Текст книги "Деградация и деграданты: История социальной деградации и механизмы её преодоления"
Автор книги: Борис Шапталов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 23 (всего у книги 25 страниц)
Сначала о русской классической литературе XIX века:
«…ее общее мировоззренческое кредо в основном сводилось к философии надежды, выражению оптимистической веры в возможность перемен, призванных обеспечить человеку достойное существование.
…в начале XX века в русской культуре произошел серьезный разрыв с традицией…"серебряный век", с точки зрения традиционной ментальности, представлял собой декаданс, однако его значение во многом определилось отказом от предшествующей антропологии…Пожалуй, наиболее скандальным произведением той поры оказался небольшой роман Федора Сологуба "Мелкий бес". Его постулат: зло имеет не социальный смысл, а широко и привольно разлито в человеческой душе. Философии надежды здесь нечего делать.
…Новая русская литература засомневалась во всем без исключения: в любви, детях, вере, церкви, культуре, красоте, благородстве, материнстве, народной мудрости…
Последняя четверть XX века в русской литературе определилась властью зла…В литературе, некогда пахнувшей полевыми цветами и сеном, возникают новые запахи – это вонь. Все смердит: смерть, секс, старость, плохая пища, быт. Начинается особый драйв: быстро растет количество убийств, изнасилований, совращений, абортов, пыток. Отменяется вера в разум, увеличивается роль несчастных случаев, случая вообще…На место психологической прозы приходит психопатологическая…Есть попытки его локализовать, объяснить деградацию внешними причинами, списать на большевиков, евреев…злобные ноты бессилия, звучащие у Астафьева, свидетельствуют в целом о поражении моралистической пропаганды.
Вина в равной степени ложится как на предмет, так и на субъект изображения.
…Деградация мира уже не знает гуманистических пределов… В самом писательстве обнаруживается род болезни, опасной для окружающих, что еще более подрывает верования в созидательные способности человека… Смерть становится единственной реальной связью между бытием и сознанием…хотят спастись от навязчивой мысли о неминуемой смерти в грязной пивной, сектах, сексе, галлюцинациях, убийствах, – ничего не помогает. Может помочь только тупость.
Идет заигрывание со злом, многие ведущие писатели заглядываются на зло, завороженные его силой и художественностью, либо становятся его заложниками. Красота сменяется выразительными картинами безобразия. Развивается эстетика эпатажа и шока, усиливается интерес к "грязному" слову, мату как детонатору текста. Новая литература колеблется между "черным" отчаянием и вполне циничным равнодушием. В литературе, некогда пахнувшей полевыми цветами и сеном, возникают новые запах и – это вонь. Все смердит: смерть, секс, старость, плохая пища, быт… Отменяется вера в разум… Писатели теряют интерес к профессиональной жизни героев, которые остаются без определенных занятий и связной биографии… На место психологической прозы приходит психопатологическая». «…на смену "Я знаю, что делать" приходит "ничего не поделаешь". «Война со злом давно закончилась его окончательной победой, но жить-то надо». «В результате вместо спасения – спасительный цинизм», «…читатель получает долгожданную индульгенцию; его больше не приглашают к подвигам».
И как вывод: «Мое поколение стало рупором зла, приняло его в себя, предоставило ему огромные возможности самовыражения… Итак, зло самовыразилось. Литература зла сделала свое дело. Онтологический рынок зла затоваривается, бокал до краев наполнился черной жидкостью. Что дальше?»
А дальше, как показывает общемировая историческая практика, ответом на деградацию становится появление авторитарных и тоталитарных вероучений – религиозных или светских – не важно. Главное, на вопль запутавшихся дается четкий ответ: «Мы знаем, куда вести вас – заблудшее человеческое стадо». И чем усерднее работают деграданты, тем обильнее они унавоживают почву для прихода новых лжемессий-спасителей.
Режиссер Г. Козинцев написал в книге «Пространство трагедии» о таком «авангардизме»: «В дни чумы нет запретов наряжаются в дикие костюмы, напяливают маски; свобода всему, что подавила цивилизация…».
«Дни чумы» – это когда в период остывания пассионарности этноса тот оскальзывает в этап деградации. И как удержать планку высокого искусства, когда на место аристократов духа приходит плебеи масскультуры?
Интеллигенция 1960-х любила рассказывать о недостойном поведении Н. С. Хрущева на выставке в Манеже; его криках и угрозах на встрече с интеллигенцией. Но время показало, что своя правда была и на противоположной стороне. Например, на встрече с представителями советской интеллигенции в 1962 году Хрущев говорил: «Ваше искусство похоже вот на что: если бы человек забрался в уборную, залез бы внутрь стульчака и оттуда, из стульчака, взирал бы на то, что над ним, ежели кто на стульчак сядет… Вот что такое ваше искусство». И разве он не оказался хотя бы отчасти прав, когда грянула долгожданная свобода? Разве не такую позицию заняли «особо прогрессивные» деятели искусства?
Что показательно: в СССР шахматы как интеллектуальный вид спорта, имели огромную популярность, а в постсоветской России интерес к ним упал почти до нуля. Не тот вид развлечения! На смену шахматам пришли более понятные виды спорта, а на телевидении – зрелища для низменных вкусов, чего в СССР не было по принципиальным соображениям. Особо нашумел проект «Дом-2», реализовавший извечную тягу людей подсматривать и обсуждать чужую жизнь. Роль замочной скважины теперь играет «реалити-шоу». Но этого создателям проекта показалось мало и ставка была сделана на «изнанку». Секс, мат, скандалы, смена половых партнеров, полная раскрепощенность – все, что надо для смакования. Естественно, что, с одной стороны, это привлекло большое внимание совокупно с большими доходами организаторов, с другой – возмущение «пуритан», не понявших прелести такой свободы. В качестве примеров реакции приведем суждения двух человек – крупного чиновника и повзрослевшего шоумена, в молодости создавшего карьеру на эпатаже.
«2 апреля 2009 – РИА Новости. Министр внутренних дел РФ Рашид Нургалиев в четверг призвал общественность и тех, кто принимает решения, серьезно задуматься над сомнительным воздействием на подрастающее поколение телепроекта "Дом-2", не исключив при этом закрытия в будущем скандального реалити-шоу. На первом в этом году заседании правительственной комиссии по профилактике правонарушений в РФ Нургалиев согласился с мнениями, которые в отношении проекта высказали авторитетные отечественные эксперты, ученые, психологи.
"Каковы эти экспертные оценки? Первое мнение – то, что показывается в роликах и фрагментах программы "Дом-2", – это уголовщина, и передачу нужно закрыть. Второе: поскольку в проекте показываются недопустимые вещи, необходимо ввести существенные штрафы – настолько существенные, чтобы, заплатив их несколько раз, компания оказалась на грани разорения. Третье мнение: говорить надо не столько о нравственности, сколько о психиатрии", – сказал Нургалиев.
По словам министра, потеря естественного внутреннего стыда, которая происходит в сознании участников и многочисленных зрителей телепроекта, чрезвычайно опасна с медицинской точки зрения. Поскольку негативные оценки "Дому-2" высказывают люди сведущие, компетентные, то, "по крайней мере, это заслуживает внимания", отметил Нургалиев. Дети в силу своего возраста объективных оценок сделать не могут – они просто смотрят и потребляют, что им дают, и это взрослым тоже необходимо учитывать, считает министр.
По его словам, МВД направило в Госдуму законопроект "О защите детей от информации, причиняющей вред их здоровью и развитию", а также проект закона, вносящий в связи с этим изменения в ряд законодательных актов РФ».
Либералы организовали достойное сопротивление покушению на свободу СМИ и отстояли «Дом-2».
Но не выдерживают не только министры, но и стяжавший себе «славу» на эпатаже шоумен Отар Кушанашвили. Он написал следующее:
«Кто омерзительнее, тошнотнее, отвратнее, гаже – ребята из "Дома" или которым повезло с каникулами в Мексике? (Имеется в виду передача "Каникулы в Мексике" – прим. Б. Ш.). И там, и там полюса добра и зла разведены с почти догматической показательностью, добро при этом все время в пятой точке, все время побеждает какая-нибудь скотина. Но все же: кто из них более заслуживает принудительной отправки в ад? Кто из означенных имбецилов олигофренистее? У кого печальнее диаграммы душевного состояния? Кто, наконец (ужесточим лексику), тупее и уродливее из этих далеко уже не сосунков, все время помнящих про включенные камеры; кто более нуждается в карательной медицине и определении в лепрозорий?.. Выбирать, таким образом, какое из означенных шоу лучше, это все равно что лечиться героином от алкоголизма или выбирать способ самоубийства. Однако же – смотрят. Более того, один паренек, представившийся "работягой", рассказал, что на почве раздрая в отношении к "Дому" распалась официальная семья его друзей. Вот уж действительно – умом такое не понять…» («Собеседник». 2013. № 19).
Умом как раз понять можно, если видеть в этом «нормальное» проявление деградации.
Новое время выбросило за борт за ненадобностью художников-моралистов, таких писателей, как В. Белов, В. Распутин, В. Шукшин. На первый план выдвинулись развлекатели (прежде всего авторы детективов и юмористы), а из серьезных «амбивалентные» литераторы, вроде В. Сорокина. Оно и понятно: попытка жить по совести советских времен с треском провалилась. На смену пришла суррогатная мораль с центральной заповедью – обогащайтесь! чаще понимаемое как «обогащайтесь любой ценой». Созидать уже не обязательно, главное – ухватить. Персонажи «Золотого теленка» Ильфа и Петрова из отрицательных превратились в положительных. Корейко, Берлага и Полыхаев в 90-е годы стали центральными фигурами российского бизнеса. В ответ люди обратились к религии, как новой надежде на справедливость, реализуемой, хотя бы на том свете. Но и персонажи «12 стульев» и «Золотого теленка» не отстали от времени, и ныне они «глубоковерующие». Но когда люди, подобные Корейко и «отцу русской демократии» Кисе Воробьянинову, объявляют себя христианами, то это насмешка над делом проповедника из Назарета. Однако деньги в очередной раз доказали свою сокрушающую силу. Правда, фарисейство является спутником любой религии, тем более господствующей, но это слабо утешает.
Воскрешение царства Мамоны, естественно, вызвало критику, которая разбилась подобно волнам о камни. Не в последнюю очередь потому, что критика была «реакционной». В противовес развившемуся фарисейству, взывают к увядшим идеям монархии или сталинизма, т. е. либеральной свободе противопоставляется разная степень несвободы, запутывая донельзя проблему «свободы-несвободы». Раньше хотя бы искусство как-то решало такие вопросы. Недаром советское киноискусство 1956–1968 годов справедливо считается непревзойденной вершиной российского кино и достойной преемницей русской классической литературы XIX века. Советский кинематограф ныне укор кинематографу капиталистической России. Ныне духовность в кино, литературе, на телевидении для «гурманов». Духовность, как и совесть, оказались коммерчески невыгодными «продуктами».
Российские либералы не поняли, что, пуская в страну Свободу, они в тоже время даруют свободу Хаму и Жулику. Им думалось, что законы решат эту коллизию. Оказалось, что проблема намного сложнее. Демократы Запада начинали с другого конца – с постепенного расширения поля свободы, а в России эту планку взяли сходу, сразу же при переходе к капитализму в конце 1980-х гг., и получили деградацию с перспективой складывания мощной антисистемы.
3.4.9. «Антисистемные» проблемы РоссииПерестав быть пассионарным социумом, России повезло, что рядом не оказалось сильных экспансионистов, способных претендовать на ее наследство. Это дало возможность власти справиться сначала с исламским экстремизмом и с наплывом китайских иммигрантов на Дальнем Востоке. Взлет цен на нефть и другое сырье в 2000-е годы вообще перевел государственную жизнь в режим комфортности, а значит, подспудные угрозы можно было игнорировать, списывая их на локальные трудности. Но так как они неизбежно вернутся, то придется изобретать меры по их нейтрализации. Можно в полной уверенности ожидать, что по мере остывания пассионарности в российском обществе, будут усиливаться голоса в пользу приглашения китайского капитала и иностранной рабочей силы, а в последующем и иностранных поселенцев для освоения пустующих российских земель. Эта закономерность впервые была зафиксирована и описана в древнеримском и византийском обществах. Побудительной причиной возникновения такой тенденции является желание с меньшими усилиями «решить» текущие проблемы, в частности проблему пополнения казны налогами. Появление хороших работников и денег со стороны в пассивном, погрязшем в потребительстве обществе начинает встречать большое сочувствие. Ведь не надо напрягаться самим!
С конца 1990-х годов обозначалась принципиально новая тенденция. Массовый приток мигрантов из южных республик ведет к исламизации России. Это видно хотя бы по той скорости, с какой появляются мечети в районах, где их никогда не было. Либералы, естественно, в этом процессе не видят ничего показательного. Они мыслят категориями сегодняшнего дня, и заглянуть вперед лет на 30, а тем более 50 не в состоянии. Это противоречит их идеологии. А появление двух разных культурноидеологических укладов, двух разных сил – одной экспансионистской, пассионарной, другой – пассивной, выдохшейся, способно привести к положению, которую Э. Хантингтон обозначил как «столкновение цивилизаций».
Можно ли изменить ситуацию складывания антисистемы? Теоретически – да, практически – весьма затруднительно. Люди становятся все менее способными к напряженному труду, без чего индустриальный и научно-технический рывок невозможен. А главное, растет число деградантов во власти и обслуживающей ее интеллектуально-идеологической среде (СМИ, ВУЗах, культуре). При таком положении плыть против течения с каждым годом становится все труднее, а в недалеком будущем сделает любые попытки, даже «сталинские», повернуть «реку» вспять безуспешными.
Россия впервые за несколько веков столкнулась не только с проблемой здоровья элиты, но и самого народа. И если деградация правящей элиты не раз приводила к поражению государства, к потере отдельных территорий, то ныне стоит вопрос об историческом существовании страны как таковой.
Деструкция в среде правящего класса в 1605–1612 гг. чуть не развалила государство, но здоровая основа народа проявила себя в ополчении Минина и Пожарского. Возможно ли что-нибудь подобное в современных условиях? Народ выходит на улицу, когда его лишают льгот или ограничивают импорт автомашин. Гибель же целых отраслей, исчезновение научных школ мирового уровня оставляет большинство людей безучастными.
После введения свобод в России произошло падение качества: государственного управления, экономического развития, культуры, воспроизводства населения и т. д. Не было ни одной сферы социальной жизни, где бы ни снизился имеющийся уровень. В первое время падение (экономики, культуры, нравственности, боеспособности и пр.) можно было списать на переходный период от старого режима к новому. Однако годы шли, а проблема некачества продолжала сохраняться, «…более стремительной деградации всего я не припомню», – сокрушался в интервью лояльный к реформаторам Б. Окуджава (1997 г.) (Быков Д. И все-все-все. М.: ПРОЗАиК, 2009, с. 182).
Теория этногенеза Л. Гумилева хорошо описывает данный процесс как закономерность. Если в годы брежневского «застоя» произошел надлом, то следующим этапом эволюции общества была редукция.
«Надлом этногенеза – это период, когда после энергетического (пассионарного) "перегрева" система идет к упрощению. Для поддержания ее не хватает искренних патриотов, а эгоисты и себялюбцы покидают дело, которому служили их отцы и деды. Они стремятся жить для себя за счет накопленного предками достояния и, в конце концов, теряют его, ровно как свои жизни и свое потомство, которому они оставляют в наследство только безысходность исторической судьбы (Гумилев Л. Н. Ритмы Евразии. М.: Прогресс, 1993. С. 97).
Эти мысли были сформулированы Гумилевым в 1970-е годы, тем более удивительно, как точно описано состояние советского и российского общества, начиная с 1980-х годов. Точно также соответствует положению вещей следующий абзац:
«Но это отнюдь не конец этноса, если в нем сохранились люди не пассионарные, но трудолюбивые и честные. Они не в силах возобновить утраченную творческую силу, творящую традиции и культуру, но могут сберечь то, что не сгорело в пламени надлома, и даже умножить доставшееся им наследство» (Гумилев Ритмы Евразии. С. 97).
Что ж, будем надеяться на лучшее. А пока что продолжим разбор деградационных процессов.
Сами либералы называют экономический строй неэффективным, хотя создавали систему в 1990-е годы по своим лекалам. А в качестве спасительной меры предлагают продолжить приватизацию, прежде всего в сырьевом секторе, хотя нефтяная и газовые отрасли были созданы «неэффективным» социалистическим государством и ничего нового добавить частные компании за прошедшие десятилетия не смогли. Теперь раздаются призывы пригласить иностранный капитал, особенно китайский… Получается, неэффективное государство 1990-х годов рождения, соседствует с малоэффективным по мировым меркам частным бизнесом. То есть спасительного рычага пока нет. Остается уповать на бесконечные реформы в надежде, что кривая вывезет.
Отсутствие «колбасы» в советских магазинах преисполнило критически мыслящую часть общества презрением к существовавшему режиму. А наполнение за один год прилавков товарами, с чем не могли справиться коммунисты, наполнило реформаторов гордостью и укрепило их презрение к умершему строю. Однако проходит время и наступает очередной «диалектический» этап «отрицания отрицания». Выясняется, что реформаторы не умеют создавать производительные ресурсы, особенно в сфере тяжелой индустрии и науки, как раз то, что хорошо удавалось предшественникам по власти. Политолог С. Кургинян справедливо констатировал: «В стране был запущен регресс». Что в таком случае делать? И позади, и впереди темно.
Можно долго разбирать политэкономические причины краха СССР и неудач «реформаторов» 1980-90-х годов, а можно просто констатировать: власть в СССР, а затем в постсоветской России захватили антипассионарии, для которых главным стало потребление, а не созидание, откуда и возникла готовность войти в западный мир на предлагаемых там условиях. Предложено же было войти на правах сырьевой провинции глобализированого мирового рынка. Предложение было с благодарностью принято. Дети брежневского застоя – семидесятники, впитали в себя атмосферу апатии, самовосхваления, страсть к потреблению, а также враждебные чувства к государству, лишавшего их свободы, свободы потреблять даже ценой будущего страны. Для либералов, ставших в 90-е гг. законодателями интеллектуальной моды, Россия – это кентавр, историческое недоразумение, а отнюдь не пассионарное чудо, выросшее из лесной глухомани часто вопреки неуклюжим действиям властвующих верхов. Но это в прошлом. Ныне этноэнергетика русского народа находится на спаде. Доказательство тому – демографическая ситуация. Это объективный показатель состояния нации. Можно также указать на то обстоятельство, что производство промышленности и сельского хозяйства на протяжении многих лет никак не может достигнуть уровня 1989 г., и это в мирное время! Ныне в России идет борьба «не на жизнь, а на смерть» между тенденцией к самоупразднению страны и тенденцией к ее сохранению. Кто победит, пока не ясно. Когда ликвидировали СССР – это проходило в обстановке бурного общественного подъема, вскоре сменившегося отрезвлением. Многие (но далеко не все) почувствовали, что случилось нечто большее, чем «распад империи» и «освобождение угнетенных народов». Произошел же слом этноэнергетики. А это уже чревато самыми тяжелыми историческими последствиями. Если этноэнергетика останется на низком уровне, то не помогут никакие реформы и государство закономерно разделит судьбу Византии и Речи Посполитой.
Наивны представления тех обществоведов, которые считают, что достаточно разработать «правильную» теорию и убедить принять ее в качестве руководства к действию, и общество начнет плодотворно развиваться. Общество может развиваться только при наличии определенного уровня этноэнергетики. При ее низком уровне не помогут самые «прогрессивные» и «передовые» теории и политические институты. Пример: в 2008 году правительство решило ограничить поток импортных машин, что способствовало бы переносу производств иностранных компаний в Россию, а также помогло выживанию находящегося перманентно на голодном финансовом пайке отечественному автопрому. Для этого были повышены таможенные пошлины, прежде всего на подержанные иномарки. Наибольшие протесты эта меры вызвала на Дальнем Востоке. Помимо многолюдных демонстраций, со специальным обращением к правительству выступила Дума Приморского края. В заявлении упиралось на тот факт, что сокращение импорта ударит по доходам десятков тысяч человек Приморья. Если рассматривать этот демарш под углом обычной оценки, то к нему, пожалуй, можно было бы прислушаться и хотя бы частично пойти навстречу. По иному выглядит ситуация с точки зрения проблемы деградации. То, что в некогда «экспансионистском» крае, чьи города, само население появилось в результате целеустремленной экспансии, немалая доля населения переквалифицировалась на торговлю импортом и связывает с ним свое будущее – признак несомненной деградации этноэнергетики. Дальний Восток может нормально развиваться, если его население само будет производить товары, в том числе конкурируя с производителями других государств. Это возможно лишь при опоре на мощь остальной России. В ином случае поневоле возникнут настроения, что Москва вредит жизни Приморья, а истинные интересы связаны с другими странами. Так создаются предпосылки для развала «империй».
Африканские страны переживут западноевропейские государства потому, что ответом на неэффективную политику властей население отвечает ростом рождаемости, как условие их выживания. Точно так же отвечала советская деревня на все сталинские перегибы, на способы ведения войны в 1941—45 гг. Это позволило Советскому Союзу выстоять и долго выигрывать политические и военные битвы. У современной России давно нет биологического ресурса гашения последствий проведения неэффективной политики властей. И это – в отличие от африканских и латиноамериканских собратьев по несчастью – ведет к ее закату. Получается: цена неэффективной политики в Латинской Америке, Африке и в России сильно различается. Для одних она досадная помеха, для других – катастрофа.
Богатейшие природные богатства в сочетании со стареющим и убывающим населением, с обществом повышенной энтропией, делает Россию лакомым куском. Ситуацию спасает только то обстоятельство, что новые экспансионистские центры еще формируются, а старые пребывают либо в стадии угасания (Англия, Франция), либо ослабления (США, Япония). Это успокаивает, рождает надежду, что авось дела в будущем наладятся. Напрасные то надежды. Поздний Рим и Византия также долгое время пребывали в межеумочном состоянии, пользуясь тем, что новые экспансионистские силы никак не могли набрать достаточной мощи…
Чем слабее бывшие экспансионисты, накопившие за время своего расцвета богатств, тем притягательнее как объект «освоения» они становятся. Собственно, своей «старостью» они стимулируют появление новых экспансионистов, так как есть чем поживиться в логове старого беззубого льва. Тут и заяц осмелеть может. В такой ситуации дальнейшая перспектива государства зависит от правящего класса.
