Текст книги "Забывая Августа (ЛП)"
Автор книги: Д. Берг
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 16 страниц)
Двое самых дорогих людей на свете, парочка бутылок вина и стол, ломившийся от домашней еды.
Это было сказочно.
– Это было ужасно, – засмеялась Сара, прикрывая рот изящной рукой, – нам нужно поработать с твоим представлением о балете.
Я потрясла головой, делая большой глоток Мерло.
– Нет, со мной всё в порядке. И, спасибо, конечно, но этот тост был великолепным! От самого сердца!
Мы расхохотались, принимаясь за обед. Я действительно постаралась в этот раз, готовя любимые блюда Сары, даже зная, что она их все лишь попробует.
Если вообще попробует.
Может она больше и не булимик (Прим. Не́рвная булими́я – расстройство приёма пищи, для которого характерны повторные приступы переедания и чрезмерная озабоченность контролированием массы тела, что приводит человека к принятию крайних мер, призванных уменьшить влияние съеденного на массу тела), но она всегда была и остаётся балериной. Вес крайне важен для её карьеры, и она относится к этому очень серьёзно. Жирные продукты – враг номер один, за исключением особенных случаев, и я знала, что завтрашний день она проведёт в зале или балетном классе, сгоняя наеденные калории. Тот факт, что подруга пила сегодня, означал, что этот случай особенный. Обычно она брала диетическую колу, чёрный кофе или воду. В этом была вся её жизнь, и Сара отдавалась ей на все сто процентов.
– Эв, ты меня убиваешь, – сказала она, рассматривая заставленный едой стол.
– Нет, если бы я пыталась, то испекла бы шоколадный чизкейк, – ухмыльнулась я.
– Ты не могла! – пригрозила Сара, вскакивая из-за стола к холодильнику, где я спрятала лакомство. – Ты злобная стерва! – услышала я её бормотание из холодильника. Девушка появилась из-за дверцы, облизывая палец, и я почти увидела, как она мысленно закатила глаза.
Райан фыркнул.
– Думаю, на следующее шоу ей понадобится дублёр.
– Нет уж, – ответила она, возвращаясь к столу, чтобы налить ещё вина. – Эта чокнутая метит на моё место с самой первой репетиции. Я скорее хромой выйду на сцену, чем позволю ей эту радость.
Райан и я удивлённо переглянулись.
«Ого, танцевальная драма. Кто бы мог подумать?»
– Что ж, это... звучит пугающе. Что-нибудь ещё на работе, милая? – спросила я, пытаясь снять градус напряжения.
– Я познакомилась с парнем, – Сара скорчила гримасу, счастливую глуповатую гримасу, которую я не видела так давно. С тех пор как она встречалась с моим временным коллегой, который оказался женатым. Всё закончилось плохо.
Это объясняло, почему он не виделся с ней вне работы. Я всегда думала, что это странно и немного нелепо. Остальные в кофейне никогда не знали, что могли увидеть в кладовой с припасами. Она думала, что он просто боялся обязательств, оказалось, что она была недалека от истины.
– И кто он? Я должна знать всё! – сказала я, требуя подробностей, которые причитались мне, как лучшей подруге.
– На самом деле я пока не хочу ничего рассказывать, – объяснила девушка. – Для меня это всё в новинку и не так, как раньше, и... я не хочу сглазить.
– То есть ты просто говоришь, что в твоей жизни появился парень, из-за которого ты стала такой сентиментальной и загадочной и… что? Ничего? Как так?
– Да ладно, Эв, ослабь хватку. Она вернётся к этому, когда будет готова.
– Обязательно, – согласилась Сара, поворачиваясь к Райану. – Я просто хочу, чтобы всё было по-настоящему, когда расскажу.
«Когда они так спелись?»
– Окей, допустим, – смирилась я, ковыряясь в ризотто на своей переполненной тарелке.
– Кроме того, я хочу поговорить о тебе, – продолжила она. – Из-за плотного графика выступлений я была слишком занята, и мне кажется, что у нас не было времени поговорить обо всём, что с тобой происходит.
Я подняла на неё взгляд, не зная, что ответить. То время, что я провела с Августом, казалось мне слишком личной темой. Мы оживляли наше прошлое. Я делилась с ним той частичкой себя, которую успела похоронить. И мне не хотелось обсуждать это с лучшей подругой и женихом за обедом и бокальчиком вина.
– Я, правда, не знаю, что сказать, – неуклюже ответила я, делая глоток из бокала.
– Знаю, должно быть, это тяжело – проводить время с ним. Зачем ты продолжаешь это делать? – довольно резко спросила она.
Я открыла было рот, чтобы ответить, но не смогла подобрать слов.
Я действительно не осознавала, почему делаю это, просто принимала это как факт. Я ощущала, что что-то тянет меня к нему, связывает нас вместе, и пока я не пойму, как оборвать эту связь, я не остановлюсь. И мне до странного хотелось защитить это стремление. Почему я вообще должна оправдываться?
– Дорогая, – Сара через стол взяла мою руку. Я посмотрела на неё, встретившись с тёплым взглядом. Райан затих, наблюдая за разговором. – Ты же знаешь, что не обязана делать это – вообще что угодно. Просто отойди. Вернись к нам и забудь всю эту чепуху.
Я моргнула, ещё раз, ощущая себя втянутой в отрепетированное выступление. Они оба смотрели на меня грустными широко раскрытыми глазами, что, очевидно, должно было меня утешить, но в действительности совсем не работало.
– Никто меня ни к чему не принуждает, – ответила я, выдёргивая свою руку из её.
– Мы знаем. Просто мы беспокоимся, что ты придаёшь слишком много значения тому, что говорит этот доктор Абрамс, что для тебя это якобы единственный способ жить дальше. Мне кажется, что тебе просто нужно время, чтобы приспособиться к новому. И это не обязательно должно включать в себя Августа.
Всё, о чём она говорила, потеряло значение после первого же слова.
– Мы? – переспросила я, сжимая зубы. – С каких пор вы оба стали «мы»?
Она кинула неуверенный взгляд через стол на Райана.
– Райан беспокоился о тебе, – объяснила она, пока Райан тихо сидел рядом со мной. – Мы оба беспокоились.
– И вы просто решили обсудить меня за моей спиной?
Поражённая, Сара широко раскрыла глаза.
– Дорогая... я... ты не так поняла. Мы просто тревожились.
– Так тревожились, что не подумали пригласить меня к вашим беседам? – я почти вскочила с места, аппетит пропал. Жажда побега росла с каждой минутой, пока комната наполнялась высасывающим воздух вакуумом. Я не могла больше переносить мысль о том, как они обсуждают меня, словно беспомощного ребёнка.
Я не была беспомощной.
Я не была беззащитной.
И я больше не собиралась оставаться здесь ни секунды.
– Мне нужно подышать, – выдавила я, хватая ключи и отталкиваясь от стола.
– Эверли, пожалуйста, – сказал Райан, трогая меня за плечо, пока я направлялась к выходу.
– Неужели теперь ты заговорил? – процедила я, подходя к двери. И прежде чем услышала хоть слово, изо всех сил захлопнула ею. Они не последовали за мной. Они знали мою схему. Я всегда убегаю, всегда спасаюсь бегством.
И я вернусь, всегда возвращалась.
***
«Мне не следует быть здесь».
«Мне не следует быть здесь».
Я проехала через весь город, позволяя моим мыслям бродить вокруг да около, пока я пыталась остудить темперамент, но ничего не помогло, и по чуть-чуть, миля за милей, я всё ближе подъезжала к тёмной синеве моря.
Пока не обнаружила себя у скал, направляясь в последнее место в мире, где мне следовало быть.
«Почему, когда я чувствую себя такой одинокой, я обращаюсь к тому, кому доверяю меньше всего?»
Я выключила двигатель, приглушила фары и, погружённая в темноту, раздумывала над своим следующим действием.
Если бы я была умнее, то завела бы машину, выехала обратно на улицу и направилась в сторону дома.
Но сегодня, обнаружив, как мой жених и моя лучшая подруга сплотились против меня, словно против незрелого бунтаря, я меньше всего была расположена к рациональному мышлению и балансировала на грани риска. Возможно, поэтому я сейчас сидела на подъезде к дому Августа... размышляя, стоит ли мне вообще вылезать из машины.
Решение пришло само в виде лёгкого стука в окно, от которого я едва не выпрыгнула из кожи. Повернувшись, я увидела Августа, который наклонился ко мне, засунув руки в карманы. Он немного отступил назад, ожидая от меня реакции.
Я нажала кнопку, чтобы опустить стекло, прежде чем осознала, что уже вытащила ключи из зажигания. Глубоко вдохнув, я толкнула дверь и вылезла из машины, пытаясь подготовиться к последствиям своего спонтанного решения приехать сюда.
– Привет, – нерешительно начала я, избегая его прямого взгляда. Вместо этого я старательно изучала подъездную дорогу и вычурную кирпичную кладку у себя под ногами.
– Привет, – ответил Август, передразнивая меня.
Он не спросил, зачем я здесь, не требовал объяснений – просто стоял, терпеливо ожидая, когда я закончу сверлить камни глазами. Тогда я и заметила его ботинки. Они были симпатичными: более элегантные, чем те, что я видела на нём во время нашей экскурсии по городу – чёрные, блестящие, напоминающие о прежнем Августе – в противоположность шлёпанцам, которые я натянула, сбегая из дома. Скользя вверх взглядом, я поняла, что одет он соответственно, но не так, как раньше: костюмы за тысячу долларов и дизайнерские галстуки. Сегодня вечером он выглядел скромнее: элегантные брюки, обхватывающие подтянутую талию. Тёмно-зеленая рубашка идеально подходила к его глазам, и я с трудом смогла отвести от него взгляд.
– У тебя планы, – вырвалось у меня. – Мне так жаль, что я помешала.
Чувствуя себя до крайности смущённой, я развернулась и едва не врезалась в дверцу машины. Он молниеносно схватил меня, удерживая за талию, и тут же отступил назад. Его рука коснулась меня лишь на мгновение, но я всё ещё чувствовала её жар, опаляющий полоску обнажённой кожи между джинсами и футболкой.
– Эверли, стой. Пожалуйста, – попросил он. – Почему ты приехала?
Я развернулась и, стоя перед ним, чувствовала, как трясутся мои руки.
– Я не знаю, – честно ответила я.
Его глаза округлились, стоило ему присмотреться ко мне.
– Пойдем. Почему бы тебе не зайти на минутку? Может ты могла бы сделать нам кофе? – предложил он.
Я кивнула, но потом всё-таки не удержалась.
– А что насчёт твоих планов? – я взглянула на зажатые в его руках ключи, которые он сразу же засунул в карман.
– Не волнуйся из-за них. Ничего важного.
– Ладно, – смягчилась я.
Я проследовала за ним до двери, на которой всё ещё висел медный дверной молоток с нашими инициалами. Я постаралась заглушить чувство вины, проходя внутрь, но оно всё равно жгло меня изнутри.
«Я не делаю ничего плохого. Это всего лишь одна из наших встреч».
«Спонтанная встреча с Августом, и ничего больше».
Сегодня, я стала великим мастером самообмана.
– Может, ты начнёшь с кофе, а я сделаю один звонок? – предложил он, стягивая лёгкий пиджак. Я стояла и смотрела, как он вытаскивает заправленную в брюки рубашку, пока не осознала, что пялюсь, и поспешила на кухню.
Ничего не изменилось с моего последнего визита, и это заставило меня улыбнуться. Кухня всегда была моей территорией, и было приятно вновь оказаться здесь, не думая ни о чём. Пока варился кофе, я достала пару кружек. Я даже не пыталась прислушиваться к разговору Августа. Очевидно, ему нужно было уединиться, раз он ушёл в другую комнату; и если он разговаривал с другой женщиной – а так, я подозреваю, и было – не уверена, что хотела бы это слышать.
Мысль о том, что возможно из-за меня сорвалось свидание, осела в моей голове тяжёлым грузом.
Предполагалось, что я должна помочь ему двигаться дальше... а не тащить назад. И мне с головой хватает чувства вины, когда речь заходит об этом мужчине.
– Уже готово? – спросил он, появившись на пороге просторной кухни, сразу же включаясь в хозяйскую роль. Эта кухня могла бы быть размером хоть с футбольное поле, но всё равно в тот момент была недостаточно большой. Его присутствие всегда казалось мне больше самой жизни, и это оставалось прежним, не важно, шла ли речь о настоящем или прошлом. Он мог поменять свой стиль, причёску и даже телосложение, но его настойчивое присутствие оставалось прежним. Это всегда действовало на меня. Поражало. Захватывало чувства.
– Почти, – ответила я, выбивая пальцами ритм по холодной поверхности мраморной столешницы. Готовый кофе клубился паром и булькал, пока я не разлила его до последней капли. Я быстро повернулась, чтобы взять сахар и молоко, и развернулась обратно, чтобы закончить приготовление.
И только сейчас я осознала, что понятия не имею, какой кофе он сейчас пьёт.
Взглянув на него, я открыла было рот, чтобы спросить, но Август улыбнулся.
– Просто чёрный, – сказал он.
Я лишь кивнула, резко шагнув к холодильнику, чтобы поставить молоко обратно. Я схватила всё, не думая, уже готовая кинуть две ложки сахара и молоко в его чашку, как я делала прежде.
«Как быстро я вернулась к привычной рутине».
– Раньше я пил другой кофе? – заговорил парень.
– Да, – ответила я, – но это и неплохо. Теперь ты такой же пурист (прим.: человек, требовательный к сохранению изначальной чистоты, каноничности), как я, – я подарила ему намёк на улыбку. Его глаза сосредоточились на моих губах, отмечая малейшее изменение в выражении лица. Я быстро стёрла её, замаскировав покашливанием, и прикрывая рот рукой.
«Трусиха».
Не знаю, почему продолжаю относиться к нему так ужасно. За то время, что мы провели вместе, я наконец-то осознала разницу. Возможно, у него то же лицо, та же одежда и причёска, но при прочих внешних атрибутах сам Август совершенно изменился.
К лучшему.
И всё же, я никак не могу перестать давить на него из-за того, кем он был прежде.
Может быть, это были остатки прошлых обид в наших отношениях, забытых чувств, вылезающих через психику. Или, может я боялась привязаться к нему, а потом в один прекрасный день обнаружить, что тот, с кем я сблизилась, снова исчез, потому что к нему вернулась память.
«Отличные вопросы, которыми стоит поделиться с Табитой... если духу хватит».
Признаться в таком себе самой – это одно дело. Но сказать это вслух кому-то ещё – слишком поспешно, словно одни эти мысли делают Августа важной частью моей жизни, а не являются лишь рассуждениями о возможных вариантах в моём запутавшемся разуме.
Поднимая чашку с дымящимся кофе, я посмотрела на него, натолкнувшись на ответный взгляд.
– Может, ты хочешь пройти в гостиную? – предложил он.
Я кивнула и последовала за ним в большую уютную комнату. Я оформила эту комнату для удобства, променяв идею профессионального дизайнера о минимализме на непринуждённую обстановку. Она предложила глянцевую кожу и строгие линии. А мне представлялись лишь ноги, не влезающие на диван, и круглогодичная боль в спине. Я предложила ей попробовать ещё раз, а когда она пришла в следующий раз, явно раздражённая, она представила гораздо менее формальную идею с мягкой замшей и множеством местечек, где можно пристроить ноги и расслабиться.
Усаживаясь в своё любимое место – огромное кресло, в которое я влезала целиком – я гадала, нравилась ли комната Августу так же, как она нравилась нам раньше. До того, как работа превратилась в его жизнь, и у меня ещё был он, для нас обоих здесь было сердце этого дома. Настольные игры, кино-вечера, а так же алкогольный кутёж. И если спальня всегда ощущалась бьющимся сердцем, то гостиная была нашим маленьким кусочком рая в центре дома. Невероятные виды Тихого океана, соперничающие с видом из главной спальни, позволяли наблюдать закат над водой, прислушиваясь к бьющимся внизу волнам.
Но даже этот вид мог превратиться в тюрьму, если тебе не позволено выходить.
– Она расстроилась? – наконец спросила я, решаясь разрешить сомнения между желанием и нежеланием знать его планы на вечер.
– Что... – начал он, поднимая на меня взгляд. Мои брови приподнялись в удивлении, а губы изогнулись в усмешке.
– Нет, не особо, – признался он, – я же сказал, что ничего особенного.
Осматриваясь, я пыталась представить его здесь с кем-то другим. В месте, что принадлежало нам. Здесь мы планировали вырастить своих детей, здесь он и будет их растить. Без меня.
– Это глупо, – выпалила я, – мне не стоило приходить. Ты собирался на свидание, а я всё испортила. Всё должно быть иначе,– мои слова били как осколки шрапнели, вылетая быстрее, чем я могла их осмыслить, а сама я стояла, уже готовая к бегству.
– Когда между нами всё пошло не так? Ты можешь это объяснить? – неожиданно спросил он, я тут же прекратила попытки сбежать. Я обернулась к нему, Август всё так же сидел на диване, держа полупустую чашку кофе, что я сделала для него. А он смотрел с уязвимостью во взгляде.
– Зачем тебе это?
– Ты знаешь зачем, – ответил он. – Ненавижу тайны.
– Что ж, – ответила я, снова усаживаясь на место, пока утихал адреналин от моей попытки убежать. Я взяла в руки тёплую кружку и поднесла её к губам, прячась за ней, вдыхая аромат, собираясь с мыслями.
– Не было какого-то конкретного момента... или дня. Как и у других, всё происходило постепенно. Вот только у нас всё было ненормально, во всех смыслах.
– Почему ты так думаешь? То есть, почему ты думаешь, что я сильно изменился? – спросил Август с искренним интересом.
– Ты нашёл то, что любишь ещё больше – деньги.
– Неужели так всё просто? Я, правда, был таким типом? – он поставил кружку с кофе и откинулся на диване, пока я изучала его лицо. Я не могла сказать, что он расстроен или смущён, может, немного огорчён.
– Нет, по крайней мере, не сразу. Когда мы впервые встретились, ты готов был въехать в мою халупу, лишь бы быть рядом. Но мы решили снять дом, и хотя это было больше любого места, где мы жили прежде, но это всё ещё был Сан-Франциско, что означало, что мы платим вдвое больше за возможность жить в том, что лишь называлось домом, а на самом деле было чем-то вроде обувной коробки, зато с цветочными горшками и балконом.
– И почему мы переехали? Как я дошёл от довольства обувной коробкой к нужде во всём этом? – спросил он, обводя руками комнату.
– Ты поднялся, а с деньгами поднялся ещё выше. Полагаю, сначала тобой управляло желание дать мне всё, чего у меня прежде не было, может и дальше ты руководствовался каким-то искажённым подобием этого желания – я не знаю. Но спустя некоторое время, важным стало то, какими видят нас, а не то, что мы значим друг для друга.
– Это какая-то бессмыслица, – мягко сказал парень.
– Я тоже так думаю, но что было, то было.
– Но почему мои чувства к тебе все ещё так сильны? – спросил он, захлопнув рот, как только осознал, что сказал. – Прости. Мне не следовало этого говорить.
Между нами повисло молчание, и хотя я знала, что мне стоит уйти, я не уходила. Я не могла пошевелить и мускулом, да и не хотела...
– Тебе нравятся украшения? – совершенно неожиданно спросил он.
– Что?
Он усмехнулся чему-то своему, вокруг его каре-зелёных глаз разбежались мелкие морщинки.
– Извини, знаю, это немного не в тему. Просто ответь. Если бы ты оказалась в одном из этих маленьких магазинчиков вроде тех, что в Хайт, бродила по ним, что бы ты купила? Ожерелье, шарф... или может...
– Кофейную кружку, – выпалила я.
– Кружку типа «Я люблю Сан-Франциско»? – засмеялся Август.
– Да! Не знаю, может быть. Не смейся. Это всё твой дурацкий вопрос. Просто я их собираю. Если оказываюсь в каком-то особенном месте, всегда стараюсь найти кофейную кружку, которой бы стала пользоваться, чтобы она напоминала мне о каком-то особенном дне или месте.
Август посмотрел на меня, словно не решаясь о чём-то спросить, как будто передумал в последний момент, пока по его лицу не расползлась широкая ухмылка.
– Ну ладно, тогда магнит.
– А ты? Что бы ты купил? – спросила я, возвращая ему его нелепый вопрос.
– Хм. Возможно, ничего. Я бы лучше сделал снимки. В этом больше смысла, чем во всём, что я мог бы купить. Кроме того, это дешевле, – ответил он и подмигнул.
Можно подумать, ему нужно беспокоиться о средствах.
– Тебе действительно понравилось фотографировать, да? – заметила я, поставив пустую кружку на столик между нами.
– Ну, это что-то новое для меня, но да, мне это нравится. Всё началось с того, что я просто пытался чем-то занять своё время, но когда я очнулся, это была первая вещь, которую мне захотелось сделать. Можно я кое-что покажу тебе?
Я огляделась, колеблясь, но потом кивнула. Встав, я пошла за ним через холл. Моё сердце пустилось вскачь, когда мы подошли к дальнему углу дома, и его рука замерла на ручке двери его прежнего кабинета. Несколько лет я не была здесь, виня эти четыре стены в том, что они встали между нами. Столько ссор начиналось здесь.
Столько раз я проигрывала, сдаваясь перед его силой, не решаясь постоять за себя. Не решаясь забыть про всё и уйти.
Август всегда подчинял меня себе своей особенной хваткой, и очевиднее всего это было здесь, где он стоял за своим внушительным столом, словно король, обозревающий своё королевство.
Я сцепила руки, а по лбу скатилась капля пота. «Я не сбегу».
Страх слишком долго управлял моей жизнью. Пришла пора встретить моих демонов лицом к лицу.
Сделав первый шаг за Августом, было сложно не заметить, как много он здесь изменил. Немногочисленные окна были укрыты тёмными шторами, и то, что раньше наполняло комнату надменного бизнесмена, было вытеснено, чтобы освободить место для фотооборудования и передвижных столов.
Темная ткань и различные химикаты покрывали даже бесценный стол Августа, который он когда-то так любил.
А теперь всё забыто.
Вытеснено.
– Ты превратил её в тёмную комнату, – проговорила я с чувством священного ужаса, оглядывая обстановку, которую он собрал в такие короткие сроки.
– Ну, я только начал, – ответил он, – это займёт какое-то время, но я уже смог распечатать несколько плёнок. Хочешь посмотреть?
– Да, – я слегка улыбнулась, даже не пытаясь спрятать свой восторг. Страх перед этой комнатой испарялся с каждой секундой, как лечебный бальзам, исцеляющий навязчивые воспоминания, пока Август провёл меня в другую часть комнаты, чтобы показать свои снимки.
Каждое фото было лучше предыдущего, я узнала некоторые, они были сделаны во время наших похождений по Сан-Франциско. На некоторых были случайная обнимающаяся парочка, гуляющая с детьми – мимолётные мгновения, запечатлённые на бумаге. Другие были более неопределённые: здание, снятое под случайным углом, или тень дерева, падающая на тротуар.
Там было даже несколько моих.
Он пытался спрятать их, но я увидела свой собственный взгляд, направленный на меня.
Если бы я только знала, что пыталась тогда сказать.
Глава 20
Август
Я не хотел брать ее сюда.
Слова только что вылетели из моего рта, и вот мы стоим в моем священном месте, пробравшись сквозь дюжину черных и белых гравюр, которые я выставил на прошлой неделе.
Если бы знал, что она будет здесь, я бы прибрался.
Организованный.
Планируемый.
Черт, я бы как минимум убрал ее фотографии. Те, что нашел у себя, когда дни стали длинные, а ночи такими одинокими, и я больше не мог выносить тишину. Я знал, что темные комнаты были в прошлом – цифровые фотоаппараты уже захватили весь мир – но было что-то чарующее в том, чтобы стоять в почти полной темноте, работая руками, медленно претворять в жизнь, а не быть человеком, сидящим за экраном компьютера.
Каждая фотография вернула мне немного жизни. Возможно, это была не моя жизнь, но это было что-то. И я наблюдал, что все это выглядит, как магия в тех технологических лотках. Как крошечные проблески надежды – возможно, однажды, у меня была бы жизнь, которую нужно фотографировать.
Мои глаза повернулись к небольшой доске объявлений, которую я выставил на стену для показа, и остановились на единственном фото, которое я приколол там. Два улыбающихся лица на траве, смотрят в камеру с надеждой на счастье в будущем.
Возможно, когда-нибудь, я снова вернусь к камере и найду кого-то достойного.
– Зачем тебе это?
Голос Эверли прозвучал в темноте, а я увидел, как силуэт ее руки тянется к доске объявлений. В тусклом красном свете, я увидел ее палец на фото, ее глаза омрачились, а выражение ее лица закрылось, когда она убрала его с места на стене.
– Потому что ты улыбаешься, – ответил я честно. У меня было чувство, что слишком много лжи было сказано в стенах этого большого дома. Я не хотел добавить к ним еще.
«Не сейчас, не когда-нибудь еще, надеюсь».
– Почему это так важно для тебя? – спросила она. Я сделал шаг вперед, чтобы взглянуть через ее плечо. Я наблюдал за ней напряженно, когда она почувствовала мое близкое присутствие, но девушка не двигалась.
– Почему для тебя так важно скрыть это от меня? – я выстрелил в ответ.
– Может быть, я потратила на тебя достаточно улыбок.
– Справедливо. Но это все еще то, что я стремлюсь увидеть, – ответил я мягко, снимая с фотографии ее пальцы и проводя по доске.
– Я думала, ты избавился от всех этих фотографий, – заговорила она, обернувшись, отряхнув рукав моей рубашки. – Те, где мы, я имею в виду, – пояснила она.
– Я сделал – или, по крайней мере, я думал, что это так, но обнаружил, что они лежат на полу спальни. Кажется, им удалось найти выход из коробки, в которую я их положил. Так или очень проницательный, супер-любопытный-экс-терапевт поместил его туда.
– Экс? – спросила она, едва ли удивившись.
– Он отказывается больше за меня поручаться – встречает меня в ресторанах и появляется у меня за дверью с пивом. Так что да, экс-терапевт, я думаю, – я пожал плечами, наблюдая, как она продолжает бродить по комнате. Слабое красное свечение смыло большую часть цвета, и обычно яркий медный тон ее волос превратился во что-то более темное.
Здесь нет полутонов. Нет среднего тона. Только красные и черные. Я не обрабатывал так, я мог перевернуть потолок и омыть нас в белом свете, но здесь, в этом пространстве, мне понравился контраст – отделение от нормальной жизни.
Однако, увидев Эверли здесь, я внезапно осознал, насколько эротична темная комната. Каждый изгиб ее тела был подчеркнут, усиливаясь отсутствием цвета и резким красным бликом. Ее губы казались полными, словно они просили, чтобы их коснулись и ласкали вместе с остальной частью ее тела.
Мне нужно выйти из комнаты.
– Ты покажешь мне, как это работает? – спросила она, поднимая взгляд от главного стола, который я поставил посередине, где были установлены перерабатывающие лотки и оборудование для увеличения.
– Правда? – спросил я, равная смесь страха и восторга побежала по моим венам.
– Да, я имею в виду… я действительно не хочу идти домой, и нам больше нечего делать.
– Конечно, – быстро ответил я, едва ли задержавшись с выбором.
«Я только что говорил себе бежать».
Я действительно ненавидел себя. Это или я действительно был мудаком, которым она считала меня.
Потому что, черт возьми, если я не думал о том, чтобы наклонить ее на каждой твердой поверхности и снова увидеть каждый дюйм этого соблазнительного тела, которое я, казалось, забыл.
– Как ее зовут? – голос Эверли выдернул меня обратно в реальность. Поймав конец вопроса, который едва услышал, я моргнул несколько раз, пытаясь выкинуть непристойные мысли из головы.
– Что ты сказала? – спросил я.
– Как ее зовут? – повторила она. – Твое свидание?
– О, эм... – мой разум искал ответ. – Магнолия, – наконец ответил я, занявшись тем, что собрал необходимое оборудование для развития. Девушка внимательно наблюдала за мной с другой стороны стола.
– Интересное имя, – это было все, что она сказала.
Маленькая ухмылка растянула мои губы.
– Ее мама раньше была флористом в Халф Мун Бэй. Она выросла на побережье, поэтому с нетерпением ждёт встречи с домом.
– Уверена, что в детстве ее дом был не совсем таким, – прокомментировала она, проводя пальцами вдоль прохладного пластикового стола, когда ее глаза встретились с моими.
– Нет, но не все из нас могут быть связаны с одним из основателей СанГлобал.
Ее глаза широко распахнулись.
– Я думала, ты сказал, что ее мама была флористом! Не наследницей миллиардной компании!
– Я сказал, что она «была». Я не сказал, что сделал ее папа, – засмеялся я.
Эверли запустила карандаш мне в голову, и мне удалось уклониться в нужный момент.
– Ну, тебе лучше прибраться, прежде чем она придет. Не хочу, чтобы место выглядело как свалка для принцессы.
«Это была ревность?»
«Не спеши с выводами. Это приводит только к проблемам, Август».
– Я сделаю все возможное. Итак, готова ли ты испачкаться? – спросил я, наблюдая, как ее глаза встречаются с моими.
– Что?
– Руки... ты готова испачкать руки? – уточнил я, явно не указав ключевое слово в моем предложении.
– Да, вперед, – ответила Эверли.
– Ладно, сначала нам нужно очистить негатив и загрузить его в держатель, – я вручил ей ватный тампон, который только что пропитал немного спиртом и негативом.
– Я просто протираю его там? – спросила она нерешительно.
– Да.
Сначала она сделала это осторожно, а затем быстрее, видя, что ничего плохого не происходит, завершая работу назад и вперед. Не задумываясь, я схватил ее за руку и начал перемещать ее назад и вперед, чтобы высушить негатив. Рука Эверли застыла, когда ее взгляд сосредоточился на мне, и я быстро отступил.
– Извини, просто немного встряхни его, пока он не высохнет. Хорошо, – сказал я, наблюдая за ее движениями. – Это должно быть хорошо.
– Сейчас мы ставим это...? – спросила девшка, озираясь, пока не обнаружила, что я вытащил носитель – большую черную рамку с ручками.
– Сдвинь его таким образом, – указал я, аккуратно положив негатив.
– Но разве это не будет вверх дном?
– Нет, это будет здорово, – пообещал я с теплой улыбкой.
И это было. Как только он был загружен и сфокусирован, я посмотрел на фотографию.
– Ого, это с заднего двора? – спросила Эверли.
– Да, я проехал вниз по пути сегодня и сделал некоторые действительно отличные снимки. Я напечатал несколько раньше. Это был мой следующий в комплекте.
Поскольку я уже сделал так много фотографий и играл с f-стопами и диафрагмой, то я уже знал приблизительно, как долго выставлять фотографию, поэтому пропустил шаг с тест-полосками и решил просто продолжить проявлять фотографию.
– Я ничего не вижу, – сказала девушка тихо, словно звук ее голоса мог нарушить этот процесс.
– Ах, вот где происходит волшебство, – объяснил я, протягивая ей щипцы для первого лотка. – Помести нашу фотографию сюда.
Она посмотрела вниз на поддоны.
– Так много шагов.
– Просто доверься мне.
Ее глаза встретились с моими, и Эверли заколебалась.
– Ладно.
Она медленно опустила белую бумагу в раствор и помешала.
– Перемещай его туда и обратно, – сказал я, сопротивляясь желанию снова прикоснуться к ней.
– Вот оно! – воскликнула она, когда сцена снова ожила под жидкостью.
– Теперь, следующий лоток, – сказал я, стоя так близко к ней, что ощущал жар от ее тела, связанного с моим. Эверли была настолько запутана в том, что делала. Я не думаю, что даже она заметила, насколько мы близки друг к другу.
Она прошла через процесс размещения фото в каждом лотке, стоя со мной тесно рядом, пока та не была установлена.
