Текст книги "Общество "Сентябрь""

Автор книги: Чарльз Финч

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 19 страниц)

ГЛАВА 44

Дабни проспал почти до полудня. Ленокс большую часть ночи и все утро вырабатывал план действий, успех которых целиком и полностью зависел от одного человека.

У него осталась еще куча вопросов, которые он не успел задать Дабни накануне. В основном они касались Хетча. Когда молодой человек покончил с завтраком (верная Элли, надо полагать, решила, что мир перевернулся: хозяин в двенадцать часов дня заказывает копченую сельдь и глазунью), Ленокс опять приступил к расспросам:

– На встречу неподалеку от луга Крайст-Черч он пришел с каким-то свертком, не так ли?

– Кто? Старина Хетч? Первый раз об этом слышу. В любом случае сам я его не видел и не думаю, чтоб Пейсон утаил от меня такой факт.

– Вы уверены? Это должно было произойти днем, в воскресенье. Кроме того, Пейсон и Хетч встречались накануне, в субботу, в пабе «У Шоттера».

– Да? – Дабни пришел в замешательство. – Профессор Хетч – славный малый, когда речь идет о веселой попойке, но сомневаюсь, чтобы Джордж стал поверять ему свои секреты. Сильно сомневаюсь.

После этой реплики Ленокс иначе взглянул на Хетча. За последнее время он привык к мысли, что Хетч в данном деле не только не исполнитель, но даже и не соучастник. Ничто не противоречило версии, по которой Хетч просто помогал попавшему в беду юному подопечному: принес ему сверток с… продуктами, например. Или одеждой? Теперь эта версия казалась малоправдоподобной. Ленокс наскоро написал Грэхему, чтобы тот задержался в Оксфорде еще двенадцать часов.

– Еще вопрос, – обратился он к Дабни. – Что вы собираетесь делать? Я видел ваших родителей и должен признать, их выдержка достойна восхищения, но нужно ли говорить, что они страшно волнуются? Не знаю, как я еще не послал им телеграмму. С трудом поборол желание сделать это ночью, когда вы спали, да и то чтобы случайно не пойти против вашей воли.

Дабни затряс головой:

– Пожалуйста, прошу вас, не надо. У меня есть на то веские причины.

– Какие?

– Послушайте, когда, по-вашему, дело будет закончено.

– Я бы сказал, в понедельник вечером – не позже.

– Откуда такая уверенность?

– У меня есть план, который, так или иначе, должен ускорить развязку.

– Тогда давайте отложим до вторника? Утром я напишу им сам, чем раньше, тем лучше.

В половине первого Ленокс отправился осуществлять недавно составленный план. Не без колебаний шагал он по Пэлл-Мэлл, вдоль наводнявших улицу клубов. И чем ближе подходил к Карлтон-Гардене, к особняку, где размещалось общество «Сентябрь» и клуб «Библиус», тем больше сомневался. В конце концов он решил перейти к действиям после ленча. Зашел в клуб «Атенеум» и, взяв филе индейки под клюквенным соусом и картофельное пюре (пища тяжелая, но в холод и дождь – то, что надо), погрузился в чтение «Кембриджского журнала по римской истории».

«Атенеум» объединял людей, достигших не столько общественных, сколько интеллектуальных высот, и «Кембриджский журнал» самой разной тематики читали в столовой многие. Конечно, в большинстве своем члены клуба принадлежали к земельной аристократии, но были и те, кого приняли за весомые личные достижения. К примеру, в конце тридцатых годов девятнадцатого века, в период финансовых затруднений, совет клуба удовлетворил просьбу о приеме сорока человек не особо высокого происхождения. Хотя новоприбывших в шутку окрестили «сорок разбойников», в их число входили Чарлз Диккенс и Чарлз Дарвин. Такой порядок вещей в клубе, посвященном Афине – как-никак богине мудрости, помогавшей хитроумному Одиссею, – нравился Леноксу гораздо больше, чем возведенный в абсолют снобизм клуба «Будлз».

Наконец в половине второго, кивая на ходу знакомым, он направился к выходу и с Пэлл-Мэлл вновь зашагал к Карлтон-Гардене.

К разочарованию Ленокса, вместо Хеллоуэла у дверей общества «Сентябрь» опять стоял пожилой швейцар, который в прошлый раз направил его в «Королевский дуб».

– Ищете Хеллоуэла, сэр?

– По правде сказать, да.

– Не думается мне, что он сейчас в «Королевском дубе». До смены-то ему еще полтора часа.

– Понятно.

– Если желаете, я передам, что вы наведывались.

– Нет-нет, спасибо, не стоит. Время терпит.

Тем не менее Ленокс решил на всякий случай заглянуть в «Королевский дуб». Он поднял воротник пальто, защищаясь от холодного дождя, и свернул на знакомую узкую улочку с неприметным пабом.

Ничего не изменилось: тусклый свет, бесконечный гул голосов, гаснущий в деревянной обшивке, и насыщенное влагой тепло. Может, и люди те же? Может, они не покидали своих мест с его последнего посещения? Во всяком случае, бармен с огромными усами по-прежнему стоял за стойкой.

– Добрый день, – обратился к нему Ленокс. – Я ищу Хеллоуэла. Если помните, я приходил сюда…

Вон там, – прервал его бармен, тыкая большим пальцем за спину Ленокса.

Вот это настоящая удача. У стены, в глубине паба, Хеллоуэл читал газету, и перед ним высилась полная кружка «Гиннесса». Нельзя сказать, что он обрадовался, когда, подняв глаза, увидел Ленокса, – но кто бы его осудил? Что ни говори, знакомство, начавшееся с простой беседы, становилось пугающе непредсказуемым.

– Ей-богу, сэр, я рассказал вам все, что знал о майоре Уилсоне. И ничего нового не припомнил с тех пор, – поспешил заявить швейцар, едва завидев детектива.

Ленокс сел напротив.

– Я знаю и прошу прощения, что пришлось снова вас побеспокоить.

– Дело не в беспокойстве, сэр, но ваши расспросы могут стоить мне работы.

– Вы читали о расследовании в Оксфорде? – спросил детектив, показывая на газету в руках собеседника.

– Да, сэр, немного.

– Понимаю, я прошу вас пойти против совести, но, поймите, на карту поставлено слишком много. Убитому пареньку было всего двадцать лет.

– Да, мистер Ленокс.

– Отчасти в этом есть и моя вина. Я знал, что что-то затевается еще до того, как юный Джордж Пейсон погиб, и не сумел предотвратить его смерть. Но возможно, я сумею предотвратить другие.

Хэллоуэл едва заметно кивнул.

– Я пришел просить вас о серьезной услуге, Том.

– Сэр?

– Это не касается майора Уилсона. Это по поводу завтрашнего собрания.

– Собрания общества «Сентябрь»?

– Совершенно верно.

– Да меня ведь там не будет, сэр. Я же говорил, что нас в этот вечер отпускают.

Дальше тянуть было нельзя. Ума и интуиции Хеллоуэлу не занимать, он и сам понял, что обстоятельства изменились.

– Помните, я говорил вам, что цель у меня и ваших работодателей – общая, даже если они этого и не осознают?

– Помню, сэр.

– Похоже, это больше не так.

Хеллоуэл изменился в лице.

– Что вы хотите сказать, сэр?

– Я считаю, что убийство Джорджа Пейсона – и, по всей видимости, еще несколько убийств – дело рук кого-то из членов общества.

– Сэр, я с трудом могу в это поверить – в том смысле, я знаю этих людей, они не такие!

– Боюсь, это действительно так. И поэтому я прошу вас провести меня в клуб до начала собрания – так я смогу их подслушать.

– Но, сэр, это невозможно! Я просто не смогу…

– Вы обязаны это сделать!

– Говорю же вам, я не смогу, мистер Ленокс…

Ленокс закипел:

– Хеллоуэл, они стреляли в доме моего друга! Вы читали в газетах о происшествии на Хэмпден-лейн? Угрожали женщине, которая вообще ни при чем! Убили ни в чем не повинного парня! И майора Уилсона убили скорее всего – вы не имеете права отказаться!

На мгновение за столом воцарилась тишина. Хеллоуэл уронил газету. Голоса за передними столиками вдруг стали слышнее, меж завсегдатаев паба прокатился громкий хохот – и стих. Сквозь маленькое окошко над головой Ленокс увидел, что дождь перестал.

Наконец Хеллоуэл едва заметно кивнул.

– Хорошо, – почти прошептал он, – я вас проведу.

У Ленокса словно гора свалилась с плеч.

– Прекрасно. Замечательно.

– Постойте, одну минутку! Почему я должен вам верить? И откуда мне знать, что вы сами не причастны к убийству?

Ленокс набросал несколько слов в блокноте и вырвал страничку.

– Вот, – протянул он клочок бумаги швейцару, – отдайте инспектору Дженкинсу из Скотланд-Ярда. Он подтвердит, что я давно расследую это дело.

Хеллоуэл взглянул на записку, сложил ее и сунул в карман.

– Значит, завтра, – сказал он. – Приходите завтра в пять часов.

– Приду.

– Только я могу припоздать.

– Я буду здесь. – Ленокс встал из-за стола. – Вы поступаете правильно – вот все, в чем я могу вас заверить. И если когда-нибудь потеряете работу, из-за нынешнего поступка или чего-то еще, просто обратитесь ко мне, Хеллоуэл.

ГЛАВА 45

Из «Королевского дуба» Ленокс не мешкая поехал в Хант-хаус. Там, в особняке с видом на реку, жил вместе с родителями Даллингтон – и съезжать, похоже, не торопился. Род Даллингтонов был древний, а герцогский титул – сравнительно новый; их предки – степенные и всеми уважаемые сквайры – с незапамятных времен жили в Бедфордшире, но около века назад перебрались с доходных земель поместного дворянства на Олимп английской аристократии. Хант-хаус служил тому наглядным свидетельством. Белоснежный дом с зелено-золотыми рамами, выстроенный современным архитектором, каждой оконной створкой, каждым пригнанным камнем нашептывал о деньгах.

Семейство собралось презанятное. Герцогиня, близкая приятельница леди Джейн и весьма привлекательная в свои далеко за пятьдесят особа, никогда не церемонилась и открыто говорила все, что думает. Герцог, широкая душа, бесконечно любил праздность. Супруги почти каждый день проводили при дворе, хорошо знали королеву Викторию, а в старые добрые времена – и принца Альберта, со смерти которого прошло вот уже пять лет. Их старший сын, наследник титула, был усердный зануда; средний – набожный честолюбец, а младший… младший стал учеником Ленокса.

До сих пор юный лорд проявлял увлеченность, сообразительность и рвение, и Ленокс внезапно обнаружил, что уже привык к его помощи: успех или поражение на предстоящем собрании в обществе «Сентябрь» в конечном счете могли зависеть от второй пары глаз – и здесь Ленокс рассчитывал на ученика.

Детектив отпустил кеб и нетерпеливо постучал в дверь. Особняк и появившийся из него дворецкий в высшей степени соответствовали друг другу.

– Добрый день, мистер Ленокс. Прошу вас.

– Нет-нет, благодарю, я спешу. Мне просто нужен самый младший Даллингтон.

– В данный момент лорда Джона нет дома, сэр.

Подчеркнутая почтительность, с которой были сказаны эти слова, насторожила Ленокса.

– А не знаете ли вы, куда он уехал?

– Мне кажется, он высказывал намерение посетить «Клариджес», сэр. Собирался туда с друзьями.

Проклятие!..

– Благодарю, – пробормотал Ленокс. – Если он вернется, попросите, чтобы подождал меня, хорошо?

Он остановил проезжавший мимо кеб и велел кучеру гнать в отель «Клариджес» – величественное заведение, вот уже пятьдесят лет украшавшее Брук-стрит в аристократическом квартале Мэйфер. Недавно его почтила своим присутствием королева Виктория, навестив в апартаментах-люкс императрицу Франции Евгению. Однако причина чрезмерной вежливости, с которой говорил дворецкий, крылась в другом: в «Клариджес» располагался шумный бар, излюбленное место молодых аристократов с не самой лучшей репутацией.

Отель состоял из примыкавших друг к другу домов с отдельными входами, и Ленокс не раздумывая прошел в бар. Даллингтон, как и следовало ожидать, был там: беседуя о чем-то с раскрасневшимся молодым человеком одних с ним лет, он одной рукой держал бокал шампанского, а другой пытался развязать галстук. Рядом с ними стояла юная красотка в ярко-красном платье, и ее звонкий смех долетал в самые дальние уголки зала. Ленокс направился к ним.

– Извините, что отвлекаю, можно вас на минутку?

Даллингтон поднял на него замутненный взор и восторженно завопил:

– О, да это Ленокс! Погодите! Знакомьтесь: Солли Мэйфер!

Ленокс пожал спутнику Даллингтона руку и кивнул женщине, которую так и не представили:

– Очень приятно. Даллингтон, не могли бы мы поговорить?

– О чем? У меня от Солли нет секретов!

Троица сочла ответ безумно смешным.

– Мне нужно много открыть вам, Джон.

– В самую точку, Ленокс! Нужно много открыть! Шампанского! Побольше шампанского! Надо открыть несколько бутылок шампанского, бочку пива – мы ведь не какие-то там скупердяи, – и тогда все встанет на свои места!

– Станьте же вы наконец серьезным.

– Да я в жизни не говорил серьезнее, – заявил Даллингтон, издавая звуки, достойные Фальстафа. – Побольше шампанского! Бочку пива!

Ленокс понял, что спор за внимание Даллингтона выиграли бутылки.

– Как-нибудь в другой раз, – сухо сказал он, коротко кивнул и поскорее покинул и бар, и отель.

Он не ожидал, что разочарование будет столь горьким. Не ожидал, что примет случившееся так близко к сердцу. Домой Ленокс шел пешком и по пути осознал, как много значил для него новый знакомый, а точнее – друг. Любой детектив обречен на одиночество: с этой мыслью он свыкся, принял ее как неотъемлемую часть любимой работы; а ученик практически опроверг его убеждения, показав, что профессиональная дружба – он о такой и не думал – возможна. Ведь даже славный Дженкинс со временем усвоит общепринятый взгляд на вещи и, незаметно для себя самого, уверует, что расследовать преступления в Лондоне должен исключительно Скотланд-Ярд. А Даллингтон – совсем другое дело, у них с Леноксом было принципиальное сходство: происхождение. Детектив и не подозревал, как радостно иметь союзника.

Когда Ленокс свернул в родной переулок, ему захотелось увидеть леди Джейн. С замиранием сердца он думал, что они скорее всего окажутся наедине. Однако по пути в гостиную до него долетели обрывки разговора. На пороге Ленокс застыл. Ему навстречу поднялся тот самый высокий сухопарый незнакомец, которого он дважды видел у дома леди Джейн – оба раза в официальном костюме для утренних визитов.

Не только лицо, но и голос леди Джейн выдавал смятение:

– Добрый день, Чарлз. Я так рада, что ты пришел. Познакомься, пожалуйста: это Майкл Пирс. Мистер Пирс – Чарлз Ленокс, мой близкий друг.

– Здравствуйте, мистер Ленокс. – Пирс шагнул ему навстречу, протягивая руку.

– Рад познакомиться, – ответил Ленокс. – Джейн, я, наверное, не вовремя?

– Я, собственно, уже уходил, – заверил Майкл Пирс. – До свидания, миледи. Всего доброго, мистер Ленокс. Приятно было познакомиться.

В голове Ленокса проносились тысячи мыслей. Имя он слышал впервые. Но они сидели не напротив друг друга, а рядом – значит, их связывает нечто большее, чем простое знакомство.

А потом произошел первый за историю их многолетней дружбы натянутый разговор. Не то чтобы они не хотели разговаривать, просто никак не могли подыскать подходящую тему, пока наконец речь не зашла о расследовании.

– Продвигается, и неплохо, – сообщил Ленокс.

– А когда ты полагаешь его закончить?

– Весьма вероятно, что завтра.

– Хоть на душе станет легче.

– И не говори, – сухо заметил он. – Разреши узнать, как себя чувствует Энни?

– Прекрасно, совершенно оправилась.

– Мне удалось кое-что выяснить об оружии, из которого стреляли.

– Да?

– Все ниточки ведут к обществу «Сентябрь».

– Какой ужас!

– Да.

Его следующая фраза противоречила всем правилам хорошего тона и вежливости, вместе взятым, но он не в силах был удержаться:

– Я почему-то не встречал мистера Пирса раньше.

– Ты и не мог. Он школьный приятель моего брата и совсем недавно вернулся из африканских колоний. В Лондоне у него мало знакомых.

Почему она все еще взволнована?

– Ах вот как…

Наверное, Ленокс выглядел жалко, когда сказал:

– Может быть, мне стоит представить его в свете?

– Может быть.

Он встал.

– Я, пожалуй, пойду. Поговорим позже.

Направляясь по длинному коридору к выходу, Ленокс думал, что в его жизни не было дня несчастнее.

ГЛАВА 46

Дабни устроился в кресле и читал. Увидев входящего в библиотеку Ленокса, он заложил страницу и убрал книгу.

– О, вот и вы, – обрадовался он. – С пользой провели время?

И Ленокс вновь восхитился, как пребывание в Оксфорде смягчило мидлендский акцент, столь заметный у родителей юноши.

– Вполне, – ответил он. – Завтра к вечеру мы будем знать все, или я сильно удивлюсь. Мне помогут пробраться на собрание общества «Сентябрь».

– Отлично, – решительно кивнул Дабни. – Что могу сделать я?

– Боюсь, что ничего. Мне придется пойти одному.

– Я с вами.

– Все не так просто, как вы думаете.

– Они что, разрешили вам прийти, потому что принимают за кого-то другого? Или вы будете наблюдать из укрытия?

– Буду наблюдать из укрытия, как вы выразились. Это не просто собрание, а их ежегодная встреча, событие, которому придают особое значение.

– Значит, я пойду и спрячусь вместе с вами.

– Слишком рискованно. Вы можете невольно мне помешать.

Дабни не отступал.

– Мистер Ленокс, вы были очень добры ко мне, впустили меня в дом, но сами посудите: я обещал Джорджу защищать его, пока все не кончится, и, хотя он мертв, хочу сдержать слово.

Они спорили до тех пор, пока Ленокс не сдался.

– Что ж, если вы непременно этого хотите… Я так и так собирался взять напарника, но он сейчас занят.

– С удовольствием поступлю под ваше начало, при условии, что вы возьмете меня с собой.

– Кстати, вы, пожалуй, действительно можете мне помочь.

Ленокс пролистал назад страницы в записной книжке.

– Мне думается, Пейсон оставил у себя в комнате подсказки, говорящие о причинах его бегства. Хочу узнать, какой смысл увидите в них вы.

– Приступим, – согласно кивнул Дабни.

– Ваш друг, как я полагаю, знал, что у него очень мало времени. Где-то час, не больше. Это подтолкнуло его к очень неожиданному поступку: он убил кота, о котором вы оба заботились.

Дабни побледнел.

– Длинноногого? Длинноногий мертв?

– Мне очень жаль, но – да.

Юноша махнул рукой:

– После всего, что случилось, не самая большая потеря. Хотя кота я любил.

– Думаю, кот погиб не напрасно, хотя вас это вряд ли утешит. Джордж, как я полагаю, искал наглядный способ доказать, что не просто укатил в Лондон, не загулял на вечеринках. Этим, полагаю, объясняется и двойное убийство: кота ведь сначала отравили, а потом закололи. Так Джордж давал нам – мне и полиции – понять, что дело здесь нечисто. Не ошарашь он меня таким необычным посланием, я бы не придал большого значения тревогам его матери: вы ведь знаете, как она переживает по любому поводу. Вспомним также, что на эмблеме общества «Сентябрь» изображена дикая кошка. Таким образом, Длинноногий служил нескольким целям. В каком-то смысле убийство кота было блестящим и практически неизбежным решением.

– Да, Джордж мог такое придумать, он был чертовски сообразителен, – кивнул Дабни. – А чем он отравил кота?

– Опиумной настойкой.

Дабни снова кивнул:

– Временами Джордж страдал бессонницей, особенно когда приходилось много заниматься. Тогда он принимал опиумную настойку, чтобы заснуть. Тут все сходится.

Ленокс почувствовал, как крепнет его уверенность.

– Кроме того, я считаю, что полоска сигарного пепла, якобы просыпанного у окна, имеет ключевое значение. Окно ведь было под самым носом, а пепел рассыпан так, словно кто-то задел полоску. Звучит, наверное, неправдоподобно, но мне кажется, он хотел…

– Проверить, заходил ли кто-нибудь в его комнату, когда его не было! Да, он пару раз говорил о таком приеме, вычитал где-то и восхищался, до чего здорово.

Оба раза в яблочко, прекрасно.

– Именно. Об этом я и хотел сказать. Пепел рассыпан для декорации, это ложная улика. Никто его на самом деле не задевал. Зато таким образом Джордж дал нам понять, что к комнате надо присмотреться, и в то же время рассказал о своем подозрении, что в его отсутствие в комнате кто-то бывает…

– И поэтому он не может написать все открытым текстом, а вынужден говорить намеками. – Дабни снова закончил мысль Ленокса.

– Очень сообразительный был юноша. Признаюсь, я от всей души им восхищался. Он даже не забыл предупредить слугу, чтобы тот ничего не убирал в комнате!

– Да?

– Меня только озадачивает полоска пепла рядом с вашим укрытием у луга Крайст-Черч. Зачем нужно было привлекать внимание в стоянке? Разве вы не хотели, чтоб ваш лагерь приняли за стоянку какого-нибудь бродяги?

– Я помню, как он насыпал пепел – трубку периодически курю я, деревенская привычка, знаете ли. Он сказал, что нужно так сделать, мол, вдруг кто-нибудь умный разгадает.

– И вы не спросили, что он имел в виду?

– Нет. Теперь вот себя корю.

– Эта деталь тем более не дает мне покоя, что вы ведь не собирались менять место, не так ли, пока Джордж не погиб?

– Конечно, нет, мы планировали остаться. Хотя… кто знает? Джордж мог передумать.

Оба задумчиво помолчали. Потом Дабни спросил:

– А следующая улика?

– И даже не одна, а несколько – о его отце, как в дальнейшем выяснилось. Рисунок двумя цветами – розовым и черным – на карточке общества «Сентябрь» означал семейный герб Пейсонов; но главное – записка, спрятанная под котом, в которой странным перекрестным кодом зашифровано «12 Сфлк 2» – номер полка и батальона, где служил его отец.

– Вы правы, – подтвердил Дабни. – Очень логичная цепочка.

– Получается, я знаю все, чтобы понять произошедшее, но до сих пор не сложил факты правильно.

– А что еще вы нашли?

– Трость и прогулочные ботинки.

– О, тросточку он очень любил, она досталась ему от дедушки.

– На ботинках, как и на кончике трости, засохли комья грязи. Ясно, что Джордж недавно совершил длинную прогулку, но зачем он положил вещи в кресло? Трость еще можно понять, но ботинки! По моим представлениям, ему нравилось сидеть в кресле у печки…

– Верно, – согласился Дабни.

– Похоже, к ним он тоже хотел привлечь внимание. Зачем? Думаю, они должны навести на мысль о его пеших прогулках за луг Крайст-Черч, где он встречался с Джеффри Кентербери. А кроме того, он хотел показать, что в последнее время его образ жизни изменился.

– В каком смысле?

– Все в один голос утверждают, что Пейсон скорее отправился бы в паб, чем на пешую прогулку.

– Так и есть. – Дабни тепло рассмеялся.

– Отсюда следует, что трость и ботинки нетипичны для Джорджа, и уж тем более нетипично класть их в кресло. Почему бы, в конце концов, просто не выставить их у двери, чтобы слуга почистил?

– Но ведь с Кентербери – или кто он там на самом деле – Джордж встречался на балу в колледже Иисуса.

Ленокс покачал головой:

– Только в последний раз, накануне бегства. Видимо, дело было срочное. Я почти уверен: Кентербери предупредил Джорджа, что нужно бежать, или они условились о сигнале, по которому он исчезнет. Хотя это только догадки, думаю, предыдущие разы они встречались не в самом Оксфорде, а в окрестных деревушках. Скорее всего в людных местах, где никто не мог их узнать.

Небо после дождя прояснилось, выглянуло солнце, и сразу потеплело. Разговор на время затих, и Ленокс, глядя в окно, почувствовал, что никогда еще не был так близок к разгадке.

– Больше подсказок нет?

– Есть еще одна.

– Какая?

– На ковре в гостиной (ковер некогда принадлежал Пейсону-старшему, что немаловажно) лежало несколько предметов. Со стола упасть они не могли – слишком далеко, да и то, что предметы лежат вместе, выглядит как неслучайная случайность. В них, как и в дорожке пепла, есть что-то нарочито искусственное.

– А что за предметы?

– Помидор, кусок бечевки и вечное перо.

Дабни задумчиво поскреб загривок, где начинали отрастать волосы.

– Перо я помню.

– И все три предмета были…

Ленокс замер.

– Были что?

– Красногри… Красные, – тихо, почти про себя ответил Ленокс. – Разрешите задать вам еще один вопрос?

– Ну конечно!

– Раз вы не Билл Дабни – кто же вы?