сообщить о нарушении
Текущая страница: 42 (всего у книги 93 страниц)
«Пчелы могут передавать друг другу индивидуальный опыт, например, азимут между направлением к солнцу и направлением к обильным цветам. У муравьев тоже есть целый ряд жестов, которые служат сигналами: дай пищи, опасность и пр.». «Между гнездами колонии муравьев происходит постоянный обмен молодью и рабочими. Если он прекращается, гнезда становятся враждующими». «При высокой скученности личинок саранчи возникает стадная фаза, а при развитии в разряженной популяции – одиночная, причем с отличием во внешнем виде. В стадной фазе плодовитость уменьшается до 300 яичек, тогда как в разряженной популяции она составляет 1000–1200 яичек. При этом личинки разряженной саранчи умеют голодать», что не отражается на их здоровье, добавлю я.
Все эти разрозненные фразы, накопанные мной в разных книжках, плюс то, что я уже сказал в предыдущей статье, никоим образом не может быть предопределено в виде инстинкта, записанного в какой–то бесконечно малой частичке желтка. То есть, несомненно, что насекомые думают совершенно так же, как и мы с вами. Правда, по сравнению с нами – немного иначе. У них не хватает воображения и сомнений как у датского принца. С другой стороны, у теплокровных есть тоже инстинкты, например феномен чукчи, который я рассмотрел в предыдущей статье. То есть, интеллект и инстинкт настолько сближаются, что их трудно отличить друг от друга.
Источник разума, который намного хуже инстинкта
Во–первых, доказано, что насекомые и млекопитающие имеют как разум, так и инстинкт, притом произошли они в разных средах. Инстинкт совершенно невообразимого объема знаний передается через совершенно невообразимо малую частичку материи. Кроме как в хромосомах все это никуда не записать. И на это чудо, по–моему, ученые не хотят обращать внимания. Иногда кажется, что наши так сказать чисто интеллектуальные знания, все достижения человечества, – бесконечно малая часть от инстинкта. А через пять минут подумаешь, что инстинкт человека – только малая часть от его накопленных интеллектуальных знаний. То есть, нет прибора для измерения и сопоставления. Таким измерительным прибором, я думаю, надо считать ресурсы и их экономию.
Насекомые произошли на суше, им нипочем радиация и вообще они будут жить вечно. Но они существуют на пределе возможного в смысле ресурсов, они совершеннее чего бы–то ни было на Земле. Значит, они могут жить и в космосе и вообще чуть ли не на поверхности Солнца, там, говорят, не выше 6000 градусов. Потому я и думаю, что предки насекомых – это жители Вселенной. И пусть биологи смеются, сколько им влезет. Именно насекомые хранят всекосмический инстинкт, подкрепляемый и несколько видоизмененный условиями Земли. Но дальше, как бы не было обидно, они развиваться не могут, они на вершине прогресса и именно потому, что сильно экономят, даже на эмоциях. Оговорюсь для шибко въедливых математиков, чтоб они из–за мелочи не отбросили целиком эту мысль. Конечно, насекомые не достигли максимума, ибо самого максимума в этой функции нет, это так называемая кривая сатурации, которая никогда не достигнет своей асимптоты, хотя неуклонно и приближается к ней.
Но насекомые точно так же как и мы с вами имеют паразитов, которых они сделали точно так же как и мы часть из них своими помощниками в жизни. Но простейшие эти не могут жить одни в космосе, в насекомых – другое дело. И даже если насекомое превратится в ледышку при минус 273 градусах по Цельсию, эта совместная жизнь только замерзнет, заснет, но не прекратится. И как только эта совместная жизнь оттает, так сразу же и возобновится. То есть, я думаю, что именно такой симбиоз – есть основа жизни во Вселенной. А думать, как известно, не запретишь. Хотя и еще добавлю: не насекомые перешли жить в воду, дав начало водной жизни, а их нахлебники, простейшие. И там им показалось – хорошо. То есть, насекомые пошли купаться, и часть своих нахлебников потеряли в воде.
Главный же вывод из этого, что насекомые в связи с изложенной экономией, которой сами положили себе предел развития, никогда не станут разумными людьми. Ибо разум – не сумма знаний, каковая у них на сегодняшний день больше нашей, а именно сомнение, заставляющее поступать наобум. Но об этом я уже писал. И на этом с насекомыми закончим. Добавить разве, что насекомые попадают в упомянутые черные дыры и так там сжимаются, что весь их миллионами лет накопленный инстинкт превращается в математическую точку. С этим они к нам и возвращаются при взрыве.
С теплокровными начну разбираться именно с того, что воспитание потомства у них неразрывно связано со значительной частью собственной жизни. У насекомых общаются только взрослые особи, живущие максимум два месяца, притом только между собой, но не со своими детьми. Их дети появятся только месяцев через 10 после смерти родителей. Поэтому–то у насекомых и появился такой сложный социум, когда людей вообще не было на Земле. Фу ты черт, никак не могу отстать от насекомых.
Несомненно, на первом этапе у теплокровных преобладал тоже инстинкт, но потом дело стало меняться, постепенно, конечно. Я не считал точно, сколько потребуется поколений, чтобы наука родителей стала преобладать в сознании и, прежде всего, в создании этого самого сознания. «Ты – мой ребенок» и «я – твое дитя» простые мысли для нас нынешних, когда–то были великим достижением самосознания. С этого оно, собственно, началось. Знаменитая советская поговорка «ты начальник – я дурак, я начальник – ты дурак», только несколько в другом формате (мать – дитя, дитя–мать – дитя), родилась, я думаю в это самое время. Ибо это есть смысл старшинства, обучения и послушания. И, естественно, накопления знаний от живого поколения матерей к живому поколению детей и даже – от живых бабушек. Отцов я тут не считаю, они, как и у муравьев, не имеют никакого значения (подробности в других работах). Но и от мертвых прабабушек – тоже, через живых. Дальнейшее, я думаю, вам и без меня ясно, еще немного и торговое племя выдумает прибыльную торговлю, а там уже недалеко и до всеобщего просвещения и прогресса и даже до открытия электрона. Об этом у меня полно других работ. К этому можно только добавить, что материны наставления вступили в противоречие с инстинктом. Но так как у матери всегда был наготове подзатыльник, а у инстинкта – ничего, то инстинкт стал стремительно проигрывать интеллекту. Хотя кое–что и сегодня от него осталось.
Но тут возникла закавыка, она у меня уже описана в статье «Почему ныне из обезьян не происходят люди», но нелишне повторить. Главное в этой закавыке то, что общая продолжительность жизни – первостепенный фактор. Чем она длиннее, тем больше накапливается знаний и опыта. Но, так как относительная величина времени совместного жительства матери и детей практически постоянна (загляните для интереса в «ЖЖ»), то ребенок приобретает больше у долгоживущих родителей.
Но и длинная жизнь – не панацея. Важна ее интенсивность, притом в том смысле, какую я хочу жизни придать. Травоядные живут дольше хищников, но разве это жизнь? Они же не разгибая шеи питаются день–деньской, им некогда даже взглянуть на небо. А когда не едят, то – спят или пережевывают жвачку, что тоже – продолжение питания. Уж очень скудная у них еда. Хищники живут довольно разнообразной жизнью, но при обилии травоядных им и в голову не придет о чем–нибудь подумать, притом им надо много спать чтобы всегда быть в форме. А жизнь–то у них – пшик, короткая. И какие такие теоремы они передадут потомству? Видите, сколько видов теплокровных мы уже отсекли от научно–технического прогресса?
Но у нас есть еще и всеядные, или собиратели. Это самая перспективная группа в смысле продвижения к разуму. Подробности на этот счет у меня – в других работах, здесь же остановлюсь вкратце на том, что насекомые имеют так сказать раздельное питание , к чему и нас, людей, призывают некоторые ученые. У части млекопитающих (травоядные, плотоядные) существует монопитание, а у части, включая человека, свинью и медведя, питание смешенное (всеядные). Что ближе лежит, то и съел. Хотя, если мясо лежит даже дальше, начинают именно с него, а уж потом с отвращением переходят к траве. Даже волки, которые к траве переходят в последнюю очередь, когда нет не только свежего мяса, но и – дохлятины, которую они все же едят, морщась от запаха. О раздельном питании здесь речь можно вести только как о случайном событии, тогда как у насекомых оно строго детерминировано. Личинки травоядных насекомых питаются смесью углеводов и растительного белка, взрослые особи – только углеводами. Личинки плотоядных насекомых питаются животным белком, взрослые особи – тоже углеводами. Но так как личинка и взрослая особь – это одно и то же животное, разделенное стадией куколки, которая вообще 10 месяцев ничего не ест, то раздельное питание – закон, не подлежащий случайностям стечения обстоятельств.
Вообще говоря, истинное раздельное питание у насекомых ставит некую преграду совершенствованию интеллекта: чего зря думать, когда предопределено? А вот у всеядных, не знающих детерминированного раздельного питания, все время на уме: где б достать кусочек мяса? Хотя трава и не даст им вымереть. Поэтому и говорят, что бытие определяет сознание . Бытие разнообразно – разнообразно и сознание. А разнообразие дает пищу естественному отбору.
И вновь – вода
Вода структурирована, как сама жизнь. Хотя замечено, что даже лед течет, притом не только с гор, но и просто яма, вырытая во льду на Крайнем Севере, постепенно сама собой, невидимо для глаза (как раскрывается бутон цветка в кино) затягивается при сорокаградусном морозе. Но я все же начал о структуре. По одним (из десятков аналогичных) данным науки 912 молекул воды образуют супермолекулу, которая имеет какие–то причины держаться структурированной (организованной) кучкой. Примерно три миллиона таких «кучек» (супермолекул), опять же объединяются в более крупную структуру – ячейку воды в полмикрона в поперечнике, каковую ученые якобы даже рассмотрели в микроскоп.
Это примерно то же самое, что выстроить солдат на плацу: 30 солдат – взвод, 3 взвода – рота, 3 роты – полк. Взвод стоит в каре 5х6, потом промежуток и опять 5х6 еще два раза, в целом это рота. Потом промежуток побольше, и еще две роты, в целом – полк. Само собой разумеется, взвод в каре стоит локоть к локтю и лицом в предыдущий затылок, поэтому связь внутри взвода крепкая, это чувствуется даже по запаху пота. И степеней свободы у такого каре – четыре, не считая вверх и вниз (в рай и в ад). Они равным образом по командам «прямо», направо», «налево» и «кругом» могут шагать на все четыре стороны плотной группой наподобие вышеупомянутой супермолекулы.
У роты – другая особенность: у центрального взвода всего две степени свободы, вперед и назад, а направо и налево путь заблокирован соседними взводами. У крайних же взводов – по три степени свободы, им мешает двигаться только один центральный взвод. И это немаловажно, так как взводы неравноценны по своим возможностям. Крайним атомам–солдатам очень хочется, чтоб рядом кто–нибудь стоял, чтоб чувствовать локоть, а это есть напряжение. Впрочем, крайние солдаты хотят в серединку, если уж слева или справа никого нет. И это тоже – напряжение. Я пока не говорю, в каких именно физических или моральных силах оно выражается.
Пристраиваем к крайнему взводу первой роты крайний взвод второй роты. Положение крайнего взвода вроде бы выравнивается, только не совсем: расстояние между крайними взводами двух соседних рот больше, чем между взводами в середине роты, а мы знаем, что сила уменьшается пропорционально квадрату расстояния, то есть очень быстро. Именно поэтому полк уже не такая крепкая структура, не только как взвод, но даже и рота. О дивизии и армии я даже и не говорю. Дивизия тоже хочет ощущать локоть соседней дивизии, да кто же ей позволит? То есть, вода это примерно как армия со слабыми связями в своих подразделениях, причем с уменьшением величины структур связь внутри них возрастает.
И я ведь совершенно ничего не говорил об индивидуальных чертах каждого солдата, каковых столько, сколько солдат на Земле во все прошедшие века.
Почему я взял такой вроде бы дурацкий пример интерпретации, когда требуется просто рассказать о структуре воды?
Да потому, что ее никто пока не знает (В.Ф. Дерпгольц). Знают только, что при определенных условиях (давлении 5,1 атмосферы, температуре минус 56 градусов и совершенно без всяких примесей) вода может находиться одновременно в парообразном, жидком и твердом состояниях. При этом одних только модификаций льда будет шесть штук, одни из которых тонут в воде, другие – плавают, а третьи при давлении 2,3 х 10 –3 мм ртутного столба и температуре минус 173 градуса будут иметь плотность, примерно равную плотности гнейса (2,3 г/см 3 ). Вы же помните, что у воды плотность единица?
Даже просто структуру молекулы чистой воды никто достоверно не знает, и на этот счет есть около десятка гипотез. Кроме того, по данным В.Ф. Дерпгольца совершенно чистую H 2 O можно получить в самых современных лабораториях лишь на несколько секунд, а обычная вода из крана, например, при 3 и 5 градусах Цельсия имеет одинаковый объем, что совершенно невероятно для всех других веществ. Все другие вещества линейно увеличиваются в объеме при нагревании, то есть снижается плотность. У воды же максимальная плотность в 1 г/см 3 – при 4 градусах Цельсия, а как при увеличении, так и при снижении температуры в диапазоне минус 10 – плюс 20 градусов плотность квадратично уменьшается, составляя при крайних значениях этого диапазона одинаковую величину 0,9982 г/см 3 .
Дальше – больше. Например, теллур (Te), селен (Se), сера (S) и кислород (O) находятся в группе VIа периодической системы Менделеева. Поэтому химические соединения их с водородом должно иметь общие закономерности. Для H 2 Te, H 2 Se, H 2 S так оно и есть, чем больше относительная молекулярная масса, тем выше точка кипения и замерзания. Согласно этой общей для Te, Se, S закономерности точка замерзания Н 2 О должна была бы находиться между минус 90 и минус 120 о С, а в действительности она приходится на 0 0 С. Точка кипения должна бы находиться в диапазоне 75–100 0 С, а она попадает на крайнее значение. И вообще «сам факт существования воды в обычных для земной поверхности термодинамических условиях, – пишет Дерпгольц, – во всех трех фазах (твердой, жидкой и газообразной) делает это вещество крайне удивительным и необыкновенным», ибо все остальные вещества на Земле находятся только в каком–нибудь одном агрегатном состоянии, изредка – в двух, но в трех – никогда.
У воды очень высокая скрытая теплота плавления – 80 кал/г, тогда как у железа – 6, серы – 9,5, свинца – 5,5. Скрытая теплота парообразования у воды (539 кал/г) тоже очень высока, так как 1/3 этой энергии достаточно, чтобы превратить в пар спирт, и 1/8, чтобы жидкую ртуть сделать парообразной. Удельная теплоемкость воды не только в 5–30 раз выше, чем у других веществ (исключая водород и аммиак). Так у спирта и глицерина в три раза ниже, у железа – в 10 раз, у платины – в 33 раза. Но и вообще аномальна у насыщенного водяного пара, при всех температурах и давлениях всегда – отрицательная. Что Дерпгольц называет «поразительным и малопонятным». У воды аномальна дисперсия в области электрических и световых лучей.
Одно только действие магнитного поля при вспышках на Солнце на воду, причем в сотни и тысячи раз более низкое, чем в технологических облучателях (электромагнитные катушки) ускоряют коагуляцию, образование соли не на стенках, а в объеме раствора. Изменение смачиваемости, ускорение и усиление абсорбции, ускорение растворения твердых тел, изменение концентрации газов и так далее. И я даже ведь не упомянул, что природная вода состоит из 18 изотопных модификаций водорода и кислорода. Но и это еще не все. Только модификации одной так называемой легкой воды (обычной, без дейтерия и трития и разновидностей изотопов кислорода) составляют: перекись водорода Н 2 О 3 , перигидроксил НО 2 , заряженная молекула Н 2 О + , гидрооксоний Н 3 О + , экситон Н 2 О – , гидроксил ОН – , гидроксил–моногидрат Н 3 О 2 , поливодород Н 2 О 3 , гиперводород Н 2 О 4 .
То есть, вода неисчерпаемо сложна и многообразна как сама Вселенная. Но и так аномальна, как во Вселенной ни для чего другого просто недопустимо. И я потому вновь вернулся к воде, что кроме недостатков, изложенных выше и не перекрываемых ее преимуществами, у водных животных в отличие от насекомых раскрываются необозримые перспективы мутаций на основе самого излишнего содержания воды в организме. Например, сама бесконечно многообразная и изменчивая структура воды, в которую можно встраивать все что хочешь, делает материал для естественного отбора бесконечно разнообразным.
