Текст книги "Время и комната"
Автор книги: Бото Штраус
Жанр:
Драматургия
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 28 страниц)
Нелли спускается по лестнице, идет к Владимиру.
Нелли (настойчиво). Я не спала. Это ты вот только что лежал в шезлонге и крепко спал.
Владимир (вздыхает и смеется). Вот как бывает. Когда двое любят всем сердцем, они иной раз путают друг друга.
Нелли срывает с Владимира пиджак, разрывает рубашку. Видно, что на Владимире коричневый кожаный панцирь.
Нелли. Значит, все-таки дубленая кожа.
Владимир по-прежнему держит вазу и цветы в руках. Он несколько рассержен и смущен.
Владимир. Почему бы и нет? По-твоему, пусть любой озверелый матрос зарежет меня, как только я выйду из дому?
Нелли. Несколько минут назад я обеими руками колотила по твоей кожаной груди. Ты хоть это помнишь?
Владимир. Теперь я вижу причину недоразумения. Это было после обеда, ты хотела ко мне прикоснуться, но я тотчас крепко уснул. Верно?
Нелли. Да, да, да.
Владимир. Но это было вчера, Нелли, а не сегодня.
Нелли. Вчера? Три минуты назад было вчера? Я что же, выпала из времени?
Владимир. Ты несколько перевозбуждена, наверно, тебе приснился дурной сон. И тюрьма еще сказывается. Там ведь все дни на одно лицо.
Нелли. Думаешь, это (стучит себя по голове) не безумие?
Владимир отворачивается, идет в глубь сцены, к галерее, и говорит.
Нелли следует за ним как за магнитом.
Владимир. Это не безумие. Теперь, когда ты опять на свободе, ты должна каждую секунду быть настороже. Стоит тебе хоть раз забыться, не исключено, что внезапно пройдет намного больше времени, чем ты сознаешь. И тогда ты быстро состаришься и станешь безобразной.
Нелли. Да, Владимир. Я буду настороже.
Уходят по галерее. Некоторое время слышен звук их шагов.
Затемнение.
3
Владимир спит в своем шезлонге. По галерее на цыпочках идет Вера. Несет вуаль, похожую на пышный бесформенный комок; образчик этой вуали висит на гардине, возле веранды. «Гора» вуали закрывает верхнюю часть туловища и лицо Веры. Ее невозможно узнать, пока она не кладет свою ношу на софу. Осторожно подходит к Владимиру, убеждается, что он спит. Затем подает знак в глубину сцены, после чего входит Нелли. Женщины возятся с тканью, разворачивают ее, измеряют, собираются кроить.
Нелли. Если б я только знала, кто прислал нам эту роскошь. Ведь на два десятка невест хватит!
Вера. А если это сам хозяин?
Нелли. Владимир? Он твердит, что материал заказала я.
Вера (садится на подлокотник софы и громко рыдает). Его так трудно понять. Никогда не знаешь точно, чего он хочет. Я кажусь себе неуклюжей дурехой. Слоном в посудной лавке. Может, я не всегда нахожу нужное слово, но чувства-то у меня есть! Пускай я не взвешиваю каждое слово, но изображать немую тоже не стану.
Нелли. Но, Вера, что с вами? Он обошелся с вами несправедливо?
Вера. Притворялся немым. Вел себя как первобытный человек. Ни единого слова не произнес, пока вас не было, мадам. Я девушка простая. Мне в жизни не разобраться в этих нелепых противных знаках, которые он все время подавал.
Нелли. Какие еще знаки?
Вера. Сопит носом, чешет подбородок, растопыривает пальцы, задирает полы сюртука, кривит губы, закатывает глаза, плюет, свистит, ворчит – и каждый знак имеет свое значение. Нет, мадам, наша сестра этакий язык никак не может понять.
Нелли. Если б ты его любила, как я, ты была бы рада и счастлива каждому его восхитительному жесту. И ты сама, если только любишь его, чувствуешь, как он бережно ловит и наверняка понимает каждый твой взгляд, каждое движение чувств. Каждое твое слово попадает в густую сеть его мыслей и образов, и он осторожно извлекает его, чтобы вплести сказанное тобой в эту сеть или отцепить и забыть.
Вера. Ах, мадам, у вас у обоих свои тайны, но мы-то другие люди, и у нас свои заботы. Знали бы вы, что за спектакль он устраивал. Снова и снова одна и та же ужасная сцена.
Нелли. Какой спектакль, какая сцена?
Вера. Словами не передать. Такие ужасы про вас живописал. Будто вы убили того химика. И будто продумали все это до мельчайших деталей, тихо и жестоко.
Нелли. Это неправда. Что он вам нарассказал?
Вера. Ничего. Только изображал, да так мерзко. Ровно танцор, молча, как одержимый. И будто злодейство было совершено очень аккуратно, по дьявольскому плану.
Нелли (кричит Владимиру). Мерзкий лгун! (Берет себя в руки.) Тут уж ничего не поделаешь. Фантазия у Владимира иногда вырывается из головы и овладевает всем его существом. Но ты же не поверила ни единому его слову.
Вера. Да скажи он хоть слово, я б ему тотчас резко возразила.
Нелли. Ты его неверно поняла. Ты не разбираешься в его играх. Конечно, таким дурацким манером он всего-навсего хотел пожелать тебе доброго утра. Ну а танцем хотел сказать: принеси мне крем для ног, сама видишь, я не могу стоять твердо и уверенно.
Владимир (во сне). Отстань от меня, Якоб. Отстань, Якоб.
Вера. Ему снится отец.
Нелли. Нет, он не спит. Он что-то выдумывает во сне… Откуда ты знаешь, что его отца зовут Якоб?
Вера (немного сконфуженно). Ну как откуда мне знать. Он мне показал жестами. Как и все остальное.
Нелли. А что еще?
Вера. Что у его отца Якоба зоб. (Немного стесняясь, повторяет жест, каким Владимир, очевидно, передал ей эту мысль.) И что поэтому у него одышка. И что его мать (показывает по буквам с помощью пальцев) зовут Элизабет, и она скоро пожалует с визитом. (Показывает жестами пожилую женщину, которая, поставив на землю два тяжелых чемодана, стучит в дверь.)
Нелли. Чего ты только не знаешь! Прямо наперсницей его стала.
Вера. Вы не подумайте худого, мадам. Слишком я много знаю, вовсе с толку сбилась.
Нелли. Тогда попробуем поскорей тебя от этого избавить. (Якобы дружелюбно обнимает Веру за плечи и провожает к месту работы.) К приезду Элизабет здесь должны висеть нарядные занавески. А до тех пор ты обо всем забудешь, правда?
Вера стоит так, что может видеть, как Владимир поднимается с шезлонга. Правой рукой он быстро, как автомат, показывает на Нелли, а потом изображает удушение. Подносит руки к горлу и высовывает язык. Нелли все еще обнимает Веру за плечи. Вера вскрикивает и вырывается.
Вера. Нет. Нет.
Нелли, перехватив взгляд Веры, быстро оборачивается и видит Владимира, который спокойно сидит в шезлонге. Он дружелюбно смеется и пальцем манит ее к себе. Вера обеими руками закрывает лицо.
Нет.
Нелли (идет к Владимиру). Да, Владимир, иду.
Затемнение.
ЗАНАВЕС.
Акт второй1
То же помещение. Новые занавеси уже повешены. Владимир спит в шезлонге. На нем светлая шелковая рубашка и темные брюки. Нелли и братья Спаак стоят у шезлонга и смотрят на спящего. Братья Спаак, словно близнецы, одеты одинаково, серо и старомодно. Что до их фигур, то они образуют комический контраст. Один Спаак тощий и длинный (Спаак 1-й), другой – толстый, маленький (Спаак 2-й). Оба в шляпах, у каждого маленький плоский кожаный чемоданчик с двойной ручкой. Один держит чемоданчик в правой, другой – в левой руке.
Нелли. Нет, он не видит снов. Когда спит, он отдыхает от сновидений.
Спаак 2-й понимающе кивает. Спаак 1-й качает головой в полном недоумении. Они спускаются по ступенькам, садятся рядом на софу. Снимают шляпы, кладут их возле себя. Во время беседы с беспокойной заботливостью следят друг за другом. Спаак 1-й ёрзает на краю софы и иногда неожиданно заглядывает брату в лицо. Спаак 2-й то и дело грузно и неуклюже откидывается на спинку софы, вытирает рукой лицо, снова бросается вперед, чтобы смахнуть волосок с пиджака брата, поправить ему фалды и т. д. Нелли, нервная, расстроенная, снует взад-вперед по комнате.
Спаак 2-й. Мы найдем путь.
Спаак 1-й. Мы найдем пути и средства.
Нелли. Вы решитесь на заурядный шантаж?
Спаак 1-й. Да.
Спаак 2-й. Да и нет. (Оглядывается.) Скандал караулит нас у каждой дверной щелки. От нашего риска дух захватывает.
Спаак 1-й (вскакивает, показывая на Владимира). Этот общительный лунатик выдаст нас всех. Засадит нас всех в тюрьму. Надо его отправить в экспедицию. Куда-нибудь подальше, в страну черных.
Нелли. Я рисковала жизнью, отважилась пойти на страшное преступление, чтобы фармацевтические заводы «Братья Спаак и Ко» завладели лекарством, которое совершит переворот в медицине.
Спаак 1-й (вскрикивает). О Господи, Господи!
Спаак 2-й (хватает чемодан, достает бумаги; побледнев и дрожа). В документации, которую вы любезно добыли, таится черное безумие.
Спаак 1-й. Все без толку. Одни накладные расходы.
Спаак 2-й. Наши химики сделали анализ. Sine ira et studio[1]1
Без гнева и пристрастия (лат.).
[Закрыть].
Спаак 1-й. Препарат для легких покойного доктора Манна опасен для жизни.
Нелли (бросаясь к бумагам). Хотите меня обмануть?
Спаак 1-й. Он, правда, эффективно атакует вредную бациллу…
Спаак 2-й. Но при этом сердце оказывается на грани разрыва, нарушается кровообращение.
Нелли. Густав всю жизнь посвятил этому препарату.
Спаак 1-й (глядя на Спаака 2-го). Невероятно. В безупречном знании вредных побочных воздействий ему не откажешь.
Спаак 2-й. Нелли, вы избавили этого авантюриста от смертельного разочарования.
Нелли. Идиот.
Спаак 1-й (показывая большим пальцем на Спаака 2-го). Он прав, как вам известно.
Спаак 2-й. Господин Манн…
Спаак 1-й (кладет Спааку 2-му руку на колено, совсем ненадолго; неудачная шутка). Герман!
Спаак 2-й (невозмутимо). Доктор Манн страдал упорным самообольщением.
Спаак 1-й. Уж не хотел ли он создать собственную фабрику на основе своего несчастного препарата? Идиот.
Спаак 2-й. Все без толку. Дух захватывает.
Нелли (в порыве гнева). Знала бы я вас, ублюдки несчастные!
Спаак 2-й. А какие гарантии предлагаете нам вы, вы и ваша попранная честь?
Спаак 1-й. Нас обременяют залог и расходы на адвоката, но…
Спаак 2-й. Что нас еще больше печалит, так это предварительные инвестиции для внедрения препарата доктора Манна.
Нелли. Выходит, я одна должна расплачиваться за разочарование?
Спаак 1-й. Мы все берем на себя. Мы позаботимся, чтобы вы без убытку и незаметно могли отойти от наших дел.
Спаак 2-й. Вы продадите нам ваши доли имущества…
Спаак 1-й. А в Эльзасе вас ждет аккуратная маленькая фабрика – лекарственные настои для сердца и системы кровообращения, – которую вы с вашим наличным капиталом можете тотчас принять во владение.
Спаак 2-й. Все полностью готово. (Снова достает из чемоданчика бумаги.)
Нелли. Пока я в своем уме, долевые права, которые я унаследовала от отца, останутся в моих руках. Разговор окончен.
Спаак 1-й. Образумьтесь. Даже если бы афера с Манном привела к ожидаемому успеху, нам бы так или иначе пришлось позднее расстаться.
Спаак 2-й. Вы можете представить себе, что предприятие, которым мы руководим…
Спаак 1-й. Сознавая ответственность перед нашими больными и страждущими согражданами…
Спаак 2-й. Что оно окажется под уголовным подозрением?
Нелли (топает ногой, закрывает локтем глаза). Шайка негодяев. Пауки. Видеть вас не хочу. И ни на какие уступки не пойду. (Снимает туфлю, швыряет ее в братьев Спаак.) Владимир! (Бежит к нему, будит.) Пошли. Мы уходим. К нам чума пожаловала в гости.
Не дожидаясь Владимира, поспешно убегает по галерее. Слышно, как она ковыляет в одной туфле. Владимир просыпается, садится в шезлонге. Видит братьев Спаак, которые, несколько перепуганные, сидят на софе, прижавшись друг к другу. Владимир глубоко вздыхает, издавая звук, напоминающий собачий вой. Затем некоторое время спокойно наблюдает за братьями Спаак.
Спаак 2-й (шепотом, Спааку 1-му). Мы должны следовать за ней по пятам.
Владимир. Как к вам попала Неллина туфля?
Спаак 1-й внезапно замечает в своей руке туфлю. Быстро передает ее Спааку 2-му. Спаак 2-й нежно прижимает туфлю к щеке. Спаак 1-й отбирает у него туфлю, ставит на пол.
Спаак 1-й. В самом деле Неллина туфля. Это факт.
Спаак 2-й (найдя отговорку). Наша милая Нелли оставила эту туфлю, потому что мы попросили у нее маленький сувенир.
Владимир (возмущенно). О!
Спаак 1-й тотчас отодвигается от Спаака 2-го и поворачивается к Владимиру. Спаак 2-й принимает более свободную, независимую позу.
Кладет ногу на ногу, скрещивает руки на затылке.
Спаак 1-й (виновато). Порой это не так просто выразить.
Спаак 2-й (усмехается). Нет, нет. Она сбросила туфельку и обнажила ножку.
Владимир (угрожая Спааку 2-му). Слушай, ты. Не зарывайся. Запомни раз и навсегда: туфля будет стоять вон там, потому что Нелли вернется и снова наденет ее на левую ножку.
Спаак 1-й. Совершенно верно.
Спаак 2-й нахально фыркает, покачивая ногой.
Владимир (неожиданно переходит к деловой беседе). Один армейский офицер высокого ранга написал мне недавно, что мы ни в коем случае не станем поддерживать буров войсками. А вы как считаете?
Спаак 1-й. Печально, но верно. Вся Европа сложа руки наблюдает, как англичане откровенно грабят и убивают наших мужественных золотоискателей.
Спаак 2-й (тоном участника политических дебатов). Нет, нет. Так говорить нельзя. Это лишь фразы, частные мнения. Давайте-ка взглянем на реальность. Мы, «Братья Спаак и Ко», тоннами поставляем английской армии дуст и слабительное.
Ни Спаак 1-й, ни Владимир не обращают на Спаака 2-го никакого внимания.
Владимир. Русский генерал никогда бы не смог возглавлять этакую английскую армию, правда?
Спаак 1-й. Никогда. Равно как лютеранский пастор не смог бы возглавлять паломничество в Лурд{5}.
Спаак 2-й (раздраженно). Ложь, ложь. Я сам встречал в Лондоне выходца из России, который теперь воюет против буров. Он, может быть, и не генерал, но офицер высокого ранга. Леонид Марвенский, не то Марвинский. Во всяком случае, с английским игреком в конце своей русской фамилии.
Спаак 1-й (Владимиру). И все же фармацевтическая торговля – сущая благодать. Именно там, где она сопутствует военным кампаниям на черном континенте. Подумайте только, скольким замечательным полководцам в истории пришлось внезапно пожертвовать славу и победу коварной лихорадке. Теперь, однако…
Владимир. Позвольте незамедлительно вам возразить. По моему ощущению, нет ничего более упоительного, чем лихорадочный бред. Когда, как не в этом крайне возбужденном и одновременно крайне безвольном состоянии, мозг захлестывает такое изобилие лучезарных символов, загадочных мыслей и никогда не слышанных голосов. И кто, как не больной лихорадкой, переживает в мгновенья высочайшей физической опасности покой безмерного воодушевления, спасительное равнодушие, в котором отдает себя произволу всего, что происходит или может произойти в его душе и вовне. На зыбкой грани всех границ больной нередко с каждым шагом грезы преступает на две пяди собственную смерть. Он видит себя, узнает себя в древнем образе вечного гуляки, который в полуденный час бродит по берегам своего мозга и развлекается. Я уже давно предпочитаю тяжелый лихорадочный бред всем прочим искусственным райским кущам. Ибо он мощно обрушивается на меня и на мое тело и покидает затем нас обоих, словно сотворенных заново.
Спаак 2-й (раздраженно). Милейший сударь, как можно рассуждать столь эгоистично. Каждый воин, каждый, кому должно выполнить боевую миссию, способен из-за тяжелой лихорадки лишиться всего – и чести, и жизни. (Шепотом; Спааку 1-му.) А ты – зачем ты ввязался в эту нефармацевтическую болтовню? У нас есть куда более важное дело к этому капризному лунатику!
Спаак 1-й (медленно поворачивается к Спааку 2-му). Ах ты, ярмарочный слон. Ты действуешь мне на нервы.
Спаак 1-й хватает Спаака 2-го за талию и вытаскивает ему рубашку из брюк.
Владимир (словно отвечая на реплику). Прежде чем все начинается, я чувствую нервное напряжение. Нервы дрожат и гудят, как телефонные провода на морозе. А глаза готовы выкатиться из орбит, превратиться в прозрачные капли и навеки стечь по холодным щекам, оставив две заскорузлые дырки. Две дырки в снегу от мочи.
Спаак 2-й. Омерзительно. (Достает из брючного кармана носовой платок и громко сморкается. Затем, опершись на подлокотник, подпирает голову ладонью.)
Спаак 1-й (Владимиру). Наши лекарственные препараты…
Владимир (недовольно). А, ерунда.
Спаак 1-й тотчас умолкает, роняет подбородок на грудь.
Ну а потом, когда вспыхнет большая колониальная война, что вы тогда будете делать? Лучше уж молчите.
Владимир встает, садится за письменный стол перед аквариумом. Приводит в порядок свои заметки. Входит Нелли, полностью одетая для выхода. Быстро подходит к своей туфле, ловко надевает ее. Затем уже медленнее идет дальше, останавливается за софой.
(Не поднимая глаз от бумаг). Нелли?
Нелли. Да, Владимир.
Владимир (с улыбкой поворачиваясь к Нелли). «Que tous ses pas etaient des sentiments»[2]2
«О, что это были за чувства!» (франц.).
[Закрыть]. Похоже, ты хочешь мне срочно что-то сообщить.
Нелли (делает несколько шагов к Владимиру, тихо). Не сейчас. Пожалуйста. У меня голова кругом идет. Не знаю, что делать. Вишу между небом и землей.
Владимир (с преувеличенным спокойствием). Но в разумном мире невозможно висеть между небом и землей. Итак, где же ты находишься?
Нелли (взволнованно). Тебе кто-нибудь уже говорил (явно подражая манере речи Спаака 1-го): «Разумеется, мы примем во внимание ваши личные чувства, хотя нам самим таковые неизвестны».
Нелли снимает шляпу и пальто, роняет их на пол. Спаак 1-й вздрагивает, когда Нелли его копирует. Когда пальто Нелли падает на пол, он вскакивает.
Спаак 1-й (пытается выглядеть самодовольно, но слишком возбужден). Вечерний променад в одной туфле? Не слишком ли дерзко?
Владимир (вскакивает, кричит). Эй вы, наглый стервятник! Кто здесь детектив – вы или я?
Спаак 2-й (тоже возбужденно, вскакивает и кричит). А ты заткни пасть, надушенная тряпка, иначе мы сами ее тебе заткнем!
Нелли (громко и строго). Стоп. Не то в глазах у вас почернеет.
Всем телом налегает на спинку софы и ударяет стоящих Спааков сиденьем под коленки, так что они непроизвольно плюхаются на софу. Дальнейшее происходит очень быстро: Нелли подбирает с полу пальто, вытаскивает револьвер, швыряет пальто Спаакам на голову, так что они ничего не видят, и трижды стреляет. Все три пули попадают в аквариум. Спааки кричат, будто пули угодили в них. Руками вцепляются в шезлонг. Изумленный короткий вскрик Владимира, который тотчас обеими руками зажимает дыры в аквариуме. Затем, через несколько секунд, еще один вскрик – Веры, которая вбегает в комнату и видит, что случилось.
Вера. Неужто вам рыбок не жалко? Они ведь задохнутся. Бедный господин Владимир. Пойду принесу ведро, может, спасем.
Владимир убирает руки с аквариума, вода хлещет из дыр на пол. Он берет со стола бумаги, спускается по ступенькам.
Владимир. Брось, Нелли. Рыбкам уже не поможешь. Эксперименты закончены. Все рыбки смертельно больны. Господа фабриканты! Я апеллирую к вашим научным интересам.
Братья Спаак вылезают из-под Неллиного пальто.
Вам стоит заняться моей работой о поражении органов дыхания у пресноводных рыб. Конечно, все, что я здесь подробно изложил, это исследования и наблюдения честолюбивого дилетанта. (Протягивает рукопись Спааку 1-му.) Тем не менее этот труд раскроет вам глаза. С методической точки зрения речь идет о бактериальных возбудителях заболеваний рыб. Но практически я пришел к таким ошеломляющим выводам, как, например: уже слабых следов аммиака, а попросту говоря, нескольких крошек сыра достаточно, чтобы вызвать у молодых вуалехвостов прогрессирующие разрастания и разрушения жаберного эпителия. Вот. Вы, конечно, спросите: человек и рыба – как они соотносятся? Господа, прочтите работу, прочтите. И особенно обратите внимание на главу о так называемой «кровоточащей облатке». У вас глаза полезут на лоб. Вы понимаете, о чем я говорю?
Спаак 1-й (якобы с интересом листает рукопись). Кажется, да.
Спаак 2-й (неудовлетворенно). Вы говорите о фармацевтической стороне дела?
Нелли (крайне раздраженно). Вера, пожалуйста, остановите воду, сейчас же.
Вера идет к аквариуму, останавливается и беспокойно топчется рядом.
Вера. Как это сделать? Понятия не имею. (В конце концов по примеру Владимира закрывает дыры ладонями.)
Спаак 1-й. Дорогой господин Владимир, я взволнован до предела.
Владимир, который действительно взволнован до предела, садится на софу между Спааком 1-м и Спааком 2-м.
Позвольте мне говорить откровенно.
Спаак 2-й (сухо). На прошлой неделе небольшая группа нашего исследовательского штаба отправилась в экспедицию в наши ост-индские колонии. Они будут искать в джунглях Борнео сырье для получения старинных эфирных масел.
Спаак 1-й. В экспедиции множество экспертов. Не хватает лишь одного прилежного, любознательного специалиста по рыбам. И вот перед нами вы. Владимир, вам необходимо испытать свой молодой талант в джунглях. Поезжайте в Батавию{6}. (Откладывает рукопись в сторону.)
Нелли. Владимир. Спаак. Если вы сейчас же не замолчите…
Владимир. Экспедиция. Да-да, но посмотрите на мои ноги. (Начинает снимать туфли.)
Нелли (угрожая револьвером). Спаак, если вы сию минуту не исчезнете, произойдет нечто ужасное.
Элизабет в дорожном платье входит через галерею. В руках у нее два чемодана.
Элизабет. Осторожно, дитя мое. Уже и так произошло много ужасного.
Все оглядываются на Элизабет.
Нелли. Элизабет.
Владимир. Ах, мама, ты приехала слишком поздно.
Вера. Много чего произошло, но теперь все будет хорошо. (Отнимает ладони от дыр в аквариуме и спешит навстречу Элизабет. Берет у нее багаж и верхнюю одежду.)
Элизабет. Нелли, мне нужно срочно поговорить с тобою наедине.
Немного погодя братья Спаак встают и комично прощаются. Уходят друг за другом, оставив рукопись Владимира на софе. Владимир, заметив это, секунду-другую чувствует разочарование. Затем берет рукопись и бежит догонять Спааков. Размахивает ею в высоко поднятой правой руке. Но через несколько шагов начинает хромать. Вера приходит ему на помощь. Владимир опирается на Веру, которая вдобавок изрядно нагружена. Целует ее в правый висок. Все, кроме Нелли и Элизабет, уходят.
Нелли. Предупреждаю. Разговора не получится. Ты его не переживешь.
Элизабет громко вздыхает, идет к Нелли. Обеими руками берет Нелли за подбородок, встряхивает, смотрит ей в лицо. Затем придвигает левое ухо ко рту Нелли.
Затемнение.
2
Январский вечер. Холодный свет сумерек падает в окно веранды. Владимир и Элизабет. Сидят поодаль друг от друга. Владимир за письменным столом. Простреленный аквариум теперь весь заполнен причудливыми растениями. Элизабет в удобном плетеном кресле на возвышении у окна веранды. Дверь в сад открыта. Ноги Элизабет укрыты пледом.
Элизабет. Мой детектив – твой отец, Владимир – вытащил все это на свет Божий.
Владимир. Ночью света нет. (Записывает это предложение на бумаге.)
Элизабет. Кошмарное пробуждение. Я так и знала.
Владимир. Кто перестает четко видеть, легко становится ясновидцем. (Записывает это предложение.)
Элизабет. Ты все равно заведомо ей доверяешь?
Владимир. Мне ведомо немного, но это немногое тесно и прочно взаимосвязано. (Записывает это предложение.)
Элизабет (повторяет). Заведомо.
Владимир. Свое счастье я создам заведомо или не создам никогда. (Записывает предложение.)
Элизабет. Братья Спаак крепко держат вас в кулаке.
Владимир. «Ты напоминаешь мне о моем собственном восприятии», – сказал старый король и рассердился.
Элизабет. Мальчик мой, Нелли обвела тебя вокруг пальца. Она обманывала тебя с любовником. Но и убийством любовника она тебя тоже обманула. Густав Манн был убит не от отчаянной любви к тебе, а ради низменных коммерческих интересов. Нелли убила его по заданию «Братьев Спаак». Она должна была заполучить противотуберкулезный препарат, который он разработал и хранил как зеницу ока. Трагедия о любовниках придумана лишь для тебя и для прокурора. Наивный ты дурачок.
Владимир (оскорбленно). О!
Элизабет (повторяет, почти печально). Наивный дурачок.
Владимир. Не смей так говорить, а то получишь! Ты и в себе-то разобраться не можешь. Сама не знаешь, что несешь. Себя не помнишь, когда говоришь. Не знаешь, как выглядишь. Как ходишь. Понятия не имеешь о впечатлении, которое производишь. Сидишь тут и болтаешь о «разоблачительном факте», а сама – всего-навсего простенький факт, жалкое имя существительное. «Моя мать» – несознательная старуха. И, конечно, ты совершенно не замечаешь того, что я тебе так старательно показываю. Вращаю плечами, гремлю костями, даже потею. А ты и не спросишь, что я тут пишу. Слушай. Нелли может убивать кого угодно. По мне, так хоть и тебя. Пока я не ощущаю боли, когда она рядом, она останется моей единственной любовью.
Элизабет (повторяет безвольно, как эхо). Останется моей единственной любовью.
Владимир. Вот именно. (Повторяет то, что только что сказал, словно бы в первый раз). И, конечно, ты совершенно не замечаешь того, что я тебе так старательно показываю. Вращаю плечами, гремлю костями, даже потею. А ты и не спросишь, что я тут пишу. Неужто совсем отупела?
Элизабет (беспомощно). Что же ты пишешь?
Владимир. Записываю все, что сказал. (Записывает предложение.)
Элизабет. А то, что сказала я?
Владимир. Этого я не записываю.
Элизабет. Не представляю себе, как ты собираешься жить один. Долгие годы. Пока Нелли будет сидеть в тюрьме. Отец считает, ты должен перебраться к нам в деревню.
Владимир (на минуту-другую немеет от отвращения; говорит холодно и спокойно). Ответ на это – спокойное, медленно наполняющееся отвращением удивление. Холодный блеск широко раскрытых глаз. А во рту (отпивает глоток молока) на краешке нёба он придерживает глоток виски. Сказать что-либо в ответ, возразить он не может. Ему бы пришлось прибегнуть к описаниям, употреблять слова в «переносном смысле». Чтобы хоть как-то сдвинуться с мертвой точки.
Элизабет (тревожно). Ну, скажи что-нибудь.
Владимир (испуганно оглядывается). Как? Разве я молчу? Я ведь не молчу, не молчу.
Элизабет (ерзает в кресле). Что? Говори громко и ясно. Что это за ужасный шум? Я тебя не понимаю. (Встает, закрывает дверь веранды. Поворачивается к Владимиру.)
Владимир (цепляется за стул; кричит). Потому что я люблю Нелли до исступления.
Элизабет (печально глядя на него). Мальчик мой, ты опять корчишь рожи.
Владимир (неистово декламирует). «Любовь никогда не перестает, хотя и пророчества прекратятся, и языки умолкнут, и знание упразднится»{7}.
Элизабет. Ты корчишь мне рожи. Ужас какой. Прекрати.
Владимир записывает фразу, которую только что процитировал. Со страницами в руке спускается к Элизабет, подает их ей. Садится в плетеное кресло, укрывает ноги пледом. Элизабет читает первую страницу. Начинает тихо плакать. Садится Владимиру на колени. Он опять забирает страницы себе. По галерее бесшумно – босиком – идет Нелли. Неожиданно появляется в комнате.
Нелли. О, я вам помешала. Я приду попозже.
Элизабет выпрямляется. Нелли она не видит, потому что сидит к ней спиной. Когда Нелли договаривает свою реплику, она поворачивается и смотрит Владимиру в лицо.
Владимир (к Элизабет). Останься здесь. Она тебя не слышит.
Элизабет отворачивается, закрывает уши ладонями.
Нелли (говорит беззвучно, отчетливо шевеля губами). Она знает, чего хочет этим добиться.
Владимир (громко). Что ты говоришь?
Элизабет (тихо, про себя). Твою Нелли я видела босиком. Она выглядит так неприлично.
Нелли (тихо). Она знает, чего хочет этим добиться.
Владимир (прислушивается у правого уха Элизабет). Нет-нет. У нее шумит в ушах. Кратковременное нарушение слуха. Можешь говорить все, что хочешь.
Нелли. Я буду говорить без обиняков. Вы прямо как два голубка.
Владимир (протягивает ей страницы). Можешь прочесть, что я ей ответил.
Нелли берет страницы, читает. По галерее быстро входит Вера.
Вера. Заказное письмо для вас, сударыня. (Подает Элизабет письмо.) Дать курьеру на чай?
Элизабет достает монету из ридикюля, висящего у нее на правом запястье и вручает Вере. Та смеется и поспешно уходит.
Нелли. Дунь ей как следует в ухо. Вы же сидите так близко.
Владимир напуган откликом Элизабет на Верин вопрос о чаевых. Он не хочет, чтобы Элизабет услышала замечание Нелли, и кричит Вере вдогонку, прежде чем Нелли успевает договорить.
Владимир. Вера! Вы вчера накачивали кактусы воздушным насосом?
Вера (из галереи; громко смеясь). Конечно, господин Владимир. А ирис я побрызгала коричневым лаком. Я ведь знаю ваш изысканный, противоестественный вкус.
Нелли смеется. Элизабет неожиданно поворачивается к Нелли.
Элизабет. Якоб прислал мне письмо.
Как только Элизабет бросает взгляд на Нелли, та сразу же выпускает из рук страницы. Элизабет читает письмо. Владимир заглядывает ей через плечо, читает с ней вместе.
Он приедет завтра к обеду. Счастливый будет день. К письму он приложил этот миленький флакончик с нюхательной солью. (Протягивает флакончик Нелли.)
Нелли (берет в руки серебряный флакончик). В самом деле, прелестный флакончик с духами.
Элизабет. Нет, Нелли. Это не духи. В нем яд. На тот случай – так пишет наш отец, – «если тебя мучают смертельные сомнения, от которых можно спастись только самоубийством и которые зачастую внезапно одолевают даже бесстрашного преступника».
Нелли цепенеет, роняет флакончик. Поднимает его и подает Элизабет. Вместо Элизабет флакончик берет Владимир. Отвинчивает крышку, нюхает. Оживляется.
Владимир. Мне вспоминается один русский офицер, помешанный на запахах. Его маленький нос был поражен загадочным обонятельным бешенством. Что бы он ни понюхал – всё это сплошь были запахи его счастливой юности. Запахов, окружавших его в данную минуту, он вообще не воспринимал. Так, долгие годы он пользовался изысканным одеколоном, который – из-за каких-то повреждений – успел превратиться в вонючую жижу. Каждое утро этот офицер брал в руку милый сердцу флакончик и вдыхал драгоценный аромат воспоминания. А на самом деле смачивал лоб и затылок испорченной смрадной эссенцией. В один прекрасный день он упал и умер. Вообразил, что задохнулся от газа. И перед тем, как утратить все ощущения, он понял, что с ним случилось. Я вдруг вскочил…
Владимир вскакивает, Элизабет падает с его колен.
…и мне стало ясно: все кончено. Что-то во мне корчится, дрожь, нервная судорога, последняя мысль настигает меня: газ течет из дырявой трубы; но поскольку мои вкусовые и обонятельные ощущения совершенно притупились от выпитого накануне вечером виски, я не чувствую запаха газа, не чую ничего. Но теперь уже слишком поздно.
Владимир падает в кресло, бьется в судороге, сникает. Неподвижно обмякает в кресле. Нелли подбегает к Элизабет, которая сидит на полу, хватает ее обеими руками и яростно трясет. Элизабет безропотно терпит.
Элизабет (робко). Опасность не так велика, как ему кажется. Поэтому он всегда слишком рано прикидывается покойником.
Затемнение.
3
Около шести часов утра. Владимир сидит за письменным столом. Перед ним на стенке аквариума карта Индонезии. Владимир читает книгу, время от времени поглядывая на карту и тыкая пальцем в то или иное место. Внезапно на галерее раздаются шаги. Владимир снимает карту, складывает ее, гасит свет и прячется в кровати, занавешенной белым пологом. Входит Нелли.
