Текст книги "Одержимость"

Автор книги: Брэм Стокер

Соавторы: Амброз Бирс,Розмари Тимперли,Джоанна Ватцек,Рамона Стюарт,Уильям Темпл,Дэннис Этчисон,Эйдан Чамберс,Монтегю Джеймс,Уильям Нолан
сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 26 страниц)

Часть 2

Семь.

Это были двое переодетых в штатское полицейских из Четвертого подразделения, один был угрюм, другой – добродушен.

Угрюмого звали Брейди, он показал мне значок. На негнущихся ногах я отвела их в гостиную. В этот момент я пребывала в состоянии некоторого шока. Я чувствовала только одно: то, что со мной происходит, просто не может быть.

– Я слышала только что по радио, – начала я. – Я не могу в это поверить.

Брейди безучастно оглядел меня.

– Вчера вечером у вас была вечеринка.

Интересно, как они узнали об этом. Может, Шерри вела какие-то дневники и они сопоставили их с записной книжкой? Я почувствовала, что мою жизнь изучают, как под микроскопом.

– Вчера у моего брата был день рождения, – сказала я.

– А где он? – спросил Брейди.

– Наверху. Еще спит. Если только Барон… – кличка собаки казалась не к месту, как анекдот во время трагедии. Я запнулась.

– Если наша собака не разбудила его.

Брейди кивнул.

– Мисс Тэлбот была у вас в гостях? – спросил он.

– Да.

– Она была обручена с вашим братом?

Я покраснела, но ответила:

– Не столь серьезно. Они были всего лишь хорошими друзьями.

Звучало это как абсолютная ложь.

Брейди не обратил на это внимание.

– Мы хотели бы, чтобы вы проехали с нами в участок, – сказал он. – У инспектора есть к вам несколько вопросов.

В этот момент шок начал проходить. Внезапно я представила себе зарезанную Шерри. Кровь на ее кровати. Потом это расчленение… Я представила ужасный цветок, свисающий с подставки возле окна. Эмоции потоком хлынули на меня. Я почувствовала, что в любой момент мне может стать дурно.

– Мне надо переодеться, – сказала я, чтобы остановить свое воображение.

– Вы можете переодеться, пока мы будем говорить с вашим братом.

Без сомнения, они пришли за Джоэлом. Я вспомнила его спящим на кушетке. В кабинете был полумрак, и если там была кровь, я ее не заметила.

Я сказала себе, что не должна думать об этом.

Но они оба были уже на пути в кабинет.

– Мы все расскажем ему сами.

Проводив их наверх, я указала на дверь кабинета. Они постучали, зашли и закрыли за собой дверь. Я стояла в холле, пока голос Питера не привел меня в чувство.

– Это парни из полиции?

Я повернулась. В коридоре в пижамах стояли Питер и Кэрри.

– Они ищут у дяди Джоэла наркотики? – спросила Кэрри.

– Не говори глупости, – сказала я.

– Какие же это глупости? – спросила она с обидой. – Они могли справиться об этом в Бельвью.

О Боже! Я вспомнила о ЛСД.

– Прошу вас, – взмолилась я. – Говорите потише.

Я поняла, что мне придется им все рассказать. Они вскоре услышат об этом по радио. Я стала искать путь, как открыть им все это.

– С Шерри случилось несчастье.

Они не мигая посмотрели на меня.

– Кто-то ворвался к ней в квартиру и убил ее.

– Убил ее – переспросила Кэрри. – Как? Кто?

– Они не знают. – Мне не хотелось говорить про подставку для цветов. Вдруг вся ситуация стала невыносимой – полисмены набросились на спящего Джоэла, а мы, все трое, забились в угол коридора. Из кабинета послышались голоса.

– Это сделал дядя Джоэл? – спросила Кэрри.

– Боже, Кэрри, нет, – воскликнула я.

– А что? Вчера он столько натворил…

– Осторожно, дура, – сказал Питер, показывая в сторону кабинета.

С лица Кэрри исчезли все эмоции.

– Поймите, я же не прошу вас лгать о чем-либо, – запротестовала я.

Две маленькие маски совершенно пустыми глазами смотрели на меня.

– Не беспокойся за нас, – сказал Питер.

Когда нас привезли в участок, то в кабинет главного инспектора Джоэл зашел раньше меня. Со своего стула я видела дверь, за которой решалась его судьба, но разобрать, что там говорили, мне было не по силам. Я поглядела на присутствующих в комнате детективов, мне хотелось узнать, кого они подозревают, но они все разговаривали по телефонам, а Брейди и его партнер среди прочих. Короче, это был обычный полицейский участок. На стенах были развешаны фотографии преступников, находящихся в розыске, по углам стояла обшарпанная мебель, возле столов стояли корзинки для бумаг, а на столах остывал кофе. Сегодня у них был тяжелый день: убийства дочерей сенаторов происходят не часто.

Поездка на автомобиле до участка не прояснила ничего. Лицо Джоэла было серым, но пятен крови не было.

Они не взяли с собой ничего из его одежды, хотя, полагаю, тщательно обыскали весь его гардероб, пока он одевался. Они не только не надели на него наручники, но обращались с ним вежливо и деликатно, хотя это тоже могло быть плохим знаком.

Я посчитала разумным не беспокоить пока своего адвоката. Я долго сидела в своей спальне над телефонной книгой, думая над этим вопросом. Если они выдвинули против него обвинение, ему потребуется консультация. Но если обвинение не предъявлено, я не хотела вести себя так, как-будто считала его виновным. Впрочем, адвокат вряд ли что-нибудь изменил, он занимался в основном недвижимостью, попечительством и другими подобными делами. Даже в деле развода он консультировался со своими коллегами. Пока он найдет судебного адвоката, пройдет некоторое время. Потом, было только семь тридцать утра, и у меня не было его номера в Скарсдейле. Поэтому я решила воспринять слова Брейди буквально, мол, инспектор хочет задать пару вопросов. Закалывая волосы и крася губы, я репетировала поведение домохозяйки, уверенной в том, что дело полиции – защищать ее интересы.

Мои детские и юношеские годы были довольно безоблачными, и это отнюдь не закалило мою душу. Теперь же, в комнате, увешанной фотографиями преступников, моя респектабельность несколько пошатнулась. Грея дрожащие ладони на случай, если инспектор захочет пожать руку, я разглядывала фотографии жуликов, фальшивомонетчиков, аферистов, и они казались мне союзниками. Но убийцы? Шерри была зарезана и расчленена. По мне прошла волна отвращения: совершенно невозможно, чтобы мой мягкотелый брат, мальчишка, чью слабость я ощущала с самого детства, мог сделать такое с кем-либо. Я знала его, как себя, как Кэрри или Питера. Никто из нас не мог убить даже цыпленка.

Во мне зрела новая уверенность, и, усевшись поудобнее на стуле, я стала думать, что мне сказать инспектору. Я не буду врать, лишь опущу некоторые семейные детали: изменение поведения Джоэла под действием шампанского, инцидент с короной, может, обиду и уход Шерри. Это будет зависеть от того, что ему рассказал Джоэл, но я чувствовала, что могу рассчитывать на его уклончивость. Возможно, его пребывание, в Бельвью не будет отнесено к делу. Обычно вопросы типа «Лежали ли вы недавно в психиатрической больнице?» просто не приходят в голову. Я буду играть в детскую игру «холодно – горячо», и как смогу пойду по следу Джоэла.

Зазвонил звонок. Брейди встал и пошел в кабинет главного инспектора, а когда дверь открылась, радом с ним стоял Джоэл. Он выглядел неважно.

– Прошу Вас, миссис Бенсон, ваша очередь, – сказал Брейди.

Я встала, пытаясь выглядеть уверенно, но в этот момент я вспомнила о ноже с выкидным лезвием, а затем поцарапанную руку…

Помощник главного инспектора, Рассел, имел песочного цвета волосы, был сухощав и дружелюбен. Даже чересчур дружелюбен в данной ситуации. Когда я села возле его стола, то заставила себя улыбнуться ему в ответ. Мне это все не нравилось. Мне хотелось, чтобы стол был между нами: он давал бы мне психологическое укрытие. Вместо этого, я сидела у него почти на коленях, на мне было сфокусировано все его внимание. Я быстро огляделась вокруг, пытаясь узнать можно ли здесь курить. Но на столе не было даже пепельницы. В кабинете не было ни картин, ни фотографий, даже окна, только простое зеркало на одной из стен и решетка кондиционера. Мы как-будто находились на океанском дне, в подводной лодке.

– Мне жаль, что я побеспокоил Вас в такое время, – сказал Рассел, – я надеюсь, что ваши дети не опоздают в школу.

То, что он уже знал о моих детях, казалось мне немного жутким. Правда, ему мог об этом рассказать Брейди.

– С ними будет все в порядке, – ответила я. – Они могут приготовить завтрак себе сами, а потом отправиться в школу.

– Как бы я хотел, чтобы мои двое могли самостоятельно собираться в школу, – признался он. – Моя жена их собирает, а затем отвозит. Мы живем на Острове.

Я не так себе представляла допрос в полиции.

– Вы писательница? – спросил он.

– Да, я пишу романы, – сказала я и, чтобы предупредить обычный вопрос о моем псевдониме, добавила:

– Правда, обо мне никто не слышал. Я не слишком богата и не слишком известна.

– Имеете дом на Восточных Шестидесятых? – улыбаясь, осведомился он.

– Это отец моих детей, – сказала я. – Он работает в Рокфеллеровском Университете. Мы разведены.

Он кивнул так, как-будто уже знал об этом, но был доволен моей откровенностью. Я понимала, что эта светская беседа была нужна для того, чтобы выудить у меня побольше информации, и его подход неплохо работал. Я постаралась быть максимально внимательной. И вовремя. Сложив пальцы рук, он спросил меня, не знаю ли я, зачем меня вызвали.

– Шерри… – сказала я и замолчала. Снова вспомнилось сообщение по радио – потоки крови и подставка для цветов.

– Что вы об этом знаете? – спросил он.

– Я только слышала сообщение по радио. Ее убили, сказали, что ее голова… – я снова замолчала и сделала вид, что что-то яростно разыскиваю в своей сумке. Когда я вытащила сигарету, он не протестовал. Нагнувшись ко мне, он даже дал мне прикурить и вынул из своего стола пепельницу.

– Извините, – сказала я.

Мы несколько минут молчали. То, что он прятал пепельницу, решила я, вносило в атмосферу кабинета дополнительное напряжение.

– Вам лучше? – спросил он и, когда я кивнула, добавил. – У нас есть подозрения по поводу того, что ничего украдено не было. Кроме того, похоже, что она знала того, кто убил ее.

– Я не знаю никого из ее друзей, – осторожно ответила я. – Конечно, за исключением моего брата.

– Я понимаю, что у нее было много мужчин.

Он предлагал мне наживку. Учитывая непостоянство Шерри, подозреваемых могло быть огромное количество. Но это, в свою очередь, давало Джоэлу мотив преступления.

Видя, что я не тороплюсь с ответом, он вздохнул:

– Это особенно отвратительное преступление. Симпатичная девушка была зарезана насмерть. Поэтому вряд ли стоит думать, что мисс Тэлбот была разборчива в своих знакомствах.

Я кивнула, уступая ему.

– Могла ли она впустить человека, которого не знала? Постороннего мужчину, постучавшего к ней после полуночи?

– Не знаю, – с неохотой сказала я.

– Даже если бы он был симпатичный? – добавил он.

– Вряд ли… Вот, если необычный. Интересный.

– Понимаю. А не упоминала ли она в последние дни кого-либо, кто был… интересен?

Я попыталась вспомнить. Она не упоминала ни о ком, кроме хозяина «порша».

– Я думаю, он сейчас в Камеруне, – сказала я.

Он открыл ящик стола, сделал запись в блокноте, а затем снова задвинул ящик.

– Расскажите мне о вчерашнем вечере, – предложил он.

Это был вопрос, которого я боялась. Я поняла, что передо мной профессионал. Пустая комната, без окон, с голыми стенами, без всего, что могло отвлечь внимание – все это имело определенную цель. Даже сам Рассел, светловолосый, дружелюбный, в консервативном костюме, со своими спокойными пальцами, сомкнутыми вместе, не давал мне никакого психологического убежища. Он был безлик, как комната в отеле.

– Я боюсь, что вряд ли смогу чем-либо помочь вам, – начала я. – Пришла Шерри и вручили брату подарки. Она привезла с собой шампанское, и мы немного выпили. Мы поужинали, и она ушла. Это был просто семейный праздник.

Он тщательно провел меня вновь по всему вечеру. Пришлось рассказать о подарках, о золотой короне. Даже случай с пропавшей серьгой вышел наружу, правда мне удалось придать ему комедийный оттенок. Я опустила лишь стычку Джоэла с Вероникой и, конечно же, коронацию Шерри. Мне пришлось признать, что она ушла рано, но я использовала ее собственный предлог о головной боли.

Когда я закончила, он спросил адрес Вероники. Мое сердце дрогнуло, но у меня не было выбора. Он снова выдвинул ящик и записал адрес в блокнот. Закрыв ящик, он задумчиво посмотрел на меня.

– Вы часто видели вашего брата пьяным?

Возможно, он узнал об этом от Джоэла и дал мне возможность рассказать свою отредактированную версию, чтобы узнать, что я скрываю. Но на случай, если Джоэл не выложил все начистоту, я решила занять оборонительную позицию.

– Очень редко, – сказала я, пытаясь казаться удивленной.

– Он был сильно пьян вчера вечером?

Я сделала вид, что задумалась над этим вопросом.

– Возможно, он чуть перебрал. Случай с серьгой выглядел довольно глупо.

– Кто поместил его в Бельвью в феврале?

Мое сердце забарабанило в груди.

– Я.

– Извините, – сказал он. – Но мы должны все проверить. У него были провалы в памяти?

– Да.

– Лечился ли он до того, как уехал в Марокко? Это было… – он выдвинул ящик и заглянул в блокнот, – в апреле прошлого, года. Назад он вернулся в ноябре.

Ко мне подступили темные подозрения. Я пыталась обойти этот вопрос, но Рассел упрямо ставил его передо мной.

– Нам пришлось проконсультироваться по этому поводу, миссис Бенсон. Вы знаете о том, что ваш брат совершенно не помнит вчерашний вечер?

– Нет. – В моем голосе звучало неподдельное удивление. Думаю, тут он не сомневался в моей искренности.

– Тщательно подумайте перед тем как ответить на мой следующий вопрос, – сказал он, и мне показалось, что он давно уже все знает и лишь проверяет меня. Крепко сжав кулаки, я ожидала вопроса.

– Когда ваш брат вышел из дома ночью?

– Он не делал этого! – слова вылетели сами собой.

Почти тотчас, где-то в глубине памяти промелькнула мысль о моем утреннем состоянии, но я продолжала защищаться.

– Наша овчарка подняла бы страшный шум. Она облаяла ваших людей сегодня утром.

Говоря это, я уже нашла этому возражение. Барон уже привык к Джоэлу и не обращал на него внимания, если он не делал ничего экстраординарного, типа лазания по ветвям дикого винограда, а это было уже не нужно. С первого дня у него был свой ключ. Могла проснуться только я. Я спала не слишком крепко. Правда, мне можно было подсыпать снотворное…

К моему удивлению, Рассел больше вопросов не задавал.

– Думаю, на этот раз мы закончили, – сказал он. – Сейчас у меня будет другое интервью. Хотя вы нам можете еще понадобиться.

Он убрал пепельницу.

Дверь открылась, и вошел Брейди.

Я с облегчением вздохнула. Когда я выходила из кабинета, навстречу мне прошел человек в униформе швейцара. У стены с фотографиями преступников стоял Джоэл.

– Салют! – неуверенно поприветствовал он меня, а затем спросил у Брейди: – Мы можем идти?

– Выход там, – ответил он.

Спускаясь по лестнице, я коснулась плеча Джоэла.

– Ну как? – спросила я.

– Все нормально, – ответил он, но я почувствовала, что он весь дрожит.

– Пойдем, найдем такси.

Это было не так просто. Когда мы прошли проходную и вышли из подъезда, нас неожиданно осветили многочисленные телевизионные юпитеры.

Перед подъездом нас ожидала толпа газетчиков. Кроме того, что Шерри была дочерью сенатора, ее имя не сходило с полос скандальной светской хроники. Была убита представительница аристократии.

– Что у вас спрашивали, Джоэл? – закричал какой-то человек. Я увидела фоторепортеров.

– Вы встречались с сенатором?

Джоэл попытался ретироваться в полицейский участок, но мне это показалось еще более опасным. Его выпустили, не надо было дразнить судьбу. Я взяла его за руку, и когда он успокоился, мы спустились в рощу протянутых к нам диктофонов. Репортеры окружили нас со всех сторон.

– Вы можете что-либо сказать, Джоэл? – закричал кто-то.

Я заметила, что непробиваемая на вид стена из плоти расступается перед нами по мере нашего продвижения, но мы все равно оставались в окружении. Дойдя до мостовой, мы стали сигналить такси.

– Есть какая-нибудь связь с Мясником? – я не поняла этого вопроса, как-будто он был задан на другом языке. Удивившись, я огляделась вокруг. Человек с волосатыми руками протянул мне свой диктофон.

– С Мясником? – мне показалось, что я его не расслышала.

Он повторил. Я уже где-то слышала эту кличку.

– Девушки в Центральном Парке, – напомнил Волосатая Рука.

Да, я слышала эту историю. Газеты окрестили тогда неизвестного убийцу «Мясником». Я помнила все это, но очень смутно. Когда это было, мы воевали с Тэдом по поводу нашего развода. Тогда были расчленены несколько девушек, и, по крайней мере, одна из них была найдена в Центральном Парке, а голова ее была привязана к ветвям дерева за длинные волосы.

Газетчики считали, что Шерри была жертвой Мясника. «О Боже! – взмолилась я, – не допусти, чтобы Мясником оказался Джоэл. Сделай так, чтобы это было не его рук дело.»

Подъехало такси, а я все еще с глупым видом стояла на тротуаре. Газетчики выкрикивали новые вопросы, но я не могла разобрать слов.

Мне вспомнилась весна прошлого года, шок от новой любви Тэда, унылая картина моего будущего без него, перемешанная с запахом ранних цветов на заднем дворе. Мы тогда собирались купить дачу на Файр Айленд. Именно тогда Тэд впервые встретился с Мартой. Весна и боль, запах травы и мокрой майской земли.

Я обратила внимание на то, что в воспоминаниях недоставало Джоэла. Трава и боль, Тэд и Марта были переплетены с газетными сообщениями о Мяснике. Но Джоэл отсутствовал.

– Что вы сказали? – спрашивал Волосатая Рука.

– Марокко, – прошептала я. Шок у меня проходил, мне стало легче дышать. Прошлой весной, когда орудовал Мясник, Джоэл улетел в Марокко.

Восемь.

«Новая жертва Мясника? Убийство дочери сенатора.»

«Дочь сенатора Кенета Тэлбота, члена Комитета по Международным Делам, была зарезана насмерть сегодня ранним утром в своей квартире в Ист-Сайде.

Жертва, Шерри Тэлбот, двадцати двух лет, получила смертельную рану, в результате которой была повреждена ее гортань и сонная артерия, точно так же трое девушек убиты в прошлом году. После смерти голова мисс Тэлбот была отделена от тела и подвешена за волосы рядом с местом убийства. Орудие убийства обнаружено не было и, согласно заявлению полиции, ограбление не было тому причиной.

Голова мисс Тэлбот была обнаружена привязанной к подставке для цветов возле окна гостиной трехкомнатной квартиры. Тело ее находилось на кресле по соседству. Отец, позвонивший ей по телефону, начал беспокоиться, когда телефон оказался занят довольно продолжительное время. Сенатор Тэлбот вызвал управляющего, который и открыл дверь запасным ключом.

Сенатор Тэлбот, проживающий в пригородах Вашингтона, неожиданно прилетел прошлой ночью в Нью-Йорк на отдых.

Помощник главного инспектора, Роберт Рассел, из Четвертого управления, сказал, что на дверях квартиры, расположенной на девятом этаже, не было никаких следов взлома. Он утверждал, что убийца застал мисс Тэлбот врасплох. Двенадцатиэтажный дом на Парк-Авеню имеет швейцара, который работает с семи утра до полуночи. Соседи по лестничной площадке рассказали полиции, что ночью они не слышали ничего подозрительного. В здании проживает сорок четыре семьи.

Экспертиза установила время смерти приблизительно около полуночи. Следов борьбы на теле обнаружено не было.

Мисс Тэлбот, которую соседи описывают как спокойную и дружелюбную девушку, имела длинные светлые волосы и голубые глаза. Она посещала Калифорнийский Университет в Беркли. Профессор Норман сказал сегодня утром в телефонном интервью, что мисс Тэлбот была «красивой и очень популярной» студенткой. Последний месяц она работала для национального агентства новостей.

Мисс Тэлбот, довольно часто разъезжавшая по всему свету, в прошлом году была в Кении с известным плейбоем Раулем Де-Белли, отпрыском одной из французских финансовых династий. До этого она ездила на лыжный курорт в Гстаад с известным итальянским гонщиком.»

«Отец убит горем, а полиция ищет убийцу.»

Квартира на Парк-Авеню, которую занимала красивая молодая женщина двадцати двух лет, всегда была тихой и уютной. Девушка была веселой, энергичной и уверенной в своем будущем. Она работала в одном из известнейших информационных агентств и была дочерью известного сенатора Соединенных Штатов. Этим вечером она была на семейном празднике в честь дня рождения Джоэла Делани, редактора буклетов и ее постоянного спутника.

Сегодня рано утром Сенатор Кенет Тэлбот, ее отец, вошел в квартиру, стоимостью 350 долларов в месяц и увидел ужасную сцену…»

«Известный психиатр дает описание Мясника.»

Цинтия Герман.

«Доктор Эрика Лоренс, известный психиатр, наблюдавшая за Джоэлом Делани, женихом последней жертвы Мясника, дала сегодня интервью в своем необычно обставленном доме на Восточных Шестидесятых улицах.

В окружении масок и скульптурных статуэток из Африки, Океании и Карибских островов, доктор Лоренс, маленькая, живая брюнетка, дала описание преступника, совершившего многочисленные убийства с последующим расчленением трупов, которые шокируют город последние двенадцать месяцев.

«Это одинокий, чудаковатый молодой человек, с глубокой душевной раной, по-видимому, являющейся результатом тяжелых отношений со своей матерью,» – заявила доктор Лоренс.

У всех его жертв было нечто общее, а именно, это были молодые симпатичные девушки, и, что самое главное, – все имели длинные волосы. Ни в одном из случаев не было отмечено изнасилование. Свою ненависть к женщинам он выражает в сексуальном пренебрежении и злости. Именно злость является причиной того, что он перерезает своим жертвам горло, а затем отрезает им голову и вешает ее как трофей там, где ее легче всего заметить. Длинные волосы, по-видимому, являются основным фактором при выборе жертв.»

Когда Кэрри дочитала нам вслух последнее предложение, орды репортеров, различных эксцентриков и зевак на время прекратили звонить в нашу забаррикадированную дверь, и лишь прогуливались по тротуару перед окнами. Опустив полуденную «Пост» на колени, она сказала:

– Если это действительно так, то нам надо просто отрезать волосы и все. Где ножницы?

– Не дури, Кэрри, – автоматически сказала я. Но на самом деле я ее не слушала, а беспокоилась за Джоэла.

Он сидел в дальнем углу комнаты и читал «Жизнь Журме» Пруста. По крайней мере, смотрел в книгу. Я уже давно не замечала, чтобы он переворачивал страницу. Он прятался за этой книгой с того момента, когда мы вернулись из полиции. Я не могла выдавить из него ни одного слова. Он молчал даже о своем разговоре с Расселом. Он просто сидел и болезненно смотрел в одну точку, раскрыв перед собой книгу, как щит.

Я приготовила ему обед, так как Вероника еще не приходила, позвонила ей. Я оказалась права в своих предположениях. Ее тетя сказала, что в семье у нее кто-то заболел и ей пришлось срочно выехать в Сан-Хуан и что я могу послать ей чек на Сто сороковую улицу. Приблизительно около трех я начала звонить по агентствам по трудоустройству. Для меня нашли некую миссис Клару Гриви. К тому времени возле дома уже собралась толпа, и детям буквально пришлось пробиваться сквозь нее на пути из школы. Тогда я поняла, что наш дом в осаде.

Кэрри подошла к окну, чтобы поглядеть на зевак.

– Подъехала машина с репортерами. Они остановились напротив, – сказала она.

– Ты можешь отойти за шторы? – начала было я, но тут зазвонил телефон.

Ответил Питер.

– Это отец, – сказал он, закрыв микрофон рукой. – Я никогда не слышал, чтобы он был так взбешен.

Да, Тэд был вне себя – он прочитал газеты.

– Эти убийства… Джоэл замешан в этом? – он как всегда начал с главного.

– Смотря, что ты понимаешь под словом «замешан», – уклонилась я. – Шерри была у нас на ужине.

– Вы были «пропесочены полицией». – Я поняла, что он это вычитал в газете.

– Я бы не назвала это «пропесочены». Мы просто беседовали с человеком по фамилии Рассел.

– «Миссис Бенсон – бывшая жена ученого Теодора Бенсона, профессора микробиологии в Университете Рокфеллера.»

Не удивительно, что он был взбешен.

– Извини. Но ты же здесь ни при чем, там говорится «бывшая», – заметила я.

– Что, черт возьми, с тобой происходит?

– Подожди минутку, Тэд, – сказала я, – я возьму трубку наверху.

Через минуту, тяжело дыша, я добралась до своей спальни.

– Извини, Тэд. Мы все сидим внизу.

– А я думал, что ты просто спятила, – рассудительно заметил он. Тэд был всегда обезоруживающе откровенен.

– Давай посмотрим, правильно ли я все понял, – продолжал он. – Шерри – это та, которая чуть не свела нас всех с ума в прошлом году?

Он имел в виду поездку Джоэла и ее последствия. Если принять во внимание его собственный переезд к Марте, то выбор выражений казался не совсем удачным.

– Да, это она, – сказала я. – После этого у них вновь наладились отношения.

– Я слышал, что Джоэл переехал к тебе?

Он, вероятно, узнал об этом от детей на их еженедельной встрече.

– Он живет у меня временно и собирается переехать на новую квартиру.

– Как оказалось, что он посещает «Известного Психиатра»?

«Проклятый «Нью-Йорк Пост» – подумала я.

– Чтобы выйти из Бельвью, необходимо было нанять частного психиатра.

– У него были постгаллюционогенные реакции?

Я с горечью осознала, что он в курсе всей новейшей литературы по медицине.

– Да, были. Но Эрика нам очень помогла.

– В какой форме были эти реакции? – спросил он с напряженным спокойствием. А когда я промедлила, добавил:

– Он убегал из дома? Куда-то уезжал?

– Не совсем так. – Я промедлила в надежде, что он сменит тему, но он ждал.

– У него было несколько случаев амнезии.

– Амнезии? – в его голосе послышалось удивление. – Это совершенно нетипично.

– Ничего не могу поделать. Об этом еще мало известно, – сказала я.

И он и я на минуту задумались. Я почувствовала в себе напряжение. Его знания могли быть опасными.

– Вчера у него был один из приступов? – спросил он.

Я, как медведица, бросилась на защиту своего детеныша.

– Черт побери, Тэд, – взорвалась я. – Он всего-навсего принял ЛСД, как миллионы других молодых американцев. Это вовсе не делает его…

Мне не хотелось говорить «убийцей», поэтому я сказала лишь «преступником».

– Если ты внимательно читал газеты, – продолжала я, – то, возможно, обратил внимание, что это не первый подобный случай. Полиция ищет так называемого «Мясника».

– Именно, – мрачно заметил Тэд. – Кэрри и Питер – мои дети. И я не хочу, чтобы они подвергались этой опасности.

– Какой опасности? – я с удивлением обнаружила, что перешла на крик. – Когда были совершены те другие преступления, он был в Марокко…

– О Боже! Нора, – устало сказал он. – Откуда ты знаешь, что он там был.

– Он прислал открытку, а я послала ему деньги на обратный билет.

– А ты уверена, что он и вправду там был?

Мы замолчали, ненавидя друг друга.

– Чтоб его не было в твоем доме, – сказал наконец Тэд.

Последующие несколько недель были для меня сущим кошмаром. Приказ Тэда был просто невыполним. Я не могла выгнать брата во время расследования убийства. Похоже, что и Тэд это понимал и поэтому не слишком напирал на меня, когда звонил по поводу визита к нему детей, а лишь с явным неодобрением выспрашивал, когда Джоэл намеревается переезжать. Джоэл же окончательно размяк.

Он продолжал ходить к Эрике, но помимо этого вся его активность исчезла. Он больше не работал и не бегал по издательствам в поисках работы. Когда я заглядывала в его комнату, он, в основном, спал. Я заходила, чтобы поправить на нем одеяло, и подолгу стояла над ним и глядела на его беззащитное лицо, чтобы успокоить навеянные Тэдом подозрения.

Возвращаясь из Марокко, он потерял свой паспорт. Я помню, что в аэропорту Кеннеди у него возникли из-за этого неприятности на таможенном контроле. Все это означало, что вместе с паспортом исчез и марокканский штамп. Полиция, говорила я себе, во всем разберется. Они проверят через Интерпол или марокканскую «Сюрете».[4]4
  Служба безопасности – прим. переводчика.


[Закрыть]

Полицейское расследование, в свою очередь, шло полным ходом. Газеты описывали весь ход расследования. Были опрошены все соседи Шерри и продавцы из близлежащих магазинов. Был назван специальный телефонный номер, по которому мог позвонить любой и передать информацию о преступнике.

Хуже всего было по ночам. В час или два часа ночи меня будили телефонные звонки, и сонным голосом мне приходилось отвечать на вопросы репортеров. Нельзя не упомянуть анонимные звонки – в основном, какие-то психопаты клеветали на своих соседей. Когда звонили еще более грязные типы, я просто вешала трубку. Звонков было так много и они были настолько разные, что мне пришлось ввести новое правило: когда звонил телефон – отвечала я. Утром я была невыспавшейся и злой.

Новая горничная, миссис Гриви, совершенно не отвечала моим требованиям. Это была маленькая женщина с коричневой кожей и морщинистым лицом, напоминавшем содержимое грецкого ореха. Она глядела на нас свысока, а когда я работала, вторгалась в мою спальню, чтобы посетовать на родственников, которые якобы плохо относились к ней много лет назад в Балтиморе. За деталями было следить очень трудно, так как она заявлялась в самый неподходящий момент.

Вскоре я уже не могла работать. Моя работа над новым романом полностью остановилась. По утрам я лишь пила кофе и выглядывала из окна. Ко мне снова и снова возвращались подозрения Тэда насчет Марокко.

Потеря Джоэлом паспорта начала казаться зловещей. Я знала, что он был там, что он получил деньги, которые я ему выслала. Но мне хотелось, чтобы все факты были подтверждены. Я перевернула весь дом в поисках старых открыток, ругая себя за неаккуратность, я перерыла все ящики письменного стола и коробки с письмами, спрятанные в шкафу. В конце концов я нашла его последнее письмо, написанное в отеле «Касбах», в котором он жаловался на свою судьбу.

Стоя у окна и глядя на цветы на заднем дворе, я поймала себя на мысли, что не знаю точных дат трех предыдущих убийств. Одно из них, без сомнения, было в мае. Или в конце апреля? Газеты не раздували эту историю до второго такого же преступления. Я изо всех сил старалась разобраться со временем. Тэд уехал в апреле или в мае? За моей спиной раздался вздох и запахло лимоном – миссис Гриви полировала мебель специальной жидкостью.

Я поняла, что не выдержу новых воспоминаний про Балтимор, и отправилась в публичную библиотеку.

Даты я нашла в «Нью-Йорк Таймс Индекс» под заголовком «Убийства и покушения на убийства в Нью-Йорке»:

М. Санчес, 19-ти лет, найдена зарезанной и расчлененной в Центральном Парке. Апрель, 21.

Т. Ружьеро, 18-ти лет, зарезана и расчленена на детской площадке. Июнь, 15.

В. Диас, 19-ти лет, зарезана и расчленена в Центральном Парке. Сентябрь, 30.

Т. Перес, свидетель, в розыске. Октябрь, 17.

Я скопировала эту информацию на старый конверт, закрыла справочник и пошла в фондовый зал. Затем, подумав, что газеты мне на руки не дадут, я решила перейти в зал микрофильмов, находившийся на этом же этаже.

Несколькими минутами позже я уже сидела в одном из углов комнаты перед большой металлической машиной с тремя рулонами «Нью-Йорк Таймс» передо мной.