, протягивая ему «оливковую ветвь», и снова взяла свою бутылку. Его теплая улыбка вернулась, и Райан положил свою руку поверх моей, которая сжимала бутылку.
– Я просто хочу, чтобы ты добилась успеха. Во всем, за что бы не взялась, Эв. Черт, по мне, ты можешь быть специалистом по плетению корзин. Я просто хочу, чтобы ты чувствовала, что у тебя есть цель в жизни, вместо того, чтобы работать в магазине кофе, который ты никак не хочешь бросить.
– Я знаю, поэтому люблю тебя, – ответила я, чувствуя, что он не сводит с меня глаз. Желая быть ближе к нему, я вышла из кухни и подошла к столу, за которым он сидел, чтобы обнять его.
Райан прижал меня к себе, и я ощутила себя снова в безопасности.
– Я делаю не плохой кофе, – сказала я, усмехнувшись.
Он приподнял мой подбородок, вынуждая посмотреть в его темно-карие глаза.
– Знаю. Думаешь, почему я возвращаюсь сюда каждый божий день? Дело не в твоем очаровании.
– Я думала, дело в моей попке, – я засмеялась и покачала ей, в то время как он обхватил мои щеки руками и сжал их.
– Ах, да. Попка порно звезды и рот как у мима. Неважно, как сильно я старался, я мог бы никогда не разговорить тебя.
– Такой милый болтун. И, вообще, меня предупреждали, что нельзя говорить с незнакомцами, – сказала я, сразу же возненавидев себя за это. Я медленно опустила голову, в животе что-то перевернулось, а в голове пронеслись нежеланные воспоминания из прошлого.
– Я никогда и ни за что не хочу снова видеть, как ты говоришь с другим мужчиной. Ты поняла меня, Эверли?
Эти слова прокручивались у меня в голове, и я пыталась вытряхнуть их. За прошедшие два года я пережила много подобных моментов. Взгляд, случайная фраза – все, что угодно могло спровоцировать их. Я научилась распознавать симптомы и быстро реагировать на них.
Настолько быстро, что, казалось, Райан ничего не замечал.
– Ну, – начал он, улыбаясь, и запустил руки мне под блузку, – в конце концов, ты не выдержала осаду. И теперь ты моя.
На моем лице появилась слабая улыбка за секунду до того, как его губы коснулись моих.
Не важно, как сильно Райан любил меня.
Не важно, как сильно я любила его в ответ.
Я никогда и ни за что не смогу принадлежать другому.
Никогда в жизни.
***
Фильм был надолго забыт, как и наши вещи.
Они были разбросаны по всей квартире, образуя тропинку к спальне. Небольшие частички распутства.
– Эй, еще рано, может, закажем пиццу? – прокричал Райан из душа, и я глубоко вздохнула, глубже зарывшись под одеяло.
– Для этого мне придется вылезти из кровати? – жалобно проговорила я, скользя ногами по гладким простыням. Райан всегда говорит, что со стороны похоже, будто я плаваю в пастели.
Пока я росла, у меня никогда не было хороших простыней. Черт, иногда в детских домах не давали вообще никаких простыней – только покрывало и грязный голый матрац.
Шикарные. Простыни из египетского хлопка были тем, к чему я никогда не привыкну, сколько бы раз мои ноги не касались их. Каждую ночь я ныряю в кровать и наслаждаюсь ощущением гладкости.
Как и Райан, это приносило мне покой и чувство защищенности – я не могла решить, что из этих двух вещей важнее в моей жизни.
– Пожалуйста, детка. Я голоден. Очень, очень голоден, – сказал Райан, просунув голову в дверь ванной. Уголки его губ опустились, делая его моложе. Я засмеялась, не в силах противиться его мальчишескому обаянию.
– Ладно, ладно, – ответила я, вытянувшись в последний раз перед тем, как встать и схватить одежду.
– А хотя, мне, пожалуй, сначала нужно сжечь еще несколько калорий, – решил Райан, выйдя из ванной в одном полотенце. Его загорелое тело было влажным и скользким после душа, я не могла удержаться, чтобы не прикусить губу, заметив, как маленькая капля воды скатилась вниз по его широкой груди.
Кто бы мог подумать, что ботаники такие горячие?
Его взгляд становился жарче, когда он начал приближаться, а я наблюдала за тем, как на пол полетело полотенце. Я отступила назад, уперевшись в край кровати.
Наши тела прижались друг к другу, когда Райан обхватил мою голову, пытаясь запрокинуть ее.
– Я люблю тебя, Эверли. Я так тебя люблю, – прошептал Райан, касаясь моих губ своими. Я застонала в ответ, чувствуя, как каждый напряженный дюйм его тела прижимается ко мне.
Он, как всегда, нежно опустил меня на кровать, заботясь обо мне. Когда моя голова коснулась подушки, я услышала, как по всей квартире раздался звонок телефона.
Райан покачал головой.
– Не обращай внимания, – сказал он.
Я слегка оттолкнула его за плечи, умоляя позволить мне ответить.
– Это не может быть важным, Эв, – сказал он, его глаза расширились от изумления. – Я здесь.
Я закатила глаза и схватила свою одежду по пути в гостиную.
– Это может быть Сара, – ответила я. – У нее сегодня первая репетиция.
Я ответила на звонок, не узнав номер, и замолчала.
– Детка, – позвал Райан, стоя в дверном проеме. – Возвращайся в постель. Что бы это ни было, это может подождать.
Я не слушала. Вместо этого, я ответила и услышала слова, мечтая, чтобы они оказались неправдой.
– Мисс Адамс? – произнесла женщина на другом конце.
– Да, – ответила я.
– Это доктор Лоуренс из больницы «Святого Маркуса».
Мое сердце неровно забилось, и я поискала опору, чтобы устоять на ногах. Я знала, что это произойдет. Это было неизбежно, как грузовой поезд в полуночи, который светился вдалеке... я знала, что должно произойти.
Кто должен произойти.
– Он очнулся.
Телефон упал на пол за секунду до меня, и мир погрузился во мрак.
Глава 2
Август
– Мне нужен доктор! – прокричали где-то рядом. Я чувствовал, как мои легкие расширяются, вбирая воздух. – Дыши! Посмотри на меня! – закричала женщина снова. Я открыл глаза, и ослепляющий белый свет обжег сетчатку, из-за чего я не cмог четко разглядеть помещение. Инстинктивно подняв голову, я пытался зафиксировать ее в этом положении, но потерпел неудачу.
– Я сестра Эми. Вы знаете, где находитесь? – спросила она. – Вы очень долго не разговаривали – горло будет саднить. Пожалуйста, не пытайтесь говорить.
Очень долго? Сестра?
Я моргнул, огляделся вокруг, пытаясь найти точку, на которой мог бы сосредоточиться. Размытые белые стены стали четче, когда я посмотрел на свое искалеченное тело, накрытое накрахмаленным, выцветшим одеялом. Пошевелил рукой и услышал, как она захрустела, словно ветви старого дерева. Перевел взгляд на свою ладонь и заметил тейп (прим. пер.: Тейп – клейкая лента из ткани, напоминающая лейкопластырь, используемая для фиксации или поддержки суставов), намотанный вокруг локтевого изгиба – может, для капельницы?
– Сэр, с вами все в порядке? Вы понимаете, что я вам говорю?
Я посмотрел на сестру Элли или Эми, молодую блондинку, обеспокоенно смотрящую на меня и, возможно, пребывающую в легком шоке. Я кивнул, прищурив глаза в попытке оценить ее внешность. Знал ли я ее?
– Вы знаете, где находитесь? – повторила она. – Просто кивните головой, да или нет.
Я отрицательно кивнул, чувствуя, как напряжены мышцы шеи.
Сразу после этого в дверном проеме появился мужчина постарше, в белом халате и костюме хирурга.
– Вы звали его доктора, – сказал он отсутствующим тоном, просматривая медицинскую карту и медленно входя в палату. Он поднял глаза и встретился со мной взглядом. – Боже милосердный! – прошептал он, с лязгом уронив папку на пол. Оставив кипу бумаг там, куда она упала, он прошел вперед с застывшим на лице выражением удивления, сосредоточившись полностью на мне.
– Я снимала показания приборов, и он внезапно сделал глубокий вдох. Я подумала, он умирает, но затем он открыл глаза и полностью пришел в себя. Я никогда о таком не слышала раньше.
Мужчина просто таращился на меня, не веря своим глазам.
– Доктор, с вами все в порядке? – спросила сестра, с беспокойством глядя на пожилого мужчину. Его седые брови сошлись на переносице, а застывшая фигура была повернута в мою сторону.
– Да. Да, разумеется. Нам необходимо проверить все показатели прямо сейчас, – сказал пожилой мужчина, по-прежнему находясь в неком подобии транса. – Невероятно, – продолжил доктор, в то время как я не сводил с него взгляда, а молодая сестра стояла надо мной, будто я являюсь последствием какого-то безумного научного эксперимента.
Внезапно это меня насторожило.
Сестра поспешно ретировалась, и неожиданно я остался наедине с пожилым доктором.
– Вы помните, как попали сюда? – спросил он, подвинув стул к кровати. Мужчина сел, положив папку на колени, спокойно согнув ноги и приготовив ручку для записей.
– Я... – это единственное слово поцарапало мне горло, словно наждачная бумага, и вызвало внезапный приступ кашля, которому не было конца.
Я почувствовал, как рука доктора приподняла меня и похлопала по спине, в попытке помочь мне.
– Не торопитесь, – сказал мужчина, подойдя к раковине. Он вернулся несколько секунд спустя с бумажным стаканчиком, наполненным водой.
– Сначала только маленькие глотки, – подсказал доктор, когда я поднес стаканчик к губам. Этот процесс, хоть он и должен был быть мне знакомым, оказался чем-то неловким и новым. Руки тряслись, а ладони быстро устали от напряжения. Я с трудом нашел свой рот и был вынужден смотреть вниз, чтобы не промазать, капли воды пропитали тонкую больничную пижаму.
Я был как ребенок. Слабый, беспомощный ребенок.
Однако прохладная вода немного успокоила мое раздраженное горло и доставила такое необходимое мне облегчение, что, в конце концов, я нашел силы на слова, которые хотел произнести с тех пор, как открыл глаза.
– Я... ничего... не помню, – сипло ответил я, эта правда причиняла больше боли, чем я испытывал физически.
***
Ничего.
Моя прошлая жизнь была нескончаемым туннелем забытья, которому не было ни начала, ни конца. Не было взлетов и падений, никаких признаков, которые подсказали бы мне, какие извилистые повороты ждут меня в будущем. Не было ничего впечатляющего – никаких кратких записей, чтобы напомнить мне, что происходило.
Все сжалось до одного единственного слова.
Ничего.
Неважно, как много вопросов они зададут, ответ останется неизменным.
Я не помнил абсолютно ничего.
Что я мог с этим сделать?
Доктор – он представился Лоуренсом – сказал, что память может вернуться со временем. Я спросил, с какой вероятностью это может произойти.
Он честно ответил, что не знает.
– После определенного количества времени, шансы, что пациент восстановит память после травмы головы, подобной вашей, становятся все меньше. Мы на самом деле не знали, очнешься ли ты когда-нибудь, Август. Это большая редкость. В этой отрасли медицины мы идем вслепую.
Август.
Так меня зовут – Август Кинкейд.
Но это имя ничего не сказало мне о том, каким я был человеком – какую жизнь я вел. Я мог бы сказать, что никогда в жизни не чувствовал себя таким потерянным и одиноким... но было ли это правдой?
Мои глаза теперь уже привыкли к флуоресцентному свету лампы надо мной, и я уставился в пространство, пытаясь понять, как мне найти смысл в этой новой реальности. Мой взгляд переместился к окну, где передо мной распростерся город.
Медсестры объяснили мне, что я нахожусь в Сан-Франциско. Когда посмотрел на город, тот показался мне чужим и холодным. Ничего не выделялось. Действительно ли я жил здесь?
Дверь со скрипом открылась, когда сестра Эми снова вошла в палату.
– Я принесла вам кое-что из еды. К сожалению, это всего лишь яблочный мусс и бульон, но это только начало, – сказала она с нежной улыбкой, поставив передо мной поднос. – Еще я нашла ящик с вашими вещами, не хотите взглянуть?
– Вещами? – переспросил я, мое внимание полностью переключилось на маленькую картонную коробку в ее руках.
– Да. Когда вас привезли, с вами были кое-какие вещи. Мы положили их в коробку... ну, я положу это здесь.
Доктор сказал, что на меня было совершено покушение – ограбление, но он не рассказал мне подробности. Он сказал, что сейчас лучше начать с чего-то общего.
Положив коробку на кровать рядом с моей ногой, она отвернулась.
– Эми, – тихо позвал я, желая узнать что-нибудь еще... все, что угодно.
– Да? – ответила она, повернувшись обратно. Ее янтарные глаза наполнились сочувствием.
– Кто-нибудь приходил, чтобы навестить меня? Семья, друзья – кто угодно?
Она сжала губы и опустила голову.
– Нет, сэр. Никого не было, пока я здесь работаю.
– А как долго вы здесь?
– Я работаю в этом крыле чуть больше года, сэр.
Я проглотил огромный ком в горле и быстро поблагодарил ее. Услышав, как дверь за ней захлопнулась, я снова посмотрел в окно на тысячи улиц и домов внизу.
Доктор Лоуренс сказал мне, что я «спал» чуть больше двух лет – двадцать шесть месяцев, если быть точным. Это было похоже на сон во время путешествия на самолете, когда пилот разбудил тебя через три часа полета в пункте назначения – только ты до сих пор застрял в самом начале и удивляешься, почему не несут твои напитки и орешки. Казалось, все произошло в мгновение ока, потому что ты спал все время.
Я потерял два года своей жизни – жизни, которую я не помнил. Жизни, частью которой никто не хотел быть.
Я уже кое-что узнал о том, что я из себя представляю.
Ни семьи, ни друзей – я был либо одиночкой, либо мудаком. Я даже не знал, что хуже.
***
У меня тряслись руки, когда я положил коробку на колени, приготовившись к тому, что может в ней скрываться. Я нервничал, и меня тошнило в предвкушении. Внезапно мне захотелось убежать, но куда мне было идти? И как бы я мог добраться туда? Для того чтобы пошевелить ногой, мне требовалась большая сосредоточенность, чем мне хотелось бы признать, и я по-прежнему был прикован к сотне наблюдательных устройств.
Коробка словно уставилась на меня в ожидании... гадая, когда, наконец, я надорву край и раскрою тайны, которые она скрывала так долго.
Что если мне не понравится то, что я найду? Что если так?
Глубоко вздохнув, я положил руку на край коробки и отодвинул ее, осознавая, что только так можно внести ясность.
Все было аккуратно сложено внутри, там были вещи, бумажник и кое-какие другие принадлежности. Я немедленно взял бумажник, зная, что там будет больше всего информации. Хотя я многое забыл, мои пальцы прошлись по гладким краям из мягкой кожи, когда я попытался открыть бумажник.
Там на меня пристально всматривалось мое собственное изображение. Благодаря тому, что напротив, рядом с раковиной, висело зеркало, я пару раз замечал свое отражение, с тех пор как пришел в себя несколько часов назад.
Мужчина, который смотрел на меня с фотографии на водительском удостоверении штата Калифорния, был совершенной противоположностью тому человеку, которым я был сейчас.
Холодные, пустые, зеленые глаза смотрели сквозь меня, будто мир и все в нем принадлежали ему. Мужчина на фото был одет в накрахмаленную белую рубашку, безупречный зеленый галстук и пиджак, но на его лице не было улыбки, которая затронула бы глаза – ни тени эмоции. Мои на этот момент длинные, неопрятные волосы на фото были аккуратно и коротко подстрижены, как подобает безупречной персоне, которую можно было разглядеть даже на маленькой фотографии.
Мое внимание переключилось на адрес.
1023 Си Клифф Лэйн, Сан-Франциско.
Я посмотрел в окно, пытаясь разглядеть что-нибудь за оконным стеклом, то, что могло бы напомнить мне о жизни, которой я жил раньше.
Сан-Франциско.
И хотя информация на водительском удостоверении подтвердила слова сестры, я по-прежнему не чувствовал связи с городом внизу. Ничто меня не звало, ничто не привлекало внимания.
Был ли там кто-нибудь, кто помнит мое имя?
Я продолжил копаться в кошельке и нашел две сотни долларов наличными, несколько кредитных карточек и несколько членских карт в общества, о которых я никогда не слышал, но в которых, очевидно, состоял.
Или больше не состоял.
Что происходит с твоей жизнью, когда ты в коме? Исчезаешь ли ты? Прекращает существование или жизнь все-таки продолжается? Я смотрел на адрес, указанный на водительском удостоверении, и гадал, есть ли у меня до сих пор дом... банковский счет? Я не умер, но кто оплачивал мои счета все эти два года?
Были ли у меня деньги, чтобы оплачивать?
Черт.
Внезапно я снова захотел впасть в кому и никогда не просыпаться.
А затем я увидел ее.
Это было похоже на мираж, просто край фотографии, выглядывающий из бумажника – копна волос, которая приковала мое внимание к фото.
