Текст книги "Любовь на Бродвее"

Автор книги: Беверли Марти

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 25 страниц)

Глава 10

Утром в понедельник Мэтт обнаружил в своем офисе телеграмму, в которой Джаффи сообщала, что вернется вечером к шести часам. Когда она прибыла, он ждал ее в пентхаусе.

Джаффи бросила свой чемодан в холле и вошла в гостиную. Мэтт сидел на диване, обтянутом зеленым букле.

– Привет, я не ожидала застать тебя здесь.

– Пол дал мне на время свой ключ.

Джаффи покраснела. Должно быть, это выглядело ужасно глупо и неестественно, как на сцене. Она направилась в кухню.

– Нам надо поговорить, – сказал Мэтт ей вслед. – Куда, черт возьми, ты уходишь?

– Я хочу немного вина. – Джаффи вернулась с охлажденной бутылкой и двумя бокалами. – Не о чем говорить. Хочешь выпить?

– Нет, я не хочу никакого вина. Мне нужны, черт побери, объяснения! Ты слышишь меня, Джаффи?

– Да, Мэтт, слышу.

– Тогда скажи что-нибудь!

– Рассказывать нечего. Надо только как-то выпутаться из этой истории.

– Это то, что ты сказала Харкорту.

– Верно.

– О Боже! – Он схватил бутылку с вином, налил себе бокал и выпил залпом. Это немного успокоило его. – Хорошо, Джаффи. Если так должно было случиться, что нам теперь делать? Как мне себя вести? Ты не хочешь рассказать, почему ты так поступила? Я не заслуживаю особого доверия?

Она отвернулась от него, испугавшись, что начнет плакать:

– Я не могу, Мэтт. Извини. Просто не могу. Я хотела поговорить с тобой перед отъездом, но тебя там не было. Я звонила очень долго.

Он посмотрел на нее несколько секунд. Затем поставил свой бокал:

– Кажется, больше не о чем говорить?

Джаффи покачала головой.

– Тогда я пошел.

Она наблюдала, как он шел к двери. Прежде чем он открыл ее, она спросила слабым голосом:

– Мэтт, ты все еще мой агент?

Мэтт задумался в нерешительности.

– Да, – сказал он наконец. – Думаю, что да.

* * *

Спустя три месяца, в июле, Манхэттен изнемогал от ужасной жары. Именно в это время Дино прибыл к своей внучке.

– Дед, что ты здесь делаешь? – Джаффи проводила старика до кресла в гостиной.

– Все в порядке. Я позвонил домой и сообщил твоему отцу, прежде чем уехать, так что он не будет беспокоиться. Он просил крепко поцеловать тебя за него.

На Дино были белый льняной костюм, коричневые с белым ботинки и белая панама. Джаффи взяла его пиджак, шляпу и заставила развязать галстук. Она настояла также, чтобы он снял ботинки. Кондиционированный воздух оживил его.

– Чего ты хочешь выпить, дед? Вина, пива, кока-колы?

– Стаканчик молока, дорогая. – Дино прижал руку к своему плоскому животу. – У меня небольшая язва.

Так говорит врач, но мне кажется, она болит как большая.

Джаффи принесла ему молока и подождала, пока он выпьет.

– Дед, ты очень рискуешь? Я имею в виду твои обязательства после досрочного освобождения…

– Все кончено. Пять лет – такой срок они определили для меня после выхода из тюрьмы. Теперь я полностью свободный человек. Правда, это не означает, что я могу делать все что угодно. Однако если я хочу поехать и повидать мою красивую внучку в Нью-Йорке. никто не запретит мне этого.

– Поэтому ты и приехал? Просто повидать меня'.

Почему же ты не известил меня заранее?

– Это экспромт. Кроме того, я подумал, что ты начнешь отговаривать меня, а нам надо кое-что решить.

Джаффи. Мы с тобой должны «дегли аффари». Знаешь, что это означает?

– Поболтать.

– Верно, Джаффи, поболтать. Тебе нужен собеседник, и я наилучший из них.

Джаффи встала и начала крутить ручки настройки кондиционера.

– О чем ты хочешь поговорить, дед? О моих делах или о твоих?

Дино пожал плечами:

– Это одно и то же. Мы ведь одна семья, Джаффи.

Я читал то, что они пишут о тебе.

– Я переживу это, дед, – сказала Джаффи. – Конечно, неприятно, но я напоминаю себе, что все это рано или поздно забудется.

– Разумеется. Но дело не в этом. Я приехал сюда, чтобы узнать, почему ты поступила так, Джаффи.

– Финки Аронсон напомнил мне о долговом обязательстве.

Дино кивнул:

– Понятно. Он получает прибыль из Вегаса. Все его парни тоже вложили туда свои деньги. Я догадывался о чем-то подобном.

– Хорошо, теперь ты все знаешь, и давай прекратим разговор на эту тему. Думаю, на этом все кончилось. – Она протянула руку к его пустому стакану. Хочешь еще молока?

– Нет, молока я не хочу. Я хочу, чтобы ты рассказала мне всю правду. Его черные глаза пристально смотрели на нее. – Что ты имела в виду, когда сказала «все кончилось»? Финки должен сам сказать тебе об этом.

Только так. Таковы правила.

– Финки Аронсон не играет по правилам.

– Нет, Джаффи, ты ошибаешься. Правила установила «Коза ностра», и никто, даже такой, как Финки, не посмеет нарушить их. Поверь мне, я знаю. Так что он сказал тебе?

Она никогда не могла врать ему в глаза.

– Я все еще в долгу перед ним. Я буду должна до самой смерти.

Дино глубоко, со свистом вдохнул сквозь стиснутые зубы:

– Я боялся именно этого. Я часто думал о тебе. О тебе и о моей Розе, когда она была маленькой. Что Аронсон хочет от тебя, Джаффи, и зачем купил твой долг у Фальдо?

– Все произошло из-за папы. У Аронсона есть фотография, где отец участвует в марше вместе с каким-то союзом молодых коммунистов. Аронсон угрожал отправить ее в Комитет по расследованию антиамериканской деятельности или прямо к сенатору Маккарти.

Дино закрыл глаза и на мгновение задумался. – Послушай, ты говорила, у тебя есть вино?

– Да, но как же твоя язва?

– Моя небольшая язва. Черт с ней. Я хочу подумать, а со стаканчиком вина думается лучше.

Джаффи достала из холодильника бутылку «Сансерре», открыла ее и принесла в гостиную.

– Это не итальянское вино, – сказал Дино.

– Нет, французское. Очень вкусное, попробуй.

Когда он сделал первый глоток, в замке повернулся ключ. Вошел Пол:

– Джаффи… Извини, я не знал, что ты не одна.

Она была раздосадована тем, что он воспользовался ключом. Они договаривались, что он сначала должен позвонить в дверь. Если она дома, то сама откроет.

– Конечно, не знал. Это мой дедушка, мистер Салиателли. Дед, это Пол Дьюмонт. Он француз, но живет в Нью-Йорке.

Дино встал, и мужчины пожали друг другу руки.

Затем Пол последовал за Джаффи на кухню.

– Хватит злиться на меня. По крайней мере не сегодня.

– У меня потрясающие новости. Я сразу примчался к тебе, чтобы рассказать о них. Испанская танцевальная труппа, исполнители фламенко из Севильи. Я договорился и привез их в Нью-Йорк. Недельный ангажемент в «Карнеги-холл». Шикарно, не так ли?

– «Карнеги-холл», – повторила Джаффи благоговейным голосом. – Боже, Пол, откуда у тебя столько денег?

И где гарантия, что концерт принесет доход?

В этот момент он ставил вино в холодильник: она не видела его лица.

– Да, я нашел покровителя.

– Кого? Где?

– Приятеля прежних лет. Человека, которого знал во время войны. Он хочет вознаградить меня за мой героизм.

Он произнес это каким-то странным голосом, но Джаффи не обратила внимания на его тон.

– Чудесно, Пол. Я восхищаюсь тобой.

Он обнял ее и крепко поцеловал:

– Это обещание на будущее. Я должен вернуться в кинотеатр, но потом хочу поговорить с тобой, но не по телефону. – Он бросил взгляд в сторону гостиной. – Твой дед долго пробудет здесь?

– Не знаю. Думаю, два или три дня. Несколько ночей тебе придется спать одному, милый.

– Не будь так уверена в этом, – сказал он, ущипнув ее за нос. – Если ты спишь одна, это еще не значит, что я делаю то же самое.

Джаффи расстегнула верхние пуговицы рубашки и сунула его руки внутрь. Лифчика на ней не было, она не нуждалась в нем. Груди у нее были небольшие, но необыкновенно высокие и упругие.

– Где ты найдешь лучше? – спросила она хриплым шепотом.

Пол тихо застонал:

– Нигде. Лучше не существует во всем этом проклятом мире. Выходи за меня, Джаффи.

– Не сегодня. Я должна позаботиться о деде.

Дино пробыл в Нью-Йорке три дня. В первый вечер Джаффи повела его в заведение «У мамаши Лионы». Это был самый шикарный в городе итальянский ресторан. В пятницу жара спала, и они посетили зоопарк, поели земляных орехов и угостили обезьян. Дино хотел посмотреть на магазин «Маси». Это был единственный в Нью-Йорке универсальный магазин, который он знал, потому что всегда смотрел по телевизору шествие в День Благодарения. Дино рассказал также, что три раза видел фильм «Чудо на Тридцать четвертой улице». Два раза в тюрьме и один раз дома по телевизору.

Она купила ему билет на поезд «Янки Клиппер», отправлявшийся в Бостон в субботу днем. Джаффи надо было подготовиться к дневному спектаклю, но у них еще было время, чтобы позавтракать. Дино сказал, что хочет пойти к «Линди».

– Бенни часто рассказывал об этом ресторане. Он приезжал сюда пару раз в двадцатых годах.

Они заказали сандвичи с соленой говядиной. Дино заявил, что хочет забыть о своей язве хотя бы раз в жизни.

– Оставь место в животе, дед. Ты должен обязательно попробовать пирог с сыром. Этот ресторан знаменит именно этим пирогом.

– Надеюсь, он понравится вам и вашему гостю, мисс Кейн, – сказал официант, принеся два огромных пирога, украшенных сверху вишнями.

Дино посмотрел на Джаффи:

– Ты так много ешь?

– Дед, если бы я столько ела, то проломила бы сцену. Но сегодня праздник. Сегодня я в «Линди» со своим дедом, и к черту все эти калории.

Дино откусил несколько раз и отодвинул пирог.

– Он очень вкусный, но слишком сдобный. Послушай, красавица, я все думаю над твоей проблемой.

– Не стоит, – сказала она. – Не волнуйся, дед. Это моя проблема, а не твоя.

– Ерунда. Мы одна семья, ты моя кровь и плоть.

Кроме того, я твой покровитель, а что стоят покровители, если не могут дать хорошего совета.

– Хорошо, что ты посоветуешь?

– Мы должны связаться с Аронсоном и договориться с ним о выкупе.

– Как? Какой выкуп?

– Пока не знаю, но хочу поработать над этим. Если что-нибудь придумаю, сообщу.

Когда они вышли из ресторана, на Бродвее их поджидал человек с фотоаппаратом. Он быстро наставил его на них:

– Пожалуйста, улыбнитесь, мисс Кейн.

Джаффи вздрогнула, но не удивилась. Вероятно, официант по-дружески сообщил о ее присутствии фотографу. Такое часто бывало.

Дино выступил вперед, как молодой, намереваясь вырвать фотоаппарат у репортера. Джаффи удержала его, взяв за руку:

– Не надо, дед. Все в порядке. Я привыкла к этому.

– А я нет, – глухо проворчал он. – Я не привык. В прежние времена его прибили бы за такие дела.

– Сейчас другое время, дед, – мягко сказала Джаффи. – Пошли возьмем такси до Центрального вокзала, и я посажу тебя на поезд.

Она настояла, чтобы он отправился домой первым классом в отдельном купе, купила ему билет и проводила до перрона. У них оставалось еще несколько минут, и они решили прогуляться по платформе. Поездов не было видно, так как они находились за закрытыми бронзовыми дверями в мраморных стенах. Центральный вокзал являлся не только вокзалом, но и своеобразным храмом, волшебным входом в город, возвышающимся над остальными домами.

– Чуть не забыл. Неделю назад или около того я встретил твою подругу Карен на Тремонт-стрит. Она выглядела немного странно.

– Она, наверное, устала. Недавно ее постигло большое разочарование. Докторскую диссертацию отклонили, и она не получила ученой степени.

– Плохо, Карен хорошая девушка. Наверное, надо было подмазать их.

– Не думаю, дед. Вряд ли можно получить степень доктора психологии с помощью взятки.

– Займите свои места, – объявил проводник, и Джаффи еще раз поцеловала деда. Ей захотелось поскорее повидать Карен.

* * *

Через неделю после визита Дино «Конфиденшиал» опубликовала статью, посвященную родословной Джаффи Кейн. В основном это был старый материал в подновленном виде, который публиковала бостонская газета «Рекорд Америкэн» пять лет назад, когда Джаффи играла Далилу, но сейчас они поместили рядом фотографию, сделанную недавно на Бродвее рядом с рестораном «Линди».

Подпись гласила: «Джаффи Кейн со своим дедом Дино Салиателли, бывшим боссом подпольного синдиката».

Мэтт позвонил ей через несколько часов после того, как «Конфиденшиал» появилась на стендах:

– Ты видела?

– Конечно. Трудно было не заметить свою физиономию на первой полосе. Более того, они принесли газету в соседнюю кондитерскую. Я спустилась за печеньем и обнаружила сюрприз, прежде чем успела открыть коробку.

– Джаффи… ты ничего не скажешь? Если бы ты объяснила, что произошло, я постарался бы помочь тебе…

– Мне нечего объяснять. Ты можешь все прочитать в «Конфиденшиал». – Она не бросила трубку, но опустила ее, не попрощавшись.

Ей стало жаль, когда связь прервалась. Мэтт не заслужил такого обращения. Но она была ужасно ала, обижена и напугана, переживая за своего отца, деда и за себя. А мнением Мэтга она действительно дорожила Пусть лучше он думает, что она совершила ужасную ошибку, чем считает ее глупой, поскольку она допустила контроль над своей жизнью со стороны «Коза ностры».

* * *

Контракт позволял Джаффи оставить «Голос Веддеи» в ноябре 1953 года. В августе она попросила Мэтта подыскать что-нибудь новенькое, а к концу месяца узнала, что Мосс Харт набирает исполнителей на новую комедию под названием «Юбилейный вальс». На следующее утро Джаффи первым делом позвонила Мэтту:

– Почему я до сих пор не видела сценарии новой пьесы Харта?

– Думаю, он хочет использовать на главной роли свою жену.

Харт был женат на Китти Карлисл.

– Пьеса написана специально для нее? – спросила Джаффи.

– Не знаю, но думаю, вряд ли. Послушай, Джаффи, скандал скоро забудется. У тебя есть работа, богатая публика любит тебя. Что тебе надо? Как только подвернется что-нибудь подходящее, я сообщу.

Но Джаффи не могла жить без новых предложений, без работы над новой ролью.

В сентябре в Нью-Йорк приехал Рамон Виера, танцовщик фламенко из Севильи, со своей труппой, и Пол всю неделю после прибытия испанцев провел без сна, носясь по Манхэттену вместе с переводчиком. В городе появилась реклама: «Пол Дьюмонт представляет Рамона Виеру и его танцевальную труппу, всего неделя первоклассного представления в „Карнеги-холле“».

Предварительная продажа билетов шла хорошо. В четверг Пол сказал, что они продали все билеты на субботнюю премьеру.

– Извини, но я не смогу быть там. У меня остается всего минута после финального занавеса.

– Разумеется, твои поклонники не отпустят тебя.

Оставайся на все вызовы, дорогая. Только приезжай ко мне на вечеринку после окончания концерта.

Вечеринка состоялась в «Русской чайной» на Пятьдесят седьмой улице рядом с концертным залом. Прибыв туда, Джаффи устроилась рядом с Полом и поцеловала его:

– Я не должна спрашивать, но мне очень хочется.

Все было замечательно?

Он обнял ее и крепко прижал к себе:

– Великолепно, изумительно! Чуть не разнесли зал.

После окончания занавес поднимали семь раз и дважды вызывали на бис, зрители не хотели отпускать их.

Он повернулся к переводчику справа от себя:

– Пожалуйста, скажите сеньору Виера, что я хочу познакомить его с моей невестой, известной актрисой Джаффи Кейн.

Он всегда представлял ее своей невестой, и она в конце концов перестала протестовать. Джаффи наклонилась вперед и через стол пожала руку танцору:

– Поздравляю, сеньор Виера. Добро пожаловать в Нью-Йорк.

– Эй, – удивился Пол. – Ты умеешь говорить по-испански?

– Я изучала испанский язык два года в школе для молодых леди в Честнат-Хилле, но на этом кончается весь мой словарный запас.

Джаффи улыбалась и кивала по меньшей мере десятку знакомых. Они тоже раскланивались в ответ, но, как ей казалось, холоднее, чем прежде.

Однако Финки Аронсон, приблизившись к их столу, улыбался совершенно искренне.

– Добрый вечер, мисс Кейн. Я подошел только для того, чтобы поздравить мистера Дьюмонта. Настоящий триумф. Я был в зале, и мне очень понравилось, как и всем остальным.

Пол невнятно поблагодарил Аронсона, и тот смешался с толпой.

– Откуда ты знаешь его? – подозрительно спросила Джаффи. В тот момент, когда появился Аронсон, она подносила ко рту вилку с икрой, но так и застыла, забыв о еде.

– Он любитель кино и регулярно посещает кинотеатр на Пятьдесят пятой улице. – Пол отвернулся от Джаффи, чтобы побеседовать с еще одним доброжелателем, подошедшим с другой стороны.

* * *

В конце месяца Джаффи пошла к новому ларингологу. Доктора Мертона ей рекомендовала оперная певица, с которой Джаффи часто встречалась, так как они обе пользовались услугами одного и того же парикмахера. Однажды в салоне Джаффи поделилась своей проблемой – горло постоянно испытывало раздражение, – и примадонна направила ее в кабинет на Мэдисон-авеню.

Доктор тщательно осмотрел ее, затем пригласил в консультационный кабинет.

– Переутомление, мисс Кейн. Весь ваш организм говорит о крайнем стрессовом состоянии. Когда в последний раз вы отдыхали?

– Не помню. Я долго работала на телевидении до нынешнего спектакля. Тогда у меня было много свободного времени, но я не могу назвать это отдыхом.

– Я тоже так думаю. Если вы немедленно не сделаете перерыв, вы потеряете нормальную речь.

– Как долго надо отдыхать?

– Точно не могу сказать. Два, три месяца, а затем посмотрим.

Пол находился в Сент-Луисе с испанцами. Но не о нем первом подумала Джаффи. Как всегда в критических ситуациях, она сразу позвонила Мэтту, как только вышла от врача:

– Мне надо поговорить с тобой прямо сейчас.

Он услышал в ее голосе всхлипывания.

– Ты где, Джаффи?

– На углу Мэдисон и Восемьдесят девятой. В телефонной будке.

– Слушай, неподалеку находится отель «Кройдон».

Встретимся там в персиковой гостиной.

Мэтт приехал через двадцать минут. Было три часа дня, и в крошечном баре находилось всего несколько человек. Джаффи сидела в углу за небольшим столиком.

– Привет. – Он наклонился и чмокнул ее в щеку, чего не делал этого уже много месяцев. – Что-то случилось? – спросил он бодрым голосом.

– Случилось, – сказала Джаффи. – Я только что от доктора Мертона, ларинголога, который специализируется на оперных певцах. Он говорит, что если я не сделаю перерыв на два-три месяца, то могу вообще потерять голос. Вероятно, навсегда. Возможно, я дура, Мэтт, но не хочу выглядеть таковой, если ты понимаешь, что я имею в виду. – Она достала из крокодиловой сумочки носовой платок.

Он подождал, пока она вытрет глаза, и взял ее за руку:

– Нечего скулить, Джаффи. Если это наилучший медицинский совет, надо следовать ему.

– Оставить спектакль? Ты говорил, что мне не следует делать этого.

– Я говорил так до твоего посещения доктора Мертона. Теперь другое дело. Твой контракт предполагает еще два месяца работы в спектакле, но они должны отпустить тебя по болезни. Мне удалось узнать, что они вели переговоры с Гвен Вердон по поводу роли. Если она откажется, они намерены обратиться в гастролирующую на западном побережье труппу. Все можно устроить, я думаю, проблем не должно быть.

– Проблема во мне. Что мне делать с собой? Я непрерывно работаю в театре с 1948 года, то есть почти шесть лет, и теперь не знаю, что делать.

Мэтт усмехнулся:

– Что-нибудь придумаешь, Джаффи. Я знаю тебя.

– Буду читать сценарии. Если есть что читать. Мэтт, были запросы на меня?

Он отвел взгляд:

– Точно не знаю, но я работаю над парой вещей.

– Не ври. Одна ошибка, один ложный шаг – и я отвергнута. Как там говорится в поэме: «И были розы, розы на моем пути…»

– «…Смешанные с миртом в моей безумной судьбе». Затем что-то такое, не могу вспомнить. «Год назад в тот самый день…» Это Браунинг, «Патриот».

– Как там в конце?

Он сдвинул брови:

– Самый конец не могу вспомнить, но знаю, о чем ты думаешь. «Я иду под дождем, и веревка режет мои запястья за спиной. И я чувствую, как кровоточит мой лоб, потому что все обиженные бросают в меня камни за мои злодеяния». Так, что ли?

– Так. Только за одно злодеяние.

– Но за очень большое, Джаффи. Статья в «Конфиденшиал» не нанесла бы такого ущерба, если бы люди не помнили о твоем фиаско во время награждения «Тони».

Впервые за несколько месяцев они открыто заговорили об этом.

– Знаю, – сказала Джаффи. – Мэтт, я не наплевала на тебя и действительно пыталась дозвониться в тот вечер перед отъездом в Лас-Вегас. Я не лгала тебе.

– Верю. Я находился дома, но, по-видимому, линия была неисправна. Я обнаружил это позже. Впрочем, это не имеет значения. Разве ты послушалась бы меня и не поехала?

Джаффи покачала головой:

– Поверь, Мэтт, у меня не было выбора.

Он подался вперед, держа обе ее руки:

– Джаффи, ты связана с бандой гангстеров, синдикатом или как там они называются? Я не имею в виду через твоих родственников, но сама непосредственно?

Она знала, что в городе говорят не только о том, что она пренебрегла своей профессией, когда люди пришли почтить ее, и не только о ее пресловутых родственниках. Распространялась молва, будто бы Джаффи Кейн была как-то связана с гангстерами и работала на них.

– Нет, я не связана с ними. Не так, как ты думаешь.

Оставим это, Мэтт. Дело сделано, и конец.

– Хорошо. Больше не будем говорить об этом. Что касается спектакля, я позвоню Майку, как только вернусь в офис. – Протокол требовал, чтобы режиссер был уведомлен до официального обращения к администрации. Джаффи знала это, как и Мэтт, и кивнула. – Я скажу им, что ты уйдешь к концу следующей недели, – добавил он. – Ты сможешь дотянуть?

– Да, конечно. Я хочу повидаться с Майком сегодня вечером после спектакля. Скажи ему, как я сожалею.

В следующую субботу Джаффи дала последнее представление в роли Мертл. В зале плакали. Вердон отказался от дальнейших представлений, и директор решил закрыть спектакль на Бродвее и отправиться на гастроли по стране. Джаффи чувствовала себя так, как будто жизнь кончилась. Она просидела все воскресенье одна в своей квартире, размышляя, а в понедельник настроилась на активные действия.

* * *

Джаффи бывала здесь прежде и знала, что предстанет перед ее взором, когда откроется дверь. Несса Фаин полностью распоряжалась деньгами мужа и, надо сказать, делала это весьма успешно. Прихожая в квартире на углу Парк-авеню и Восемьдесят второй улицы была отделана орехом. Полы покрыты паркетом и изысканным восточным ковром. Исключительная роскошь сочеталась с превосходным вкусом. Это было как раз то, что имел в виду Пол, когда настаивал, чтобы она пригласила декоратора в свой пентхаус.

Несса сама ответила на звонок. Вероятно, слуг не было поблизости.

– Джаффи, вот так сюрприз. Хочешь повидать Джека? Сейчас его нет.

– Нет, не Джека, Несса. Я хотела бы поговорить с тобой. Новая пьеса Леонардов, – Джаффи сразу приступила к делу. – Мэтт говорит, что мне даже не прислали сценарий. А я всегда собирала полный зал, играя в «Голосе Веддеи», Несса. Не говоря уже о «Далиле». Почему Джек так холодно относится ко мне? Разве я не способна обеспечить полный зал в театре?

– Джек вовсе не охладел к тебе. Он… – Несса сделала паузу. – Он опасается. Джек боится работать с тобой, так как считает, что ты можешь подвести его, и потому не доверяет тебе. Но мне кажется, он ошибается. Я знаю: такие, как ты, таланты не появляются каждый день.

– Спасибо за добрые слова, – сказала Джаффи. – Но мне кажется, ты уходишь от разговора о новой пьесе Леонардов. Я даже не знаю, как она называется.

– «Время лилий», и сегодня утром они договорились встретиться с Деборой Керр. Именно там сейчас находится Джек. – Несса налила чай и протянула чашку Джаффи. – Мы слышали, что ты вынуждена оставить «Голос Веддеи» на два месяца раньше по рекомендации врача.

– Да, но мне уже лучше. Все из-за этого безумного пения, если можно так назвать то, что делаю я.

– Я считаю это замечательным, – сказала Несса улыбаясь. – Ты знаешь, что я смотрела твой спектакль три раза?

– Неужели?

– Да, подряд три субботних дневных представления. И мне было этого недостаточно.

Джаффи поставила чашку с чаем:

– Благодарю. За все.

Позже Несса обсудила с мужем этот визит.

– О чем она беспокоится? – спросил Джек. – Джаффи всегда может найти работу у гангстеров. Во всяком случае, ее дружок уже нашел. Испанская танцевальная труппа сделала ему состояние.

– Ты собираешься звонить ей?

– Зачем? Сегодня утром мы подписали контракт с Деборой Керр.

– Речь идет не о спектакле. Только для того, чтобы помириться. Она очень расстроена сейчас, Джек, и как никогда нуждается в поддержке друзей.

– Я был ее другом, а теперь нет. Что у нас на обед?

Неделю спустя Несса возобновила разговор:

– Джек, я навела кое-какие справки.

– И что же ты обнаружила?

– Я думала, тебе безразлично.

– Ты сидишь с таким видом, как кошка, добравшаяся до сметаны. Конечно, это интересует меня. Давай выкладывай, – Джек, он женат.

– Женат! Мэтт Варлей? Не верю. За все эти годы я никогда не видел его с женой. И вообще с какой-либо женщиной. Где же, черт возьми, он прячет ее? В камере хранения Центрального вокзала?

– Нет. В Инглвуд-Клифс, в Нью-Джерси.