Текст книги "Любовь на Бродвее"
Автор книги: Беверли Марти
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 25 страниц)
Дино жестом указал на кофейник, и она снова наполнила его чашку черным густым напитком, который Рози готовила только для него, затем добавила два кусочка сахара и стала ждать, когда он сделает глоток.
– Хорош кофе, – сказал он. – Только один человек мог готовить кофе лучше твоей матери – это моя мать, Господи, упокой ее душу. Послушай, Джаффи, сейчас не те времена, что раньше. Теперь я не такой влиятельный человек, как прежде, хотя у меня остались связи, чтобы делать кое-какие дела. Но я уже не могу распоряжаться, я отошел от дел. Ты должна понять это. Я не способен защитить тебя так, как мне хотелось бы.
– Защитить от чего? Дед, я хочу лишь продолжать участвовать в спектакле. Тот, кто вложит деньги, получит доход. Что еще может произойти?.
Он взял ее за руки:
– Если ты свяжешься с этими парнями хоть однажды, то это навсегда. Я не хочу лгать тебе. Не важно, что они сделают на спектакле деньги, они рассматривают сделку как услугу для тебя, и ты будешь должна им.
– Должна что? Как я могу с ними расплатиться?
– Не знаю. И нам с тобой трудно предугадать. Но однажды кто-то решит предъявить счет, и ты не сможешь отказаться. – Дино сделал паузу, его темные глаза снова изучающе посмотрели на нее, – Подумай об этом хорошенько, Джаффи, и если не изменишь своего решения, я сделаю то, что ты просишь.
Джаффи задумалась на мгновение. Речь шла не только о спектакле, но и о Тони. Она любила его, и если спектакль снимут, он вернется в Лондон. Но она не может поехать в Лондон. Она должна остаться в Нью-Йорке и там добиваться успеха, о котором мечтала.
Джаффи кивнула в знак согласия:
– Дед, это единственное, чего я всегда хотела. За это можно заплатить любую цену.
– Ты уверена? – Голос его был очень серьезным.
– Уверена, – сказала Джаффи.
Он похлопал ее по руке:
– Хорошо, Джаффи. Ты получишь то, что хочешь.
Твой старый дед дает слово.
Глава 6
Помещение за кулисами театра Мороско было таким же маленьким, как и зрительный зал, но никто не называл его прелестным и уютным. Скорее всего его можно было назвать ужасным. Однако Джаффи, не знавшая других театров, полагала, что в Мороско все прекрасно, включая ее крошечную уборную. Эту комнатушку она получила потому, что вошла в число ведущих актеров и актрис, которых теперь было пять. И, кроме того, она была подружкой Тони Мортона. Как бы там ни было, Джаффи нравилась ее уборная.
В первый вторник января 1948 года, когда она находилась там после сорок седьмого представления пьесы, дверь позади нее открылась. Не оборачиваясь, Джаффи взглянула в зеркало – и похолодела. В рамке горящих лампочек, окаймлявших зеркало, возникло лицо Анджела Томассо.
– Привет, малышка.
– Убирайся, – тихо сказала она, не поворачивая головы. – Убирайся, или я позову парней, и тебя выкинут отсюда.
– Ха, и не подумаю. – Он сделал шаг в комнату и закрыл за собою дверь. – Поскольку ты действительно не понимаешь, я объясню тебе. Мы работаем на одного и того же босса, Винни Фальдо. Для тебя он мистер Фальдо. А это значит также, что ты работаешь на меня.
– Я никогда не слышала ни о каком Винни Фальдо.
Даю тебе десять секунд, чтобы убраться отсюда, иначе я закричу. К тому же через минуту сюда должен прийти режиссер, и мы вместе уйдем.
– О да, мне известно о тебе и твоем англичанине. Ты трахаешься с ним в этой грязной ночлежке. Полагаю, для тебя это единственный способ попасть на Бродвей.
Джаффи открыла рот и на этот раз действительно закричала, но Томассо сразу заглушил крик. Одной рукой он схватил ее за горло, а другой прикрыл рот:
– Заткнись, глупая сука! Я к тебе по делу, и в мое задание не входит уродовать твое хорошенькое личико, хотя очень хотелось бы. Мистер Фальдо недоволен тем, что его капиталовложения не приносят дохода.
Он подержал ее еще несколько секунд. Джаффи начала задыхаться. Наконец он отнял руку от ее рта и слегка ослабил хватку на горле.
– Опусти свою задницу на стул и слушай меня. – Он подтолкнул Джаффи к туалетному столику.
Сев, она застыла, боясь шевельнуться.
– Мистер Фальдо вкладывал деньги в этот ваш вшивый спектакль, который идет уже… Сколько? Восемь недель?
Джаффи кивнула, начиная понимать, что происходит.
– Так вот, за восемь недель вы не вернули в качестве прибыли и десяти центов. На этом финансирование прекращается. Больше никаких чеков от «Ассоциации инвесторов», которая целиком принадлежит мистеру Фальдо и его друзьям. Ты поняла?
Джаффи снова кивнула. Ей стало плохо, и она подумала, что ее сейчас вот-вот вырвет.
– Я сообщил боссу, что ты смышленая девочка, и мистер Фальдо сказал, что он даст знать, когда ты сможешь вернуть долг за услугу. Кстати, если хочешь поучаствовать в другом спектакле, не таком неудачном, сообщи об этом Дино, и тогда мистер Фальдо, может быть, согласится. – Томассо усмехнулся. Или можешь пообщаться со мной, так как я правая рука мистера Фальдо. Полагаю, это более подходящий вариант, так как мы уже хорошо знаем друг друга. Сейчас я оставлю тебе номер своего телефона.
Он сунул руку в карман, и Джаффи подумала, что он достанет карточку или клочок бумаги. Вместо этого он вынул нож и, держа на ладони, щелчком раскрыл его. Джаффи снова рванулась к двери, но он схватил ее сзади, на этот раз не за горло. Обеими руками он обхватил ее торс и до боли сжал груди. Затем перехватил ее руки и заставил раскрыть правую ладонь. Ножом он вырезал четыре цифры на ее коже.
Он вонзал нож не слишком глубоко, и поэтому было не очень больно. Джаффи была так напугана, что не могла кричать. Через минуту все кончилось, и Анджел отпустил ее.
– Если мой почерк не очень разборчив, то запомни – номер 2790, в Бостоне. Будь спокойна, ты не потеряешь его. – Он снова засмеялся. – Береги себя, малышка. Оглядывайся по сторонам.
После того как дверь закрылась, Джаффи с трудом осознала, что он ушел. Она все смотрела на свою ладонь – капли крови продолжали сочиться. Прошло несколько секунд, прежде чем она поняла, что кто-то стучится в дверь.
– Джаффи, ты здесь? Мы все ждем тебя.
Она быстро выхватила из коробки на туалетном столике кусок ваты и зажала его в кулаке, после чего открыла дверь.
– Что случилось? Ты ужасно выглядишь. Ты не больна?
– Немного. Наверное, съела что-нибудь не то. Но сейчас все в порядке.
– Хорошо. Ты можешь поторопиться?
У Шейлы Райт был день рождения, и актеры собрались отметить его в ресторане «Линди», где угощали сандвичами с копченой говядиной и сыром.
– Послушай, ты вместе с остальными иди вперед, – сказала Джаффи, – а я подойду позже, когда мне будет получше.
– Ты уверена? – спросил Тони.
Джаффи кивнула.
Оставшись одна, она села перед зеркалом и внимательно посмотрела на свое лицо в резком свете голых лампочек.
– Боже мой, – прошептала она. – Боже мой…
Через сорок пять минут Джаффи была в номере гостиницы «Челси», Она подняла телефонную трубку левой рукой:
– Алло, коммутатор? Соедините меня с Бостоном, пожалуйста.
После второго гудка она услышала грубоватый голос деда.
– Дед, это я, Джаффи. Извини, что звоню так поздно. Сегодня вечером ко мне приходил человек. Тот, которого я встречала раньше и которого ненавижу. Он сказал, что работает на Винни Фальдо и что тот является владельцем компании «Ассоциация инвесторов». Он сказал также, что они прекращают финансирование, потому что спектакль не дает прибыли.
– Ну и?
– Это правда?
– Да, – сказал Дино. – Я предполагал это. Винни не один, у него есть партнеры. Но он главарь. Позавчера мне звонил мой старый друг. Он сказал, что знает о моей заинтересованности в судьбе спектакля. Парни недовольны тем, что в него вложены их деньги. Впрочем, все не так уж плохо. У тебя было два месяца, верно?
– Да, дед. Верно. Прости, что побеспокоила тебя.
Спокойной ночи.
Вот и все. Она хотела попросить его сделать что-нибудь, чтобы к ней никогда больше не посылали Анджела Томассо. Но не смогла, потому что по голосу чувствовала, как дед постарел и устал. Если бы он попытался помочь ей, то нарушил бы условия досрочного освобождения, а она не хотела причинять ему неприятности. Кроме того, она догадывалась, что вертелось у него на языке: «Ты сама выбрала этот путь, Джаффи. Я ведь предупреждал тебя. Теперь поздно плакать».
То же самое сказал и Тони, вернувшись с вечеринки. Когда они легли, Джаффи сообщила, что разговаривала с инвесторами из Бостона и что они прекращают финансирование спектакля:
– Я не удивлен. Мы с отвратительным постоянством играем в полупустых залах. От этого можно сойти с ума.
Я оценивал другие возможности.
Впервые за последние несколько часов Джаффи почувствовала себя немного лучше.
– Какие возможности, Тони? Новый спектакль? В нем будет роль для меня?
– Всему свое время, дорогая.
Через несколько минут Джаффи услышала, как: он захрапел.
Две недели спустя, оставшись одна в «Челси», Джаффи лежала, на диване, думая о своей давней прекрасной мечте, в которой публика, стоя, беспрерывно вызывала ее громкими криками и овацией. Внезапно зазвонил телефон.
– Мисс Кейн, рада, ото застала вас. Это Сесили Абрамс, секретарь Джека Фаина. Мистер Фаин хотел бы поговорить с вами.
– Привет, Джаффи, – послышался голое продюсера. – Сожалею, что спектакль сняли, но бывало и хуже.
Он все-таки продержался восемь недель. Послушай, ты могла бы встретиться со мной за чашкой кофе, скажем, минут через двадцать?
Через полчаса они сидели в кафе Шрафта на углу Пятой авеню и Четырнадцатой улицы.
– Я выбрал это место, потому что никто из наших никогда не ходит ниже Двадцать первой улицы, – пояснил Фаин. – А это секретный разговор. – Он взял ее за руку.
– Послушай, у меня к тебе личный вопрос. Насколько ты предана Тони Мортону?
Она убрала руку.
– Тони и я больше чем друзья, и вы знаете это, мистер Фаин.
– Зови меня просто Джек. Да, я в курсе. Вот почему я хотел встретиться наедине с тобой. Видишь, я выкладываю все свои карты. Речь идет о том, что Мортон пытается создать новый спектакль, в котором главная роль отводится тебе, а он будет режиссером.
Джаффи кивнула:
– Я знаю.
– Хорошо. Но возможно, ты не знаешь, что у него на уме.
– Пьеса, которую навязывает Мортон, снова провалится. Это ужасная история. Тяжелая, мрачная, гнетущая. Сейчас не время для мрачных спектаклей, после нескольких тяжелых лет, которые всем пришлось пережить. Сейчас время комедий, таких, как «Рожденная вчера». Ты видела ее, Джаффи.
– Да. Она мне очень нравится. Джуди Холидэй изумительна. Но Тони… Он опытный режиссер, мистер Фаин. Вы знаете, что он может сделать хороший спектакль даже из плохой пьесы.
– Его опыт годится в Англии, но не здесь. Если он такой хороший специалист по выбору репертуара, то как же случилось, что «Чудо» провалилось?
– Спектакль не провалился. Он шел восемь недель.
– Только благодаря новым поступлениям денег – Боже, сохрани нас – из Бостона. Никогда не думал, что какие-то умники разбираются в моем деле лучше меня.
У них есть деньги, которые они готовы выбросить на ветер. Но это так, между прочим. Джаффи, у меня есть пьеса, которая готовится к постановке. Называется «Далила». Ничего библейского. Далила – девушка из Теннесси, которая приезжает в Нью-Йорк и попадает в «кошкин» дом. – Он сделал паузу. Ты знаешь, что такое «кошкин» дом?
Джаффи кивнула.
– Хорошо. Так случилось, что вся ее деревенская семья приезжает жить к ней, но никто, конечно, не знает, в какое место она попала. Они думают, что это школа для девушек. Тем временем Далила воображает, что один из ее клиентов – президент Соединенных Штатов. Это очень смешная пьеса. Почему ты не смеешься, Джаффи?
– Это фарс?
– Да, старомодный фарс с прекрасным сценарием, смешными сценами и потрясающими диалогами. И Далила все время на сцене, почти каждую минуту. Эту роль чертовски трудно играть, поэтому режиссер не хочет даже слушать о новеньких, неизвестных актрисах, что, по-моему, весьма кстати. Нужна не только красивая девушка, какой должна быть Далила, но и такая, которая могла бы с юмором передать деревенский акцент. Он хочет попробовать Китти Карлисл или, может быть, Нанетт Фабрей. Но так как без меня ему не поставить спектакль, он согласился прослушать предлагаемую мной актрису. Что ты об этом думаешь, Джаффи?
– Вы не стали говорить об этом с Тони, не так ли?
Фаин отодвинул пустую кофейную чашку и покачал головой;
– Нет. Кажется, я дал понять, что для Тони Мортона в этом спектакле ничего нет. Режиссер – Джон Дьюкесн. Мортон хочет держать тебя при себе. Я не имею в виду в личном плане. Это касается только вас двоих и ни в коем случае не мое дело. Но он хочет, Джаффи, чтобы ты всегда была при нем в профессиональном смысле. Тони, как и я, прекрасно понимает, какой великой актрисой ты можешь стать. Однако этого не случится, если он по-прежнему будет обрекать тебя на провалы.
Джаффи ничего не ответила, не в силах найти нужные слова. Ее самоуверенность куда-то пропала. Она пощупала пальцами левой руки ладонь правой. На ней остались чуть заметные шрамы – числа, которые вырезал Анджел.
Фаин встал:
– О'кей, ты довольно долго молчишь. Полагаю, мое предложение не вызвало у тебя энтузиазма, а без этого дело не пойдет. Если ты изменишь свое решение, Джаффи, то знаешь, где меня найти.
Джаффи прошла пешком всю дорогу до Шестой авеню. Заведение было больше похоже на магазин, чем на ресторан, но они с Тони здесь часто ели в промежутке между поздним ленчем и ранним обедом, перед тем как пойти в театр.
– Привет, мисс Кейн. Вы одни?
– Да, Сэм, как видишь. Мистер Мортон занят делами.
Она села у стойки и заказала мясо с картофельным пюре, неплохое, но не такое вкусное, как у Рози. Джаффи вспомнила о доме. Наверное, сейчас они закончили ужин. Возможно, поели равиоли. Дед любит их. А может быть, бифштекс, ростбиф или мясной рулет. Рози готовила не только итальянские блюда. «Твоя мама хорошо готовит блюда любых национальностей», – сказала Карен, когда впервые оказалась в их доме. Карен.
Посмотрев прямо перед собой, Джаффи обнаружила кусок яблочного пирога, который Сэм принес вместе с кофе.
– Возьмите, вам надо беречь силы, мисс Кейн. Я полагаю, скоро вы приметесь за новый спектакль.
– Возможно, Сэм, очень возможно. – Джафи попробовала пирог и снова подумала о Карен. Ей хотелось так много рассказать ей. Карен всегда была такой рассудительной.
* * *
Профессор Бернард Хенриген, возглавлявший кафедру психологии в колледже Симмонса, никогда еще не принимал ни одну студентку у себя дома на Брайтон-авеню в Брайтоне. Ему казалось сном то, что Карен Райс лежит рядом с ним в двуспальной кровати, которую прежде он делил с женой.
– Карен, ты действительно здесь? Мне все это не кажется?
– Нет. Не кажется.
– Я очень рад. Я очень люблю тебя, дорогая Карен.
Иначе этого никогда бы не произошло.
– И других студенток никогда не было? За все годы после смерти жены?
– Больше никого. – Он поглаживал Карен по спине, лаская ее, как котенка.
Карен почувствовала, как ее охватила волна удовольствия, и не только от его прикосновения, а потому что она знала: он говорит правду. Это было даже лучше, чем секс, хотя она ни за что не сказала бы ему об этом.
– Надеюсь, ты понимаешь, как все это рискованно, – прошептал Бернард.
– Ты имеешь в виду, что кто-то узнает и тебя лишат работы, а меня исключат из колледжа? Да, я понимаю.
– И ты желаешь испытать судьбу?
– Да.
Он натянул одеяло и сказал:
– Послушай, уже около десяти. Жаль, но лучше встать, иначе мы оба уснем. Ты должна идти, дорогая, извини.
– Не надо извиняться. Все правильно… Мы могли бы побыть вместе еще час. Я обычно прихожу домой в одиннадцать.
– Отлично. Значит, в одиннадцать.
* * *
Было уже поздно, когда Тони вернулся в «Челси».
– Ты задержался, – сказала Джаффи. – Я уже начала беспокоиться.
– Прости.
Он сказал это таким безразличным тоном, что Джаффи была не уверена, сожалел ли он на самом деле. Но вскоре Тони отвлек ее от этих мыслей. Он достал из внутреннего кармана пальто сценарий и протянул ей:
– Взгляни на это, если не очень устала. Тебя что-то беспокоит?
Джаффи покачала головой и сосредоточилась на сценарии. Она лишь бегло просматривала его, потому что Тони сидел и наблюдал за ней, ожидая, когда она закончит чтение. Героиню звали Иветта и, как говорил Джек Фаин, у нее было несколько замечательных сцен.
Во всем остальном Джек был тоже прав, это была крайне серьезная повесть.
– Ты хочешь взяться за этот спектакль?
Тони сделал большой глоток виски:
– Думаю, стоит заняться этим, и ты будешь замечательной Иветтой. Но не на Бродвее. Здесь не дадут осуществить эту постановку. Я имею в виду театр «Нью-стэйджис» на Бликер-стрит. Они хотят поставить эту пьесу.
Джаффи задумчиво приподняла волосы с затылка и сказала, тщательно взвешивая слова:
– Послушай, я не хочу обидеть тебя, но мне кажется, что участвовать в постановках вне Бродвея вполне допустимо для меня, новичка, однако возможно ли это для режиссера с твоим положением? Не будет ли это признанием того, что «Чудо» провалилось?
– Да, – согласился Тони. – Возможно, это не очень удачливый ход. Объясняю по слогам. Я не могу никого найти, кто согласился бы осуществить постановку «Неистового борца» с тобой в роли Иветты. Однако «Нью-стэйджис» имеет постоянного спонсора и достаточно стабильное финансирование. Главный режиссер видел тебя в роли Ханны и полагает, что ты будешь превосходной Иветтой.
– Режиссер. Значит, не ты будешь ставить этот спектакль?
– Нет. По тем самым причинам, о которых ты говорила. Шейлу Райт пригласили на новую постановку «Медеи» в Лондоне. Она хочет, чтобы я был режиссером.
– Ты возвращаешься в Лондон?
– Я не могу ставить «Медею» издалека, Джаффи. – Он не смотрел на нее. Завтра я улетаю. Шейле удалось достать два билета на еженедельный авиарейс компании «Пан-Америкэн».
Джаффи ухитрилась слегка улыбнуться.
– Ты всегда быстро принимаешь решения, не так ли, Тони? – Джаффи протянула ему папку. – Можешь взять ее, она мне не нужна.
– Не понимаю. Ты не хочешь участвовать в этом спектакле? Это великолепная роль. Я два дня договаривался о тебе. И к тому же, Джаффи, я внес плату за этот номер до конца февраля.
Она лишь усмехнулась:
– Неужели? Большое спасибо. Я останусь здесь, пока не подыщу квартиру. Бедный Тони, если бы ты видел, как жалко выглядишь! Извини, но я не буду играть Иветту. Я искала возможность сообщить тебе новость, но так, чтобы не слишком обидеть тебя. Джек Фаин предложил мне главную роль в своей новой постановке. Но поскольку там нет ничего для тебя… – Она выразительно пожала плечами.
Он уставился на нее с открытым ртом. Не было ничего хуже, чем видеть это выражение на его лице.
– Не думаешь ли ты убраться отсюда к черту? Иначе я позвоню дежурному администратору и скажу, что ты пытался меня изнасиловать или убить. Я уверена: Шейла Райт будет рада принять тебя на ночь в своей постели.
Через минуту он ушел, и Джаффи, переждав момент, решила действовать. Она начала яростно листать телефонную книгу, отыскивая фамилии на букву «Ф». О Боже, где же Джек Фаин, проживающий в Манхэттене?
Других телефонных книг нет. Она нашла Дж. Фаина с Парк-авеню, 960. Телефон дал с полдюжины звонков, прежде чем ответил мужчина. До этого он, очевидно, спал.
– Это Джаффи Кейн, Я говорю с продюсером мистером Файном?
– Да, Джаффи, это я. Который час, черт побери?
– За полночь, мистер Фаин. Извините, но вы говорили, что Китти Карлисл или Нанетт Фабрей готовы в любую минуту подписать контракт. Кажется, завтра я должна прийти на прослушивание. Я согласна. Я хочу почитать роль Далилы.
Несколько секунд в трубке было тихо, затем Фаин усмехнулся:
– Я уже сказал Дьюкесну, что тебя не интересует это предложение, однако я сейчас разбужу его. Будь в моем офисе в десять часов.
Джаффи не спала всю ночь. В девять часов она все еще стояла перед шкафом в бюстгальтере и трусиках, пытаясь решить, что же ей надеть. Послышался стук в дверь. Джаффи набросила халат и подошла ответить.
– Меня прислал дежурный администратор, – сказал молодой посыльный. Мистер Мортон просил упаковать его вещи.
– Хорошо, через пятнадцать минут я уйду, и, тогда можете упаковывать вещи мистера Мортона.
Было около половины десятого, когда она стояла на улице, окликая такси. Слава Богу, снег не падал и она смогла надеть лакированные туфли.
– Мисс Кейн, – доложила Сесили Абрамс, когда Джаффи появилась в офисе Фаина на Восточной Сорок третьей улице. – Рада видеть вас. – Она протянула руку, и Джаффи пожала ее. – Вы можете войти, вас ждут.
Фаин был один и сразу встал из-за стола, указав ей на кресло.
– Садись сюда. Вот, читай.
Джаффи взяла сценарий с нескрываемым волнением и любопытством.
Фаин улыбнулся:
– Расслабься, у тебя в запасе примерно час. – Он похлопал ее по щеке и оставил одну.
Она погрузилась в чтение, а когда Фаин вернулся, с ним был мужчина, которого он представил как Джона Дьюкесна.
Джаффи встала, чтобы пожать руку режиссеру.
– Приятно познакомиться, мистер Дьюкесн, я хотела бы начать с появления Далилы во втором акте. Хорошо?
Дьюкесн пожал плечами:
– Как угодно.
Выйдя за дверь, Джаффи быстро сбросила шляпу и вытащила заколки из волос, так что они свободно упали на плечи. Затем сняла платье.
– Мисс Кейн!
– Все в порядке, мисс Абрамс. – Джаффи расстегнула пояс с подвязками, сняла чулки и туфли. Откинув волосы назад, босая, в одной черной комбинации, подтянутой вверх так, что она стала похожа на очень короткое платье, Джаффи открыла дверь и вошла в кабинет Джека Фаина:
– Есть здеся хто-нибудь, кому нужна скромная деушка?
Мужчины уставились на нее, совсем оторопев, так как она была почти голая и говорила совершенно не то, что они ожидали услышать. Затем оба разразились громким смехом.
– Только гляньте на эту толпу! Боюся, все эти жентельмены хотят провести со мной время и не желают Маси. Может быть, предложить им Джимбел?
Она подошла к Джону Дьюкесну и прижала его голову к своей полуобнаженной груди.
– Мистер президент, я думаю, вы так часто ходите к Далиле, потому что вам нужна…
– Достаточно! – крикнул Дьюкесн.
– Хорошо. – Джаффи отступила назад. – Это первое чтение, мистер Дьюкесн, и у меня было всего несколько минут до вашего прихода, чтобы ознакомиться со сценарием. Это то, что вы хотели?
Он посмотрел на нее и медленно кивнул.
– А сейчас, мисс Кейн, не соизволите ли одеться, перед тем как мы обсудим контракт?
– Мне хотелось бы взять его домой, еще раз просмотреть, а завтра снова встретиться и подписать.
– Что же, вполне разумная просьба.
– Разумно, – повторил Дьюкесн.
– Даю тебе двадцать четыре часа, Джаффи, – сказал Джек Фаин. – Завтра в десять придешь сюда и подпишешь. В противном случае сделка не состоится.
Выйдя на улицу, Джаффи перешла на противоположную сторону к зданию центральной телефонной станции, где в главном вестибюле набрала номер офиса отца.
– Папа, передо мной контракт на десяти границах, напечатанных таким мелким шрифтом, что я едва различаю слова. Завтра утром я должна подписать его или упущу наилучшую возможность, какую когда-либо имела. Через полчаса отходит поезд на Бостон. Может, поехать на нем?
– Нет, – тотчас ответил Майер. – Мы рады видеть тебя, но это будет напрасная поездка, дорогая. Тебе нужен специалист по театральным контрактам, а я никогда ими не занимался. Оставайся на месте и позвони мне через полчаса.
Когда она позвонила, Майер назвал ей имя:
– Мэттью Варлей, Пятая авеню, 501. Иди прямо сейчас, он ждет тебя.
Дом номер 501 на Пятой авеню находился неподалеку. Он располагался на углу Сорок первой улицы, прямо напротив публичной библиотеки. Офис Мэтта Варлея был примечателен львами, охранявшими вход в хранилище мудрости.
– Я должна подписать это завтра утром. Прекрасная роль, и сумма меня устраивает. Контракт мне нужен позарез. Но а я не хочу неожиданных сюрпризов, – сказала Джаффи, едва поздоровавшись.
– Очень мудро, – улыбнулся адвокат и тут же принялся за изучение документа.
– Стандартный вариант и потому вполне приемлем.
За исключением девятого пункта, – сказал он, окончив чтение.
– Что в нем?
– Там говорится, что, если спектакль не сойдет со сцены, вы не можете оставить его в течение двадцати четырех месяцев. – Он наклонился вперед и показал ей этот пункт. – Суть в том, что если спектакль станет хитом, то занятые в основных ролях артисты должны быть до конца связаны с ним. Те, кто вкладывает деньги, не хотят терять ведущую актрису, пока не выжмут из нее все до конца. С другой стороны, актриса может захотеть воспользоваться другим предложением или решит, что стоит гораздо больше, потому что спектакль имеет большой успех. Здесь кроется неизбежное столкновение интересов.
– А двадцать четыре месяца – обычный срок?
– Обычно указывается год. Бывает восемь месяцев, но не двадцать четыре.
Джаффи кивнула:
– О'кей, об этом мы и скажем мистеру Фаину. Я согласна только на год. Если он заартачится, будем договариваться на восемнадцать месяцев. Но это не все. Я хочу, чтобы вы были моим агентом, но только в том случае, если вы до конца поймете меня.
Кресло опустилось на все четыре ножки, и Мэттью оперся о стол, внимательно изучая ее.
– Кажется, начинаю понимать. Думаю, с удовольствием буду представлять вас. Я беру десять процентов.
Вы согласны?
Джаффи кивнула.
Адвокат обратился по внутреннему телефону к своей секретарше:
– Мисс Уилкинс, не могли бы вы зайти сюда с тридцать девятым, пожалуйста.
– Что такое тридцать девятый? – спросила Джаффи.
Он начал снова просматривать контракт, делая пометки, и вел себя так, как будто не слышал ее. Через две минуты появилась секретарша, неся поднос с бутылкой шампанского и двумя бокалами.
– «Болинджер» урожая 1939 года, – пояснил Мэттью Варлей, хлопнув пробкой. – Превосходное шампанское. Я пью его только в особых случаях.
* * *
С первой недели репетиций Джек Фаин понял, что спектакль ждет огромный успех. «Далила» была написана в соавторстве супругами Сэйди и Филом Леонард, на счету которых было уже пять комедий-хитов, да к тому же в постановке ведущую роль будет играть Джаффи Кейн.
– Этот союз благословлен небесами, – сказал он своей жене. – Я чувствую это своим нутром.
– Тогда отчего же ты так переживаешь? – спросила Несса Фаин. – Почему так плохо спишь по ночам?
– Потому что все время думаю: если мы хотим чего-то добиться, если хотим, чтобы получилось так, как мы задумали, надо сделать еще кое-что. Надо начинать готовить общественное мнение.
– Джаффи, нам надо поговорить, – сказал Фаин за шесть недель до премьеры. – Я подготовил статью и хочу попытаться опубликовать ее в газете.
– О чем она?
– О том, как ты, девушка из бостонского колледжа, дочь адвоката, настоящий самородок в актерском искусстве, должна выступить в главной роли в лучшем спектакле этого и всех прошлых сезонов.
– Неплохо.
Они оба засмеялись.
– Однако, – заметил Фаин, – пары статей недостаточно. Тебя должен увидеть весь город.
Следствием этого разговора стало то, что Фаин и Джаффи начали появляться на Пикок-аллее, в знаменитом баре отеля «Вальдорф», в «Клубе 21», в «Тутс-шоре» и «Сторк-клубе». Фаин следил за тем, чтобы им был обеспечен столик в наиболее заметных местах этих популярных заведений. Теперь они постоянно были на виду.
Джаффи Кейн – высокая, с великолепной фигурой, облаченной в вечернее платье с глубоким вырезом от Бергдорфа Гудмана или от Сакса с Пятой авеню, с густой рыжеватой копной ниспадающих на плечи волос, с оттененными фиолетовыми глазами, ярко выраженными скулами и полными, эффектно подчеркнутыми губами – неизбежно привлекала всеобщее внимание. Все это было приправлено историей, которую Фаин усердно распространял. В ней он сообщал публике, что Джаффи обладает огромным талантом, который он открыл, и сейчас она репетирует главную роль в новом спектакле, который должен стать сенсацией.
Вскоре они ощутили результаты своей деятельности.
В марте обе газеты – «Тайме» и «Геральд трибюн» – посвятили Джаффи большую статью в театральном разделе. В апреле Вальтер Уинчелл упомянул о ней четыре раза в своей заметке, а Леонард Лаионс, издающий национальный сборник «Лаионс Ден», отвел ей три параграфа в одном выпуске и четыре – в другом.
Первого мая 1948 года, незадолго до двадцать первого дня рождения Джаффи, состоялась премьера «Далилы» в зале на Сорок восьмой улице в восточной части Бродвея. Театр не видел большего успеха со времени своего открытия в 1912 году, когда на его сцене шел спектакль «Пегги – моя любовь». Через неделю бегущая строка высвечивала полуметровыми буквами не название спектакля, а имя Джаффи Кейн.
К концу месяца о ней заговорил весь Нью-Йорк, а к концу лета ее знала вся страна. Джаффи способствовала распространению слухов о ней. Она начала встречаться с ведущим актером Гарри Харкортом. Репортеры светской хроники продолжали писать о ней. Чолли Никербокер сообщил, что Джаффи Кейн и Гарри Харкорт намерены вступить в брак. Через день после появления этой заметки Гарри пригласил Джаффи после спектакля поужинать в малоизвестном ресторанчике на Девятой улице.
– Послушай, красавица, нам надо кое-что выяснить.
Несомненно, ты прелестная леди…
– Но тебя беспокоит мысль, что я намеренно распустила слух о браке.
– Именно.
– Я знаю, Гарри. – Она взяла его за руку. – Я понимаю это лучше, чем ты думаешь, и не собираюсь следовать глупым слухам, которые распускают глупые репортеры.
Успех «Далилы» возрастал день ото дня. Отпала необходимость подписывать контракт на каждое представление. С администрацией театра была оформлена твердая договоренность на пять месяцев.
– Мы не только не провалились, черт побери, но стали открытием сезона, – сказал Джек Фаин. – Ты знаешь, Джаффи, какую награду начали присуждать пару лет назад? Имени Антуанетты Перри.
– «Тони»? Конечно, знаю.
Фаин улыбнулся. Джаффи Кейн знала абсолютно все, что касалось театра. Он редко видел такую пылкую преданность своему делу среди молодежи. Пожалуй, стоит рассказать Джаффи все относительно «Тони».
– Я слышал, они решили больше не награждать сразу нескольких актрис, сказал он. – Будет только одна премия для драматического театра и одна для музыкальной комедии. Так вот, я думаю, в этом году премию «Тони», присуждаемую лучшей драматической актрисе, получишь ты.
– Не может быть. Неужели это возможно?
– Ты должна получить премию, – повторил Джек.
24 апреля 1949 года в зале «Вальдорф-Астория» состоялась церемония вручения наград, где Джаффи Кейн получила свою первую премию «Тони» как лучшая драматическая актриса прошедшего сезона.
