Текст книги "Сказание о Юэ Фэе. Том 1"

Автор книги: Цай Цянь

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 27 страниц)

Глава тридцать первая

Цзинь Цзе видит во сне тигра и выдает замуж свояченицу. Ню Гао осушает кувшин вина и наносит поражение чжурчжэням.

 
Ароматный напиток
Всем хорош, но коварен,
Был на зернах
Еще недозревшей пшеницы
Виноделом он сварен.
Выпив лишний глоток,
Станет трезвенник пьяным,
Станет смирный буяном…
 

* * *

 
Выпил кубок до дна,
Выпил все из кувшина,
И врага, захмелев,
Сокрушил он!
 

* * *

 
Тигр во сне
Пролетал среди туч,
То – жених
Объявился невесте!
Этот миг —
Мимолетен, как луч,
Но века
Жить торжественным песням!
Заключившие тесный союз
Пусть навеки останутся вместе.
 

Воины Юй Хуа-луна и Ян Ху подошли к заставе Сышуйгуань и криками стали вызывать противника. Чжан Цун-лун вывел войска за крепостную стену.

Бой шел с переменным успехом, и никто не мог предсказать, кто победит.

«А этот пес в самом деле силен! – подумал Юй Хуа-лун. – Не удивительно, что Ню Гао потерпел неудачу!»

Притворившись побежденным, он обратился в бегство, но когда Чжан Цун-лун, увлекшись погоней, подскакал к нему ближе, украдкой вытащил топор и метнул его противнику в грудь. Тот кубарем полетел с коня. Подоспевший Ян Ху ударом меча отсек побежденному голову. Чжурчжэни в панике повернули назад, и сунские воины ворвались на заставу.

Оба военачальника с утра приехали в лагерь Ню Гао, но тот встретил их неласково.

– Вам что надо?

– Мы взяли заставу Сышуйгуань, – сказал Юй Хуа-лун.

– А мне какое до этого дело?

– Ты вчера бранил Ян Ху, вот он и решил загладить вину и уступает тебе свой подвиг.

– А что скажет юаньшуай?

– Мы ему докладывать не будем, ты сам доложишь, брат Ню.

– Хорошо, принимаю ваш подарок.

Когда друзья ушли, Ню Гао расположил свой отряд прямо на дороге. На следующий день подошел юаньшуай с войском. Три военачальника выехали его встречать.

– Почему никто не докладывает о победе? – спросил Юэ Фэй. – Кто взял заставу?

Воцарилось молчание. Наконец Ню Гао не вытерпел:

– Я не могу врать! Заставу взяли они, но подвиг свой хотят уступить мне. Не хочу приписывать себе чужие заслуги!

– Хорошо, – кивнул Юэ Фэй. – Тогда поведешь свой отряд брать заставу Оутангуань…

Во время похода Ню Гао опекал своих воинов, как малых детей. Он во всем старался подражать чускому Сян Юю и всегда ехал впереди своего войска. Воины его постоянно носили с собой узелки с провизией, чтобы не остаться голодными в случае, если их предводитель вздумает «взять какую-нибудь крепость до обеда».

Когда отряд Ню Гао подошел к заставе Оутангуань, начальник заставы Цзинь Цзе встретил его на дороге и, встав на колени, с поклоном приветствовал.

– Не кланяйтесь, господин начальник, – сказал Ню Гао. – Я не юаньшуай, а только командир передового отряда. Сам юаньшуай еще в пути.

Цзинь Цзе вскочил, ярость распирала его:

«Этому дураку самому надо было встать на колени, а он, видите ли, «милостиво» разрешает мне встать!»

– Отрубить голову тому, кто докладывал! – коротко приказал Цзинь Цзе.

– Зачем убивать невиновного? – рассердился Ню Гао. – Если вы такой грозный вояка, наша помощь вам не требуется! – И он приказал поворачивать обратно.

«Этот болван – любимый военачальник Юэ Фэя, – заволновался Цзинь Цзе. – Обидишь его – наживешь неприятности».

Сдерживая гнев, он шагнул вперед и любезно сказал:

– Не сердитесь, полководец Ню! За неверные сведения с виновным поступают по законам военного времени. Но ради вас я готов его простить.

И он распорядился, чтоб виновного отпустили.

– Так-то лучше, – кивнул Ню Гао. – Если бы вы его убили, я счел бы себя оскорбленным.

– Это я во всем виноват! Прошу вас, полководец, располагайтесь поудобнее!

И проводил гостя на заставу. На домах висели красные флаги и разноцветные фонарики – жители приготовились к торжественной встрече юаньшуая.

Подъехав к самому входу в ямынь, Ню Гао спешился и поднялся в зал. Начальник заставы усадил его на почетном месте, угощал чаем.

– Ваше счастье, что вы устроили это торжество для меня, – сказал Ню Гао. – Если бы на моем месте был юаньшуай, он счел бы это преступлением!

– Почему? – удивился Цзинь Цзе.

– Потому что, садясь за стол, наш юаньшуай сперва обращается лицом к северу и плачет. «Если два императора томятся в яме, – говорит он, – едят только воловье мясо и пьют кумыс, его подданные не имеют права объедаться изысканными яствами!» Сколько раз мы говорили ему: «Вы не щадите сил ради государства и народа, вам надо есть получше, чтобы быть сильнее!» Но разве его переубедишь?

– Спасибо вам за наставления! – поблагодарил Цзинь Цзе.

– И еще дам вам один совет, – продолжал Ню Гао. – Наш юаньшуай больше всего любит соевый сыр. Когда он ехал на экзамены в столицу, то поел соевого сыру и сказал нам: «Совершенный человек никогда не должен забывать, на чем он вскормлен».

– Очень вам благодарен за добрый совет! – воскликнул Цзинь Цзе.

– Почтенный начальник, скажите – вы угощаете меня от чистого сердца? – спросил Ню Гао.

– Конечно!

– Тогда я принимаю ваше угощение и прошу дать мне чашку побольше!

Цзинь Цзе приказал слугам принести самую большую чашку, и Ню Гао в один присест съел почти тридцать чашек.

«Юаньшуай такой скромный! – думал Цзинь Цзе. – И как он назначил командиром передового отряда этого дурака?»

Пока сидели за столом, наступил полдень.

– Господин начальник, моих воинов тоже надо накормить и угостить вином, – сказал Ню Гао.

– Выдадим им денег – они сами купят, что надо.

Ню Гао уже совсем опьянел. Но вдруг в зал вбежал встревоженный воин и тихо сказал начальнику:

– Господин, цзиньские войска подступили к заставе!

Цзинь Цзе распорядился закрыть ворота и усилить охрану на стенах.

– Господин Цзинь, о чем вы там шепчетесь? – спросил Ню Гао. – При гостях полагается говорить громко.

– Я заметил, что вы опьянели, и не хотел вас тревожить, – ответил Цзинь Цзе. – Цзиньские войска подошли к заставе!

– Ну и что же? Почему вы прямо об этом не сказали? Подайте мне еще вина, и я еду в бой!

– Вы уже и так много выпили! – несмело возразил Цзинь Цзе.

Говорят: «Чем больше выпил, тем больше силы». Дайте вина!

Перед Ню Гао поставили второй кувшин. Он взял его обеими руками, единым духом опорожнил наполовину и сказал телохранителям:

– Держите кувшин! Остальное выпью немного погодя.

Покачиваясь, Ню Гао вышел из зала. Кое-как его посадили на коня, и он во главе своего отряда выступил из заставы.

Цзинь Цзе наблюдал со стены. Ему показалось, что Ню Гао спит в седле.

Цзиньский юаньшуай Чжаньчжо Моличжи – великан, ростом в целую сажень, вооруженный железной дубиной цзиней в сто весом, – пешим вышел из строя. Он сразу заметил, что Ню Гао пьян, и с презрением сказал:

– Южный варвар, ты что – смерти захотел?

Ню Гао ничего не ответил, только заплетающимся языком пробормотал:

– Живо!.. Мое вино… сюда!..

Телохранители подали ему кувшин. Ню Гао запрокинул его и принялся пить большими глотками. В животе у него заклокотало. Он разинул рот, широкий, как голенище сапога, и рыгнул прямо в лицо вражеского военачальника. Пока растерявшийся Чжаньчжо Моличжи утирался, Ню Гао пришел в себя, выхватил саблю, и через мгновение противник лежал на земле с разрубленным черепом. Ню Гао спрыгнул с коня и отрубил голову поверженному врагу. По сигналу воины перешли в наступление и нанесли чжурчжэням полное поражение. Было захвачено много боевых коней и провианта.

Цзинь Цзе вышел из заставы и, приветствуя победителя, говорил:

– Вы поистине волшебник, полководец Ню!

– Если б я выпил еще кувшин, перебил бы всех варваров! – хвастался Ню Гао.

Цзинь Цзе проводил Ню Гао отдыхать, а сам вернулся домой.

– Этот Ню Гао – совершенный невежда, – рассказывал он жене, которая встретила его во внутренних покоях. – Но в боях ему везет! Представь себе, напился пьяным и разгромил врагов!

– Такой человек – сущая находка для государя! – отозвалась жена.

После ужина Цзинь Цзе сказал жене:

– Сегодня буду спать в кабинете. Чжурчжэни близко, за мной могут прийти в любой момент.

– Как вам будет угодно, – ответила жена и удалилась на свою половину.

Среди ночи ее разбудил стук в дверь. Госпожа Цзинь отперла – вбежала запыхавшаяся Ци Сай-юй, ее младшая сестра.

– Сестра, я но могу спать одна! Я столько пережила во сне!

– Ты уже взрослая! – принялась укорять ее госпожа Цзинь. – Неприлично поднимать шум среди ночи! Счастье, что муж спит в кабинете! А если бы он был здесь?

– Мне приснился страшный сон, – оправдывалась Сай-юй, – будто в спальню явился черный тигр и обнял меня. Я перепугалась и побежала к тебе!

– Странно! Мне тоже только что приснился черный тигр. Он вошел в комнату, и тут ты разбудила меня стуком. К добру такой сон или к несчастью?

И сестры легли спать вместе. На следующее утро они умылись, причесались и вышли к завтраку.

– Мне сегодня ночью явился черный тигр, – сказала мужу госпожа Цзинь. – Моей сестре тоже приснилось, будто ее обнимал черный тигр. Что сулит такой сон?

– Что такое? Мне тоже приснился черный тигр! – воскликнул Цзинь Цзе. – Видно, сама судьба связала твою сестру с этим человеком!

– С «этим человеком»? С каким? Не понимаю!

– С Ню Гао! У него черное лицо, одевается он в черное, и усы у него как у тигра! Мне показалось, что он глуп, но, поверь – когда-нибудь он будет высокопоставленным сановником! А что, если выдать за него замуж мою свояченицу?

– Решайте сами. Что может вам посоветовать такая глупая женщина, как я?

– Хорошо, я сейчас узнаю его гороскоп, и если он подходит, сыграем свадьбу. Сегодня ведь счастливый день.

Госпожа Цзинь поспешила к сестре с приятной вестью.

Расспросив приближенных Ню Гао, Цзинь Цзе узнал, что он не женат и гороскоп его благоприятен. Обрадованный начальник заставы приказал немедленно готовить все необходимое для брачной церемонии и отослал Ню Гао свадебную шелковую шапку.

Когда посланцы принесли Ню Гао дары, тот удивился:

– Зачем мне эти чиновничьи наряды? Ладно, я сейчас сам приду в ямынь и все выясню.

А тем временем Цзинь Цзе приказал зажечь разноцветные фонарики, поставить в зале столик с курильницей и сам вышел встречать жениха. Ню Гао с порога заметил фонарики, курильницу и другие украшения и подумал: «Понятно! У них в доме свадьба, а меня пригласили выпить!»

– У вас свадьба? – спросил он у Цзинь Цзе. – Простите, что не приготовил подарков!

– Сегодня счастливый день, и я хотел бы выдать за вас младшую сестру моей жены! – торжественно произнес Цзинь Цзе. – Приведите невесту! Господин Ню сейчас подойдет к алтарю и воскурит благовония!

Оторопев от неожиданности, Ню Гао выбежал из зала, вскочил на коня и во весь опор поскакал прочь.

Расстроенная госпожа Цзинь лишь разводила руками и без конца повторяла:

– Жених сбежал! Теперь моя сестра всю жизнь будет несчастной!

– Не печалься! – успокаивал ее начальник заставы. – Как только прибудет юаньшуай, я все устрою!

И как раз в этот момент слуга доложил, что Юэ Фэй прибыл. Цзинь Цзе облачился в латы и выехал его встречать.

Отсутствие Ню Гао удивило юаньшуая, и он спросил:

– Что у вас произошло?

Ничего особенного! – отвечал Цзинь Цзе. – Ваш командир передового отряда разгромил чжурчжэней.

– Но почему под вашими латами я вижу красный халат? У вас свадьба?

– Свадьба не состоялась. Хотел я выдать свояченицу за вашего командира передового отряда, но он рассердился и уехал. Господин юаньшуай, прикажите ему жениться!

– Будьте спокойны! – пообещал Юэ Фэй.

Обнадеженный Цзинь Цзе удалился, чтобы сообщить девушке счастливую весть.

Расположившись лагерем, Юэ Фэй велел Тан Хуаю вызвать Ню Гао. Тан Хуай явился к нему на подворье и спросил воинов:

– Где ваш начальник?

– В шатре.

– Не докладывайте, я пройду сам.

Ню Гао сидел лицом к задней стене и молчал.

– Ты почему не наряжаешься, брат? – спросил Тан Хуай.

– Брат Тан?! – воскликнул Ню Гао. – Ты когда прибыл?

– Юаньшуай приказал, чтобы ты сейчас же явился к нему! – не отвечая на вопрос, сказал Тан Хуай.

– Иду. Дай только переодеться.

Но Тан Хуай не стал его слушать и потащил за собой. В шатре юаньшуая Ню Гао опустился на колени и низко поклонился.

– Почему ты сбежал со свадьбы? – строго спросил Юэ Фэй. – Ты нарушил великий долг и вдобавок обидел девушку! Поезжай сейчас же и женись – я тебе приказываю!

Не доверяя Ню Гао, Юэ Фэй сам сопровождал его в ямынь. Когда брачная церемония была окончена, он обратился к Цзинь Цзе:

– Простите меня! Не знал, что так получится, и не приготовил подарки!

Возвратившись в лагерь, юаньшуай сказал военачальникам:

– Братья, отныне, если вам представится возможность жениться, женитесь – заранее даю на это разрешение. Нам предстоит поход на север для освобождения из плена двух императоров, и не все из нас вернутся домой. Надо позаботиться, чтобы после вас осталось потомство.

Расскажем о том, как шаньдунский ван Лю Юй бесчинствовал и губил честных, ни в чем не повинных людей. Его второй сын Лю Ни во всем подражал отцу: силой захватывал у народа лучшие земли, бесчестил женщин и девушек.

Однажды в сопровождении трехсот телохранителей Лю Ни отправился за город на охоту. Неподалеку от деревни Мынцзячжуан он приказал выпустить соколов и спустить собак.

Случилось так, что один из соколов с птицей в когтях спустился на поле, где работал один крестьянин. Он не разобрался, что перед ним за птица, и мотыгой убил сокола.

– Вот счастье! – радовался он. – Вчера жена велела мне купить чего-нибудь мясного, а сегодня две птицы сами попались мне в руки! Если поджарить, вкусное блюдо получится!

Пока он предвкушал сытный обед, прискакали телохранители Лю Ни, разыскивавшие сокола. Увидев птицу в руках крестьянина, они в ярости накинулись на него:

– Пес дохлый! Как ты посмел убить нашего сокола?

– Он сам прилетел ко мне, я его и пристукнул, – отвечал крестьянин. – Сейчас хочу отнести домой да поджарить на закуску. Чего вы ко мне привязались?

– Ах ты дурень! Да представляешь ли ты, что наделал?! Где ты живешь?

– В Мынцзячжуане. Арендую землю у Мын Тай-гуна. А вам зачем это знать?

Да что ты с ним разговариваешь, брат?! – вмешался другой телохранитель. – Тащи его к нашему господину!

– Неужто на свете нет законов, если из-за какой-то птицы человека хватают? – возмутился крестьянин.

Его упрямство вывело телохранителей Лю Ни из себя, и они начали избивать несчастного. Один пнул его ногой в пах, и тот упал. Некоторое время бедняга с воплями катался по земле и наконец испустил дух.

– Нашего сокола убил арендатор из Мынцзячжуана, – доложили телохранители своему господину. – Мы потребовали вознаграждения, но он нас же и обругал. Мы его немного поколотили, а он споткнулся и разбился насмерть.

– Тогда пусть платит за сокола его семья, – заявил Лю Ни. – Едем в Мынцзячжуан.

У ворот усадьбы телохранители закричали:

– Эй вы, собаки! Ваш батрак убил сокола господина Лю. Платите! Иначе придет войско Учжу и сровняет с землей ваши лачуги!

Батраки побежали к Мын Тай-гуну:

– Лю Ни требует вознаграждения за убитого сокола!

«Лю Юй изменник, перешел на сторону чжурчжэней, – подумал Мын Тай-гун, – а вот сына его я не знаю, – говорят, и он под стать отцу. Пойду-ка взгляну на него».

И Мын Тай-гун вышел за ворота усадьбы.

Не сходя с коня, Лю Ни грубо обратился к нему:

– Эй, старик! Твой арендатор убил моего сокола – живо плати за него.

– Если так, то заплатить следует. Позовите батрака, я хочу его расспросить, как было дело.

– Он со мной непочтительно разговаривал, и я его убил!

Если бы Лю Ни не сказал этого, все, возможно, обошлось бы благополучно. Но как только старик услышал, что батрака убили, он весь затрясся от гнева:

– Злодеи! Это вы должны заплатить мне за его жизнь, а не я вам! И у вас хватает наглости требовать плату за какую-то птицу! Поистине свет перевернулся вверх дном!

– Старый хрыч! – выругался Лю Ни. – Сам император меня боится, а ты смеешь мне перечить?! – И он плетью огрел своего коня.

Когда старик увидел, что негодяй хочет затоптать его, он невольно попятился назад, оступился и упал.

 
В гневе – словно в огне —
Это сердце сгорело,
 
 
Десять тысяч мечей
Жизнь отняли у смертного тела.
 

Если вы не знаете о дальнейшей судьбе Мын Тай-гуна, то прочтите следующую главу.

Глава тридцать вторая

Лю Лу-ван поощряет сына и учиняет насилие. Мын Бан-цзе бежит от опасности и встречает друга.

 
Добрым людям Лю покоя не давал,
Грабил честных и расправой угрожал.
 
 
Умер старец, негодуя и скорбя,
Мын Бан-цзе от кары вовремя сбежал.
 
 
Ныне всплыл едва проснувшийся дракон
На поверхность негодующей реки,
 
 
Будет время – и распустит когти он,
Устрашая, обнажит свои клыки!
 

Мы уже рассказали о том, как Лю Ни пустил своего коня на Мын Тай-гуна. Старик попятился, упал и ударился затылком о камень. Хлынула кровь. Работники унесли хозяина в дом и уложили в постель.

Мын Тай-гун понемногу пришел в себя и тихо попросил:

– Позовите моего сына!

Жена Мын Тай-гуна давно умерла, и после нее остался единственный сын Мын Бан-цзе. В детстве к нему пригласили учителя, который несколько лет обучал его грамоте. Потом мальчик пристрастился к военному делу – особенно нравилось ему упражняться в приемах боя на копьях и дубинках. Тогда отец нанял нескольких знаменитых учителей, которые помогли мальчику овладеть восемнадцатью видами военного искусства. Но главным оружием Мын Бан-цзе избрал две секиры.

Он упражнялся с оружием в огороде, когда к нему прибежал взволнованный слуга.

– С вашим отцом плохо! Он поспорил с сыном Лю Юя, тот разозлился и сшиб его конем!

Мын Бан-цзе бросил оружие и помчался в дом.

Отец приоткрыл глаза и еле слышно сказал:

– Сын мой! Когда я умру, отомсти за меня этому скоту Лю Ни!

Кровь с новой силой хлынула из раны, раненый застонал. Юноша склонился над ним, звал его, но все было напрасно – старик умер. Мын Бан-цзе рыдал безутешно.

Прибежал работник:

– Господин, Лю Ни у ворот бранится. Говорит, если ему не заплатят за сокола, он разнесет усадьбу!

– Пойди и скажи ему, что хозяин отвешивает серебро, – сказал Мын Бан-цзе, сдержав слезы. – Пусть подождет немного.

– Слушаюсь! – Работник скрылся за дверью.

А Лю Ни тем временем продолжал кричать:

– Старый пес! Куда он там пропал? Пусть несет деньги! Или думает, я это ему так прощу?

И он приказал телохранителям ворваться в усадьбу. Но тут выбежал работник и доложил:

– Господин взвешивает серебро! Сейчас вам заплатят.

– Пусть живей поворачивается! Сколько можно ждать?!

Работник опять помчался к Мын Бан-цзе. Юноша рассвирепел, схватил боевые секиры и бросился к воротам:

– Вшивая собака! Твой отец такой же предатель, как и ты! Вы оба губите неповинный народ! Ну, берегись! Смерть моего отца тебе не пройдет даром!

Взмахнув секирами, Мын Бан-цзе ринулся на телохранителей богача и перебил больше двадцати человек. Перепуганный Лю Ни пустился наутек – а без коня нечего было и думать его догнать.

Мын Бан-цзе вернулся на усадьбу и сказал домашним:

– Как только похороним моего отца, собирайте пожитки и уходите отсюда. Лю Ни не успокоится, он обязательно будет мстить.

Старика похоронили на пустыре позади усадьбы, и родичи в спешке покинули дом.

Мын Бан-цзе немного задержался. Пока он собирал оставшееся в доме серебро, снаряжался, седлал коня, за воротами послышались крики, топот и ржание коней. Мын Бан-цзе вынужден был перелезть через заднюю стену усадьбы и бежать пешим.

Взбешенный потерей двадцати своих телохранителей, Лю Ни поскакал в город. Лю Юй в это время прогуливался по городской стене.

– Отец, защитите меня! – бросился к нему Лю Ни.

– Что с тобой стряслось?

Сын рассказал, что с ним произошло в Мынцзячжуане, и при этом, конечно, постарался сгустить краски.

– Хватит, хватит! – загремел Лю Юй. – Мою собаку до сих пор никто не смел обидеть, а тут какой-то злодей поднял руку на моего наследника. Что это, как не мятеж?.. Сын мой, возьми восемьсот воинов, окружи усадьбу и перебей всех до единого!

Услышав эти слова, его старший сын Лю Линь взмолился:

– Отец, не делайте этого! Я понимаю, вы сдались цзиньцам потому, что у вас не было иного выхода! Но ведь люди этого не знают и говорят, что вы захотели приобрести славу ценой измены! Когда вы начнете истреблять свой народ, боюсь, даже Небо возмутится! Вспомните, Юэ Фэй собирается в поход на север! Если он уничтожит Цзинь, нам не найти в Поднебесной места для могилы!

– Ты перечишь отцу? – рассердился Лю Юй.

– Да разве я посмею?! Но ведь от народной молвы нигде не укроешься! Древние говорили: «Если подданный не будет предан своему государю, а сын будет непочтителен к родителям, на чем стоять миру?» Я не хочу позора! Лучше уж покончить с собой!

Он шагнул к краю стены и бросился с нее головой вниз.

Лю Юй еще больше рассвирепел:

– Есть же на свете такие выродки! Не убирайте его труп – пусть остается на съедение собакам! – И, обернувшись к Лю Ни, бросил: – Бери войска и сотри Мынцзячжуан с лица земли!

Когда воины окружили усадьбу, в ней не оказалось ни души. Лю Ни распорядился сжечь все строения, а сам возвратился в город и доложил отцу о выполнении приказа.

Упомянем еще, что горожане, тронутые мужеством Лю Линя, тайком подобрали его тело и предали земле.

А теперь продолжим рассказ о Мын Бан-цзе. Он шел всю ночь и утром остановился передохнуть в придорожной чайной. Юноша решил во что бы то ни стало вступить в армию Юэ Фэя. Но застава Оутангуань была так далеко! Как добраться до нее пешком?

Вдруг он услышал конское ржание и выглянул в окно – у дверей к столбу был привязан великолепный конь.

«Странно! Где его хозяин? – подумал Мын Бан-цзе. – Возьму-ка я коня и уеду!»

Он отвязал коня, вскочил в седло, взмахнул плетью – конь понесся как птица!

Скакун этот принадлежал главарю разбойников из здешних гор Вонюшань. Его хозяин приехал в монастырь «Кладезь справедливости», чтобы поиграть в шахматы с настоятелем. В чайной остановились два разбойника, которые его сопровождали. Соскучившись в ожидании своего господина, разбойники укрылись в сарае и затеяли игру в кости, а коня оставили привязанным у входа в чайную.

Утром главарь захотел вернуться в горы, а конь исчез. Поднялся переполох. Настоятель упал перед разбойничьим главарем на колени:

– О-о-о! Чем же мне теперь с вами расплатиться?!

– Ты здесь ни при чем! – отмахнулся от него главарь. – Виноваты мои люди!

– Но делать было нечего – пришлось пешком возвращаться в горы.

Между тем Мын Бан-цзе, покинув чайную, ехал по дороге. Неподалеку от соснового бора юноша резко осадил коня.

– Тьфу! Чуть не угодил в яму! – сказал он себе. – Счастье, что глаза у меня зоркие – не то сломал бы себе шею!

Вдруг раздались крики. Из зарослей высунулись длинные шесты с крючьями. Мын Бан-цзе стащили с коня и связали.

– Попался, приятель! – гоготали разбойники. – Как же это ты смог увести коня нашего соседа? Ты что – одолел его в бою?

– Посмотри на него! – сказал один. – Разве ему под силу победить богатыря? Это простой воришка!

– Чего вы спорите? – вмешался второй. – Тащите его в лагерь!

Связанного Мын Бан-цзе бросили поперек седла и повезли. Несколько человек поскакали вперед, чтоб доложить о пленном.

– Пусть из этого бычка приготовят для меня отрезвляющий отвар, – распорядился главарь.

Разбойники набросились на Мын Бан-цзе, сорвали с него одежду и привязали к столбу. Один разбойник принес ведро воды, другой – таз, третий – глиняную чашку, четвертый – нож, пятый – веревку.

Первый разбойник поднес чашку ко рту Мын Бан-цзе и сказал:

– Ну-ка, выпей, приятель!

– Буду я пить всякую дрянь! – плюнул юноша.

– Это не дрянь, а конопляный отвар с луком и перцем. Выпей его, и уснешь. Не хочешь пить – не надо! Мы тебе выльем на голову ведро холодной воды, потом рассечем грудь, вынем сердце и сделаем из него отрезвляющий отвар для нашего вана!

– Мне не к спеху! – презрительно сказал юноша. – А ваш ван может и подождать!

– Хочешь, чтоб тебя отхлестали? – пригрозил другой разбойник и замахнулся веревкой.

– Видно, Мын Бан-цзе погибнет здесь, и никто о нем не узнает! – в отчаянии воскликнул юноша.

И как раз в этот момент мимо проходил главарь разбойников из соседних гор. Услышав слова «Мын Бан-цзе», главарь крикнул:

– Остановитесь!

Он подошел к пленнику, посмотрел ему в лицо и воскликнул:

– Это же мой брат! Отпустите его!

Разбойники отвязали юношу и вернули ему одежду, а сами бросились докладывать своему вожаку.

– Брат мой, если бы не ты – я бы уже отправился на тот свет! – говорил между тем растроганный Мын Бан-цзе.

Вскоре к месту происшествия прибыли главари с четырех окрестных гор. Первого звали Ху Тянь-бао, второго – Ху Тянь-цин, третьего – Сюй Цин, а четвертого, который ел человечьи сердца, – Цзинь Ху.

– Старший брат, откуда вы знаете этого воришку? – удивлялись они.

– Пошли в главную ставку, там я вам все расскажу, – пообещал брат Мын Бан-цзе, которого здесь звали Юэ Чжэнь Золотой Халат, и, обратившись к юноше, добавил: – Я уже несколько раз приглашал тебя ко мне, но ты все отказывался, ссылаясь на то, что у тебя престарелый отец. Куда ты шел и как попал к нам? Надо было сразу назвать свое имя, и никто бы тебя не тронул.

– Прости, брат, что не вспомнил о тебе, – проговорил Мын Бан-цзе. – Мне было так тяжело, что я вообще ни о чем не хотел думать!

– У тебя горе?

Мын Бан-цзе рассказал, как Лю Ни убил его отца, как потом ему самому пришлось бежать и как он задумал пробраться к Юэ Фэю.

– Вот оно что! – воскликнул Юэ Чжэнь.

– Старший брат, мы и сами можем отомстить за Бан-цзе! – вмешался в разговор Ху Тянь-бао. – Зачем еще ездить к какому-то Юэ Фэю?

– Юэ Фэй честный и преданный государю человек! – возразил Мын Бан-цзе. – Неужели вы о нем не слышали?

– Слышали! – раздались голоса.

– По-моему, разбойный промысел не сулит ничего хорошего, – продолжал Мын Бан-цзе. – Собирайте лучше свои войска, и давайте пойдем служить под знамена Юэ Фэя. Если он действительно герой, мы сможем прославиться и приумножить славу предков. Если нет – снова уйдем в горы.

– Так и сделаем, – одобрил Юэ Чжэнь, – я сам об этом подумывал.

Он приказал другим главарям собрать своих людей, провиант и казну и приготовиться к походу. На следующий день десятитысячное войско спустилось с гор и двинулось к заставе Оутангуань.

Наступил праздник пятнадцатого числа седьмого месяца, во всех лагерях Юэ Фэя военачальники готовились к жертвоприношениям.

Ню Гао потихоньку сказал Цзи Цину:

– Здесь народу видимо-невидимо, разве духи спустятся сюда и примут наши жертвы? А что, если мы уйдем в горы?

Они велели телохранителям забрать короба с фруктами и снедью и выехали из лагеря.

Когда добрались до гор, Ню Гао сказал:

– Брат, я остановлюсь возле этой горы, а ты поезжай к другой. Окончим жертвоприношения – выпьем.

Цзи Цин не возражал.

– Ню Гао отослал своих воинов и, помянув мать, немного поплакал. Услышав его причитания, Цзи Цин расстроился и тоже всплакнул.

Покончив с жертвоприношениями, они сожгли бумажные деньги и велели телохранителям принести вино и закуски.

Осушили по нескольку кубков, и Ню Гао предложил:

– Давай сыграем в застольный приказ, а то просто так пить скучно.

– Что ж, начинай.

– Хорошо, я буду объявлять приказы – только ты выполняй! – Ню Гао на минуту задумался, потом сказал: – Вот тебе тема – «луна». Прочти о ней стихотворение. Прочтешь – хорошо, не прочтешь – штраф десять больших чашек вина.

– Слушаюсь! – Цзи Цин поднял чашку с вином и нараспев прочитал:

 
По небу круглая
Плывет луна меж звезд,
 
 
Она и диском
И рожком быть может.
 
 
Вот если б голову приделать к ней
И хвост —
 
 
Была бы с белой
Черепахой схожа.
 

Ню Гао рассмеялся:

– Ишь чего выдумал! Разве черепаха может быть такой большой и белой, как луна? Штраф! Штраф!

– Ладно, пью пять чашек, – объявил Цзи Цин.

– Нет, десять!

– Хорошо, пусть будет десять. Теперь твоя очередь.

– Читаю, слушай.

Ню Гао тоже наполнил чашку и прочитал:

 
До краев наполнен кубок —
В небе полная луна.
 
 
Не она ль, цветы раздвинув,
Угодила в кубок мой?
 
 
Я, поэт, стихи читаю
И готов отпить вина
 
 
Так, чтоб осушить весь кубок
С потонувшею луной!
 

– Ты мне голову не морочь! – оборвал его Цзи Цин. – Луна высоко в небе, как она может утонуть в твоем кубке? И как ты ее проглотишь? Ты бы хоть кубок проглотил!

– Как это можно глотать кубок?

– Не можешь – пей десять чашек вина.

– И выпью! – Ню Гао опрокинул подряд шесть чашек и встал.

– Куда? А остальное кто будет пить? Не хочешь выполнять приказ?

– Почему? Я не отказываюсь! Нужда приперла!

Ню Гао отошел немного в сторону и начал мочиться в густую траву. Вдруг в ней что-то зашевелилось. Пригляделся – а это человек! Ню Гао набросился на него, скрутил и притащил к Цзи Цину:

– Брат Цзи, я поймал шпиона!

– Везет же тебе, брат Ню! – воскликнул восхищенный Цзи Цин. – Даже по нужде идешь, а совершаешь подвиги!

Пойманного привели в лагерь, и Ню Гао доложил Юэ Фэю:

– Господин юаньшуай, я поймал шпиона.

– Привести его!

Пленного ввели и поставили на колени. Притворившись пьяным, Юэ Фэй вытаращил на него глаза и крикнул:

– Болваны! Кого вы схватили? Живо развязать! – и обратился к пойманному: – Чжан Бао, я тебя послал в Шаньдун, а ты почему спрятался в горах? Где мое письмо?

Пленник молчал.

– Потерял, наверное? – грозно спросил Юэ Фэй. – Боялся попасться мне на глаза?

– Виноват! – пробормотал тот.

– Пес паршивый! – выругался Юэ Фэй. – Сейчас я напишу другое. Смотри больше не теряй – иначе провалишь мне великое дело!

Юаньшуай приказал разрезать пленнику икру на ноге и засунуть в отверстие письмо, закатанное в восковой шарик и завернутое в промасленную бумагу.

– Теперь иди! – приказал юаньшуай, когда ногу пленного туго перевязали. – Не доставишь письма – голову с плеч долой.

Глядя на эту сцену, Ню Гао недоумевал: ведь настоящий Чжан Бао стоял позади юаньшуая! Даже если бы Юэ Фэй был сильно пьян, он не мог бы обознаться! Когда человек ушел, Ню Гао не вытерпел и спросил:

– Господин юаньшуай, почему вы этого шпиона называли Чжан Бао?

– Где тебе понять! – улыбнулся Юэ Фэй. – Военная хитрость! Если бы я убил этого шпиона, не получил бы никакой пользы. Я давно собирался вступить в Шаньдун, но боялся, что, пока буду там, цзиньские войска нападут на заставу Оутангуань. Вот я и хочу, чтобы он помог выполнить мой план.

Восхищенные военачальники воскликнули:

– Вы божественно мудры, господин юаньшуай! Разве кто из нас мог постигнуть ваш замысел?

А Юэ Фэй между тем послал разведчиков в Шаньдун разузнать, что там делает Лю Юй. Но об этом пока рассказывать не будем.

Человек, которого поймал Ню Гао, действительно был цзиньским шпионом. Его подослал Учжу, и звали его Хурми.

Когда Хурми вернулся в лагерь чжурчжэней и предстал перед Учжу, тот поглядел на его изможденное пожелтевшее лицо и подумал: «Должно быть, заболел в дороге и не смог вернуться вовремя».

– Ну, что удалось разузнать, советник? – спросил он.

– По-вашему приказанию я пробрался к заставе Оутангуань и спрятался в траве, – доложил Хурми, – к несчастью, Ню Гао меня заметил, схватил и привел к Юэ Фэю. Случилось это на праздник, Юэ Фэй был сильно пьян, принял меня за Чжан Бао и велел доставить письмо в Шаньдун.