Текст книги "Как стать девушкой вампира. Самоучитель для новичков."

Автор книги: Бет Фантаски

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 19 страниц)

Глава 11

– Почему Люциус никогда не помогает мыть посуду? – пожаловалась я, протягивая маме мокрую тарелку. – Он же с нами ест. Мог бы убрать со стола. И мне надоело заниматься его стиркой. Он все время просит накрахмалить ему рубашки. Кто в наше время крахмалит рубашки?

– Джессика, я понимаю твое недовольство. – Мама вытерла тарелку полотенцем. – Мы с отцом все обсудили. Понимаешь, Люциусу сложно привыкнуть к жизни в Америке, а потому не стоит нагружать его домашними обязанностями.

– Да привык он к жизни в Америке, еще как привык. Если хочешь знать, он замечательно устроился.

– Не обращай внимание на его выходки, это напускная бравада, – сказала мама. – Наш образ жизни для Люциуса в новинку, ведь всю работу по хозяйству у него дома выполняет прислуга.

– По его словам.

Мама засмеялась:

– Видишь ли, вампирское происхождение Люциуса…

– Да это все фиг… – Я вовремя прикусила язык. – Выдумки.

– Как бы то ни было, Люциус происходит из богатого, знатного рода.

Я выловила из мыльной воды вилки и ложки:

– Насколько богатого? Только честно! Что-то мне не верится в россказни про пони для игры в поло и про поездки в Вену…

– Джессика, это правда. Владения клана Владеску весьма обширны. Их родовой замок расположен высоко в Карпатских горах.

– Мам, замки бывают только в диснеевских мультфильмах. Ты его сама видела, этот замок?

– Только снаружи. Впечатляющее зрелище. Внутрь нас не пустили. К сожалению, Владеску – не самые гостеприимные из вампиров… – Мама осеклась, – Драгомиры оказались более радушны.

Нет, моих кровных родителей я обсуждать не намерена.

– И на что он похож? Ну замок то есть.

– Впервые тебя заинтересовало что-то, что имеет отношение к Люциусу, – улыбнулась мама.

Я ополоснула ножи.

– Мне интересно про замок.

Мама перекинула полотенце через плечо и оперлась о стол.

– А Люциус тебя не интересует? Хотя бы немножко? – с еле уловимым намеком поинтересовалась она.

– Нет!

– Послушай, Люциус – физически привлекательный юноша, который оказывает тебе явные знаки внимании. Некоторая заинтересованность с твоей стороны вполне естественна, ничего стыдного в этом нет.

Я с яростью набросилась на кастрюлю, отскребая со дна пригоревшую чечевицу:

– Мам, он считает себя вампиром!

– И тем не менее Люциус Владеску – обаятельный, сильный, материально обеспеченный и красивый юноша.

Я вспомнила прикосновение пальцев Люциуса к моей щеке в ночь нашего знакомства. Тогда у меня в животе запорхали бабочки.

А потом Люциус заявил, что собирается меня укусить…

– Мам, по-твоему, я смотрю на Люциуса не с отвращением, а с другим чувством? Честно?

– Как ни странно, отвращение часто перерастает в желание, – с улыбкой произнесла мама и многозначительно на меня поглядела, словно прочитала мои мысли.

Мои щеки побагровели.

– Всей этой алхимии не существует! Так же, как и вампиров, между прочим.

– Джессика, – вздохнула мама, – что такое любовь, как не алхимия? В мире есть много такого, что объяснению не поддается.

Ага. Черные дыры, число «пи», энтропия Вселенной… Да, разумеется, существуют силы и факты по-настоящему загадочные, но поддающиеся рациональному объяснению с помощью математики и физики. К сожалению, родители этого не понимают. Они видят магию и сверхъестественное там, где я вижу цифры и составные части.

– Мам, Люциус мне не нравится, так что можешь забыть об алхимии, отвращении и особенно о желании, – сказала я, ополаскивая кастрюлю.

Мои возражения маму не убедили. Она вытерла последнюю тарелку.

– Знаешь, давай поговорим позже, если твои чувства изменятся. Судя по всему, Люциус – юноша с опытом, Смотри не потеряй голову.

– А что, Джессика на это способна? Или ей нужно помочь?

Мы с мамой обернулись. В дверном проеме стоял Люциус. Когда он пришел? Неужели он услышал про то, что отвращение может переродиться в желание?

Маму совершенно не смутило то, что Люциус присутствовал при обсуждении своей высокородной персоны.

– Не волнуйся, с Джессикой все в порядке. Ты что-то хотел?

– Да, захотелось попробовать мороженое из тофу. Звучит весьма соблазнительно, – ответил Люциус, подходя к холодильнику и открывая дверцу морозилки. – Не желаете?

– Знаешь, папа очередной выводок котят нашел, – сказала мне мама. – Пойду-ка я проверю, как они там, в амбаре. Места для них хватит, но поощрять отца не стоит, а то его найденыши нас скоро из дома выживут. Спокойной ночи, Люциус! – Она похлопала нашего гостя по плечу и вышла из кухни.

– Приятного вечера, доктор Пэквуд. – Люциус поставил лоток с псевдомороженым на стол и достал из шкафа две креманки. – Джессика, составишь мне компанию?

– Спасибо, но я не ем сладкого.

– Почему? – Казалось, Люциус искренне озадачен. – Мороженое из тофу, конечно, не самое изысканное лакомство, однако десерт одно из самых больших удовольствий в жизни. Я от него никогда не отказываюсь… Ну, за исключением того случая, когда твой отец приготовил тыквенный пирог без сливок и яиц.

Я вынула затычку из раковины и спустила остывшую воду.

– Ты не толстый. Тебе можно сладкое.

Люциус недоуменно уставился на меня.

– В чем дело? – спросила я, оглядев свой топ и шорты. – Я испачкалась?

– Джессика, ты воображаешь, что у тебя лишний вес? Ты поверила тому недоумку, который дразнил тебя в столовой? Напрасно я ему рот не заткнул…

– Дорманд тут ни при чем, и вообще, это моя проблема, – ответила я. – Нужно сбросить пару фунтов, только и всего. Успокойся.

Люциус открыл контейнер с мороженым и покачал головой:

– Американки… Вы хотите стать невидимыми? Не желаете обозначить свое физическое присутствие в этом мире? Женщину красят не острые углы, а изгибы. – Люциус насмешливо пожал плечами, как он делал, говоря о папиной стряпне. – И почему американские женщины состоят из одних выпирающих тазовых костей и лопаток?

– Худой быть модно, – заметила я. – И красиво.

– Никогда не путай моду с красотой. Поверь мне, мужчинам все равно, что пишут в модных журналах. Мужчины не думают, что скелетоподобные женщины красивы. Большинство мужчин предпочитают изгибы. – Он поднес ложку с мороженым к моим губам. – Съешь. Радуйся своим формам. Присутствуй в мире.

Я слегка улыбнулась, но оттолкнула его руку. Мне и в самом деле надо сбросить фунтов пять.

– Нет, спасибо.

Люциус испустил преувеличенный вздох и воткнул ложку в мороженое:

– Антаназия, да пойми же, ты – женщина, которой суждена неограниченная власть. Ты выше моды, выше злобных насмешек.

– Не начинай, – попросила я, бросив губку в раковину. Зародившаяся было приязнь к Люциусу испарилась. – И не называй меня эти именем!

– Джессика, я не хотел тебя расстроить, – сказал он, смягчившись. – Я пытался…

– Ой, да знаю я! Ты каждый день пытаешься.

Мы смотрели друг на друга, Люциус потянулся ко мне, но передумал и уронил руку.

– Слушай, нам нужно серьезно поговорить, – сказала я. – Обсудить пакт. И твои «ухаживания».

Люциус помолчал, размышляя над моими словами. Потом, к моему удивлению, согласился:

– Да, нам стоит поговорить.

– Сейчас же.

– Нет, – возразил он, снова потянувшись к мороженому. – Приходи завтра вечером ко мне в гости. Хочу тебе кое-что показать.

– Что?

– Сюрприз. Кстати, обожаю сюрпризы – еще одно величайшее удовольствие в жизни. Обычно. Вернее, иногда.

Сюрпризов в моей жизни и так хватало, но я согласилась, хотя слова Люциуса мне совсем не понравились. Даже если он преподнесет мне дарственную на замок, кольцо с бриллиантом и отару овец – или что там дарят румынским невестам, – я намерена убедить его раз и навсегда, что так называемой помолвке не бывать.

– До завтра, – сказала я, вытирая стол. – Посуду за собой вымыть не забудь!

– Спокойной ночи, Джессика.

У меня возникло предчувствие, что утром в раковине обнаружится немытая креманка.

* * *

Я засыпала, вспоминая мамины слова; «Отвращение может перерасти в желание». Со мной этого не случится, правда? Никто больше не верит в алхимию. Нельзя превратить камни и свинец в золото.

Но когда я заснула, мне приснился сои о Люциусе. Мы стояли в родительской кухне, и он держал ложку у моего лица. Только на этот раз в ложке было не мороженое из тофу, а нежнейший шоколадный мусс. «Съешь, – просил Люциус, поднося ложку к моим губам. – Шоколад – величайшее удовольствие в жизни. По крайней мере, одно из величайших удовольствий». Я хотела отказаться. Я слишком, слишком толстая… Люциус, сверкая черными глазами, протягивал ложку, шоколадный мисс соблазнял, и ни один смертный не устоял бы перед искушением. Я съела все до последней капли. Шоколад обволакивал язык и нёбо, неземной вкус ощущался даже во сне. Я схватила Люциуса за руку и закрыла глаза, наслаждаясь лакомством. Внезапно, как это случается в снах, ложка исчезла. Мои пальцы сжимали ладонь Люциуса, а моя грудь… ну, все мои изгибы прижимались к его мускулистому торсу. Люциус улыбнулся, обнажив ослепительно белые зубы. «Ты ни о чем не жалеешь?» – спросил он и начал целовать мою шею. «Великолепно, правда?» – прошептал он мне на ухо. Затем заключил меня в объятия, и я стала частью его…

Я проснулась, тяжело дыша. Приснится же такое!

Утренние лучи солнца заливали спальню нежным светом.

Я свернулась калачиком, вспоминая сон, и вдруг заметила возле закрытой двери спальни небольшой томик с серебристой закладкой, на которой играли солнечные зайчихи.

Пока я спала, кто-то просунул под дверь книгу.

Я выбралась из-под одеяла, взяла находку и прочитала название: «Жизнь после смерти: здоровье, эмоции, отношения между полами. Пособие для вампиров-подростков». Закладку украшала монограмма «Л В».

Этого еще не хватало! Та самая книга, о которой Люциус упомянул в день нашего знакомства – после того, как пообещал меня укусить.

Я осела на пол, уставившись на нежданный подарок.

Потом, против собственной воли, раскрыла выложенные страницы и прочитала название главы: «Как меняется твое тело». Я скрипнула зубами. Красными чернилами было подчеркнуто несколько предложений: «Поначалу девушку смущает тот факт, что ее тело меняет форму. Тем не менее это вполне естественный процесс, и стесняться его не следует. Обретая женственные изгибы, вы становитесь привлекательной вампиршей».

Я еле сдержала стон. Плевать я хотела на Люциуса Владеску и его мнение о моих «женственных изгибах». А уж советы о том, как стать привлекательной вампиршей», мне вообще ни к чему. Кто только напечатал эту чушь? Кому пришло в голову издать учебник полового воспитания для несуществующих созданий? Такая книга лишь подтолкнет людей к безумию!

Прежде чем сунуть книгу в мусорное ведро (ей тем самое место), я заглянула на первую страницу, чтобы найти название издательства. Мой взгляд остановился на рукописном тексте.

«Дражайшая Джессика!

Мне конечно же никогда не требовались советы в этой области (особенно по поводу эмоций), но я подумал, что тебе, как новичку, учебник может оказаться полезным. Да, он написан раздражающе легковесным языком, но пользуется заслуженной популярностью среди наших сородичей.

Наслаждайся чтением и, если у тебя возникнут вопросы, обращайся. Меня можно считать экспертом во всех областях. Ну, разве что кроме эмоций.

Твой Л.

P.S. Между прочим, ты храпишь! Приятных сновидений».

Каков наглец!

Я с раздражением захлопнула книгу и тут заметила, что в ней есть еще что-то. Между страниц лежал полупрозрачный конверт с фотографией внутри.

Не может быть…

Сквозь тонкую вощеную бумагу конверта просвечивало изображение женщины. Моя кровная мать …

Я засунула конверт обратно между страниц. Люциусу не удастся мной манипулировать, он не сможет навязать мне прошлое, не заставит меня смотреть на давно почившую безумицу, которая отказалась от меня.

Разозлившись – и на Люциуса, и на дурацкий секрет моего происхождения, – я швырнула книгу под кровать, чтобы не нашла мама. Надо будет разорвать эту дрянь в мелкие клочки и спалить в яме с компостом. И тут мне пришло в голову, что Люциус стоял за дверью в то время, как мне снилось… Я едва не сгорела от стыда. Откуда взялся этот идиотский сон? И что Люциус имел в виду, пожелав приятных сновидений? Почему он так написал?

Я отчаянно надеялась, что Люциус подслушал только мой храп (неправда, я не храплю!), а не какое-нибудь мое сонное бормотание. Потом я вспомнила, что пообещала этим вечером прийти к Люциусу «в гости», и меня охватили дурные предчувствия.

Глава 12

– Добро пожаловать, – сказал Люциус, распахивал дверь в комнату. – Ты моя первая гостья.

– Что за черт?!

Люциус закрыл за нами дверь:

– Хорошая реакция. Очень женственно.

Я перевела дыхание:

– Что ты здесь сделал? – Мои глаза постепенно привыкали к сумраку, и я различала все больше деталей. – Ничего себя…

Комната, прежде обставленная в деревенском стиле вещами с барахолки, теперь напоминала… Так вот как выглядит родовое гнездо в Румынии! Кровать застлана кроваво-красным бархатным покрывалом; поверх бежевого ковролина на полу лежал изысканный персидский ковер, а стены казались имитацией каменной кладки. Мой взгляд остановился на экспозиции антикварного оружия. Все такое острое…

– А что произошло с маминой коллекцией поделок народных умельцев?

– Она переехала.

По мрачно-удовлетворенному взгляду Люциуса я поняла, что поделки исчезли навсегда.

– Мама с папой тебя убьют, когда вес это увидят.

– Вряд ли, – засмеялся Люциус – Кроме того, изменения носят косметический характер. Все можно вернуть обратно. Но кто захочет избавиться от такого великолепия? – Он жестом указал на комнату. – Джессика, тебе нравится?

– Весьма… интересно, – уклончиво сказала я. – Как у тебя хватило времени? Никто не заметил признаков ремонта.

– Видишь ли, я – полуночник.

Мое изумление прошло, и вернулась злость.

– Кстати, о твоих ночных похождениях… Мне не понравились ни книга, ни способ ее доставки.

Люциус пожал плечами:

– Ничего, она тебе еще пригодится.

– Конечно. Я поставлю ее на полку рядом с брошюрой «Как стать мифическим существом: руководство для чайников».

Люциус расхохотался:

– Очень смешно. Не знал, что у тебя есть чувство юмора.

– Конечно же есть! И кстати говоря, я не храплю.

– Храпишь, еще как. И разговариваешь во сне.

Кровь застыла в моих жилах.

– Что?! Что ты слышал?!

– Ничего определенного. Сон тебе снился, похоже, приятный: бормотала ты весьма восторженно.

– Не шастай возле моей спальни. Серьезно.

– Как скажешь. – Люциус убавил звук на проигрывателе с виниловой пластинкой. Играла незнакомая музыка, скрипучая и визгливая, словно кошачье мяуканье. Или как скрип крышки гроба в древнем склепе. – Тебе нравятся хорватские песни? – спросил он, заметив мой интерес. – Они напоминают мне о доме.

– Предпочитаю нормальную музыку.

– Ну да, вопли и грохот по Эм-ти-ви… передача юношеских гормонов посредством телевещания. – Люциус указал на кресло, которое явно не принадлежало моим родителям. Они никогда не покупали кожаной мебели. – Пожалуйста, садись. Скажи, почему ты настояла на нашей встрече?

Я села – и словно утонула в мягчайшей перине.

– Люциус, отвяжись от меня и возвращайся к себе на родину.

– Мне весьма импонирует твоя манера говорить без обиняков. Анта… Джессика.

– Я все обдумала. Помолвка расторгнута. Плевать, что написано я свитке. Плевать, что думают старики…

– Старейшие.

– Хорошо, Старейшие. Тебе ничего не светит, так что не трать зря времени. Ты, наверное, жаждешь вернуться в свой замок…

Люциус покачал головой:

– Джессика, нам нужно научиться сосуществовать – иного выбора нет ни у меня, ни у тебя. Пора начать, как у вас тут говорят, «игру в команде».

– Не выйдет!

Люциус слегка улыбнулся:

– Ты своенравна. – Его улыбка исчезла. – Однако теперь не время показывать характер. – Он начал расхаживать по комнате, словно на уроке миссис Вильхельм. – Невыполнение пакта не только приведет к политическому кризису, но и обесчестит память о наших родителях, которые хотели нашего брака в интересах мира.

Я удивленно воззрилась на Люциуса:

– А с твоими родителями что случилось?

– Их растерзала толпа при погроме. А ты как думала?

– Прости. Я не знала.

Люциус сел на кровать и наклонился вперед, сплетя пальцы:

– В отличие от тебя, Джессика, я вырос среди сородичей, и у меня были достойные примеры для подражания.

– Так называемые Старейшие?

– Да. Меня отправили к родственникам. Если бы ты была с ними знакома, ты бы отзывалась о них с должным почтением. Впрочем, вы обязательно познакомитесь. – Люциус свел ладони вместе, пытаясь скрыть раздражение. – Они внушают ужас.

Я нахмурилась:

– Понятно… Твое детство прошло среди внушающих ужас Старейших. И что в этом хорошего?

– Я получил должное воспитание, – ответил Люциус. – Меня научили дисциплине, привали понятие о чести. – Он потер челюсть. – Порой силой, когда требовалось.

Я забыло о злости:

– Тебя что, били?

– Случалось. – Казалось, Люциус не видит в этом ничего необычного. – Время от времени. Из меня растили воина, выковывали характер правителя. Королей взращивают не на мамкиных коленях, объятиями и поцелуями. Королей красят шрамы. На троне никто не станет вытирать тебе слезы. Лучше, чтобы ребенок рос, не ожидая снисхождения.

– Но это… ужасно! – Я подумала о своих родителях, которые не могли поднять руку на термитов, изъевших амбар, не говоря уже о том, чтобы ударить ребенка.

Люциус отмахнулся от моего сочувствия:

– Я говорил о строгой дисциплине, привитой мне Старейшими, не для того, чтобы вызвать жалость. Я рос своенравным, волевым ребенком. Я не поддавался ни внушению, ни контролю, а меня надо было подготовить для власти. И меня подготовили… – Он многозначительно посмотрел мне в глаза: – Я осознал свое предназначение.

Так, круг замкнулся, мы вернулись к тому, с чего начали.

– Нет, это невозможно, – простонала я. – Не собираюсь я вступать в вашу секту!

Люциус встал и вновь начал расхаживать по комнате, приглаживая пальцами блестящие черные волосы.

– Ты меня не слушаешь.

– Это ты меня не слушаешь! – воскликнула я.

Люциус потер глаза:

– Черт побери, никаких нервов не хватает… Я говорил Старейшим, что отдавать тебя в чуждую культуру было безумием. Ты никогда не станешь подходящей невестой. Настоящей принцессой. Но оба клана настаивали на том, что твоя жизнь представляет слишком большую ценность, что тебя нельзя оставлять в Румынии…

– Никакая я не принцесса!

– Принцесса! Самая настоящая принцесса! – не отступал Люциус. – В тебе течет королевская кровь. Если бы тебя воспитали должным образом, ты была бы готова властвовать. Вместе со мной. – Он ткнул пальцем себе в грудь. – Но ты росла невежественной девчонкой!.. Мне придется провести вечность с неразумным младенцем!

По моей спине пробежал холодок.

– Ты сумасшедший…

Он подошел к книжным полкам и потянулся наверх:

– А ты невыносима.

Я вскочила со стула:

– Что ты делаешь?

– Достаю книгу, которую обещал тебе показать. – Люциус смял с полки огромный том в кожаном переплете. Пружины кровати жалобно скрипнули под тяжестью фолианта. – Присядь, прошу тебя.

– Спасибо, я постою.

Люциус нахмурил брови, сел и с насмешливым видом постучал по месту рядом с собой:

– Испугалась? Вампиров боишься?

– Нет.

Я села рядом. Он придвинулся так, что наши ноги почти соприкоснулись, и положил книгу нам на колени. На этот раз я сообразила, что она на румынском. Не первой странице ветвилось генеалогическое древо.

– Это твоя семья?

– Все вампирские семьи. По крайней мере, самые знатные. – Люциус начал перелистывать хрустящие пергаментные страницы. – Вот мой клан, а здесь наши ветви пересекаются. – Он постучал по месту соединения двух линий. – Люциус Владеску и Антаназия Драгомир.

Опять он за свое…

– Да видела я уже все это в дурацком вонючем свитке.

Люциус посмотрел мне в глаза:

– Вот и будешь смотреть до тех пор, пока не перестанешь произносить бездумные слова вроде «дурацкий вонючий свиток». Пока не осознаешь, кто ты такая.

Я не стала спорить – что-то в его глазах меня остановило.

После долгого молчания Люциус вернулся к книге. Я поняла, что задержала дыхание и мне нужен воздух. Черт, опять живот скрутило! На мгновение я забыла о генеалогии и посмотрела на профиль Люциуса: высокий лоб, прикрытый прядью иссиня-черных волос, дрожащие мускулы под скулами… Там, где Люциус потер лицо, бежал едва заметный шрам.

Честь. Дисциплина. Сила.

Что же Старейшие с ним сделали?

И мой приемный отец, и отцы моих соучеников были обычными людьми, одевались в удобные брюки и футболки, играли с детьми в бейсбол и на Рождество повязывали галстуки с забавным рисунком. Люциус отличался от этих мужчин так же, как его коллекция оружия отличалась от маминых «народных поделок». Обаятельный и обходительный с виду, под маской вежливости он скрывал жесткость.

– Вот твои родители, – продолжил Люциус тихим голосом.

Я посмотрела на страницу. Имена Микаэла и Ладислав находились прямо над моим именем.

Моя родная мать. И родной отец. Вот Дата их смерти.

Я подавила стон отчаяния и гнева. Ну почему мы должны все время возвращаться к моим кровным родителя? Этот год обещал стать для меня счастливым, беззаботным, но появление Люциуса возвратило мое прошлое. Незваный гость не просто ошеломил меня бредовым рассказом о вампирах и помолвках, он пытался накинуть на мою шею удавку прошлого – и протащить по кладбищу. Присутствие Люциуса заставляло думать о том, кем я была бы в Румынии. Думать о Микаэле и Ладиславе Драгомир.

Я их совсем не знала… Я не буду скорбеть по ним…

Меня охватила непрошеная печаль.

Горе смягчило голос Люциуса. Он провел по незнакомым мне именам Валериу и Ревека:

– А это мои родители.

Я хотела найти слова утешения. Правильные слова. Однако не знала, что будет для нас правильным.

– Люциус…

– Посмотри на дату, – продолжил он, не поднимая глаз. – На дату помолвки под нашими именами. Ее написали наши родители. По крайней мере, один из них. – На губах Люциуса появилась задумчивая улыбка. – В этот знаменательный день кланы Владеску и Драгомиров объединились в мире.

– Но это всего лишь слова…

– Это закон. – Люциус со стуком закрыл книгу. – Мы предназначены друг для друга. Неважно, что мы друг к другу испытываем. Неважно, как сильно ты меня презираешь.

– Я тебя вовсе не презираю…

– В самом деле? – Он иронически приподнял бровь и язвительно улыбнулся. – Ты неплохо притворяешься.

Я решила перевести стрелки:

– Знаешь, ты тут говоришь о долге, обязанностях и рыцарстве, а у меня не складывается впечатления, что я тебе нравлюсь. И незачем утверждать, что хочешь на мне жениться, если сам называешь меня неразумным младенцем!

Люциус долго молчал, выбирая слова.

– Джессика, ты для меня загадка, – в конце концов произнес он. – Тайна. Но я, но крайней мере, готов разобраться в том, чего не понимаю.

В его черных глазах отразился полумрак; мы сидели так близко друг к другу, что я могла различить тень щетины на его щеках. Большинство моих знакомых мальчишек совсем еще дети. Интересно, Джейк когда-нибудь брился? Но Люциус… Он уже пересек эту черту. И я рядом с ним на кровати. Одна. В темной комнате. Обсуждая, как он собирается разбираться в моих так называемых тайнах.

– Что произойдет, если мы не поженимся? – Я отодвинулась, пытаясь сменить тему и удалиться на безопасное расстояние. – Чем все может кончиться?

Люциус тоже отодвинулся:

– Скорее всего, разразится полномасштабная воина: твой клан против моего. Пять миллионов вампиров начнут бороться за власть, создавать коалиции, избирать и свергать правителей, сея смерть и разрушения. А когда идет война вампиров… Как говорится, «армия путешествует на своем желудке».

Мне это высказывание было незнакомо, так что пришлось спросить:

– Что это значит?

– Бойцам нужна пища, – пояснил Люциус. – Прольется человеческая кровь, воцарится хаос, погибнут миллионы… А может, ничего и не стучится. Вампиры весьма непостоянны. Это наша лучшая и одновременно худшая черта. Однако рисковать не стоит.

– Почему Владеску и Драгомиры так друг друга ненавидят?

– По той же причине, из-за которой возникают международные, национальные, расовые и религиозные конфликты: власть, территориальные претензии, жажда превосходства. Так было всегда, пока пакт не сделал возможной призрачную мечту о мире, об объединении равных. Если мы с тобой нарушим соглашение, война начнется по нашей вине.

Перед моими глазами возникли картины залитых кровью улиц. Я вскочила и встряхнула головой, отгоняя видения:

– Глупости какие!

– Неужели? – Глаза Люциуса стали непроницаемыми, он тоже поднялся. – Значит, не веришь?

– Не верю! – крикнула я в ответ. – Вампиров не существует!

– Я существую. Ты существуешь.

– Я – не вампир. Происхождение ничего не значит.

В глазах Люциуса сверкнула ярость.

– Происхождение – это единственная ценность, заслуживающая внимания.

Я отступила еще на несколько шагов. Люциус угрожающе навис надо мной.

– Мне пора, – сказала я.

Люциус медленно приближался ко мне, и я застыла, загипнотизированная взглядом его черных глаз.

– Я не верю в вампиров, – прошептала я, и вздрогнула, как от электрошока.

– Поверишь.

– Нет. Это нерационально.

Люциус наклонился, заглянул мне в глаза – и обнажил зубы. Нет, не зубы. Клыки. Если точнее, два клыка. Два острых, соблазнительных, сверкающих клыка. Ничего столь ужасного, совершенного и невероятного я в жизни не видела.

Мне захотелось закричать, завопить изо всех сил. Или, может, почувствовать, как Люциус берет меня за плечи и крепко прижимает к себе, ощутить силу его рук, прикосновение губ, зубов к моей шее… Да что со мной происходит? Вернее, с ним? Он и в самом деле вампир? Настоящий? Не может быть! Это фокус! Иллюзия! Оптический обман…

Я зажмурилась, потерла глаза, проклиная себя за то, что попалась на уловку, но в глубине души ожидала, что острые резцы вот-вот вопьются мне в вену.

– Не надо! – пролепетала я.

Молчание длилось целую вечность. Я поверила, что он и вправду хочет меня укусить. Внезапно Люциус схватил меня за руки и притянул к себе, прижал к груди, крепко и нежно, совсем как в моем сне.

– Антаназия, – тихонько пробормотал он, приглаживая мои кудряшки. От облегчения я утратила бдительность и позволила ему себя утешать. – Прости… я напугал тебя. Не стоило… Прости, пожалуйста!

Я неуверенно обвила руками его стройную талию – сама не знаю зачем. Люциус обнял меня еще крепче и опустил подбородок мне на макушку, нежно поглаживая меня по спине. Так мы стояли целую минуту. Я чувствовала, как бьется его сердце – тихо, медленно, почти неуловимо. Мое сердце билось как сумасшедшее, и я знала, что он это заметил.

В конце концов я отстранилась.

– Никогда не повторяй свой глупый фокус, – сказала я, удивившись тому, что у меня дрожит голос – Никогда. Это не смешно.

Проигрыватель продолжал крутить пластинку с хорватской музыкой, зловещей и проникновенной одновременно. Люциус взял меня за руку, и я выругала себя за то, что в душе обрадовалась его прикосновению. За то, что мне трудно было отнять руку.

«Он сумасшедший…»

– Джессика, присядь, пожалуйста. Тебе нехорошо?

Ну сяду я, и что дальше?

– Я… мне пора.

Люциус не пытался меня остановить, и я бросилась прочь из темной комнаты, вниз по лестнице. Добежала до своей спальни, захлопнула за собой дверь и стояла, запыхавшись, пунцовая от смущения, сконфуженная. Страх куда-то исчез, я будто угодила в свой сон. Отвращение переросло в желание… Алхимия… Бред какой-то! Мысли в голове внезапно смешались. Все шло совершенно не так.