Текст книги "Как стать девушкой вампира. Самоучитель для новичков."

Автор книги: Бет Фантаски

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 19 страниц)

Бет Фантаски
Как стать девушкой вампира. Самоучитель для новичков

Девушки, помните: юноши-вампиры – хищники по натуре. Некоторые из них могут испытывать к вам не только романтический интерес, но видеть в вас жертву.

«Жизнь после смерти: здоровье, эмоции, отношения между полами».

Пособие для вампиров-подростков, глава 1, «На пороге зрелости»

Глава 1

Впервые я увидела его промозглым сентябрьским утром, когда над кукурузным полем нависла тяжелая серая пелена, окутав туманом, засыхавшие стебли.

Я ждала школьный автобус там, где главная дорога пересекается с разбитой колеей, ведущей к ферме моих родителей. На протяжении двенадцати лет мне много раз приходилось ждать автобус, и, чтобы убить время, я решала в уме задачки, как и подобает одному из лучших математиков школы. Вдруг я ощутила чье-то присутствие, и знакомый перекресток сразу же показался слишком пустынным.

Под большим буком на противоположной стороне дороги стоял высокий незнакомец в длинном черном плаще, скрытый от чужих глаз среди листвы и теней.

У меня сдавило сердце и перехватило дыхание. Кому понадобилось в такую рань – да еще и в черном плаще – торчать в нашей глуши?

Должно быть, неизвестный понял, что я его заметила, и шевельнулся, словно раздумывая, что лучше – уйти или пересечь дорогу.

Никогда прежде мне не приходило в голову, что каждое утро на автобусной остановке может подстерегать опасность. Теперь от этой мысли замутило.

Я смотрела на дорогу, а сердце колотилось как бешеное. Где же чертов автобус? Ну почему мой отец – такой фанат общественного транспорта?! Почему у меня нет машины, как у любой нормальной старшеклассницы?! А все ради спасения окружающей среды!.. И если зловещий незнакомец меня похитит, то папа наверняка потребует, чтобы мои фотографии размещали только на упаковках, производимых из вторсырья.

Пока я тратила бесценные секунды, злясь на отца, незнакомец и в самом деле вышел из укрытия. На дороге наконец-то показался автобус, и в этот самый миг я услышала: «Антаназия».

Имя из прошлого. Имя, данное мне при рождении – дотого, как меня удочерили и привезли в Америку из Восточной Европы, до того, как я стала Джессикой Пэквуд…

Может, мне и послышалось. Звук имени растворился в визге тормозов и скрипе дверей, которые распахнул для меня водитель, старый мистер Дилли. Милый, милый автобус номер двадцать три! Никогда я еще так не радовалась, оказавшись в салоне.

Мистер Дилли, как обычно, проворчал: «Утро доброе» – и включил первую передачу, а я отправилась вдоль прохода в поисках свободного места или приветливого лица. У жизни в сельской местности масса недостатков. Городские школьники наверняка еще наслаждались сном в тепле и безопасности.

В самом конце салона я со вздохом облегчения плюхнулась на свободное место. Наверное, я все преувеличила. Наверное, у меня слишком живое воображение или я просто насмотрелась криминальной хроники. А может, незнакомец и вправду задумал недоброе? Я выглянула в заднее окно – и невольно вздрогнула.

Незнакомец никуда не исчез – стоял посреди дороги на двойной сплошной линии, скрестив руки на груди, и смотрел вслед удаляющемуся автобусу. Смотрел на меня.

Антаназия…

Неужели мне не послышалось? Неужели он произнес давно забытое имя?

Что еще знает о моем прошлом темноволосый незнакомец, чей силуэт растворился в тумане?

И зачем он появился в моей жизни именно сейчас?

Глава 2

– Вот так и прошло лето в лагере, – вздохнула моя лучшая подруга Мелинда Сью Стэнкович, толкнув тяжелую стеклянную дверь в среднюю школу имени Вудро Вильсона. – Ноющие дети, солнечные удары, огромные пауки в душе… и крапива.

– Похоже, быть вожатой непросто, – сочувственно сказала я. Мы вошли в знакомый коридор, пахший моющими средствами и мастикой. – Если тебя это утешит, я подрабатывала официанткой и поправилась на пять фунтов, потому что в ожидании посетителей постоянно жевала пирожные.

– Ты выглядишь потрясающе! – Минди не приняла мою жалобу всерьез. – Вот только волосы…

– Ничего себе! – возмутилась я, приглаживая непокорные кудряшки, которые из-за повышенной влажности выбились из гладкой прически. – Да я целый час провела с феном и дорогущим распрямляющим бальзамом, на который истратила чаевые за целую неделю!

Я замолчала, заметив, что Минди отвлеклась и совсем не слушает. Я проследила за направлением ее взгляда.

– Вот кто действительно потрясающе выглядит… – протянула она.

Джейк Зинн, парень с соседней фермы, пытался справиться с кодовым замком личного шкафчика. Нахмурившись, он пристально рассматривал клочок бумаги, раз за разом набирал комбинацию цифр и дергал за ручку. Новенькая белоснежная футболка Джейка подчеркивала летний загар, под хлопчатобумажной тканью бугрились мышцы.

– Джейк – просто красавчик, – вздохнула Минди. – Наверняка ходит в качалку. Слушай, он что, осветлил волосы?

– Мин, он все лето под палящим солнцем вилами махал, – прошептала я в ответ. – Ему нет нужды ходить в спортзал или мелировать волосы.

Когда мы поравнялись с Джейком, он оторвал взгляд от бумажки и улыбнулся:

– Джесс, привет.

– Привет, – ответила я, пытаясь придумать, что еще сказать.

Тут вмешалась Минди, чтобы не допустить неловкого молчания.

– Похоже, тебе дали неправильный код, – сказала она, кивнув на закрытую дверцу шкафчика. – Стукнуть по замку не пробовал?

Джейк ее проигнорировал.

– Джесс, вчера вечером была не твоя смена?

– Нет, с кафе покончено, – ответила я. – Я ж там на каникулах подрабатывала.

– Понятно, – разочарованно протянул Джейк. – Ну ладно, в школе пересечемся.

– Ага. У нас наверняка есть общие уроки. – Я почувствовала, как кровь приливает к щекам. – Увидимся.

Я почти силой потащила Минди по коридору.

– Да что между вами происходит? – требовательно спросила она, когда мы вышли из зоны слышимости.

Я покраснела еще больше:

– В смысле?

– Джейк расстроился, что ты ушла из кафе, а ты покраснела…

– Ничего особенного не происходит. Он пару раз приезжал к концу моей смены, подвозил меня до дома. Болтали по дороге. И вовсе я не покраснела.

– Ага! – Минди понимающе улыбнулась. – Значит, ты и Джейк…

– Не преувеличивай, – сказала я.

Судя по озорным искоркам в глазах подруги, она в мою честность не поверила.

– Год обещает быть интересным…

– Если что и можно назвать интересным, так это … – Я начала было рассказывать о зловещем незнакомце на остановке, но стоило мне о нем подумать, как по коже побежали мурашки, и появилось ощущение, что за мной наблюдают.

«Антаназия…»– прозвучал в голове глубокий низкий голос, словно из полузабытого ночного кошмара.

Я потерла шею. Может, я все расскажу Минди…как-нибудь потом. А может, я больше никогда не увижу парня – все забудется.

Скорее всего, так и случится.

Но почему-то тревога не проходила.

Глава 3

– Нас ждет потрясающий год, – пообещала миссис Вильхельм. Она просто горела энтузиазмом, пуская по рядам список литературы для чтения (от Шекспира до Стокера). – Вы погрузитесь в мир эпических героев, любовных страстей и великих битв, и все это не покидая класса.

Распространение списка сопровождала волна вздохов: видимо, не многих вдохновила перспектива погрузиться в мир великих битв и любовных страстей. Мне список протянул мой мучитель, Фрэнк Дорманд, который плюхнулся на стул впереди меня, словно огромный обслюнявленный комок жеваной бумаги. Я пробежала глазами перечень книг. Ой, мамочки! «Айвенго»… «Моби Дик»… Да кому нужен «Моби Дик»?! А я-то надеялась, что в этом году у меня хватит времени на развлечения. «Дракула»?! Я вас умоляю… Что я терпеть не могу, так это детские сказки, в которых нет ни логики, ни здравого смысла. Может, мои родители и любители мистики, но только не я.

Посмотрев украдкой на Минди, я прочитала ужас в ее страдальческом взгляде. Она прошептала:

– Что за «Грозовой перевал»?

– Не знаю, – прошептала я в ответ. – Потом разберемся.

– И заполните, пожалуйста, схему рассадки, – продолжила миссис Вильхельм, расхаживая по классу. – Где вы сейчас сидите, там и будете сидеть весь год. Я вижу новые лица и хочу как можно быстрее всех запомнить.

Я вжалась в спинку стула. Просто замечательно: целый год предстоит выслушивать глупые злобные издевки Фрэнка Дорманда – всякий раз, как он обернется что-то мне передать. А позади меня уселась печально известная своей стервозностью Фейт Кросс, капитан чирлидеров. Меня угораздило оказаться между самыми противными учениками школы. Хорошо хоть Минди сидит в соседнем ряду. Я взглянула налево. О, Джейк тоже устроился неподалеку!.. Наши глаза встретились, и он широко улыбнулся. Думаю, могло быть хуже. Но ненамного.

Фрэнк швырнул схему класса мне на стол:

– Теперь твоя очередь, Крысена! – Это прозвище он дал мне еще в начальной школе. – Так себя и запиши.

Ну вот. Идиотские шуточки, как я и говорила. А впереди еще целый учебный год.

– По крайней мере, я пишу свое имя без ошибок, – прошипела я в ответ. – Придурок!

Дорманд одарил меня злющим взглядом и отвернулся, а я полезла в сумку за ручкой. Я попробовала написать свою фамилию, но оказалось, что чернила высохли – видимо, оттого, что целое лето ручка провалялась без колпачка. Я потрясла ее и попробовала еще раз. Безрезультатно.

Я повернулась было налево, хотела спросить у Джейка, не одолжит ли он мне ручку, но тут кто-то коснулся моего правого плеча. Этого еще не хватало… Я сделала вид, будто ничего не замечаю, однако до плеча снова дотронулись.

– Прошу прощения. Ты ищешь инструмент для письма? – произнес за моей спиной глубокий голос с необычным европейским акцентом.

Пришлось обернуться.

Ой…

Это был он – парень с автобусной остановки. Я не могла перепутать; странная одежда – длинный плащ, сапоги, – не говоря уже о внушительном росте. Вот только на этот раз незнакомец сидел на расстоянии вытянутой руки от меня, так близко, что я смогла заглянуть ему в глаза. Они были темными, почти черными, и в них светился холодный, пугающий ум.

У меня перехватило дыхание. Я окаменела.

Неужели он все это время был в классе? Если да, то почему я его не заметила?

Может, я его не заметила потому, что он сидел в стороне ото всех? Или потому, что воздух над его партой, казалось, потемнел, а лампочка над головой перегорела? Хотя нет, не в этом дело. Он сам словно источал тьму – не человек, а черная дыра!

– Так ты ищешь инструмент для письма? – повторил он вопрос, протянув длинную мускулистую руку с золотой ручкой. Не с обычной пластмассовой ручкой, какими пользуются все нормальные люди, а с ручкой из настоящего золота. Ее блеск говорил о немалой цене. Я замялась, и гримаса досады исказила тонкие черты моего нового одноклассника. – Это ручка. Ты же знаешь, как ей пользоваться?

Мне не понравился ни его сарказм, ни то, что он уже второй раз за день попадается на моем пути, так что я продолжала глупо на него смотреть. Фейт Кросс наклонилась и ущипнула меня за локоть. Больно.

– Просто напиши свое имя, ладно, Дженн?

– Эй! – Я потерла локоть. Наверное, будет синяк. Хотелось бы мне набраться храбрости и дать отпор Фейт: мало того, что щипается, так еще и мое имя перепутала. Впрочем, в прошлом году девушке, повздорившей с Фейт, пришлось уйти в другую школу – капитан чирлидеров умеет доставлять неприятности.

– Дженн, не тормози, – подстегнула меня Фейт.

– Ладно. – Я неохотно взяла ручку, предложенную незнакомцем. Наши пальцы соприкоснулись, и я ощутила дежавю, граничащее с предчувствием. Ничего подобного я никогда раньше не чувствовала… Как будто прошлое столкнулось с будущим.

Незнакомец улыбнулся, обнажив безупречные зубы, сверкающие, точно начищенное оружие. Над его головой на краткий миг вернулась к жизни лампочка, вспыхнув, словно молния.

Странно.

Я повернулась к парте и дрожащей рукой написала свое имя на схеме рассадки. Пугаться глупо: обычный старшеклассник, новенький. Может, живет где-то по соседству. Должно быть, он, как и я, дожидался автобуса, но опоздал. И неожиданное появление незнакомца на уроке литературы вовсе не причина для беспокойства.

Я посмотрела на Минди: что она думает?

Подруга явно ждала моего взгляда. И с широко раскрытыми глазами одними губами произнесла:

– Вот это красавчик!

Красавчик?!

– Ты с ума сошла, – прошептала я в ответ. Да, по правде сказать, парень неплохо выглядел, но его плащ, сапоги и способность появляться из ниоткуда внушали ужас.

– Закончишь ты или нет?? – проворчала Фейт позади меня.

– Держи. – Я протянула ей схему. Она вырвала листок из моей руки, порезав меня тонким, как лезвие, краем бумаги. – Ой!..

Я сунула кровоточащий палец в рот, чтобы унять боль, и ощутила на губах соленый вкус. Затем обернулась, протянув ручку хозяину, – чем быстрее я от нее избавлюсь, тем лучше.

– Вот. Спасибо.

Парень, умевший сгущать вокруг себя мрак, уставился на мои пальцы, и я заметила, что на дорогущую ручку попала кровь.

– Ох, извини. – У меня не было бумажной салфетки, и я вытерла ручку о джинсы.

Интересно, пятно отстирается?

Он не отрывал взгляда от моих пальцев – брезговал, наверное. Нет, в черных глазах читалось вовсе не отвращение…

Он медленно облизнул нижнюю губу.

Что за чертовщина?

«Можно перейти в другую школу, как та девчонка, что поцапалась с Фейт. Это выход. Еще не поздно…»

Схема рассадки вернулась к учительнице. Миссис Вильхельм пробежала глазами список имен, потом с улыбкой посмотрела куда-то позади меня:

– Давайте познакомимся с нашим студентом по обмену, Люциусом… – Она нахмурилась и посмотрела на листок: – Владеско. Я правильно произнесла?

Любой на его месте ответил бы утвердительно. Да кому какое дело до имен?

Но моему преследователю явно было не все равно.

– Нет, – ответил он. – Неправильно.

Я услышала звук шагов по линолеуму, и надо мной нависла тень. Вновь странное ощущение – не то мурашки по коже, не то волосы дыбом…

Миссис Вильхельм встревожено рассматривала идущего к ней высокого юношу в черном бархатном плаще. Она предостерегающе воздела палец, собираясь отправить нарушителя спокойствия на место, но странный новичок прошел мимо нее, взял маркер, с уверенным видом снял с него колпачок и летящим почерком написал на доске: «Владеску».

– Меня зовут Люциус Владеску, – заявил он, указывая на доску. – Вла-дес-ку. Ударение на второй слог.

Заложив руки за спину, Люциус начал расхаживать перед доской, словно учитель. Он по очереди посмотрел в глаза каждому из нас, как будто оценивая. Похоже, для него мы представляли жалкое зрелище.

– Имя Владеску очень уважаемо в Восточной Европе, – лекторским тоном продолжат он. – Это благородное имя. – Он остановился и посмотрел мне в глаза: – Королевское имя.

Что за чушь?

– Неужели вам оно ни о чем не говорит? – Люциус не обращался ни к кому в отдельности, но его глаза не отрывались от моего лица.

Боже, да у него глаза, словно черные дыры…

Я вздрогнула и посмотрела на Минди, которая, по всей видимости, слушала новичка с увлечением и не заметила моей реакции. Она сидела словно завороженная. Все остальные тоже. Никто не шевелился, не перешептывался, не черкал каракули.

Вопреки своей воле я вновь взглянула на юношу, привлекшего всеобщее внимание на уроке литературы. На него было почти невозможно не смотреть. Люциус Владеску выглядел слишком экзотично для Лебанона, штат Пенсильвания, за то вполне тянул на роль модели со страниц «Космополитена»: стройный и мускулистый, как атлет, длинные иссиня-черные волосы, высокие скулы, прямой нос, волевая челюсть… А глаза…

Кстати, почему он с меня глаз не сводит?

– Может, расскажешь о себе еще что-нибудь? – спросила миссис Вильхельм.

Люциус Владеску повернулся к ней и закрыл маркер колпачком:

– Нет, знаете ли.

Его ответ прозвучал не грубо, но и не почтительно. Он говорил с миссис Вильхельм как равный.

– Нам всем интересно послушать о твоем происхождении, – продолжила миссис Вильхельм. – Мне, например, очень интересно.

Люциус Владеску снова перевел взгляд на меня:

– Вы узнаете обо мне больше, когда придет время. – В его голосе послышалось раздражение, и я не могла понять почему. Но я снова испугалась. – Это я обещаю, – добавил он, пристально глядя мне в глаза. – Обещаю.

Его обещание прозвучало, как угроза.

Глава 4

– Ты заметила, как новенький смотрел на тебя на уроке литературы?! – воскликнула Минди, когда мы встретились после уроков. – Такой красавчик! Из королевской семьи! И похоже, на тебя запал…

Я стиснула ее запястье, пытаясь успокоить:

– Мин, погоди выбирать подарок на нашу свадьбу! Знаешь, этот красавчик вообще-то меня пугает.

Скрестив руки на груди, подруга смерила меня недоверчивым взглядом. Было видно, что Минди уже сделала для себя выводы о Люциусе Владеску, и главными аргументами в его пользу стали широкие плечи и волевая челюсть.

– Чем это он тебя напугал? Мы же только что с ним познакомились!

– На самом деле я видела его сегодня утром. Он стоял на автобусной остановке и странно на меня смотрел.

– Всего-то?! – Минди закатила глаза. – Может, он ждал автобуса.

– Хотя в автобус так и не сел?

– Значит, опоздал. – Она пожала плечами. – Глупо, конечно, но на «пугающе» не тянет.

До Минди не дошло…

– Странно не только это, – продолжила я. – Мне показалось… показалось, что он меня окликнул. Когда подъехал автобус.

Минди недоуменно на меня посмотрела.

– Он назвал мое прежнее имя, – пояснила я.

Моя лучшая подруга задержала дыхание:

– Ну да. Довольно странно.

– Этого имени никто не знает. Никто.

На самом деле даже с Минди я не откровенничала о прошлом. Историю своего удочерения я хранила в строгом секрете. Мало ли что подумают люди, если она выйдет на свет! У меня самой появляюсь странное чувство, стоило мне задуматься о прошлом. Моя приемная мать, антрополог, изучала какой-то дурацкий нетрадиционный культ в Центральной Румынии. Она ездила туда вместе с моим приемным отцом, чтобы исследовать ритуалы, в надежде собрать информацию для одной из своих потрясающих статей об уникальных субкультурах. Но что-то пошло не так. Культ оказался слишком нетрадиционным, и румынские селяне решили с ним покончить. Силой.

Собралась толпа, начался погром, и мои кровные родители отдали меня приезжим американцам, умоляя забрать в Штаты, где я была бы в безопасности.

Терпеть не могу эту историю. Терпеть не могу мысль о том, что мои кровные родители были невежественными, суеверными людьми, которых заманили в какую-то нелепую секту. Не хотелось даже думать, что за ритуалы они практиковали. Я и так знала, что составляло предмет изучения моей матери: жертвоприношения, поклонение деревьям, сбрасывание девственниц в жерло вулканов… Может, мои кровные родители занимались какими-то видами сексуальных практик… Может, поэтому их и убили.

Кто мог знать наверняка? Да и кто захотел бы знать?

Я не спрашивала, а приемные родители сами об этом не говорили. Я – Джессика Пэквуд, американка. Для меня Антаназия Драгомир больше не существовала.

– Ты уверена, что он назвал тебя по имени? – переспросила Минди.

– Нет, – призналась я. – Но мне послышалось…

– Джесс, – вздохнула Минди, – твоего настоящего имени никто не знает. Тебе, скорее всего, действительно послышалось.

Мы вышли на школьный двор и стали ждать мою маму. В обед я позвонила ей и сказала, что домой на автобусе не поеду.

– Знаешь, тебе стоит дать Люциусу шанс, – заметила Минди.

– Почему?

– Потому что… потому что он высокий, – объяснила Минди, как будто высокий рост мог служить залогом хорошего характера. – И еще он из Европы.

Тут подъехала моя мама на стареньком «Фольксвагене». Я помахала ей рукой.

– Согласна. Гораздо приятней, когда тебя преследует высокий европеец, чем американец среднего роста.

– По крайней мере, Люциус обратил на тебя внимание, – хмыкнула Минди. – А на меня никто никогда внимания не обращает.

Мы подошли к машине, и я открыла дверцу. Не успела я поздороваться, как Минди меня отпихнула и объявила:

– Доктор Пэквуд, у Джесс появился парень!

– Неужели? – озадаченно спросила мама.

Настала моя очередь отпихнуть Минди. Я забралась в машину и захлопнула дверь, отгородившись от подруги. Минди засмеялась и помахала нам на прощание. Мы с мамой отъехали от школы.

– Джессика, у тебя появился парень? В первый же день учебы?

– Никакой он мне не парень, – проворчала я, пристегивая ремень безопасности. – Студент по обмену. К тому же ненормальный. Он меня преследует.

– Джессика, ты преувеличиваешь, – сказала мама. – Юноши в этом возрасте весьма неуверенно чувствуют себя в социуме. Наверняка ты не так интерпретировала какие-то невинные знаки внимания с его стороны.

Как и все антропологи, мама уверена, что знает все о социальном взаимодействии человеческих особей.

– Видела б ты его сегодня утром, – возразила я. – Он стоял на остановке… в длинном черном плаще… А еще я порезалась, а он заметил и облизнулся.

Мама резко ударила по тормозам, и я чуть не влетела в лобовое стекло. Водители сзади сердито засигналили.

– Мам! Да что с тобой?

– Ох, прости, пожалуйста. – Побледнев, она снова нажала на газ. – Просто ты сказала, что порезалась…

– Я порезала палец, а этот тип чуть слюной не изошел, как будто смотрел на картошку фри с кетчупом. – Меня передернуло. – Жуть!

Мама побледнела еще сильнее, и я поняла: что-то не так.

– Так что это за юноша? – спросила она, когда мы притормозили возле колледжа, где мама преподавала. – Как его зовут?

Было заметно, что она пытается изобразить незаинтересованность, и я забеспокоилась еще больше.

– Его зовут… – И тут я снова его увидела.

Люциус сидел на низком заборчике, окружавшем кампус, и смотрел на меня. Опять. На этот раз я разозлилась. Все, достаточно!

– Вот он! – воскликнула я, ткнув пальцем в окно. – И снова на меня пялится! Думаешь, я неправильно интерпретирую невинные знаки внимания?! Да он маньяк! Пусть оставит меня в покое!

Неожиданно мама подъехала к месту, где сидел Люциус.

– Как его зовут, Джессика? – переспросила она, расстегивая ремень безопасности.

Я подумала, что мама хочет с ним разобраться, и схватила ее за руку:

– Не надо. У него с головой не в порядке.

Мама осторожно высвободилась:

– Джесс, как его зовут?

– Люциус, – ответила я. – Люциус Владеску.

– О боже!.. – пробормотала мама, рассматривая моего преследователя. – Думаю, это неизбежно…

В ее глазах появилась странная задумчивость.

– Мам?!

Что «неизбежно»?

– Жди здесь, – строгим тоном приказала она, по-прежнему не глядя на меня. – Не двигайся.

Спорить я и не подумала. Не говоря ни слова, мама выбралась из «Фольксвагена» И направилась к зловещему незнакомцу, который весь день меня преследовал. Она что, с ума сошла? А вдруг он сейчас убежит? Или, наоборот, кинется на нее? Или с ним случится припадок?

Люциус грациозно спрыгнул со стены и церемонно поклонился – по-настоящему, в пояс.

Чертовщина какая-то…

Я опустила окно и прислушалась, но они говорили так тихо, что мне не удалось разобрать ни слова. Казалось, прошла вечность. Наконец они с мамой пожали друг другу руки, а Люциус Владеску ушел. Мама села за руль и повернула ключ зажигания.

– В чем дело? – ошеломленно спросила я.

Мама посмотрела мне в глаза:

– Нам с отцом нужно с тобой поговорить. Сегодня вечером.

– О чем? – спросила я. У меня заныло сердце. Плохое предчувствие. – Ты что, знакома с этим парнем?

– Мы все объясним. Придется многое тебе рассказать – до того, как Люциус приедет на ужин.

Мама потрепала меня по руке и нажала на газ, а я все еще сидела раскрыв рот.