Текст книги "Подвиг одного завода"

Автор книги: Борис Хазанов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 20 страниц)

В одном из цехов работали токари-карусельщики Романов и Андреев. Трудились старательно и в техникуме учились прилежно. В это время в цехе не хватало работников среднего технического персонала, в частности технологов. Из-за этого порой проходили сбои в выпуске деталей. Поговорив со «своими» студентами и убедившись, что они неплохо разбираются в технологии, начальник цеха предложил им занять эти должности. И что же? Трудились ребята на совесть, не испытывали особых трудностей, и учеба пошла еще лучше.

Или такие передвижки студентов. Чертежница Глазова еще в ходе учебы стала конструктором, слесарь Волков – начальником цехового бюро организации труда, а токарь Морин – мастером цеха. Практически весь недостаток в инженерно-технических работниках в последние годы войны мы восполняли за счет лучших студентов вечернего отделения. А это немаловажно.

Мне запомнилась встреча, состоявшаяся уже после окончания войны, с техником-технологом Н. Бычковым, представителем первого выпуска нашего техникума. Н. Бычков, чувствовалось по всему, был доволен и счастлив. Не отрывая глаз от только что полученного диплома, молодой специалист вспоминал, как все это начиналось:

– С какой радостью я и мои товарищи, прервавшие учебу из-за войны, восприняли весть об открытии техникума. Открылась возможность закончить образование. Мы, первые выпускники, пионеры нашего техникума, участвовали в его зарождении. Было трудно. Кто не помнит, как мерзли чернила в чернильницах, как часто выключался свет, как сидели в аудиториях одетыми!

Все это осталось позади. Время, проведенное в техникуме, обогатило мой опыт знаниями, расширило кругозор. Для меня стали понятными и близкими такие вещи, которые раньше были недоступными моему пониманию. Теперь, если подойду к любому станку, я не растеряюсь, знаю, что это за станок, как он устроен, как лучше его использовать в работе. Смотришь, как обрабатывается деталь, и думаешь: а как сделать это лучше? Просто чувствуешь себя не новичком среди машин, а их хозяином. Ясно представляешь многотонные станки, потоки выпускаемых деталей, маленькие колонки цифр себестоимости. Все это в наших руках, мы знаем, как это сделать, и это ощущение наполняет сердце радостью.

На заводе постоянно и непрерывно велась политико-воспитательная и культурно-массовая работа. О некоторых ее аспектах, формах и методах применительно к условиям военного времени и конкретным периодам работы предприятия речь уже шла. Партком, завком профсоюза, комитет ВЛКСМ проявляли заботу о том, чтобы повышалась действенность выступлений лекторов, агитаторов, всех активистов, призванных нести партийное слово в массы рабочих.

Для них многое делали партийный кабинет завода и его библиотека. Семинары, совещания, инструктивные доклады, подбор литературы. Всего не перечислишь. Хорошим подспорьем для пропагандистов были материалы, публикуемые в газетах, в том числе и в заводской многотиражке. Значительно расширились их возможности с открытием в декабре 1943 года местного радиовещания. Только за три первых месяца редакция радиоузла организовала 56 радиопередач. Выступали здесь и лучшие производственники, и руководители отдельных участков, и конечно же сами пропагандисты. Главным же методом в их работе оставалось живое общение с людьми.

Серьезно взялись мы за организацию досуга, памятуя о том, что досуг – не простое времяпрепровождение, а важное средство формирования гармонично развитой личности. Большую роль в этом сыграл Дом культуры, который открыл свои двери 1 мая 1943 года. Я постоянно интересовался строительством Дома культуры. Часто бывал на строительной площадке, беседовал с рабочими. Помню, в одной из бесед сказал о том, что с возведением Дома культуры активно заработает самодеятельность, городские артисты станут посещать нас, разнообразится культурная жизнь. Тут один из товарищей, кажется из Украины, мечтательно произнес:

– Слышал, в один из городов Сибири эвакуирован Киевский театр оперы и балета. Вот бы пригласить к нам.

Его подняли на смех: чудак-человек, театр выступает совсем в другом городе. Да и согласятся ли артисты выйти на нашу сцену? Ее-то пока нет.

– Ничего, – сказал я, – сцена будет, когда-то и мы будем слушать и смотреть и оперу, и балет, и спектакли профессионалов.

Беседа не выходила у меня из головы. Люди работают не покладая рук, все отдают производству. Вот бы сделать им приятное на открытие Дома культуры. Но думать можно, а как сделать? Тот разговор стал постепенно забываться. И вдруг по делам завода я полетел в один из городов Сибири. Иду по улице, смотрю – афиша. А на ней – «Наталка-Полтавка» в постановке этого театра. Не знаю, как мне удалось убедить директора театра. То ли подействовал мой рассказ о нелегком нашем становлении, о том, в каких невероятных условиях налаживали мы производство, чтобы быстрее дать вооружение и боеприпасы фронту, то ли еще что. Артисты приехали к нам, выступили несколько раз на сцене Дома культуры, дали возможность нам послушать прекрасную оперу «Наталка-Полтавка». Думаю, не надо рассказывать, какой это вызвало резонанс. В последующем к нам приезжали и другие артисты.

Дом культуры стал настоящим культурным центром для тружеников завода. Не только кинофильмы «крутили» в нем, хотя тогда это тоже было событием.

При Доме культуры работали различные кружки художественной самодеятельности. Уже через год после его открытия в основном благодаря Соловьеву и Ерошкину у нас был организован джаз-оркестр (20 человек), духовой оркестр (35 человек), домбровый оркестр (18 человек), хор (60 человек) и драматический коллектив (20 человек). В названные коллективы входили рабочие, инженерно-технические работники, служащие, которые днем стояли у станка, давали и обеспечивали план, а вечером спешили на репетиции. Это были победители смотров цеховой художественной самодеятельности, лучшие представители из 1500 ее участников.

Широкий размах художественная самодеятельность получила во второй половине 1943 года. Именно тогда ее участники заняли первое место в области. И с тех пор высоко держали свою марку.

Художественная самодеятельность разнообразила досуг юношей и девушек, обогащала их духовный мир и в конечном итоге положительно влияла на производственные показатели. Прежде чем выйти на сцену, человек задумывался: имею ли я моральное право показываться на людях? Пляшу и пою я хорошо, а что они скажут о моей работе? У многих менялось к лучшему и поведение, и отношение к работе.

Мой рассказ об организации досуга был бы неполным, если бы я не коснулся спортивно-массовой работы. Даже в самое трудное время 1942 и 1943 годов на заводе проводились спортивные состязания. Инициаторами их выступал комитет ВЛКСМ, комсомольские организации цехов и служб, а также Добровольное спортивное общество. На заводе имелись различные физкультурные коллективы, футбольные (лучшие в городе – и этим мы гордились), волейбольные и хоккейная команды. Занимались в них регулярно несколько сот человек. По инициативе комитета комсомола мы начали развивать в первую очередь те виды спорта, в которых могли участвовать многие рабочие, инженерно-технические работники и служащие. Такими видами являлись лыжный спорт и легкая атлетика.

Строительство жилья, забота о питании, работа поликлиники и больницы, художественная самодеятельность, спортивные соревнования. Может показаться, что я рассказываю о второстепенных вещах. Ведь в то время главным для завода был выпуск вооружений и боеприпасов. Да, этому подчинялись помыслы и дела всех тружеников. Но человек есть человек. И не может быть второстепенных вещей, когда речь идет о внимании к нему, удовлетворении его нужд и запросов. Проявляя заботу о людях, мы тем самым проявляли заботу о выполнении планов, об увеличении нашего вклада в скорейший разгром немецко-фашистских захватчиков. А значит, делали свое главное дело.

Родники рабочей инициативы

Огромные трудности (о них уже немало сказано) переживал наш завод с момента его становления. Решающую роль в их преодолении сыграла творческая активность рабочих, инженерно-технических работников, служащих предприятия.

Творческая активность, творческое отношение к труду… Они находили свое конкретное выражение на разных направлениях. И одним из таких направлений было массовое социалистическое соревнование. О ходе и результатах его в конце 1942 и первой половине 1943 года, о некоторых патриотических починах тружеников завода я уже говорил. Здесь же попытаюсь осветить этот вопрос более обстоятельно, показать, как мы использовали силу соревнования в течение всех военных лет. Такой подход оправдан тем, что соревнование охватывало все сферы производства и было направлено на борьбу за выполнение и перевыполнение всевозрастающих заданий по выпуску для фронта вооружений и боеприпасов, за повышение производительности труда, за выявление и использование резервов в каждом цехе, на каждом рабочем участке, в каждой бригаде и на каждом рабочем месте. В соревновании ярко проявлялись политическая сознательность да и вообще личность рабочего, его стремление внести как можно больший вклад в достижение победы над врагом.

Вполне понятно, что руководство завода, партком, завком профсоюза, комитет ВЛКСМ стремились, чтобы в соревновании участвовали все труженики. Но стопроцентного охвата добиться мы не смогли.

В чем тут причина? Часть рабочих, поступив на завод, начинала осваивать те или иные операции, что называется, с азов. Они и учились, и работали одновременно, на первых порах – и в этом нет ничего удивительного – не выполняли сменных заданий. И только получив соответствующую квалификацию, приобретя необходимые навыки и опыт, брали обязательства по повышению производительности труда, выпуску сверхплановой продукции, экономии материалов, то есть включались в соревнование. А поскольку приток рабочей силы (в основном из сельской местности) продолжался все время, хотя и с разной интенсивностью, не все труженики завода были охвачены индивидуальным социалистическим соревнованием. Например, на 1 января 1943 года в соревновании участвовало 72,4 процента работающих на заводе. К 1 января 1944 года эта цифра увеличилась до 87 процентов.

Все списывать на объективные обстоятельства нельзя. Здесь проявлялись и наши недоработки с этой категорией людей. Ведь среди них можно было бы организовать соревнование, к примеру, за скорейшее овладение специальностью и т. д. В отдельных цехах так и делали. В отдельных, но не везде. В результате мы лишались значительного резерва.

И все-таки, несмотря на это, подавляющее большинство рабочих участвовали в соревновании, активно боролись за перевыполнение плановых заданий. О его направлениях можно судить по приведенным ранее обязательствам к 25-й годовщине Советской Армии и Военно-Морского Флота и к 1 Мая 1943 года. Мы стремились, чтобы они были конкретными, без общих, шапкозакидательских фраз, вполне выполнимыми и в то же время напряженными. Но это не значит, что обязательства спускались производствам, цехам, участкам, бригадам. Их формирование шло снизу вверх.

Каждый рабочий, исходя из конкретных условий, личной подготовки и квалификации, намечал свои рубежи в соревновании. Из этих индивидуальных обязательств складывались обязательства бригад, а затем участков, цехов и производств. И только на их основе формировались общезаводские социалистические обязательства, которые потом обсуждались в производственных коллективах. Предстояло немало сделать, прежде чем определять окончательные показатели коллектива. Этим занимались командиры производств всех степеней, партийные, профсоюзные и комсомольские активисты. Зато такой подход страховал от ошибок и случайностей, гарантировал действительно коллективное обсуждение, вовлечение в соревнование как можно большего числа людей, которые рассматривали принятие обязательств как свое кровное дело, дело своей чести и совести. И не случайно все намеченное, как правило, воплощалось в жизнь. А участники соревнования проходили большую жизненную школу, обогащались духовно, приобретали новые знания и повышали свое мастерство.

В первую военную зиму из одной сибирской деревни пришел на завод пятнадцатилетний Александр Ермаков. Определили его в ремесленное училище. Оно тогда работало по ускоренной программе, поэтому немного погодя Саше доверили расточный станок. Как ни бился паренек, на первых порах ничего не получалось с нормой. И опытные товарищи помогали, и сам он старался изо всех сил, а дело не двигалось с места. Сказывалось отсутствие знаний и практических навыков. И все же настойчивость Ермакова привела к положительным результатам – его выработка приблизилась к норме. В один из дней он впервые выполнил задание. Трудно было передать радость подростка, почувствовавшего себя рабочим человеком.

Как раз в это время цех принимал обязательства. После смены состоялось собрание. Выступавшие намечали свои рубежи. Товарищи советовали Александру: выступи, возьми конкретное обязательство. Ермаков все не решался – куда, мол, ему тягаться с опытными производственниками. Но под конец набрался смелости, взял слово. «Обещаю перевыполнить сменное задание на 20 процентов», – сказал он и раскрасневшийся сел на место.

С тех пор Александр Ермаков словно преобразился. Во время работы не терял ни минуты, все внимание – станку. Через некоторое время добился обещанного, а потом стал перекрывать этот показатель. Юноша в совершенстве освоил специальность расточника, однако на этом не остановился. Впоследствии он изучил токарное и слесарное дело, овладев тремя профессиями. А когда в цехе не хватало рабочих, перешел на обслуживание двух станков, не снижая процента выработки. Ермаков неоднократно выходил победителем в социалистическом соревновании, стал стахановцем. Я запомнил этого паренька потому, что не раз вручал ему грамоты за самоотверженный труд. Запомнил и его слова, которые он произносил в ответ на поздравления: «Мои успехи – это успехи всего коллектива цеха. В нем я вырос, и он стал для меня родным».

Нет, не для красного словца мы говорим: «Соревнование – могучая сила». Действительно, в соревновании раскрываются возможности и способности человека, о которых мы порой даже не подозреваем. Оно побуждает подходить к труду творчески, изыскивать новые резервы, не дает стоять на месте. Чтобы подтвердить высказанную мысль, приведу ряд примеров разного периода.

В середине октября 1942 года в сборочном цехе скопилось внушительное число зенитных пушек. Их отправка задерживалась из-за одной важной детали, на которой делали самую трудную операцию – нарезку точной и гладкой резьбы большого диаметра. Мастера знали годами проверенный способ нарезки: самые тихие обороты станка и шлифованный пружинный резец. И в итоге – токарь выдавал три детали за смену. Только три детали. Нужно же давать их не меньше двадцати. Иначе практически готовые зенитки около недели будут стоять в цехе. А ведь брали обязательство увеличить выпуск вооружений, обещали все сделать, чтобы в сборочном не задерживались пушки. Вопрос шел о чести рабочих, о силе, весомости их слова. И упирался он, как оказалось, в одну-единственную деталь.

Настойчиво искали выход. Искали не только инженеры, мастера, бригадиры. Все рабочие думали, как выйти из создавшегося положения. И нашли этот выход токари калужанин Сергей Евсеев и сибиряк Андрей Попков. Их решение было простым по существу и трудным по исполнению. Из-под резца может выйти чистая резьба либо на скорости менее пяти метров (так работали), либо на скорости более семидесяти метров (так нужно работать!). Семьдесят метров – это значит темп увеличивается в 14 раз. Это меньше, чем полсекунды на выход резца из резьбы. Такой темп, считалось, не выдержит человек.

Но это – мерки вчерашнего дня. А сейчас нужно было ломать укоренившиеся представления, ведь время не ждет. Сергей Евсеев и Андрей Попков вызвались работать по-новому.

В тот же вечер была сделана первая проба. Евсеев установил тщательно заточенный победитовый резец и переключил станок на высокую скорость. Замелькали отблески огней на отшлифованном металле. В несколько мгновений резец пробежал свой путь, и в какую-то долю секунды токарь быстрым движением рукоятки вывел его наружу и пустил станок на обратный ход. Все, кто наблюдал за работой, облегченно вздохнули:

– Успел переключить!

Включил свой станок и Андрей Попков. И так же споро забегал резец по детали.

Два токаря убедительно доказали, что можно далеко перешагнуть за установившийся «предел». С этого дня они стали давать вместо трех по десять, двадцать, а потом и тридцать деталей в смену. Этот пример творческого отношения к делу буквально «заразил» других токарей, которые не давали прохода Евсееву и Попкову, всюду приставали с вопросами: расскажи да расскажи. К чести новаторов, они щедро делились опытом, обучали передовым методам работы многих своих товарищей. Нет нужды доказывать, какое это имело значение для увеличения выпуска вооружений осенью 1942 года, в период, когда завод, как говорят, только становился на ноги.

В конце 1943 года в цехе, где начальником был П. А. Блетницкий, среди передовых рабочих все чаще и чаще называлась фамилия фрезеровщицы Н. Т. Ивановой. Она управляла сложнейшим универсальным станком, считалась одной из лучших стахановок. Коммунисты цеха приняли Иванову кандидатом в члены ВКП(б).

Не сразу добилась девушка почета и уважения. Когда ей доверили горизонтально-фрезерный станок, Иванова поначалу растерялась: с такой техникой она столкнулась впервые, сумеет ли справиться? Опытные рабочие постепенно и терпеливо передавали секреты мастерства. С их помощью девушка научилась самостоятельно управлять станком.

Через некоторое время ее перевели на вертикально-фрезерный станок – более сложный и приспособленный для обработки разнообразных деталей. И здесь Иванова, пожалуй, впервые встретилась с настоящими техническими трудностями. Не один раз молодая работница со слезами на глазах глядела на горку обработанных ею деталей. Их было пока мало, меньше дневной нормы. Но брала себя в руки, присматривалась к работе соседей, в обеденный перерыв пытливо расспрашивала квалифицированных фрезеровщиков, как они достигают высокой выработки. А потом Иванова впервые в жизни включилась в социалистическое соревнование. Ее обязательство отличалось от других тем, что определяло, сколько деталей будет изготовлено в час. Она знала, что в час выдает 2–3 детали. А рубеж наметила 4–6 деталей.

Непросто, ох как непросто увеличить норму выработки. Но есть такая категория людей: коль решит что-либо сделать – в лепешку разобьется, а своего добьется. К таким людям и принадлежала Иванова. В лепешку, понятно, она не разбивалась, однако вскоре обязательство стала выполнять и даже перевыполнять – 6–8 деталей давала в час.

Старание молодой работницы заметили и поставили ее к более сложному универсальному станку «Гартон». Без робости стала трудиться Иванова: сказался опыт, накопленный на фрезерных станках. Свое сменное задание девушка выполняла на 200–250 процентов.

В нелегких условиях работали труженики завода в то время. Я имею в виду прежде всего обеспеченность деталями, механизацию труда. Но эти трудности отступали на второй план в атмосфере доброжелательности, беспощадной требовательности к себе, трогательной заботы о работающем рядом товарище. Сознание того, что их продукция нужна фронту, нужна для победы над врагом, вдохновляло людей, удесятеряло их силы. Обстановка – не побоюсь этих высоких слов – патриотического подъема, здорового соперничества царила на заводе. И в этой обстановке росли и закалялись рабочие, показывая образцы трудового героизма. По примеру других предприятий широко развернулось движение двухсотников, трехсотников.

Росло также число стахановцев, ударников труда. Стахановец, ударник – это не просто синонимы высокопроизводительной работы. Эти звания присваивались людям, творчески овладевшим новой техникой, добивающимся высокой производительности труда и на основе высоких (ударных) темпов работы достигающим значительного превышения норм выработки. Были разработаны условия соревнования за право называться стахановцем или ударником труда. И в отчетах парткома, завкома профсоюза, представляемых в вышестоящие инстанции, указывалось (часто в процентном отношении) количество ударников, стахановцев, двухсотников и трехсотников.

Сотни, тысячи людей составляли «золотой фонд» коллектива, цементировали его ряды. Их пример был ориентиром для всех тружеников, агитировал красноречивее всяких слов.

Стахановцы Задовские – из тех, кого называли гвардейцами тыла. Михаил Григорьевич Задонский работал бригадиром фронтовой бригады слесарей в цехе, где начальником был И. И. Черкасов, И рядом с ним трудился его шестнадцатилетний сын Александр. Стаж и опыт у Задовских – бригадира и рядового слесаря – были разными. Михаил Григорьевич больше трех десятков лет стоял у верстака, а Александр пришел на завод лишь недавно. Но одно объединяло отца и сына – большое трудолюбие, стремление к совершенствованию своей квалификации, качественному выполнению и перевыполнению сменных заданий.

Александр с первых дней во всем брал пример с отца. Так же как и отец, следил за чистотой и порядком на своем рабочем месте. Сам подбирал, затачивал инструмент, заранее готовил вспомогательные материалы, аккуратно укладывал их в определенной последовательности. И во время работы – весь внимание, ни одной потерянной минуты, ни одного лишнего движения. С отцом он не мог тягаться на равных. Но две с лишним нормы за смену – таков неизменный показатель. В цехе об Александре говорили с похвалой: «Молодой Задовский весь в отца».

Детали, которые изготовляли Задовские, не имели дефектов, их принимали по счету. Такое право надо было заслужить. Отец и сын заслужили его. И никогда сделанное руками Задовских не было возвращено на доделку или сдано в изолятор брака.

Михаил Григорьевич служил примером не только для своего сына. По нему равнялись, у него учились деловитости, настойчивости, умению доводить начатое дело до конца и другие члены бригады. И не случайно бригада находилась в передовых, не раз занимала первые места в соревновании фронтовых бригад завода.

Вовлекая тружеников завода в социалистическое соревнование, мы стремились, чтобы каждый рабочий, инженерно-технический работник, служащий знал свои рубежи, рубежи бригады, цеха, отдела и не только знал, но и помнил о них ежедневно, ежечасно, получая конкретное задание, стремился перевыполнить его. Именно такой подход – и это подтвердила практика – приводил к выполнению и перевыполнению декадных, месячных, квартальных, полугодовых и годовых заданий, а также социалистических обязательств.

В доказательство своих слов приведу такой пример. В середине октября 1943 года я посетил цех, где начальником был Б. Е. Фракт. Еще в недалеком прошлом цех отставал, а план, притом увеличенный, первой декады октября к удивлению некоторых товарищей выполнил полностью. Удивляться здесь было нечему. Руководство цеха по-настоящему взялось за организацию социалистического соревнования и контроля за ним. В этом я убедился, побывав в цехе.

– Какое у вас сегодня сменное задание? – обратился к одному из рабочих.

– Двадцать четыре детали сделать по графику, – ответил он, – а четыре – по нашему обязательству, сверх программы.

– Сколько дали вчера?

– Вчера я дал двадцать восемь деталей, – сказал рабочий.

Когда мы отошли чуть поодаль, начальник цеха объяснил: «Это наш лучший стахановец Василий Мерзляков». «Вот в чем дело, – подумал я. – Конечно, стахановец знает свою норму и обязательства. На то он и стахановец. А другие?» Решил побеседовать и с другими рабочими. Результат – тот же. Кулагин, Квитко, Динов, Зверев, мастер М. В. Огарков (он руководил сборщиками) рассказали о своих заданиях и обязательствах, о том, как они выполняют их.

Каждая деталь и операция закреплена за определенными рабочими и за определенными станками. Это сразу установило строгую технологическую дисциплину, упростило управление и контроль. Ежедневно в начале работы очередная смена получает конкретное задание, и каждый рабочий знает, что, как и сколько ему необходимо сделать. Результаты труда, выполнения обязательств отражались на специальном стенде. Все это в немалой мере способствовало тому, что цех стал работать ритмично, выдавая продукцию строго по графику.

С каждым месяцем множились ряды стахановцев. Нередко целые бригады, отделения, а то и участки становились стахановскими. Это звание в конце 1943 года завоевал термический участок мастера М. В. Иванина. Он досрочно выполнил программу ноября, занял первое место по заводу среди других участков и был награжден переходящим Красным знаменем. К чести термистов, они продолжительное время удерживали первенство, до минимума свели процент бракованной продукции и добились такого положения, когда каждый, повторяю, каждый рабочий выполнял норму не ниже чем на 150 процентов…

Организация соревнования, подведение его итогов все время совершенствовались. Этого требовала сама жизнь. Немалые трудности возникали при определении победителей соревнования в цехах. Ведь в них работали люди, имеющие разные специальности, и их труд практически был несопоставим. В самом деле, как его соизмерить? По процентным показателям выполнения норм выработки? В какой-то мере да. Но именно в какой-то, потому что на отдельных участках перевыполнять сменные задания в силу объективных причин можно было до определенного предела.

Или по каким признакам считать лучшей фронтовую бригаду? Условия их соревнования мы в свое время разработали. Эти сравнительно небольшие коллективы имелись практически во всех цехах и, естественно, отличались по своему составу и предназначению.

Вопросов было немало. Над ними ломали голову и руководители завода, и партком, и завком профсоюза, и комитет ВЛКСМ. Сообща пришли к выводу: надо организовать соревнование по профессиям. Этот вопрос детально прорабатывался производственно-массовой комиссией завкома. Ее предложение было оформлено решением заводского комитета профсоюза. Завком обязал председателя производственно-массовой комиссии В. О. Чеботаревича и начальника отдела организации труда Бакаева в десятидневный срок разработать условия такого соревнования. Профсоюзным организациям цехов было рекомендовано провести соответствующую разъяснительную работу в коллективах и развернуть борьбу за звание лучшего токаря, фрезеровщика, слесаря, кузнеца, формовщика и т. д.

В установленные сроки, как и предполагалось решением завкома профсоюза, были выработаны условия соревнования по профессиям и оперативно доведены до всех тружеников. Мы получили дополнительный стимул в борьбе за увеличение количества и повышение качества выпускаемой продукции: соревнование по профессиям во многом способствовало выполнению и перевыполнению планов. Оно подняло активность рабочих и, что немаловажно, престиж самих профессий.

Соревнование вообще, а соревнование по профессиям в частности – добровольное дело. Но мы не пускали его на самотек. Командиры производств, партийные, профсоюзные и комсомольские активисты видели свою задачу в том, чтобы вовлечь в него как можно большее количество людей, вселить в них уверенность, что они могут на равных тягаться с известными стахановцами и ударниками труда. О результатах этих усилий свидетельствуют данные роста количества рабочих, изъявивших свое желание участвовать в соревновании по профессиям. Так, в августе 1943 года, когда соревнование только набирало силу, в нем участвовало около 200, в сентябре – 477, в декабре – 720, а через год – 1220 человек.

Кроме токарей, слесарей в сентябре среди победителей появились представители и других специальностей – расточников, фрезеровщиков, шлифовщиков, разметчиков, калильщиков, электросварщиков, газорезчиков, заливщиков и т. д. И еще одна деталь, свидетельствующая о накале борьбы за право считаться лучшим специалистом завода. В сентябре один лишь Петр Афанасьевич Евдокимов подтвердил звание лучшего кузнеца. Остальные не выдержали конкуренции. Не потому, что плохо работали. Показатели их были довольно высокими. Просто их товарищи трудились еще лучше.

Это не могло нас не радовать. На заводе росли настоящие мастера своего дела, которым любая задача по плечу. Увеличение количества соревнующихся, а также победителей соревнования наблюдалось и в последующие годы. В феврале 1945 года пятьдесят один человек признан лучшим специалистом. И среди них – большинство тех, кто пришел на завод и получил специальность в годы войны.

Анна Ковалева в начале 1945 года была уже бригадиром. Звание же лучшего токаря завоевала чуть раньше. На наших глазах проходило взросление и мужание девушки, воплотившей лучшие черты представителей своего поколения.

В степном селе, в простой колхозной семье выросла Аня. Невысокая, плотная, скупая на слово, неторопливая, она принадлежала к той распространенной в Сибири категории людей, за внешней скромностью которых скрывается недюжинная внутренняя сила.

Расцветала и отцветала степь. Всходили, колосились и падали срезанные комбайнами хлеба. Таяли и вновь выпадали снега. И в зимнюю стужу, спеша в школу, и тихим летним вечером – в поле Аня Ковалева лелеяла мечту о будущем. Оно, как и всякое будущее девушки в семнадцать лет, представлялось радостным и прекрасным. Она станет архитектором. Еще год учебы – и поедет поступать в институт.

Но разразилась война. Родина позвала ее к труду для фронта. И девушка пришла на наш завод. Работа сотен станков механосборочного цеха, куда определили Ковалеву, ошеломила ее. Ученический стаж Ани был настолько сжат, насколько это было возможно. Наставник, пожилой токарь из Коломны, подвел ее к станку, объяснил и показал, как надо сверлить и растачивать отверстия. И сразу за дело.

Через неделю Аня выучила операции назубок. Тогда ее перевели на другой станок – нарезать бронзовые гайки.

В напряженном труде проходили месяцы. Токарь Ковалева перешла на обработку более сложной детали, так называемой крышки. Деталь эта обрабатывалась на потоке, и занимались обработкой ее тоже девушки. Тогда и родилась мысль: а почему бы им не объединиться в бригаду?

Объединились. Бригадиром назначили Аню Ковалеву.

Девушка, почувствовав ответственность, старалась изо всех сил, личным примером увлекала своих подруг. На первых порах делала за смену по 30 деталей. Хорошо, если удавалось 40. А затем стала постепенно увеличивать скорость обработки детали. Перешла с быстрорежущих на победитовые резцы. Выработка круто поползла вверх.