Текст книги "Подвиг 1988 № 06 (Приложение к журналу «Сельская молодежь»)"

Автор книги: Бруно Травен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 26 страниц)

Глава девятая

1

Было раннее воскресное утро. Лучи солнца освещали письменный стол капитана Пооча и лежавшую на нем фотографию, углы которой начали медленно заворачиваться.

Сотрудники лаборатории трудились всю ночь над составлением фоторобота Гезы Халаса. Из трех полученных ими описаний внешности использовать удалось только одно, которое дал доктор Хинч. Два других не содержали ничего конкретного. В результате получился портрет с резкими и необычайно странными чертами лица. Из лаборатории согласно указаниям Пооча фоторобот немедленно передали в картотеку, где тут же приступили к поискам того Гезы Халаса, который был бы похож на портрет. Поиски дали интересный результат, и едва пробило шесть часов утра, милицейская машина с включенной сиреной выехала из отделения и направилась прямо в тюремное управление, а оттуда – в тюрьму 22-го района. В дирекцию тюрьмы были вызваны для опроса инспекторы по труду, несколько охранников и заключенных. К восьми часам утра собранные в папку материалы уже лежали на столе капитана Пооча рядом с фотороботом.

Вскоре в комнату вошел Пооч. Хмурый и невыспавшийся, он что-то бормотал себе под нос. Взгляд его упал на толстую папку. Капитан тяжело вздохнул, пододвинул ее к себе и, озадаченно посмотрев на фоторобот, стал изучать материалы. В папке было две фотографии, которые он скрупулезно сравнил с фотороботом. Потом Пооч закрыл папку и, облокотившись на нее, задумался.

Ровно в девять открылась дверь, и появился лейтенант Кепеш, тщательно выбритый, в светлом костюме из джинсовой ткани и до блеска начищенных черных ботинках. Вид у него был отдохнувший и довольный.

– Что это вы так вырядились? – ядовито заметил Пооч.

– Сегодня воскресенье.

– А для нас рабочий день. На свидание собрались?

Кепеш сел за свой письменный стол.

– Все равно воскресенье – это воскресенье, – глубокомысленно изрек он. – Вижу, сегодня мы тоже не соскучимся. – Он кивнул на папку с материалами. – А что это за фотография?

– Фоторобот Гезы Халаса, составленный по описанию доктора Хинча.

– Так-так, интересно, – Кепеш взял фотографию в руки. – Я бы даже сказал, странно.

С фотографии на него смотрело карикатурно уродливое лицо с холодным и насмешливым взглядом. Это был мужчина лет тридцати с темными, гладко причесанными волосами и чуть длинноватыми баками. Широко расставленные светлые глаза, густые брови, прямой узкий нос. Слишком большой рот с поразительно толстыми губами и тяжелый квадратный подбородок довершали портрет.

– Кто это?

– Тот, кого мы ищем, – сказал Пооч. – Этот портрет сделал наш художник с самой богатой фантазией.

– Это невозможно.

– Я тоже так думаю, – согласился Пооч. – Сотрудники картотеки придерживаются того же мнения, поэтому они прислали две фотографии. Вот, пожалуйста, – он пододвинул папку лейтенанту, – здесь весь материал, который удалось собрать за такое короткое время. Обещают, что к полудню доставят и самого Гезу Халаса. Вы уже завтракали?

– Да. Я просмотрю материалы.

Первая фотография была под номером 826. Светлые, аккуратно причесанные волосы обычной длины, чуть приспущенные баки, светлые глаза, тонкий нос, тонкие губы, овальный подбородок. Наружность приятная. Никаких особых примет нет. Если бы фотография поступила не из милицейской картотеки, Кепеш просто не обратил бы на нее внимания.

– Это еще кто? – с недоумением спросил он.

– Берталан Керекеш, – ответил Пооч, пожав плечами.

– Зачем нам прислали эту фотографию?

– Пишут, что она может нам пригодиться.

– А Геза Халас? На его след они не напали?

– Одного Гезу Халаса нашли, возможно, в полдень мы его увидим воочию. А пока ограничимся его фотографией – она тоже в папке. Смотрите дальше.

На фотографии под номером 914 был мужчина лет тридцати, очень похожий на предыдущего: светлые глаза, прямой нос, небольшой рот, круглый подбородок, только волосы темные. Ни усов, никаких особых примет у него тоже не было.

– Ну как, посмотрели? – спросил капитан. – Что вы скажете?

Кепеш очень внимательно разглядывал все три фотографии, лежащие перед ним.

– Фоторобот никуда не годится, – наконец заключил он. – Если сравнить все три лица, то они в какой-то степени похожи: низкий лоб, широко расставленные светлые глаза. Но вот что странно: на фотороботе этот мясистый рот и квадратный подбородок совершенно не гармонируют с мелкими, округлыми чертами лица… Если Геза Халас в самом деле так выглядит, то здесь какая-то ошибка природы. И вообще, человеку с такой внешностью лучше выбрать другую профессию. Если его хоть раз кто-нибудь увидит, никогда не забудет.

– А у нашего преступника никаких особых примет, – сказал Пооч.

– Будь у него такая наружность, краснодеревщик с женой сумели бы ее описать.

– Супруги Тисаи люди пожилые, – возразил капитан. – Могли забыть.

– И соседка Жофии тоже не могла сказать ничего определенного.

– Но ведь она близорука и не носит очки.

– На такое лицо она и без очков обратила бы внимание. А человек с приятной, но обычной наружностью в глаза не бросается. У кого мы взяли описание внешности, по которому был сделан этот фоторобот?

– У Хинча.

– Странный тип этот доктор, – сказал Кепеш.

– Да, с описанием Гезы Халаса он поступил неосмотрительно. Ведь это опять его «ошибка». Фоторобот, хотя и не совпадает с оригиналом, доктора, во всяком случае, характеризует в достаточной степени. Без сомнения, он не хочет, чтобы мы нашли Халаса.

– Доктор Хинч солгал, – заключил Кепеш. – Он намеренно ввел нас в заблуждение.

– Просмотрите письменные материалы. Вы найдете в них кое-что интересное. Наши коллеги сделали все быстро и на совесть.

«Геза Халас был осужден за попытку нелегального перехода границы и за контрабанду. Берталан Керекеш был осужден за подлог и хищение казенных денег. 12 месяцев они провели в одной камере. Во время принудительно-исправительных работ просили инспектора разрешить им работать рядом, что не встретило возражений со стороны администрации тюрьмы. Оба вели себя дисциплинированно. Находясь в заключении, они подружились. Оба осужденных имеют внешнее сходство. Однако Керекеш выше ростом и более крепкого сложения. Халас физически слабее. В дружбе тон задавал более энергичный Керекеш. В заключении их никто не навещал. Пока Берталан Керекеш находился в тюрьме, жена расторгла с ним брак, развод прошел без осложнений и не травмировал осужденного. Посылок оба не получали, за несколько недель до освобождения Халасу пришло письмо. Керекеш вышел из заключения пять месяцев назад, Халас – на три недели позже. Следует заметить, что подобные дружеские отношения между заключенными, находящимися в одной камере, складываются довольно часто и нередко сохраняются после освобождения; в дальнейшем такая дружба зачастую переходит в сообщничество».

– Ну как? – спросил капитан, когда Кепеш закончил читать.

Лейтенант придвинул к себе все три фотографии и снова внимательно на них посмотрел.

– У этих двоих черты лица довольно заурядные. Их даже можно спутать между собой, но не с фотороботом. У него своеобразные, броские черты. Вот мои выводы. Я думаю, что этот Геза Халас, – Кепеш взял фотографию под номером 914, – не тот, которого мы ищем.

– Нет, – твердо сказал Пооч, – именно тот!

– Почему вы так считаете?

– Он попал в эту историю не случайно. Сначала мы знали только его имя – Геза. Затем нам стала известна его фамилия – Халас. А ведь девичья фамилия Евы Борошш – Халас. Нам известно, что Ева ездила в Даб, чтобы разыскать там своих родственников, если таковые имеются. А ведь Геза Халас получил в тюрьме письмо. Правда, мы не знаем, от кого, но я подозреваю, что от Евы. Она нашла его и считала, что это – ее родной брат.

– Вполне допустимая версия.

– Нам, однако, это еще не разъясняет личность человека, которого мы ищем. Отпечатки пальцев могли бы навести нас на след, но они везде стерты. Преступник за этим очень следит. Значит, можно предположить, что его отпечатки есть в дактилоскопической картотеке. В Центральном адресном бюро мы едва ли чего-нибудь добьемся, в нашей стране живет по меньшей мере человек шестьсот по имени Геза Халас. Остается фоторобот, сделанный на основании данных, полученных от доктора Хинча. По фотороботу сотрудники картотеки узнали Берталана Керекеша. А он, как вы только что прочитали, сидел в одной камере с Халасом.

– Мы на верном пути.

– Надо будет проверить этого Керекеша. Возможно, у него мы получим более свежую информацию о Халасе. Подготовьте сведения о Керекеше. Я встречусь с ним, а вы – с его бывшей женой. Может быть, узнаете у нее что-нибудь полезное. Все три фотографии отвезите краснодеревщику. Если понадобится, после обеда съездим в дом отдыха. В полдень встречаемся здесь. Я сейчас навещу доктора Хинча: может, ночью рыбка клюнула на приманку.

2

Пооч прислушался: из-за двери раздавались глухие удары, точно кидали на пол какие-то тяжелые предметы. Затем все стихло. Он позвонил.

Доктор Хинч открыл дверь и с невозмутимым видом посторонился.

– Входите, пожалуйста.

– Как ваши дела?

– Пока еще на месте, – трогая лоб, сказал Хинч. – К счастью.

– К счастью? – удивился капитан.

– Как я понимаю, – усмехнулся Хинч, – вы меня держите здесь для приманки, так что недолго и без головы остаться. Извините за беспорядок. – Он обвел взглядом прихожую: кругом валялись кипы газет, книги, перевязанные шпагатом, коробки и кучи всякого тряпья. – Вот, затеял уборку, решил выкинуть всякий хлам. Эти газеты двадцатилетней давности, – сказал он, с отвращением показывая на пачки, – я их сложил когда-то сюда. А зачем? Ни разу в них не заглянул. Вот эта коробка набита открытками – коллекция моей жены, пылится на шкафу с тех самых пор, как она ушла. Ненавижу убираться, – он потер ладони, – но раз у меня сейчас принудительный отдых, что мне еще делать?

– Какой принудительный отдых?

– Так вы ж не велели мне выходить из дома. После того как кто-то выкинул в окно эту женщину, я, похоже, сделался страшно важной персоной. Знать бы только, какое я имею к этому отношение, ведь я толком не был знаком ни с одним из действующих лиц.

Пооч сначала с удивлением, а затем со все возрастающим интересом слушал стоявшего у двери кабинета доктора: этот вечно угрюмый и неразговорчивый человек из кожи вон лез, стараясь отвлечь внимание капитана.

– Короче говоря, мой привычный покой совершенно нарушен, – завершил свой монолог Хинч.

Капитан подозрительно взглянул на дверь, которую загораживал доктор.

– Там кто-нибудь есть? – спросил Пооч.

– Есть, – неохотно ответил доктор и снял очки.

– Тогда давайте войдем, – предложил Пооч.

– Давайте, – доктор пожал плечами и посторонился, – только уж не обессудьте…

Перешагнув через стопки книг, Пооч открыл дверь в кабинет.

– Так-так, рыбка клюнула, – сказал он, увидев в кресле возле письменного стола скрюченную фигуру мужчины в серых брюках и клетчатой рубашке; голова его была замотана полотенцем, руки и ноги привязаны к креслу. – Поздравляю! Кто это? Он еще жив?

– Конечно, жив. – Хинч стоял за спиной капитана и из-за его плеча поглядывал на пленника. – Это Йожеф Ловаш.

– Отпустите его! Сколько времени вы его здесь держите?

– Ладно, сейчас развяжу. Только ничего хорошего из этого не выйдет. – Доктор подошел к столу, взял нож для бумаги и принялся разрезать веревку. – Он заявился ко мне вчера в девять вечера. Я подозревал, что ваши люди не слишком бдительны, и поэтому принял кое-какие меры предосторожности. Когда он позвонил, я открыл дверь и тут же связал его. – Он снял полотенце с головы Йожефа.

Ловаш, моргая, смотрел на капитана. Узнав его, он густо покраснел.

– Убивают! – заорал он.

– Вот видите, я вас предупреждал! – Хинч развел руками. – Я пытался вчера вечером с ним договориться, да где там! Разумеется, я старался не причинить ему вреда, знал, что рано или поздно вы появитесь.

– Развяжите! Развяжите меня! – орал Ловаш.

– Я это и делаю, – сказал доктор. – Не беспокойтесь, он ничуть не пострадал. Мы даже поспали пару часов. Надеюсь, теперь вы вычеркнете меня из списка подозреваемых. Ведь я мог бы убить его, если бы мне это было нужно. Он на меня набросился как сумасшедший, и я связал его в целях самозащиты.

– Как же он мог на вас наброситься, если вы говорите, что как только он вошел, вы его сразу связали?

– Вы бы видели, как он вошел!..

– Это правда, Ловаш?

– Ложь! Все это ложь! – орал Ловаш. – Я не хотел ничего плохого! А только поговорить!.. – Ловаш сердито тер затекшие плечи. – Я сейчас все объясню…

– Надеюсь, – сказал Пооч.

– Луиза говорит, что видела, как он, – Ловаш показал рукой на Хинча, – поднимался на двадцатый этаж – в пятницу в пять часов вечера! Разве этого мало?!

– Это правда, доктор?

– Неправда!

– А мне кажется, что это правда, – сказал Пооч.

– То-то! – победно воскликнул Ловаш.

Доктор побледнел.

– Я не входил в эту квартиру.

– Тогда зачем вы ходили наверх?

– Я… слышал шум…

– А до этого вы утверждали, что ничего не слышали!

– Я не знал, откуда этот шум, и поэтому поднялся посмотреть…

– И что же?..

– Когда я поднялся, все было тихо. И я сразу же вернулся.

– Неправда! – вскричал Ловаш.

– Итак, вы слышали шум. Наверное, вы и голоса слышали?

Хинч беспомощно озирался вокруг.

– Я не уверен…

– И все же?

– Кажется, это был голос Евы и… еще какого-то мужчины…. Я не знаю чей. Он что-то громко кричал. Потом послышался какой-то грохот, что-то упало. Я поднялся наверх, но не вошел в квартиру, потому что там все уже стихло.

– Странная история, – сказал Пооч.

– Другой у меня нет, – проворчал Хинч.

– Жаль.

– Я думаю, это был он, – сказал доктор, указывая на Ловаша.

– Я?!

– Да, мне так кажется.

– Нет! В пять часов я был в кафе «Фиалка».

– Вы пришли туда в пять тридцать, – заметил Пооч. – Официантка точно запомнила время.

– Она врет!

– Не думаю.

– Значит, она ошибается. Я могу доказать, что в пять я был там! За соседним столиком сидели две женщины. Они на меня смотрели. Я это прекрасно помню! Найдите их, они подтвердят!

– Кто эти женщины?

– Я их не знаю. Но они меня видели!

– Что привело вас вчера к доктору Хинчу?

Ловаш поднял голову.

– А вы поищите как следует в этой квартире! Украденные монеты должны быть здесь! Геза крал и приносил сюда, а этот, – он указал на Хинча, – передавал скупщикам. Я в этом уверен.

– Итак, вы обвиняете доктора Хинча в перекупке краденого?

– Ив убийстве!

– Какие причины заставили вас скрывать это от милиции? У вас была возможность поделиться вашими подозрениями! Почему вы этого не сделали?

Йожеф Ловаш взглянул на Хинча, потом на следователя.

– Сначала я сам хотел в этом убедиться.

– Это самоуправство.

– Но это касается моей невесты!

– И, разумеется, состояния, которое вроде бы принадлежит вам.

– Он набросился на меня и всю ночь продержал связанным! – снова заорал Ловаш. – Убить меня хотел!

– Это он напал на меня, как только я открыл ему дверь!

– А он сбил меня с ног и связал!

Пооч достал сигару и не спеша закурил.

– Итак, вы обвиняете друг друга в убийстве Евы Борошш, – заключил он. – Но доказать вы это не можете.

– Это дело милиции, – сказал Хинч.

– А украденная коллекция? – со злобой спросил Ловаш. – Разве это не доказательство?

– Пропавшая коллекция ничего не доказывает. Пока мы ее не найдем.

– Она здесь, в этой квартире! – настаивал Ловаш.

– Ее здесь нет! – протестовал Хинч.

– А если она даже и здесь? – предположил капитан, – Это отнюдь не снимает подозрения с вас обоих, ведь ни у одного из вас нет алиби.

– У меня не было причины для убийства, – сказал Хинч.

– А ревность? – вскипел Ловаш. – А месть?

– А возможно, и страх, – добавил Пооч, – что откроются ваши махинации.

– Я не занимаюсь никакими махинациями, – бесстрастно проговорил Хинч. – Это может подтвердить Геза. Вы нашли его?

Пооч положил сигару в медную пепельницу, достал из портфеля фоторобот и, показав его Ловашу, спросил:

– Кто это, узнаете?

– Не узнаю, – сказал тот, разглядывая фотографию.

– А вы, доктор?

– Это Геза, – щурясь, сказал Хинч.

– Нет, это не он, – запротестовал Ловаш.

– Почему? – спросил Пооч. – Не похож?

– У Гезы совсем другие губы – тонкие, бескровные. И не такой огромный подбородок. Потом, у него привлекательное лицо, а этот, – Ловаш кивнул на фоторобот, – какой-то уголовник!

– Вы, доктор, – капитан повернулся к Хинчу, – намеренно ввели нас в заблуждение. Зачем вы это сделали?

– Нет, не намеренно, – возразил Хинч. – Мне кажется, что Геза выглядит именно так. Это фоторобот, да?

– Да. Сделан на основании вашего описания.

– Фоторобот хороший.

– Доктор врет, – возразил Ловаш. – Фоторобот плохой.

Пооч убрал фотографию.

– Вы свободны, – сказал он Йожефу Ловашу. – И советую вам не разыгрывать из себя частного детектива на свою голову. Положитесь на нас.

– Я могу идти? – недоверчиво переспросил Ловаш.

– Я же вам сказал! И разыщите завещание. Я начинаю верить, что оно действительно существует.

– А коллекция? Что же с ней будет?

– Да идите же! – строго сказал капитан. – Я не нуждаюсь в вашей помощи!

Ловаш не двигался.

– А куда мне идти?

– Куда хотите, молодой человек. Только побыстрее!

Ловаш вскочил, и через секунду за ним захлопнулась дверь.

– Когда я сегодня увидел этот беспорядок, – глядя на Хинча, сказал капитан, – и главное, ваши старания создать этот беспорядок, я сразу подумал: для чего вам все это? И тут же нашел ответ: для того, чтобы что-то спрятать. Ручаюсь, мои ребята все равно найдут то, что вы спрятали. У них большой опыт. Вы, конечно, можете продолжать свою уборку, но через полчаса я пришлю к вам двоих сотрудников с ордером на обыск. Только не советую осложнять их работу. Вынужденный отдых, как вы сами его назвали, извольте пока продолжать. А после ухода моих людей можете идти куда угодно. Обещаю: как только мы найдем, что ищем, наблюдение за вами и вашим домом будет снято.

Когда капитан ушел, у Хинча сразу пропало желание заниматься уборкой, он сел за письменный стол и принялся задумчиво вертеть в руках нож для разрезания бумаги.

3

В дверь постучали.

Лилла, готовившая детям бутерброды на завтрак, отложила нож и, подойдя к двери, заглянула в глазок. За дверью стоял незнакомый мужчина.

– Кто там?

– Лейтенант милиции Кепеш.

Запахнув халат, Лилла открыла дверь. Вид у нее был заспанный, волосы растрепаны.

– Извините за раннее вторжение. Вы жена Берталана Керекеша?

– Бывшая жена, – хмуро сказала она. – Что вам угодно? – Она смерила лейтенанта недоверчивым взглядом.

– У меня к вам несколько вопросов. Здесь будем разговаривать, в прихожей?

Женщина пожала плечами.

– У нас одна комната. Дети еще спят. Если вас устроит, можно на кухне…

В кухне царил беспорядок. Лилла сбросила на пол журналы с одного из стульев.

– Садитесь. Только вы напрасно беспокоились, я не смогу дать вам никаких разъяснений насчет моего бывшего мужа. Мы в разводе. Я не знаю, чем он занимается. И вообще… он меня не интересует. – В ее голосе чувствовалось раздражение.

– А вы не знаете, где он живет?

– Где-то на окраине Будапешта. Снимает комнату. Точного адреса я не знаю. Разве я обязана это знать?

– Ну неважно. Это мы узнаем в бюро прописки. А вы у него ни разу не были?

– Зачем мне туда ходить?

– Возможно, после развода у вас с ним остались какие-то дела, финансовые, например…

– Нет, не остались. – Лилла повернулась к столу и отрезала два куска хлеба. – Уж эта Берта! – сказала она с досадой и отодвинула грязную посуду. – Лучше бы вообще ни за что не бралась! Это моя соседка. Вчера вечером она здесь хозяйничала. А что толку? Видите, какой беспорядок? Все вверх дном! Хоть бы посуду вымыла! – Чуть помедлив, она с раздражением продолжала: – А если и остались какие-то дела?

Это вас не касается! И не ваше дело – была я у него или нет! Это для вас очень важно?

– Да нет, не очень.

– Может, он опять что-нибудь натворил? – не оборачиваясь, спросила она. Затем, открыв кран с горячей водой, взяла губку и принялась мыть посуду, сердито гремя тарелками. – У меня своих дел хватает! Повторяю, я не имею к нему никакого отношения! Я и тогда ничего не знала о его делах, хотя была еще его женой. Думаю, вам об этом больше известно…

Кепеш смотрел на женщину: во всей ее фигуре чувствовалось напряжение.

– Да, известно, – сказал лейтенант. – Он совершил хищение казенных денег.

– Ну да… – нехотя согласилась Лилла. – Но я ничего не знала! А меня все равно не оставили в покое! Я сразу же сказала, что ему нечего здесь делать, я не собираюсь жить с вором! Ну какой это пример для детей? Не хватало, чтобы мои сыновья выросли мошенниками! Я развелась с ним, когда его посадили. – Она закрыла кран и принялась разбирать посуду, вдруг одна чашка выскользнула у нее из рук и разбилась. – Чтоб тебя!.. – Она поддала осколки ногой и обернулась к следователю. – Я хочу жить спокойно и воспитывать своих детей! Понимаете? Не впутывайте меня, пожалуйста, в его дела! И если вам что-то понадобится, обращайтесь лично к нему!

Когда она замолчала, Кепеш, удивленно подняв брови, сказал:

– Не понимаю, почему мое появление так вас расстроило? Я просто хотел кое-что узнать. Почему вы так раздражены? Возможно, в поведении вашего бывшего мужа в последнее время появилось что-то такое, что дает вам основания предполагать, что он снова впутался в какую-то историю?

– Извините… – Гнев ее как рукой сняло. – Я погорячилась. Меня раздражает этот беспорядок. Не люблю, когда приходится принимать кого-то в такой кухне. Вечером я смотрела детектив по телевизору, поздно легла спать и, разумеется, поздно встала. Хотите кофе? – Она села напротив Кепеша, сложив на столе руки, и все тем же недоверчивым взглядом смотрела ему в лицо.

Странная женщина, думал Кепеш, некрасивая, но во взгляде ее есть что-то притягательное. Глаза цвета янтаря, почти что желтые, чуть навыкате. Редкие бесцветные ресницы. Возле рта две глубокие морщины. Беспокойный и настороженный взгляд.

– Сейчас речь идет не о хищении, – сказал Кепеш. – Я хотел кое-что узнать об одном из его знакомых.

– А при чем тут я? – Лилла вздохнула чуть свободнее.

– Я надеялся, что застану здесь Берталана Керекеша.

– Так рано?

– Сегодня воскресенье.

– Ну и что?

– Я думал, он придет к детям.

– А! Нет, сегодня он не придет. Обратитесь к нему, он, вероятно, дома.

– Его нет дома, – соврал Кепеш, чтобы как-то оправдать свой визит. «Интересно, застал ли Пооч Керекеша дома?» – подумал он.

– Я едва ли смогу его заменить, – усмехнулась Лилла. – А что, собственно, вас интересует?

– Мы разыскиваем одного человека. Может быть, вы его знаете или хотя бы слышали о нем?

– Кто это?

– Геза Халас. Он сидел с вашим бывшим мужем в одной камере. И я думал, что…

– Халас… Халас… Ах, да! Геза Халас. – Взгляд ее просветлел. – А чего вы от него хотите?

– Расскажите все, что вам о нем известно.

– Пожалуйста. – Она облокотилась на стол. – Они вместе с Берци сидели в кутузке. Ну подружились, знаете, этакие друзья по несчастью. Берци прислал мне оттуда несколько писем и в одном из них упомянул, что у него новый сосед по каморе и они нашли общий язык. Вы его имеете в виду? Этого Гезу Халаса? Я его никогда не видела. Думаю, когда Берци вышел из тюрьмы, они больше не встречались. Но, как бы там ни было, здесь этот человек никогда не появлялся. И Берци о нем не упоминал.

– Нам известно, что в тюрьме оба вели себя безукоризненно.

– А что ж!.. Берци хороший парень. И на работе всегда были им довольны. Раньше он никогда не нарушал закон…

– Вот именно, раньше…

– Ну да, – согласилась она, мрачнея.

– Вы уверены, что их дружба после выхода из тюрьмы прекратилась?

– Знаете что, – раздраженно начала она, но тут же взяла себя в руки и уже спокойнее продолжала: – Насколько мне это известно, да. Больше я ничего не могу вам сказать. Когда Берци вышел из тюрьмы, мы были уже в разводе. Он сразу снял комнату. В свои дела он меня не посвящает, а я и не спрашиваю, потому что меня это нисколько не интересует. Он сказал, что больше не виделся с Гезой, я и поверила. Для меня это вообще не имеет значения…

В дверь позвонили.

– Минутку, – она поднялась и пошла открывать. – Моя соседка, Берта Микич, – представила она вошедшую женщину. – Хорошо, что ты пришла! Этот товарищ из милиции. Интересуется Гезой Халасом. Ты тоже слышала, когда Берци сказал, что они больше не встречались?

– Да, слышала, – с готовностью подтвердила женщина.

– Садись, Берта, – сказала Лилла, освобождая ей стул. – Вас еще что-нибудь интересует? – спросила она Кепеша.

– Когда Берталан Керекеш был здесь в последний раз?

– В последний раз?.. – Лилла пожала плечами. – Ты не помнишь, Берта?

– Когда же?.. – растерялась соседка.

– Ну конечно! Вчера вечером.

– Ну да, – поддакнула Берта. – И впрямь вчера. Забежал на несколько минут.

– Совсем забыла, – равнодушно сказала Лилла.

– А зачем он заходил? – спросил Кепеш.

– Да просто так. Когда у него есть время, он всегда забегает проведать детей. Правда, Берта?

– Правда, Берци очень любит детей.

– Он каждую неделю забирает их на один день. А иногда просто заходит. Не буду же я ему запрещать! – И с раздражением добавила: – Ведь он же отец!

– Вчера утром вы позвонили ему на работу, – чуть строже сказал Кепеш, – а когда узнали, что его нет, просили передать, чтобы он срочно к вам зашел. А зачем?

Лилла впервые смутилась, но голос ее остался спокойным.

– Ну да! Я звонила ему насчет кредита. Двадцатое число – последний день, когда нужно платить за телевизор. Мы договорились, что половину оплачивает он. Ведь дети тоже смотрят. В этом месяце он мне еще не давал на это денег. Вот я и позвонила.

– Он принес деньги?

– Принес.

Берта Микич, готовая в любую минуту прийти Лилле на помощь, молча слушала и кивала после каждого ее слова.

Когда Кепеш вошел в кухню, он сразу же заметил на шкафу черный портфель. Большой, неказистый, с крупными застежками, он мало подходил женщине.

– Скажите, это случайно не его портфель?

– Ой!.. – воскликнула Лилла, сделав удивленное лицо. – Берци забыл! А я и не заметила.

– Почему он лежит на шкафу?

Немного помедлив, она сказала непринужденным тоном:

– Дети обожают в нем рыться, а Берци им не разрешает. И чтобы они не ревели, он сразу кладет его наверх. Вот и забыл.

– Меня интересует, что в нем, – сказал Кепеш.

– Что вы говорите! – рассмеялась Лилла. – Когда Берци придет, я у него обязательно спрошу, хочет ли он, чтобы вы проверили содержимое его портфеля. Думаю, у него не будет возражений. Но пока, к сожалению, я не могу вам этого позволить. Ведь он не мой.

– В таком случае, мне остается только гадать, – вздохнул Кепеш.

– Ничем не могу помочь.

– А когда он опять придет?

Лилла ничего не ответила, и Берта решила, что самое время вмешаться в разговор.

– Скоро! Берци очень любит свою семью! Ну что вы хотите от этой бедной женщины? Неужели не видите, как ей неприятны ваши бестактные вопросы? Берци хороший парень, можете мне поверить! Конь о четырех ногах, и то спотыкается. Берци сделал это только ради семьи!.. Он хотел, чтобы у них все было!

– Берта! – пыталась остановить ее Лилла.

– Вы думаете, ей легко с двумя детьми! – не унималась Микич. – А как он тогда жалел, бедняга, что пошел на это! Если не ошибаюсь, деньги-то нашлись! Разве это не смягчающее обстоятельство? Знаете, почему он это сделал? Приближалось рождество, а у них ни гроша. По-моему, он не собирался присваивать эти деньги, просто взял их на время… в долг, а потом бы вернул. Так решили и на работе, ведь его же приняли обратно… и на ту же должность. – Она глубоко вздохнула и продолжала: – Он хороший парень! Я бы с ним не развелась! Я и Лиллу за это ругала. По-моему, она поторопилась! Ведь они любят друг друга!

– Ну что ты мелешь, Берта! – закричала Лилла.

– Я знаю, что говорю! Ты его все еще любишь!

– Люблю – не люблю! Я с ним развелась, и точка!

– Неужели мне действительно нельзя заглянуть в портфель? – спросил Кепеш.

– Нет, – твердо сказала Лилла. – Может, все-таки скажете, зачем вы пришли? Если вас интересует Геза Халас, при чем тут портфель моего бывшего мужа? Думаете, он прячет там своего дружка? К сожалению, мне некогда. Пора будить детей.

– Еще одну минуту, – Кепеш достал из внутреннего кармана пиджака фотографию и положил на стол так, чтобы ее видели обе женщины. – Вы знаете ее? – Это была цветная фотография Жофии Бакони.

– А кто это? – спросила Микич.

– Она была невестой Гезы Халаса.

Лилла не отрываясь смотрела на фотографию.

– Очень красивая женщина, – с завистью произнесла она. – Рыжая? На цветных фотографиях обманчивые цвета. А глаза у нее… зеленые? Мне всегда хотелось, чтобы у меня были зеленые глаза… Нет, я ее никогда не видела. А почему вы сказали, что она была его невестой? Они расстались?

– Нет. Я сказал так потому, что вчера утром эту женщину нашли мертвой у нее дома. Она повесилась, покончила жизнь самоубийством.

Лилла взяла фотографию в руки.

– Почему она покончила с собой? Такая красавица!

– Мы разыскиваем ее жениха, чтобы ему сообщить.

– Бедняжка. – Положив фотографию, Лилла взглянула на Берту. – Как ты думаешь, где может быть этот Халас?

– Откуда мне знать?

Лилла повернулась к Кепешу.

– Я тоже не знаю.

Кепеш убрал фотографию.

– Значит, вы не знали эту женщину?

– Нет.

– Жаль, – сказал Кепеш и, попрощавшись, ушел.

Когда они остались одни, Берта спросила:

– Скажи, Лилла, а это не та женщина, с которой мы как-то видели Берци? Помнишь, тогда на улице?

– Да что ты! – отмахнулась Лилла. – Та красотка была блондинкой. А эта рыжая.

– Ты уверена, что она была блондинка? А мне она показалась знакомой…

– Конечно, уверена. Берци нравятся только блондинки. Он терпеть не может рыжих. Разве он тебе этого не говорил?

– Да-да, что-то помню. – Берта наморщила лоб. – И все же эта женщина кажется мне знакомой…

– Тебе, может, и знакома, а мне нет. Давай разбудим детей. Сходи покатайся с ними на канатной железной дороге.