Текст книги "Пороховой маг. Повести и рассказы (ЛП)"

Автор книги: Брайан Макклеллан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 26 страниц)

– Это очень рискованно. С ее компаньонкой лучше не зевать.

Подслушивание прервала Сантиоль. Наставница шагнула ближе и тихо сказала:

– Давайте просто сядем на лошадей и уедем. Мы не можем рисковать и помогать девочке, пока они тут рыщут.

– А если они ее найдут и она расскажет, что мы предлагали ей помощь?

– Будем все отрицать. Нет никаких доказательств.

– Вообще-то, они обсуждают, не убить ли меня.

В ответ Сантиоль только моргнула.

– Худой предлагает выдать это за несчастный случай. Толстый говорит, что можно подбросить мне пороха и сказать, что это была самооборона.

– Проклятая бездна, – вздохнула Сантиоль. – Берите на себя толстого.

– Что вы имеете в виду?

– Стреляйте ему в грудь.

Эрика и подумать не могла о том, чтобы по-настоящему убить кого-то.

– Но я...

– Никаких «но». Вы будете кезанской герцогиней. И не впервые на ваших руках окажется кровь.

Сантиоль заправила прядь волос за ухо и вышла на середину дороги:

– Белка! Вон там, на дереве!

Эрика сняла с плеча лук и натянула тетиву.

– И что это вы делаете? – спросил худой.

– Учу госпожу убивать вредителей, – ответила Сантиоль.

Эрика прицелилась в воображаемую белку в лесу, потом повернулась к толстяку и выпустила стрелу.

Стрела вошла в тело прямо под сердцем. Мужчина потрясенно уставился на древко. Воздух разорвал треск мушкетного выстрела, и над Сантиоль поднялся дымок. Худой мужчина рухнул лицом вперед, успев наполовину вытащить клинок из ножен, и Сантиоль поспешила схватить поводья до того, как лошадь понесет прочь.

Она стянула оба тела с седел и отпустила лошадей. Те галопом поскакали обратно по дороге. Выдернув стрелу из груди толстяка, она передала ее Эрике.

– Почистите ее.

Худой мужчина определенно умер, а вот толстый нет. Эрика зачарованно наблюдала за тем, как поднимается и опадает его пузо, а изо рта и носа, пузырясь, течет кровь. Сантиоль достала пистолет, проверила заряд, прицелилась в рану от стрелы и нажала спусковой крючок. Толстяк дернулся, испустил мучительный стон и забил руками по земле. Сантиоль нагнулась и ножом завершила начатое.

– А вот так убивают собаку, – сказала она, вытирая нож о штаны мертвеца.

– Зачем вы выстрелили в него?

– Чтобы скрыть рану. Так никто не узнает, что его убили стрелой. Это вызвало бы много подозрений.

– А. Спасибо.

Эрика прерывисто вздохнула. Бездна, о чем она только думала? Двое королевских Гончих, мертвые у ее ног. Она попыталась подавить нарастающую панику, глубоко дыша и мысленно считая до ста. «Это была самооборона», – убеждала она себя. Эти двое преследовали ребенка и задумали убить ее, внучку кезанского герцога! Они получили по заслугам.

Девочка вышла из леса, шурша сухими листьями. В ее волосах запутались ветки и колючки. Не отрывая глаз от двух трупов, она приблизилась к Эрике.

– Вы защитили меня.

«Я защищала себя».

Ничего бы не случилось, если бы Эрика не остановилась помочь девочке. Она была бы уже на пути к поместью деда, пребывая в счастливом неведении относительно Гончих и сбежавшего порохового мага, и на ее руках не было бы крови. Ее интересовало бы только, что повар приготовил на ужин.

А теперь она увязла по уши. И нет пути назад.

***

Норрин не могла отвести взгляд от двух тел. Мужчины лежали бок о бок на дороге, темно-алые ручейки пропитывали пыль. Старшая женщина, Сантиоль, перезарядила мушкет, опираясь одной ногой на живот толстяка, будто он какой-то охотничий трофей. Она тихонько напевала себе под нос. Это напомнило Норрин, как, бывало, напевал па, свежуя мелкую дичь, которую приносил с охоты.

Она узнала толстого мужчину. Он убил Филя. Пронзил ему грудь шпагой и оставил лежать прямо на улице около тюрьмы.

Это произошло меньше двух недель назад. У нее до сих пор стояло перед глазами, как Филь лежит там, истекая кровью, и тянет руку к Норрин, словно умоляя ее вернуться за ним. Он велел ей бежать, после того как обманул Гончих и освободил ее. Сказал, что отвлечет их.

Спрятавшись в высокой траве в сотне ярдов, она смотрела, как он умирает.

Наверное, он думал, что его посадят в тюрьму на несколько лет. Может, отрубят руку. Глупый Филь. Он всегда думал сердцем, а не головой. Он помог сбежать пороховому магу. Быстрая смерть была для него милосердием.

Шмыганье Эрики вернуло Норрин к действительности. Она озадаченно посмотрела на аристократку – отрекшуюся. Все благородные такие неженки? Норрин привыкла к крови и трупам. Па был лесником. Кровь на его штанах и куртке принадлежала животным, но кровь лисы или бобра ничем не отличается от человеческой. Эрика выглядела потрясенной из-за того, что произошло.

Норрин подумала было взять ее за руку. Так делал па, когда Норрин боялась. Но ма говорила, что аристократы не любят, чтобы к ним прикасаются простолюдины.

– Я Норрин.

– Эрика, – еле слышно отозвалась аристократка, хотя уже представилась раньше. Она оторвалась от мертвых Гончих и опустилась на колени рядом с Норрин. – Не бойся.

– Я и не боюсь, – сказала Норрин, хотя на самом деле боялась.

Конечно же она боялась. Она сделала все, что могла, чтобы сбить их со следа. Одной лишь силой мысли взорвала бочонок пороха недалеко от их лагеря – возбуждение все еще наполняло ее тело, – а затем вернулась по собственным следам, чтобы запутать погоню. Оторвалась от собак, двигаясь вверх по реке на юг, потом еще раз повернула назад. Она избегала дорог, городов и даже уединенных ферм. Но каким-то образом Гончие все равно ее выследили.

«Думай как зверь», – всегда говорил па, когда учил ее быть лесником. Учил, как выслеживать дичь, ставить ловушки на бобров, перехитрить лис. Даже как избежать встречи с пещерными львами, которые иногда спускались с гор.

Этого оказалось недостаточно. А теперь эта аристократка убила двух охотников на магов и предложила помочь ей добраться на север, в Адро, где, как обещал Филь, пороховые маги не были вне закона.

Сантиоль достала из мундиров мужчин кошельки, бросила их в грязь и отошла от тел.

– Будет выглядеть как ограбление, – сказала она. – Преступники сбежали, когда поняли, на кого напали. Кстати, хороший выстрел. Лучше бы на дюйм выше, но все равно хороший.

– Я засомневалась, – ответила Эрика.

– В первый раз со всеми бывает. Будь по-другому, значит, с вами что-то не так.

Сантиоль едва замечала Норрин, отчего та нервничала. Похоже, старшей женщине не по душе идея помогать пороховому магу. С другой стороны, а кому это понравится? С малых лет Норрин учили, что пороховые маги – зло. Только память об убийстве Филя не позволяла ей сдаться.

Норрин рассматривала Эрику. Той могло быть лет двадцать или двадцать пять, но Норрин не слишком хорошо умела определять возраст. Милое личико с чистой кожей, слегка вздернутым носиком и голубыми глазами. Русые волосы. Можно ли ей доверять? У нее клеймо, и Норрин слышала ее имя раньше. Отрекшаяся наследница герцогства Леора.

Может, это ловушка. Па всегда говорил, что люди гораздо коварнее животных, потому что их коварство жестоко, тогда как звери всегда честны, даже если хитрят.

Норрин потянулась вперед чутьем. У Сантиоль был порох. Полный пороховой рожок, а также несколько готовых пороховых зарядов для мушкета и пистолета. Норрин могла бы поджечь их силой мысли, убить обеих женщин и сбежать в горы. Если это ловушка, то поступить так безопаснее, чем идти с ними.

Норрин почувствовала кое-что еще. Тоже порох. Но не у Сантиоль.

У Эрики.

Не много. Не больше, чем на пару зарядов. Но она носит с собой порох. Это несколько взбудоражило Норрин. Похоже, Эрика уже нарушила свою клятву, чего не допустили бы никакие Гончие, случись им оказаться на пути. Может быть, ей можно верить.

Размышления Норрин прервал голос Эрики:

– Давай подумаем, как переправить тебя в Адро.

***

Эрика оставила Сантиоль и Норрин в лесу примерно в часе езды от поместья, а сама поехала дальше, зная, что к тому времени, как она вернется, слуги уже будут убираться в столовой.

Но это волновало ее меньше всего. На лужайку легла тень, солнце почти скрылось за деревьями. Эрика ехала по гравийной дорожке к огромному особняку и беспокоилась о том, что кто-нибудь мог заметить их вместе с девочкой.

Достаточно одного случайно оброненного слова. Крестьянин ли упомянет, что видел Эрику и Сантиоль с ребенком, или приехавший в гости родственник заметит отсутствие Сантиоль – и вся затея провалится. Нельзя, чтобы хоть кто-то узнал, что ребенок здесь, – трудная задача в доме, полном сплетничающих слуг. Эрика не могла позволить себе ошибиться.

Она оставила мерина одному из конюхов и вошла через парадную дверь, отвечая на приветствия слуг и улыбаясь в ответ на брюзжание дворецкого.

Эрика проскользнула мимо дедушкиного кабинета, чувствуя, как по шее ползет ручеек пота, и начала подниматься по лестнице в главном зале. Сантиоль приведет девочку в поместье по одной из дорожек для верховых прогулок, накормит и устроит на ночь в заброшенном стойле. Норрин останется там до утра. К этому времени Эрика придумает причину для поездки к родителям в Адро.

– Эрика, это ты?

Она замерла на середине лестницы и тихонько выругалась.

– Да, дедушка.

Эрика вернулась к двери кабинета.

Старик сидел в своем любимом кресле, подняв ноги на пуфик. В камине горел огонь. Дедушка положил книгу страницами на живот и посмотрел на внучку поверх очков для чтения.

– Ты пропустила ужин.

– Прости, дедушка.

– Бабушка устроит тебе разнос.

– Я знаю. Прости.

– Ладно, ладно, – отмахнулся он. – Она чересчур заботливая. Думаешь, откуда это у твоей матери? А где Сантиоль?

– Ухаживает за лошадьми.

– А конюхи нам зачем?

– Ты же знаешь, какая она.

– О? И какая же?

– Просто, ну, беспокоится по поводу всего, – промямлила Эрика.

Дед внимательно посмотрел на нее:

– Что-то не так?

Эрика выдавила улыбку:

– Вовсе нет, дедушка.

– Вы что-нибудь привезли?

Она покачала головой:

– Сантиоль заставила меня стрелять по белкам.

– По этим негодницам так просто не попасть. Ну да ничего. В следующий раз попадешь. Как по мне, можешь стрелять по ним из окна. Проклятые твари все время забираются в мой сад. – Он поднял книгу и стал искать место, на котором остановился. – Иди умойся и загляни на кухню поужинать. Дафни разогреет тебе что-нибудь.

Эрика взбежала по лестнице, обрадовавшись, что дальнейших вопросов не последовало, и намереваясь избегать встречи с бабушкой по меньшей мере час-два. Она приняла ванну и переоделась, потом спустилась вниз, чтобы кухарка ее покормила. Нежное мясо куропатки, щедро приправленный маслом картофель и обжаренные с чесноком бобы. Дафни сказала, что малина в пироге – последняя из дедушкиных ягод в этом году.

– Дафни, ты не видела Сантиоль? – спросила Эрика кухарку, доедая ужин за столом для прислуги.

Дафни была крепкой женщиной лет тридцати пяти. Ее передник, кажется, всегда был покрыт мукой. Прислонившись к столешнице, одной рукой она расколола пару грецких орехов и вынула ядра из скорлупы.

– Вернулась вскоре после вас. Думаю, она у хозяина.

– Спасибо.

Эрика не стала доедать и выскользнула в служебный коридор, мягко ступая и избегая скрипучих досок, пока не приблизилась к двери дедушкиного кабинета, которой пользовались слуги.

Она слышала его голос, но не могла разобрать слов. Дед разговаривал с Сантиоль или с одним из слуг? Или с бабушкой? Если с бабушкой, то нужно держаться подальше, но если с Сантиоль... Надо узнать, все ли прошло гладко с Норрин.

Она сделала еще шаг и поморщилась, когда доска громко скрипнула под ногой в домашней туфле.

– Эрика, – раздался голос деда. – Иди сюда.

Бездна, как он узнал, что это она? Эрика тихо вздохнула и вышла из-за угла, нацепив на лицо улыбку.

– Что, дедушка?

Улыбка сползла с лица так же быстро, как появилась. Дед стоял рядом с камином, позабыв о книге, рядом замерла Сантиоль. Наставница выглядела серьезной, дед хмурился и задумчиво барабанил пальцами по каминной полке.

– Закрой дверь, дитя.

Дверь в главный коридор уже была заперта. Эрика закрыла за собой вторую дверь и почувствовала, как на пояснице выступил пот.

– Я так понимаю, что сегодня ты совершила свое первое настоящее убийство, – сказал дедушка.

– Я не...

Хозяин герцогства Леора фыркнул:

– Не лги мне, девочка. Сантиоль твоя наставница, но служит она мне. Думаешь, она скрыла бы это от меня? Я знаю про охотников на магов и знаю про девочку.

Несмотря на резкий тон, дедушка старался говорить тихо. Он всегда утверждал, что в домах аристократов даже стены имеют уши, а самые преданные слуги могут шпионить в пользу другой знатной семьи.

– Подойди.

Эрика прошла через комнату и встала перед дедом, стараясь выглядеть как можно более пристыженной. Как он поступит? Выдаст девочку охотникам на магов? Возможно, выдаст и Эрику? Ей никогда не приходило в голову, что собственный дед способен ее предать, но теперь она вдруг занервничала.

– Подними подбородок. Посмотри мне в глаза, – велел он.

Она подняла лицо и вздрогнула от внезапной пощечины, недостаточно сильной, чтобы пошатнуться, но достаточно хлесткой, чтобы причинить боль. Однако хуже боли оказалось потрясение – дедушка никогда не был жестоким, даже с ее братьями.

– У каждого действия есть последствия, дорогая моя. – Дед взял ее за подбородок и нежно погладил по щеке.

Она заставила себя не отшатнуться.

– Да, сэр.

– Никаких «сэр», девочка. Я все еще твой дедушка. – Он тепло улыбнулся, но его глаза казались уставшими. Он отвернулся к огню. – Ты правильно сделала, что убила тех Гончих. Это не последний раз, когда на твоих руках окажется кровь, и Сантиоль говорит, что ты почти не сомневалась. Я горжусь тобой. В Кезе жизнь ничего не стоит. Приходится отвоевывать право на то, чтобы ценили твою.

– Ты... гордишься мной?

– Ты вернулась домой целая и невредимая. Я знаю королевских охотников на магов, девочка. Сборище беспринципных воров и убийц. Они бы разделались с тобой без колебаний, если бы думали, что это сойдет им с рук.

Он все еще ничего не сказал о девочке. Бездна! Что он сделал? Приказал Сантиоль убить ее? Дедушка не был бессердечным, но славился беспощадностью, когда дело касалось безопасности семьи. Прежде всего он был прагматиком.

– Это никогда не выйдет за пределы этой комнаты, – сказал дед.

Эрика кивнула. Кезанских аристократов с детства учат многому. В том числе ценить молчание.

– Какие занятия у Эрики завтра? – спросил дедушка у Сантиоль.

Наставница прочистила горло.

– Утром фехтование. Днем верховая езда, а вечером математика.

Эрика застонала про себя. Она ненавидела математику.

– Отмени математику. У меня дела в Норпорте, а Эрика решила, что хочет вернуться к родителям в Адро немного раньше, чем планировала. Мы отправимся налегке с парой сопровождающих. Выезжаем завтра днем после моей встречи с лордом Сибилом. – Герцог указал на Эрику. – Когда доберемся до Норпорта, я посажу тебя на шхуну, идущую через Адроанское озеро в Адопест.

Эрика сглотнула.

– А девочка?

– Она поедет с тобой. В Адопесте есть люди, которые примут ее, и когда она прибудет туда, ты больше не будешь лезть в это дело. Поняла?

Эрика неслышно выдохнула и вознесла про себя благодарственную молитву Кресимиру.

– Да, дедушка.

– Иди поспи. Завтра нам много скакать. Я не собираюсь нигде задерживаться, чтобы меня поймали с беглым пороховым магом.

***

На рассвете Эрика отправилась на тренировочную площадку позади главной конюшни, чтобы поупражняться в фехтовании с Сантиоль. Утро выдалось прохладным, в раннем свете изо рта поднималось облачко пара. Руки словно налились свинцом, голова гудела после бессонной ночи. Разве нельзя отменить все это и незамедлительно выехать в Норпорт? Чем скорее девочка окажется в Адро, тем скорее все закончится.

Однако, несмотря на нервозность, Эрика испытывала восторг при мысли о том, что перехитрила Гончих. Это ни шло ни в какое сравнение с ее мелким бунтом, когда она время от времени по чуть-чуть употребляла порох.

– Норрин? – тихо спросила она, когда к ней присоединилась Сантиоль.

Наставница отставила шпагу в сторону и легко подпрыгивала на цыпочках, разминаясь. Длинные каштановые волосы были забраны в узел на затылке, и Эрика поняла, что забыла сделать то же самое.

– Я заглядывала к ней утром. Жива-здорова. Еда пошла ей на пользу.

– Вы передали ей мою старую обувь?

– Да, – сердито сказала Сантиоль. – Даже малейшее проявление доброты выйдет вам боком. Если девочку поймают, то выяснят, кто дал ей эту обувь. Гончие настойчивы.

Эрика стиснула зубы.

– Значит, придется позаботиться о том, чтобы ее не поймали.

Сантиоль повесила куртку на дверь сарая.

– В Кезе доброта приводит к смерти.

– Или обеспечивает могущественных друзей.

– Вы говорите как адроанка. К бою!

Сантиоль без предупреждения сделала выпад, лишь острие шпаги сверкнуло в утреннем свете.

От неожиданности Эрика вскрикнула и попятилась, пытаясь пустить в ход собственную шпагу. Она дважды парировала удары, а затем острие шпаги Сантиоль прошипело прямо возле ее уха.

Малейшее движение пальцев – и лезвие вошло бы Эрике в глаз.

Наставница опустила шпагу.

– Не каждый бой – дуэль. Не каждый противник даст вам подготовиться, прежде чем нападет.

Она вернулась к куртке, достала из кармана деревянный колпачок и надела на острие шпаги.

Эрика проделала то же самое со своей шпагой, хмуро глядя на наставницу. Расправила плечи и размяла руки, а затем, как только Сантиоль развернулась, атаковала.

Они перемещались туда-сюда по тренировочной площадке. Штаны и сапоги покрылись пылью, сорочки пропитались потом. Первые два касания принадлежали Сантиоль, за Эрикой остались третье и четвертое.

И пятое. И шестое.

Эрика нанесла восьмой укол подряд, когда заметила, как Сантиоль сменила позицию. Наставница распустила ворот сорочки и промокнула лоб носовым платком.

– Видит Кресимир, вы фехтуете все лучше и лучше. Что делать, скоро перестану поддаваться.

– Я тренируюсь с отцом.

Эрика поймала клинок противницы и отвела его в сторону. Сантиоль тут же повторила выпад, на этот раз быстрее и сильнее.

– Он учит вас адроанскому фехтованию?

– Немного. Их школа небрежна, но он говорит, что адроанцы сражаются не приемами, а сердцем.

Эрика отскочила назад, но недостаточно быстро, и Сантиоль нанесла укол по внутренней стороне бедра.

– Не мне поправлять вашего отца, но адроанские дуэлянты – слабаки.

Сантиоль снова атаковала, и Эрика подстроилась под увеличившиеся силу и скорость, которые Сантиоль вкладывала в удары.

Этого оказалось недостаточно. Сантиоль коснулась ее еще три раза, прежде чем отступила и подала знак к окончанию.

Эрика с признательностью согнулась, уперев ладони в колени и тяжело дыша. Она знала, что Сантиоль считается хорошим дуэлянтом даже по кезанским стандартам, но никогда раньше не видела, чтобы наставница сражалась так.

– У вас хорошо получается, – сказала Сантиоль.

Предполагалось, что это похвала, но Эрика не смогла сдержать досады на последние четыре неудачи. Она сплюнула в пыль.

– Я серьезно, – добавила Сантиоль. – Вы уже лучше, чем большинство адроанцев, с которыми я сражалась. Еще несколько лет, и, держу пари, вы сможете потягаться на равных с большинством бойцов Девятиземья.

– Вы мне льстите.

Сантиоль вложила шпагу в ножны и натянуто улыбнулась:

– Не слишком обольщайтесь.

Их беседу прервал крик, разнесшийся над двором поместья. Эрика подошла к углу конюшни и посмотрела на особняк. К ним направлялось три человека.

– Кто это? – спросила она.

Сантиоль прищурилась:

– Похоже, ваш дедушка и... не уверена.

В следующий миг Эрика узнала мужчину справа от деда.

– Бездна, – выругалась она. – Это Никслаус.

Герцог Никслаус, невысокий худощавый мужчина на пару лет старше Эрики, с непропорциональной головой, которая казалась слишком большой для тонкой шеи. Светлые, почти белые, завитые волосы выглядывали из-под превосходного фетрового бикорна. Древние алые руны на белых перчатках позволяли призывать в мир стихийную магию. В свои двадцать два года Никслаус был известен как один из самых молодых избранных, полностью прошедших обучение. И он точно был самым молодым избранным, вступившим в ряды охотников за магами.

Эрика подавила панику.

– Если он здесь, то со своими людьми.

Сантиоль сжала руку Эрики.

– Спокойно.

Трое мужчин подошли к углу сарая, и дедушка осмотрел Эрику с ног до головы.

– Похоже, вы обе славно потрудились сегодня утром.

– Она делает успехи, милорд, – сказала Сантиоль.

– Чудесно! Эрика, Сантиоль, вы знакомы с герцогом Никслаусом?

– Мы встречались. На одном из королевских балов прошлой весной.

Эрика заставила себя улыбнуться и протянула руку, которую Никслаус поцеловал. На улыбку он ответил изгибом губ, отчего ее кожа покрылась мурашками.

– Миледи, это было слишком давно. Вы превратились в очень красивую женщину.

– Я польщена, – вяло выговорила Эрика и поморщилась. Дедушка отчитает ее за неумение скрывать чувства. Должна же понимать.

– Сантиоль – наставница Эрики, – сказал дедушка. – И прошу меня простить, герцог, но я, стыдно признаться, запамятовал имя вашего спутника.

– Даглас, – поклонился третий мужчина, но руки не подал.

Высокий, почти на фут выше Никслауса, с длинными мускулистыми руками и ногами. Длинные волосы с проседью, напомаженные усы, на поясе шпага. Несмотря на утреннюю прохладу, его куртка была расстегнута. Он стоял, засунув большой палец за ремень, и с интересом разглядывал Эрику.

– Даглас – главный охотник за магами, – сообщил Никслаус. – Тридцать лет выслеживает мерзких тварей. А также искусный поединщик. Помогает мне в моем задании.

– И в чем оно заключается? – спросила Эрика. Голос прозвучал выше, чем ей хотелось бы.

– Мы выслеживаем опасную преступницу. Порохового мага, конечно же. Она сбежала из тюрьмы в Лореланде.

Эрика изобразила потрясение:

– Это почти восемьдесят миль отсюда. Неужели она могла забраться так далеко?

– Безусловно, это неожиданно. Она оказалась изворотливой.

– Куда она может направляться?

– По нашим подозрениям, в Адро. Но я понятия не имею, как она собирается выжить на перевалах высоко в горах, когда зима на пороге.

– Надеюсь, вы арестуете ее до того, как кто-нибудь пострадает, – сказала Эрика.

– Я тоже. Не каждому пороховому магу хватает порядочности отречься от омерзительной магии.

Вот оно. Эрика с трудом сглотнула. Разумеется, Никслаус знает, что она пороховой маг. Все знают. Но подозревает ли он, что она способна помочь собрату-магу?

Несколько минут Никслаус монотонно распространялся о подробностях их поисков. Даглас молча возвышался позади. Эрике казалось, что оба внимательно наблюдают за ней, словно ища некий знак. Возможно, это только ее воображение. Так или иначе, она надеялась, что они спишут ее дрожащие руки исключительно на усталость после тренировки.

– Мои люди уже обыскивают территорию, – заключил Никслаус. – Мы должны удостовериться, что эта тварь не угрожает вашей семье.

Эрика подавила порыв взглянуть на запад, на заброшенную конюшню, где Сантиоль спрятала Норрин. Конюшня располагалась почти в трех четвертях мили от главного дома, в лесу. Эрика понимала, что ее выдаст даже крошечный намек, но не могла не беспокоиться о том, надежно ли спрятали девочку. Что, если ее уже нашли?

– Весьма признателен. – Герцог Леора пожал руку Никслаусу. – Мы высоко ценим все, что вы, охотники, делаете для нас. И вам спасибо, Даглас.

Высокий охотник коротко кивнул.

Как это у дедушки получается так хладнокровно притворяться? Он настолько привык лгать представителям власти? Или он ночью успел перепрятать Норрин? Эрика сжала рукоять шпаги. Если ей придется простоять здесь еще минуту, ничего не делая, пока Гончие обыскивают поместье, она завизжит.

– Мой добрый герцог, – неожиданно вырвалось у нее, – вы фехтуете?

– Немного, – ответил Никслаус, несколько опешив.

– Не желаете присоединиться ко мне?

Даглас скептически скрестил руки на груди, а дедушка сказал, что это прекрасная идея. Сантиоль издала тихий раздраженный вздох.

Никслаус приподнял уголок губ.

– Конечно. Позвольте позаимствовать у вас колпачок?

Сантиоль несколько неохотно подала ему колпачок для шпаги, и Никслаус передал Дагласу свой сюртук и перчатки. Сантиоль встала позади Эрики и, коснувшись ее, прошептала:

– Дайте ему победить.

Эрика глубоко вдохнула. Естественно. Так она и собиралась сделать. Хороший способ отвлечь герцога на несколько минут, ничего больше.

Она встала в позицию. Сердце колотилось как бешеное. В любую минуту на поле могут появиться Гончие, крича на бегу о том, что они нашли девочку. Тогда всему конец. Эрика отправится к палачу, а дом Леора будет опозорен. Сколько человек привез с собой Никслаус и смогут ли Сантиоль и домашняя стража справиться с ними?

Она тут же отбросила эти мысли. Никслаус – избранный. Наверное, он перебьет их еще до того, как они вытащат шпаги.

Глубоко задумавшись, Эрика ответила на салют Никслауса и едва успела парировать его первый выпад. В два движения он преодолел ее защиту и коснулся ее левой груди, недалеко от клейма порохового мага.

Вряд ли это совпадение.

Никслаус снова встал в позицию.

– Вы кажетесь рассеянной, миледи, – сказал он, давая знак начинать.

Эрика попыталась сосредоточиться и заставила себя расслабиться, когда он начал атаку. Их клинки скрестились несколько раз, и колпачок шпаги снова коснулся ее руки.

– Просто устала, вот и все.

– Похоже, вам действительно не помешает отдохнуть. Достаточно.

Никслаус вернулся к Дагласу забрать свой сюртук, и Эрика услышала, как он тихо сказал:

– Мне показалось или ее наставница утверждала, что она хороша?

– Еще раз, – сказала Эрика, не успев остановить себя. За ее спиной тихо выругалась Сантиоль.

Никслаус развернулся к ней, нахмурившись.

– Вы уверены?

– Да, милорд.

Герцог поднял клинок и начал поединок. Эрика отразила его первый выпад и сразу же ответила контратакой. Деревянный колпачок ее шпаги коснулся груди Никслауса.

– Однако, – удивленно произнес тот. – Еще раз.

Эрика нанесла три укола ему в грудь и один всего на несколько дюймов выше паха, прежде чем Никслаус отступил. Он с трудом сохранял любезность, но милостиво кивнул, признавая поражение.

– Очень хорошо, миледи. Вы фехтуете гораздо лучше меня.

– У меня превосходный учитель, – сказала Эрика, глядя на Сантиоль. Наставница поморщилась. Эрика практически слышала ее мысли: «Вам следовало позволить ему победить».

– Конечно, мои занятия касаются магии. – Никслаус натянул перчатки избранного. – У меня мало времени, чтобы упражняться в фехтовании. Даглас намного лучше меня.

Не сказав ни слова, высокий охотник на магов шагнул к Эрике. Он вынул шпагу, забрал у Никслауса колпачок и надел его на острие. Эрика с трудом сглотнула. Даглас был намного выше нее, с более длинными руками, и шпага у него на несколько дюймов длиннее.

– Не думаю... – начала Сантиоль.

Никслаус поднял руку:

– Давайте посмотрим, как вы справитесь, миледи. Он будет аккуратен.

Даглас использовал свой высокий рост на полную – скользнул вперед, как змея в броске. Шпага метнулась, словно жало, а тело осталось вне досягаемости клинка Эрики. Он отмахнулся от ее защиты и хлестнул колпачком по ее горлу достаточно сильно, чтобы оставить след.

Ошарашенная Эрика коснулась горла. Он посмел ударить ее вот так? Это неправильно. Нечестно! Она атаковала его со всей скоростью, на которую была способна, клинок замелькал в воздухе. Даглас парировал ее выпад раз, два, отбил с пугающей легкостью третий и ткнул колпачком в ребра.

Эрика почувствовала, как краска бросилась в лицо. Она не могла достать его, а он еще и обладал пугающей скоростью. Его манера боя была более расчетливой. Сантиоль посоветовала бы ей с достоинством признать поражение перед таким явным превосходством. Эрика подняла шпагу.

– Довольно, – вмешался герцог Леора. – Эрика, думаю, вам с Сантиоль пора готовиться к поездке. Помни, через несколько часов мы отправляемся в Норпорт.

Эрика опустила шпагу.

– Да, дедушка.

Она схватила куртку и зашагала к особняку. За спиной слышались шаги Сантиоль.

– Никогда больше так не делайте, – прошипела наставница. – Этот человек разорвал бы вас на куски.

Будь проклят Даглас за то, что так унизил ее! Будь проклят Никслаус за то, что потворствовал этому.

– Я убью его, – поклялась Эрика.

– Не глупите. Как бы хорошо вы ни научились фехтовать, вам с ним не сравниться, – сказала Сантиоль. – Он не просто так стал псарем Гончих.

Эрика остановилась и обернулась на двух мужчин, которые беседовали с дедом. Никслаус наблюдал за ней. Ей хотелось стереть с его лица эту мерзкую улыбочку.

– Может, и так, – отозвалась она. – Но я прослежу, чтобы Норрин добралась до Адро. Это посрамит их обоих. И они никогда не узнают, что это была я.

***

Приглушенные голоса заставили Норрин моментально выбраться из импровизированной постели в поисках какого-нибудь укрытия. В считанные секунды она полностью проснулась, схватила одеяло, корку хлеба, оставшуюся после ужина, и все остальное, что могло бы выдать ее присутствие.

Па всегда наказывал ей спать чутко, чтобы, забреди к их засидке неудачливый олень, она была готова сесть на скатке и застрелить его. В последние пару недель, уходя от погони, она активно следовала его совету и сумела избежать столкновения с охотником, а после с фермером, который искал трюфели со своими свиньями.

Но сейчас ее сцапают, как кролика в силках. Она схватила перочинный ножик. Все ее пожитки поместились в одной руке. Вчера вечером Сантиоль рассказала ей про место, где можно спрятаться. Стоит ли доверять этой пожилой женщине? Норрин подбежала к дальней стене конюшни, где, по словам Сантиоль, открывалась старая фальшивая стена. Норрин дернула сломанный брус, пытаясь отыскать щеколду. Ничего не произошло.

Норрин дернула еще раз, но безрезультатно. Как наставница сделала это вчера вечером? Это же нужный брус? Норрин стала лихорадочно дергать, но не могла вспомнить, как открыть тайник.

Она раскидала ногой солому, на которой спала, уничтожая следы ночевки, и вскарабкалась по лестнице на второй этаж. Там сладко пахло сухим сеном. Норрин понадеялась, что это перебьет вонь ее нестираной одежды.

Она протиснулась между двух тюков сена и заползла поглубже в стог, как раз когда внизу со скребущим звуком распахнулась дверь.

– Слышишь что-нибудь? – спросил незнакомый мужской голос.

– Ага, как камни гремят в твоей глупой башке, – ответил женский голос.

– Я серьезно, – сказал мужчина.

– Я тоже. Помоги мне открыть дверь до конца. Нам понадобится свет, чтобы все тут обыскать.

Послышался глухой стук о дерево, затем еще один. По плотно утрамбованному полу конюшни затопали сапоги.

– Милостивый Кресимир, как же я ненавижу холод, – сказала женщина.

– Тогда ты выбрала неподходящее место для зимовки, – хохотнул мужчина.

– Не будь засранцем. Думаешь, я выбирала это задание? Если бы так, то я взяла бы с собой кого-нибудь посимпатичнее тебя. Герцог заставляет нас охотиться на призраков. Мы здесь только потому, что ему хочется обвинить в чем-нибудь отрекшуюся девчонку Леора. Видел его лицо, когда он вышел из кареты? Послушать, как он говорит о ней, так я даже не пойму, чего ему хочется больше – убить ее или трахнуть. Открой-ка окно, а то ничего не видно.