Текст книги "Светская львица за одну ночь"
Автор книги: Брайди Кларк
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 20 страниц)
Как ребенок, цепляющийся за подол матери, Люси старалась не отстать от Элоизы, которая двигалась по гостиной Дотти, здороваясь с гостями. Какое счастье, что у нее есть Элоиза! С того дня, что они провели вместе в салоне красоты, ее спокойная прямота и доброжелательность стали для Люси опорой, помогавшей выдерживать штормы и бури, которые обрушивал на нее Уайет своими требованиями. Девушки быстро подружились. Элоиза была умна и практична, обладала прекрасным вкусом, но оказалась еще и понимающей, чего Люси никак не ожидала. Она рассказала Элоизе о себе все без утайки, о том, каково это – быть дочерью помешанной на знаменитостях маникюрши Риты, о своих попытках как-то пробиться на Манхэттене, а Элоиза в ответ призналась, как она страдает из-за своих отношений с Трипом, она любит его всем сердцем, а у него и в мыслях нет на ней жениться, скорее ей сделает предложение его святейшество кардинал Нью-Йорка. Если бы сегодня здесь не было Элоизы, от Люси осталось бы только ее лиловое шелковое платье, она была уверена – особенно после того, как увидела мать Уайета, такую царственную, что королева Елизавета показалась бы рядом с ней всего лишь Шерон Осборн. Люси узнала ее по семейным фотографиям, которые висели в кабинете Уайета.
– Постарайся успокоиться, – прошептала Элоиза, подбодряя Люси улыбкой. – Ты всем понравишься, вот увидишь. Тебе не о чем тревожиться.
Мать Уайета подошла к ним поздороваться.
– Элоиза, какое восхитительное платье. У тебя безошибочный вкус.
Элоиза улыбнулась.
– Спасибо, Дотти. Это наша приятельница Люси Эллис.
– Очень рада с вами познакомиться, – сказала Дотти, протягивая руку. Ее белоснежные пышные волосы были элегантно подстрижены, изящная прическа напомнила Люси взбитые сливки. – Я мама Уайета.
– Очень вам благодарна, миссис Хейз, за то, что вы меня пригласили, – сказала Люси, неловко пожимая ей руку. Как страстно она хотела держаться так же непринужденно, как Элоиза. А она, Люси, словно не говорит, а читает с экранного суфлера. – Ваш дом… ой, он просто потрясающий. – Ну вот, опять ойкнула. Хорошо хоть Уайет был далеко и не слышал.
– Пожалуйста, зовите меня Дотти. Спасибо за добрые слова. Я сейчас меняю обстановку, поэтому тут некоторый беспорядок.
Люси внимательно оглядела гостиную. Идеальный порядок, даже все пепельницы “Эрмес” стоят именно там, где положено.
– Если вы называете это беспорядком, не хотела бы я, чтоб вы увидели мою гардеробную!
Дотти вежливо засмеялась.
– Что вы будете пить, душенька?
– Что есть.
– Есть все, – ответила Дотти.
Судя по рядам официантов с подносами, Люси поняла, что действительно здесь есть все.
– Тогда… ой… может быть, сингапурский слинг? – Она брякнула первое, что пришло в голову – напиток из множества компонентов под бумажным зонтиком, – но, судя по замешательству хозяйки, брякнула что-то не то.
– Сингапурский слинг? – Дотти нахмурилась. – Простите, но боюсь…
– А может быть, шампанское? – предложила Элоиза.
– Ой, да, шампанское лучше всего, – с облегчением произнесла Люси. – Я бы с удовольствием выпила, если у вас есть.
Она так волновалась, что начала делать элементарные ошибки. На всех светских мероприятиях принято пить шампанское! Неужели раут Нолы ничему ее не научил? Но Уайет не говорил ей, что именно полагается пить во время коктейлей перед ужином. Что еще он не потрудился ей объяснить?
– Конечно. Официант сейчас принесет. Простите, я на минуту отойду – там мэр со своей невестой. – И Дотти упорхнула.
– Мне здесь нечего делать, – Люси вдруг почувствовала, что больше ей не вынести. – Все на меня пялятся. Они такие изысканные. Так роскошно одеты. Так…
– А ты разве нет? – Элоиза незаметно повернула ее к большому старинному зеркалу, что висело на стене рядом с ними. – На тебя смотрят, потому что ты красавица. Но я знаю, каково тебе сейчас. Вид этого сборища слегка подавляет, но среди них есть и очень славные люди. Хотя бы Мими Резерфорд-Шоу. Она тебе понравится, я уверена.
Элоиза помахала рукой блондинке с необъятным бюстом в розовом платье “Эмилио Пуччи”. Мими была всеобщая любимица, Люси это сразу заметила, и вовсе не потому, что рядом с ней все женщины казались более стройными, – даже в этом чопорном окружении Мими искренне радовалась жизни.
– Привет, Эл! – Мими, переваливаясь, подошла к ним.
– Мими, я должна представить тебе мою подругу Люси.
– Да какая же вы красавица! – сказала Мими, целуя Люси. Уайет рассказал Люси вкратце о Мими, равно как и обо всех, с кем надо держать ухо востро. Мими была Гордая Красавица Юга, и чем дольше она жила в Нью-Йорке, тем явственнее становились ее южные интонации и выговор, так что сейчас многие уже с трудом ее понимали. – Очень рада с вами познакомиться. Откуда вы, деточка?
– Из Чикаго, – ответила Люси, холодея от страха. Она ненавидела лгать, тем более даме, которая так ласково приняла ее, но надо было играть свою роль. Таковы условия договора. – А вы, как я понимаю, южанка?
– Я из Атланты, родилась там и выросла. Но вышла замуж за янки, а у него уши вянут, когда мы заезжаем южнее Вирджинии.
– К нашей радости, – сказала Элоиза. – Знаешь, Люси, Мими создала замечательную общественную организацию, которая называется “Детям нужна любовь”. Может быть, ты заинтересуешься и примешь участие…
Люси не успела ответить, перед ней возник Уайет. На нем был темно-серый костюм, которого она никогда не видела, и сидел этот костюм так, будто Уайет в нем родился.
– Я уже столько времени пытаюсь привлечь ваше внимание! – сказал он.
– Добрый вечер, Уайет. Вы знакомы с Мими? – вежливо спросила Люси.
Уайет обернулся.
– Привет, Мимс. Джек здесь?
– Нет, он на очередном деловом ужине. За эту неделю второй раз! Скажу честно: я от души надеюсь, что у него интрижка. Если же нет, значит, он слишком много работает.
Мими умолкла, словно почувствовав, что интерес присутствующих неожиданно сместился. Люси тоже это почувствовала и оглянулась.
В гостиную впорхнула Корнелия Рокмен, всегда умевшая обставить свое появление максимально эффектно. Увидев свободное пространство в толпе, она встала там, слегка улыбаясь, будто ее сейчас начнут фотографировать. Что было более чем вероятно, учитывая ее неизменное присутствие на страницах светской хроники, которую Люси каждый день читала по требованию Уайета.
– Это Корнелия Рокмен, верно? – спросила она Элоизу шепотом. Люси узнала девушку, которая в тот дождливый вечер после позора на демонстрации коллекции Нолы Синклер Так нагло перехватила у нее такси. Ну и конечно Уайет снабдил ее исчерпывающими сведениями о королеве светской тусовки.
– Она самая. Уайет порвал с ней месяц назад. Не понимаю, почему Дотти ее сегодня пригласила.
Так она – бывшая девушка Уайета? Эту мелкую деталь Уайет опустил! Люси разглядывала Корнелию со смесью любопытства, зависти и профессионального интереса. Конечно, она была ослепительна. Она была домохозяйкой пятидесятых годов – очень богатой домохозяйкой, – и пришла в коктейльном платье, которое подчеркивало каждый изгиб ее тела. Казалось, Кристиан Диор ненадолго воскрес специально для того, чтобы одеть ее и напомнить миру, что такое истинная женская красота. Как модельер, Люси не могла не восхищаться, с каким изяществом Корнелия носит свои наряды и как хорошо знает, что именно показывает достоинства ее хрупкой, но женственной фигуры. Корнелия ни с кем из гостей не встретилась взглядом, хотя большинство глаз были устремлены на нее. Она держалась так, будто ужин был устроен в ее честь.
А лицо Уайета между тем наливалось кровью, и Люси чувствовала, что весь он становится как натянутая струна, потому что Корнелия, благосклонно поздоровавшись с некоторыми из гостей, подошла к их маленькой компании. “Уайет!” – пропела она и нежно прижалась щекой сначала к одной его щеке, потом к другой. Люси как завороженная наблюдала за их встречей. Потрясающе красивая пара, глаз не оторвать. И эту женщину Уайет бросил? Характер у нее не ангельский, а сам он что, святой? У Корнелии было все – и красота, и светский лоск, она идеал, совершенство, и по ее-то образу Уайет и дрессирует ее, Люси.
– Рада тебя видеть, – сказала Корнелия.
– Зачем ты сегодня сюда прорвалась? – спросил он сквозь зубы.
– Потому что твоя мама меня пригласила, – спокойно проговорила она, играя огромным изумрудом, висевшим на длинной золотой цепочке. – Но если мое присутствие тебя смущает, я могу уйти.
– Не обольщайся, твое присутствие меня ничуть не трогает, – он взял себя в руки. – Люси, это Корнелия Рокмен. Корнелия, это Люси Эллис.
– Очень приятно, – сказала Корнелия, оглядывая Люси взглядом гепарда, увидевшего газель. Если она и узнала в Люси девушку, ловившую под дождем такси, то даже виду не подала.
– Я так рада познакомиться с вами! – сказала Люси, протягивая ей руку. – Я в восторге от вашего платья.
Корнелия поглядела на руку Люси, как будто та предлагала ей дохлую мышь. Потом приблизилась к ней и поцеловала, почти не прикасаясь, в обе щеки.
– Пойдем узнаем, что задумала мама, – сказал Уайет, схватив Люси за локоть, и потащил ее в другой конец гостиной.
Глава 15
Из заметок к книге Уайета:
“В начале XX века норвежский зоолог Торлейф Скелдеруп-Эббе описал систему социального доминирования у домашней птицы, известную как “очередность клева”. Он заметил, что подчиненные особи отказываются клевать, пока не наелись доминантные. Точно так же и в современном обществе хорошие манеры требуют, чтобы гости за столом ждали, когда хозяин возьмет в рот первый кусок, только после этого все остальные начинают есть. К сожалению, я не подумал, что надо рассказать об этом Л.”
Корнелия вынуждена была признать, что никогда еще столовая Дотти не выглядела столь изысканно, стол мягко освещали свечи в стоящих на зеленой скатерти высоких серебряных канделябрах. Но венцом всего был фамильный фарфоровый сервиз, по сравнению с которым все, что продавал Мартин Мейтсон – босс Фернанды – на аукционе “Кристи”, казалось чуть ли не расхожей посудой для кухни. Словом, обстановка для примирения с Уайетом после слишком уж затянувшейся ссоры была идеальной.
– По-моему, твоя мама что-то задумала, – кокетливо сказала Корнелия, когда оказалось, что они с Уайетом сидят рядом. Конечно, это она сама всего несколько минут назад переложила карточки гостей, проскользнув в столовую, пока там еще никого не было. Теперь эта так называемая Люси будет сидеть рядом с матерым занудой Максом Фейрчайлдом, а Уайет будет целиком принадлежать ей. Она не допустит, чтобы невесть откуда взявшаяся курица помешала ей загладить размолвку.
– Это ты переложила карточки, – сурово сказал Уайет.
– Переложила, ну и что? – проворковала Корнелия, слегка растерявшись, что он так легко разгадал ее уловку. – Нам надо поговорить. Это просто смешно, согласись. Люди не рвут отношения из-за пустяшного недоразумения.
– Сейчас не время и не место, – отрезал Уайет. Он повернулся к сидевшей справа от него Эстер Майклз, она была старинным другом их семьи и в семидесятые годы приложила немало усилий, чтобы вернуть Центральному парку цивилизованный вид. Пришлось Корнелии довольствоваться беседой с засушенным интеллектуалом Морганом Уэйром, экс-заместителем председателя то ли Федеральной резервной системы, то ли еще какой-то столь же скучной организации. Морган разглагольствовал о мрачных перспективах экономики, предрекая неизбежную катастрофу – видимо, никто не объяснил ему, что это не деловой ужин, а светский, – а Корнелия чувствовала теплоту тела сидящего рядом с ней Уайета. Ее охватил сладкий трепет, даже стальные шпильки ее туфель это почувствовали. Да, Уайет ее волнует, особенно когда делает вид, что отталкивает, она не станет отрицать. Она положила ногу на ногу и слегка, словно нечаянно, коснулась его ноги. Опять ее пронзил электрический разряд. Он отодвинул ногу.
“А, ты хочешь, чтобы я тебя добивалась”, – подумала Корнелия и хитро улыбнулась. Потом повернулась к Моргану и стала делать вид, что с интересом слушает его.
Оказавшись за столом напротив Уайета, Люси беспомощно смотрела на него. Господи, почему он сидит не рядом с ней, он помогал бы вести разговор, подсказывал словом или выражением лица, ведь они столько репетировали, готовясь к этому ужину. У нее было такое чувство, будто ее привезли в какую-то незнакомую страну и бросили, все говорят на какой-то тарабарщине, а она ничего не понимает.
– Мне кажется, мы с вами встречались раньше! – объявила Марта Фейрчайлд, которая сидела по другую руку от своего сына. Она заставила сына откинуться на спинку стула и подняла повыше голову, чтобы рассмотреть незнакомую девушку. – Я просто уверена, что видела вас, только не помню где.
– И мне кажется, что мы встречались. И с вами, Макс, тоже.
Да, Люси видела его раньше, она была уверена. Может быть, на страницах светской хроники. Ну конечно, скорее всего именно там.
Макс распахнул свои небесно-голубые глаза.
– Неужели? Если бы я хоть раз увидел вас, то уж никогда бы не забыл.
“Как, неужели этот красавчик флиртует со мной?” Во время коктейлей Люси несколько раз ловила на себе его взгляд, а когда оказалось, что они сидят за столом рядом, он не мог скрыть своей радости. Люси не знала, что страшнее – что Макс запал на нее или что он что-то заподозрил. Уайет предостерегал ее, чтобы она как можно меньше болтала с одинокими мужчинами, которых, вероятно, встретит сегодня вечером. “Они будут делать вид, что интересуются твоей жизнью, – внушал он ей, – и ты сама не заметишь, как начнешь объяснять, как проехать в центр Дейвилла. Чем меньше слов, тем лучше”.
– “Эллис” – это ваша девичья фамилия? – спросила Марта, снова наклоняясь к Люси. – Кто ваши родители, душенька?
– Моя семья из Чикаго. Думаю, вы знаете моего отца – Рэймонда Эллиса. – Люси повторила слово в слово то, что велел ей говорить Уайет. Он знал, что имя это никому не знакомо, и знал также, что никто в этом не признается. Тон Люси должен убедить всех, что Рэймонд Эллис – человек, которого просто нельзя не знать, этого будет довольно, считал Уайет.
– Конечно, – подтвердила Марта. – Ну, что он сейчас?
– Ах, он не меняется, – сказала Люси тоном любящей дочери. Может быть, Уайет знает, что делает. – А вы, ребятки, откуда? – Караул! “Ребятки” – словечко это из лексикона Люси Джо! Но Фейрчайлды вроде бы ничего не заметили.
– Со стороны Фейрчайлдов это Нью-Йорк. Но моя мама была Эджелл. – Люси услышала гордость в голосе Марты. Наверное, фамилия Эджелл возвышает вас над другими. Что ж, может быть, этим супербогатым людям тоже нужно что-то доказывать друг другу. – Большая часть моих родных все еще живет в Бостоне, хотя некоторые обосновались в Париже.
– В Париже, как это замечательно! – Люси давно мечтала побывать в этой мекке мировой моды. – А вы когда-нибудь ездили к ним в гости?
– Конечно. Много раз.
– И что, город такой же красивый, как в кино? Мне до смерти хочется там побывать.
– В Париже? – спросила Марта, явно озадаченная вопросом. – А вы разве там не были?
Идиотка. Люси похолодела от ужаса.
– Ой, конечно, я была в Париже, только это было в детстве, и я мало что помню.
Ответ как будто удовлетворил Марту, и она вернулась к разговору с Ларсом ван Севером. А гостям тем временем подали первое блюдо.
– Ой, это что, сырая рыба? – шепотом спросила Люси Макса, с отвращением глядя в свою тарелку. То, что там лежало, казалось, только что вырезали из живота какого-то неведомого существа и прямиком, минуя кухню с ее кастрюлями и сковородками, принесли в столовую. Оно поблескивало в свете свечей.
– Да, это тунец тартар, – Макс улыбнулся. – Вы не любите?
– Никогда не ела, – призналась Люси. – Я вообще не ем сырую рыбу. Моя подруга Дорин так отравилась в суши-баре неподалеку от дома, что похудела на тридцать фунтов.
– На тридцать фунтов? – недоверчиво переспросил Макс.
– На самом деле гораздо больше. Это она в первый раз на тридцать фунтов похудела.
– У нее было отравление несколько раз? И в том же самом заведении? Зачем же она продолжала там есть?
– Вы не знаете Дорин. Она хотела похудеть на девяносто фунтов к свадьбе своей сестры.
– Вы шутите, – Макс позволил себе улыбнуться. – Ничего такого не было.
– Вот именно что было!
Он растерялся, не зная, что сказать, но потом кивнул.
– Я понимаю ваши сомнения.
Что касается Марты, она подключилась к их разговору слишком поздно и теперь смотрела на свою тарелку совершенно новым взглядом, осмысливая связанные с сырой рыбой мрачные перспективы, которые открылись после рассказа Люси.
– Возьмите хлеба, – предложил Макс Люси. – Думаю, с хлебом вам ничего не грозит.
– Нужно хотя бы попробовать, правда? Не хочу обидеть хозяйку.
Люси храбро вонзила вилку в дрожащую башенку розовой плоти. Поднесла к губам, глубоко вдохнула и положила в рот скользкий кусочек… протолкнула его языком подальше… Рыба вдруг ожила у нее во рту! Люси пыталась ее проглотить, но горло сжалось и не хотело ее пропускать. Оно выталкивало рыбу обратно с громкими, утробными звуками.
– Вы подавились? – Макс вскочил со стула, рывком поднял Люси на ноги и обхватил ее грудную клетку руками, готовясь спасать по методу Хаймлиха. – Стойте спокойно! – закричал он. А Люси благодаря его спасательным действиям и в самом деле начала давиться и, после того как Макс два раза нажал ей на живот, рыба вырвалась у нее изо рта, перелетела через изысканно сервированный стол и упала прямиком в декольте Корнелии Рокмен.
Где, где дорожка подиума, сквозь который можно провалиться? В столовой воцарилась мертвая тишина, все взгляды обратились с Люси на Корнелию.
– Ну вот, вы спасены, – сказал Макс, не скрывая гордости.
– Спасена? – Она взглянула на Уайета, который отвел взгляд в сторону, показывая, что не имеет к ней никакого отношения, потом она с виноватым видом повернулась к сидящей во главе стола хозяйке. Дотти делала жалкие попытки скрыть свой ужас. – Простите меня, Дотти, ради бога простите, миссис Хейз… Дотти… И вы тоже, Корнелия! Позвольте, я сниму…
Люси бросилась к ней с салфеткой, но Корнелия выставила перед собой руки, не подпуская к себе.
– Какая мерзость, – прошипела она, и Люси, не зная, что еще можно сделать, поплелась к своему стулу.
Когда она села, Макс положил руку на ее плечо.
– Вы старались. Я свидетель: вы действительно старались съесть эту рыбу.
Люси со страхом посмотрела через стол, но Уайет не поднимал глаз от своего тунца тартар. Только Трип и Элоиза послали ей сочувственные улыбки.
– Скажи, Бинки, – спросила Дотти свою приятельницу, когда они перед подачей главного блюда удалились на минуту в ее спальню поправить прически и тайком выкурить по сигарете, – ты не знаешь, что такое сингапурский слинг?
Когда был съеден жареный фазан и убраны тарелки, Уайет послушал, как Люси поддерживает разговор с Морганом Уэйром. Она с выражением глубочайшего интереса кивала головой, а он объяснял ей, почему такая очаровательная молодая особа, как она, должна обязательно включить в свой инвестиционный портфель муниципальные или индексированные с учетом инфляции облигации. Убедившись, что с Уэйром ей не грозит попасть в большую беду, потому что тот никому и слова не дает вставить, Уайет тихонько проскользнул по длинному коридору в свою прежнюю спальню. В комнате, где по-прежнему хранились его мальчишеская коллекция чучел ядовитых жаб, чучело мартышки-резус с горящими красными глазами и настоящий жезл вождя индейского племени – отец привез жезл с Аляски, куда ездил арендовать у эскимосов участки для добычи нефти, – Уайет сел на королевскую кровать, на которой спал первые восемнадцать лет своей жизни, и закурил сигарету – первую за нынешний вечер. Он мог, нарушая закон, курить в общественных местах, но закурить в присутствии матери не осмеливался.
Он выпустил дым и вздохнул. Тяжкий это труд – отесывать Люси. А в такой вечер, как сегодня, нужно еще иметь и стальные нервы. Он не только ввел свою протеже в круг, к которому принадлежали только сливки общества, но и, меньше всего этого желая, познакомил ее с Корнелией, а это было все равно, что познакомить кролика с лисой. Они еще легко отделались – Люси вырвало сырым тунцом, только и всего.
Но в общем и целом Люси справлялась неплохо. Даже понравилась его матери, как заподозрил Уайет. Этот балда Макс Фейрчайлд глаз на нее положил, Морган Уэйр готов был предложить ей ссуду, где поручителем выступит правительство.
Конечно, Уайету еще трудиться и трудиться над ней. Когда Люси волнуется, ее движения становятся слишком быстрыми, она начинает размахивать руками при разговоре, забывает о диете и ест все подряд. К тому же она слишком смешлива. Насколько Уайету известно, Макс Фейрчайлд за всю свою жизнь не сказал ничего хоть сколько-нибудь интересного или остроумного, а Люси почти весь вечер заливалась веселым смехом. Надо будет еще раз напомнить ей, что в обществе не следует так открыто проявлять свою доброжелательность. И все же она многое усвоила, размышлял Уайет, выдыхая дым в сторону головы лося, прикрепленной над кроватью. А это значит, что материал для своей книги он соберет. Он потушил сигарету в старой металлической крышке от банки, которую держал в верхнем ящике еще со школьных времен, потом достал закрывающийся пакет, который предусмотрительно принес с собой, и высыпал туда пепел с окурком. Книга, его книга. Пусть мама думает что угодно, но его интересует только книга.
– Помнишь наш лагерь в Воконобе?
– Еще бы, – Фернанда заулыбалась. В детстве она обожала ездить в лагерь. Они с Корнелией там и подружились, несмотря на разницу в возрасте. – Мы каждую ночь убегали тайком из наших домиков и…
– Помнишь, какую шутку мы сыграли с этой толстухой Пенелопой?
Фернанда поднесла палец к губам, стараясь припомнить. Они в то лето делали столько всяких пакостей девчонкам.
– Сунули ей в постель рыбину, когда она спала?
– Да нет же, ты положила на ее стул в столовой свой кусок яблочного пирога, а она на него плюхнулась, вспомнила?
– Ах, да! – Фернанда засмеялась. – Это классика.
Корнелия сжала ее локоть.
– Послушай… у Дотти на десерт будет крем-брюле.
– Потрясающе.
Фернанда обвела взглядом столовую. Наверное, Люси ушла в туалетную комнату, оставив свой стул без всякой защиты от происков врагов. Фернанда, не говоря ни слова, поспешила к брату и села рядом, зачерпнув предварительно с тарелки полную ложку крем-брюле.
– Неплохо проводишь время, Макс? Ты, кажется, в восторге от своей соседки.
Фернанда молча осторожно положила крем на взбитых желтках позади себя на сиденье. Ее охватил веселый азарт – как и всегда, когда она устраивала каверзу по наущению Корнелии.
– А, привет! – вернувшаяся Люси широко улыбалась. – Вы ведь сестра Макса?
Фернанда поднялась на ноги.
– Простите, я оккупировала ваш стул! – сказала она с притворным оживлением и повернулась так, чтобы Люси села не глядя. – Угадали, я Фернанда. Очень приятно познакомиться.
Возвращаясь к своему месту, Фернанда послала Корнелии торжествующую ухмылку. Дотти усадила Фернанду между двумя дамами – нет чтобы посадить с кем-то из холостых молодых людей! – и потому Фернанда не чувствовала такой уж большой вины за то, что испортила один из стульев ее столового гарнитура, обитых дорогой парчой фабрики “Скаламандре”.
Когда гости начали одеваться, Корнелия посмотрела в сторону Люси с легкой злорадной усмешкой. Глаза ее сощурились.
– Боже мой, мне кажется, вы на что-то сели! – громко сообщила она, так что гости стали оборачиваться и смотреть.
Люси быстро повернулась – что там такое у нее сзади? Ну конечно: на ее прекрасном шелковом платье расплылось огромное пятно крем-брюле. Ей стало трудно дышать.
– Платье! – завизжала она, широко раскрыв глаза от ужаса. – Мое платье! Оно стоило почти тысячу баксов! И я его в первый раз надела! Черт, какой ужас!
Она вертелась, точно собака, которая хочет поймать собственный хвост.
Уайет быстро подошел к ней.
– Успокойся, – сказал он. – Спасибо за прекрасный вечер, мама.
Он помог Люси надеть пальто и потащил к лифту.
“Он меня ненавидит, – с горечью думала Люси. От волнения у нее подкашивались ноги. – Мне никогда не стать своей в этом мире. Я должна немедленно выйти из игры и избавить нас обоих от разочарования”.
Плетясь за Уайетом к лифту, она заметила Макса.
– Я так огорчен из-за вашего платья.
– Спасибо, – сказала Люси спокойно. – Знаю, я не должна была говорить, сколько оно стоило, но…
– Люси… – грозно сказал Уайет, не оборачиваясь.
– А что тут такого? В кои-то веки встретишь человека, который знает цену деньгам. Моя сестрица и Корнелия наденут платье один раз и потом выбросят.
– В самом деле? А я сама часто шью себе платья, поэтому дорожу ими.
Уайет больно стиснул ей локоть. Люси осеклась. Она почти забыла, что должна играть роль.
– Рада, что познакомилась с вами, – сказала она, втискиваясь вместе с Уайетом в лифт, где их ждали Элоиза и Трип. Перед тем как двери захлопнулись, она на мгновенье встретилась взглядом с Максом.
– У кого-то появился поклонник! – засмеялась Элоиза.
Несмотря на множество совершенных ляпов, несмотря на ледяное молчание Уайета, Люси чувствовала хоть и маленькую, но радость, пока они спускались в вестибюль. Нынче вечером ей удалось произвести приятное впечатление хотя бы на одного человека. Да еще на такого красавца.
