Текст книги "Подвиг 1988 № 06 (Приложение к журналу «Сельская молодежь»)"

Автор книги: Бруно Травен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 26 страниц)

Глава восьмая

1

– Вижу, ты даже свидетеля пригласила на наше свидание, – сказал Берталан, входя в кухню. – Добрый вечер, Берта! Давненько я вас не видел, как поживаете?

Дилла месила тесто, Берта Микич сидела за столом с поваренной книгой в руках.

– Здравствуйте, Берци. – Микич приветливо улыбнулась. – Зачем пожаловали?

Лилла перестала месить тесто и с досадой швырнула его на доску.

– Ты всегда вовремя! Не мог прийти немного пораньше? Я все время была одна. Берта пришла минут десять назад, будет смотреть фильм, у нее сломался телевизор. Я думала, ты не придешь. Уже восьмой час!

– Так ты же сама просила зайти! Всех на ноги подняла, все только и говорят, что моя жена меня всюду разыскивает!

– Бывшая жена! – усмехнулась Лилла.

– Моя жена, – твердо повторил Берци. – Я всегда говорю, что ты моя жена. И сам так считаю. Что-нибудь стряслось?

– Стрястись не стряслось, – сказала Лилла, поворачивая к нему свое веснушчатое лицо. – Ты читал сегодняшнюю газету? Я просмотрела за завтраком и случайно наткнулась на сообщение о смерти вдовы Борошш, Евы Халас. Интересно, кто мог поместить это в газету? Я и не знала, что у нее есть родственники.

– Откуда тебе знать, есть или нет? – с раздражением сказал Берци. – Ты и ее-то не знала. Где эта газета?

– Вон там, в пачке. Ты знаешь, кто была эта Ева Борошш? Она жила в одном доме с моим гинекологом, только этажом выше. Помнишь, я тебе рассказывала про этот странный брак? Я узнала о них от своего врача: жене двадцать один год, а мужу за семьдесят.

– Я помню.

– А потом врач мне сказал, что старик умер. Об этом я тебе тоже говорила, да?

– Ну да. Только когда это было? Несколько месяцев назад!

– Так вот, а теперь и молодая жена умерла. Кофе будешь пить? Я сварю.

Берци взглянул на часы, было десять минут восьмого.

– Спасибо. Я принес пачку кофе, он у меня в портфеле. А где дети?

– Смотрят в комнате телевизор. Позвать?

– Нет, не надо. Вот эта газета? – Берци развернул газету. – Ага, вот здесь. Все верно. Если, конечно, это та самая Борошш. Интересно, что с ней случилось?

– Мне тоже было интересно. Сегодня, правда, у моего доктора неприемный день, но в последнее время он торчит дома, дай, думаю, зайду. Скажу, что у меня возобновились боли, и за три сотни все узнаю. Не успела я подойти к дому, гляжу, менты так и вьются. Ну, думаю, лучше не лезть на рожон, обошла кругом и заглянула к зеленщику. Там я все и узнала. Умерла действительно та самая Ева Борошш, упала из окна, или, как поговаривают, ее вытолкнули. Теперь идет расследование. Говорят, что это дело рук ее подружки, некой рыжей Жофии, которая скрылась, и милиция не может ее найти. Еще разыскивают какого-то Гезу Халаса.

Берци хмыкнул.

– Если это тот самый Геза Халас, которого я знал, то выходит, что у нее действительно был брат.

Берта Микич подняла глаза от поваренной книги.

– Лилла, а яйца ты положила в тесто?

– Положила. Тебе известно что-нибудь об этом Гезе Халасе?

– С тех самых пор – ничего. Значит, для этого я тебе понадобился?

– Ну да. Странно все-таки, когда имеешь отношение к таким вещам.

– Ну какое отношение ты имеешь к женщине, которая живет по соседству с твоим гинекологом? Вернее, жила.

– Ну все-таки… – Лилла пожала плечами. – Во всяком случае, я страшно расстроилась, и хотела тебе обязательно рассказать, и спросить тебя, как ты считаешь, стоит мне узнавать у доктора Хинча, что там случилось на самом деле?

– Почему тебя это так интересует?

– Да просто так. Прочитала в газете… Так что ж ты мне посоветуешь?

– Как можно быстрей найти себе другого врача. Неужели тебе обязательно надо ходить в этот пижонский район, где все стоит в три раза дороже, чем здесь? Чтобы потом хвалиться, да? Ничего удивительного, что тебе вечно не хватает денег. Что вы на это скажете, Берта?

Микич отложила поваренную книгу.

– Не ругайте вы эту несчастную женщину! Знаете, как ей приходится экономить! Что теперь купишь на эти деньги? Ничего! А детям все время что-нибудь нужно!

– Успокойтесь, – рассмеялся Берци. – Можете ее не защищать! Уж я-то знаю свою жену! Новый телевизор, новый холодильник, новая шуба… А я все это должен оплачивать!

– Теперь уже не должны. Ведь вы в разводе.

– Ну, Берта! – с коротким смешком сказала Лилла. – Что ж ты настраиваешь его против меня? Можно его не учить, у него своя голова на плечах! Он прекрасно знает, как обвести меня вокруг пальца.

– Я делаю все, как мы договорились, – недовольно взглянув на нее, сказал Берци. – Разве нет?

– Насколько мне это известно.

– Тебе все известно.

Лилла резко вскинула голову.

– А взнос за телевизор? – спросила она. – Принес?

– Конечно.

– Всю сумму?

– У меня в портфеле.

– Значит, все, как договорились, – сказала Лилла и горько усмехнулась.

Берталан Керекеш хотел было что-то сказать, но передумал. Лилла протянула ему чашечку кофе. Он отпил глоток.

– Крепкий, как всегда. Такой кофе только ты умеешь варить. С тобой никто не может сравниться! Всегда крепкий, горячий и горький. Мне так этого не хватает!

Лилла отвернулась и принялась убираться на кухонном столе. Микич по-прежнему листала поваренную книгу.

– Ну если у тебя все, – сказал Берци, ставя чашечку на стол, – я пойду. Скоро загляну опять, так что постарайся не поднимать слишком много шума, когда я тебе снова понадоблюсь. Лучше подожди, пока я сам приду, я ведь бываю у тебя довольно часто! Завтра я буду на пляже. Поцелуй от меня детей… В следующий раз я схожу с ними в кино. Спасибо тебе… – Он поцеловал Лиллу в шею.

Когда за Берталаном закрылась дверь, Микич спросила:

– Ты соль положила?

Лилла смотрела на лежавшее перед ней тесто, но думала совсем о другом… Уже десять лет она знает Берци. Ей тогда едва исполнилось восемнадцать, а Берци – двадцать два. И они всегда с полуслова понимали друг друга. А ведь большинство людей даже не знают, что такое любовь.

– Ты что-то сказала, Берта?

По ее голосу Берта почувствовала, что она плачет.

– Я спросила, положила ли ты в тесто соль. Не плачь! Чего тебе плакать-то? Ты же знаешь, что Берци тебя любит. Только тебя одну. Если бы ты сама с ним не развелась, он бы от тебя никогда не ушел. Ведь он и сейчас… Ну не плачь!

Лилла повернулась к Берте, глаза ее были полны слез.

– Знаешь, Берта, если бы все было так просто… как ты говоришь… и если бы Берци меня так любил… – не договорив, Лилла ушла в комнату и закрыла за собой дверь.

Вздохнув, Берта принялась месить тесто.

2

– Ну вот мы и снова встретились! – сказал Пооч.

На хмуром лице Хинча не отразилось дружеских чувств.

– Входите. Впрочем, вы не нуждаетесь в приглашении. – Доктор посторонился, пропуская капитана Пооча. – Смелее, вы уже знаете, куда идти. Что вам опять от меня надо?

– Как ваша мигрень? – спросил капитан.

– Пока держится.

– Сочувствую. Ведь вы, должно быть, сильно озабочены, верно?

– Что, опять подозрения? – хрипло спросил Хинч.

– Пока только предположения. Я вам кое-что принес.

– Пожалуйте в кабинет.

– Спасибо. Вот, взгляните. – Капитан поставил портфель на огромный письменный стол Хинча и достал фотографию. – Узнаете?

– Да. Это та самая рыжеволосая женщина, о которой я вам говорил. Подруга Евы Борошш.

– Вы вспомнили ее имя?

– Нет.

– Ее зовут Жофия Бакони. Мы ее нашли.

– Вот как?.. – Привычным движением Хинч снял очки и стал их протирать. – Это меня радует. А какое отношение это имеет ко мне?

– Я подумал, вам это интересно.

– Почему это должно меня интересовать?

– Вы были близко знакомы с ее женихом, Гезой Халасом.

– Ну и что же?

– Жофию Бакони сегодня утром убили. Мы нашли ее мертвой в собственной квартире.

На лице доктора промелькнул испуг, что не ускользнуло от внимания капитана.

– Так что вы на это скажете? – спросил он.

– А что я могу сказать? – удивился Хинч.

– Что вы об этом думаете?

– Право, не знаю…

– Тогда я вам скажу: вы испугались. Вероятно, потому, что это сделали вы. Или потому, что вы знаете или, по крайней мере, подозреваете, кто убийца. В этом случае почти наверняка и до вас тоже дойдет очередь. Вы ведь об этом подумали, верно?

Доктор Хинч сел в кресло. Выражение его лица снова стало непроницаемым.

– Когда это случилось? – спросил он.

– Как я уже говорил, сегодня утром.

– В таком случае у меня есть твердое алиби. Я разговаривал с вами.

– С восьми часов. А до этого?

– Был дома.

– У вас есть свидетели?

– Нет. Но зачем мне было ее убивать?

– Я предполагаю, что Жофия Бакони была свидетельницей первого убийства.

– Но позвольте!..

– Вы заявили, что вчера в пять часов вечера были у себя в кабинете. И в качестве свидетеля сослались на пациентку…

– Петерди!

– Имя которой вы не записали в свой журнал. А почему? Боялись, что мы ее найдем. Ведь в пять часов вас здесь не было. Вы пришли после пяти, причем с двадцатого этажа. Через несколько минут после того, как вытолкнули из окна Еву Борошш!

– Неправда! – закричал доктор Хинч.

– А что же тогда правда?

– Просто я забыл записать имя пациентки, потому что… ну в это время к дому подъехала «скорая помощь», и я выглянул в окно, мне было интересно посмотреть, что там случилось.

– Интересно? Почему?

– Кому ж это не интересно, когда под окнами останавливается «скорая помощь»?

Пооч недовольно покачал головой.

– Если бы дело было только в этом, вы бы не назвали имя другой пациентки, а сознались бы, что просто забыли записать. Значит, у вас были серьезные причины! Только какие?

– Я же сказал, что нет!

– Тогда я попробую угадать сам. Вы, доктор, отрицаете любой факт, указывающий на вашу связь с Евой Борошш или с кем-то из ее друзей. Вы ничего не знаете, ничего не видели и не слышали. Хотя одного из них, некоего Гезу Халаса, вы очень хорошо знали.

– Только как врач!

Пооч снова покачал головой.

– На скупщиков особенно не рассчитывайте. Выдадут имя продавца, как только дело коснется их собственной шкуры!

– Позвольте… Как вы себе это представляете! – возмутился Хинч.

– А вот как: украденная у Евы Борошш коллекция старинных монет и медалей, состоящая на учете как национальное достояние, через Гезу Халаса попала к вам в руки, а от вас уже – к скупщикам.

– Все это только предположения, – отмахнулся Хинч. – Спросите у Гезы Халаса!

– Спросим, когда…

Хинч насторожился.

– Когда?..

– Когда найдем, – договорил капитан.

– Вот как! – Доктор поудобнее уселся в кресло. – А сейчас… чего вы от меня хотите?

– Ну как вам сказать… – Пооч в раздумье глядел на Хинча. – Я могу арестовать вас по подозрению в убийстве или в убийстве с целью ограбления. Или в воровстве. Перечислять дальше? А вы что выберете?

Хинч неприязненно посмотрел на капитана.

– Ничего. Я ни в чем не виновен.

– А как же имя пациентки?

– Я ошибся.

– А украденная коллекция?

– Я не имею к этому никакого отношения!

– Тогда еще кое-что: вчера после пяти вечера вы слышали в приемной чьи-то шаги. Верно?

– Да.

– А чьи это были шаги, вы не знаете?

– Нет.

– Вы никого не видели?

– Нет.

– Что это были за шаги?

– Неужели это важно? – изумился Хинч.

– Петля ведь на вашей шее, а не на моей, – пожав плечами, сказал Пооч.

– Но какое отношение эти шаги имеют к убийству?

– Возможно, это были шаги убийцы.

– Это исключено! – возразил Хинч. – Ведь шаги были женские!

– Да что вы говорите?

Хинч понял, что сболтнул лишнее, и покраснел.

– А что я такого сказал?

– Откуда вы знаете, что убийца – мужчина?

– Я этого не знаю.

– Вы только что сказали…

– Я оговорился! Случайно. Но я полагаю, что это был мужчина, потому что у женщины не хватит на это сил…

– На что?

– На то, чтобы поднять тело и выбросить его в окно.

– Так, – произнес Пооч, затем достал сигару и поглядел на ее кончик. – Вы могли бы мне дать нож для разрезания бумаги? Он уже нашелся?

Лоб доктора Хинча блестел от пота.

– Пожалуйста, – пробормотал он и полез в ящик. – Он и не терялся, все время был здесь.

– Утром вы сказали, что он куда-то делся.

– Я ошибся, – сказал Хинч и протянул нож капитану.

– Замечательная вещица. – Пооч повертел нож в руках. – Почему, собственно, вы называете его ножом для разрезания бумаги? Это же настоящий кинжал. Вещь, предназначенная для убийства. Вы им еще не пользовались? – спросил он, возвращая нож.

– Для убийства? – спросил Хинч, вздрогнув.

– Нет, – улыбнулся капитан. – Для разрезания бумаги.

Хинч убрал нож в ящик.

– Вещь совершенно ненужная. Я совсем им не пользуюсь. Просто память о моем друге. Бывшем друге. Приятно сознавать, что он обо мне вспомнил.

– А вы не задумывались, почему он подарил вам именно эту вещь?

– Вещь ценная. Серебряная. Мой друг Борошш занимался стариной.

– Да, я знаю. Семнадцатым веком. Вы бы узнали драгоценности?

– Какие драгоценности?

– Которые Михай Борошш оставил своей жене. И которые пропали из ее дома.

– Я никогда их не видел.

– Так, у меня к вам еще один вопрос. Мне нужно подробное описание внешности Гезы Халаса. Как я уже говорил, мы его разыскиваем. Будем делать фоторобот. Вы хорошо знаете Гезу.

– Именно я должен описать его внешность?

– Да, именно вы.

– Может быть, кто-то другой сделает это лучше меня?

– Так вы отказываетесь?

– Нет-нет, что вы! – поспешно воскликнул доктор. – Мне известно, что долг каждого гражданина оказывать помощь работе милиции… вот только…

И пожалуйста, поточнее, – перебил его Пооч.

– Хорошо. Лет тридцати…

– Напишите все это, – сказал капитан. – Возможно, я вас потом вызову для составления точного портрета.

Хинч достал ручку, вынул из ящика лист бумаги и склонился над столом. Спустя некоторое время он протянул листок капитану.

– Вот, пожалуйста. Этого достаточно?

Пооч пробежал глазами написанное и кивнул. Затем убрал сигару, которую так и не закурил, листок положил в портфель рядом с фотографией Жофии.

– До свидания, доктор.

– Вы меня не арестуете? – спросил его Хинч.

– Нет, – улыбнулся Пооч. – Оставлю вас здесь… в качестве приманки.

– Я думал, что за домом установлено наблюдение, – сказал Хинч и встал с кресла.

– Как раз поэтому.

Вцепившись в край стола, Хинч наклонился вперед и хрипло спросил:

– А если… преступник все-таки проскочит?

– Еще – не поздно сделать признание. – Пооч взялся за ручку двери.

Хинч снова сел.

– Мне нечего вам сообщить.

– Как хотите.

3

Луиза уже дважды обработала грядки с капустой, но время совершенно не двигалось. Когда пробило полдень, она выпрямилась и почувствовала, что у нее заболела поясница. Луиза вошла в дом, чтобы немного передохнуть, но здесь ее беспокойство только усилилось. До еды она даже не дотронулась, хотя на обед был фасолевый суп с копченой свининой – ее любимое блюдо. Луиза вернулась в огород и принялась за грядки с огурцами, которые были ближе к забору, и она то и дело могла выглядывать на улицу.

Было уже три, когда наконец появился Йожеф.

>– Тетушка! – крикнул он и стал трясти калитку.

Луиза облегченно вздохнула и бросилась открывать.

– Иду, иду!

Ловаш был бледен.

– Неприятности так и сыплются, – проворчал он и сразу пошел в кухню за палинкой.

– Ну что там еще?

– Во-первых, я опоздал на работу. Пока добрался, было уже начало девятого. Пришлось сказать, что моей тетушке стало плохо.

– На меня, что ли, сослался?

– А на кого же еще? – Ловаш сделал глоток прямо из бутылки. – Кто бы вас ни спросил, скажите, что я был здесь.

– Отсюда бы ты успел, – недовольно сказала Луиза. – Ты же ушел вовремя.

– Ну так что ж, что вовремя? – огрызнулся Ловаш. – У меня автобус сломался. А другой был битком, и я не смог в него сесть. Вот вам уже полчаса. Неужели трудно сказать, что я был здесь? Во-вторых, директор заметил, что я выпил. Учуял запах палинки. Я сказал, что это я с перепугу. Теперь понятно?

– Ну хорошо, хорошо, – уступила Луиза. – Тебе виднее. – Она снова наклонилась над огурцами.

– Вы были у доктора? – спросил Ловаш через некоторое время.

– Нет. – Луиза выпрямилась. – Ну как я туда пойду? – принялась она оправдываться. – Если не доктор, то уж милиция точно обратит внимание…

– При чем тут милиция? – оторопел Ловаш.

– Да там полным-полно милиции! – К Луизе вернулась ее обычная уверенность. – Так всегда бывает… Я по телевизору видела! Не за чем туда ходить.

– Тогда я пойду сам, – решил Йожеф.

– Лучше тебе туда не ходить! – испуганно воскликнула Луиза и тихо добавила: – Будь осторожен!

– Я и так осторожен!

– Ну что тебе там делать?

– Я поговорю с доктором. Должен я знать, куда девалось мое имущество! Все, что там было, принадлежит мне! Я это так не оставлю!

– Тсс! Не ори здесь! – оборвала его Луиза. – Идем в кухню, там никто не услышит. – В доме было прохладнее. – Давай все обдумаем, – предложила она. – Что тебе надо от доктора? Неужели это так важно, чтобы рисковать головой.

– Головой? – переспросил Ловаш. – Это как же вас понимать?

Потупившись, Луиза пробормотала:

– Ведь ты тоже мог это сделать, Йожи. По завещанию, после смерти Евы все состояние переходит к тебе. Кстати, завещание-то нашлось?

– Нет еще, – хмуро сказал Йожеф. – Но найдется.

– Знаешь, что я тебе скажу? Это против тебя!

– Вот если бы кого-нибудь поймали… Ведь подозреваемых-то вон сколько! К примеру, Геза. Уж ему-то выгоднее всего было это сделать. Видать, мало по одной вещи-то, он захотел все сразу! Или, скажем, доктор. Вы же сами говорили, что он поднимался на двадцатый этаж. И как раз тогда! Вы сказали об этом следователю?

– Нет, не сказала, – помедлив, призналась Луиза.

– А почему?

– Я не верю, что это сделал доктор!

– Почему это вы не верите? – мрачно спросил Ловаш.

– Ну какие у него причины?

– Да вы же сами говорили! Ревность, месть… Надо только намекнуть об этом в милиции, а остальное они и сами додумают. Знаете что? – вдруг осенило Ловаша. – Собирайтесь и идите в милицию. И расскажите там все, что вам известно.

– Мне ничего не известно, – отступила Луиза. – Это только мои предположения…

– Тогда поделитесь с ними своими предположениями!

– Ой, Йожи, ничего хорошего из этого не выйдет!

Быстро оценив ситуацию, Ловаш понял, что ему, если Луиза все расскажет, это будет выгодно сразу по двум причинам: во-первых, появится улика против доктора, во-вторых, сам Ловаш уже не будет в центре внимания. И тогда наступит подходящий момент, чтобы предъявить завещание.

– Собирайтесь, вам говорят! – грубо сказал он.

Но Луиза не двигалась с места.

– Нет! – твердо произнесла она. – А если доктор не виноват?

– Я не хочу заставлять вас силой… – взорвался Ловаш. – Вы знаете, я не такой человек! Но если вы будете ломаться… я за себя не ручаюсь! Черт побери! Я не собираюсь спорить с какой-то глупой бабой!..

Крики стали слышны на улице. Стоявший у калитки лейтенант Кепеш понял, что пора вмешаться. Он слышал голоса – мужской, похожий на голос Йожефа Ловаша, раздраженно кричал, а женский, который мог принадлежать только Луизе, виновато оправдывался. Вдруг раздался пронзительный крик, затем глухой шум, и все стихло.

Кепеш перемахнул через забор, в два прыжка подскочил к дому и распахнул дверь. Увидев распростертое на полу тело, он в первый момент растерялся.

Склонившаяся над телом женщина выпрямилась и удивленно посмотрела на лейтенанта. Это была Луиза, в руках она держала моток веревки, рядом валялась скалка.

– Вы его вот этим?.. – спросил лейтенант, кивнув на скалку.

– Этим, – с виноватым видом сказала Луиза. – А что мне оставалось делать?

– Он мертв?

– Что вы… я старалась ударить не очень сильно.

– А зачем вам веревка?

– Я хотела его связать. Вы же не знаете моего племянника!

– Неужели он преступник? – изумился Кепеш. – Уберите-ка веревку и облейте его холодной водой.

Ловаш открыл глаза.

– Где я? – Увидев Кепеша, он тут же вспомнил вчерашний разговор в милиции и сел. – Как вы здесь оказались?

Кепеш решил предоставить этот допрос капитану Поочу.

– Собирайтесь, – приказал он, – и следуйте за мной.

4

Подходя к кабинету, капитан Пооч увидел сидевших в коридоре Луизу и Ловаша.

– Я как раз был у тети Луизы… – поднимаясь, начал Ловаш.

– Сейчас все расскажете, – сказал Пооч и вошел в комнату.

Лейтенант Кепеш сидел за своим столом.

– Разрешите доложить: этих двоих доставил я.

– Видел, – кивнул капитан. – Что случилось?

– По вашему распоряжению я отправился к Луизе за описанием внешности Гезы Халаса и у нее застал Ловаша, который, как выяснилось, доводится ей племянником. Они из-за чего-то поссорились, и женщина ударила молодого человека по голове так, что он потерял сознание. – На всегда строгом лице Кепеша промелькнула тень улыбки.

– Понятно. Позовите их сюда.

Луиза и Ловаш вошли в комнату.

– Садитесь. – Пооч указал на стоявшие возле стола стулья. – Вы, оказывается, знакомы, больше того – даже родственники. Причем вы оба забыли мне об этом сообщить. Прошу вас меня не перебивать, – он жестом остановил Ловаша, который хотел что-то сказать. – Вы будете говорить, когда я вас спрошу. Я полагаю, что вы, молодой человек, не собирались вводить нас в заблуждение. А вы, сударыня, при первом нашем разговоре намеренно скрыли имя вашего племянника. Значит, вы его не хотели называть?

– Да.

– Вам известно, где находился ваш племянник в пятницу в пять часов вечера?

– Нет.

– Вы не видели его в доме, где произошло убийство, в это время?

– Не видела.

– Расскажите, тетушка, что вы тогда видели! – не удержался Ловаш.

– Вы что-нибудь видели? – спросил капитан.

– Да, видела, – сказала Луиза и, помедлив, добавила: – Я видела доктора Хинча. Около пяти он поднимался по лестнице на двадцатый этаж.

– Откуда вы так точно знаете время?

– Потому что ровно в пять к доктору пришла пациентка.

– А вы видели, как доктор вернулся?

– Нет. Я проводила пациентку в приемную, а сама ушла на кухню.

– А дверь вы оставили открытой?

– Нет. Дверь я закрыла. Я не хотела, чтобы доктор знал, что я за ним подглядывала, он из-за этого сердится. Но потом я слышала, как доктор вернулся и прошел к себе в кабинет. Тогда я пошла и открыла дверь.

– Зачем?

– Я думала, Ева зайдет рассказать мне, что за шум был у нее наверху.

– Шум?.. До этого вы утверждали, что ничего не слышали?

– Я не была уверена. Мне только почудилось, и я решила, что господин доктор пошел наверх посмотреть, что там случилось.

– Но почему вы мне сразу об этом не сказали?

– Тогда я еще не знала, что случилось!

– Как не знали? Я же сам поставил вас об этом в известность!

– Да, но… я была так растеряна, – выкручивалась Луиза. – Толком не помню, что я тогда говорила.

– Зато я помню.

– Все случилось неожиданно… А сейчас я хочу кое-что добавить.

– Все, что вы сейчас скажете, мы занесем в протокол.

– Теперь я скажу все, что знаю.

– Тетушка, – снова вмешался Ловаш, – расскажите, какая связь была между доктором и Евой?

– А между ними была связь? – спросил Пооч.

– Ну… В общем, доктор не прочь был поухаживать за Евой, но она дала ему от ворот поворот. Да еще назвала глупой старой обезьяной. Господин доктор страшно обиделся и потом все вспоминал об этом.

– Так, что еще?

– Еще этот Геза, – смущенно произнесла Луиза, – много раз встречался с Евой в квартире у доктора. Я не хотела об этом говорить, потому что Ева умерла.

– Они встречались до или после смерти Михая Борошша?

– До смерти Борошша. А потом Геза ходил прямо к Еве. И больше они у доктора вместе не бывали.

– Как проходили эти встречи? – спросил Пооч. – Я хочу спросить, какова была цель этих встреч? Это были любовные свидания?

– Да, – потупившись, сказала Луиза.

– Вы в этом уверены или это ваши предположения?

– Мои предположения. Они запирали дверь.

– Так, понятно, – кивнул Пооч.

Лейтенант Кепеш быстро стучал на машинке.

– Хотите что-нибудь добавить к своим показаниям? – спросил капитан.

– Нет, – тихо ответила Луиза. – Вроде бы нет.

– В таком случае, – капитан повернулся к Ловашу, – теперь, молодой человек, ваша очередь. Вы, сударыня, подождите пока в коридоре. – Когда Луиза вышла, Пооч спросил: – Вы сейчас впервые об этом слышали?

– Нет. Тетя мне уже все рассказала.

– Вот как! И вы не сочли нужным сообщить нам об этом?

– Я сам только сегодня узнал, – сказал Ловаш, стараясь не смотреть следователю в глаза.

Пооч изменил тему разговора.

– Вы бы узнали драгоценности Евы Борошш?

– Да, – без колебаний ответил Ловаш. – Конечно, узнал бы!

– Вот, взгляните, – Пооч достал из ящика стола брошь и положил перед Ловашем. – Это принадлежало Еве?

– Да.

– Мы обнаружили эту вещь в квартире Жофии Бакони. Как она могла к ней попасть?

– Украла! Вот как! – воскликнул Ловаш.

– Вы это знаете наверняка или только предполагаете?

– Я в этом совершенно уверен. Ева говорила, что эта брошка у нее пропала.

– Знаете, сколько она стоит?

– Так, приблизительно.

– Мы ее оценили. Она стоит тридцать тысяч форинтов. Редкая антикварная вещь. Где вы находились в пятницу в пять часов вечера?

– В кафе «Фиалка».

Пооч заглянул в блокнот.

– Согласно показаниям официантки, вы пришли в кафе в пять тридцать.

– Официантка ошиблась! – покраснев, сказал Ловаш.

– А где вы были сегодня утром между половиной восьмого и без четверти восемь?

– Ехал в трамвае.

– Когда вы пришли на работу?

– Около восьми.

Пооч снова заглянул в свой блокнот.

– Ваш начальник утверждает, что сегодня вы опоздали на десять минут.

– Он ошибся. Невнимательно посмотрел на часы.

– Так. Я вам сейчас кое-что покажу. Товарищ лейтенант, позовите гражданку Келемен. – Когда вошла Луиза, Пооч положил на стол фотографию. – Вот, взгляните.

– Это Жофия, – побледнев, прошептала Луиза.

Йожеф посмотрел на фотографию, сначала издалека, потом взял в руки.

– Что с ней случилось? – хрипло спросил он.

– Ее убили.

– Кто ее убил? – Ловаш быстро положил фотографию.

– Вы оба знали Гезу – так называемого жениха этой женщины, – вместо ответа сказал капитан. – Вам известно, где он сейчас находится?

Ловаш и Луиза переглянулись.

– Нет, – ответили они одновременно.

– Сядьте, пожалуйста, за тот круглый стол, – сказал капитан. – Я дам вам бумагу и ручки. Подробно опишите внешность Гезы. Мы делаем фоторобот. Когда портрет будет готов, мы его вам покажем. Ловаш, у меня к вам еще один вопрос: нашлось ли наконец завещание?

– Пока еще нет, – ответил Ловаш и низко опустил голову. – Оно должно быть в квартире у Евы.

– Там его нет. В этом можете быть уверены. А вообще-то оно существует?

– Найдется когда-нибудь! – твердо заявил Ловаш.