Текст книги "Сказание о Юэ Фэе. Том 1"

Автор книги: Цай Цянь

Глава тридцать шестая

Всемогущие святые являют чудеса на великом море. Сунский Кан-ван попадает в осаду на горе Пютоушань.

 
Много тысяч весен совершают
Жертвоприношенья в храмах люди,
 
 
Слышен всюду голос чудотворца —
Свет и мудрость воплотились в Будде.
 
 
Тот, кто чтит учение его,
Недоступен чарам духа злого,
 
 
Верящего в небо защитит
Сила покровителя святого.
 

Заметив погоню, Кан-ван в ужасе подумал, что теперь ему не миновать плена.

Но вдруг на горизонте появился большой корабль. Приближенные императора закричали:

– Эй, на корабле! Правьте сюда, спасайте государя!

Корабль развернулся и встал на якорь у самого берега. Кан-ван и его сановники спешились, бросили коней и в одно мгновение очутились на палубе.

Когда Учжу добрался до берега, судно отчалило.

– Корабельщики, – взывал Учжу. – Поворачивайте назад! Я вас щедро награжу!

Не обращая внимания на его призывы, корабельщики подняли паруса, и корабль стремительно понесся прочь.

– Куда же нам теперь направиться? – в раздумье проговорил Учжу.

– Кан-ван скорее всего побежит в Хугуан к Юэ Фэю. Пойдем туда, – предложил военный наставник.

– Хорошо, – согласился Учжу. – Я отправлюсь вперед, а вы следуйте за мной – будете заботиться о подвозе провианта.

Расставшись с наставником, Учжу двинулся вдоль морской дамбы. На пути ему встретились три рыбака.

– Почтенные люди, – обратился к ним Учжу. – Не проплывал ли здесь корабль?

– Как же, как же – совсем недавно проплывал! Человек семь-восемь на нем было.

– Помогите мне догнать их и задержать – получите щедрую награду.

– Охотно поможем, следуйте за нами, – ответили рыбаки, а про себя решили: «Поведем его по самому берегу. Начнется прилив и поглотит этого варвара».

Отряд чжурчжэней продолжал погоню. Внезапно могучий седой вал налетел на берег с грохотом, напоминающим топот десятков тысяч коней.

Прилив в устье реки Цяньтан поистине страшен. О нем написали такие стихи:

 
Снова оглушил Хаймыньский край
Устрашающий, звериный рев.
 
 
Правду говорят, что У Цзы-сюй
Может на людей обрушить гнев.
 
 
Все смешалось, гребни белых волн,
Грохот грома, молнии во мгле,
 
 
Десять тысяч боевых коней
Мчатся по истерзанной земле!
 
 
Но опять появится луна,
Чтобы вновь пролить на землю свет,
 
 
Ведь земле присущи, как и встарь,
И закат вечерний, и рассвет.
 
 
Про поход в Юэ, про битвы в У [88]88
  Юэ, У – древние княжества на юге Китая.


[Закрыть]
Разве вспомнит кто-нибудь из нас?
 
 
За деревней песня рыбака
Прозвучит еще в вечерний час.
 

Охваченный ужасом, Учжу подхлестнул коня и поскакал прочь от берега, стараясь скорее выбраться на возвышенное место. Волны обрушились на его воинов. Несколько тысяч человек – почти весь передовой отряд – утонули. Погибли и три рыбака.

Ярость Учжу не знала предела:

– Попался же я на хитрость! Сколько моих людей утонуло!

Подоспел военный наставник.

– Ну и напугался же я, государь! – облегченно вздохнул он. – Гибель воинов не такая уж большая беда, – главное, что вы живы! Погодите, доберемся до Хугуана и за все с Кан-ваном рассчитаемся.

Войско Учжу, не медля ни минуты, двинулось дальше.

А сейчас снова вернемся к Гао-цзуну. Избавившись от опасности, он и его спутники почувствовали, что проголодались, и попросили корабельщиков дать им что-нибудь поесть.

Не успели государь и его подданные окончить трапезу, как неизвестное судно преградило путь их кораблю. Несколько дюжих молодцов прыгнуло к ним на палубу.

– Что вы делаете? – зашумели сопровождавшие Гао-цзуна сановники. – Вы напугаете государя!

– Какого государя? – послышалось в ответ.

– Сунского сына Неба! – выкрикнул наставник Ли Ган.

– Ого! Вот он-то как раз и нужен нашему великому вану!

Разбойники вытащили из каюты Гао-цзуна, связали его и вместе с сановниками перетащили на свое судно.

У скалистого берега корабль бросил якорь. Когда разбойники явились к своему предводителю, тот спросил:

– Кого поймали?

– Сунского императора.

– Рубите ему голову!

– Постойте! – вскричал возмущенный Ли Ган. – Или вы боитесь, что мы сбежим от вас среди моря? Скажите, за что убиваете, – хоть на том свете знать будем!

– Хотите знать? – главарь сделал знак разбойникам. – Ведите, пусть перед смертью посмотрят!

Пленников притащили в галерею, увешанную картинами. Ли Ган никак не мог понять, что на них изображено, и спросил:

– Что это за картины?

– На первой показано, как прославился Сун Цзян, а на второй изображен я сам – Янь Цин. Сун Цзяна погубили предатели, и я мщу за него императорам.

Ли Ган разразился горестными слезами:

– О добрый и справедливый Сун Цзян! О презренный негодяй Янь Цин! Как же ты не уберег нашего Сун Цзяна от подлецов?!

«Этот злодей говорит правду!» – подумал Янь Цин и после недолгих колебаний приказал разбойникам:

– Посадите их на корабль и пусть плывут, куда хотят!

Приказание его было немедленно выполнено.

Очутившись в море далеко от берега, Гао-цзун и его сановники зарыдали.

– Куда плыть? Видно, злодеи отпустили нас, чтобы мы умерли с голоду!

Вдруг на горизонте показался корабль. Подгоняемый попутным ветром, он несся по волнам им навстречу.

– Помогите! – закричали сановники.

Корабль остановился, и пятеро богатырей прыгнули на палубу.

– Куда путь держите?

– В Хугуан, к Юэ Фэю.

– Отвезем. Переходите на наш корабль, в каюте на столе найдете кое-что съестное.

– Есть же в Поднебесной добрые люди! – растроганно вздохнул Гао-цзун. – Верну трон – награжу их самыми высокими должностями!

Не успел он это сказать, как корабельщик объявил:

– Мы в Хугуане!

– Так быстро? – удивился Гао-цзун. – Не может быть!

– Сойдите на берег и посмотрите – у заставы есть доска с надписью.

Ли Ган первым ступил на землю, за ним сановники под руки свели на берег Гао-цзуна. Действительно, они находились на границе Гуандуна. Хотели поблагодарить корабельщиков, но тех уже и след простыл.

– Видно, нам помогли святые! Но кто они?

– Не печальтесь! – сказал Гао-цзун. – Как только доберемся до Линьани, возблагодарим всех.

Впоследствии он действительно построил храм в честь святых. В нем и поныне курятся благовония.

Итак, государь и его сановники миновали заставу и после нескольких часов ходьбы добрались до небольшой деревушки. Посреди нее высился огромный дом. Сомнений быть не могло: он принадлежал какому-то знатному человеку.

Ли Ган посмотрел на ворота и вдруг с тревогой воскликнул:

– Беда, государь! Бежим скорее! Это дом Чжан Бан-чана!

Ша Бин и Тянь Сы подхватили Гао-цзуна под руки и хотели скрыться. Но было уже поздно. Люди у ворот заметили их и доложили хозяину. Чжан Бан-чан приказал подать коня.

Он быстро нагнал беглецов.

– Государь, постойте! – Чжан Бан-чан спрыгнул с коня и опустился на колени. – Я буду вас охранять. Вы – священная особа, и вам нельзя путешествовать без охраны. Что будет, если с вами случится несчастье! Поживите в моем доме, пока я съезжу за Юэ Фэем.

Гао-цзун сказал спутникам:

– Остановимся, пожалуй, у него, а там подумаем, как быть.

Чжан Бан-чан отдал императору своего коня, а сам вместе с другими сановниками пошел пешком.

Когда добрались до усадьбы, Гао-цзун спросил у Чжан Бан-чана:

– Вы не знаете, где сейчас Юэ Фэй?

– Стоит с войском в Таньчжоу.

Гао-цзун обрадовался. Чжан Бан-чан распорядился устроить пир в честь высоких гостей.

Вечером императора и его спутников проводили в спальню. Чжан Бан-чан расставил стражу, заявил, что едет за Юэ Фэем, а сам вскочил на коня и помчался в лагерь Няньханя.

Старшая жена Чжан Бан-чана, урожденная Цзян, была доброй женщиной. Все время она посвящала чтению сутр и молитвам Будде, а управляла домом вторая жена Чжан Бан-чана, урожденная Сюй.

В этот вечер одна из служанок случайно подслушала во внутренних покоях разговор Чжан Бан-чана о том, что он намеревается выдать чжурчжэням государя и его сановников, и передала этот разговор госпоже Цзян.

«Какое неслыханное преступление! – ужаснулась женщина. – Ведь он попрал законы Неба!»

Во время второй стражи она незаметно пробралась к дверям спальни, где отдыхал император, и осторожно постучалась:

– Скорее вставайте, государь! Бегите отсюда.

– Кто там? – спросили из-за двери.

– Это я – Цзян, жена Чжан Бан-чана. Мой муж оставил вас здесь, чтобы выдать Няньханю!

– Спасите нас, сестрица! – взмолился перепуганный Гао-цзун. – Я вас отблагодарю.

– Идемте со мной, я вас выведу из усадьбы.

– Все последовали за госпожой Цзян в сад.

– Выходы из усадьбы охраняются, – предупредила она, – стены высокие, перелезть через них трудно. Только в саду стена пониже, а за нею огород, – здесь и можно выбраться.

Цепляясь за ветки дерева, росшего возле стены, Гао-цзун и его спутники кое-как добрались до гребня стены, спрыгнули на землю с наружной стороны и бросились бежать. Понимая, что после всего случившегося ей несдобровать, госпожа Цзян сняла с себя пояс и повесилась на дереве.

Между тем Чжан Бан-чан добрался до лагеря чжурчжэней, сообщил о поимке Гао-цзуна и привел Няньханя к себе на усадьбу.

Няньхань прошел в гостиную и распорядился:

– Тащите его сюда!

Чжан Бан-чан со своими людьми бросился в спальню. Двери там оказались распахнутыми, а Гао-цзун и его спутники исчезли.

Стали искать. Следы привели в сад. В одном месте верхушка стены оказалась обрушенной. Рядом на дереве висела мертвая госпожа Цзян.

Чжан Бан-чан в ярости заскрежетал зубами:

– Презренная тварь! Испортила мне все!

Он выхватил меч, отрубил мертвой голову и вернулся в зал:

– Господин, моя жена выпустила Кан-вана! Вот ее голова!

– Беглецы еще не успели уйти далеко, мы их догоним! – заторопился Няньхань, – Поведешь нас! Раз уж ты переметнулся на нашу сторону, оставаться тебе здесь незачем.

Усадьбу Няньхань распорядился сжечь. В огне погибла и вторая жена Чжан Бан-чана. Теперь он горько раскаивался в своей измене, но было уже поздно – пришлось следовать за Няньханем.

Гао-цзун и его спутники шли почти всю ночь и под утро выбрались на большую дорогу. Здесь они столкнулись с Ван До, который направлялся к Чжан Бан-чану, чтобы условиться с ним об открытом переходе на сторону чжурчжэней.

При виде императора Ван До соскочил с коня, опустился на колени и с притворным удивлением воскликнул:

– Как вы сюда попали, государь?

Ли Ган рассказал о потере Цзиньлина.

– Государь, здесь неподалеку моя усадьба – поживите у меня, пока я съезжу в Таньчжоу за Юэ Фэем, – предложил Ван До.

Гао-цзун согласился. Но едва гости вступили в ворота усадьбы, как Ван До крикнул слугам, чтобы их связали, отвели в сад и хорошенько сторожили, а сам вскочил на коня и поскакал к Няньханю.

В это время к старшему сыну Ван До – Ван Сяо-жу, который занимался в библиотеке, прибежал мальчик-слуга и сообщил, что хозяин связал императора и держит под стражей в саду.

Пораженный молодой человек подумал: «Какой позор! Разве так поступают подданные!»

Он бросился в сад, разогнал охрану, освободил пленников и вывел из усадьбы.

Но потом у него мелькнула мысль: «Если я не выполню долг перед государством – меня обвинят в неверности. Пойду против воли отца, – скажут, я непочтителен к родителям. И то и другое – плохо! Как же после этого жить на свете?!»

– Государь, я не могу провожать вас дальше! – горестно воскликнул он и вниз головой бросился с кручи в горный поток.

Гао-цзун и его сановники повздыхали, но делать было нечего – пришлось продолжать путь одним.

Между тем Ван До повстречался с Чжан Бан-чаном, который представил его Няньханю.

– Повелитель, Кан-ван связан и находится под стражей в моем саду – можете его забрать! – доложил Ван До.

Обрадованный Няньхань отправился на усадьбу Ван До. Но едва они вошли в дом, как встревоженные слуги доложили хозяину:

– Господин, ваш сын отпустил Кан-вана и сам сбежал.

Ван До был ошеломлен. Но скрыть правду от Няньханя было невозможно.

Разъяренный Няньхань приказал забрать семью Ван До и все его богатства, предать усадьбу огню, а сам опять ринулся в погоню.

Теперь отряд чжурчжэней вели два проводника – Чжан Бан-чан и Ван До.

У Ван Сяо-жу был телохранитель и слуга по имени Ван Дэ-шоу. Узнав, что его хозяин освободил Кан-вана и вместе с ним бежал, верный слуга решил последовать за своим господином.

Но на дороге его заметил Ван До и доложил Няньханю:

– Великий повелитель, мой слуга Ван Дэ-шоу знает, куда сбежал Кан-ван, и поможет вам его догнать.

Няньхань приказал Ван Дэ-шоу сесть на коня и вести отряд.

– Я не умею ездить верхом, – заявил слуга.

– Тогда иди пешком. Да побыстрее!

«Мой молодой господин, рискуя жизнью, освободил Кан-вана, а я должен помогать врагам догонять его? – подумал Ван Дэ-шоу. – Как бы не так! Заведу их куда-нибудь в горы: пусть полазят по кручам. Надо выиграть время и дать государю спастись».

Не говоря ни слова, Ван Дэ-шоу стал карабкаться вверх по горному склону. Няньхань приказал воинам спешиться, оставить коней у подножья горы и следовать за проводником.

Добрались до половины склона и вдруг увидели впереди небольшую группу людей. Это были Гао-цзун и его спутники.

– Что я наделал! – в отчаянии вскричал Ван Дэ-шоу, оступился и полетел в пропасть.

– На сей раз, видно, нам не уйти! – тяжело вздохнул Гао-цзун, который тоже увидел преследователей.

Но тут случилось чудо: черные тучи затянули небо, дождь хлынул как из ведра.

 
Мечутся, вздымаясь к небу, волны.
Молнии блестят, рождая гром;
 
 
Горы словно в небе утонули,
И смешалось в вихре все кругом!
 
 
Туча наползла – и мир под нею
Превратился в царство темноты,
 
 
В этом черном, непроглядном мраке
Скрылись даже горные хребты.
 

Не обращая внимания на дождь, государь и сановники продолжали карабкаться вверх. Чжурчжэни были обуты в сапоги из сыромятной кожи. От дождя сапоги размокли и сделались скользкими. Сделает кто-либо неверный шаг, поскользнется и катится вниз, сбивая с ног других. Многие срывались в пропасть и разбивались насмерть.

А дождь все лил и лил.

Наконец Няньхань не выдержал:

– Кан-ван никуда не денется, все равно догоним. А сейчас расставим шатры и переждем дождь.

Между тем Гао-цзун добрался до вершины горы. Здесь на ровной площадке стоял храм Полководца огненных колесниц. Промокшие путники в нем и укрылись.

В это время Юэ Фэй, стоявший с войском в Таньчжоу, держал военный совет.

– Учжу перешел в наступление по пяти дорогам, – доложил разведчик. – Ду Чун сдал оборону на Янцзы, Цзиньлин пал, император с несколькими сановниками бежал из столицы!

– О государь! Никчемные мы люди – не сумели вас уберечь! – Юэ Фэй в отчаянии выхватил меч из ножен, чтобы покончить с собой, но Чжан Сян и Ши Цюань вовремя подскочили к нему. Один обхватил Юэ Фэя поперек туловища, другой удержал его руку с мечом.

– Господин юаньшуай! Мы обязаны разыскать императора, а вы хотите покончить с собой! Разве так поступает настоящий воин?

– Древняя пословица гласит: «За позор государя платят смертью его подданные», – возразил Юэ Фэй. – Где сейчас Кан-ван – неизвестно, и мне, его подданному, больше незачем жить!

– Не расстраивайтесь, господин юаньшуай! – уговаривал его Чжугэ Ин. – Мы с Гунсунь Лан-шанем сейчас спросим у духов, куда бежал государь.

Юэ Фэй вытер слезы, велел принести столик с курильницей, совершил положенные поклоны и прочитал молитву.

Чжугэ Ин и Гунсунь Лан-шань записали ответ духов:

 
Заходящее солнце
Горы Сянь и Тань осветило,
 
 
Даже узких проходов
Через кручи Цуйвэйские нет,
 
 
Кто же руки поднимет,
В коих скрыта великая сила,
 
 
Чтобы снова нашелся
Государя потерянный след?
 

– Здесь ясно сказано, что император на какой-то горе в окрестностях Сян или Тань. Но где именно? – недоумевал Юэ Фэй. – Перечислите мне, пожалуйста, названия всех известных гор в Сян и Тань, – обратился он к начальнику гарнизона Таньчжоу.

Тот исполнил его просьбу, и юаньшуай снова стал гадать. Духи ответили, что Гао-цзун должен находиться на горе Нютоушань.

– Брат Ню Гао, – сказал Юэ Фэй, – бери пять тысяч воинов и отправляйся к горе Нютоушань. Дорогу тебе укажет начальник гарнизона. Я с войском пойду вслед за тобой.

Ню Гао подошел к горе Нютоушань как раз в то время, когда император и его сановники под дождем карабкались вверх по горному склону.

У подножья горы воины раскинули шатры, чтобы переждать непогоду. Скоро разведчики доложили о том, что поблизости находится лагерь чжурчжэней.

– Стало быть, государь здесь, – заключил Ню Гао. – С какой стороны удобнее подняться на гору?

– Со стороны хребта Лист лотоса – там есть дорога, – ответил начальник гарнизона.

Ню Гао повел отряд к хребту, и оттуда один по тропке поскакал в гору.

Спутники Гао-цзуна увидели приближавшегося всадника, узнали в нем Ню Гао и закричали:

– Сюда, полководец Ню! Спасите государя!

У ворот храма Ню Гао спешился, прошел в зал и низко поклонился императору:

– Государь, юаньшуай чуть было не покончил с собой, когда ему сказали, что ваша жизнь в опасности! К счастью, его успели удержать! Он послал меня охранять вас.

Ню Гао передал проголодавшемуся императору и его спутникам провиант, который привез с собой, а затем расставил охрану вдоль дороги.

Когда дождь утих, чжурчжэни сделали попытку подняться на вершину и сразу наткнулись на сунских воинов. Доложили Няньханю. Тот приказал окружить гору и послать людей за подкреплением.

Началась осада.

Между тем начальник гарнизона скакал в Таньчжоу за помощью и скоро повстречал войско юаньшуая.

Прорвавшись к горе, Юэ Фэй в сопровождении Ню Гао пришел в храм.

– Государь, я заслуживаю десять тысяч смертей за то, что не сумел вовремя защитить вас! – воскликнул юаньшуай при виде императора.

Гао-цзун горько заплакал:

– В чем же ваша вина? Не вы, а мои продажные сановники изменили государству! – Тут он рассказал Юэ Фэю о своих злоключениях и добавил: – Я промок под дождем и, должно быть, простудился – у меня жар.

Пока сановники совещались, что делать, явился Чжан Бао:

– Господин юаньшуай, я поймал шпиона!

– Веди сюда! – распорядился Юэ Фэй.

Чжан Бао втащил пленника и поставил на колени. Это был даосский послушник, еще совсем мальчик.

– Ты кто такой? – строго спросил Юэ Фэй. – Как посмел шпионить?

– Я не шпион! Я послушник из монастыря Юйсюй. Наш настоятель послал меня посмотреть, что за войско остановилось в храме. Пощадите!

Юэ Фэй заинтересовался:

– И большой ваш монастырь?

– Большой, очень большой! В нем тридцать шесть строений.

– Передай настоятелю, чтоб не пугался. Скажи ему, что наш государь, спасаясь от врагов, простудился в пути, ему надо отдохнуть и полечиться. Пусть готовится к приему высокого гостя.

Послушник со всех ног бросился бежать.

– Государь, я узнал, что поблизости находится монастырь Юйсюй, – сказал Юэ Фэй Гао-цзуну, – Может быть, вы переедете туда?

Гао-цзун охотно согласился. Когда он устроился в монастырской келье, к нему вошел настоятель:

– Государь, у меня есть божественный лекарь! В свое время он лечил героев Ляншаньбо. Если дозволите, он вас в один миг исцелит!

Получив согласие императора, настоятель удалился.

– Государь, вам следовало бы соорудить возвышение возле храма Полководца огненных колесниц, и с него торжественно объявить о пожаловании званий и титулов нашим военачальникам, – посоветовал Ли Ган. – Так обычно делал ханьский Гао-цзу, чтобы его военачальники усерднее служили государству.

Гао-цзун согласился и повелел цензору Лу Цзиню немедленно заняться постройкой.

На следующий день помост был готов. Император поднялся на него и объявил указ:

«Жалуем Юэ Фэя титулом гуна Ученого и Воинственного, званием великого юаньшуая и назначаем главнокомандующим войсками нашей империи».

Гао-цзун собирался пожаловать звания и другим военачальникам, но у него вдруг закружилась голова, и он отложил церемонию на другой день.

Утром на ворота храма повесили приказ, который гласил:

«Гун Ученый и Воинственный, главнокомандующий войсками империи Сун, великий юаньшуай Юэ Фэй, коим получено высочайшее повеление покарать государство Цзинь и поддержать правящую династию, приказывает военачальникам не жалеть сил во имя государева дела. А посему всем надлежит знать нижеследующее:

Тот, кто не явится по вызову главнокомандующего в его ставку, подлежит смертной казни;

тот, кто самовольно, без разрешения явится в ставку главнокомандующего, подлежит смертной казни;

тот, кто по сигналу барабанов не перейдет в наступление, подлежит смертной казни;

тот, кто по сигналу гонгов не прекратит бой, подлежит смертной казни;

тот, кто самовольно вступит в бой с противником, подлежит смертной казни;

тот, кто будет отнимать имущество у населения, подлежит смертной казни;

тот, кто будет бесчестить женщин и девушек, подлежит смертной казни;

тот, кто будет разглашать военные тайны, подлежит смертной казни;

тот, кто во время военных действий будет предаваться азартным играм, подлежит смертной казни;

тот, кто будет распространять слухи и сеять панику, подлежит смертной казни;

тот, кто не будет соблюдать законов и правил, подлежит смертной казни;

тот, кто затеет дебош, подлежит смертной казни; тот, кто в пьяном виде появится в лагере, подлежит смертной казни…»

Ню Гао внимательно слушал, как военачальники читают приказ. Когда дошли до последних двух пунктов, он усмехнулся:

– Ерунда! Старший брат знает, что я люблю выпить и пошуметь – голос у меня больно громкий! И зачем он все это написал? Вот пойду к нему без разрешения и посмотрю, как это он прикажет меня казнить?

Военачальники направились к Юэ Фэю, но навстречу им вышел Чжан Бао:

– Юаньшуай сегодня не принимает. Приходите завтра.

Все начали расходиться, а недовольный Ню Гао проворчал:

– Ну, ладно! Явлюсь завтра пьяный. Погляжу, что он со мной сделает!

А в это время Юэ Фэй призвал к себе Тан Хуая и сказал ему:

– Брат, я знаю, что Ню Гао недоволен приказом, и мне очень не хочется, чтобы он что-нибудь натворил. Выпить и поскандалить – его слабость. Только поэтому я и отменил сегодня прием. Ты понимаешь, как мне будет тяжело, если он первым нарушит приказ и его придется казнить? Но и поблажки ему давать нельзя, иначе другие не будут повиноваться. Прошу тебя, постарайся все уладить.

Тан Хуай отправился к Ню Гао. Тот сидел в своем шатре и пил вино.

– А! Это ты, брат Тан! – обрадовался Ню Гао. – Садись, выпей со мной за компанию!

Тан Хуай сел, не торопясь выпил кубок и сказал:

– У меня есть к тебе дело.

– Какое?

– Ты знаешь, почему старший брат отменил прием? Если не знаешь, то слушай: он собирается послать человека в Сянчжоу за провиантом, но еще не решил – кого. Чжурчжэни отрезали все пути, и никто не хочет ехать! Вот я и пришел с тобой посоветоваться.

– Чего бояться этих жалких варваров! – вскочил с места возбужденный Ню Гао. – Я поеду!

– Тогда больше не пей, – посоветовал Тан Хуай. – А то завтра будешь пьян, юаньшуай пошлет другого, и не видать тебе первого подвига!

– Спасибо, что предупредил! – поблагодарил Ню Гао.

На другой день Тан Хуай, к своему удовольствию, увидел, что Ню Гао вошел в шатер скромно, с низко опущенной головой.

– Войску всегда нужен провиант, – сказал Юэ Фэй, когда все военачальники собрались. – Но во время войны без постоянного снабжения войско и вообще не может существовать. Сейчас цзиньская орда отрезала нам пути подвоза. Кто же из вас может прорваться через вражеский заслон и доставить провиант из Сянчжоу?

– Разрешите мне! – вызвался Ню Гао.

– А сможешь? – Юэ Фэй испытующе посмотрел на него.

– Не верите? Могу поклясться! А в доказательство привезу вам головы убитых!

– Хорошо! – согласился юаньшуай. – Даю тебе четыре дня сроку. Но будь осторожен!

Ню Гао сунул за пазуху верительную грамоту, спрятал в колчан властную стрелу, вскочил на коня и поскакал вниз по склону горы.

Вот какие стихи сложили об этом:

 
Богатырь один сумел
Одолеть страну Сюйго [89]89
  Сюйго– название граничащего с сунским Китаем царства, расположенного на территории нынешней провинции Хэнань.


[Закрыть]
 
 
Как же можно не назвать
Храбрым, доблестным его?
 
 
В лагерь варваров верхом
Он ворвался невредим,
 
 
Как ничтожен был Няньхань,
Оказавшись перед ним!
 

Если вы не знаете, что произошло дальше с Ню Гао, то прочтите следующую главу.