Текст книги "Багамарама"

Автор книги: Боб Моррис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 19 страниц)

Глава 42

Перезванивать Зой Эпплквист я не стал, а вместо этого прямиком пошел к особняку лорда Дауни. Пришлось дважды постучаться, прежде чем мне открыли: на пороге розового дома показалась заспанная Тиффани Сен-Джеймс. Она обвела меня мутным взором, окончательно приходя в себя, и лишь тогда с улыбкой сказала:

– А, Крепыш. Проходи.

Не успел я ступить на порог, как из гостиной до меня донесся истошный вопль Зой Эпплквист:

– Что ты за дура, Тиффани! Я же сказала: подожди минутку.

– Хватит тебе! – рявкнула та в ответ и, взглянув на меня, пожала плечами: – Извини, придется здесь подождать.

Под «здесь» подразумевалась просторная прихожая. Я облокотился об одну стену, Тиффани – о другую. Кроме длинной белой футболки, на девушке ничего не было.

– Ну и?.. – сказала она. – Чем был занят?

– Так, суетился без толку, – посетовал я. – Больше не было звонков?

– Нет, нам вообще никто не звонит. Скукотища. – Одумавшись, она сказала: – А, в смысле тезвонки? Об этом пусть Зой рассказывает.

Появилась Зой и повела нас в гостиную.

– Хоть бы задницу прикрыла, – фыркнула спортсменка. Когда девица ушла, Зой обратилась ко мне: – Мне очень жаль, но Бирма сейчас… не в форме.

В кухне у стойки скучало кресло-каталка с перекинутым через спинку махровым халатом. Зой поманила меня к дивану, и я присел. Она устроилась в кресле. Теперь наша «хозяйка» выглядела по-другому: вместо гимнастического трико на ней была зеленая спортивная рубашка с короткими рукавами, заправленная в плиссированные шорты цвета хаки, без ремня.

– Мне передали, что вы звонили, – начал я.

– Битый час тут сидим, – сказала она с плохо скрываемым раздражением. – Я позвонила, как только мы обнаружили второй телефон. И когда похититель с нами связался, я снова пыталась вас отыскать. Поймите, мне бы не хотелось оставлять вас в неведении.

– Но я же хотел остаться и вместе подождать звонка.

Пропустив мимо ушей мою реплику, собеседница вытащила из кармана шорт красную «Нокию» и поведала, что около двух пополудни Тиффани обнаружила ее на сиденье тележки для гольфа и принесла в дом. А около половины третьего позвонил инкогнито.

– Подтвердил, что деньги получены и он готов сотрудничать. А еще все выспрашивал, не связались ли мы с полицией.

– И что вы ему ответили?

– Сказала, что лично мы ни с кем не связывались.

И кинула на меня испепеляющий, как ей казалось, взгляд. Поскольку в прах я не обратился, она изрекла:

– Я готова дать вам последний шанс, но при условии, что в дальнейшем мы обойдемся без инспектора.

Я промолчал.

Зой меж тем продолжала:

– Я ни на столечко не сомневаюсь, что за домом следят, и если Линфильд Педерсон тут снова покажется, его непременно заметят, а я рисковать не намерена, мистер Частин. Между нами и похитителем установилась некая степень доверия, и лишаться ее непозволительно. Поэтому мы отпустили Клариссу.

– Отпустили? Вернее сказать, дали расчет?

– Да, после ее рандеву с Педерсоном. Мы с вами сотрудничаем только потому, что перед инспектором проболтались не вы, а служанка. Теперь же, с вашей помощью, мы надеемся продолжить переговоры с похитителями. Вы нашли способ получить положенную сумму?

Я был уверен, что Штеффи Планк до чего-нибудь додумается, и самую малость приврал – сказал, что жду, когда мне сообщат о переводе денег на счет.

– Вы сможете получить всю сумму? Миллион? – заинтересовалась Зой.

– Не уверен. А вы?

– Деньги уже готовы.

– Что-что?

– Оставшиеся семьсот пятьдесят тысяч у нас на руках. Мы передадим их согласно инструкциям. А вам еще долго ждать, как считаете?

Только я раскрыл рот, в гостиную зашла Тиффани. Она переоделась в коротенький желтый сарафан и собрала волосы в хвост.

– Пойду прогуляюсь, – заявила она и, виляя задком, направилась на выход.

– Черта с два. – Зой пулей ринулась к ней.

– Ты меня не удержишь, – попробовала было возразить Тиффани, но Зой уже схватила ее за руку, отшвырнула к стене и преградила путь своим крепким тылом.

Забавно было бы понаблюдать, чем все это у них закончится, но у меня неожиданно заурчало в животе: недавний ленч дал о себе знать. Видно, жирдяйка-повариха в забегаловке на Французском Бухле намешала в салат несвежих устриц.

– Извините, дамы, я отлучусь.

Я устремился в уборную, и пока разбирался со своими делами, до меня доносились звуки перебранки, кто-то гневно протопал по коридору и хлопнул дверью – видимо, Тиффани ретировалась к себе в комнату, чтобы вволю подуться.

Я как раз мыл руки, когда заметил возле раковины аптечные пузырьки, в большом изобилии. Вот уж воистину: скажи мне, что ты принимаешь, и я скажу, кто ты. Я стал читать этикетки. В основном это были обезболивающие препараты: фентанил, викодин, лортаб. Фармакология, конечно, не моя стихия, но после трех операций на колене я стал разбираться в барбитуратах – прошел, так сказать, ускоренный курс. Тут если с дозой переборщить – запросто отправишься в страну грез, себя узнавать перестанешь.

Лекарства были отпущены в разных аптечных пунктах Форт-Лодердейла. На некоторых значилось имя Зой Эпплквист, на других – Ч.Д. Свонсон. Хм, случайно не об этой подруге обмолвилась Тиффани?

Вернувшись в гостиную, я застал Зой Эпплквист у большого стеклянного окна. Она стояла и смотрела на океан.

– Где вас искать, если снова позвонят? – спросила она, не потрудившись обернуться.

– Собирался здесь подождать, вместе с вами.

– Не стоит.

– Тогда я буду или в «Альбери», или у «Валентина», или на своей яхте.

Она кивнула. Я направился к двери. Меня никто не провожал.

Глава 43

Было уже без пяти семь вечера, а я все сидел в гостиной «Альбери-Холла» и ждал звонка. В колонках задушевно выводила рулады Диана Кролл. В ее исполнении «Почисть мне грейпфрут» так за душу брала, что я бы и сам что угодно для нее почистил – апельсин, огурец, да хотя бы и лук, обливаясь слезами.

Гости потихоньку расходились, а оставшиеся сидели в баре и делились мнениями о надвигающемся урагане. Мистер Пиндл был вне конкуренции. Его притчи о пережитых ненастьях приковали всеобщее внимание. Как-то раз, сказывал старик, году в шестьдесят втором или шестьдесят третьем, пронесся над ними ураган Хелен. Дело было здесь, в «Альбери». Лег он в своей избушке спать, а когда проснулся – дверь открыть не смог: дом песком засыпало по самую крышу.

– Ну, моя-то старуха – тощая бестия, закинул я ее в оконце в ванной комнате, она и помчалась на помощь звать, чтобы дверь кто-нибудь откопал.

Звонок раздался ровно в семь. Я поднял трубку.

– Алло.

Я долго размышлял, как лучше начать разговор, но так ни до чего и не додумался.

– Хотел покалякать?

– Ты, Ортис?

Молчание. И тут он разразился фонтаном красноречия:

– Эдуардо был моим племянником, сыном сестры. Совсем сосунок еще, тридцать лет стукнуло. Сегодня были похороны. В узком кругу, вынужденная мера. Обстоятельства так сложились. Сестра понять не может, почему твои поганые ноги до сих пор землю топчут. Теперь приходится объяснять, что не все так просто.

У меня тоже за последние пару лет достаточно наболело, и теперь прорвало.

– Слушай, ты, я понятия не имею, что ты ко мне привязался. Забирай, что тебе надо, и хватит подсылать своих самодуров с лопатами, ясно тебе? Только сперва отпусти Барбару и лорда Дауни. Нет у меня никакого миллиона, и не будет. Ты уже достаточно от Бирмы получил. Давай решим вопрос без посторонних, только ты и я.

Ортис смолчал. Я даже решил, что он повесил трубку.

– Алло, алло?

– Да-да, здесь я, – отозвался он. – В толк не возьму, о чем ты там лепечешь. Миллион какой-то. И кого, по-твоему, я у себя прячу?

– Ты где находишься?

– Ой, ну хватит. Это не твое дело.

Слышимость была превосходная – ни помех, ни треска. Видно, Ортис звонил из ресторана, потому что у них там было шумно, звучала музыка.

– Поклянись, что не ты навел похитителей.

– Неужто поверишь на слово?

– Слушай, чудила, хватит воду мутить, отвечай. Давай для начала с чем-нибудь одним разберемся.

– Я похищениями никогда не промышлял и промышлять не собираюсь. А тот миллион, про который ты тут болтал…

– Ну, что с тем миллионом?

– У тебя есть нечто куда более ценное, Частин.

Раздался щелчок, связь прервалась.

Глава 44

По дороге заскочил в фастфуд и прикупил кое-какой снеди к ужину: жареного люциана, салата из шинкованной капусты, макарон, сыру и два здоровенных отвеса бананового суфле. Вернулся на «Лоботряса», и мы с Дрыщом умяли всю эту прелесть. Насытившись, я плеснул себе в бокальчик рому, растянулся на подушках и принялся обдумывать план дальнейших действий. Незаметно для себя закемарил и проснулся уже утром. Рядом стоял нетронутый бокал, а Дрыщ поливал из шланга палубу.

Я выцедил чашечку кофе, сходил в «Пигли-Вигли» и купил телефонную карточку «Бателко» на десять долларов. Штеффи Планк подняла трубку с первого гудка.

– Зак, ты? Где тебя носит?

– Прости, я…

– Где Барбара?

– Пока все нормально – во всяком случае, не хуже, учитывая обстоятельства, – сказал я и просветил ее о состоянии дел на текущий момент.

– А я раздобыла деньги, – огорошила меня Штеффи, когда я закончил рассказ.

– Да ты что?!

– Правда, пока только часть. Триста пятьдесят тысяч. Почти все смежники согласились пойти навстречу, только один заартачился. Разумеется, меня спрашивали, что у нас за проблемы и надолго ли это. Я сказала, временные трудности, но скоро все нормализуется. Так что мне теперь делать? Куда тебе деньги-то перевести и как? Никогда этим не занималась. Не знаю, что в декларации указать. Кстати, как называется ваш там банк? И еще…

– Штеффи, передохни.

Она сделала глубокий вдох, а потом сказала:

– Так как поступить-то?

– Не знаю.

– Шутишь, что ли?

– Я не представляю, как переводят деньги в заграничный банк. Ни разу этого не делал.

– Ладно, ну хоть название банка знаешь?

– Понятия не имею. Постоянно туда хожу, а вот что на вывеске – не припомню.

В разговор вклинился автоматический голос:

– Осталось десять секунд оплаченного времени.

– Черт, – вырвалось у меня.

– Зак…

– Ты молодчина, Штеффи, просто умница. Я попозже перезвоню.

– Зак?

И снова тот же голос:

– Благодарим вас за пользование услугами компании «Бателко». До новых встреч.

Я пытался выстроить в голове план дальнейших действий. Впрочем, только этим я в последнее время и занимаюсь, а пока ничего дельного не придумал. Топчусь на месте, выясняю отношения с прихвостнями Ортиса, успел отправить на тот свет его племянника. Да уж, хотел как лучше, а получилось как всегда. Вот Штеффи – другое дело. От нее реальная польза: мало того что деньги выбила, уже готова их переслать. Дело за малым: наведаться в банк и подготовиться к переводу средств.

Собственно, в Данмор-тауне был не один банк, а целых два: выбирай что душе угодно. Впрочем, мне было все едино: что обратиться в Банк Содружества, что воспользоваться услугами Банка Багам. Открывались они не раньше девяти, а поскольку теперь только подходило к восьми, я вполне успевал заскочить в «Альбери» и привести себя в божеский вид – умыться и натянуть на себя что-нибудь свеженькое. Все-таки мне с банкирами общаться, надо произвести хорошее впечатление.

Управился я неожиданно быстро: в восемь тридцать был совершенно готов. Время тянулось на редкость нерасторопно, так что я направился к «Лоботрясу», чтобы поделиться с Дрыщом новостями. Я был почти у цели, когда услышал сзади шаги и оглянулся: меня торопливо догонял Никсон Стайлз.

– Я знаю, где ботик, – захлебываясь от волнения, протараторил он.

– Какой еще ботик?

– За которым мы вчера гнались от самого Французского Бухла. Я его засек.

Глава 45

Мы сидели на камбузе за большим столом из тикового дерева и слушали рассказ мальчугана. Итак, мы высадили его в Северной Эльютере, он отнес тетке мешок со снедью, а потом отправился с дядюшкой порыбачить. Они обошли остров с наветренной стороны, чуть севернее Моста Оконное Стекло закинули снасти и тихо дрейфовали. Тогда-то Никсон и заметил какое-то рыбацкое судно, пришвартованное в укромной пещерке под известняковым утесом.

– Там много пещер, – пояснил Никсон. – И скалы из-под воды торчат, а есть и такие, каких не видно – сидят себе и ждут, чтобы днище продырявить. Дядька соваться туда не стал, не хотел рисковать, зато я название прочел: «Паскуда». Тот, вчерашний. Приметное названьице.

– А этого здоровяка там, случайно, не видел? – спросил я.

– Нет, не было. Наверное, он поднялся в пещеры. Туда ведь никак больше не добраться – ни дорог, ни тропок, только с моря, если на лодке подплыть. И с тыла не подойти: сунешься на утесы – брюхо распорешь.

Я вытащил карту и попросил Никсона ткнуть пальцем в то место, где он видел бот. Парнишка моментально сориентировался и нашел местечко в паре миль к северу от Оконного Стекла.

– Ух ты, да на этой карте есть даже те острые штуковины, которые из-под воды торчат, – удивился Никсон. – Там их штук пять-шесть. Дядька их шпилями окрестил – прямо в небо смотрят, как на колокольне.

После таких событий Никсон спозаранку выскочил из дома, сел на водное такси, отбывающее с Северной Эльютеры, и помчался прямиком к гавани, чтобы поведать нам о своей чудной находке. Теперь же ему пора было домой, «а то мать с ума сойдет», – сказал он. Я поблагодарил нашего юного друга, нашарил в кармане пятидолларовую купюру и протянул ему, но Никсон отказался.

– За счет заведения, – буркнул он и убежал.

Дрыщ снова сварил своего хитрого кофе, и мы сидели на «Лоботрясе», потягивая напиток. Не знай я, что на Багамы вот-вот обрушится тропический циклон, ни за что бы в это не поверил. А ведь ураганы, особенно сильные, так и устроены: они несутся, втягивая всю влагу, питаясь ею и прокладывая себе путь. Поэтому над головой синело чистое безоблачное небо, в воздухе едва различалось колыхание ветерка.

Наконец я спросил:

– Ну и что скажешь?

– Что-то больно часто у нас дорожки пересекаются с этим Кроу.

– Вот и я о том же. Помнишь, как он затоварился? К чему тащить в пещеры столько припасов? Для пикника место не больно-то пригодное. Если только какое тайное лежбище устроить… Или кого-нибудь спрятать…

– Думаешь, он с Ортисом связался?

– Не знаю, – сказал я. – Тот утверждает, что про похищение слыхом не слыхивал. Впрочем, у меня нет особых причин ему доверять. К тому же Дуэйн Кроу вряд ли сам до такого додумался бы – мозгов у него не хватит в одиночку такое дело провернуть.

– Явно есть у него на острове свои люди, – заметил Дрыщ. – Парень он внушительный, такого долго не забудешь, а тут невидимка какой-то телефоны подбрасывает, деньги забирает. Видимо, действуют несколько исполнителей и все хорошо продумано.

Я поднялся, плеснул в чашку кофе и выглянул в окошко каюты. Несколько парусников уже отплыли из гавани, другие только снимались с места. Пора и нам отплывать во Флориду, до первого шквала.

Тут Дрыщ подкинул мыслишку:

– А как насчет инспектора?

– Я тоже о нем подумываю. Темная лошадка. Очень интересно, что этот коп последние сутки поделывал. Мог бы, кстати, уже и заскочить, проведать нас. Что-то он своими планами делиться не спешит…

И мы придумали, как поступить. Честно говоря, это был не столько план, сколько идея погнаться вдвоем за двумя зайцами и посмотреть, что из этого выйдет. Если гора не идет к Магомету…

Было решено, что Дрыщ сплавает в шлюпке к пещерам и разузнает, что там да как. Если наткнется на Дуэйна Кроу – не страшно. Кроу знает лишь меня, а вот Дрыща никогда не видел.

Впрочем, у меня тоже было полно дел, и первым в списке значился задушевный разговор с Линфильдом Педерсоном.

Глава 46

Когда я вошел в полицейский участок, Бриндли слушал полицейскую волну. Рядом на столе лежали шлем и фланелевый лоскуток. Я взял каску в руки, повертел в руках и сказал:

– Извини, Бриндли, но до зеркального блеска еще тереть и тереть.

Тот насупился и отобрал у меня свою игрушку.

Я спросил:

– Где Педерсон?

– Обождите, – буркнул Бриндли.

Направился к двери с надписью «Для служебного пользования» и зашел в пристроенный к зданию гараж, где два дня назад я наткнулся на труп Геннона. Бриндли прикрыл за собой дверь, но пару секунд спустя показался снова и возвестил:

– Пройдемте, инспектор вас ждет.

Я зашел в гараж. Тяжелые гаражные ворота были подняты, и помещение заливало ярким светом. На колодках стояла коляска для гольфа, а Линфильд Педерсон сидел рядом на корточках и ковырялся с отвертками и ключами. При виде меня он встал и отряхнулся. На нем были синие костюмные брюки, белая рубашка с длинными рукавами и неизменный красный галстук. Удивительное дело: несмотря на жару, инспектор почти не вспотел. Говорят, что багамская жара сильно отличается от флоридской: она прожаривает до костей. Местные-то пообвыклись, я же – напротив: пот с меня валил градом.

– А я как раз к тебе собирался, – вместо приветствия начал инспектор.

– Неужели? – вскинулся я. – В смысле как только отремонтируешь тачку, перекусишь и сбегаешь к подружке?

Педерсон взглянул на меня, пошерудил под губой языком и сказал:

– Что, шило в одном месте застряло?

– Ага, вот именно.

– Наверное, сильно беспокоит, раз ты такой нервный.

– Ладно, поговорим по-людски.

– Давно бы так. С чего начнем?

– Во-первых, мне бы очень хотелось узнать, чем наш уважаемый инспектор занимался те три часа, что я прождал в конторе. Кое-кто за это время успевает четверть миллиона заработать.

– Тебе предоставить поминутный отчет?

– Неплохо бы.

Педерсон сунул руку в задний карман брюк, достал бумажник, открыл его и бережно извлек какую-то бумажонку. Протянул мне и поинтересовался:

– Что это, по-твоему?

– Платежный квиток.

– Верно. Это расписка из бухгалтерии, по которой мне выплатили зарплату. Если приглядишься, прочтешь сумму.

– Девятьсот сорок один доллар пятьдесят два цента.

– Ага. Столько мне платят каждые полмесяца. Не густо?

– Я тебе не жилетка, чтобы плакаться.

– Можешь считать, что это бонус к тому, что я намерен поведать. – Он облокотился о тележку и скрестил на груди свои внушительные ладони. – Каждый понедельник из Нассау по морю привозят корреспонденцию. По расписанию почта приходит в половине десятого утра, а на самом деле – как бог на душу положит. Через понедельник я прихожу на пристань за своей зарплатой. Поэтому вчера утром я был в доках и ждал почтовый пароход. А знаешь, зачем я это делал?

– Нет. Просвети.

– Потому что я оказался на мели. Точнее говоря, у меня в кармане остались последние семнадцать долларов тринадцать центов. Мне срочно надо было где-то раздобыть сто пятьдесят долларов и заплатить хозяину рыбной лавки, чтобы он не выставил труп английского фотографа на доки тухнуть на солнце.

– Брюса Геннона?

– Ну да. Теперь-то все в порядке. Лежит себе преспокойненько в морозилке. Просто мистер Отис на днях поднял бучу. Потребовал срочно поднять плату, а то у него рыбаки лед покупать отказываются – видите ли, слушок пронесся, что он держит у себя покойника. Пришлось все переиграть: он получает не двадцать пять, а пятьдесят зеленых в день, а мне что – хочешь не хочешь, а плати. Ведь в Нассау я не могу запрос подать, чтобы профинансировали, потому как они не в курсе, что у нас тут творится. Я встретил пароход, сходил в банк, обналичил чек и расплатился с мистером Отисом из собственного кармана. И неизвестно теперь, когда контора отдаст мне кровные денежки. А выбить из Нассау компенсацию – вообще целая история, люди по нескольку месяцев пороги обивают. Для начала надо будет все легально оформить, а об этом и мечтать рано – надо бы для начала с похитителями разобраться.

– Мы могли бы вчера все это обсудить, – сказал я.

– Я так кумекаю: нечего посторонним совать нос в мои финансовые проблемы, сам как-нибудь разберусь. Поэтому я и сказал, что отлучусь по полицейскому делу.

– Но я так и не понял, на что были убиты целых три часа.

– Можешь мне поверить, – сказал Педерсон. – Я все на свете проклял, что сразу не послал этого Ортиса ко всем чертям и не примчался поскорее к тебе. Это было ошибкой с моей стороны, и ты вправе сердиться. Прими мои извинения.

Он протянул мне руку, я пожал ее.

– Ну хорошо, миру мир во всем мире, – сказал я. – Только все равно непонятно, почему на это ушло три часа.

Педерсон покачал головой. На этот раз на лице его мелькнуло подобие улыбки.

– Ну и лопух же я. Не надо было напоминать, как я тебе задницу намылил. Такого с рук не спускают, – сказал он. – Знаешь некую Джастин Клементс?

– Что-то не припомню…

– Знаешь, знаешь. Кухарка в «Альбери», дородная такая бабища.

– А-а, та, что ли?

– Да-да, та самая Джастин, которая видела, как кто-то подвозил Геннона и мисс Пикеринг на коляске для гольфа в ночь гибели фотографа. Та, про которую ты забыл мне рассказать.

– Забыл, – робко оправдывался я. – Честно, собирался, да вылетело из головы.

Инспектор отмахнулся:

– Не беда. Я и так все узнал. Как раз выходил из рыбной лавки, когда она меня отловила и рассказала про ту девицу…

– Тиффани Сен-Джеймс.

– Ну да. Джастин утверждает, что видела собственными глазами, как девица сидела за рулем. Тогда я подумал: а где, собственно, коляска Геннона? Здесь у нас с полдюжины пунктов проката, так что пришлось вернуться в участок и сесть на телефон. В четвертом по счету Геннон и засветился. Там сказали, что коляску он так и не вернул – неудивительно. Я рванул в участок, где меня дожидались вы с Бриндли, а после бросился на поиски. Вчера мне повезло.

Он обернулся и взглянул на коляску, которая стояла за его спиной.

– Так это она? – предположил я.

– Именно. И знаешь, где я ее подобрал?

Я помотал головой.

– На парковке перед «Багамскими песками».

Педерсон упивался моей реакцией.

– Вот и я глаза выпучил, когда на нее наткнулся. Типа, какого черта она там стоит? То есть, значит, либо наша троица вообще ее бросила и воспользовалась чужим транспортом, либо… Они покатались, а потом кто-то пригнал ее на место, что очень маловероятно.

Инспектор обошел коляску, я – следом. Над задним бампером в специальной сетке крепился черный аккумулятор. Из гнезда торчал толстенный провод в черной изоляции. Педерсон выдернул его и многозначительно помахал им перед моим носом.

– Вот в таком виде я ее и обнаружил. С отсоединенным проводом. Геннон бы ее при всем желании не завел.

– То есть они поехали в другой коляске. Значит, Тиффани сподобилась их подвезти.

– Вполне возможно, это была коляска из гаража лорда Дауни.

– Выходит, она наврала, что фотограф предложил ее подвезти, а потом дал посидеть за рулем. И будто бы Геннон с Барбарой высадили ее по пути, а сами дальше поехали.

– Ты разговаривал с Тиффани Сен-Джеймс? – удивился инспектор. – О чем еще ты забыл упомянуть?

Я поведал Педерсону о ночном визите Тиффани, когда она заявилась в наше с Барбарой бунгало. Рассказал, как она сняла платье и устроила истерику, когда я попросил ее уйти.

– Мужественный поступок, – похвалил инспектор. – Сдается мне, не помешает с этой пташкой побеседовать.

– Ага. Только Зой Эпплквист тебя и на порог не пустит.

– Хм, скорее всего.

– Не раскисай. Ты же начальник здешней полиции, представитель властей. Я, конечно, не знаю, как тут у вас заведено…

– Через заднее место, – пробормотал мой знакомец. – Давно пора уже послать эту Зой Эпплквист к чертовой бабушке – ишь, хозяйка выискалась – и поговорить с Тиффани Сен-Джеймс по-человечески, да только не могу я. И знаешь почему?

– Не имею представления.

– Дело в том, что лорд Дауни – почетный гражданин острова. Пояснить, что это значит?

– Наверное, это тот, кто не является уроженцем, но прожил так долго, что ему присвоили статус местного жителя?

– Бери выше. Это все равно что царственная особа местного значения. Покатишь на почетного гражданина бочку – головы не сносить. Меня, например, за такое с работы могут погнать.

Педерсон достал из кармана зубочистку, помусолил во рту и заявил:

– Разве что я мог бы подбросить тебя до усадьбы Дауни, в виде личного одолжения. Ты бы зашел, переговорил с мисс Сен-Джеймс, а потом передал мне суть дела. И никому не обидно.

Я сказал, что загляну в участок через час, и ушел: оставалась еще пара пунктов в повестке дня.