355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Брайан Моррисон » Расплата » Текст книги (страница 19)
Расплата
  • Текст добавлен: 5 октября 2016, 23:20

Текст книги "Расплата"


Автор книги: Брайан Моррисон



сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 25 страниц)

21

Билл нажал на кнопку звонка и стал ждать. Позвонил еще три раза, но безуспешно. Наконец, с выражением сильного беспокойства на лице, он бесшумно проскользнул мимо двери консьержки и, не сводя глаз с матового стекла, за которым на фоне светящегося телеэкрана шевелилась большая тень, прошмыгнул на лестницу. На этом телеэкране консьержка за сегодняшний день видела его фотографию не менее десятка раз. Все его чувства были напряжены, он не отрываясь смотрел на открывающуюся дверь, слышал, как консьержка громко окликала его, и бесшумно поднимался по лестнице.

Больше минуты он простоял не шевелясь на лестничной площадке перед дверью. Прислушался, но, не услышав за дверью никаких звуков, осторожно вставил в замочную скважину свой ключ и открыл дверь.

– Кельтум? – тихо позвал он и прислушался.

Тягостное безмолвие окутывало его.

– Кельтум! Это я!

Он постоял, прислушиваясь. Единственное, что он услышал, – слабый шум заводящегося двигателя машины. Дверь в гостиную полуоткрыта. Билл, нахмурившись, вошел в комнату, снова постоял, вслушиваясь в гнетущую тишину. Прижав к груди сжатые в кулаки руки, он закрыл ногой дверь, огляделся. В комнате никого не было. Кулаки его буквально вжались в грудь. Он пересек гостиную и вбежал в кухню.

На столе лежала почти не распакованная сумка с продуктами: масло, свежее молоко. Дверь холодильника открыта. Билл коснулся кончиками пальцев пачки с маслом, на ней остались вмятины. Кровь бросилась ему в голову. Он повернулся и с пристальным вниманием осмотрел всю квартиру.

Две минуты спустя он тяжело опустился на незастеленный матрац в комнате для гостей и обхватил голову руками. В квартире ничего не сдвинуто с места, никаких следов борьбы. С полминуты он размышлял, сгорбившись, уронив голову, потом выпрямился, схватил трубку телефона и достал из кармана визитную карточку Лантье.

– Алло! – Женский голос звучал резко, нетерпеливо. Слышался детский плач.

– Алло? – Билл взял аппарат, подошел к окну и, прижавшись лицом к стеклу, внимательно оглядел улицу. – Я – Клебер. Мне необходимо поговорить с инспектором Лантье.

– Его здесь нет. – В голосе женщины не осталось и следа раздражения, он звучал сосредоточенно, но настороженно.

– Знаю. Но он сказал, что я могу передать ему через вас сообщение.

– Да. Говорите. Я передам ваше сообщение инспектору. Если он позвонит мне.

– Послушайте, мадам, – быстро, с настойчивыми интонациями в голосе произнес Билл, – не смогли бы вы сами связаться с ним? Немедленно. Пусть он мне перезвонит. Пожалуйста.

– Я не уверена, что дозвонюсь до него прямо сейчас, – озабоченно ответила женщина. – Я…

– Ну пожалуйста, – перебил ее Билл. – Он же просил вас. Это крайне важно. Вопрос жизни и смерти!

– У него есть номер вашего телефона? – отрывисто спросила она.

Билл продиктовал ей записанный на трубке номер телефона Кельтум.

– Пожалуйста, свяжитесь с ним прямо сейчас. Скажите ему, чтобы он сразу же перезвонил мне.

– Долго вы там пробудете?

– Не знаю, – ответил Билл, скосив глаза на улицу. По противоположной стороне патрулировали трое солдат ОРБ. Он сглотнул. – Пока он не позвонит мне. Я буду ждать.

Зазвонил телефон. Билл поставил банку с пивом на подоконник и схватил трубку.

– Алло! – изменив голос, безразлично произнес он.

– Простите. Я, кажется, неправильно набрал номер.

Билл с облегчением улыбнулся, узнав грубовато-ироничный голос Лантье.

– Да нет же, Господи, – ответил он своим голосом. – Слава Богу, это вы. Прошло больше часа, как я звонил вашей сестре. Чуть с ума не сошел. Боялся, что полиция вот-вот взломает дверь.

– У меня была встреча. Обдумывали перспективы дорожного движения. – Лантье оставил легкомысленный тон. – Так что вы там говорили о взламывании двери? Где вы?

– В квартире сестры.

– В ее квартире? Я-то думал, что она живет в родительском доме, ухаживает за болезненным папашей!

– Бросьте! Ради всего святого, ее отец при смерти! Мне нужно столько рассказать вам, а времени у нас в обрез.

– Простите, – пробормотал полицейский, – но она для меня как заноза. Давайте адрес и рассказывайте, что у вас стряслось.

– Эта линия не прослушивается? Я могу говорить свободно?

– За кого вы меня принимаете?

– Хорошо, – произнес Билл и быстро продиктовал адрес.

– Порядок. Так что, черт возьми, у вас там произошло?

Билл коротко описал события дня. Полицейский слушал его молча, только когда Билл продиктовал номер «ягуара», он присвистнул и негромко повторил его, записывая.

– Вы проделали отличную работу, – пробормотал он и тихо засмеялся. – Вы когда-нибудь думали, что сгодились бы для службы в полиции?

– А кто меня туда возьмет из-за моего пристрастия калечить женщин?

– Да уж, мне до вас далеко, – с кислым юмором возразил Лантье. – Что еще?

– Кельтум исчезла.

– Что? – вскричал Лантье после короткого молчания. – Откуда? Когда?

– Из своей квартиры. Мы договорились, что она будет ждать меня. Я пошел в гостиницу, а она вернулась домой.

– Была она дома?

– Была. Точно была. А потом снова ушла. Очень торопилась.

– Может быть, пошла в магазин за едой?

– Еда у нас есть! Она ее принесла и начала распаковывать сумку. Оставила открытой дверь холодильника. Рассеянностью она никогда не страдала, поверьте мне.

– Так, и вы думаете, ее похитили? – допытывался полицейский. Голос его звучал глухо.

– Господи, да не знаю я. Но похоже, что так.

Лантье помолчал.

– Когда это произошло?

– Думаю, что задолго до моего возвращения. Масло почти растаяло.

Лантье снова задумался.

– Вы сказали, что вернулись больше часа назад?

– Точно, – ответил Билл, непроизвольно взглянув на часы.

– И никто за вами до сих пор не пришел? – Билл в ответ что-то промычал. – Правильно. Послушайте, что я вам скажу. Если они вас еще не засекли, значит, за вашей квартирой наблюдение не установлено. Она, должно быть, придумала для них какую-нибудь историю, и они теперь ищут вас где-то в другом месте. Вот вам мой совет: оставайтесь там, где вы сейчас находитесь. Это будет самое лучшее. Сегодня утром каждый парижский полицейский получил вашу фотографию, а вы, наверное, заметили, сколько их на улицах. – Он заговорил еще тише. – Они объявили, что открыли на вас охоту.

– О черт!

– На этом закруглимся. Я установлю, кому принадлежит машина с номером, который вы мне дали, и перезвоню вам.

– А как быть с Кельтум? Вы найдете ее?

– Разумеется, попытаюсь найти. Хотя, если с ней случилось что-нибудь… э-э… не совсем обычное, я вряд ли смогу что-либо разузнать.

– Попытайтесь ради Бога. Это я втянул ее в это дело. И, если с ней что-нибудь случилось, я…

– Сделаю все что смогу. По крайней мере проверю по каналам уличных происшествий.

– Господи, только не это, – простонал Билл.

– Не переживайте и не делайте поспешных выводов. Возможно, она ушла из дома по каким-то неотложным делам.

– Нет. Она же обещала мне. Она бы никуда сама не ушла. Я знаю это.

– Я то же самое говорил о своей жене. Так, значит, я перезвоню вам.

Билл некоторое время стоял не шевелясь, потом пошел на кухню, взял банку с пивом, вернулся в гостиную, подтянул к окну кресло, сел в него и стал наблюдать.

Внезапно он вздрогнул и схватился за оконную раму. Оказалось, что он уснул, а кресло наклонилось и чуть не упало. Он помотал головой, стряхивая остатки сна, и только сейчас услышал тихий, настойчивый звонок телефона. Вскочил с кресла и едва не растянулся на полу, зацепившись ногой за стоявший на полу аппарат. Он наклонился и взял трубку.

– Ммм?

– Это я. Вы можете говорить?

Билл услышал голос Лантье, и сна как не бывало.

– Ну конечно. Который час? – проговорил он, взглянув на часы. – Господи, уже почти три. – Он выпрямился, прошелся по комнате, разминая затекшие мышцы. – Новости есть? Узнали что-нибудь о Кельтум?

– Нет. Я думаю, с ней все хорошо. По крайней мере в морге ее трупа со следами шин на спине не обнаружено.

– Прекратите!

– Я не преувеличиваю, – тихо возразил полицейский. – Не знаю, на чем вы споткнулись, но должен предупредить: если мы с вами не будем крайне осторожны, попадем в очень скверную передрягу.

– Меня разыскивает полиция за убийство на сексуальной почве, а вы мне толкуете, чтобы я был осторожен и не попал в какую-то там передрягу? – язвительно рассмеялся Билл.

– И тем не менее я настаиваю. У меня возникла крошечная возможность помочь вам очиститься от убийства. Но только при условии, что ни вы, ни я до этого не будем убиты.

– Черт! – выдохнул Билл. – А вы меня не разыгрываете? Что вы раскопали?

– Начнем с машины. Это собственный автомобиль человека, чей кабинет ваш приятель выбрал для своего прыжка. Кристиан…

– Вадон, – тихо присвистнул Билл.

– Он самый, – прошептал Лантье. – Но это еще не все.

– Продолжайте. – Мозг Билла лихорадочно работал. Он насторожился, закрыл окно – упаси Бог, кто-нибудь услышит в ночной тишине их разговор, – и, не сводя глаз с улицы, уселся в кресло.

– Я проверил список жильцов того дома. О большинстве из них вы, возможно, и не слыхали. Богатые, влиятельные, очень осмотрительные.

– Если я действительно когда-нибудь выкарабкаюсь из всего этого, непременно попытаюсь завязать с ними переписку. Установили, к кому ходил в гости наш приятель?

– Есть один подходящий кандидат. Женщина. Как будто аристократка. И как будто очень богатая, большую часть состояния унаследовала от своего дорогого покойного первого мужа. А он нажился… – Лантье помолчал, – на вывозе и переработке промышленных отходов.

– Предполагаете, что он был членом Моб?[6]6
  Моб – преступная организация (уголовный и журналистский жаргон).


[Закрыть]
В Америке на этом делают большие дела. Собирают отходы для мусоросжигательных печей и сваливают их где попало. До черта этой дряни, а половина Нью-Джерси – зона бедствия.

– Я в подробности не вдавался. Но он был… колоритной фигурой. У дамочки, однако, большие связи, она активно участвует во всех благотворительных акциях. Это чтобы люди поменьше задавались вопросами, откуда взялось ее богатство.

– То же самое можно сказать и о моих клиентах. Но почему вы решили, что именно она?..

– Де Медем. – Лантье произнес это имя быстро, почти неслышно.

– Что?!

– Я обзвонил многих своих доброжелателей и докопался до этого. Вам известно, что такое «enquétes réservées»?[7]7
  Enquétes réservées – секретные досье (франц.).


[Закрыть]

– Отдел полиции, где собирают секретную информацию на политически неблагонадежную публику?

– Верно. Хотя они офицеры полиции, но работают в тесном контакте с канцелярией министра. Так сказать, частная полиция министра. Она была у них под наблюдением. Вплоть до недавнего времени.

– Кто же заставил их закрыть ее дело?

– Думаю, что Вадон. Хотя этому нет никаких доказательств.

– А почему они за ней следили?

– Она любовница Блеза де Медема.

Билл от изумления не мог выговорить ни слова и некоторое время молчал, переваривая услышанное, а затем сказал:

– Первое. Как раз в то время, когда Вадон, по общему мнению, должен был раскапывать всю ту грязь, которая скопилась на де Медема, он отзывает своих псов. А теперь вот навещает даму его сердца. Мне кажется, я правильно понимаю поведение Вадона. Ведь не думаете же вы, что он соперник де Медема?

– Нет ничего невозможного в нашем мире, – сухо заметил Лантье.

– Так что же происходит, черт возьми?

– Я сам хотел бы знать. А пока буду все это раскапывать, я намерен удесятерить свою осмотрительность. – Голос полицейского звучал жестко. – И от вас требую того же. У меня еще много работы с этим делом. На несколько часов. Нужно кое с кем встретиться, предстоят серьезные разговоры, которые никак нельзя вести по телефону. Мне хотелось бы повидаться и с вами. Скажем, в пять часов вечера, на том же самом месте. Идет?

– Как скажете.

– Договорились. Если же случится так, что дело повернется в нежелательную для нас сторону, очень прошу вас: доверяйте мне.

– Я и так доверяю вам.

– Я прошу у вас полного доверия. Возможно, мне придется посадить вас в камеру предварительного заключения – чтобы уберечь вас.

– Сажайте. Как непрофессионал, я это понимаю так, что вы собираетесь арестовать меня. Я думал, что мы уже все это обговорили?

– Обговорили. Если не хотите, не надо. Поймите только, что это для вашего же блага; если все провалится, я хочу, чтобы вы были хоть в какой-то безопасности.

– Но пока все как будто идет прекрасно.

– Пока да. Я проверил документы, сестра там не значится. Они оформлены на имя фирмы Лихтенштейна. Насколько я могу судить, никто ничего не сможет узнать. Если только она не…

– Если только она никому ничего не рассказала? – перебил его Билл упавшим голосом.

Лантье ответил не сразу.

– Послушайте, – сказал он наконец, – не берите себе в голову. Мы же не знаем, что с ней случилось. – Помолчав, он заговорил, взвешивая каждое слово: – Но я не стал бы слишком успокаиваться. Если ее все-таки похитили… – Его голос пресекся.

– Да. Спасибо за совет.

– Простите. Но мы с вами зашли гораздо дальше, чем думаем. Кстати, сегодня вечером я намереваюсь познакомить вас с одним человеком.

– Кто это? – настороженно спросил Билл. – Вы разве забыли, что я социально опасный элемент номер один?

– Нет. Я не могу назвать его. Он очень близок к президенту, его доверенное лицо. Мы с ним знакомы целую вечность, и я бы доверил ему свою жизнь. – Лантье тихо засопел и холодно рассмеялся. – Может быть, уже доверил.

– Идет. Встретимся в пять, – после трехсекундного молчания отозвался Билл.

Вадон, выругавшись, сел и включил прикроватную лампу с украшенным кисточками абажуром. Протянул руку, взял телефонную трубку, по темному атласу пижамы побежали мягкие переливы.

– Да?

– Кристиан?

При звуках этого голоса он нахмурился, вертикальная складка на переносице углубилась.

– Вадон слушает. Кто вы такой? И почему вы звоните мне домой? Среди ночи?

Негодование его было вполне искренним. Он узнал голос, и сон с него как рукой сняло. Несколько дней назад он познакомился с этим смазливым блондинчиком на приеме у префекта полиции. Огорчения, последовавшие после самоубийства Ахмеда, несколько помрачили его разум, и он имел глупость пригласить этого человека выпить с ним. Тот оказался компьютерным фанатом. Дни и ночи напролет, а возможно, даже и выходные он проводил за компьютером в разведывательном управлении. Вадон уже пошел дальше: по рассеянности он дал парню номер телефона своей квартиры.

– Я же запретил вам звонить мне домой. И к тому же у меня есть звание. Вам следует называть меня министром. Запомните?

– Ну разумеется. Конечно, министр, – заикаясь, пробормотали на другом конце провода. – Простите меня, пожалуйста. Но здесь такое дело… Я… ну… я думал, вам небезынтересно будет узнать…

– Что интересного вы можете сообщить, разбудив меня среди ночи, вы, дурак безмозглый? – с притворной грубостью спросил министр, надеясь снова уловить льстивую интонацию в голосе парня.

– Это касается… э-э… графини де Берни, – дрожащим голосом промямлил парень.

Вадон побледнел и судорожно сглотнул, пытаясь успокоиться.

– Что вы имеете в виду? Господи, да зачем мне нужно что-то о ней знать?

– Ее досье было помечено красным. И там указано, что это сделано по вашему распоряжению. Вот я и подумал, что должен без промедления уведомить вас.

– В четыре часа утра? Ну тогда вы полный идиот.

И сам расслышал, как в его разгневанном голосе прозвучало натянутое притворство. Человек этот просто строго следовал инструкциям. Пометка, о которой он говорил, предназначалась для посылки предупреждения каждый раз, когда помеченный файл кто-то вызывал. А инструкция эта четко предписывала ответственным лицам, каковым и был звонивший Вадону человек, немедленно информировать об этом министра. Это правило действовало без всяких изменений со времен генерала де Голля, установившего его в надежде свести к минимуму ущерб, причиняемый бездельниками и доносчиками, и дать министрам возможность проследить за утечками информации.

– Я ужасно извиняюсь, министр, но я действую по инструкции. Я подумал, что должен…

– Плохо вы подумали, – фыркнул Вадон. – Вы должны были позвонить в мою канцелярию, а не министру, они бы там решили, следует ли будить меня среди ночи. – Сон как рукой сняло, мозг его лихорадочно работал. – Хотя, – он понизил голос, – вы правильно сделали, что позвонили мне. – Он попытался беззаботно рассмеяться, но вышло весьма фальшиво. – Должно быть, графиня чем-то заинтересовала меня. Но это в прошлом. – Он махнул рукой и прибавил, словно это только сейчас пришло ему в голову: – Интересно, кому понадобился этот файл?

– Инспектору Лантье, министр. Он полицейский следователь. Хотя недавно его прикомандировали к Министерству транспорта. Но там он только коптит небо, – с презрительным смешком прибавил он. – Пристает вот к одному моему оператору, чтобы тот доставал для него файлы. Досье на графиню де Берни и еще одного человека. Такое часто случается, когда списанный полицейский вынужден искать себе подножный корм. Собирают информацию для своих мемуаров. Думаю, он…

– А кто этот другой человек?

– Ничтожество, не стоящее вашего внимания, министр. Его зовут Кхури. Саид Кхури. Алжирец.

Вадон нахмурился, порылся в своей памяти, ничего не вспомнил и спросил:

– А кто он такой, хотелось бы знать?

– Ничтожество. Поганый мелкий гангстер. Занимается сутенерством, наркотиками. Есть факты, что замешан в актах насилия. Личность, возможно, известная в преступном мире, но в наши досье попал только потому, что в середине восьмидесятых был подручным Палатэна в Ницце. Там была большая компания, – прибавил он со смешком, – но арабов в ней было совсем немного. Мне кажется, он проходит по какому-то делу, которое расследовал Лантье, и не имеет никакого отношения к графине де Берни…

Вадон молча сидел и слушал, лицо его побледнело до синевы. Когда он заговорил, голос звучал неестественно.

– Все это ерунда. Никто из них абсолютно меня не интересует. Забудьте обо всем этом.

– Разумеется, министр. Я только подумал, что раз оно помечено…

– Забудьте, я вам сказал, – крикнул Вадон. – Вы что, не расслышали? – Он нажал пальцем на кнопку, и голос в трубке умолк.

Несколько минут он просидел молча, держа трубку в одной руке и грызя ногти на другой, щеки и мешки под глазами судорожно подергивались. Потом он что-то прошептал, швырнул трубку на аппарат, отбросил одеяло и вскочил с постели.

Десять минут спустя, стараясь не думать о том, что не смог побриться, он остановил свой «ягуар» на тенистом проспекте, напротив телефона-автомата. Проспект был пуст, за исключением какого-то любителя бега трусцой, да еще два негра мели тротуар. Адвокаты, владельцы крупных фирм, богатые наследники и арабы, населявшие роскошные дома по обеим сторонам проспекта полуночниками не были. Он наблюдал за бегуном в зеркало заднего вида. Мужчина в старом армейском свитере, тяжелых боксерских бутсах, смотревшихся на мостовой гораздо лучше фантастических одеяний парижских любителей бега. Он пробежал мимо, даже не взглянув на машину. Когда он исчез из виду, Вадон выпрыгнул из машины и подбежал к телефонной будке. Одной рукой он прикрывал лицо, делая вид, что приглаживает волосы. Вряд ли негры-дворники узнали бы его, даже если б столкнулись с ним нос к носу в лифте, и тем не менее совершенно недопустимо, чтобы его увидел хоть кто-нибудь!

– Вы дурак! Стопроцентный идиот! Вообразили, что все уладили с ним, устранили его со своего пути. Так вы сказали? Черт! Как мне работать с такими людьми, как вы?

Выведенный из себя оскорблениями де Медема, которые тот выплевывал в трубку, Вадон, согнувшись над аппаратом, тоже повысил голос.

– А что я мог еще сделать? Отправить его по почте в Антарктиду? Я сделал все, что было в моих силах, – прибавил он. Против его воли голос звучал умоляюще.

Гнев де Медема обернулся сарказмом.

– Прекрасно! Итак, вы сделали все, что было в ваших силах. А я теперь, по-вашему, должен исправлять ваши ошибки. Как? Можете вы мне это сказать?

– Прекратить. Прекратить все, что вы затеяли. Еще не поздно. – Вадон облизнул губы, тревожно огляделся, на проспекте никого не было. – Это слишком опасно. Все будет раскрыто. Сначала американец, теперь вот этот араб Кхури. Полагаю, что он замешан в этом деле. Один из ваших дружков-гангстеров. Должно быть, совершил какую-нибудь глупость, и вот Лантье снова заинтересовался им. Он провалит все дело. Вы должны были предвидеть это, прежде чем связаться с арабом.

– Вот как? – весело рассмеялся де Медем. – Ну, уж если мы заговорили об арабах, не забывайте и о своем маленьком дружке. Если бы вы держали его в руках, никто бы сейчас не совал нос в наши дела. – Де Медем тяжело дышал, не в силах совладать с яростью. Вадон хотел было что-то возразить, но тот не дал ему выговорить ни слова. Голос его звучал мягко, но непререкаемо. – Поймите же: мы запустили дело и должны довести его до конца. А вас бросает то в жар, то в холод, как начинающую грешить школьницу. Вы плохо знаете меня, приятель. Вам следовало отказаться до того, как мы начали.

– Разве я мог? – чуть не плакал Вадон. – У меня не было выбора. Вы же собирались уничтожить меня. Я понятия не имел, что я…

– Вы сами уничтожали себя. Никто не заставлял вас влюбляться в этого маленького ангелочка. Так или иначе, связь с ним не довела бы вас до добра. Вот так мы с вами удовлетворяем наши амбиции.

– Но… как это…

– Как что? То, чего я добиваюсь? – Голос де Медема понизился до свистящего шепота. – Да я мечтаю об этом вот уже тридцать лет. И работаю как вол. Вы никогда не страдали из-за насмешек, оскорблений, глумлений, которыми меня осыпали так называемые интеллектуалы. Даже сейчас они относятся ко мне, словно я грязное, мерзкое существо, как будто я и мои люди не имеем права на собственное мнение. Я заслужил то, что получу в результате этого покушения. Я не позволю вам сбежать и таким образом перечеркнуть всю мою жизнь. Или вы пройдете со мной через все это, или я затопчу вас в такую грязь, что вы никогда из нее не выберетесь. Итак, непременно найдите американца и зажмите свои нервы в кулак – остался всего один день. – Он помолчал, а когда снова заговорил, голос его звучал нормально, в нем слышалась даже сердечность. – Я хочу сказать вам то, о чем прежде никогда не говорил.

– Что? – потерянно, безразлично спросил Вадон.

– Думаю, что вы все-таки заслуживаете этого. Вы достаточно долго сражались. И я действительно уверен, что вы отлично справитесь со своим делом, если немного пошевелите мозгами.

Внезапно пробудившись, Билл вскочил с кресла, прислушался, пытаясь распознать разбудивший его звук. Начал было расслабляться, наверное, это восходящее солнце развеяло мою дремоту, подумал он. И в этот момент снова услышал звук. Скрежетал лифт. Вот лифт остановился, раздвинулись двери. В три прыжка он оказался у открытой двери гостиной, спрятался и стал наблюдать в щель за прихожей.

Легкие шаги по ковру, кто-то остановился у входной двери. Спина его взмокла от пота. Послышался скрежет металла о металл. Снова и снова, словно кто-то не мог справиться с замком. Он огляделся, протянул руку и схватил со стола вазу с узким горлышком, крепко сжал ее, повернулся и снова стал наблюдать в щель, как двигались рычажки открывающегося замка.

Билл сглотнул, провел языком по губам, переступил с ноги на ногу, чтобы лучше держать равновесие. Рука с крепко зажатой вазой взмокла от пота.

У него перехватило дыхание, когда дверь медленно открылась и на пороге появилась Кельтум. Она стояла неподвижно, держа в опущенной руке ключи. Билл уронил вазу на ковер, вышел из-за двери и с улыбкой облегчения и радости произнес:

– Кельтум! Слава Богу, вы вернулись.

Она не ответила, вяло шагнула в прихожую, не повернулась, чтобы закрыть дверь, а просто захлопнула ее спиной.

– Где вы были? – подбежав к ней, спросил он. – Я чуть не умер от беспокойства.

Она словно не слышала его, стояла, опустив голову, и смотрела в пол.

Улыбка угасла на лице Билла, он подошел к ней вплотную.

– Кельтум! Что с вами?

Она не шевельнулась, руки безвольно висели по бокам. По щеке скатилась слеза и упала на полированный деревянный пол. Плечи девушки поднимались и опускались в беззвучном рыдании, лицо было безжизненно, вся она оцепенела. Он осторожно взял ее за плечи, слегка присел, согнув ноги в коленях, и приблизил лицо к ее лицу.

– Кельтум! Что такое? Какая беда приключилась с вами? – Он нежно потряс ее.

Медленно-медленно подняла она голову и посмотрела ему в глаза невидящим взором. Ее искаженное, безжизненное лицо казалось восковой маской. Наконец глаза приобрели осмысленное выражение.

– Он умер.

Билл испуганно смотрел на нее и не верил своим ушам.

– Умер? – тупо переспросил он.

По ее восковым щекам текли слезы.

– Мой отец.

– Господи, – прошептал он, скорбно опустив глаза. – Когда?

– Сегодня, рано утром. – Кельтум пожала плечами. – Я не посмотрела на часы, – прибавила она упавшим голосом.

Еще несколько секунд они стояли, убитые горем, и смотрели друг другу в глаза. Билл держал ее за плечи.

– И вы были там? В доме ваших родителей?

Она чуть заметно кивнула головой.

– Мама позвонила мне вчера вечером.

– Она знала, что вы были здесь?

Кельтум замотала головой, на лицо Билла попала ее слезинка.

– Нет, но она не знала, где меня еще искать. Она совсем разбита.

– Конечно, – кивнул он. – И вы из дома поехали прямо сюда? – Это было вопросом и одновременно ответом на него.

Она снова чуть заметно кивнула головой. Отчаяние, отразившееся на ее лице, перевернуло ему душу.

– Господи!

Он осторожно отпустил ее и подбежал к окну. Посмотрел вниз на улицу, держась как можно дальше от стекла. В тридцати метрах от дома на автобусной остановке стоял грузовик для доставки товаров. Билл ясно видел чей-то локоть, лежавший на подоконнике кузова. Он понаблюдал с полминуты: никто ничего не грузил и не выгружал. Билл повернулся, быстро подошел к неподвижно стоявшей девушке.

– Они уже здесь, – понизив голос до шепота, произнес он. – Я должен уходить. – Он взял ее за плечи и коснулся губами ее лба. – Прощайте, Кельтум. Позаботьтесь о вашей маме. Если они не помешают вам. Понадобится помощь – свяжитесь с Лантье. Он сделает для вас все, что будет в его силах. Думаю, что мы с вами увидимся на этих днях.

Он посмотрел в дверной глазок – на лестничной площадке никого не было; приоткрыл дверь, и в этот момент она повернулась и схватила его за руку.

– Нет! Я иду с вами.

Он покачал головой и вытянул рукав из ее руки.

– Нет! Возвращайтесь домой! Они пришли не за вами. Идите к вашей маме. Вы ей нужны.

Девушка, в свою очередь, тряхнула головой – так энергично, что из прически выбилась прядь волос.

– Это она послала меня к вам, – всхлипывая, сказала она. – Таково последнее желание отца.

Билл уже стоял на верхней ступеньке, прислушиваясь.

– Нельзя! – прошипел он, поймал ее руку и потащил назад, к двери, но вздрогнул, услышав скрежет лифта. – Вернитесь в квартиру! – Он вынул визитную карточку Лантье и сунул ее ей в руку. – Позвоните Лантье! – и начал осторожно спускаться по ступеням.

Миновал два этажа, и тут послышался голос. Кого-то инструктировали. Потом двери лифта с гулом закрылись и послышался скрежет подъемного механизма. Лифт пошел вверх. Внизу воцарилась тишина, и Билл продолжил спуск, перепрыгивая через несколько ступеней. Толстый ковер заглушал его шаги. Когда он ступил на площадку второго этажа, мимо него вверх проехал лифт, сквозь матовые стекла виднелись два силуэта. Последний этаж он преодолел почти в секунду: навстречу легкой походкой шел широкоплечий, атлетического сложения мужчина.

Они одновременно отпрянули назад, на мгновение их взгляды встретились. Мужчина с размаху погрузил кулак в живот Билла. Билл со стоном согнулся пополам. Другой удар пришелся по голове. Он зацепился каблуками за ступеньку и ударился о стену. Еще один короткий молниеносный удар по голове. Билл, держась за стену, лягнул противника ногой в пах, тот покачнулся и что было силы опустил ребро ладони на предплечье Билла. Страшная боль пронзила руку, пальцы онемели и разжались. Билл попытался снова сжать их в кулак, но парализованные мышцы не слушались. Мужчина ухмыльнулся, подался вперед и ударил его в грудь. Билл захрипел и без сил соскользнул по стене на ступеньку. Мужчина приблизился к нему вплотную и изготовился для следующего удара: чуть отвел назад плечо, мускулы напряглись под тканью пиджака, кулак целил прямо в нос Билла.

Не сводя глаз с лица противника, Билл поднял ногу и ударил его каблуком в голень. Человек взревел от боли и схватился за ногу. Билл воспользовался этим и погрузил каблук ему в пах.

Несмотря на боль, человек, казалось, не потерял контроля над собой. Он смягчил удар, вытянув вперед свою мощную руку, схватил Билла за ногу и потянул к себе. Билл упал на колено. Человек выпрямился и с такой силой ударил его по лицу, что голова Билла с размаху ударилась о стену. С презрительной усмешкой человек снова занес руку.

– Прекратите!

Мужчина повернул голову: на лестнице стояла Кельтум, в ужасе глядя на озверевшего полицейского. Тот пренебрежительно взглянул на нее и повернулся к Биллу, прижал его огромной лапой к стене, а другую руку сжал в кулак и отвел назад: словно пружина натянулась.

Обессиленный ударом о стену, беспомощный, Билл зачарованно смотрел, как человек заносит кулак, заряжая его энергией, и выбрасывает вперед. Все происходящее казалось невероятно замедленным. Не в силах пошевелиться, Билл видел, как к его лицу приближается гигантский кулак, понимал, что он размозжит его кости, и осознавал, что никак не сможет защититься.

И вдруг, словно по волшебству, толстые пальцы разжались и полицейский схватился рукой за левый глаз. Издав жалобный крик, он рухнул на балюстраду лестницы и, кажется, даже не понял, что с ним случилось.

Билл вскочил на ноги, в голове постепенно прояснялось, а человек в это время медленно отвел руку от головы и вытянул ее вперед. Его неповрежденный правый глаз широко раскрылся, в нем застыли ужас и боль. В раскрытую ладонь капала кровь.

Билл повернулся к Кельтум, она отрешенно глядела на полицейского, на правом плече висела раскрытая кожаная репортерская сумка, она придерживала ее рукой, в которой была зажата дешевая пластмассовая ручка.

– Господи, – прошептал он. – Спасибо вам! – Он схватил Кельтум за руку и с такой силой дернул ее, что голова девушки чудом удержалась на плечах. – А теперь бежим отсюда!

Они побежали вниз по лестнице: Кельтум – впереди, Билл – за ней, но тут раздался страшный, нечеловеческий вой полицейского. Билл оглянулся назад и увидел искаженное лицо, открытый вопящий рот. Он вернулся и погрузил кулак в незащищенный живот человека. У того рот сразу закрылся, вопль оборвался. Билл снова ударил его, от этого боль в плече усилилась, потом повернулся и побежал догонять Кельтум.

Сбежал с последних ступенек в вестибюль и остановился как вкопанный: у двери неподвижно стояла мертвенно-бледная Кельтум, дорогу ей загораживала широкобедрая женщина и что-то тараторила с очень сильным акцентом. Билл с трудом разобрал, что она говорила по-французски. Он приготовился было броситься на нее, но в этот момент увидел на ее лице улыбку. Женщина взглянула на Билла, неодобрительно поджала губы и молча сунула пачку писем в безжизненную руку Кельтум. Девушка машинально бросила их в открытую сумку. Билл оттолкнул женщину и увлек Кельтум во двор, там он повернул ее к себе лицом, схватил за руки, тряхнул, словно хотел привести ее в чувство.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю