Текст книги "Никогда Никогда (ЛП)"

Автор книги: Брианна Р. Шрам

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 19 страниц)

Глава 27

Капитан стиснул челюсти и всадил свой крюк в мягкое дерево стола. Мелкие щепки брызнули и посыпались на пол. Он вытащил крюк, пока не дошел до конца стола, а затем подошел к своему окну. На нем был тонкий слой инея. Крюк прищурился.

–Старки! – заорал он, с рокотом в голосе.

Старки появился через секунду после того, как его позвали.

–Да, капитан.

Лицо его первого помощника было мрачным и обвиняющим. Крюк проигнорировал это.

–На этом окне иней.

–И? – Старки стиснул зубы и повернулся к двери, и ноздри Крюка раздулись. Он в два огромных шага догнал и поймал плечо Старки своим крюком.

–Не надо быть таким наглым, и уходить от меня.

– Простите, сэр, – сказал Старки низким и неискренним голосом.

Крюк нажал металлом на плечо Старки и повернул мужчину к себе.

–Я твой капитан. Не наоборот. Не забывайся.

Старки смотрел ему в глаза, глаза его были жесткие и сердитые.

–Конечно, Капитан.

Нос Старки дернулся, и Крюк не испугался, знакомого, сердитого жеста его отца.

–Прости? – сказал Крюк, глаза горели от гнева.

–Прошлой ночью умер человек, сэр. Снова. А вы обеспокоены инеем на окнах?

Голос Старки поднялся на децибел.

– Ты считаешь, что это моя вина?

– Считаю.

Брови Крюка взлетели вверх. По правде говоря, он был почти впечатлен смелостью Старки. Но он решительно склонился к разъяренному мужчине. Его голос опасно понизился, и он показал своим крюком на пирата.

–Ты, Старки, первый помощник. А я капитан Крюк. Прежде, чем я взял на себя управление этим судном, вы были никем. Вы все время пили и вас постоянно убивал тот мальчишка. Не забывай об этом.

–Простите меня, капитан, – сказал Старки, покраснев, – но что именно изменилось?

Крюк, тяжело дыша, ударил мужчину по лицу своей правой (что, к сожалению, для Старки, больше не было рукой), прочертив четкую кровавую линию на щеке. Старки моргнул и встал прямо, глядя на капитана. В его глазах не было ярости и сарказма.

Крюк приблизился к лицу Старки и сказал:

–В следующий раз я не буду колебаться, чтобы убить тебя.

Мышцы дернулись в челюсти Старки, но он кивнул своему капитану.

Крюк отступил на шаг и глубоко вдохнул, успокаивая себя.

–И так, Старки, как я уже говорил, на моем окне иней. Пэн исчез. Опять.

–Да, – сказал Старки, стоя неподвижно, и лицо его было лишено выражения.

– Как он мог снова уйти? – сказал Крюк, нахмурившись. – Он только что вернулся.

Лицо Крюка горело, окрасившись в темно-красный цвет. Пэн снова ушел. И еще не было времени, когда бы он хотел убить этого мальчишку еще больше. Это было невыносимо.

–Я не знаю, сэр.

Крюк дернул крюком, указывая на дверь.

– Оставь меня, Старки.

Старки не нужно было повторять дважды. Он закрыл за собой дверь Крюка чуть сильнее, чем было необходимо, и Крюк закатил глаза. Он поднял носовой платок и сложил его на крюк, вытер с него кровь Старки. Старки всегда был прав, и это бесконечно огорчало. Он сам виноват в том, что прошлой ночью умер другой человек, и даже один человек в данный момент был немалой потерей. Их число резко сокращалось. Сейчас на его корабле осталось менее тридцати пиратов.

Ну, конечно, Питер улетел. Было бы неосмотрительно с его стороны позволить капитану осуществить его сокровенное желание – вонзить в него крюк. И он мало что мог сделать, чтобы исправить ситуацию. Поэтому пришлось воспринять это как подарок.

Он вышел из каюты с высоко поднятой головой, пройдя мимо Сми, который сминал пальцы и смотрел в пол, а Гекко, Лапша и Тэтчер негромко переговаривались между собой и едва осмеливались бросить на него взгляд. Дорогу перегородил ему Джукс, и Крюк прищурился.

– Что? – спросил он в негодовании.

Джукс моргнул и отступил назад.

– Ничего, сэр,– ответил он, и неуклюже поспешил к остальным.

И хотя Старки окинул его таким взглядом, что любого другого это могло бы прожечь до костей, он сделал вид, что не заметил, и, запахнув потуже свой плащ, гордо удалился с Испанского Мэйна.

Было ясно, кого он искал. Не ясно было, где именно ее искать. Расстроенный, он шел по лесу. И, казалось, у него была способность находить ее, даже если он и понятия не имел, где она может быть. Он просто поддался интуиции, которая вывела его на реку Индейцев. Слегка окрашенный туман подымался над водой, покрывая близлежащую траву холодный паром.

Достигнув устья реки, и не найдя там Тигровую Лилию, он рискнул и повернул на поляну, где они танцевали прошлой ночью. Он не особенно ожидал, что она там будет; сомневался, что вальс и поцелуй значат для нее так же много, как и для него. Но поискать там все же не повредит.

Дойдя до лужайки, он резко остановился. Злость, что струилась по венам после стычки со Старки, вмиг растворилась. Крюк не смог сдержать улыбки, улыбки до ушей; он был уверен, что выглядит глупо. Спиной к нему, посреди пожелтевшей травы, стояла Тигровая Лилия. Крадучись, Крюк подошел вплотную к ней. И когда он обнял ее за талию и прижался губами к ее родинке за ухом, она подскочила.

– Джеймс! Я тебя не услышала.

Он повернул ее лицом к себе, то, что она не вырвалась из его рук, немного насторожило его. Тигровая Лилия хотела что-то сказать, но он закрыл ей рот поцелуем. Слегка дернувшись, она обвила его руками сильнее, и он усмехнулся, все еще касаясь ее губами.

– Значит, дело не только в сиренах? – произнес он, улыбаясь.

– Что?

Он приподнялся, все еще достаточно близко, чтобы их губы почти касались друг друга.

– Я очень обеспокоена тем, что ты поцеловал меня прошлой ночью, потому что ты был под влиянием русалок. Если позволишь, я верну этот поцелуй тебе.

Игривая искра отразилась в его глазах, что было редкостью для капитана. Его руки все еще крепко обнимали ее, и он провел пальцем по ее спине, касаясь так низко, что нервные мурашки пробежали вверх по его руке. Ее кожа была прохладной, как и все на поляне, кроме Крюка. Она поднялась и поцеловала его в щеку уголком рта.

– Песни сирен имеют очень малое отношение к тому, что мы делали прошлой ночью.

– А-а. Значит, ты признаешь, что они все-таки повлияли на тебя.

Она закусила губу и улыбнулась.

– Слегка.

– Приму к сведению.

Он окинул ее взглядом сверху донизу. Он был прав, угадывая ее возраст по лицу. Ей было не меньше восемнадцати.

Тигровая лилия отстранилась от него, но он держал свою руку на спине, оголодавший по любым прикосновениям, которые она позволила бы ему. Она села посреди поляны, и он неохотно опустил руки и сел напротив нее.

– Я скучал по тебе, – сказал он. И неважно, насколько отчаянно это прозвучало. Это было правдой.

Тигровая Лилия закатила глаза.

– Мы не разлучались больше, чем на один нетландовский день.

– Да, но это может означать какой угодно промежуток времени.

Тигровая Лилия улыбалась и отстраненно смотрела куда-то через его плечо. Крюк обернулся, но ничего такого не увидел, лишь серые деревья да покрытая инеем листва. Нахмурившись, он все же решил не придавать этому значения. Девушки часто ведут себя странно, он это выучил уже. И придвинулся чуть ближе к ней.

– Скажи мне, почему ты пришла сегодня именно на эту поляну? – Его голос звучал удовлетворенно; он ожидал особенного ответа, такого, в котором упоминался бы он.

Тигровая Лилия молчала и продолжала смотреть вдаль через его плечо.

– Тигровая Лилия? – произнес он, нахмурившись.

Она моргнула и повернула лицо к нему.

– Ммм?

– Ты меня слышала?

– Прости, Джеймс. Мне что-то нехорошо. – Он заметил это – явственная бледность кожи, тусклость в глазах.

Он придвинулся еще ближе к ней, теперь они сидели бок о бок. Их бедра соприкасались, хотя Крюк избегал таких действий ранее. Наклонив к ней лицо, так что губы почти касались ее уха, он произнес:

– Я могу как-то помочь?

Она как-то странно засмеялась.

– Сомневаюсь.

Вдруг Крюк понял и застыл.

– Дело в Питере, да? – сказал он, отодвигаясь.

– Нет, – ответила она, пряча глаза.

Он прикусил кончик языка, довольно сильно. Озвучивать свое мнение на этот счет было бы ошибкой. Но в этом деле он, увы, преуспел.

– А вот и да, Тигровая Лилия. Это всегда Питер Пэн.

– Ты не представляешь, о чем говоришь.

Она встала. Он поднялся тоже.

– У меня больше представления, чем ты можешь себе представить.– Ноздри пылали, он весь дрожал, за мгновение ярость застлала ему глаза.

Тигровая Лилия повернулась к нему спиной и скрестила руки.

– Да что с этим местом не так? – закричал Крюк. Он редко терял контроль над собой, но с ней он был на грани паники каждую секунду, так что повышение голоса вышло непроизвольно.

– Джеймс, ты не понимаешь.

– Ты совершенно права, – прошипел он сквозь зубы. – Я не понимаю.

Сделав шаг, он стоял теперь прямо перед ней, и смотрел в глаза, заставляя ее не отводить взгляд от него. Голос звучал одновременно тихо и злобно, так чтобы ни один из проходящих мимо нетландовских обожателей Пэна не смог почувствовать разницу.

– Я не понимаю, почему все на этом проклятом острове зависит от присутствия этого мальчишки. И я не понимаю, почему любой, кто смотрит на это самодовольное и высокомерное лицо, не хочет врезать по нему. И чего я действительно не понимаю, как ты можешь целовать меня, танцевать со мной и ненавидеть меня за отъезд на Килхол, а теперь еще и не можешь смотреть на меня при упоминании его имени.

– Мне пора идти, – ответила она.

–Не уходи, – голос прозвучал на грани между злобой и отчаянием. – Не сейчас.

Она кинула на него беспощадный взгляд.

– Ты не можешь винить меня за мое естество, Джеймс Крюк. Я не просила этой привязанности к Питеру.

– Наконец-то она это признала! – Он поднял руку и крюк в воздух и сделал несколько шагов назад. – Как, Тигровая Лилия? Как ты можешь быть «привязана» к ребенку? Он всего лишь ребенок, не более.

– Он не ребенок! Он не намного младше меня, ты знаешь это.– Крюк на это жестко рассмеялся. Она была полностью взрослой девушкой, а Пэн полностью маленьким мальчишкой. Она проигнорировала его и продолжила. – Я не могу ничего поделать с тем, что я чувствую. Я его фантазия, Джеймс. Я это он. Без Питера меня даже не существует, как ты не можешь этого понять?

Челюсть Крюка замерла, и он тяжело дышал, как будто просто пробежал по острову. Он знал это где-то в темноте, в недоступных местах его души. Но он никогда не признавал этого. Никогда не слышал, таких честных слов. Мысль о том, что она действительно принадлежит Пэну, выбила дыхание из его легких.

– Скажи мне, пират, – спросила она, так как он все еще молчал, – как мне перестать быть той, какой сделала меня Нетландия? Ты уж точно мне не поможешь.

Крюк отшатнулся, ее размышления и слова ошеломили его.

– Что ты сказала?

Тигровая Лилия тряхнула головой и переступила с ноги на ногу.

– Я говорю, что ты не был негодяем, когда прибыл сюда. Не был пиратом. Но это была твое предназначение здесь, разве нет? Поэтому ты сбежал на остров Килхол, где ты напивался, грабил, и зарабатывал себе славу, и, вероятно, переспал с тысячей женщин...

Крюк шагнул к ней, голос нарастал с каждым словом.

– О, это то, о чем речь? Мои тысячи женщин? У меня была только одна женщина, кроме тебя, потому что ты заставила меня поверить, что между нами все кончено.

Тигровая Лилия шумно вдохнула и отвела взгляд на замерзшую лесную почву. Боль, что отразилась на ее лице, была внезапной и неожиданной, и это задело Крюка. Тишина, последовавшая за этим, то, как они смотрели друг на друга, было словно нож по сердцу.

Наконец Тигровая Лилия отозвалась, голос был тихим, полным боли и ожесточения.

– Так, значит, это правда?

Крюк отпрянул.

– Что именно?

Он прекрасно понимал, о чем она спрашивает, но желал оттянуть неприятный момент.

– Ты делил постель с теми женщинами. Я слышала об этом, но не верила.

В его голосе прозвучала нотка отчаяния, когда он ответил,

– Тигровая Лилия, я говорил тебе уже, я думал...

Она поджала губы.

– Неважно, что ты думал.

Он потянулся к ней, и она откинулась назад. Просто копна волос, почти ничего. Но достаточно.

– Так нечестно. Все это время я лю… – Крюк оборвал себя на полуслове, прежде чем признаться в том, о чем может пожалеть.

– Договаривай, – тон ее голоса все еще оставался холодным.

Сердце бешено колотилось, ладони вспотели.

– Все это время, пока я ...желал тебя, я знал, что в действительности, тебе нужен был кто-то другой. Кто-то, кого я ненавижу всеми фибрами моей души. И в тебе была видна эта борьба. Так что, когда случилось то ужасное происшествие, и ты вышла за дверь, на что еще я мог надеяться?

Тигровая Лилия даже не смотрела на него. Он был самоуверен, и она не могла ответить на этот вопрос, по крайней мере, честно.

– Как бы там ни было, – произнес он, хватаясь за любой шанс сменить тему, – сейчас речь не о моих похождениях. Ты знаешь, я делал это, чтобы забыть о тебе. И я бы никогда не совершил тех поступков, если бы поверил, хотя бы на секунду, что ты не влюблена в Питера Пэна.

Тигровая Лилия оцепенела, руки повисли, словно налились тяжестью, рот приоткрылся.

– Я не влюблена в него, – отпарировала она, с силой скрещивая руки на груди.

– Да-да. Ты стоишь здесь перед мужчиной, который готов сделать все что угодно, чтобы быть с тобой, а ты все это перекручиваешь на свой лад ради мальчишки.

– Я ухожу, Джеймс. – Тигровая Лилия сделала несколько шагов по направлению к подмерзшим деревьям, но Крюк схватил ее за руку.

– Нет, – вскрикнул он, выдохнув облачко пара. – Ты не бросишь меня вот так. Ты не можешь уйти только из-за того, что тебе трудно ответить честно. – На какой-то момент он испугался, что ему не нужна ее правда. Ему не хотелось услышать снова, что она принадлежит Питеру, что так было всегда, что выбор, который он сделал, будучи мальчишкой, держаться подальше от нее был верным. Он не хотел этого слышать, но ему это было необходимо. Его глаза были полны печали и отчаяния, когда он встретился с ней взглядом.

Тигровая Лилия посмотрела вверх, небо потемнело, послышались раскаты грома.

– Дождь собирается, – ответила она, глаза были влажными и покрасневшими. Голос был охрипшим, она вот-вот собиралась расплакаться.

– Забудь про дождь. – Крюк нежно привлек ее к себе, обхватив ее ладони. Она прижалась к нему, и его сердце забилось сильнее под ее щекой.

Ее замечание оказалось верным, начало моросить, капли были холодными, почти ледяными. Дождь тихо спускался, покрывая их влагой.

– Ты его любишь? – прошептал он, глядя на нее, и не скрывая боли, что отразилась на его лице. Она отступила и посмотрела на него.

Дождь усиливался, крупные тяжелые капли барабанили вокруг них.

– Ты его любишь? – переспросил он громче из-за шума дождя.

Вода уже стекала с них, волосы Крюка прилипли к его рубашке, а платье Тигровой Лилии полностью облегало ее тело.

– Да, – ответ был таким тихим, что он едва услышал его.

– Что?

– Да, – закричала она. – Я бы хотела не любить, но люблю.

На миг Крюк отвел взгляд, затем схватил ее в порыве чувств.

– Как? Как ты можешь любить мальчишку? Разве он тебя поцелует?

Он притянул ее к себе и впился губами в ее губы, яростно и отчаянно. Крепко прижал к своей груди. В этот поцелуй он выплеснул все свое разочарование и страсть, желая, чтобы он длился вечно. Но, когда она ухватила его за рубашку, пытаясь притянуть его ближе к себе, он отстранился.

– Может ли он коснуться тебя, Тигровая Лилия?

Дождь уже лил, как из ведра, и все ее тело хорошо просматривалось под одеждой. Кончиком крюка он нежно провел по ее шее, дошел до плеча и остановился, заглядывая ей в глаза. О, эти темные, бездонные глаза. Она не двигалась, и он продолжил вести дальше крюк, пока тот не достиг ее груди. Касаться ее там было сладостной мукой, пальцы задрожали, жар постепенно охватывал его ноги, живот и грудь, отгоняя прочь напоминание о Пэне, препятствии, разделявшем их.

На лице отразилась гримаса боли и удовольствия, он опустился на землю.

– Может ли он вообще это сделать с тобой?

Он обхватил ее ногу и припал губами к ее бедру. Она резко выдохнула, и он почувствовал, как она задрожала. Он целовал ее все выше и выше, пока не достиг ее талии. Ее трепет усиливался, и он остановился. Если он продолжит ее целовать, то вряд ли сможет потом остановиться, не сможет вспомнить о том, что она принадлежит не ему. Что это не может продолжаться, и, возможно, даже никогда не повторится, оставшись в памяти лишь моментом проявления страсти в лесу. В случае, если она все еще любит Питера Пэна. В случае, если она выберет быть с ним, даже если его рядом нет.

Он задержался на какую-то секунду дольше, запоминая дымный запах ее кожи, затем резко поднялся.

– Он никогда не будет тебя любить так, как я.

Развернувшись, он зашагал к кораблю, оставив ее стоять там одну, дрожащую под дождем.

Глава 28

В Нетландии наступили сумерки, когда Крюк вышел из своей каюты. После встречи с Тигровой Лилией он был в дурном настроении и ходил насупленный с тех пор, как открыл свою дверь. Что заставило его выйти на палубу, он толком не знал, это было словно зуд по коже, как гул в воздухе. И он был вынужден выйти наружу.

На первый взгляд, все выглядело как обычно. Небольшой мороз, туман и тишина. На борту все занимались ничегонеделаньем. Он подозрительно осмотрел весь корабль. Затем случайно взглянул вверх, и его сердце ёкнуло. На расстоянии, выделяясь пятнышком среди облаков, летел Питер Пэн. Ему даже показалось, что он увидел несколько таких пятнышек рядом с ним. На его лице появилась широкая ухмылка и, потянувшись, он захватил крюком рукав проходящего рядом Сми.

Сми оступился назад, чуть не упав, что было бы неприятностью, так как, поскользнувшись, он бы изувечился.

– Сми, – тихо обратился Крюк, голос звенел от возбуждения, – готовь Длинного Тома.

Сми приподнял бровь.

– Длинного Тома? Но вокруг ни единого корабля.

Крюк был настолько взволнован возвращением Питера, что даже не стал ругать Сми за вопрос. Вместо этого, он просто показал своим блестящим крюком в небо, что темнело с каждой секундой. Сми проследил взглядом за его движением и начал всматриваться в облака.

– Пэн, – выдохнул он. Без лишних слов, он бросился к остальным членам команды, чтоб те помогли ему вытащить огромную пушку.

– Капитан! – выкрикнул Даниэль Тэтчер, после того, как они довольно долго провозились с грозным оружием, – Длинный Том готов.

Капитан Крюк проследовал по палубе к пушке и провел по ней крюком. Раздался пронзительный скрежет, и большая часть команды закрыла уши руками с таким рвением, которое они едва выражали ранее в действиях.

Наступила такая темень, что казалось чернее некуда. Однако, в большинстве случаев в Нетландии, все, что касалось Питера, было возможно.

– Где он? – завопил Крюк, звук его голоса потерялся в нависшей над ними тишине.

Сми вертел шляпу в руках и смотрел на облака. Остальная команда последовала его примеру. Они выглядели, как растерянное стадо баранов, все стояли, раскрыв рты, и всматривались в небо. Крюк внезапно ткнул вверх. На черном фоне появилась маленькая, яркая, желтого цвета точка, снующая туда-сюда.

– Смотрите, там.

Пираты повернули головы в ту сторону.

– Фея Пэна? – предположил Сми.

Крюк просиял и кивнул.

– Они все там, с ней, однозначно, – произнес Крюк.

– Верно, сэр. Вне всяких сомнений.

– Джентльмены, – обратился Крюк, выпячивая грудь и поправляя на себе шляпу и камзол, – огонь.

Вся команда кинулась врассыпную, но желтый огонек внезапно погас. Крюк запаниковал и схватил Тэтчера за плечо.

– Быстро стреляй, Тэтчер. Сейчас же. Мы упустим их.

Пират поджег запал на Длинном Томе. Вокруг воцарилась безмолвная тишина. Даже ветер зашумел и затих, не было слышно ни звука от живности острова. Оглушающий грохот разорвал тишину, ядро полетело в облака.

Команда Испанского Мэйна стояла, затаив дыхание, все смотрели вверх, выискивая, ожидая разглядеть хоть что-то в этой тьме. Через какое-то время Крюк отошел от пушки и направился к борту корабля, с трудом перегнулся через него. Он был предельно сосредоточен, но не услышал ничего. Закрыл глаза, отыскивая предчувствие, знак, что Пэн мертв. И все же не почувствовал ничего. Разве что, воздух стал теплее.

– Длинный Том подвел нас – взревел он, развернувшись, черные волосы взметнулись вверх. – Питер Пэн жив.

Сми стоял рядом с Крюком, который даже не заметил его, пока тот не произнес,

– Верно, капитан. Что прикажете делать?

– Найдем его, Сми. Мы найдем мальчишку, и убьем его.

Сми мрачно кивнул, и Крюк двинулся к остальным, отдавая попутно распоряжения. На борту не осталось ни единого человека, участие требовалось от каждого пирата. Поэтому все они направились к Черному лесу.

Лес выглядел особенно недружелюбно этой ночью, темные ветви нависали над ними неясной тенью. Темные увядшие листья шумели и переливались с бордового в черный, серебристый, затем опять в бордовый, Крюк почувствовал холодок по коже. На этот раз, однако, он не почувствовал ни малейшего страха в своем сердце. Оно было слишком переполнено ненавистью, чтобы почувствовать хотя бы каплю беспокойства.

Поблекшие картины прошлого мелькали яркими вспышками в его голове, все, что Питер разрушил или отнял у него. Тигровая Лилия. Его родители. Тимоти. Роза, которую он даже никогда не видел. Крюк ускорил шаг, почти бегом.

Неожиданно, он вдруг заметил справа от него вытащенный пистолет. Он протянул крюк и схватил Старки за плечо.

– Капитан, мое плечо, отпустите. Вы вогнали мне в кость, – выдохнул он.

– Опусти пистолет.

– Там мальчишка, капитан. Потерянный бежит среди деревьев. Вы его не видите, что ли?

Крюк понизил голос.

– Мы не тронем ни одного Потерянного этой ночью. Я не хочу убивать еще одного ребенка. И ты тоже не будешь. Понял?

Старки болезненно поморщился, когда Крюк вытащил крюк с его плеча, кивнул и спрятал пистолет обратно.

– Разделитесь, – скомандовал Крюк. – Сегодня мы найдем Питера Пэна и его Потерянных. Они не могут быть слишком далеко, тем более что один уже пробегал рядом. Как только вы на них наткнетесь, тотчас же возвращаетесь ко мне и не трогаете Питера ни при каких обстоятельствах. Вы оставите мальчишку мне. Понятно?

Пираты в один голос ответили согласием и, размахивая факелами, оружием и мечами, растворились в ночи.

Крюк приказал Сми остаться с ним, а остальных отправил со Старки.

Листва громко шуршала под ногами Сми, и он тяжело дышал, поспешая за Крюком.

Тот замедлил шаг.

– В чем дело, Сми?

– Вы не могли чуть помедленнее идти?

Крюк на это лишь тяжело вздохнул, темнота вдруг начала на него давить.

– Я могу вообще остановиться, Сми. Но этот мальчишка заставляет меня идти вперед.

Сми положил руку ему на плечо, жест так напомнил ему мать, что дыхание перехватило.

– Это из-за вашей руки, капитан?

– Ну да. Среди всего прочего. И крокодила. И мальчика, и девочки. И девушки. Была уйма вещей, Сми. Много всего. – Крюк приложил руку к голове, массируя висок.

Сми улыбнулся, и хотя в этой улыбке была видна жалость, это не было для него чем-то оскорбительным или поверхностным. А как будто это оправдывало ярость, струящуюся по венам Крюка, это было в духе Сми.

Место, где он сел, постепенно нагрелось, что привлекло его внимание. Он нахмурился, как будто это заставило бы странный маленький стул объясниться. Далее, он становился все теплее и теплее, пока не стал нестерпимо горячим. Крюк подскочил и осуждающе уставился на него.

– Сми! – произнес он. – Это... это..

– Гриб.

Действительно, это оказался гриб. И даже после стольких лет проведенных в Нетландии, Крюку показалось глупым произнести такое, столь невероятное. Он был просто слишком огромен, яркого цвета и светился, чтобы быть каким-то грибом. Но, тем не менее.

– Этот, эмм, гриб горячий. Слишком горячий. Подойди, потрогай.

Сми настороженно, словно пес, торкнулся пальцами гриба. Но быстро одернул.

– Это странно, – заметил Сми.

– Вот и я о том же.

Он протянул свои длинные пальцы к этой штуке, которая была, даже по нетландовским стандартам, чересчур большой. Ухватил за верхушку и потянул на себя. Без какого-либо сопротивления, она легко отскочила на землю. Оттуда повалил дым, вздымаясь в воздух и заполняя легкие Крюка, что тот закашлялся.

– Дымоход – прошептал Крюк. После того, как дым рассеялся, он и Сми склонились над ним. Оттуда исходил приглушенный свет и бормотание детских голосов.

– Где Питер? Почему он до сих пор не вернулся? – сказал один из них.

– Он в пути. Очевидно же.

– Я есть хочу.

– Ты всегда хочешь есть.

– А вот и нет.

– А вот и да.

После разговора послышалась возня. Крюк аккуратно положил гриб на место и выпрямился. Затем, огляделся вокруг. Место окружали деревья и все выглядели абсолютно обыкновенно, что и не скажешь, что есть проход, ведущий в жилище внизу. Но, для тех, кто был осведомлен, странные дупла в деревьях были заметны.

– Двери, – догадался Крюк и рассмеялся. Но не хохотом или другим злобным смехом, а смехом искреннего веселья. – Смотри, Сми. Они для каждого выдолбили отдельный вход. Каждый мальчик имеет свою собственную дверь. Это так по-детски.

За смехом была также скрыта боль, которую он не мог унять, представляя, что он тоже мог бы выбрать дерево для себя. И было грустно думать о том, что среди голосов Потерянных, он узнал лишь Шалуна и Чуточка. Встряхнув головой, он выпрямился.

Сми тоже посмеивался, хотя Крюк не был уверен, что Сми действительно понимал, чему он смеется.

Возникший тикающий звук прервал их смех.

– Ты это слышишь, Сми?

Холодный страх пронзил тело Крюка, кровь отлила с лица. Он никогда не видел крокодила так далеко, в глубине острова.

– Похоже на тиканье, капитан.

Крюка охватила паника, перед глазами возникли ужасная крокодилья челюсть, безразличный глаза и голодный оскал, разыскивающий его, жаждущий его.

– Возвращаемся на корабль, – тихо и настойчиво приказал он.

– Но капитан, как мы можем сейчас уйти? Мы, наконец, нашли…

– Тихо, – возразил он громким непреклонным тоном, вопреки желанию сказать это шепотом. – Бежим, Сми.

Сми побежал, тик-так слышался все громче и громче, и сердце Крюка забилось еще сильнее. Он знал, спрятаться было негде. Здесь не было места, где крокодил его не учуял бы. Крюк вдохнул и закашлялся, воздух был словно сделан из стекла, ускорил еще бег.

Тик-так, тик-так, тик-так…

Он быстро обогнал Сми, неспособный тревожится о безопасности еще и своего члена команды, и когда они достигла Испанского Мэйна, Крюк влетел в свою каюту и захлопнул за собой дверь, тиканье все еще звучало у него в голове. Хотя он нашел убежище Пэна, его мужество было явно под сомнением. Он лежал с раскрытыми глазами в своей каюте и знал, что не уснет. Отвратительный звук и воображаемый вид крокодила не покидали его даже в кровати, и так продолжалось всю ночь, он не мог уснуть из-за пугающих мыслей о часах, чешуе, ужасных глазах и острого, улыбающегося, голодного оскала.