Текст книги "Пороховой маг. Повести и рассказы (ЛП)"

Автор книги: Брайан Макклеллан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 26 страниц)

– Ох, заткнись, – сказал Тамас.

Дьенн выглядела удивленной.

Тяжелая глиняная черепица пронеслась по воздуху и ударила Дьенн в плечо с такой силой, что та упала на колени. Избранная обернулась, пальцы ее задергались. С такого расстояния Тамас почувствовал магию, которую она втянула в мир.

При этом ее сосредоточенность нарушилась, внимание переключилось с него на другое.

Тамас рванулся вперед, освободившись от чар, и в мгновение ока преодолел разделяющее их расстояние. Сначала сломал ей запястье и на всякий случай оттащил подальше от Эрики. Потом схватил ее за горло и поднял над головой.

– Вы и ваше проклятое высокомерие, – сказал он. – Однажды оно вас всех погубит.

Он сбросил ее с крыши. Тело ударилось о брусчатку, будто молотом шмякнули по куску мяса. Дьенн лежала под неестественным углом, уставившись на него снизу, почти наверняка со сломанной шеей.

Тамас вытащил нож и захромал к лестнице.

С избранными всегда нужно действовать наверняка.

***

За три дня до назначенного слушания Тамаса вызвали к генералу Сеске.

Он прибыл на полчаса раньше, немного настороже. Его заставили подождать в приемной перед кабинетом Сеске. Он застыл на стуле со шляпой в руках, одетый в свою лучшую форму, и упражнялся в дыхательных техниках, которым его научила Эрика на уроках фехтования. Успокоиться, по ее словам, можно и без черного пороха.

Судей и генералов для его слушания уже назначили, однако все попытки встретиться с ними заранее потерпели неудачу. Обжалования к генералу Сеске после его возвращения из отпуска были отклонены, письма Железному королю – проигнорированы. Даже Эрика с семьей уехала, и Тамас давно с ней не виделся. Он чувствовал себя слепым, обманутым и слишком уязвимым.

Пробили часы, и Тамаса оставили одного в приемной. Пятнадцать минут растянулись на сорок пять, прежде чем его наконец впустили.

Генерал Сеске сидел за столом, подперев кулаком подбородок, и раздраженно изучал Тамаса. Полковник Вестевен стоял рядом по стойке «вольно» с более приветливой улыбкой.

Сесть Тамасу не предложили.

– Добрый день, генерал, полковник. Капитан Тамас прибыл.

Вестевен хотел было ответить, но Сеске взглядом заставил его замолчать. Несколько мгновений Сеске изучал Тамаса, вытянувшегося по стойке «смирно», прежде чем заговорить.

– Капитан, вам известно, почему вы здесь?

– Нет, сэр.

– Слушание о вашей дуэли состоится через три дня.

– Да, сэр, именно так.

– Я сам знаю, что так, я только что это сказал, – сварливо произнес Сеске. – Вернее, было так. Слушание отменили.

Тамас нахмурился, не смея надеяться.

– Его перенесли?

– Нет. Возвращайтесь домой и ждите дальнейших распоряжений. Вы свободны.

Слушание отменили? Разумеется, это не вся история.

– Сэр, – проговорил Тамас, – могу я узнать подробности касательно слушания?

– Не можете.

Полковник Вестевен наклонился к генералу Сеске и тихо сказал:

– Он имеет на это право, сэр.

Зыркнув на Тамаса, Сеске схватил со стола открытое письмо, достал очки для чтения и приподнял письмо так, чтобы Тамас увидел сломанную королевскую печать. Сердце Тамаса затрепетало.

– Вниманию заинтересованных лиц, – прочел Сеске вслух. – До моего сведения дошла информация о слушании № 74358 по делу некоего капитана Тамаса. Восемь лет назад я своими руками наградил его медалью и потому лично заинтересован в том, чтобы понять, что он за человек. Я провел несколько бесед с капитаном Тамасом и пришел к выводу, что он безупречен. Я считаю дело закрытым. Капитана Тамаса нужно немедленно вернуть на службу, а также пересмотреть его прошение о присвоении звания майора.

Сеске опустил письмо.

– Подписано королем.

Прошло еще несколько секунд, пока Сеске молча перечитывал письмо, будто до сих пор не верил в написанное.

– Наш уважаемый монарх, – сказал он наконец, – ежегодно награждает медалями тысячу героев. Не могу понять, почему он заинтересовался именно вами.

– Не знаю, сэр.

Тамас мысленно выдохнул, с плеч свалилась огромная тяжесть. Он уже решил, что король забыл о нем или даже отказался от их соглашения.

– Разумеется, не знаете, – огрызнулся Сеске. – Вы капитан и простолюдин. Если это не моего ума дело, то и не вашего.

Он снял очки и наставил их на Тамаса, как оружие.

– Король практически приказал произвести вас в майоры. Я не ослушаюсь, но мне это совершенно не нравится. Оформление документов займет много месяцев. А тем временем вас направят в гарнизон Смоляного леса, подальше от моих глаз.

– Спасибо, сэр. Понимаю, сэр.

– Не благодарите меня. Какой бы поворот судьбы или прихоть короля вам ни благоволили, это больше не повторится. Мои офицеры и я не потерпим ваших амбиций. За вами будут следить, капитан, и не вздумайте надеяться, что подниметесь выше майора.

– Мне бы такое и в голову не пришло, сэр.

– И не надо сарказма. Как я сказал, за вами будут следить. А теперь убирайтесь из моего кабинета.

Тамас вышел из кабинета, с удовольствием оказавшись подальше от гнева Сеске, но остановился в коридоре, позволив себе победоносную улыбку. Мгновение спустя его догнал полковник Вестевен, протянув руку и поздравив. Тамас обменялся с полковником рукопожатием и пружинистым шагом покинул Палату Пэров.

Он сбежал по парадной лестнице и замер на площади, наблюдая организованную сумятицу дорожного движения и впервые за несколько месяцев чувствуя уверенность в своей карьере. Он развел руками и сделал глубокий вдох. Весна не за горами. Весной в Смоляном лесу холодно и сумрачно, но лучше это, чем крах всей карьеры. Летом они подготовятся к новой кампании, и он вернется в Гурлу с надеждой на дальнейшее повышение.

– Капитан Тамас.

Голос был резким, как удар хлыста. Тамас обернулся и увидел перед собой высокую женщину лет сорока с небольшим, закутанную в дорогие меха, с украшенным оборками зонтиком. По бокам от нее на почтительном расстоянии держались двое молодых слуг в строгих черных костюмах с рапирами на поясе.

Женщина окинула его взглядом с головы до ног – так аристократ выбирает скаковую лошадь. Тамас дерзко уставился на нее в ответ. Кто она такая? И что о себе думает, рассматривая его, как кусок мяса?

– Миледи. – Тамас неохотно поклонился. – Вы ставите меня в неловкое положение.

Не ответив, она шагнула ближе и медленно обошла его по кругу. Явно аристократка. Тамас вспомнил, что во время их последней встречи король повел себя схоже. Что в головах у этих аристократов, если они обращаются с простыми людьми как со скотом?

Тамас почувствовал, как внутри закипает гнев. Он этого не заслуживал. Ему это не нужно. Только не сегодня, когда он наконец вышел победителем из конфликта с аристократом.

– Что у вас за дела, – наконец произнесла женщина на середине второго круга, – с моей дочерью?

– Прошу прощения?

Женщина остановилась перед ним. Суровый взгляд, подбородок вздернут в тошнотворном чувстве превосходства. Тамасу показалось, что он заметил сходство с Эрикой, но трудно сказать наверняка.

– Вы меня слышали, капитан. Я леди Пенсбрук, дочь герцога Леора, мать наследницы герцогства Леора.

К такому Тамас готов не был. Теперь он видел, как похожи их глаза. Эта женщина намного выше Эрики, но у нее такие же уши, такие же светлые волосы.

– Я не понимаю, о чем вы, – произнес он, вспотев.

Они стояли посреди площади, сверля друг друга взглядами, но говорили не повышая голоса, и, похоже, никто не обращал на них внимания.

– Вы не слишком хороший лжец, капитан. Я спрошу еще раз и требую честного ответа.

Тамас сжал кулаки. Этот изгиб губ. Эта надменность. Она его уже ненавидит, хотя они едва знакомы. Ему хотелось закричать.

– Я намерен на ней жениться. Сначала дослужусь до фельдмаршала, а потом она станет моей женой, и вы ничего не сможете с этим поделать.

– Я и не собираюсь. – Лицо леди Пенсбрук тут же смягчилось. Усмешка растаяла, черты внезапно стали менее суровыми. Она одарила его легкой улыбкой, отчего сделалась в точности похожей на Эрику, и продолжила: – Хорошо, что все прояснилось. Последнее время мы с лордом Пенсбруком согласны не со всеми решениями Эрики, но… думаю, вы ей вполне подойдете. Пожалуйста, закройте рот, капитан, вы выглядите как дурак.

Тамас подобрал челюсть и покатал языком, пытаясь придумать ответ.

Леди Пенсбрук отвернулась, рассеянно крутя зонтик, и глянула на него через плечо.

– Мы решили, что вам не обязательно становиться фельдмаршалом, чтобы вас приняли в нашу семью. Генерала достаточно. Я ожидаю, что до тех пор вы будете вести себя как джентльмен. Так держать, капитан.

Она зашагала прочь в сопровождении слуг. Тамас смотрел ей вслед.

– Вижу, ты познакомился с моей мамой.

Эрика стояла неподалеку от Тамаса. Ее пальцы легонько тронули его, и прикосновение растаяло. Он оглянулся: на ней было алое платье того же цвета, что его обшлага, и зонтик, очень похожий на зонтик ее матери. То же самое платье, что и во время их первой встречи.

– Познакомился, – подтвердил Тамас. – Боюсь, меня слегка одолело косноязычие.

– Так почти со всеми.

– Я не ожидал...

– Ее одобрения?

Тамас кивнул.

– Я сама не до конца верю. Она испытывает особое презрение к устоям аристократов. Дед называет это бунтарским духом, но в таком случае она унаследовала его от него. – Эрика улыбнулась, все еще не поворачиваясь к Тамасу. – Она настаивает на том, чтобы в ближайшие годы мы не появлялись вместе на публике. Твои ухаживания вызовут много разногласий при кезанском дворе.

У Тамаса пересохло в горле. Это как раз та грань, которую он не мог игнорировать. Эрика по-прежнему кезанская аристократка, а для Кеза пороховой маг хуже собаки.

– Неужели это сработает, даже если я и правда дослужусь до генерала? – спросил Тамас.

– Дед думает, что да, а он тот, кто передаст мне свой титул. Остальное значения не имеет. Тебя должны отправить в Смоляной лес?

– Откуда ты знаешь?

Эрика улыбнулась.

– Хочу попросить тебя об одной услуге, пока будешь там.

– Все что угодно.

– Не сейчас. Вечером расскажу.

– Я думал, нам нельзя видеться.

Она вздернула подбородок, все еще глядя в сторону, и показалась ему царственной и холодной. Затем покрутила зонтик так же, как это делала ее мать.

– На публике. За закрытыми дверями... я тебя жду к восьми вечера.

– Где?

Она зашагала вслед за матерью, и он едва расслышал ответ:

– В твоем кармане.

Тамас на миг задумался, прежде чем догадался проверить карман. Там нашлись ключ и аккуратно сложенная записка. Ключ был помечен как от номера-люкс отеля «Золотая черепица» – одного из лучших отелей Адопеста. В записке было нацарапано короткое сообщение: «Нам нужно много сделать, чтобы ты добился того, что необходимо. Э.»

 

Убийство в отеле «Киннен»

Время действия – за 22 года до событий «Кровавого завета»

Пробравшись через снежную слякоть, Адамат свернул с улицы на расчищенную дорожку, ведущую к дому виконта Брезе. Четырехэтажный особняк в Самалианском квартале окружала кованая ограда десяти футов высотой, крохотный дворик утопал в снегу.

Перед домом толпилось с полдюжины констеблей, а внутри, пожалуй, еще вдвое больше. Улицу перегородили два больших фургона, из-за чего зевак только прибывало.

«Деликатностью первый участок полиции Адопеста не отличается», – подумал Адамат.

Полицейские из его старого участка никогда не действовали столь небрежно. Нужно сказать об этом капитану. Хватило бы пары слов кучерам, чтобы те поставили фургоны, не мешая движению.

Войдя в дом, Адамат снял пальто и шляпу и, стряхнув с них растаявший снег, вручил дворецкому.

− Вы кто? – с явной враждебностью поинтересовался тот. – Больше никого не пускают. И так все шастают туда-сюда, и хозяйка...

− Я, – перебил Адамат, – особый детектив-констебль Адамат. Меня прислала капитан участка. Будьте добры, подскажите, где место преступления.

Захлопнув рот и поджав губы, дворецкий принял у Адамата шляпу c тростью и указал на коридор:

− В столовой.

Мысленно обругав себя, Адамат направился в столовую. Надо было дать дворецкому договорить. Хозяйка в ярости? Скорбит? В растерянности? Даже малейший намек на закулисную жизнь домочадцев дал бы ему пищу для размышлений. А уж закулисье тут непростое. Подобно тому, как каждый аристократ играет на большой арене адроанской политики, дома у него ведутся схожие игры, только в меньшем масштабе.

Иногда, как в сегодняшнем деле, они заканчиваются убийством.

Возложив вину за свою несдержанность на погоду, Адамат проскользнул между двумя констеблями, которые таращились на вход в столовую, и задержался на пороге, чтобы достать из кармана носовой платок и прикрыть нос.

За недолгую карьеру в полиции Адопеста ему доводилось видеть и худшие места преступления, но не часто.

Виконт Брезе был высоким стройным мужчиной за тридцать, рано облысевшим, с усами, в которых пряталась выступающая верхняя губа. Он лежал лицом вниз рядом с остывшим камином, на ковре расплылось темно-красное пятно. Кровь, мозги и осколки черепа разлетелись по доброй половине залы.

Адамат осмотрел место преступления, в мгновение ока запечатлев в памяти каждую мелочь с помощью своего дара – незначительной магической способности, благодаря которой он помнил абсолютно все, – и подумал, как же другие следователи обходятся без такого полезного инструмента.

В углу валялась окровавленная сковорода, а рядом с телом – подсвечник с запекшейся кровью.

Над телом виконта стоял на коленях мужчина средних лет с узкой талией и широкими плечами. Как и на Адамате, на нем был коричневый костюм с жилетом, а не черная с серебром полицейская форма, но само его присутствие и внимание, с которым он изучал труп, не оставляли сомнений в его личности.

− Лейтенант Дорри? – позвал Адамат.

− Да. – Не поднимая головы, Дорри жестом подозвал стоящих в дверях констеблей. – Давайте перевернем его.

− Минутку, – сказал Адамат. – Я бы хотел осмотреть тело, пока его не трогали.

Дорри поднял голову и кисло поинтересовался:

− А вы кто?

− Особый детектив-констебль Адамат.

− А, вы, – фыркнул Дорри. – Перевелись из двенадцатого участка вместе с новым капитаном?

− Верно. Капитан отправила меня сюда утром, как только я приехал. Дальше я сам управлюсь.

Дорри посмотрел на констеблей со смесью раздражения и недоверия.

− Сколько вам лет?

− Двадцать три.

Адамат постарался не выдать досады. Вечно все напоминают ему о возрасте. Возраст значим только как показатель опыта, а уж опыта следственной работы у него побольше, чем у большинства адроанских полицейских.

− Хорошо. Но с каких пор здесь распоряжаются констебли? – поинтересовался Дорри.

− В двенадцатом участке я вел девять дел об убийствах, и все они были успешно раскрыты. – Адамат выпрямился.

− Детектив-констебль, – произнес Дорри с фальшивым смешком, – это дело веду я. Наш участок подчиняется непосредственно комиссару, так что какую бы свободу действий ни предоставляла вам капитан на прежнем месте, здесь такого не будет. Детективы-констебли не ведут дела, особенно те, что касаются аристократов.

Адамат моргнул в ответ, пытаясь перестроиться. Он больше не в двенадцатом. И это правда, обычно констебли не ведут дела такого рода. Он еще не знает этих полицейских, а они не знают его способностей. Нужно запастись терпением.

− Я здесь, просто чтобы помочь. – Адамат дружелюбно развел руками.

Дорри несколько секунд пристально смотрел на него.

− Да, но боюсь, что сегодня ваши таланты не понадобятся.

Адамат начал обходить труп, стараясь не наступить в кровь. Он заметил несколько пятен крови, ведущих прочь от тела.

− У вас уже есть подозреваемые?

− Есть.

− И они признались?

− Еще нет, но до вечера признаются. Дело простое. Уверен, даже вам это ясно.

Адамат закончил обходить труп и помедлил, чтобы справиться с раздражением. Он прокрутил в уме все, что слышал о Дорри. Упертый следователь, нерадивый, если не сказать ленивый, с чем соглашались даже его друзья. Кроме того, доводится комиссару племянником.

− Так кто же это сделал? – спросил Адамат.

Дорри поднялся на ноги, и двое констеблей перевернули тело: вечерний костюм покрыт засохшей кровью, рот на застывшем лице разинут, глаза тусклые и пустые. Дорри скрестил руки на груди и натянуто улыбнулся Адамату.

− Вы же знаменитый следователь из двенадцатого. Вот и скажите.

− Я подозреваю, что вы обвинили кухарку.

Констебли переглянулись.

− У Дорри ушло два часа, чтобы это понять, – прошептал один.

Дорри бросил на них свирепый взгляд.

− И как вы пришли к такому выводу?

− Для начала – сковородка, – ответил Адамат. Он перебрал разложенные по полочкам воспоминания за последний десяток лет, пытаясь отыскать среди газет, слухов и разнообразных обрывков сведений что-нибудь о виконте Брезе. – Виконт известен тем, что распускал руки с прислугой. Последняя кухарка – крепкая женщина с сильными руками. Она более чем способна нанести такие удары и достаточно привлекательна, чтобы он положил на нее глаз.

− Из какой бездны вы узнали про кухарку? – поинтересовался Дорри.

− Колонка светской хроники семнадцать дней назад, – пояснил Адамат. – Где она?

− Ее допрашивают в гостиной.

− А леди Брезе?

− Наверху. Никого не хочет видеть, пока все не закончится. Разбирается с прислугой и беседует с нами ее сестра.

Адамат слегка склонил голову. Из глубины коридора ему послышался женский плач – нет, истерические рыдания. Еще бы, если тебя обвиняют в убийстве аристократа.

− Скорее всего, это самозащита, – сказал Дорри. – Ее прекрасно можно понять. Наверное, он принуждал ее силой.

− Но она убила аристократа. Ее ждет гильотина. – Адамат помолчал. – Виконта оглушили, а потом били с ужасающей жестокостью. Вам это о чем-нибудь говорит?

− Да, – коротко ответил Дорри. – Что его хотели убить.

− Да. – Адамат мысленно вздохнул.

Это преступление совершили в приступе ярости, а не от отчаяния. Кому-то пришлось, бросив сковороду, взяться за канделябр и молотить Брезе по черепу секунд тридцать-сорок подряд, чтобы убедиться в его смерти. Не говоря уже о том, что кухарка не способна на подобную ярость. Надо допросить ее наедине.

Дорри медленно кивнул, прищурившись, и с вызовом поднял подбородок.

− Ладно, констебль. Что же, по-вашему, произошло?

− Не знаю, – сказал Адамат. – Стараюсь не делать поспешных выводов. Но думаю, что нельзя исключать подставу.

− О, так кто еще мог это совершить?

− Придется выяснить. Найти мотив, возможность. Я бы исключил самооборону – мотив кухарки, – потому что удар нанесли сзади. Надо опросить слуг.

Дорри усмехнулся.

− Мои люди этим уже занимаются. Только кухарка достаточно сильна, чтобы так ударить. Вы видели дворецкого. Этот старик чуть ли не самый крепкий из всех, кто в тот момент находился в доме.

− Это не могло быть кражей со взломом?

− Прошлой ночью и сегодня утром все окна и двери были заперты.

− А что насчет леди Брезе?

− Как свидетельницы?

− Как подозреваемой.

Дорри опять усмехнулся.

− Леди Брезе тростинка.

− Леди Брезе была чемпионкой по боксу в университете Жилемана, и она прилюдно отчитывала своего благоверного за интрижки.

− Она также троюродная сестра нашего почитаемого монарха, – раздался голос от двери.

Адамат, Дорри и констебли склонили головы. Комиссар Александр походил на медведя. Краснолицый, с длинными светлыми волосами, стянутыми на затылке, он относился к тем людям, что заполняют собой любое помещение – как габаритами, так и самим своим присутствием. Раздувая ноздри, он свысока осмотрел место преступления.

− Мне показалось, вы говорили о кухарке? – спросил Александр.

− Да, сэр, – ответил Дорри. – Наша подозреваемая.

− Наша первая подозреваемая, – поправил Адамат. – Я уверен, что будут еще.

Александр поднял брови и бросил взгляд на Дорри.

− Прошу прощения, констебль, как вас зовут?

− Особый детектив-констебль Адамат, сэр.

− А, – только и сказал Александр. – Наслышан. У вас дар памяти?

− Да, сэр.

− Констебль, – тихо обратился Дорри, – мы можем поговорить за дверью?

Адамат вышел за Дорри в коридор, где лейтенант схватил его за рукав и потащил в кухню.

− Бездна, что вы творите?

− Представляюсь комиссару, – ответил Адамат не без лукавства.

Дорри начинал действовать ему на нервы, а в таких случаях Адамат дерзил. Он не собирался играть ни в какие игры. Он хотел раскрыть убийство.

− Вы что, дураком прикидываетесь? – возмутился Дорри. – Я ясно дал понять, что расследование ведете не вы.

− Но я в нем участвую. Капитан ясно дала это понять. Мы не можем делать поспешных выводов.

− Капитан пока понятия не имеет, как работают в первом участке. И вы тоже. – Дорри ткнул пальцем в грудь Адамату. – Советую вам поскорее узнать свое место. И никогда, никогда не смейте поправлять меня перед комиссаром.

− Мы закончили? – спросил Адамат.

− Да. А теперь катитесь отсюда. Я не хочу, чтобы в моем деле командовал сыщик, который едва вышел из академии.

Уже раздраженный, Адамат пришел в ярость. Какой-то самоуверенный идиот приказывает ему оставить расследование...

− А я не хочу, чтобы невинная кухарка попала на гильотину из-за вашей небрежности, лейтенант!

На последнем слове Адамат наконец захлопнул рот и похолодел. Это ошибка.

− Капитан об этом узнает, – прорычал Дорри.

− Да, узнает! – отозвался Адамат с напускной храбростью. Каким бы он ни был талантливым, он перегнул палку, пререкаясь с лейтенантом. Постаравшись выровнять дыхание, Адамат вышел в прихожую и потребовал у дворецкого свои шляпу и плащ.

***

В участок в центре города он приехал в наемном кэбе и сразу направился в кабинет капитана. Постучав один раз, услышал короткое «войдите».

Капитан Хюви была строгим офицером лет тридцати, с каштановыми волосами и глазами, которые, казалось, замечали сразу все. Она продвинулась по службе от констебля до капитана менее чем за десять лет благодаря сочетанию профессионализма и умения угождать городским властям. Переводясь в первый участок, она почему-то решила прихватить с собой Адамата.

− Что вы здесь делаете, Адамат? – спросила Хюви. – Разве я не послала вас только что в особняк Брезе?

− Я поцапался с лейтенантом Дорри. – У Адамата хватило ума принять пристыженный вид, хотя внутри он все еще кипел. Дорри – тупица.

− Шутите?

− Нет, мэм. Полагаю, он подаст официальную жалобу.

Капитан поморщилась.

− Мы здесь только два дня, а вы уже завели друзей. Великолепно! Что я говорила насчет того, чтобы вы держали свой проклятый рот на замке?

− Простите, мэм.

Хюви только отмахнулась от извинений.

− Не берите в голову. Я рада, что вы вернулись. У меня двое констеблей ждут детектива, чтобы осмотреть место другого убийства, а вы первый освободились.

− Мэм?

− Только что обнаружили коммерсанта у тела его любовницы. Очень похоже, что он в пьяном угаре застрелил девушку. Он не такая большая шишка как Брезе, но довольно важная, чтобы ему обеспечили должное расследование. Я хочу, чтобы вы взялись за это дело.

− Разумеется, мэм. Спасибо.

Адамат вздохнул с облегчением. Его ссора с Дорри все равно не обойдется без последствий, особенно если тот пойдет к комиссару. Но Хюви хотя бы не восприняла ее всерьез.

− Рано меня благодарить, – сказала она. – Вы еще не все слышали. Коммерсант – смутьян, и у него много очень богатых врагов. Как я понимаю, вы вместе учились в университете. Имя Рикард Тумблар вам о чем-нибудь говорит?

***

От полицейского участка до отеля «Киннен» было меньше четверти мили. Отель походил на крепость: столетняя каменная кладка, строгий, неприглядный стиль, контрастирующий с внутренней роскошью. Высотой всего три этажа, здание занимало целый квартал, и долгие годы в нем останавливались высокопоставленные лица, торговцы и аристократы.

Остановившись у стойки, Адамат показал консьержу документы, и тот сообщил, что Рикард Тумблар снял на две недели самые маленькие апартаменты на втором этаже. Адамат отказался от сопровождения и поднялся по парадной лестнице из главного зала.

Здесь с ситуацией справились гораздо лучше, чем в особняке Брезе, но опять же, отель – заведение коммерческое. У номера 211, заложив руки за спину, стоял одинокий носильщик. Он открыл Адамату дверь, когда тот показал документы.

Это был трехкомнатный номер со спальней, гостиной и ванной с водопроводом. В гостиной рядом с обескураженным Рикардом стоял не знакомый Адамату констебль, а дверь в спальню была закрыта.

При виде него Рикард поднялся на ноги.

− Адамат?

− Детектив-констебль, – представился Адамат полицейскому. – Капитан Хюви направила меня вести расследование.

Не обращая внимания на Рикарда, он открыл дверь в спальню.

Здесь стояла кровать с четырьмя столбиками по углам и откинутым пологом, трюмо и пара стульев рядом со столом. Два окна выходили на восток, и комнату заливал яркий утренний свет. Сильно пахло виски.

На кровати лицом вверх лежала деливка с шоколадной кожей, ее наготу частично прикрывала простыня. Девушка была юной и довольно привлекательной, с мягкими чертами лица и идеальной кожей, которую портила только кровь, застывшая вокруг пулевой раны чуть выше виска. Белая простынь пропиталась ярко-алым. Кровать, как рассеянно заметил Адамат, безнадежно испорчена.

Он выглянул в гостиную.

− Констебль?..

− Джайн, – отозвался тот.

− Хорошо. Констебль Джайн, не могли бы вы зайти?

Джайн многозначительно посмотрел на Рикарда.

− Это местный коммерсант, – сказал Адамат. – Никуда он не денется.

− Адамат, – начал Рикард, – я не знал, что ты...

Адамат поднял палец, призывая Рикарда к молчанию, и отошел, чтобы пропустить Джайна в спальню.

− Когда обнаружили тело?

− Примерно два с половиной часа назад. Из номера раздался выстрел, консьерж взломал дверь и обнаружил мистера Тумблара, который в одной руке держал пистолет, а другой тряс тело. Консьержу пришлось вырвать пистолет у мистера Тумблара. Сразу же вызвали полицию.

− Где сейчас пистолет?

− У консьержа.

− Хорошо. Когда вы прибыли?

− Два часа назад.

− Вы тут единственный констебль?

− Мой напарник пошел за обедом, сэр.

− Ушел с места преступления? Чудесно. – Вздохнув, Адамат еще раз обвел взглядом комнату, подмечая малейшие детали. Подошел к окну и ощутил, как через дюймовую щель задувает сквозняк. – Когда вы прибыли, окно было открыто?

− Да.

− А шторы?

− Тоже открыты.

− Это сделала горничная?

− Я не спрашивал.

− Понятно. – Адамат постучал себя по подбородку. – Полог над кроватью был как сейчас?

− Тоже откинут, когда мы прибыли, – подтвердил Джайн.

− Будьте добры, спросите консьержа, откидывал ли он полог и раздвигал ли шторы после того, как отобрал пистолет у мистера Тумблара. Спросите, открывал ли он или кто-нибудь из персонала окно после того, как обнаружили тело. Да, и принесите мне этот пистолет.

− Конечно. Но, прошу прощения, я не думаю, что кто-нибудь входил или выходил через окно. На подоконнике снаружи все еще лежит снег.

− Хорошее наблюдение, – произнес Адамат, хотя уже и сам заметил.

Джайн отправился за консьержем, а Адамат наконец заставил себя выйти в гостиную к Рикарду.

Рикард Тумблар был всего на несколько месяцев моложе Адамата. У него были коротко подстриженные, курчавые каштановые волосы и выпуклый лоб, указывающий на то, что его обладатель уже начал лысеть. Адамат знал, что, несмотря на это, женщины считают Рикарда привлекательным. Он обладал непринужденным обаянием, благодаря которому даже в таком молодом возрасте привлекал инвесторов и сторонников, и деловым складом ума, который Адамат заметил еще на первом семестре университета, где они вместе учились.

Несколько мгновений они пристально смотрели друг на друга. На Рикарде был помятый костюм – похоже, еще с вечера, от дыхания и одежды разило спиртным.

Рикард сглотнул и прочистил горло.

− Привет, Адамат.

− Рикард.

− Сколько не виделись, полгода?

− Год, – поправил Адамат.

− Да. – Рикард уставился на свои ботинки. – Хотелось бы встретиться при других обстоятельствах.

− Ты же знаешь, что я работаю как раз на этой улице.

− Ну, я думал, что после истории с Корой ты, наверное, какое-то время не захочешь меня видеть.

«Тут ты прав», – подумал Адамат.

− Это неважно. – Он махнул в сторону спальни. – Что произошло?

Рикард прошелся пальцами по редеющим волосам и уставился сквозь открытую дверь на кровать. Он поморщился, губы сжались, и Адамату показалось, что он сейчас зарыдает. Но Рикард все же взял себя в руки.

− Я не... я правда не знаю. Вчера вечером я общался с инвесторами по поводу нового предприятия. Последнее, что я помню, – Мелани почти волоком втащила меня по лестнице. Меня разбудил выстрел. Я перевернулся и обнаружил, что она...

Рикард подавил рыдание и опять прочистил горло.

− Ты держал пистолет в номере? – спросил Адамат.

Рикард кивнул.

− Где?

− В ящике трюмо.

− Адамат подошел к трюмо, открыл ящик и обнаружил деревянный футляр. Пистолета не было, как и одного из восьми пороховых зарядов.

− Когда ты проснулся, пистолет был у тебя в руках?

− Рядом на постели. Я взял его... Даже не знаю, о чем я думал.

− Вы ругались?

− С Мелани?

− Да.

− Милые бранятся – только тешатся. Ничего серьезного. Я подумывал сделать ей предложение.

«Ты всегда подумываешь сделать кому-нибудь предложение». Адамат поморщился и вернулся в гостиную, где уже ждал констебль Джайн.

− Ну что? – спросил его Адамат.

− Консьерж говорит, что, когда он пришел утром, окно, шторы и полог над кроватью были открыты. Носильщики, помогавшие усмирять мистера Тумблара, подтвердили.

− А пистолет?

Джайн протянул оружие – изящный гладкоствольный кремневый пистолет с гравировкой на рукояти и украшенным серебром замком. Таким оружием хвастаются перед друзьями, а не пугают врагов.

− Спасибо, – сказал Адамат.

− Как вы думаете, сэр, что произошло?

Адамат бросил взгляд на Рикарда. Оставалось надеяться, что, будь подозреваемый аристократом, у Джайна хватило бы такта не задавать подобный вопрос.

− Похоже, мистер Тумблар проснулся и спьяну пристрелил свою любовницу, – ответил Адамат.

− Никогда бы такого не сделал! – запротестовал Рикард.

− Помолчи, Рикард, – бросил Адамат с раздражением.

Рикарду вечно все сходило с рук: с женщинами, с которыми он спал, с деньгами, которые он занимал и терял в рискованных предприятиях. Адамат всегда знал, что рано или поздно такой образ жизни выйдет Рикарду боком.

Но, видимо, до сих пор все обходилось.

− Я говорю, что похоже на то, – сказал Адамат. – Бегите в участок и передайте капитану Хюви, что мне нужны еще четыре человека, чтобы помочь с обыском и опросом.

− Сказать ей, что у нас есть подозреваемый? – Джайн глянул на Рикарда.

− Нет. Пока не надо.

− Сэр?

− Что бы здесь ни произошло, Рикард Тумблар не убивал свою любовницу.

Джайн вытаращил глаза.

− Как вы можете быть уверены?

Адамат протянул пистолет констеблю.

− Рикард, скольким людям ты рассказывал о своей удали с пистолетом?

− Мог иногда прихвастнуть, – ответил тот.

Адамат поднял бровь.

− Ладно, – признался Рикард. – Довольно часто.