Текст книги "Забывая Августа (ЛП)"

Автор книги: Д. Берг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 16 страниц)

– Пожалуйста, наверх. Сейчас, – она вздрогнула от моих резких слов, повернулась к двери и побежала. Я слышал, как ее рыдания раздаются с лестницы.

– Я хочу, чтобы ты ушел. Убирайся из этого дома, уходи, – сказал я, не утруждая себя взглядом в его сторону.

Трент подошел к слайдеру и остановился.

– Я попрошу моего секретаря позвонить тебе в понедельник. Не разочаровывай меня, Кинкейд. Ты можешь не помнить, но я не веду себя любезно с теми, кто должен мне – даже если этот должник случайно был моим другом.

– Мы не друзья.

– Мы позаботимся об этом. Убедись, что скажешь Эверли, что я попрощался… и позаботься о нашей девушке... не хотел бы, чтобы с ней что-то случилось.

А потом он исчез. Я услышал, как хлопнула входная дверь, прежде чем побежал вверх по лестнице, перескакивая через ступеньки, чтобы найти ее. Я остановился перед главной спальней. Это было последнее место, где я ожидал ее найти, но Эверли была неподвижна, стояла рядом с двуспальной кроватью, глядя на незаконченный проект, который я еще не показал ей.

– Что это? – спросила она, сосредоточившись на черных рамах, разбросанных по всей кровати.

– Поздний подарок на день рождения. Я хотел снова придать комнате жизнь. Когда снял все фотографии и положил все в коробку, комната потеряла так много. Она потеряла свой свет. Я подумал, что это даст ей гораздо больше.

Ее пальцы проследили ближайшую картину – крупный план наших лиц, когда мы целовались. Оригинальный портрет был намного более эротичным, взятым из одной нашей ночи, когда мы фотографировались во время занятия любовью, но я обрезал его, потому что любил ее выражение – подавляющая потребность, которая, казалось, поглощала ее. Это само по себе было эротично.

– Но почему здесь? Почему в этом месте? – продолжала она, ее голос был отдален и сдержан.

– Здесь были хорошие воспоминания. Я хочу снова их возродить.

Ее глаза охватили многочисленные рамы, взяв дюжину картин, которые я выбрал для нас, прежде чем Эверли молча передвинулась по комнате. Остановившись на голом пятне на стене, где краска была немного тусклее, она смотрела на квадрат, где стояла последняя фотография. Слезы начали течь по ее лицу.

– Ты такой же, как он. И я закончу так же, как она, – всхлипнула она в свои руки.

– Нет, нет, нет. Мы то, что мы делаем сами, Эверли. Разве ты не видишь, что наше прошлое не имеет никакого отношения к тому, кем мы являемся сегодня.

– Ты ошибаешься, – воскликнула она, покачав головой. – Это уже происходит. Я вижу, это уже начинается.

Теперь она расхаживала по комнате, ее глаза запылали, когда я попытался следовать за ней.

– Что видишь? Что ты имеешь в виду?

– Почему он здесь, Август? Расскажи мне! Что Трент делал здесь?

Я открыл рот, чтобы ответить, но остановился, мой предыдущий обет остался верным. Я бы сделал все, чтобы сохранить ее в безопасности. Даже если это означало отказ от моего собственного будущего.

Даже если это означало отказ от всего.

– Я не могу этого сделать, – сказал я мягко.

– Не можешь или не хочешь?

– Это имеет значение? – спросил я, чувствуя, как мое сердце вздрагивает от каждого ложного слова.

– Нет, – признала она, ее взгляд упал на пол, как и все наши надежды и мечты. – Но я не могу быть здесь, если он вернется в твою жизнь. Я не смогу. Этот человек однажды разрушил нашу жизнь. Я не буду стоять и смотреть, как он делает это снова.

Я просто кивнул, принимая ту судьбу, которая, я знал, обязательно придет. Судьбу, которую я принял в тот момент, когда понял, что не могу защитить ее и рассказать ей все.

«Как зовут твою девушку?» Холодные слова Трента затмили мой разум, заставив меня вдруг осознать, насколько я похож на себя в прошлом. Так чувствовал себя старый Август? Когда он запирал ее все это время? Неужели он действительно сделал отчаянную попытку спасти ее, а не вынашивал план, чтобы держать ее взаперти?

– Зачем ты это делаешь? – спросила она. – С чего бы тебе рисковать всем, что у нас есть? Как... раньше?

Я покачал головой, ненавидя себя. Ненавидя, что она действительно верила, что я выбираю жизнь власти и богатства, чем быть с ней.

– Иногда дело не в том или ином, Эверли. Иногда это просто то, что должно быть.

– Всегда есть выбор, – тихо сказала она.

Я наблюдал, как она молча осмотрела комнату, как будто переживала кусочки прошлого. Каждое прикосновение ее руки к мебели казалась прощанием. Каждое прикосновение ее кончиков пальцев вдоль постельного белья было прощальным. Она уходила, и я не собирался ее останавливать.

Больше никаких застенчивых улыбок и поцелуев с ароматом кофе. Память о ее коже была бы не более чем призрак, с которым я боролся во сне. Она исчезнет. Навсегда.

«Как я могу продолжать? Как мне выжить без нее?»

– Почему ты думаешь, он это делал? Закрывал меня здесь? Было ли это из-за жестокости или какого-то искривленного увлечения...

– Я думаю, может быть, он делал это из любви, – сказал я, мягко прерывая ее, когда шагнул вперед и взял ее за руку. Я видел, как она вздрогнула, но не вырвала руку. – Я не думаю, что он когда-нибудь остановился бы – как кто-нибудь может перестать любить тебя?

– Любящий меня уничтожил тебя, – всхлипнула она, по ее щеке пробежала слезы.

– Любя меня, ты вернула меня к жизни, – поправил я.

– Но ненадолго.

Ее глаза встретились с моими, когда она попыталась отступить.

– Люби меня еще один раз, – умолял я. – Пожалуйста…

Я сделал нерешительный шаг вперед, когда мой палец медленно скользнул по ее влажной щеке. Ее веки дрогнули, у нее перехватило дыхание. Это было именно то, что мне нужно было знать – она хотела этого так же, как и я.

Я мог бы отпустить ее, но сначала я хотел утонуть в этой любви... это обещание гораздо большего, еще на одну ночь.

До того, как наступит реальность, и я потеряю ее навсегда.

Отодвинув огненную прядь ее волос, я поднял ее подбородок и поцеловал слезы, из-за чего у нее задрожали губы и появились свежие слезы.

– Я хочу ненавидеть тебя. Я хочу оттолкнуть тебя, кричать и ругаться. Я не хочу этого, я не должна. Но я хочу... Боже, да. Если это мои последние несколько часов с тобой – вот как я хочу провести их. Что со мной не так? Мы не правы, Август. Это неправильно, – воскликнула девушка, ее лицо зарылось в мою грудь. – Я так зла, – всхлипнула она.

– Я знаю. Мне очень жаль, – повторял я снова и снова, имея в виду большее, чем она могла когда-либо знать.

– Убери ее, убери боль, – просила она, ее глаза поднялись на меня в отчаянной мольбе о спасении.

Когда мои пальцы запутались в ее волосах, наши лбы соприкоснулись, и я глубоко вздохнул и молча спросил, где бы найти силы. Силы, чтобы сделать ее своей в течение ночи, когда ее тело обернулось бы вокруг меня, зная, что это будет в последний раз. И мужество, чтобы позволить ей уйти на следующее утро, зная, что она уходит с моим сердцем в руках.

Это не значит, что это должно было закончиться.

Мои губы встретились с её, когда я поцеловал Эверли, пытаясь запомнить каждый момент. Каждый стон, цвет ее губ, как она изогнула шею, когда я прижался к ней – скоро это будет все, что есть у меня.

Моя жизнь была бесконечным поиском в прошлое, и теперь мне казалось, что у меня будет только это.

Ничего, кроме горстки воспоминаний.

Когда мои руки скользнули вокруг ее талии, я поднял ее, чувствуя, как длинные ноги Эверли обхватили меня. Поднеся ее к кровати, я сделал паузу, вспомнив о разбросанных фотографиях. Зная, что они только причинят нам боль позже, я осторожно посадил Эверли на край кровати и начал убирать комнату. Фотографии, которые я тщательно выбирал и печатал, упали на пол в кучу вместе с их выполненными на заказ рамами.

Они больше не имели значения.

Ничего из этого не имело значения.

У меня была только одна ночь.

Я игнорировал вибрирующий звук, когда фотографии и рамы с грохотом упали на пол. Мое внимание было сосредоточено исключительно на Эверли. Это всегда была Эверли.

Стоя на коленях перед ней, мои руки дрожали, когда я снял ее блузку через голову, позволив ей упасть на пол к забытым картинам. Голубые глаза встретились с моими, когда Эверли медленно расстегивала пуговицы моей рубашки, позволяя кончикам пальцев прикоснуться к моей голой коже.

– Я всегда буду помнить, как это чувствуется, – прошептал я.

– Не надо, – она покачала головой. – Не давай обещаний. Ты никогда их не держишь.

Я больше ничего не говорил, но знал, что это было одно обещание, которое я никогда не нарушу. Она постоянно клеймила меня. Возможно, у меня не было особых воспоминаний о ней, когда я проснулся в больнице, но моя душа и мое тело узнали ее мгновенно.

Возможно, она уже не будет моей после сегодняшнего вечера, но каждая часть меня всегда будет принадлежать ей.

Одежда была сброшена, и, когда я присоединился к Эверли на кровати, я пытался запомнить каждый дюйм ее тела. Мягкий изгиб бедра, рассеяние веснушек над ключицей, напоминавшее мне конфетти, и даже ветвь дерева, которая исчезала над ее правым плечом.

Мои пальцы инстинктивно отследили замысловатую татуировку, следуя за ней к ее спине, где висела птичья клетка. Она повернулась, позволив моим рукам слегка исследовать ее кожу.

– Пришло время этой птице лететь, Эверли, – тихо сказал я. – Пришло время для нее мечтать, исследовать и найти свой собственный путь.

Опустив голову на подушку, ее глаза внимательно следили за мной, она спросила.

– А что, если она слишком напугана?

– Она найдет свой путь. Она сильнее, чем ты думаешь.

– Не знаю, прав ли ты. Однажды я сказала, что никогда не буду плакать по тебе, – прошептала она, ее голос сломался, когда я держал ее в руках в последний раз. – Думаю, я тоже не сдерживаю обещаний.

Эверли повернулась ко мне, широко открыв глаза, когда я наклонился и поцеловал мокрые щеки, пока наши рты не слились друг с другом, и до конца ночи слов больше не было сказано. Мы снова и снова терялись друг в друге, разжигая огонь, который, несомненно, будет гореть до конца времен.

Но иногда любви и страсти недостаточно.

Когда я проснулся на следующий день, она ушла.

И я остался один, с кучей фотографий и безжизненным домом воспоминаний.

Глава 29

Эверли

Они говорят, что время лечит.

«Но может ли оно прощать?»

Этот вопрос кружился в моей голове снова и снова, пока я поднималась по лестнице к квартире Райана в тот судьбоносный день. После того, как мой мир рухнул у меня на глазах, я пряталась несколько недель. Отказывалась покидать дом Сары по несколько дней, я нянчилась с собой, чтобы исцелиться от разрыва с Августом, на этот раз ради чего-то хорошего. Я должна была предвидеть. Я должна была знать.

Никто не меняется.

Не настолько.

Не в лучшую сторону.

Сара всерьёз восприняла роль лучшей подруги, ни разу не сказав «я же говорила», и ни разу не упрекнув меня за разбитое сердце. Однако, она угрожала подпортить некоторые анатомические части Августа – предложение, которое я отвергла.

Здесь было столько же моей вины, сколько и его.

Его, по крайней мере, извиняла амнезия. Я же помнила всё, но всё равно вернулась, умоляя о большем.

Августу всегда удавалось вытащить на свет бесчувственную часть меня.

Но все эти тихие недели, я плакала до тех пор, пока меня не сморил сон, в её крошечной квартире, вспоминая ощущение его тела, его слова и обещания, пока не осознала кое-что о себе и жизни. Любить Августа было просто. Влюбиться в него оказалось самым простым, что я сделала в жизни. Но когда дело дошло до борьбы, он всегда уходил.

Всегда оказывалось что-то лучше, смелее или ярче, что призывало его на другую сторону, а меня всегда было мало. Даже после того, как он изменился, стал кем-то другим, он выбрал богатство, власть и престиж вместо любви. Он выбрал Трента.

А я осталась не у дел.

Опять.

«Когда же я научусь?»

Райан сказал мне, что любить кого-то должно быть так же просто, как дышать.

Я сделала это. А теперь мне хотелось, чтобы кто-нибудь поборолся за меня. И Райан молча боролся за меня до сих пор, желая, чтобы я пришла к выводу, который он давно уже сделал.

Сердце в груди несется, словно скоростной поезд, наконец-то последний шаг – и я у двери. Мелкий фиолетовый орнамент на двери, который я сама сделала акриловой краской, и деревянный абрис из магазинчика для творчества, по-прежнему были на месте. Это был мой первый творческий опыт и весьма неудачный. Несчастный цветок выглядел так, что он не прижился бы даже в детском саду, но Райану он понравился так сильно, что парень прицепил его на дверь и не разрешал мне снимать.

Он всегда любил меня. Даже, когда это причиняло лишь боль.

Даже, когда это было почти невозможно.

Подняв руку, я несколько раз постучала и замерла, хотя моё сердце угрожало выпрыгнуть из груди в любую секунду. Дверь открылась, и я увидела его. Нежные карие глаза и тёплая любопытная улыбка.

– Что ж, это заняло много времени, – сказал Райан.

– Да, – я улыбнулась, падая в любящие руки и чувствуя, наконец, что я вернулась домой, в безопасность.

***

Оказалось, время действительно лечит даже самые глубокие раны. С каждым днём, тот вред, что причинил мне Август, всё больше казался старым воспоминанием, и я всё глубже погружалась в своё чувство к Райану.

Время не стояло на месте.

Любовь снова нашла себе дорогу.

Но по-прежнему бывали дни, когда я не могла не давить на старый шрам, словно непослушный ребёнок, расчёсывающий заживающую царапину. Иногда мне нужно было напоминать себе.

Горевать.

В такие дни мне хотелось исчезнуть, уехать на другой конец города и погрузиться с головой в воспоминания. То место у моста больше не было моим. Личным. Когда я приехала сюда, то могла видеть и чувствовать только его. Воспоминания о мягких нотках в его голосе не отпускали меня, а от одной мысли о его прикосновениях бросало в дрожь.

«Приезжал ли он сюда, чтобы вспомнить? Горевал ли он об утрате?»

Как бы сильно я не любила Райана, часть меня всегда будет любить Августа. Две совершенно разные жизни, и в каждой я была по-своему счастлива. «Как одно сердце может вместить в себя любовь к двум совершенно разным людям?»

За спиной раздался хруст гравия, я обернулась навстречу свету фар. Не только я знала об этом месте. В городе с миллионом жителей, невозможно было найти место только для себя, но эту машину я знала. Этого непрошеного гостя я бы впустила.

Фары затухли, и дверца машины распахнулась. Я сделала шаг вперёд и встретила его на половине пути.

– Давно не виделись, – сказал Брик, и от тёплой улыбки по его лицу рассыпались морщинки.

– Давненько, – ответила я, – даже слишком. – Я сократила расстояние между нами, обхватив его руками в долгом объятии, едва сдерживая слёзы, грозившие вырваться наружу.

– Всё хорошо, – успокоил меня он. – Я не буду говорить.

Из меня вырвался приглушенный смешок, когда шлюз открылся, и из моих глаз хлынула вода.

– Сейчас я счастлива, – наконец выдавила я сквозь всхлипы, – но почему мне по-прежнему больно?

Он отодвинулся, и его добрый взгляд встретился со мной.

– Это всегда больно. Так было и в первый раз. Но тогда ты лишь заменила боль злостью.

– Я хочу злиться на него. Мне было бы куда проще, если бы я его ненавидела, – призналась я.

– Я знаю. Мне тоже.

– От тебя он тоже отгородился? – спросила я, любопытство съедало меня, когда я повернулась к нему в темноте.

– В целом, да. Каждый раз, когда я прихожу или звоню, он занят или находит оправдание. Он изменился, и эти перемены не в лучшую сторону.

– Это всё Трент. Он словно паразит. В тот момент, как он вторгся в нашу жизнь, всё поменялось. А сейчас он снова вернулся, и наш Август потерян.

– Август сам выбирает свой путь, – сказал Брик, потирая мои плечи, чтобы согреть. – Всё, что ты можешь теперь – выбрать свой. Боль будет уменьшаться с каждым днём, и скоро это будет лишь воспоминание, а не острие ножа в животе. Живи своей жизнью, Эверли. И позволь ему жить своей.

– Ты же не расскажешь ему про это? – спросила я, когда мы развернулись к мосту. Я обхватила себя руками, защищаясь от ветра и внезапно осознавая, что уже довольно поздно.

– Ему придётся перезвонить мне, чтобы это стало возможным... но нет, – ответил Брик. – То, что было здесь сказано, останется между нами.

– Значит, мне стоит ожидать счёт по почте? – пошутила я, толкая его в плечо.

Мужчина усмехнулся. Звук был как шум от гравия, когда он парковался – грубый и рваный.

– Нет. Ты же знаешь, вызовы на дом я для клиентов не устраиваю. Просто встреча двух друзей.

– Отлично, – ответила я, – потому что я почти уверена, что мой терапевт не приемлет визиты на дом, – я огляделась и засмеялась. – Или визиты к мосту, – уточнила я.

– Это бы нисколько меня не удивило, – ответил Брик, улыбаясь уголком губ. Одной рукой он обнял меня за плечи, и мы двинулись обратно к машинам. Он остановился рядом со мной у водительской дверцы и взял меня за руку.

– Следующий твой звонок будет счастливым, – уверенно сказал он.

– Как ты можешь быть так уверен? – спросила я.

Он сжал мою руку и улыбнулся.

– Потому что ты боец, Эверли. Ты выдерживала удар за ударом с тех пор, как была маленькой. И Августа Кинкейда ты тоже выдержишь.

Я кивнула, понимая, что он прав, что я уже сделала свои первые шаги к этому. Та пульсирующая боль внутри, которая, казалось, удвоилась за прошедшие недели, больше не имела надо мной власти. Медленно, но она уменьшалась до небольшого трепета, появляющегося время от времени.

И в такие моменты я буду оплакивать.

Оплакивать жизнь, которой у меня никогда не будет.

Оплакивать мужчину, которого потеряла уже не единожды.

А потом я буду двигаться дальше и радоваться новой жизни, которая только что началась.

Потому что жизнь снова была полна возможностей. И Брик был прав. Я боец.

И этого у меня никому не отнять.

***

– Если ты притащишь сюда ещё одно платье с перьями, я убью тебя! – завопила я через всю комнату.

– Эй, это ты привела меня сюда. Это была твоя первая ошибка! – услышала я в ответ крик Сары, когда консультант начала помогать мне выбраться из очередного монструозного платья.

Это было одно сплошное дежавю: Сара протягивает мне отвратительные платья в бесконечно белом магазине.

Я могла бы избежать ситуации в целом. У меня в шкафу висело идеальное платье, но каким-то образом оно оказалось запятнанным.

Испорченным.

После воссоединения с Райаном, после месяцев, проведённых в узнавании друг друга заново, он опустился на одно колено и снова сделал мне предложение.

И я с радостью согласилась.

На этот раз, мы собирались пройти по проходу, и когда мы это сделаем, я собиралась отдать своё сердце человеку, который верил в меня... даже, если я не могла. Райан был лучшим из нас. Он видел любовь безусловной и бесконечной. Каким-то образом, он знал, что лучше отпустить меня, и я снова найду путь домой.

И сейчас я была полна решимости найти идеальное платье, в котором скажу своё «да». Но Сара делала это почти невозможным, как обычно. Решив перепробовать несколько магазинов вместо одного, Сара успела за день протащить меня через весь город, наконец-то остановившись в магазинчике, который я видела каждый раз по пути на работу. Когда я выбралась из последнего чудовища и добавила его к куче других отброшенных в сторону платьев, мной овладело уныние. Присев в углу, пока консультант готовила следующее платье – что-то гораздо более простое из того, что она выбрала, основываясь на моих требованиях, а не Сары – я со смешанным чувством ожидала в своём белом белье и бюстгальтере без бретелек, пытаясь сделать всё возможное, чтобы не чувствовать дискомфорт.

Что оказалось не так-то просто, потому что... кто может не чувствовать себя странно в одном нижнем белье?

Модели нижнего белья, полагаю.

Но уж точно не нормальный человек. Нормальный человек, с недостатками и изъянами, которые бросались в глаза в ярком освещении и в окружении зеркал, украшавших примерочную невест. Может быть я и худая, но здесь чувствовала себя жердью, критически осматривая шрамы, которые умудрилась заработать, потому что у меня не было родителей, которые бы предостерегли меня, выпирающие кости, потому что я всегда получала еду последней, и напуганную птичку, что сидела в клетке на моём плече, потому что была слишком напугана, чтобы сделать первый шаг.

«Думаю, пора выпустить птичку из клетки, Эверли».

Легко ему говорить. Его не будет рядом, чтобы увидеть, смогу ли я взлететь с расшатанной ветки. Или может, я всё ещё выглядываю из-за дверцы клетки, выжидая возможность сделать первый шаг.

Однажды он дал обещание, что никогда больше не причинит мне боли.

Куча пустых бесполезных обещаний.

– Окей, готовы примерить ещё одно? – ободряющим тоном спросила девушка, разгоняя туман, окутавший мой разум.

– Да, – бодро ответила я, вскакивая со стула к платью.

«Никаких мрачных мыслей, Эверли», – упрекнула себя я.

– Платье очень элегантное, но сдержанное. Я знаю, вы говорили, что с опаской относитесь к кружеву, но я увидела это и решила, что это тот крой, что вы искали. Подумала, вам понравится.

Когда ткань расправилась, и я бросила на него взгляд, то словила один из тех глупых моментов, о которых все говорят: глаза наполнились слезами, пока я боролась с нахлынувшими эмоциями.

– Итак, это «да»? – спросила девушка со смешком.

Я смогла лишь кивнуть, уставившись на своё отражение, пока консультант заканчивала со шнуровкой сзади. Платье добавляло изгибов там, где у меня их в помине не было, декольте подчёркивало мою небольшую грудь, делая её женственной, а не мальчишеской. Я чувствовала себя прекрасной, очаровательной и другими похожими прилагательными.

– Хотите показать подруге? – спросила она, отходя от двери, чтобы я могла пройти.

– Да, пожалуйста, – ответила я, осторожно делая шаг, когда она повела меня к огромным зеркалам в передней части магазина.

– Боже. Мой! – вскрикнула Сара, увидев меня. – Если ты не купишь это платье, я впихну тебя в него силой и заставлю надеть его в день свадьбы.

– Как мило, – пропела я, закатив глаза и осторожно вставая на возвышение. Чудесная девушка придержала мне платье и помогла его расправить, пока я вставала в центре.

– Знаю, это прозвучит немного эгоцентрично, но я бы сама на себе женилась в этом платье.

Сара хихикнула, поднимаясь со стула. Она казалась маленькой и низкой, в то время как я возвышалась над ней, стоя на покрытом ковром возвышении, и осознание ситуации заставило нас расхохотаться. Повернувшись к ней, я взяла её руки в свои и потянула, чтобы она встала рядом.

– Теперь нам нужно найти платье тебе, – сказала я.

– Думаю, нам нужно ещё немного времени, чтобы посмотреть на это, – настояла она, приподнимая мою руку за пальцы выше, в неловкой попытке заставить меня покружиться. Мы хихикали как девчонки, изображая ужасную пародию на вальс.

– Наверное, танцы лучше оставить тебе, – предположила я.

– Или просто рядом с тобой должен стоять мужчина, – раздался знакомый голос, разрезая глупое очарование момента словно нож, примораживая меня к месту.

«Он не может быть здесь», – повторяла я про себя снова и снова, оборачиваясь. Я коротко зажмурилась в отчаянной попытке отмотать время назад.

Я бы успела сбежать. Я бы и в этот раз выбрала безопасный путь и была бы счастлива.

Ему нужно держаться от меня подальше.

Мне нужно было, чтобы он держался от меня подальше.

– Какого чёрта ты здесь делаешь? – раздался ледяной тон Сары, пока мои глаза выдали меня и широко распахнулись, а я встретилась лицом к лицу с человеком, разорвавшим мой мир на части.

Снова.

– Я лишь пришел поздравить невесту, – мягко сказал он.

Все в нём было другим. Начиная с одежды – строгий чёрный костюм – и заканчивая прямой осанкой. Даже его взгляд был другим: холодным, безжалостным и почти жестоким.

«Куда ты катишься, Август?»

– Тебе стоит уйти, – выдавила я, мой голос дрожал от напряжения.

– Нам нужно поговорить, – его взгляд коротко метнулся в сторону Сары, – наедине.

Рука Сары сжалась вокруг меня.

– Если ты думаешь, что я оставлю тебя с ней наедине...

– Всё в порядке, Сара, – мягко сказала я почти шёпотом.

Её широко раскрытые глаза остановились на мне.

– Ты должно быть с ума сошла. Ты согласна?

Оглядевшись, я заметила любопытный взгляд консультанта и нескольких покупателей.

– Не хочу устраивать сцену, – сказала я ей на ухо. – Я просто дам то, что он просит, потом он уйдёт и всё будет закончено.

– Райан никогда не простит меня за это, – взмолилась Сара.

– Позволь мне всё уладить, – сказала я. – Просто иди в мою машину. Я встречу тебя там, когда закончу.

Я видела, что она не хотела уходить. После того, как мы жили вместе, видели друг друга днями и неделями напролёт, когда я едва могла вытащить себя из кровати, я понимала почему. Август был врагом, причиной моей боли и страданий. Но как бы я не была согласна с Сарой, я всё равно не снимала с себя вины. Это был мой выбор. Я выбрала этого мужчину из всех остальных.

И выбор был неверным.

И его холодные безжизненные глаза, были лучшим тому подтверждением.

– Если тебе что-нибудь будет нужно, позвони мне, и я буду здесь, – сказала Сара, стискивая мою руку, перед тем как быстро направиться к выходу, опустив голову. Прежде чем исчезнуть за дверью, она бросила на меня взгляд, и я коротко кивнула. Она ушла.

А я осталась с Августом.

– Мило как она тебя защищает. Хотя, она обещала оторвать мне несколько конечностей, если между нами что-нибудь пойдёт не так...

– Можешь поблагодарить меня за то, что отговорила её от конкретно этого обещания. Она, в отличие от прочих, всегда держала своё слово.

Он улыбнулся и от угрозы в его улыбки я похолодела.

– Это было жёстко.

– Что ты здесь делаешь, Август? Как ты нашёл меня? – спросила я, не двигаясь, а он сделал уверенный шаг ко мне, ослабляя галстук.

– Я же сказал... пришёл тебя поздравить, – он ухмыльнулся, не утруждаясь отвечать на второй вопрос. – Слышал, что ты помолвлена. Снова. Я удивлён, как быстро Райан принял тебя обратно с распростёртыми объятиями, учитывая то, как быстро ты сбежала из них, чтобы прыгнуть в мои.

– Сукин сын, – вскипела я.

Он проигнорировал замечание, скользя взглядом по моему телу, смягчаясь.

– Ты действительно выглядишь потрясающе.

– Если ты пришёл только за этим, то можешь уходить, – я попыталась отвернуться, но он внезапно сократил расстояние между нами, заставляя сердце сбиться с ритма.

– Я хотел показать тебе кое-что, – сказал он, и от близости его тела моё дыхание участилось, воздух вырывался из лёгких как штормовой ветер. Когда Сара стояла позади меня, она казалась маленькой и глупой. И хотя я до сих пор смотрела на Августа сверху вниз, его вид едва ли можно было назвать глупым, а вот я чувствовала себя подавленной им.

Он не дал мне шанс вставить слово, вытаскивая что-то из кармана, но не показывая мне.

– Позволить тебе уйти было самым тяжёлым решением в моей жизни, – сказал он, но прозвучало это так, словно он говорил это себе, а не мне. Я с опаской следила за ним, гадая, куда делась его человечность, с той последней ночи, что я провела с ним.

И лишь одно всплыло в голове.

«Трент».

– Я провёл дни… даже недели, ненавидя себя и то решение, что принял. Я похоронил себя в той проклятой коробке, разглядывая наши фотографии... твои фотографии, пока едва не сошёл с ума от желания. Это было дико, и я знал, что не смогу жить без тебя. Мне нужно было вернуть тебя. Я взял несколько фотографий, сжимая их так сильно, пока планировал, что именно скажу тебе, чтобы ты вернулась. А потом кое-что случилось – кое-что на одной фотографии зацепило мой взгляд.

Он встал рядом, а я непроизвольно отшатнулась назад. Август вытянул руки, удерживая меня на месте, а затем засунул их в карманы. Одну он вытащил обратно с зажатым в ней зелёным камнем.

– Ты помнишь его? – спросил он.

Моё сердце заколотилось, я кивнула, мой взгляд застыл на крошечном камне в его руках.

– Помнишь, как я спросил тебя, видела ли ты его раньше, и ты сказала «нет»?

Я снова кивнула, из уголка глаза скатилась слеза. Я сделала судорожный вздох, ожидая, что вот-вот раскроется единственная тайна, которую я держала в себе почти три бесконечно долгих года.

Подняв другую руку, он перевернул зажатую в ней фотографию, ту, что была сделана много лет назад на одном из моих бургерных дней рождения. Август наклонился, стоя за моей спиной, его глаза полны жизни и воодушевления, так же как и мои, пока я задувала торчащую из моего гамбургера свечу. Мы выглядели моложе, беззаботнее и счастливее.

– Ты видишь ожерелье на твоей шее? – спросил он, удерживая фотографию.

Я медленно сглотнула, кивая.

– Да.

Ответ получился вымученным и пустым, а я продолжала смотреть на фото. Оттуда я видела свою собственную улыбку, а вокруг шеи было надето прекрасное изумрудно-зелёное ожерелье.

– Очень странная вещь произошла, когда я увидел это зелёное ожерелье, украшенное камнями, вокруг твоей прелестной шейки. Моя голова наполнилась шумом, перед глазами помутнело, и неожиданно я оказался на коленях, проживая заново воспоминание. Только это было воспоминание не об этой жизни, это было воспоминание из моей прошлой жизни. Угадаешь, что это было, Эверли?

Мои губы задрожали, пока я тщетно пыталась сдерживаться.

– Нет? Позволь, я тебе напомню. Ты и я... в тёмной аллее? Никого кроме нас. Ни злобных воров или пугающих грабителей, как ты удачно придумала для полиции. Только ты и я. Как же я оказался в коме, Эверли? Как? – давил на меня Август.

***

– Мы должны уехать. Здесь не безопасно, – упрашивал он.

– Нет, это мне не безопасно с тобой! – кричала я, вырываясь из его хватки. Август пытался схватить меня, я беспорядочно дёргалась в крепком захвате, пока, наконец, мне не удалось освободиться, и, развернувшись, мой кулак встретился с его головой. Боль от сорванного ожерелья заставила меня обернуться как раз в тот момент, когда его тело рухнуло на землю, голова ударилась о тротуар, а вокруг него рассыпались крохотные зелёные камушки.

***

– Я, – вырвалось у меня, – это сделала я.

– Да, – ответил он, беря мою руку в свою. Она тряслась, когда он раскрыл мою ладонь и положил туда камушек. Его холодные безжизненные глаза встретились с моими, и он произнёс слова, которые я боялась услышать с той самой ночи, когда он очнулся.

– И я помню всё.

Чудовище вернулось.