Текст книги "Подвиг 1988 № 06 (Приложение к журналу «Сельская молодежь»)"

Автор книги: Бруно Травен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 26 страниц)

Глава двенадцатая

1

Капитан Пооч указал Берталану Керекешу на стул возле своего письменного стола. На месте лейтенанта Кепеша сидел Сивош.

– Итак, Керекеш, – заговорил капитан, – вы утверждаете, что сегодня утром были дома.

– Да, это так, – ответил Керекеш. – Вчера я был на пляже и сильно обгорел. Под утро я разбудил свою квартирную хозяйку Штефлер и попросил у нее какую-нибудь мазь. Она помогла мне намазать спину. Вскоре мне стало лучше. Я оделся и пошел на работу.

– В котором часу?

– Ровно в семь.

– Вы не опоздали?

– Нет.

– А в субботу?

– Нет. Если бы я опоздал, вахтер обязательно записал бы меня в журнал. Можете проверить. И наша машинистка Маника, вернее, Маргит Сабо, тоже подтвердит, что я пришел вовремя. Почему вас так интересует суббота?

В голосе Керекеша Пооч почувствовал беспокойство.

– В субботу утром убили Жофию Бакони. Это произошло между половиной восьмого и без четверти восемь.

Берталан с ужасом посмотрел на капитана.

– Убили?! В субботу?..

Итак, у Берталана Керекеша твердое алиби, отметил про себя Пооч. Тогда посмотрим, как обстоит дело с алиби у Гезы Ха-ласа? В субботу в шесть часов утра, по свидетельству двух пожилых дам, он отправился на экскурсию на автомобиле со своей невестой Жофией Бакони. После этого Халас бесследно исчез. А на следующий день, в. воскресенье в десять часов утра, обнаружили его автомобиль, в багажнике которого нашли буксирную веревку, на обрывке которой была повешена Жофия Бакони.

– А что вы делали в субботу днем?

– Днем? – Керекеш замялся. – А когда именно?

– После того, как вы ушли с работы.

– Я… поздно ушел. Работал сверхурочно, засиделся.

– Во сколько же вы ушли?

– Ну… так, после трех.

– А потом?

– Выпил кружку пива и пошел домой.

– А в пятницу? Где вы были в пять часов вечера?

– В пятницу?.. – Керекеш задумался. – А, в пятницу! – радостно воскликнул он. – Я был в командировке за городом. В пять я как раз был в дороге. У меня есть путевой лист, в нем отмечено, что я вернулся после шести. Груз я вместе со счетами сдал на склад.

– Кладовщик был еще на месте?

– Склад открыт до восьми вечера. Цех работает в две смены. Можете проверить.

Пооч отметил про себя, что у Керекеша снова безупречное алиби. А что в это время делал Геза Халас? Был со своей невестой в доме отдыха. Купался, спал или гулял… Кто это теперь помнит?

– Господин следователь, – с растерянным видом сказал Керекеш, – я хочу дать показания.

– Говорите, Керекеш.

– Поверьте… я никого не убивал!

– Ладно, правда все равно выяснится.

Пооч знал, что нужно дождаться Кепеша, и прикидывал, как скоро он может появиться.

– Я думаю, – нерешительно продолжал Керекеш, – вы ошибаетесь… никакого убийства не было. Обе женщины… мне кажется…

– Что вам кажется?

– Покончили жизнь самоубийством.

– Почему вы так думаете?

– Я… – Керекеш глубоко вздохнул. – Я сознаюсь, что сыграл роль брата Евы Гезы Халаса.

– Так.

– Я сознаюсь, что украл у нее несколько вещей… Хотя почему, собственно, это нужно называть кражей? Ева мне ничего не сказала, она меня простила.

– Потому что считала вас своим братом.

– Да, она так думала. В пятницу я заходил к ней…

– Значит, вы не были в командировке?

– Был. Но по дороге на работу я заскочил к ней. И мы поссорились.

– Из-за чего?

– Я попросил у Евы тридцать тысяч форинтов, в этот день их нужно было заплатить мебельщику. Я сказал, что сам отвезу. Но Ева не хотела мне давать. Мы поссорились, и я ее толкнул. Она ударилась головой о батарею и потеряла сознание. Тогда я забрал ценности, которые были в квартире, тридцать тысяч форинтов и сберкнижки. Я знал, где они лежат. Потом поискал немного, что бы еще взять, и ушел.

– Как вы спустились с двадцатого этажа?

– На лифте. Идти пешком было рискованно. Меня могли увидеть. Я был уверен, что Ева даже теперь на меня не заявит. Она меня очень любила. И когда я узнал, что она умерла… упала из окна… поверьте, ее никто не выталкивал, она сама выбросилась..: из-за того, что я сделал… она всегда стыдилась, что у меня судимость… говорила, что я могу взять все ее вещи, только бы не брал чужого…

Пооч молчал.

– Еще я сознаюсь в том, – запинаясь, продолжал Керекеш, – что женихом Жофии тоже был я, Я показал ей паспорт Халаса и сказал, что работаю шофером. Она поверила. В субботу мы зашли к ней домой, и я попросил у нее драгоценности, которые украл… то есть взял у Евы. Они были у Жофии, и сна не хотела их отдавать. Тогда я ее ударил… она упала… я взял вещи и ушел. А когда она очнулась и поняла, что случилось… что это сделал я, ее жених… она покончила с собой…

Пооч по-прежнему молчал.

– Поверьте, все было именно так.

– Вы считали, что раз Гезы Халаса больше нет, на ваш след не нападут?

– Да.

– Однако был человек, который вам мешал. Это доктор Хинч. У соседки Жофии плохое зрение, и вы это прекрасно знали. Пожилые дамы в доме отдыха могли ошибиться. Кроме того, по вашим расчетам, мы должны были считать убийцей Йожефа Ловаша. Правда, к Жофии он не имел никакого отношения. Но кто это докажет, раз Жофия мертва. Скажите, Керекеш, как в голове мелкого жулика мог родиться такой дьявольский план?

2

– Можно мне узнать, что там лежит? – спросил охранник, вытягивая шею и стараясь заглянуть через плечо Кепеша.

– Я еще сам не знаю, – пробормотал лейтенант и достал из металлической ячейки коричневую картонную коробку. В ней лежали сберегательные книжки. Кепеш просмотрел каждую из них и сложил обратно в коробку. – Семьсот пятьдесят тысяч форинтов, – сказал он.

– Можно вас попросить зайти в канцелярию? – спросил охранник.

– Разумеется.

На составление протокола ушло не менее получаса. Но Кепеша это ничуть не беспокоило. Он уже не спешил. Когда закончили, он, крепко прижимая к себе коробку, вернулся в такси.

Водитель читал газету.

– Я как раз закончил, – сказал он и убрал газету. – Вы будете платить штраф, если я превышу скорость?

– Можно не торопиться. Времени у меня достаточно. Теперь надо ехать медленно и осторожно!

– А что там у вас? – шофер кивнул на коробку. – Нитроглицерин?

– Нет, что вы, – с улыбкой сказал Кепеш. – Суточные цыплята. Только что вылупились.

Кепеш тихонько приоткрыл дверь в комнату. Зрелище было столь неожиданное, что у Кепеша как рукой сняло напряжение последних часов.

Капитан Пооч, сидя за своим столом, спокойно читал иллюстрированный журнал. Морщины на его лбу разгладились, на губах играла безмятежная улыбка.

Напротив капитана, упершись подбородком в ладонь, восседал огромный Сивош. Перед ним также лежал журнал.

Возле стола Пооча, сгорбившись, сидел какой-то мужчина. Узел галстука был ослаблен, верхняя пуговица рубашки расстегнута.

Это был Берталан Керекеш. Лейтенант тут же узнал его по фотографии.

Керекеш первым заметил вошедшего, но тут же отвел растерянный взгляд.

– Так-так! – радостно воскликнул Пооч, увидев коробку в руках у Кепеша. – Теперь все на месте! Господин Сивош, уступите стул законному владельцу. Пришло время, Керекеш, заняться вами более обстоятельно. Товарищ лейтенант, будем вести протокол. И дайте-ка мне сюда эту коробку!

Кепеш отдал коробку Поочу и вставил в машинку первый листок протокола.

– Итак, начнем с самого начала, – сказал капитан, обращаясь к Керекешу. – Вы совершили хищение государственных денег, и за это вас приговорили к тюремному заключению. Там вы сидели в одной камере с Гезой Халасом. Вы подружились. За несколько недель до вашего освобождения ваш приятель показал вам письмо, которое он получил от своей сестры. Это было так?

– Да.

– Дальше рассказывайте сами.

Керекеш нервно ломал пальцы. Он не знал, как себя вести. Защищаться? Нападать? Он был уверен только в одном: надо спасать свою шкуру. Им уже все известно. Или почти все. Чистосердечное признание может облегчить его участь.

– Халас не слишком обрадовался, когда объявилась его сестра, – начал он. – Думал, что она будет просить у него денег. И проклинал ее на чем свет стоит. Я предложил, поскольку выхожу на свободу раньше, разведать насчет его сестры, а потом рассказать ему, что и как. Освободившись, я отправился по адресу, который мне дал Халас. Мне сразу бросился в глаза ее дом, ведь там вьют гнездышки только богатые. Сначала я пытался разузнать о Еве у соседей. Доктор Хинч оказался самым подходящим человеком, который за будущее вознаграждение готов был сообщить нужные мне сведения. Он, конечно, заподозрил, что я не могу быть настоящим братом Евы, раз интересуюсь своей сестрой окольным путем, Но не подавал виду. Хотя позднее, если товар не поступал регулярно, он позволял себе намекать, что ему кое-что известно. Несмотря на это, мы с ним прекрасно ладили.

– В каком смысле?

– Он рассказал мне все, что ему было известно о Еве. А я уступал ему старинные монеты по сходной цене. Я узнал, что Ева Халас замужем за старым и очень богатым человеком. И стал строить планы.

– Что же вы задумали?

– Завладеть ее состоянием.

– Вы один все это придумали? – спросил лейтенант Кепеш.

– Один, – потупившись, сказал Керекеш.

– А что стало с Халасом? – спросил Пооч.

– Когда он вышел из тюрьмы, я рассказал ему, что сестрица беременна, что мужа у нее нет, что она снимает жалкую комнатенку, откуда ее собираются выставить, и что она ждет от своего брата помощи. Халас, конечно, разозлился. Спросил, могу ли я помочь ему перебраться через границу. Я сказал, что могу, но для этого нужна машина. Я знал, что она у него есть. Мы сели в его машину и поехали к границе.

– Взяли и поехали?

– Не совсем… – замялся Керекеш. – Мы подъехали к деревне, там уже ждал мой знакомый. Он проводил Халаса к человеку, который должен был переправить его через границу.

– И все это бесплатно?

– Ну… да. Дружеская услуга. И потом… я хотел, чтобы он убрался подальше. Из-за сестры.

– А как к вам попал его паспорт?

– Халас отдал его мне. – Керекеш смутился. – Сказал, что ему он больше не нужен.

– Сам отдал или вы у него отняли?

Керекеш молчал.

– Вы его убили! – закричал капитан Пооч. – Убили и ограбили!

– Нет! – Керекеш вскочил, но тут же сел обратно. – Я не убивал! Я высадил его из машины там, где мы договорились с моим знакомым. Я и пальцем его не тронул! Паспорт я у него забрал, верно, но я не убивал его!

– Если это правда, то куда он делся?

– Удрал за границу.

– И с тех пор ни разу не дал о себе знать? Вы, Керекеш, высадили его из машины, отняли паспорт, водительские права, деньги и бросили! Кто этот ваш знакомый, о котором вы только что говорили?

Керекеш низко опустил голову.

– Ладно, – сказал Пооч, – мы к этому еще вернемся. Давайте продолжим. С добытыми таким способом документами вы явились к сестре Халаса, Еве Борошш, верно?

– Я сказал, что я ее брат. Показал паспорт. Волосы я подкрасил и стал походить на фотографию, ведь в паспортах всегда дрянные снимки. Ева мне поверила. Она рассказала, что в Дабе напала на мой след и с тех пор разыскивала. Наконец нашла меня в тюрьме. Видно было, что она стыдится, что я сидел. Я сказал, что был осужден за хищение. Она поверила. Она верила мне во всем. Понимаете? Во всем! Она сама дала мне карты в руки! Она была так рада, что нашла родственника. А чтобы все это выглядело еще достовернее, я подцепил себе невесту, которой тоже представился как Геза Халас.

– Жофию Бакони?

– Да. Но муж Евы, Михай Борошш, что-то почуял и запретил Еве со мной встречаться. Он меня на порог не пускал. Тогда я попросил доктора Хинча… Он согласился, и мы стали встречаться в его квартире. Доктор был доволен, что дело приняло такой оборот, и я скоро понял почему. Так он мстил Еве за то, что она ему отказала. Он знал, что я что-то замышляю.

Кепеш старательно печатал на машинке.

– Доктор получал монеты, – добавил Керекеш, – и сбывал их с хорошим барышом.

– Вы последний видели в живых Еву Борошш, – хмурясь, сказал Пооч. – Как это все произошло?

– Я уже говорил… Она упала, потеряла сознание. Я забрал все, что мог, и смылся.

– Оставили ее лежать без сознания?

– Да.

– Черта с два вы ее там оставили! – Пооч ударил ладонью по крышке стола. – Вы подняли ее на подоконник и столкнули вниз.

Керекеш побледнел как полотно.

– Нет… больше я до нее не дотронулся! Она лежала у окна. А я хотел побыстрее выбраться из дома.

– Как, по-вашему, Ева оказалась на мостовой?

– Когда она пришла в себя… и поняла, что случилось, она выбросилась из окна.

– Сказки! Вы думаете, я вам поверю?

– Понимаете… я рассчитывал, что она и тогда на меня не заявит. А я – как ее брат Геза Халас – все равно скоро исчезну…

– Сколько ценностей вы взяли в доме у Евы Борошш?

– Точно не знаю.

– Сколько было на сберкнижках? Не врите! Вы прекрасно знаете!

– Семьсот пятьдесят тысяч форинтов, – низко опустив голову, сказал Керекеш.

– Где сейчас находятся эти сберегательные книжки?

– Я… я их выбросил. Не смел держать при себе.

– Значит, выбросили?

– Да.

Кепеш по-прежнему быстро стучал на машинке.

– Теперь поговорим о Жофии Бакони. Почему вы ее убили?

– Я ее не убивал!

– Она, вероятно, знала, что вы не Геза Халас.

– Нет! Она об этом не знала!

– Мы нашли ее повешенной!

– Она сама это сделала… из-за меня… – Он поднял на Пооча затравленный взгляд. – Вы подозреваете меня в убийстве двух человек?

Пооч достал из ящика коробку, такую же, как принес Кепеш, и поставил их рядом.

– Знакомые коробки, не правда ли? Вы, вероятно, знаете, что лежит в этих коробках? Здесь, – он опустил руку на одну из них, – украденные у Евы Борошш драгоценности. Мы нашли их в вашей комнате сегодня утром во время обыска. Они были спрятаны под полом. Это свидетельствует против вас! Вы их украли, сначала у Евы, а потом у Жофии Бакони. Будете отрицать?

Керекеша трясло как в лихорадке.

– А здесь, – Пооч положил руку на другую коробку, – знаете что? Смотрите на меня! Знаете?

Керекеш молча кивнул.

– Сберкнижки, похищенные у убитой Евы Борошш! – рявкнул капитан. – Всего восемь штук, на семи из них по сто тысяч форинтов, на восьмой – пятьдесят тысяч. А знаете, как попали к нам эти сберкнижки? Ваша жена добровольно передала их нам, когда узнала, что вы не только грабитель, но и убийца! Она умная женщина и не хочет быть замешанной в ваши грязные дела! Она утверждает, что ей неизвестно, что находится в коробке. Вы отдали ей на хранение, а она даже не спросила, где вы ее взяли. Вы признаете, что убили Еву Борошш и Жофию Бакони? А сегодня утром зарезали доктора Хинча, чтобы избежать очной ставки? Вы знали, что доктор вас выдаст.

Берталан Керекеш спрятал лицо в ладони.

– Уведите! – приказал Пооч, открыв дверь в коридор.

Лейтенант Кепеш поднялся.

– У меня есть еще одно дело, – сказал он. – Через полчаса буду здесь.

Пооч молча кивнул.

3

Кепеш нажал на кнопку звонка. За дверью послышались шаги, затем стихли.

– Откройте! Милиция!

– Открываю… – Голос за дверью звучал уверенно и спокойно. – Добрый день. – В дверях стояла Лилла Керекеш, волосы ее были повязаны косынкой. – Это вы? Заходите. Сегодня я опять приму вас в кухне. Ничего?

– Сейчас двенадцать часов дня, – сказал Кепеш и пошел за Лиллой.

Она удивленно обернулась.

– Ну и что?

– Ничего. Я просто сказал, который час. Можно мне сесть?

– Разумеется. – Лилла была спокойна. От ее вчерашней неприязни и следа не осталось. Подняв крышку с кастрюли, она помешала в ней деревянной ложкой. – Соли не хватает.

– Вы знаете, что случилось? – спросил Кепеш.

– Нет, не знаю. Все еще ищете Гезу Халаса?

– Уже нашли.

– Вам повезло. – Она положила в кастрюлю чайную ложку соли. – Наверное, опять мало. – Она добавила еще ложку.

– Вас даже не интересует, зачем я пришел?

– Нет.

– Берталан Керекеш обвиняется в убийстве.

– Да что вы… – все тем же равнодушным тоном произнесла она. – А кого он убил?

– Еву Борошш, Жофию Бакони и доктора Эрвина Хинча.

– Вот как! – Лилла понюхала свою стряпню, помешала и облизала ложку. – И когда он все это успел? Это даже и мяснику многовато! Все еще мало соли… – Она снова положила в кастрюлю ложку соли. – Он уже сознался? Ведь только тогда это чего-то стоит…

– У нас есть прямые улики.

Лилла пожала плечами.

– Вам виднее. Я же сказала, что он меня не интересует.

– Неужели?

Лилла резко обернулась.

– Вы скажете наконец, что вам от меня надо? – взорвалась она.

– Я вам кое-что принес.

– Мне ничего не нужно! – покраснев, сказала Лилла.

– И все же… мне кажется, вам это будет интересно. Коричневая картонная коробка.

Лилла внимательно оглядела лейтенанта. В руках у него ничего не было.

– Где она?

– Я оставил ее в машине. Она ваша.

Лилла попятилась.

– Моя? – Она нахмурилась. – У меня… нет никакой коробки. А будь она у меня, я бы ее не потеряла. Я никогда ничего не теряю. Я знаю, где лежат мои вещи.

– А мне кажется, что она ваша. Подумайте хорошенько.

Кепеш встал, подошел к окну. Милицейская машина стояла у тротуара.

Лилла повернулась к плите, слышно было, как она гремит ложкой о стенки кастрюли. Потом она выключила газ, сняла кастрюлю с плиты и сложила в мойку грязную посуду.

– Я подумала, – бесстрастно сказала она, – может, и вправду моя. Я могу посмотреть? Вы ее принесете?

– Нет, – сказал лейтенант. – Вы сами должны за ней пойти.

– Тогда я оденусь. – Она ушла в комнату.

Когда она вернулась, на ней было синее ситцевое платье и белые босоножки на шпильках. В руках – ридикюль и хозяйственная сумка.

– Я только попрошу соседку, – сказала Лилла, – чтобы она приглядела за детьми. Они скоро придут. Я отправила их в кино, это здесь, на углу, даже улицу не надо переходить. Мы можем идти. – У соседней квартиры она остановилась и постучала. Соседка тут же выглянула. – Берта, я ухожу с этим господином. Будь добра, пригляди за детьми. – Она сунула ключ в руки удивленной женщины и быстро пошла к лифту.

– Куда мне сесть? – спросила Лилла, когда они подошли к машине.

– Садитесь назад, – сказал Кепеш.

– Как вам удалось ее найти? – спросила женщина. Она сидела в напряженной позе, глядя прямо перед собой, сцепив руки на коленях.

– Подождал вас сегодня утром на улице и проводил.

– Я была невнимательна. Надо было лучше смотреть по сторонам.

– Жизнь, – провозгласил лейтенант, – это такая игра, в которой один неверный шаг может иметь роковые последствия.

– Значит, вы зашли ко мне тогда не случайно?

– Нет, – сказал Кепеш, – хотя тогда я еще не знал того, что знаю сейчас. Вначале я хотел навести справки насчет Гезы Халаса. Но когда я заметил, что вы испугались и пытаетесь грубостью скрыть свое беспокойство, я понял, куда я попал. Мне оставалось только собрать улики и получить признание вины.

– От кого вы ждете признания вины? – спросила Лилла, глядя Кепешу в глаза. – От Берци? Или он уже признался? В чем? Ему не в чем признаваться! Берци мошенник и вор, но не убийца!

– Куда, по-вашему, делся Геза Халас?

– Откуда мне знать? Берци сказал, что он сбежал за границу.

– Как попал к Керекешу паспорт Халаса?

– Не знаю.

Лилла сидела с высоко поднятой головой, крепко сжав губы.

– Но вам ведь известно, как Керекеш использовал имя Гезы Халаса? Обобрал, а затем убил его сестру Еву Борошш.

– Нет, не известно.

– Вы знаете, что Еву Борошш убили?

– Нет.

– А то, что она умерла?

– Это я знаю. Читала в газете.

– Вы были с ней знакомы?

– Нет.

– Как вы думаете, что с ней случилось?

– Откуда я знаю? Наверное, покончила жизнь самоубийством.

– Нет. Ее убили. Сбросили с двадцатого этажа.

Лилла молчала.

Машина свернула на мост.

– А Жофия Бакони? – Кепеш возвысил голос. – Как она попала в эту историю?

– Берци собирался на ней жениться.

– Вот как? И как вы к этому отнеслись?

Лиллу передернуло, она медлила с ответом.

– При чем тут я? Берци свободный человек, а Жофия вполне отвечает его требованиям. Красива и глупа. Без колебаний согласилась помочь обокрасть Еву. Она свое получила. Берци взял у нее то, что ему принадлежало.

– Ее тоже убили. Повесили на обрывке той веревки, которую мы потом нашли в машине Гезы Халаса.

Лилла присвистнула. На шее у нее стала часто пульсировать жилка. Лицо медленно залилось краской. Но она продолжала сидеть все в той же напряженной позе.

– Разочаровалась в любви и покончила с собой.

– Нет, – возразил Кепеш, – ее убили. Повесили, когда она была без сознания.

Лилла так сильно сжала пальцы, что они побелели.

– Берци сказал, что когда он от нее уходил, она была жива. Берци не мог этого сделать… Он хотел на ней жениться! Он любил эту женщину!

Машина остановилась.

– Выходите, – сказал Кепеш, – и идите вперед!

Лилла Керекеш, держась все так же прямо, твердым шагом направилась к дому.

4

Перед Берталаном Керекешем стояла его жена, его бывшая жена Лилла. Он медленно поднялся и встретил ее растерянный взгляд.

– Я слышала, тебя обвиняют в убийстве, – сказала она.

– Я никого не убивал!

Лилла отступила назад и стиснула руки.

– Он, – сказала она, глядя на Керекеша, – нарушил наш договор. Я ему не изменяла. А он изменил мне! Сначала мы все делали друг для друга, и я знала каждый его шаг. А потом… потом…

– Лилла! – умоляюще воскликнул Керекеш.

На лице ее появилось жестокое выражение.

– Ты влюбился в Еву Халас!

– Нет!

– Возможно, я ошибаюсь, – холодно сказала она, – возможно, она просто нравилась тебе, но ты был ее братом, и ничего другого тебе не оставалось, как только пожалеть… Ты не убил ее! Этой своей жалостью ты лишил меня миллиона!

– Я не мог этого сделать, – тихо сказал Керекеш.

Лилла отступила еще на шаг.

– Сначала я ему доверяла. Но он все испортил! Я ждала его на улице, – в углах рта у нее появились глубокие складки. – Берци не знал, что я за ним слежу. Он долго не выходил, я не выдержала и пошла за ним. Когда я вышла из лифта, то увидела доктора Хинча, он шел вниз по лестнице. Мне нужно было узнать, видел ли он Берци, но только потом… – Лилла задыхалась, точно переживала все это заново. – Берци все еще не было. Я вошла в квартиру. Заглянула в комнату. Ева неподвижно лежала на полу. Не знаю, – она повернулась к Поочу, – поймете ли вы меня… но в тот момент я почувствовала такой удивительный покой. Я думала, что Ева мертва и Берци добыл для меня миллион.

– Лилла… – Керекеш побелел как мел.

– Берци прошел мимо и даже не заметил меня, и вдруг я увидела, что Ева шевельнулась. Она была жива! Все произошло очень быстро… она была тяжелой… Я выглянула в окно и увидела, как развевается ее красная юбка. По лестнице я спускалась пешком, дверь в квартиру Хинча была приоткрыта, я вошла, как будто к нему на прием. Я хотела знать, что он видел. Меня он не заметил, это точно. Потом я передумала и ушла.

Я все время держала палец на кнопке лифта, чтобы он не останавливался.

Берталан Керекеш смотрел на нее так, точно видел впервые. Такой он ее не знал. Его жена была ласковой и преданной. А эта женщина – беспощадная и жестокая… Да, они придумали все это вместе, он сделал все, что мог… Но убивать… Нет! На это он не способен!

– В первый раз у Берци сорвалось, – сказала Лилла. – Хищение было раскрыто! А мне нужны были деньги. Много денег! – Прищурившись, она смотрела прямо перед собой. – Нужно было что-то придумать… и такая возможность появилась: Ева Халас. Все это оказалось не так уж сложно. Берци был готов на все. Только уговорить его на убийство было трудно. Поэтому первое я взяла на себя. Это я встретила Гезу Халаса. Берци считал, что я действительно помогу перейти ему границу, но живой человек мог нас предать… Я его убила. Возле старой каменоломни я ударила его камнем. Я хорошо знаю те места. – Она повернулась к Поочу. – Я вынуждена была это сделать! Разве не так? – Немного помедлив, она продолжала: – Вообще-то, мы не знали, сколько там денег. Знали только, что много. Старинные монеты, драгоценности, сберкнижки… Нам нужно было все!

– Вот эти драгоценности, – сказал Пооч, доставая из ящика коробку.

– Покажите! – взвизгнула она. – Дайте их мне!

– Нет.

– Они мои!

– Нет. Они принадлежат Йожефу Ловашу. Он законный наследник.

– Нет!.. Нет! Нет!

– А как было с Жофией Бакони? – спросил Пооч.

– Мы познакомились с ней в кафе, – сказал Керекеш. – Я сразу обратил внимание на ее чудесные рыжие волосы. И скоро выяснилось, что она мне во всем подходит.

– Я же говорила! – пронзительно крикнула Лилла. – Чудесные рыжие волосы! Вот как! Я все терпела ради него!.. Все вынесла!.. Только не это… нет! Нет!

Лилла закрыла лицо руками. Когда она подняла голову и снова заговорила, выражение лица ее непрерывно менялось, становясь то доверчивым, то неприступным.

– Понимаете, я за ними следила. В субботу утром я ждала их на улице. Ведь я знала, где живет эта рыжая Жофия! Да… Берци сделал все, как мы договорились. Я видела, как они поднялись, и стала ждать. Берци вышел с коробкой в руках. Там были драгоценности. Он сел в машину и уехал. А я… тихонько поднялась по лестнице. И… опять то же самое. Понимаете? Он ее не убил! Когда я вошла в квартиру, она была еще жива. Но я это предвидела, и пока Берци был у нее, отрезала кусок буксирной веревки… и теперь надела петлю на шею Жофии.

Я оглянулась и увидела, как она качается на конце веревки. Я погасила свет и вышла.

– Скажите, Керекеш, это правда? – спросил Пооч.

– Не знаю, – сказал Берци и отвернулся. – Когда я уходил, Жофия была еще жива. Я не смог… хотя мы договорились… Но я не смог! Не смог!

– Конечно! – взорвалась Дилла. – Потому что ты в нее влюбился! Ты собирался на ней жениться!

– Нет, – возразил он, – мне это и в голову не приходило. Но раз уж она считалась моей невестой, я должен был вести себя как жених. И… она мне действительно нравилась. У нее были такие чудесные рыжие волосы… Но я понимал, что до свадьбы не дойдет. Я же знал свою жену.

– А доктор Хинч? – Пооч холодно смотрел в искаженное от злости лицо Лиллы. – Его вы зачем убили? Живой он мог быть вам полезен: он бы подтвердил, что Керекеш был тогда в квартире у Евы.

Дилла рассмеялась.

– Мертвый он был мне полезнее! Если доктора Хинча найдут мертвым, всякий разумный сыщик подумает, что его прирезал Берталан Керекеш, чтобы избежать очной ставки. А раз уж кто-то из нас должен засыпаться, – сказала она со злостью, – то почему я?.. Я позвонила в дверь, он мне открыл, я сказала, что меня прислал Берци, и убила.

Пооч встал и подошел к Кепешу.

– Товарищ лейтенант, – сказал он, – разыщите Йожефа Ловаша и скажите ему, что теперь он может предъявить завещание.

Когда они остались одни, капитан Пооч поудобнее уселся на стуле и закурил сигару.

– Так… А теперь посмотрим, что тут у нас… – сказал он, выдвигая ящик стола. – Мой король на h2. Так. Глядите, Кепеш, глядите! Для ладьи освободилось поле! Держитесь! Я объявляю вам шах!

Кепеш не верил своим глазам.

– Это невозможно. – Рука его замерла над доской.

Зазвонил телефон. Пооч взял трубку и, что-то проворчав в нее, положил на рычаг.

– Ну, Кепеш, собирайтесь. Для нас есть работа.

Кепеш, покраснев от досады, резко задвинул ящик. Фигуры с шумом посыпались с доски.

С сигары на пиджак Пооча упал пепел.

Перевела с венгерского Ирина Луговая