Текст книги "Шпионаж под сакурой(СИ)"

Автор книги: Борис Сапожников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 20 страниц)

Что же противопоставить такой тактике?

Идти за советом к Рудневу Ютаро не хотел. Тот, скорее всего, отказался бы его давать. По какой причине, юноша не понимал, однако уважал его выбор. Да и нечего полагаться на других – надо самому искать решение. Вспоминая прежние схватки, Ютаро понимал, что враг может выставить против них кого угодно и в каком угодно количестве. Пусть это и очень сильно устаревшие модели, однако при том численном превосходстве, что было у них во время сражений в подвалах объекта «Лаборатория» или в тайном убежище врага, они вполне могли уничтожить отряд. И не в тренировочном бою, а по-настоящему. Даже и сейчас, каждый раз, когда фатально повреждали любой из доспехов отряда, у Ютаро сердца кровью обливалось от осознания, что вне вымышленной реальности тренировочного вычислителя пилот его отряда бы расстался с жизнью.

Усилием воли Ютаро заставил себя сесть за стол, взялся за перо и бумагу, принялся чертить схемы построения врага. Когда были готовы почти два десятка таких планов, он стал вычерчивать возможные расположения доспехов духа его отряда. Потянулись по бумаге линии перемещений, перечёркнутые крестами огневых столкновений. Один за другим листы летели на пол, и скоро уже по всей комнате валялись они, похожие на слой грязно-белого снега. Они противно шуршали под ногами, и Ютаро казалось, что это все его надежды стать толковым командиром валяются сейчас на полу, годные лишь на то, что полететь в урну и гореть синим пламенем.

Совершенно отчаявшись, юноша рухнул, не раздеваясь, на постель и уснул тревожным сном, не принесшим ему с утра никакого облегчения.

Проснулся я совершенно разбитым после длинной тренировки с Накадзо. После того, как я надел щитки, антрепренёр перестал щадить меня. Мы обменивались ударами, сталь эспадрона оставляла зарубки на дереве меча, во все стороны вместо искр сыпались щепки. Вот Накадзо чаще удавалось достать меня. Пусть щитки и смягчали удары, но те оставались весьма болезненными. Мы бились до полного моего изнеможения и как только Накадзо объявил об окончании тренировки, тут же опустился на пол, откинувшись спиной на стену.

– Вы делаете определённые успехи, – сказал мне Накадзо, – хотя, боюсь, времени для настоящей подготовки к схватке с Юримару у нас нет. Я не понимаю, почему Дорутон-сан столь прозрачно намекнул, что ты – ключ к погибели Юримару.

– Я тоже не слишком хорошо это понял, – пожал я плечами, – но, видимо, старцу видней. Хотя я материалист до мозга костей…

– Вы лжёте сейчас не только мне, – отрезал Накадзо, – но и самому себе, Руднев-сан.

И у меня внутри всё похолодело. Я почувствовал так же, как когда Мидзуру практически разоблачила меня. Но не было у меня ни пистолета, ни винтовки, только эспадрон, да и с тем мне против Накадзо выходить глупо, он меня деревянным мечом на запчасти разберёт.

– Какой же вы материалист, – продолжал Накадзо, – если медитируете и ходите в тонкий мир вместе с Рюхэем-сан. Вы на себе почувствовали воздействие кристаллов духа, стали единым целым с доспехом, и продолжаете называть себя материалистом.

Я потёр лоб пальцами. Да уж, возразить тут было нечего. Я попрощался с Накадзо и отправился спать, чтобы проснуться совершенно разбитым.

Утром меня встретил Рюхэй. Монах не стал расспрашивать, где я был вчера и почему пропустил медитацию. То ли его уже проинформировали о том, что произошло, то ли ему это было совершенно неинтересно. Сразу после завтрака мы расселись на полу в ароматном дыму сандала и иных благовоний.

Сколько ведёр я перетаскал в тот раз и не упомню. Но руки не заболели, пота ни капли не пролилось, даже дыхание не сбилось. Я чувствовал себя преотлично. Меня радовала нетрудная теперь работа, плеск воды, блики невидимого солнца на её поверхности, которые совершенно не резали глаз.

– Довольно, – сказал мне Рюхэй, когда очередное ведро с весёлым плеском рухнуло в глубину колодца. – Лучшего результата вам, Руднев-сан, уже не достичь. Теперь сосредоточимся на выдержке.

Я всё же вытянул ведро с водой, вылил его и поставил на край колодезного сруба. После чего обернулся к Рюхэю. Но вместо монаха увидел знакомого самурая, желающего располовинить меня где-то в районе пояса. Уклониться я просто не успевал, а потому сосредоточился на том, чтобы не дёрнуться, принять на себя удар. Меня уже однажды рубали шашками и потому мне слишком хорошо знакомы ощущения, когда сталь входит в тело. Пронзительный холод, острая боль и горячая кровь, хлещущая из раны. Но в этот раз ничего подобного не было. Искривлённый клинок японского меча прошёл сквозь меня, не причинив ни боли, ни ущерба. Самурай ничуть не смутился. Плавным движением он как бы провёл дугу и нанёс новый удар, на сей раз, целя мне в лоб. Теперь не уклониться было намного сложнее. Усилием воли мне удалось словно цепями сковать своё тело. Я старался не глядеть на стремительно приближающийся к моей голове клинок. Он снова прошёл сквозь меня, отдавшись в теле только лёгким холодком. Третий удар был мастерским выпадом, я запомнил такой ещё по дуэлям с Накадзо. Самым удивительным было то, что я ощутил удар круглой гарды в грудь – клинок же, как и в прошлые разы, прошёл сквозь меня, не причинив вреда. Самурай выдернул меч, поклонился и растворился в воздухе.

– Ну что же, Руднев-сан, – сказал мне Рюхэй, – теперь вы вполне готовы для того, чтобы начать тренироваться в доспехах духа. Но всё же советую вам быть очень осторожным с кристаллами духа. При малейших признаках эйфории немедленно обращайтесь ко мне.

Когда Ютаро пришёл к Накадзо с очередными планами сражений, тот отмёл их широким жестом, сметя листы в корзину для бумаг.

– Неужели, всё так плохо, Накадзо-тайса? – опешил Ютаро.

– Нет, – ответил тот. – Просто эти планы теперь не годятся никуда, потому что Руднев-сан возвращается в строй. С завтрашнего дня он приступает к тренировкам в доспехах.

– Понятно, – сказал Ютаро. – Теперь надо будет дорабатывать схемы с учётом его доспеха. Вы только скажите, сколько мехов вы выставите дополнительно. Без этого схемы не будут иметь никакого смысла.

– Пока никаких новых мехов не будет, – отмахнулся Накадзо, – вам бы и с Рудневым справиться для начала с тем количеством, что имеется сейчас. Как только сумеете более-менее уверенно разгромить их, тогда и подумаем об увеличении количества противников.

– С вашего разрешения, я вернусь к себе, – предложил Ютаро, – и поработаю со схемами, Накадзо-тайса?

– Нет, – отрезал тот. – Поработай здесь. А я погляжу, как ты это делаешь. Вот тебе перо и бумага, – он вынул из ящика стола несколько листов, пододвинул к юноше письменный прибор, – работай.

Ютаро принялся сосредоточенно повторять вечерние упражнения. Вычерчивал диспозиции отряда и мехов врага, стрелки и кресты перемещений и огневых столкновений. Но и присутствие рудневского «Коммуниста» не помогало. Врагов было слишком много. Ни одна из тщательно вычерченных схем не давала «Труппе» победы. Один за другим листы летели в корзину.

– Может быть, я поставил перед тобой невыполнимую задачу, Ютаро-кун? – спросил у него Накадзо.

– Таких не бывает, – отрезал юноша. – У любой задачи есть решение, вопрос только в том, сколько времени и усилий потратить на его поиски. – И он снова с азартом принялся чертить схемы построений.

– Самый верный подход, – кивнул ему Накадзо, – но ты, Ютаро-кун, всё ещё упорно отказываешься использовать все возможности, которые дают доспехи духа. А ведь именно в этих особенностях всё и заключается.

– Но как мне узнать эти возможности?! – поднял глаза на тайса Ютаро.

– Поговори с Наэ-кун для начала, – посоветовал тот. – Она ведь понимает в доспехах больше любого из нас. Ещё стоит побеседовать с Дороши-кун, расспросить о показателях МТВ.

– Это даст мне представление о характеристиках мехов, – размышлял вслух Ютаро, – но не о тех особых возможностях, о которых вы говорили, Накадзо-тайса. Ведь они, как я понял из прежних разговоров с Наэ-кун, индивидуальны для каждого пилота и от доспеха, собственно, не зависят.

– Значит… – начал фразу Накадзо.

– Надо поговорить со всеми пилотами отряда, – щёлкнул пальцами Ютаро. – Расспросить пилотов об особенностях поведения их доспехов в различных ситуациях. На тренировке и в реальных боевых условиях. И уже на этой основе попытаться строить свои схемы.

– Вот и займись этим, – велел ему Накадзо, – вместо того, чтобы бумагу марать без толку. А следующий рапорт с просьбой об отставке я тебя, Ютаро-кун, заставлю съесть.

Молодой человек почувствовал, что щёки его наливаются огнём. Он совершенно забыл об этом рапорте, который хотел подать Накадзо, в случае если тайса снова отметёт все его схемы. А он оказывается затесался между листами с теми самыми схемами.

Дороши перехватила меня сразу после репетиций. Я, как раз, собирался вместе со всеми идти в подвал, чтобы там сообщить о том, что Рюхэй разрешил мне тренироваться.

– Погодите, – сказала она мне. – Нам надо поговорить.

– Мне разрешили тренироваться, Дороши-сёи, – сообщил я ей, – так что предлагаю побеседовать по дороге в зал.

– Тогда уже после тренировки, – с каким-то странным облегчением сказала Дороши и поспешила, оперёдив меня, к лифту.

Я переоделся вместе с Ютаро. Молодой человек сиял, как новенькая монетка, и всё расспрашивал меня, как ведёт себя обычный мех в боевых условиях, а также почувствовал ли я отличия, когда ненадолго сел в кабину «Коммуниста», переделанного в доспех духа.

– Я не сражался на «Коммунистах» до этого, – отвечал я откровенной ложью, – так что сравнивать, на самом деле, не с чем. С другой стороны, БМА, вроде «Большевика» или «Подпольщика», на которых я воевал, в любом случае очень сильно отличаются от «Коммуниста», даже не оснащённого кристаллом духа. Так что я не смог бы понять отличий в характеристиках, что дают кристаллы, от просто конструктивных отличий. – А вот это было чистой правдой.

– Вы уже в курсе того, что против отряда теперь выпускают мехи самых разных стран, – сообщил мне Ютаро. – Я сейчас бьюсь над разработкой стратегии против них. Но пока у меня ничего не получается.

Я не стал говорить ему никаких ободряющих благоглупостей, и мы молча прошли до тренировочного зала. Нам пришлось подождать девушек, а после и Накадзо-тайса, который задержался почти на четверть часа. Он вышел к нам, занял своё место у пульта, рядом с Дороши и дал сигнал к началу тренировки.

Мехов врага, действительно, было очень много, но шли они самым обычным для таких раскладов ордером. В этом построении есть несколько уязвимых точек, вот только Ютаро, по молодости лет, да из-за отсутствия сухопутного боевого опыта, не замечал их. Я же не стал повторять прошлых ошибок и подсказывать ему ничего не стал. Хотя отлично понимал, что нынешняя его тактика принесёт нам тяжкое поражение. Так оно и вышло. В первые же секунды передовые мехи противника разбили пары Ютаро и Марина и Готон с Асахико. Враг умело маневрировал, стараясь зажать их в клещи между «Адскими псами» с их смертоносными струями пламени и штурмовыми «Кампфпанцерами», ведущими прицельный огонь из своих противомеховых ружей. Доспехи не спасали преимущества в скорости и вооружении. Слишком высока была плотность вражеского огня.

Когда же наши боевые пары были уничтожены, нам оставалось только принять последний бой. Мы прикрывали мех Наэ, выпускающий последние ракеты в наступающего врага, но продержались недолго. Последний уцелевший «Адский пёс» опалил нас струёй смертоносного пламени. «Кавалеры» и «Кампфпанцеры» засыпали градом пуль, а две штурмовых модели немецких мехов прицельно били из своих ПМРов. На них-то, по приказу Ютаро, в основном, и сосредоточила огонь своих ракет. Выстрелом из ПМРа моему «Коммунисту» перебило коленный сустав, доспех более не мог двигаться, становясь идеальной мишенью для врага. Я открыл огонь из всех орудий, ни в кого особенно не целясь. Пули шли густо, но бестолково, в основном отскакивали от брони врагов, держащихся на почти безопасном расстоянии. Лишь подошедшему поближе, чтобы спалить меня, «Адскому псу» тремя чрезвычайно удачными попаданиями из ШВАКа разворотил кабину, оставив от неё только сумятицу торчащих в разные стороны искрящих проводов и кусков металла. «Адский пёс» опустился на колени, на какое-то время закрыв меня от врагов. Но, конечно же, спасти меня это уже не могло.

Когда бой окончился, и мы выбрались из тренировочных доспехов для «разбора полётов», Ютаро уже мерил шагами зал. Юноша явно был на взводе.

– Что же мы можем им противопоставить? – спрашивал он, ни к кому не обращаясь. – Их слишком много! Слишком много для нашего отряда!

– А что скажете на это вы, Руднев-сан? – неожиданно для всех – и для меня в первую очередь – спросил Накадзо.

– Нашему отряду не составит труда разбить врага даже в таком количестве, – спокойно ответил я. – Просто Ютаро-кун не использует все возможности наших мехов.

– Да что же вы, сговорились все! – вскричал Ютаро. – Все говорят мне об этих возможностях, но как я не стараюсь использовать их, ничего не выходит.

– Быть может, – предположил Накадзо, – ты используешь эти возможности неверно?

– И как же мне их использовать?! – продолжал пороть горячку Ютаро. – Может, мне кто-нибудь подскажет?

– Никто тебе подсказывать не будет, – осадил его Накадзо, – но если Руднев-сан говорит, что победить врага можно, значит, так оно и есть.

– А может он покажет нам, как победить их? – ехидно, впрочем, как обычно, поинтересовалась Марина.

– Могу показать, – кивнул я, – но только при одном условии. Ютаро-кун не должен слышать моих приказов. В идеале, ему не стоило бы и самой схватки не видеть, чтобы он не начал копировать мою тактику.

– Смотреть, пусть смотрит, – разрешил Накадзо, – а вот команды ему, действительно, слышать ни к чему. Дерзайте, Руднев-сан. – Он указал на тренировочные доспехи. – Ютаро-кун, за мной. – И они вместе направились к пультам.

Мы расселись по доспехам, погрузившись в вымышленную реальность, порождённую машинами Дороши.

– Я займу место Ютаро, – принялся распоряжаться я. – Надеюсь, ты не станешь стрелять мне в спину, Марина-кун? – решил всё же поддеть соотечественницу я. Она промолчала. – Наэ-кун, – продолжил я, – обе тяжёлые ракеты нацеливаете на задний ряд врага, ими надо вывести из строя штурмовые «Кампфпанцеры».

– Но ведь большая часть взрывной силы пропадёт? – удивилась кореянка.

– Не важно, – отрезал я. – Главное, уничтожить мехи, которые могут повредить наши доспехи. Остальные ракеты направь на уничтожение «Адских псов», нельзя допустить, чтобы они подобрались к нам на расстояние, с которого можно выжечь нас пламенем. И только после того, как с ними будет покончено, атакуют боевые пары. Всё понятно.

Мне ответили нестройным согласием, и я дал сигнал к началу боя. Появившиеся враги шли на нас прежним ордером.

– Наэ-кун, – скомандовал я.

Две тяжёлых ракеты сорвались с направляющих и врезались в тыл построения, разнеся штурмовые «Кампфпанцеры» в клочья. Взрывы, несмотря на удивление Наэ, хорошо повредили ещё и несколько «Кавалеров», находившихся в непосредственной близости от них. Вражеские мехи ускорились, но и это работало на нас. Они скорее попали под залпы малых ракет Наэ. Взрывы накрыли первую линию вражеских мехов, превратив «Адских псов» в сгустки пламени. Оно охватило соседние мехи, заставив их замереть на несколько секунд, как будто в замешательстве. И в этот момент я скомандовал:

– Вперёд! Полный ход! Огонь по возможности!

Тяжёлые доспехи духа сорвались в места, будто были не мехами, а гоночными авто. Я и сам не ожидал подобной прыти от своего «Коммуниста». Две основных опасности были устранены, остальные враги мало что могли нам противопоставить со своими «Шошами» и «Гочкиссами». Калибр у пулемётов времён Первой Мировой не тот. Не возьмут их пули нашу броню. А вот мой ШВАК вкупе с японскими авиапушками остальных доспехов рвали вражескую, как бумагу, да и пулемёты наши легко дырявили всех «Кавалеров» и «Кампфпанцеры». Мы прошли через стену пламени, полыхающего на месте «Адских псов», оно только лизало броню наших доспехов, лишь незначительно подняв температуру в кабине. Мы выбивали мехи второй линии, словно мишени в тире. Бой закончился в считанные секунды.

– Как вам это удалось?! – вскричал встречающий нас Ютаро. – Вы разгромили врага с первой же попытки! С первой! То, над чем я бился несколько дней… Вы решили эту задачу с первого же раза! Как?!

– Это и называется боевой опыт, Ютаро-кун, – сказал ему подошедший Накадзо. – Именно то, чего тебе не хватает.

– Я теперь понял своё место в отряде, – сказал я им. – Оно подойдёт мне лучше всего.

– И что же это за место? – заинтересовался Накадзо.

– Военспец, – коротко ответил я, в очередной раз позабыв, что я не на родине, и тут очень многие слова, прочно вошедшие в наш лексикон, совершенно незнакомы даже тем, кто хорошо знает русский. А среди моих собеседников таких знатоков, кроме, естественно, Марины, не было.

– Воен но-супец, – попыталась повторить вслед за мной Сатоми. – Это кто?

Мы с Марииной невольно усмехнулись произношению девушки. У неё из военспеца получился какой-то военный супец.

– Военный специалист, – перевёл я на японский и пустился в объяснения. – Когда создавалась Красная армия, ей остро не хватало кадровых военных. Командные должности им не доверяли по многим причинам, но и вчерашние рабочие, крестьяне и солдаты нормально командовать даже взводом не могут. Им требовались учителя – настоящие военные, которых много осталось достаточно после массового дезертирства солдат со всех фронтов. Многие из них пошли в молодую Красную Армию военспецами – не командовать, но учить командиров военному делу. Примерно так.

– Ты забыл сказать, Руднев-сан, – усмехнулась с немалой долей яда в голосе Марина, – об их судьбе.

– Да, очень многие из них были расстреляны после Гражданской войны, – добавил я штрих к своему рассказу. – Мне нет смысла скрывать этого. Я пострадал, можно сказать, по той же причине, что и они. Кстати, кое-кто из них успели сбежать за границу, как и я.

– Не беспокойтесь, Руднев-сан, – заверил меня Накадзо. – Вам расстрел не грозит.

– Я, в общем, понял суть вашей тактики, – смел тему Ютаро, вновь возвращая разговор в конструктивное русло. – Теперь нам надо освоить её, а после можно и увеличивать количеством мехов врага.

– Приступайте к тренировкам, – сказал Накадзо. – Сегодня вам день на освоение новой тактики. Завтра, действительно, начну увеличивать количество вражеских единиц.

Мы провели ещё несколько вполне удачных боёв. Не смотря на то, что мехи каждый раз с подачи Дороши меняли незначительно тактику, мы уверенно побеждали их, даже не понеся потерь. Ютаро, как не странно, был мрачен и когда выбрался из доспеха, не проявлял никаких признаков веселья, не смотря на наши победы.

– Что с тобой, Ютаро-кун? – спросил у него Накадзо.

– Я никудышный командир отряда, – буркнул он. – Мне все чуть ли не напрямую говорили, что и как надо делать, а я только схемки чертил.

– Ты хороший командир, Ютаро-кун, – возразил ему Накадзо, – только опыта у тебя нет, но это – дело поправимое. Именно сейчас, на ошибках, ты и приобретаешь этот самый, столь нужный тебе, опыт.

– Но почему вы называете меня хорошим командиром, Накадзо-тайса? – удивился Ютаро. – Я ведь без чужой подсказки не смог победить врага.

– У тебя есть самое главное качество настоящего командира, – ответил Накадзо.

– Какое же? – спросил у него Ютаро, но тот уже скрылся в лифте, переодевался антрепренёр в своём кабинете.

– Да что же это за качество, – обратился Ютаро уже ко мне, – что за качество настоящего командира?

– Упрямство, скорее всего, – ответил я с усмешкой, снимая мундир. – Ты что-то про схемы говорил, скорее всего, начертил их чёрт знает сколько, всё пытался на бумаге победить врага.

– Конечно, очень много начертил, – согласился Ютаро, натягивая обычную свою куртку, – но ни на одной победить не смог. Слишком многого не видел, внимания не обращал.

– Вот только занятия этого не бросил, – сказал я. – Не опустил рук, бился над задачей. А раз рук опускать не привык, значит, командир из тебя выйдет хороший. Идём, Ютаро-кун, девушки уже, наверное, поднялись.

Дороши никак не могла найти в себе силы, чтобы поговорить с Рудневым. Она ухватилась за его предложение поговорить по дороге, сделав его предлогом для перенесения разговора. Но после окончания тренировок, пока было свободное время перед репетициями, надо было поговорить с ним. Затягивать это дело ещё сильней ей не позволяла совесть. Девушка окликнула Руднева, когда тот вышел из лифта, и он уже направился к ней, но тут его перехватил китаец – бригадир декораторов.

– Начальник, – размахивая руками, заговорил он, – совсем ты нас забросил. Нарядов не дождёшься, пароход стоит, кафе с ресторацией стоят, одну только пристань забрали. Когда грузовики за остальным ждать?

– Сейчас со всем разберёмся, – ответил ему Руднев. – Вот и Дороши-сан, как раз, тут. Теперь она заведует театральным хозяйством, у неё будем наряды получать и грузовики требовать.

– Идёмте, – сказала им Дороши, у которой снова как камень с души свалился. Беседа со столь ненавистным ей Рудневым откладывалась на неопределённый срок.