Текст книги "Хемлок Гроув (ЛП)"

Автор книги: Брайан МакГриви

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 16 страниц)

Ты никогда не делала, что большинство…

И вскоре громкость было уже некуда прибавлять и они вместе, Роман и Лета, пели во весь голос, ее волосы развивались из стороны в сторону, пока она танцевала сидя на пассажирском сиденье, а он болтал коленями и изображал, что барабанит по рулю.

Ты никогда не будешь смотреть на свою жизнь, как раньше…

Они начали другую песню, когда заметили бродягу, ошивавшегося в Киллдери парк, лежащим посреди дороги, прямо на их пути. Роман ударил по тормозам и маши-

на с визгом, повернувшись перпендикулярно, грубо остановилась. Воздух наполнился горечью горящей резины, а радио продолжало.

Потому что нет ничего другого делать…

Роман выключил музыку и спросил Лету в порядке ли она.

Она кивнула, глядя на мужчину. Он лежал на своей спине, морщась и интенсив– но сжимая пальцами виски, словно пытался что-то оттуда выжать.

Мы должны ему помочь, – сказала она.

Роман выразил несогласие. Но как же все сложно с этими девчонками и их мне– ниями. Он включил аварийные огни.

Тебе лучше остаться здесь, – сказал он.

Они оба вышли, но лета осталась у машины, а Роман аккуратно подошел к муж– чине. На его рубашке был рвотный след, и он пах как помойка. Роман спросил, все ли с ним хорошо и мужчина решительно замотал головой из стороны в сторону из негодо– вания от услышанного вопроса от Романа.

Это не правильно, – сказал мужчина.

Хотите поехать с нами, – спросила Лета.

Роман поморщился:

Вызвать скорую, тоже хороший вариант.

Я не хочу видеть, – сказал мужчина, инфантильно скуля. – Я не хочу виде-е-е-е-ть эт– о-о-о.

Роман отступил в сторону и набрал 911, а Лета подошла ближе. Он старался остановить ее, пока ждал ответа, но она уже наклонилась к мужчине.

Как ваше имя? – спросила она.

Я не знаю, здесь мужик на дороге, я его чуть не сбил, – сказал Роман в трубку. – Я думаю он шизофреник или около того.

Мужчина посмотрел на Лету с ужасом непонимания. Оболочка его мертвого гла– за дернулась.

Как ваше имя? – снова повторила Лета, со сверхъестественно мягким врачебным так– том, словно медсестра в исполнении Ингрид Бергман.

Ох, 443, – продолжал Роман, – двумя милями южнее Белой Башни. Прямо перед Ин– дейским ручьем.

Во взгляде мужчины чувствовалась какая-то отчаянная важность, необходимость высказаться.

Уроборос, – прошептал мужчина.

Так вас зовут? – спросила Лета.

Он просто, уф, он просто был тут, посреди дороги. Ему действительно нужна кака– я-то помощь.

Его взгляд соскользнул с ее лица. Слезы хлынули из единственного глаза.

Сегодня я видел Дракона… – сказал мужчина.

Она протянула руку.

Не… – крикнул Роман.

Но мужчина уже взял ее руку и сжал, как цветок, который, как известно, завянет после него.

Я Лета, – произнесла она.

Что? – сказал Роман. – Мое имя?

Он повесил трубку и осторожно отвел Лету в сторону.

Слушай, друг, – начал он, – как насчет того, чтобы тихонько отойти в сторону, чтобы нас никто не сбил?

Он проглотил собственную антипатию и предложил мужчине руку. Глаза бродя– ги встретились с его. Видящий глаз, как окровавленное молоко, блестел на свету фар, а затем с опаской замигал. Роман попытался выдавить нечто вроде улыбки, эти усилия

выглядели, будто он пытался поднять несколько тон камней над головой. Видящий глаз превратился в шип, вонзившийся в Романа, и мужчина поднял свои руки, словно защи– щаясь, и они трепетали и махали из стороны в сторону, безумные и изнеженные, пока он кричал во все горло.

Боже! – сказал Роман, отпрянув назад.

Мужчина отчаянно начал ползти к краю дороги

ТЫ! – кричал он. – ЭТО БЫЛ ТЫ! ЭТО БЫЛ ТЫ! ЭТО БЫЛ ТЫ! ЭТО БЫЛ ТЫ!

Роман спокойно стоял и молчал. Он почувствовал давление на свою руку; Лета тянула его к машине. Его глаза уставились на мужчину, который продолжал двигать– ся к кювету, а его ноги продолжали беспомощно толкаться об землю, как машинка на пульте управления, в руках злобного ребенка.

Я не хочу видеть, – жалостливо сказал он себе, и повторял эту фразу еще долго после того, как машина исчезла из виду.

Она сидели в машине в гробовом молчании. Как только они пересекли Индей– скую реку, Лета взглянула на Романа. Лунный свет на его безразличном лице, скользил как шелк на серости камня. Ее рука нежно легла на его и застыла.

Позже тем же вечером, Роман сидел за столом в темной столовой комнате, потя– гивал из фляжки и медленно считал количество кристаллов, из которых состояла лю– стра – 160, он хорошо знал, но производное 40 и четырех звучало комфортнее и спо– койнее для него – когда эти кристаллы озарились, от слабого света

Что ты делаешь? – спросил Роман.

Шелли занимала весь дверной проем. Она была одета в бесформенную ночную рубашку и излучала слабое свечение, ее индивидуальная особенность, когда она пере– живала волнение или тревогу.

Жажда? – сказал он, предлагая фляжку.

Она не пошевелилась, и в ее глазах было оправданное опасение, что после при– вычной тишины, дом Годфри разразится взрывом.

Я в порядке, – неубедительно произнес он. – Я… просто думал.

Ее свечение мягко плескалась в перекрытиях люстры, как свет в крытом бассей– не. Он отодвинулся от стола.

Я уложу тебя, – сказал он.

Они поднялись на чердак, где Шелли спала на груде королевских размеров ма– трасов, скрепленных вместе лентой, натянутой крест-накрест. Шелли не очень-то дружила с кроватными каркасами. Стены от пола до потолка были выложены книгами, в одном краю размещался мольберт, а в другом старинная астролябия, составленная из латунных концентрических колец. Потолок был испещрен множеством светящихся в темноте наклеек звезд и луны.

Шелли села на кровать. Роман стоял возле астролябии и расположив пальцы на внешнем кольце, следящим за орбитой. Он рассматривал потемнение пыли на кончике пальца, глубокомысленные завитушки и водовороты, дающие отпечаток, но не под– сказку. Снаружи, раздался крик совы, и свет Шелли расплылся под ее рубашкой.

Он вытер палец об джинсы и подошел, сел на край ее кровати, отвернувшись от нее. Она ждала, что он что-то скажет.

Мягко он начал напевать с закрытым ртом. Она широко улыбнулась и присоеди– нилась к нему. Он начал петь текст, а она продолжала держать мелодию.

– Этот маленький мой свет, – пел он, – Я дам ему светить…»

Он повернулся и провел пальцами по щеке Шелли, оставив слабый, светящийся след на пути.

Давай, – произнес он. – Почистим твои зубы и сменим обувь.

29 Октября после полудня, Роман удивил Питера, отправив ему на Английском запи– ску. Прошел месяц; сегодня ночью была Луна Охотника. Отношения между ними не развивались с их ранней встречи, что, как считал Питер, было к лучшему. Роман был нестабилен, как монета, крутящаяся на столе: чем ближе она к остановке, тем с боль– шей скоростью одна сторона сменяла другу. Он не был ни орлом, ни решкой. И все потенциальные результаты их продолжающейся ассоциации не казались Питеру ис– ключенными из обширной Иерархии Дерьма Без Которого Он Мог Бы Жить.

Но, затем, без предупреждения, хотя и в соответствии с его подвижной натурой, Роман передал Питеру вырванный кусок бумаги с обезоруживающе простым вопро– сом:

Можно посмотреть?

Передаем записки, мистер Годфри? – сказала миссис Писарро.

И не думал об этом, мадам, – ответил он.

После звонка, Питер подошел к Роману. Он спорил сам с собой весь урок и при– шел к выводу, что удовлетворить любопытство парня куда разумнее, чем укрыватель– ство – отговаривать его, только подольет масла в огонь. Но, по правде, его кровь Ру– манчеков не позволила ему упустить возможность покрасоваться.

Приходи к пяти, – сказал он.

Ебаный страус, этот цыганский анальный пират зовет тебя на свидание? – спросил Дункан Фритц.

Съешь тампон, неотесанный монголоид, – огрызнулся Роман.

Небо было под иерархией красного, когда Роман прибыл к Руманчекам. Питер прово– дил его в трейлер, полным библейского наследия и удобно расположенного недостатка мебели, и ладана, и лечащих камней, и коллекции Голливудских музыкальных пласти– нок, и фигурок мастеров времен Ренессанса, и невозвращенных библиотечных книг, и уголка, посвященного Индийскому Богу Ганеша, светящейся Рождественскими огня– ми, как Гваделупская Дева Мария. Роман сконфуженно остановился у последней. Он спросил, являются ли они индусами или кем-то таким.

Питер помотал головой.

Это Бог нового начла. Но, я не уверен, знал ли это Николай. Он всегда называл его Джамбо и просил одарить его между ног тем же, как его нос. Ник был настоящим неу– чем, – добавил он.

Он провел Романа в кухню и представил Линде, которая засовывала противень с печеньем из арахисового масла в духовку. Она была удивлена, когда Питер проин-

формировал ее, что упырь посетит их после школы: с момента, как ее сын будет отсут– ствовать вечером, это дает ей кого-то, для кого можно готовить. Она усадила ребят за кухонный стол и спросила, хотят ли они молока.

Конечно, – сказал Роман.

Милый? – спросила Линда.

Молочная кислота, – ответил Питер.

Точно, точно, – опомнилась она. Наполнив Роману стакан молока, указала на свой живот, вращением пальца. – Оно делает смешные вещи с его животиком, – объяснила она.

Глаза Питера блуждали за окном, наблюдая закат. Он дышал, как заметил Роман, с некой тревогой, потирая руками оба бицепса, как курильщик, вспоминающий, как давно он затягивался сигаретой в последний раз.

Итак, – начала Линда, – какие планы после выпуска?

Роман пожал плечами, словно это был вопрос такой же важности, что и о планах на выходные.

Думаю, мама купит мне какое-нибудь неплохое местечко в колледже.

Здорово, – сказала Линда.

Рука Питера схватила нож для масла со стола, независимо от каких-либо сзна– тельных мышечных команд. Она положила свою руку на его.

Он нервничает перед этим, – объяснила она. – Гормоны.

У меня есть «Занакс», – сказал Роман. Питер отказался.

Может чуть-чуть, попробовать на зубок, – сказала Линда.

Роман вынул свой контейнер для мятных леденцов и выудил две таблетки, одну он дал Линде.

Это больно? – спросил он Питера.

Питер покачал головой:

Не заметишь, если тебя переедет автобус.

Ты все еще… ты? – поинтересовался Роман.

Питер посмотрел на него. Гадая.

Линда потянулась и ухватила грубую щеку сына.

Он хороший мальчик – сказала она, подергивая плоть своими пальцами с жестоко– стью истинной любви. – Он радость его матери, милый маленький кролик.

Несколькими минутами до половины шестого трое из них вышли наружу. Лин– да проводила Романа к двери, в то время как Питер уже стоял на улице. Он снял свою одежду. Его тело коричневое с густыми островками черных волос. Пенис не обрезан. На правой стороне его ребер была вытатуирована буква, маленькая «г».

Что значит эта «г»? – спросил Роман.

«Гуляй, гондон» – ответил Питер.

Он шел вперед, распуская хвостик и волосы падали ему на плечи. Казалось, будто запах ниспадающей ночи успокаивал его расшатанные нервы и он двигался с грацией и авторитетом, не меньшим, чем выражала земля под его ногами. Воздух был практически беременный ожидаемой магией и угрозой, что с запозданием почувство– вав, Роман спросил в безопасности ли они тут.

Все в порядке, – успокоила Линда. – Просто стой позади.

Роман щелкнул пальцами и сказал:

Блядь.

Что? – спросила она.

Забыл принести Фрисби.

С тяжестью шамана, Питер поднял средний палец. Он взглянул на остатки солн– ца, закатывающегося за горизонт, как красный Меркурий и опустился на колени, голо– ва наклонена и волосы спадают на лицо. Он ждал, пока прозвучит тайное имя. Линда сжала руку Романа. Фетчит сел, с задранной вверх ногой и неторопливо принялся вылизывать себя.

Затем по плечам Питера пробежал спазм. Его ладони сжались, и пальцы врылись в грязь. Хватка Линды стала крепче. Питер закричал так, как нечто, о существовании чего на земле Роман даже не догадывался. Питер упал на бок, его лицо исказилось, словно его вытягивали тысячи невидимых крючков и мускулы задрожали, как змеи в безумной пляске, под кожей. Кот забежал в трейлер. Питер вцепился в пульсирующую плоть на своем животе, оставив мясистые раны, с пробивающейся через них влажной щетиной. Он схватился за кожу и решительно разорвал, плоть сошла, словно костюм для подводного плавания, обнажая кроваво-матовый жилет меха. Роман зажал ладонью нос, как только зловоние падали заполнило воздух, и небрежно то, что еще раньше было известно, как Питер сломилось в своей задней части, его нижняя часть била ла– пами освобождаясь от человеческого одеяния. Мокрый хвост прорвался и распрямил– ся. Оно выло все чаще и жалобнее, пока пасть прорывалась через его губы, раскрыва– ясь и закрываясь, его старое лицо было натянуто вокруг, как устаревшая маска. Оно перевернулось на четвереньки и яростно отряхнулось, разбрызгивая кровь, превращая ее в туман и лишая себя остатков людской кожи в буйной тряске.

Теперь перед ними в сумерках стоял волк. Роман пошатнулся к Линде; он поте– рял центр гравитации. Он не совсем знал чего ожидать от сегодняшнего визита сюда, гораздо меньше, чем открытие двух важнейших истин жизни: что человек может стать волком и, что если у тебя есть привилегия наблюдать подобную трансформацию, то это самая правильная и естественная вещь, которую ты когда-либо увидишь.

Бля, – прошептал Роман.

Волк был огромным животным, высоким и гладким и царственным, как королева луна, сверкнувший желтыми глазами новорожденного, он поднял губы, обнажив белые клыки, и вытянул передние лапы, мех шевелился в воздухе. Глаза Линды увлажнились, наполнившись абсолютом материнского эгоизма, и Роман с чистым восхищением за– видовал клыкам, тем белым, блестящим клыкам, злорадствующим над теми, у кого их нет. Конечно клыки оборотня более длинные и искривленные, больше присущие се– мейству кошачьих. За ними последнее слово; как только челюсти сомкнуться, ничто на земле не вырвется из них. Лупус сапиенс: мудрый волк. Так, Роман, живущий тут всю свою жизнь, наконец-то увидел, истинного хозяина леса. Все остальные – слуги.

Превращение полностью завершилось, Фетчит вышел из трейлера и подошел к волку, который императивно и отчужденно обнюхал кота, прежде чем обратить свое внимание на остатки плоти, из коей он был рожден, и погрузиться носом в ее кучу, с характерным хлюпающим звуком.

Можно мне… погладить его? – спросил Роман, немного придя в себя. Не совсем до той степени в которой он был.

Не когда он ест, – ответила Линда.

Питер, – позвал Роман.

Волк закончил ужин и оглянулся, нос комично был выкрашен красным, и не– возможно было сказать, было ли, или нет узнавание людей в этих старых глазах. Что, однако, было, это уверенное отсутствие типичного для собак проявления привязанно-

сти или интереса. Оборотни, в отличие от других видов, которых они представляют, не вьючные животные. Что определяло полный смысл быть оборотнем. Это было дикое существо, космическое и непостижимое, как все по-настоящему дикие существа, и, ведая всем миром запахов, он развернулся и манерно пошел к деревьям и с шорохом исчез.

***

Через три дня после Ночи Охотника, Кристина Вендалл пробиралась через лесные заросли за своим домом к Валгринс, сделать тайные покупки. Тайлер Лэйн, одиннадцатиклассник, позвал ее в пятницу на свидание, и, мало того, что она побо– рола себя, согласившись, она также планировала сделать что-то, чтобы превзойти его ожидания. Кристина не обладала такой репутацией – на самом деле е репутация была полностью противоположной – но недавние внутренние предзнаменования, связанные с приливами и отливами, предполагали некоторые изменения. Люди меняются – кто сказал, что нет? Алекса и Алиса не покупали это и смеялись, что она все еще краснеет при слове менструация. Кристина краснела. Но люди могут меняться, и если она хочет стать великим писателем своего времени у нее есть обязанности расширять свои го– ризонты. Итак, она запоздала с развитием, это давало ей Персонажа – перипетию, как они называли это в классе драмы, поворот – но теперь, ей нужен был Материал. Близ– няшки благополучно сформировались, когда им было по десять, потому они не пони– мали ее. Они думали, что знают все, но это не так. Насколько они знали, у нее даже не было первого поцелуя. Были вещи, которые они не ведали. Кассирша неодобрительно поджала губы, но молча оформила покупки Кристины. Пизда! возмутительно гремел голос Кристины в ее разуме, с таким пылом, что она мгновенно встрепенулась, не ска– зала ли это вслух.

Видите! Кто будет подозревать девочку, неспособную произнести вслух слово менструация, разгуливающую и называющую людей пездами и жирными старыми коровами у себя в голове? Маленькая дерзкая сучка! Она увидела отражение своей ми– молетной улыбки в зеркале на потолке. Заплатила свои деньги, но у нее все равно было чувство, будто она крадет.

Возвращаясь тем же путем, она крутила пакет на запястье по и против часовой стрелки, когда увидела в земле кроличью нору. Остановилась. Это напомнило ей ее сон. Она посчитала это очередным неблагожелательным оккультным индикатором внутренних изменений, возвращение повторяющегося сновидения, не посещавшего ее годами. Это был простой сон. Она внутри завода, в котором была и прежде, в его тем– ноте можно почувствовать обе стороны своей кожи, и что-то находилось рядом с ней.

Существо того же цвета и запаха, что и тьма. Но, она различала его присутствие; есть разница между местом, где ты единственное живое существо и где ты не один, и что-то здесь – живое. И только одно место, чтобы спрятаться: в темноте она может разглядеть контуры только большого котла, завалившегося на бок. Конечно, если она не знает что здесь за существо, она не может знать чего оно хочет, и есть ли причины прятаться. Но она не может пойти на такой риск, потому она подходит к котлу, кладет руки на край и всматривается вглубь. Что если спрятаться, значит отрезать путь к бегству? Что если внутри котла что-то страшнее? Или там вообще ничего нет? Настоящее бездонное ничто? Но здесь, на заводе, темное существо рядом с ней, и она может чувствовать,

как его не тень падает на нее, оно прямо за ней, и она не знает, что оно захочет с ней сделать, если она обернется посмотреть. Она парализована. Она не знает что делать, повернуться и встретиться с этим лицом к лицу или Прыгнуть В Дыру.

А затем она проснулась.

– Порой ты бываешь такой странной. Тебе надо повязать голову платком и пойти в Са– рай Мозгов, – сказала Алиса. (Сарай Мозгов было распространенным прозвищем для Нейропатологической Лаборатории на холмах Хемлока, в котором хранилось свыше трех тысяч образцов человеческого мозга, являвшихся предметом огромного внимания среди местных подростков.)

Ну и что с того? У некоторых людей забавные сны. И бывают моменты, когда они чувствуют, что каждая клеточка их тела заражена раком, или что когда они дышат, они выдыхают чистый кислород, а вдыхают углекислый газ. Или заливаются исте– ричным рыданием, когда смотрят видео в Интернете, где слон рисует собственный портрет, как недавно Кристина в компьютерном классе, по не более выразительной причине, чем показавшееся ей, что вся безымянная грусть, когда-либо пережитая ею или вся эфемерная жизнь, заключенная в эфир матрицы, есть лишь часть этого видео, созданного для легкого развлечения. Она, поздно и таинственно повзрослевшая, с

назначенным на пятницу свиданием с одинадцатиклассником и с планами просто пока– зать кому-то, что личность способна меняться, такая вот перипетия и что ж!

Пройдя кроличью нору, чуть дальше по тропинке, что-то еще попало в ее поле зрения – нелепое цветное пятно – ткань, платье. Сначала она подумала, что это бродяга и напряглась, но… разве бродяги носят розовое? Она подкралась на несколько шагов, взглянуть. Это была девушка. Лежала на сухих листьях, примерно одного с Кристиной возраста, чуть старше. Лицо красивое, но по-клоунски облепленное мошкарой и тело блестит, словно она не смыла вчерашний макияж, и кем бы она ни являлась, Кристи– на не была знакома с ней по школе, хотя у нее было легкое чувство узнавания. Глаза девушки широко открыты и смотрят в небо застывшим, невидящим взглядом так, как представляла себе Кристина взгляд людей, сидящих на Фенциклидине, хотя даже не знала что такое Фенциклидин, кроме как по нескольким случайным историям отца близняшек, о людях его употребляющих.

Кристина шагнула вперед и начала спрашивать девушку в порядке ли та, но осеклась. Она уронила пакет, содержащий один блокнот, одну перьевую ручку, один диетический чай, и одну упаковку презервативов.

Девушка лежала на земле, ветки и листья застряли в ее распущенных волосах, руки вывернуты под неправильным углом; на груди ее розового платья непристойное изображение кекса и ее кожа и губы оттенком схожи с резиновым клеем, и, как это укрылось от взгляда Кристины: нижняя часть девушки отсутствовала.

Кристина нагнулась к стволу дерева. Нет, сэр. Очевидно это розыгрыш, какой-то дурацкий прикол. Это даже не выглядело правдоподобно со второго взгляда. Скоро Хэллуин и какие-то ребята притащили это из торгового центра и бросили здесь, чтобы какая-нибудь глупая маленькая девочка, прямо как она, нашла это и испугалась. Она, скорее всего, видела ее где-то, на какой-нибудь витрине ужасов, вот почему она «уз– нала» ее. Наверняка ее снимает скрытая камера. Хорошо, если такова ваша игра, она сделает несколько изменений, вот ее золотой шанс.

Ох, – сказала она торсу, – ты меня действительно напугала. – Ее голос изображал, как она представляла себе, тон из порнографии. С которой она не была лично знакома, но

иногда близняшки имитировали. – Ох, ты выглядишь немного бледной. Хочешь… рот в рот?

Она была очень удовлетворена собственным представлением. Невидимые шут– ники где-то в деревьях получат настоящую бомбу для их розыгрыша. Чтож, держите свои штаны, ребята. Она встала на колени, вспыхнула от собственной смелости – что за маленькая шлюшка!

Боже, – сказала она, – у тебя такие милые губки.

Она поднесла свой рот к манекену. Рот манекена был серым и мутным и пах так, как ели бы вы не смогли перебороть смутное желание понюхать банку с компостом.

Кристина отпрянула назад, ее тошнило. Именно тогда она заметила серо-белое дви– жение в нижней части живота, что она сначала подумала, было что-то, что пыталось найти путь наружу. Но затем, как удар, она рассмотрела много и много маленьких пульсирующих жрущих штучек, которые не пытались выбраться; это было последнее, чего они хотели.

***

Кто я? Какая у меня собака в этой борьбе? Я убийца.

Бу.

ЧАСТЬ II

БОЖЕСТВЕННОСТЬ

Орден Дракона

Из архивов Доктора Нормана Годфри:

НГ: Никто не использует это слово, мистер Пульман.

ФП: Это ебаная психушка, это между строк. Проверьте мои записи. Моя удача – дерь– мо, не моя голова.

НГ: Я проверил. Никаких признаков психоза, и ваше МРТ в порядке, но что-то случи– лось в субботу ночью, вы согласны?

ФП: …

НГ: Вы что-нибудь помните об этом?

ФП: Проверьте мои записи. С моей головой все в порядке. НГ: Хотите обсудить это?

ФП: У вас есть имя?

НГ: Мое имя Норман. Доктор Норман Годфри. ФП: Зачем вы мне это говорите?

НГ: Зачем вы спросили?

ФП: Думаете, я не знаю кто вы?

НГ: Разве это важно как меня зовут? ФП: Зачем вы со мной говорите?

НГ: Довольно честно. Потому что моя дочь попросила. Вы встретились с ней в суббо– ту, помните?

ФП: …

НГ: Давайте поговорим о той ночи, мистер Пульман. ФП: Если мы заговорим о ней, вы запрете меня здесь.

НГ: Френки, вы уже сказали больше, чем достаточно об этом, чтобы волноваться об этом. Я просто хочу дать вам шанс, объяснится. Итак, вы постоянно повторяли параме– дикам, что «они» сделали это с вами. Кого вы имели ввиду?

ФП: …

НГ: Вы сказали, «они» убили вас. ФП: …

НГ: «Они» это правительство?

ФП: У меня что, хуй во рту? Я, блядь, не сумасшедший. НГ: Это голоса?

ФП: …

НГ: Они говорят с вами? ФП: Я вижу вещи.

НГ: Как например? ФП: (неразборчиво)

НГ: Что вы видите, мистер Пульман? ФП: Кто умрет еще.

НГ: … Мы можем на минуту вернуться назад и разобраться с тем, что вы подразумева-

ете, говоря, что были убиты?

ФП: А что, блядь, это обычно значит? НГ: Но вы сейчас сидите передо мной. ФП: Они вернули меня назад.

НГ: Как они это провернули?

ФП: Кардиоцеребральное воскрешение.

НГ: Понятно… Можете мне рассказать про Уроборос, мистер Пульман? ФП: Где вы это слышали?

НГ: Это еще одно, что вы постоянно повторяли. Можете рассказать мне об его значе– нии?

ФП: Куда девается душа? Вот почему они убили нас. План, это все их план. Это не правильно. Это не правильно, что теперь мы видим эти вещи. Я не хочу их видеть. НГ: «Нас»?

ФП: Сегодня я видел Дракона…

НГ: Мне трудно вас понимать, мистер Пульман. ФП: Я видел это. Я видел это внутри нее.

НГ: О чем вы говорите? Что внутри кого? ФП: Это внутри вашей маленькой дочки.

***

Если Брук Блюбелл только покачнула улей, Лиза Уиллоуби ударила по нему ку– лаком. Как Брук, Лиза была родом из Пенроуза, но зверь, ответственный за это, оста– вался местным. Поскольку тело не было обнаружено несколько дней, некоторые части до сих пор оставались, не найдены, но самым затруднительным было продолжающееся отсутствие следов. Следы рассказывают историю. Они рассказывают историю, что это за животное и чего оно хочет и как это вплетено в полотно его экосистемы. Животное таких размеров оставляет следы, они рассказывают его историю, у них нет выбора. Но природа не терпит пустоты, и длинные языки готовы более чем заполнить ее. Страх зажигательная смесь; он разжигается с тупостью. Сбежавшее цирковое животное, сбе– жавший сумасшедший, Снежный человек, тайный эксперимент инопланетян, тайный эксперимент Белой Башни, оборотень. Шелли Годфри.

5 Ноября, Роман поймал двух парней загнавших его сестру в секцию шкафчиков девятиклассников. Она сидела на полу, голова между коленей, стоная и пуская слюни, пока толпа смотрела, как парни издеваются над ней.

КТО ЛУЧШЕ НА ВКУС – ТЫ ДЕЛАЛА ЭТО МЕДЛЕННО ИЛИ БЫСТРО – КТО СЛЕДУЮЩИЙ – КТО СЛЕДУЮЩИЙ –

Роман расчистил локтями путь через школьников, и воцарилось молчание, когда он остановился, его зеленые глаза Годфри были отнюдь не добрыми. Парни попяти– лись к шкафчикам, тщетно и глупо лепеча о своей невиновности. Роман посмотрел на свою сестру, на полу. Ее голова все еще наклонена вперед, и массивные плечи подра– гивали от слез. Он перевел взгляд на глаза второго парня и тоном, поражающим своей причинностью сказал:

Поцелуй его. Поцелуй его милый маленький ротик.

Второй парень схватил своего друга и их губы соединились. Первый парень выкинул сжатый кулак в дружеское ухо. Роман уперся одной ногой в шкафчик и помог

Шелли подняться, пока двое друзей боролись на полу, первый яростно отбивался коле– нями и ногтями, пока второй продолжал к нему тянуться. Шелли и лампы под потол– ком асинхронно замерцали.

Когда перерыв закончился, Роман подошел к Питеру, который стоял у стены здания, напевая модную современную R’n’B песню и вырезал непристойные иероглифы на кирпичном фасаде, позаимствованным из кабинета биологии лезвием. Новости о вто– рой девушки не удивили его, лишь время, которое заняло ее нахождение. Теперь он знал, что происходит, или, по меньшей мере, достаточно, чтобы знать, что он предпо– чел бы думать о чем угодно, кроме этого, но, конечно, теперь ему придется стряхнуть упыря со своего хвоста.

Пау– Вау, – сказал Роман.

Прозвенел звонок и они пошли на баскетбольную площадку и сели, облокотив– шись на сетку забора, спугнув несколько голубей.

А ты… уверен, что это был не ты? – спросил Роман.

Я никогда не гуляю на пустой желудок, – ответил Питер.

Есть трава? – сказал Роман.

Питер достал немного из кармана.

И это был не я, – продолжил Роман.

Знаю, – отозвался Питер.

Роман скрыл свое уныние от отсутствия подозреваемого. Он указал на тротуар, имея ввиду землю, то, что под ней.

Думаешь это…

Нет, – сказал Питер. – Это что-то… страннее.

Насколько страннее?

Питер пожал плечами и прикурил косяк. Роман знал, он знает больше, чем гово– рит, и Питер смакует удовольствие, оттягивая момент.

– Варгульф, – произнес он.

– Что? – переспросил Роман.

– Варгульф, – повторил Питер. – Волк нападает, только если голоден, или спровоциро– ван. Если он в порядке. Варгульф, это волк, который сошел с ума.

Как это сошел с ума? – спросил Роман.

Не ест то, что убивает, – ответил Питер. – Это не способ. Это болезнь.

Ты уверен, что это именно оно? – сказал Роман.

Питер передал косяк Роману, кивнул. Он ощутил это еще в первую луну, и в по– следнюю он наткнулся на его запах, но не мог избавиться или разгадать свое открытие; это было не похоже ни на что, что он когда-либо встречал; это не говорило ничего о поле другого волка или намерениях, это был просто запах… злобы.

Это кто-то, кого ты знаешь? – спросил Роман.

Я никогда не знал никого другого, кроме Николая. Но это странный городок. Я это яйцами чую.

Роман кивнул. Он запрокинул голову назад и выдохнул дым.

Теперь, я полагаю, мы найдем его, – сказал Роман.

Питер не понял:

Кого?

– Варгульфа, – уточнил Роман.

Питер снова не понял:

Зачем?

Чтобы остановить его, – снова уточнил Роман.

Питер рассмеялся.

Не смейся надо мной, – возмутился Роман, имея в виду больше, чем произнес.

Прости, – сказал Питер.

Он разорвал девчонку пополам.

Питер молчал. И?

Роман теперь понял, как лучше объяснить:

Ты когда-нибудь слышал об Ордене Дракона?

Питер посмотрел на него. Лучше бы это было к добру.

Это была группа рыцарей крестоносцев. Моя мама рассказывала нам истории о них.

Питер смотрел на него: в основном на него.

Я… я всегда хотел быть воином, – признался Роман.

Питер пришел к молчаливому выводу, что этот разговор был о том, как перепры– гнуть несколько ступеней его Иерархии.

Роман отщелкнул окурок, и он упал недалеко от штрафной линии. Он молча продолжал считать параллелограммы, сформированные наложением рисунка противо– положной баскетбольной сетки. Это было сложно для него, признаться. Он никогда не говорил об этом, даже с Летой.

Ты когда-нибудь нападал? – спросил он. – Как волк?

Нет, – ответил Питер.

А когда-нибудь… хотел?

У меня никогда не было причины.

А я никогда не верил в Бога, – сказал Роман, быстро, как когда выбалтывают незакон– ные признания.

И Николай в свои предсмертные дни не верил, что белка не вылупляется из яйца, – отреагировал Питер, используя расчетливую бойкость как защиту. Он не был готов к такому уровню близости. Ему не нравилось к чему это идет. Внешние слои слетели, чтобы выявить другие внутренние нужды мальчика. Нужды, что, как он думал, Питер сможет помочь удовлетворить. Единственная вещь, пугающая Питера больше, чем нужды людей, была клетка, хотя, в конце концов, какая разница?

Роман продолжил откровения:

Иногда, я вижу вещи. Я вижу эти… тени, и не всегда знаю, реальны они или нет.

Итак, ты все так получил это. Позади этого неприступного и бойкого фасада ве– лось сражение, и он должен был решить: Быть ему Героем или Злодеем? И что может быть более черным – и – белым, чем приключение победить монстра, терроризирую– щего провинцию? Вау. Питер не хотел влезать в это, даже чужим членом.