355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Брайан Моррисон » Расплата » Текст книги (страница 15)
Расплата
  • Текст добавлен: 5 октября 2016, 23:20

Текст книги "Расплата"


Автор книги: Брайан Моррисон



сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 25 страниц)

– Замечательно. Вы будете выглядеть как оператор-ас из журнала «Лайф».

– Что это такое?

– Замнем. Это было еще до вашего рождения. А я как выгляжу?

– Точь-в-точь как американский турист, – с кислой улыбкой ответила она.

– Господи сохрани. Пошли. – Билл забросил пиджак на заднее сиденье и вылез из машины.

После приятной прохлады, царившей в полутьме гаража, жара на улице показалась адом. Они постояли, оглядывая улицу, пока глаза не привыкли к яркому солнечному свету. Машин на улицах было мало, только туристы, толпами валившие в торговый центр неподалеку, немного развеивали поразившую почти весь город августовскую апатию. Билл застыл на месте, когда минуту спустя мимо них прошли двое полицейских, ощупывая прохожих равнодушными и в то же время профессионально настороженными взглядами. Билл почувствовал, как глаза одного из них скользнули по его лицу, от волнения у него пересохло во рту. Еще мгновение, и он побежал бы в лабиринт гаража, но полицейский не заинтересовался им. Билл облизнул губы, тронул Кельтум за рукав, и они пошли в направлении улицы Ренн.

Вдруг из горла Кельтум вырвался гортанный звук, и встревоженный Билл инстинктивно выставил вперед кулаки. Она стояла как вкопанная, зажав рот, словно хотела заглушить крик. Глаза ее были устремлены на какое-то пятно на мостовой, асфальт на этом участке был гораздо светлее, чем вокруг, словно его совсем недавно вымыли. Он подошел к ней и обнял за плечи. Асфальт в центре светлого пятна был выщерблен. Он почувствовал, как дрожит ее тело, взглянул на возвышавшийся над ними небоскреб с бесчисленными рядами окон, в которых отражалось небо, и еще крепче прижал ее к себе.

– Успокойтесь, – проговорил он, уводя ее прочь от этого страшного места. – Уйдем отсюда. Быстро.

Они начали с кафе, третьего от начала улицы Ренн. Представились работавшему на террасе официанту журналистами, расследующими обстоятельства смерти Ахмеда. О, он бы с удовольствием, да только ничем не может помочь: в тот день он был здесь, на работе, но ничего не видел и не слышал, наверное, в момент столкновения машин был на кухне, приготавливал напитки для клиентов. До сих пор у него зуб на покупателей – вот это уж точно. Кельтум успокоила его, направив на него камеру и делая вид, что фотографирует, как он убирает со стола. Официант глупо улыбнулся в камеру, и они пошли дальше.

Поднялись по откосу улицы Ренн, повторяя тот же маршрут, в поисках свидетелей столкновения Ахмеда с каким-то лихачом. Чем ближе подходили они к месту аварии, тем взволнованнее были говорившие с ними люди. Их трясло при воспоминании, что они чуть ли не последними видели знаменитость незадолго до его гибели, но никто из них не добавил ничего существенного. Удрученные, они поднялись на террасу заполненного посетителями кафе, чтобы перекусить бутербродами. Это было уже почти в конце улицы Ренн.

Билл с блокнотом в руке подошел к парню за стойкой и приветливо кивнул.

– Доброе утро. Мы из газеты «Либерасьон». Расследуем обстоятельства самоубийства Ахмеда Бенгана, – он вскинул большой палец в направлении небоскреба, – человека, который выбросился оттуда.

– А-а-а, – сказал юнец, бросил жарить хлеб для сосисок и с охотой повернулся к ним.

– Вы работали, когда это произошло? – дружески улыбнулся ему Билл.

– На этом самом месте, – парень ткнул пальцем в пол.

– Видели, как произошла авария?

– Только слышал. Я в это время нагнулся за сосисками. Глазам своим не поверил, когда разогнулся и увидел, как Ахмед Бенгана выскакивает из «мерса».

– Вы его узнали?

– Кто ж его не знает? – рассмеялся парень.

Билл краем рта улыбнулся Кельтум. Ахмед пользовался широкой известностью. Весь мир, кажется, знал в лицо этого североафриканца.

– А что случилось после, когда он выскочил из машины?

– Таксист набросился на него с руганью и кулаками, а Бенгана сбил его с ног. – Парень расхохотался, вспоминая эту сцену.

– А потом?

– Он побежал туда, к небоскребу.

– Он был один?

– В «мерсе»? – сдвинул брови парень. – Да.

– А кроме «мерседеса», была ли другая машина? Вы видели, за ним кто-нибудь гнался?

– Да, вон там, – парень еще больше нахмурился. – Ахмед все время оглядывался назад, как будто чего-то боялся, я поэтому тоже посмотрел туда – что бы это могло быть?

– И?

– Там двое мужчин выскочили из другой машины и побежали.

– Вы думаете, они гнались за Ахмедом?

– Уверен в этом.

– Почему вы так решили?

– Они не спускали с него глаз. – В его взгляде мелькнуло сожаление. – И один из них крикнул другим.

– Что же он крикнул?

Парень что-то сказал, но Билл не разобрал.

– Что?

Парень повторил, и в этот момент Билл услышал, как громко задышала Кельтум. Он повернулся к ней: девушка впилась глазами в продавца, она совсем забыла про камеру, и аппарат качался на ее запястье.

– Как это по-французски?

– «Перехвати его, не дай ему скрыться в здании», – опередила Кельтум парня.

– Вы говорите по-кабильски? – уставился тот на девушку.

– Значит, за ним гнались, – бесстрастно проговорила Кельтум, не ответив на вопрос продавца.

– Ага, говорит, – ответил за нее Билл. – Они что-нибудь еще сказали?

– Нет. Только это.

– Хорошо. – Билл посмотрел на Кельтум, потом перевел взгляд на парня. – А на водителя вы не посмотрели?

– Нет, – покачал головой парень, – стекла в машине были темные, ничего не видно.

– Жаль. Что вы можете рассказать о машине?

– БМВ, пятерка. Цвета бронзы, – уверенно ответил парень.

– Да вы не промах, как я вижу, – склонил голову в легком поклоне Билл. – Кто знает, может быть, и у вас когда-нибудь будет такая же красавица. – Он улыбнулся. – А не собираетесь ли вы мне сообщить, что запомнили ее номер?

Парень ухмыльнулся, польщенный и очень довольный собой.

– Не весь, только часть запомнил. Не успел. Машина развернулась и быстро уехала. Буквы ERS, потом цифры: семьдесять пять. Это точно. Движение восстановилось, и я больше ничего не смог увидеть. Вы уж простите.

– Ну что вы, приятель, – пробормотал Билл, вытащил стофранковую бумажку из кармана и показал ее парню. – Сможете ли вы описать людей, гнавшихся за Ахмедом?

Парень пожал плечами, поедая глазами банкноту в руке Билла.

– Я видел их в основном со спины. Ничего особенного. – Он преданно посмотрел на Билла, его рука сама потянулась к банкноте. Билл отодвинул ее на несколько сантиметров.

– Высокие? Коротышки? Толстые? Худощавые?

– Как будто средние. – Парень поджал губы и нахмурился.

– А волосы какие у них? Темные? Светлые? – Билл обменялся взглядами с Кельтум.

– Темные, – рассмеялся парень, показав на свою гриву, – как у меня. Я же вам говорил, что они кабилы.

– Во что они были одеты?

– Джинсы. Тенниски. Я думаю, что они тренеры. Порядок? – прибавил он, не сводя глаз с бумажки.

Билл кивнул и сунул деньги парню в руку, тот мгновенно зажал их в кулаке.

– Более чем порядок. – Он вынул из кармана другую банкноту, пятьсот франков, и с улыбкой вложил парню в руку. – Первый взнос за вашу БМВ. Спасибо! – Он повернулся, взял Кельтум под руку и вывел ее из кафе. Глаза его светились торжеством.

16

Гидравлический механизм почти бесшумно затворил тяжелые стальные створки ворот посольства. Два солдата ОРБ, стоявшие по обеим сторонам ворот в защищенных мешками с песком караульных будках, расслабились и опустили стволы автоматов. Они лишь мельком взглянули на въехавший в посольство неказистый маленький «пежо». Пока ворота были открыты, все их внимание сосредоточилось на улице, каждую секунду они готовы были отразить внезапное нападение террористов.

Во дворе «пежо» остановился, и водитель, высокий, за метр восемьдесят, мужчина, но такой плечистый и широкогрудый, что казался почти коротышкой, выскочил из машины и распахнул заднюю дверцу. Миниатюрный Даниил Брукнер вылез из машины, и не успел он подняться на крыльцо, как навстречу ему выпорхнули с приветствиями посол и блондинка.

Посол обхватил премьер-министра за плечи и расцеловал его в обе щеки. Брукнер в ответ небрежно хлопнул посла по спине.

– Привет, Ариэль. Рад встретиться с вами. И с вами, Рива, тоже, – прибавил он, посылая женщине воздушный поцелуй. – Паршивая была прогулка, кстати сказать.

– Но вы в Париже, Дан, живой и здоровый. По моему мнению, это – великолепная прогулка, – пожав плечами, улыбнулась женщина.

– Неужели так плохо обстоят дела? – спросил Брукнер, входя в двери из бронированного стекла.

– Хуже некуда. Мы здесь буквально в осаде. Вы же читали наши донесения. С одной стороны, почти каждую ночь на улицах буянят головорезы де Медема. Громят синагоги, еврейские кладбища, фирмы. Даже школы. А в последние дни нападают на евреев даже в их собственных домах.

– А фундаменталисты? – поморщился Брукнер. – По дороге сюда я приказал шоферу поездить по городу. – Рива в ужасе вздрогнула. – Простите, – рассмеялся премьер-министр, – но такова моя привычка, и ничего тут не поделаешь. Я верю только собственным глазам. Видел молодых мужчин и женщин в серых халатах. Это сторонники Бухилы?

Посол утвердительно кивнул и повел его в свой кабинет.

– Точно. И от них меня бросает в дрожь. Они вербуют совсем зеленую молодежь.

– Хватит, Ариэль. – Брукнер рассмеялся, откинув голову. – Не пытайтесь обмануть старого обманщика. Конечно, вербуют. Если бы Бухила был идиотом, он не был бы так опасен. Они завлекают в свои сети молодежь. Так же как католики и свидетели Иеговы. Так же как и наши собственные длинноволосые!

– Но эти – не безобидные шутники, – хмуро сказал посол. – Они фанатики. И многие из них готовы на все, только бы добраться до вас. Бухила обещает место на небесах тем, кто убьет вас, «мясника Газы».

– Так они меня называют? – вздрогнул Брукнер и задумался, но ненадолго. – Ну и как все это сказывается на делах де Медема? – повернулся он к Риве.

– Могу сказать только приблизительно. Его поддерживает более или менее постоянный контингент избирателей, около шестнадцати-семнадцати процентов. Каждый раз, когда фундаменталисты совершают очередную глупость, акции де Медема поднимаются на четверть процента.

– И этого почти достаточно, чтобы он смог выставить свою кандидатуру на ближайших выборах?

– Нет, если верить результатам социологических опросов. Но далеко не все избиратели говорят правду, когда их опрашивают. – Она улыбнулась. – Знаете, считается дурным тоном признаваться, что ты нацист. А вот избирательный бюллетень – совсем другое дело. По-моему, его шансы гораздо выше, чем ожидают.

Глаза Брукнера сверкнули за контактными линзами.

– А не остановить ли нам его? – Он улыбался, но взгляд его, словно стальное жало, впился в их лица.

Рива как-то через силу рассмеялась.

– Господи, Дан, это же Франция тысяча девятьсот девяносто четвертого года, а не Палестина сорок восьмого. Как бы то ни было, но, отправив его к праотцам, мы ничего не выиграем, можем только получить взамен гораздо худший вариант.

– Ммм. – Брукнер опустил глаза и неохотно кивнул. – Полагаю, что вы правы. Я живу в прошлом. Господи, да я уже и сам стал прошлым, поэтому и прилетел сюда праздновать это прошлое. Будущее принадлежит вам, молодым, а не старым развалинам вроде меня… – Его лицо вдруг озарилось улыбкой. – Попомните мое слово, наши старые добрые методы еще могут избавить всех нас от многих неприятностей!

Зазвонил телефон, Кельтум схватила трубку. Час назад они передали сообщение Лантье через его сестру, и теперь девушка ни на шаг не отходила от аппарата. Она некоторое время молча слушала, а потом попросила:

– Подождите минуточку.

Билл, лежавший на диване в тщетной надежде уснуть, вскочил на ноги, взял протянутую Кельтум трубку, вопросительно взглянул на нее. Девушка утвердительно кивнула.

– Лантье? – спросил Билл, прижимая трубку к уху. – Откуда вы звоните?

– Успокойтесь. Не из своего кабинета. Сестра передала мне, что вы хотите срочно поговорить со мной.

– Хочу! Сегодня утром мы были на Монмартре, расспрашивали людей и нашли одного парня, который видел, как двое мужчин выскочили из машины и погнались за Ахмедом.

– В самом деле? – спокойно спросил полицейский. – А откуда взял ваш свидетель, что они гнались именно за Ахмедом?

– Он слышал, как один из них сказал это.

– Что? При людях?

– Бандит сказал это по-кабильски. Наверное, думал, что, кроме приятеля, его никто не поймет.

– Ваш свидетель говорит по-кабильски? Вы уверены в этом?

– Абсолютно. Со мной ведь была переводчица, – заверил Билл полицейского, улыбаясь девушке. – Так что об ошибке не может быть и речи.

Короткая пауза, а затем Лантье снова заговорил, его голос звучал энергичнее, но тише. Похоже, он почти вплотную прижал трубку к губам.

– Не думаю, что он рассмотрел модель машины. И номер ее не заметил. А?

Билл подробно, ничего не упустив, пересказал ему сведения, полученные от парня. Когда он кончил, Лантье тихо присвистнул:

– Я потрясен. А водителя он не рассмотрел?

– Тонированные стекла помешали. А вот преследователей он видел. Им под тридцать, среднего телосложения, невысокого роста, темноволосые.

– Очень точное описание. – Полицейский насмешливо поцокал языком. – Три четверти миллиона парижан под него подходят. Но те двое говорят по-кабильски?

– Точно.

– Хорошо. Что еще?

– До чего же неблагодарны некоторые полицейские! Неужели этого мало, чтобы сдвинуть расследование с мертвой точки? Если очень захотеть?

– А я действительно очень хочу. Поверьте мне. Вы сможете оставаться еще некоторое время там, где вы сейчас находитесь?

– Сколько вам угодно, если вы пообещаете не присылать за мной группу захвата.

– Честное скаутское, не пришлю. Не отходите от телефона. Я позвоню вам, как только узнаю, куда ведут ваши нити.

Два часа спустя Билл резал на кухне закупленные Кельтум овощи, мурлыкал себе под нос и краем глаза наблюдал за Кельтум. Девушка вертелась за дверью и тоже наблюдала за ним с плохо скрываемым любопытством. Билл улыбнулся. Западный угнетатель мирно занимается домашним хозяйством. Смех да и только! Он открыл было рот, чтобы заговорить с ней, но в этот момент зазвонил телефон, и она убежала в гостиную.

– Это вас!

Держа нож в одной руке, он другой рукой схватил висевшую на стене отводную трубку.

– Алло?

– Это я.

– Это я сразу понял. Будь на вашем месте кто-нибудь другой, я бы уже улепетывал по черной лестнице. У вас новости?

– И еще какие! По телефону не перескажешь. Встретимся?

Кельтум выключила двигатель, машина остановилась в застроенной низкими старинными домами улочке, одной из тех, которые образуют маленький лабиринт в самом центре тринадцатого округа… Чистенькие особняки с палисадниками, отгороженные от улицы каменными стенами или роскошными живыми изгородями. Улицы были совершенно безлюдны, словно находились в спальном предместье, куда нужно добираться поездом. Ни за что не скажешь, что меньше чем в километре отсюда бурлит вавилонское столпотворение на площади Италии. А сплошные заборы, заросли рододендронов и глициний гарантируют, что никто из окон не сможет рассмотреть машину, а уж тем более ее пассажиров.

Кельтум посмотрела в зеркало, несколько мгновений спустя мимо них проехала машина Лантье, завернула за угол и остановилась. Билл взялся за ручку дверцы.

– Вы тоже выйдете?

Кельтум покачала головой. Всю дорогу она хранила молчание, но уже не враждебное и злое, скорее, это была сосредоточенная задумчивость. Казалось, что она с глубоко скрытым волнением осознает что-то очень важное для себя. Билл кивнул, слегка коснулся ее рукава и вышел из машины.

Он подождал, пока Лантье, бормоча извинения, сбрасывал на пол валявшиеся на сиденье пустые коробки из-под кассет, нераспечатанные письма, мятые пачки с сигаретами и всякий мусор, освобождая для него место. У полицейского был такой вид, словно он сам только что с изумлением обнаружил весь этот беспорядок, оставленный уборщицей-неряхой. Билл со смехом плюхнулся на не совсем чистое сиденье и аккуратно разместил ноги на замусоренном полу.

И снова Билла поразила искренняя сердечность рукопожатия. Лантье посмотрел на бейсбольную шапочку, очки и одобрительно кивнул.

– Неплохо. С трудом узнал вас. Теперь, я думаю, вы понимаете, каково работать полицейским, если разыскиваемый по всей стране человек за сотню франков сделался совершенно неузнаваемым, – сказал он.

– Ага. – Билл сделал дурашливое лицо. – Знаете, как это у нас, психов, называется? Хамелеонство. Искусство маскировки.

– Просто невероятно, – проговорил Лантье со счастливой улыбкой, но тут же посерьезнел. – Мне кажется, я кое-что разузнал о вашем БМВ.

– Выкладывайте.

Лантье вынул из кармана фотографию и протянул ее Биллу.

– Вы дали неполный номер машины, поэтому у меня нет стопроцентной уверенности, – рассказывал он, пока Билл рассматривал фотографию, – но у этого типа есть машина той же модели и того цвета, что вы мне указали. И часть номера сходится. Слишком большое совпадение, если это окажется не он.

– Кто он? – поинтересовался Билл, не сводя глаз со снимка.

– Саид Кхури. Крутой мужик. Телохранитель всякой богатой и влиятельной сволочи. Не брезгует сутенерством. Мы подозреваем его и в вооруженных грабежах.

– Две трети идиотов, числящихся у нас в розыске, подошли бы под это описание, – нахмурился Билл.

– У нас то же самое. Сутенерством он занимается, чтобы было чем платить за квартиру. Вооруженные грабежи – это у него что-то вроде сезонной работы. Эти типы узнают, где требуются их услуги и, если они к этому времени проигрались и пропились до гроша, отправляются наниматься на новую работу. А наш еще вот чем интересен. – Билл навострил уши. – Он алжирец. Жил в Марселе, приблизительно год назад приехал в Париж.

– Что в этом интересного? В Марселе арабов, наверное, намного больше, чем их осталось в Танжере.

– Не совсем так. Их там ровно столько, чтобы населить восьмой по величине город Алжира. Вам это не известно? А я узнал из одной речи де Медема. Проверил. Все правильно.

– Не знал этого, – шутливо поклонился Билл. – Спасибо вам, профессор, и господину де Медему за то, что вы восполняете пробелы в моем образовании. А не знаете, что привело Кхури в Париж?

– Есть сведения, что там, на южном побережье, он выполнял грязную работу для некоторых правых группировок.

– Просто удивительно, что он умудрялся еще выкраивать время для сутенерства.

– Точное замечание. Дело в том, что той публике, видно, показалось не очень удобным использовать для своих целей араба, как будто у него больше мозгов в голове, чем у обычного местного громилы! Некоторое время работал в Ницце в одной из фиктивных фирм, созданных Жаком Палатэном в бытность его мэром, чтобы доить муниципальную казну.

– Какую работу наш приятель выполнял для него?

– Специализировался на вымогательстве, или, вернее, на шантаже.

– Дальше, – попросил Билл после короткого раздумья.

– Но он как будто никогда не вымогал бабки. Палатэн нуждался в их сотрудничестве, а не в деньгах. Деньги он выдаивал из казны, и в достаточных количествах, но людям нужно было заткнуть рты. Вот этим-то и занимался наш парнишка. Один лишь намек, что кто-то слишком любопытен, и Кхури принимался за работу: организовывал этому любопытному любовный роман с женщиной, а еще лучше – со школьницей. Несколько компрометирующих фотографий – и дело с концом. К некоторым же требовался более тонкий подход – местные чиновники, политики. Их приглашали совершить «познавательные» путешествия. И они во время этих путешествий действительно кое-что «познавали», насколько мне известно. А потом все шло по такому плану: после возвращения домой им еще несколько недель позволяли развлекаться, показывать друзьям фотографии, на которых они в фешенебельных курортных ресторанах в обществе кинозвезд поглощают омаров. А потом оказывалось, что путешествие оплатила мафия, или сборище извращенцев-любителей малолетних, или еще что-то в этом роде. Все операции выполнялись чисто, «в перчатках». Таким вот образом многие годы Палатэн запускал лапу в казну, пока наконец не попал в ловушку.

– На кого сейчас работает Кхури?

– По нашим сведениям, на самого себя, – пожал плечами Лантье. – Уже давно не попадался ни на чем серьезном. На улице Сен-Дени на него работают две девки. Официально у него шоу с подглядыванием в глазок и секс-шоп на той же улице. Очень удобно, и старые его ноги не сбиваются, когда он обходит эти точки, собирая выручку.

– А еще на кого?

Лантье прислонился спиной к двери, отгрыз с обломанного ногтя мизинца воображаемую зазубрину, проницательно глядя на Билла.

– Не уверен, что следует рассказывать вам это.

– Но почему же, ради всего святого?

– Послушайте, господин Дюваль. Я и так уже много сделал для вас на свой страх и риск. Вы же умный человек и должны были с самого начала понять, что все это вовсе не ради ваших прекрасных синих глаз. Я не хотел и не хочу смириться с мыслью, что тот полицейский, Делькас, погиб ни за что. Я думал, что вы находчивый человек, с большими связями, и поможете мне быстро добраться до этих подонков. И, клянусь Богом, мне кажется, я не промахнулся. Но все оборачивается плохо. Этот человек опасен.

– О Господи, Лантье, – фыркнул Билл, – да я хочу просто поговорить с ним. И сам могу постоять за себя.

– Ни на секунду не сомневаюсь в этом, господин Дюваль, – с кислой миной заявил Лантье. – Глядя на вас, я сказал бы, что в уличной потасовке вы покажете себя молодцом, но загвоздка в том, что мы сейчас говорим не об уличной потасовке. Этот человек, возможно, только начал разворачиваться, но уже успел далеко зайти. Американцы воображают, что преступники во всем остальном мире как бы второго сорта. Шутят, может быть? Так позвольте же сказать вам: как человек, всю жизнь проработавший с парижскими уголовниками, я уверен, что они ни в чем не уступают вашим, а Кхури особенно. – Он помолчал, не сводя глаз с Билла. – Если этому типу покажется, что вы опасны, если вы даже просто заденете его, он может пустить вам пулю в лоб. – Лантье для убедительности ткнул себе пальцем между бровей. – И даже не задумается. Не улыбайтесь, господин Дюваль, он уже проделывал такое, это зарегистрировано в наших документах. Мы не смогли представить суду удовлетворительные доказательства, но нисколько не сомневаемся, что он убийца. По нашим сведениям, на нем три убийства, а по уличным слухам их гораздо больше.

– Уж не думаете ли вы, что он рискнет сесть в тюрьму на долгие годы, если я всего только и хочу, что поговорить с ним?

Лантье вздохнул и раздраженно поерзал на сиденье.

– Постарайтесь понять, пожалуйста: эту публику тюрьмой не испугаешь. Вам или мне даже подумать страшно вычеркнуть из жизни несколько лет. Это была бы для нас невосполнимая потеря. А для таких, как он, это ничто. Во-первых, они живут только сегодняшним днем, а во-вторых, как это ни странно, тюрьма для них – родной дом. В их мире прихлопнуть вас и выдать это за непредумышленное убийство – своего рода успех, хорошая рекомендация. Так что, – прибавил он с улыбкой, – когда мы их сажаем за решетку, их репутация нисколько не страдает. Для них тюрьма – место встречи со старыми друзьями.

– А как насчет девочек, которых там не заполучить, или насчет роскошных машин?

– Знаете, господин Дюваль, – улыбаясь, покачал головой полицейский, – из вас уголовник не получится. Тюрьма абсолютно ничего не меняет в их жизни. И по женщинам они там не скучают. – Внезапно, к удивлению Билла, Лантье заговорил очень серьезно. – В тюрьме они легко находят им замену. – Билл сообразил и поморщился. – Послушайте, – Лантье наклонился к Биллу, – если бы у вас или у меня была хотя бы половина тех денег, которые Саид зарабатывает сутенерством, первое, что мы бы сделали, – купили б роскошную квартиру на шестнадцатом этаже. По соседству с адвокатами, врачами – в общем, с такими людьми, как вы. – Он рассмеялся. – А он довольствуется четырехметровой клетушкой за сотню франков в день во вшивой гостинице в Бельвиле. Это его мир. Там он свой человек. Господи, в тюрьме он, возможно, не видит женщин, но зато там есть водопровод!

– Так на кой черт ему нужна такая уйма денег?

– Я же вам говорил: на азартные игры, на тряпки, на роскошную машину, в которой он, по вашим словам, разъезжает, на ночные клубы. Деньги текут у него между пальцами.

Билл выпрямился, ударившись головой о потолок машины.

– Ну ладно, все это подсказывает мне, что я должен быть крайне осмотрительным. Очень мило, что предупредили.

– Не стоит благодарности. Если Кхури продырявит пулей вашу голову, это будет на руку Вадону. Но если уж вы решили копнуть поглубже, пусть это кое-кому пойдет на пользу. – Он горько усмехнулся. – Конечно, я имею здесь личный интерес. Я бы слукавил, если бы отрицал это. С вашей помощью я смогу достойно закончить свою карьеру полицейского. Честным человеком, а не марионеткой в руках какого-то министра! – прибавил он с поразившей Билла страстностью. Мгновение спустя Лантье снова овладел собой и, смущенно засмеявшись, пожал плечами. – Простите. – Он выпрямился на сиденье, сжал руками руль, расправил плечи. – Я предупредил вас об опасности. Если не прислушаетесь ко мне, дело ваше. Но как только что-то узнаете, без промедления сообщите. И держите меня в курсе всех ваших намерений: куда собираетесь идти, с кем встречаться. – Он усмехнулся. – По крайней мере, если с вами что-нибудь случится, я смогу хоть что-то сказать вашим ближайшим родственникам.

– Нет у меня никого, – рассмеялся Билл.

– Вот она, ваша ближайшая родственница, – Лантье ткнул большим пальцем через плечо. – Не кажется ли вам, что она слишком глубоко увязла в вашем деле?

– Совершенно не уверен, что имею на нее хоть какое-то влияние. Она волевая, упрямая и ни перед чем не останавливается. Немного оттаяла, и все же я затрудняюсь предугадать, что она выкинет в следующий момент. У нее в голове засела мысль, что все мы участники большого антиарабского заговора. А вы в особенности.

– Да что я-то ей сделал?

– Вы лично ничего. Но вы служите в полиции, а она уверена, что, если бы ее брат не был арабом, причина его смерти была бы уже раскрыта.

– Над этим стоит задуматься. – Лантье прикусил губу. – Если бы из окна выбросился Ив Сен-Лоран, нашим шишкам было бы труднее закрыть дело.

– Согласитесь, она права.

– Не совсем.

– Но в какой-то мере права?

– Родство с Бухилой, конечно, не помогает, – вздохнул полицейский. – Слушайте, я ведь сказал, что большую часть жизни прослужил в этом городе. Однажды в четыре часа утра, на стройке, я пытался задержать мальчишку, которого застукал на краже радиоприемника из машины. Меня окружила толпа. Подобное случалось со мной и на арабских, и на французских территориях, если можно их так назвать. И должен вам сказать, что страшнее было в арабском окружении. Не спрашивайте меня, почему. Мне было страшно – и все. Если на вас набросится, потрясая кирпичами, сотня хулиганов, вы все-таки предпочтете, чтобы они были вашими соотечественниками. По крайней мере вы будете надеяться, что с ними удастся договориться. Если же вас ненавидят только за то, что им не нравится цвет вашей кожи или ваша религия, то договариваться не стоит и начинать. Если честно, первым вашим побуждением будет застрелить кого-нибудь из них – только для того, чтобы получить передышку и немного поразмыслить. Сейчас же у нас эти сторонники Бухилы, разыгрывающие из себя бдительных, юнцы со смешными нарукавными повязками, женщины в чадрах… Только посмотришь на них, и сразу поймешь, как они ненавидят нас. В десять раз хуже…

– Так вот, значит, в чем подоплека того, что случилось с Ахмедом?

– Косвенно. И это создает атмосферу, которая благоприятствует Вадону. Позвольте привести вам другой пример. Мои ребята видят парочку беров, разъезжающих в роскошной машине. – Он использовал слово, которым иммигранты обычно называют сами себя. – Они останавливают их. Спросите: почему? Да потому, что вероятность угона этой машины берами почти в одиннадцать раз выше, чем… чем французами. И это не мое личное мнение, это статистика. Изредка случается прокол, и тогда страдает ни в чем не повинный уважаемый молодой араб. Газеты поднимают шумиху, но потом все повторяется. Никого в администрации это не волнует, потому что они знают: полицейский исполнял свои обязанности. Это очень глубокое предубеждение.

– Значит, беров можно убивать, и никому до этого нет дела?

– Бенгана выбросился из окна, – раздраженно уточнил Лантье.

– И, к вашему сведению, свидетельница-бродяжка заявила, что те двое, что убили полицейского, были североафриканцами. А ведь он, не задумываясь, бросился одному из них на помощь.

Что-то в интонации Лантье заставило Билла пристальнее вглядеться в его лицо, он нахмурился и медленно кивнул.

– Это убийство, я вижу, и в самом деле не дает вам покоя. Да?

– Работа полицейского опасна, – голос Лантье понизился до шепота, – он сознательно шел на риск. Его семья имеет право требовать, чтобы были расследованы все обстоятельства и убийца понес наказание. Но когда то, что должно быть сделано, не делается только потому, что ничтожный политикан использует полицию как свою собственную службу безопасности, меня это бесит.

– Так бесит, что вы призвали на помощь вашего покорного слугу, убийцу-психа, – мрачно улыбнулся Билл.

– Так точно, – рассмеялся полицейский. – Вы такой же сексуальный маньяк, как я воскресший Иоанн Креститель. – Он полез в карман пиджака и вытащил листок бумаги. – Вот. Если вы решились игнорировать мой совет, это пригодится вам.

Билл развернул узкий листок бумаги, пробежал его глазами. Неясным почерком на нем были нацарапаны два адреса. Он вслух прочитал их и в упор взглянул на Лантье. Полицейский утвердительно кивнул и взял Билла за рукав.

– Сделайте одолжение, не забывайте, пожалуйста, того, что я рассказал об этом человеке. И главное, не втягивайте ее, – он кивком показал на Кельтум, – в наши дела. Не втягивайте, если не хотите, чтобы отец ее страдал больше, чем он уже страдает. Этот тип, – он постучал пальцем по бумаге, – убьет ее и мокрого места не оставит, а мне это совсем не улыбается. Помните, на карту поставлена моя пенсия, – продолжал он, улыбнувшись и погрозив Биллу пальцем. – Если кто-нибудь узнает, чем я занимаюсь, со мной будет покончено.

– А насчет меня как?

– Если он убьет вас, – заржал полицейский, – его объявят героем. – Он резким движением протянул Биллу руку. – Удачи вам. Пожалуйста, отнеситесь к этому серьезно и будьте крайне осторожны.

Билл улыбнулся краем губ и крепко пожал ему руку.

– Ценю вашу заботу.

– Я говорю все это всерьез, господин Дюваль, – сказал Лантье, не выпуская руки Билла. – И еще раз прошу, держите меня в курсе ваших действий и без промедления сообщайте все, что удастся узнать интересного.

– И постарайтесь не унести с собой на тот свет разгадку секретов, – смеясь, закончил Билл. – Есть ли что-нибудь, чего бы я не сделал для укрепления вашей пошатнувшейся карьеры?


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю