Текст книги "Как стать девушкой вампира. Самоучитель для новичков."

Автор книги: Бет Фантаски

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 19 страниц)

Глава 54

– Джесс, задуй свечи.

Мой восемнадцатый день рождения должен был стать одним из самых счастливых дней в моей жизни, но оказался самым ужасным из них, самым печальным. Ко мне никто не пришел, и вечеринка не состоялась. Единственным гостем стал дядя Дорин, о котором нам с Люциусом пришлось рассказать родителям.

Дорин с довольным видом сидел за столом.

– Как мило! Высший класс.

– Воск капает, – заметила мама, подтолкнув меня.

Она приготовила вегетарианский торт из яблочного пюре, рисового сиропа и соевого молока. Настоящий деликатес. Чтобы порадовать маму, свечи я задула, но желание загадывать не стала.

– Ура! – воскликнула мама, пытаясь оживить обстановку, и разрезала псевдоторт.

Люциус смотрел на меня с другой стороны стола.

Вампир с непроницаемым выражением лица и пустым взглядом гораздо хуже сердитого вампира. Интересно, о чем он думает? Если бы он только поговорил со мной… Ему, наверное, очень одиноко. В школе его обходили стороной, перешептывались, распускали всевозможные слухи, пересказывали доклад Фрэнка. Поведение Люциуса на уроке литературы ситуацию не улучшило, и в стенах школы имени Вудро Вильсона нередко раздавалось слово «вампир», произнесенное шепотом.

– Очень вкусно, – сказал отец, пробуя торт.

– У нас для тебя подарок! – Мама протянула мне коробку, обернутую помятой розово-желтой бумагой: эту обертку каждый год использовали для подарков – с тех пор, как мне исполнилось десять.

Дорин захлопал в ладоши:

– Обожаю подарки!

Я осторожно развернула бумагу. В коробке оказались навороченный калькулятор и подписка на журнал для любителей математики.Я озадаченно посмотрела на родителей. Они ведь знали, что я ушла из математической сборной.

– Мы уверены, что любовь к математике к тебе вернется, – сказала мама.

Мои бедные родители надеялись, что я снова стану сама собой, забуду Люциуса и жизнь пойдет своим чередом.

– Спасибо, отличный подарок!

Дорин подтолкнул Люциуса локтем:

– Эй, а ты что подаришь Антаназии?

Люциус очнулся от тайных раздумий:

– Ах да! Сейчас…

Подарок? Мне? В последнее время Люциус настолько отстранился от меня, что никаких подарков я от него не ожидала.

Люциус вытащил из кармана коробочку, обитую красным бархатом. В таких коробочках обычно дарят… обручальные кольца.

У родителей перехватило дыхание. У папы изо рта вывалился кусок ужасного торта. Мое сердце восторженно забилось.

Люциус положил коробочку на стол:

– Вот. С днем рождения. Желаю всего наилучшего.

– Ох, может, не… – воскликнула мама.

Дрожащими пальцами я взяла коробочку и открыла крышку . Неужели Люциус передумал и мы выполним договор?

На маленьком квадратике белоснежного бархата лежало ожерелье с подвеской из темно-красного, почти черного, камня.

Оно было прекрасно.

Мне хотелось завыть от отчаяния.

Разочарование сковало грудь, стало трудно дышать. При виде коробочки я решила, что Люциус передумал. Перед глазами промелькнуло наше будущее: я, Люциус, мир среди вампиров. Если мы вместе, нам не страшны угрозы Старейших. На миг я поверила, что коробочка мне все это подарит. К сожалению, мои надежды оказались смехотворны. Люциус совсем не походил на мужчину, готового сделать предложение. Погруженный в глубокую задумчивость, он напоминал не жениха, а скорее вампира, ждущего неминуемой гибели.

Словно капризному ребенку, получившему не ту игрушку, мне хотелось завизжать и отшвырнуть ожерелье. Увы, следовало вести себя с достоинством, которого я не ощущала.

– Спасибо, – вежливо поблагодарила я, захлопнула коробочку и отставила ее в сторону. – Чудесный подарок. Знаете, я очень устала. Надеюсь, вы не будете возражать, если я поднимусь к себе.

Мне стало жаль родителей: они волновались и переживали из-за моих страдании, беспокоились о Люциусе и выглядели совершенно изможденными.

Отодвинув стул, я подошла к маме и крепко ее обняла:

– Спасибо за чудесный день рождения. Ты самая лучшая мама. – Я подошла к отцу: – А ты самый лучший папа. Самый лучший на свете.

– Ты чудесная молодая женщина, Джессика, – прерывающимся голосом сказал отец. – Мы тобой гордимся.

Высвободившись из папиных объятий, я кивнула Дорину и Люциусу.

– Спокойной ночи и спасибо вам.

– Спокойной ночи, Антаназия, – весело ответил Дорин. – С днем рождения.

Люциус молча смотрел на отвергнутый подарок.

По дороге в спальню я сохраняла присутствие духа и изо всех сил сдерживала слезы, не желая, чтобы родители беспокоились обо мне еще больше. Наконец я забралась в постель, зарылась лицом в подушку, чтобы заглушить рыдания, и дала волю слезам.

– Джессика!

Я подскочила.

В дверях стоял Люциус.

Я украдкой вытерла глаза.

Люциус тихо притворил за собой дверь, подошел ко мне и сел на кровать.

– Не плачь, пожалуйста, – попросил он. – Не надо плакать. Сегодня твой день рождения.

– Все не так.

– Нет, Джессика. – Люциус утер слезы с моих глаз. – Все будет хорошо. Это счастливый день. Восемнадцатый день рождения – важный этап в жизни. Пожалуйста, не плачь. Не могу видеть твои слезы.

– Счастливый день? – Я не верила своим ушам.

– Ты надеялась на другой подарок, – произнес Люциус. – Я заметил твое разочарование. Ты думала, что я изменил решение?

– Да, – призналась я сквозь всхлипы.

Он покачал головой:

– Нет, Джессика. Забудь об этом.

– Не могу!

Я потянулась к нему, но Люциус быстро встал, словно боялся моего прикосновения. Несмотря на показное равнодушие, он все еще питал ко мне чувства, как и я к нему.

– Ты не дала мне возможности объяснить… – Он вытащил проклятую коробочку из кармана. – Это лучше, чем кольцо. Лучше, чем обещание… Что я могу тебе обещать? Вечность с обреченным вампиром?

– Я буду счастлива, только если ты согласишься соблюсти договор, – сказала я, отталкивая подарок.

– Джессика, забудь об этом. Лучше подумай о том, что я тебе предлагаю. – Он протянул мне коробочку. – Узнаёшь ожерелье?

Я смущенно потянулась к подарку Люциуса:

– Откуда оно?

– Вспомни фотографию. Джессика, я знал, что рано или поздно ты на нее посмотришь.

Фотография моей родной мамы… Мамино ожерелье!

– Где ты его взял?

– Оно хранилось в Румынии. Я должен был передать его тебе в твой день рождения. Это любимое украшение твоей матери, и для меня большая честь доставить его тебе. Надеюсь, оно много лет будет радовать тебя и приносить удачу.

Я взяла со стола фотографию в серебряной рамке: подвеска с кроваво-красным камнем украшала шею матери. Я держала в руках ожерелье, наглядное свидетельство того, что Микаэла Драгомир существовала. Украшение связывало нас. На бархатной подушечке лежал камень глубокого красного цвета, похожий на сердце – сердце, которое пересадили мне из груди мамы.

Люциус подошел ко мне и положил руки на плечи:

– Разве она не прекрасна, разве она не властна… совсем как ты?

– Ты в это веришь?

– Да, – ответил Люциус. – Ты и сама наконец-то поверила.

– Но…

– Нет. – Он не дал мне возможности упомянуть пакт.

Я отставила фотографию, повернулась к зеркалу и, вынув ожерелье из коробочки, поднесла к шее.

Люциус не отрывал глаз от моего отражения:

– Позволь мне. Пожалуйста.

Он взял ожерелье и надел его на меня.

Камень холодил шею. Глядя в зеркало, я вновь почувствовала, как внутри собирается энергия власти. Связь, которую я ощущала с Микаэлой Драгомир, стала явной, едва я коснулась тонкой цепочки. Я слышала шепот матери: «Не отказывайся от него, Антаназия. Мы так не поступаем. Твоя воля не слабее, чем его, а его любовь не слабее твоей».

Яповернулась к Люциусу и, не давая ему отшатнуться, прижалась к его груди, потом обвила руки вокруг шеи.

– Антаназия, нельзя… – Люциус схватил меня за запястья сильными руками, словно хотел оттолкнуть.

– Можно, – сказала я и зарылась пальцами в его чёрные волосы.

– Ну почему я не могу поступить так, как должно? – простонал он, отвечая на мои объятия. – Мне давно следовало уехать. Я попусту трачу время, и, боюсь, только ради того, чтобы находиться рядом с тобой. Зачем? Меня не спасут эти краткие мгновения, я превращусь в одно из твоих воспоминаний, стану трагической записью в девичьем дневнике…

– Нет, ты остался ради меня, – ответила я.

Стена холодной отстраненности между нами исчезла. Я хотела, чтобы Люциус сам меня поцеловал, укусил, сделал то, чего мы давно жаждали – с тех самых пор, как он наклонился надо мной на кухне в день нашего знакомства и его рука задела мою щеку. С тех самых пор, когда он посмотрел мне в глаза и спросил: «Антаназия, неужели быть рядом со мной так ужасно?»

С тех самых пор я догадывалась, что это будет не ужасно. И не «мило». Это будет блаженство.

Люциус помедлил, глядя мне в глаза.

– Антаназия, я для тебя опасен, – прошептал он. – Что бы между нами ни произошло… это только сегодня. Это ничего не изменит. Я уеду навстречу своей судьбе, ты встретишь свою судьбу здесь.

– Не думай об этом! – взмолилась я. Я не верила, что наш поцелуй ничего не изменит. Я верила, что он изменит все. – Забудь будущее ради настоящего.

– Как пожелаешь, моя принцесса, – сказал Люциус, закрыв глаза и покорившись своему желанию. Он наклонился и коснулся прохладными жесткими губами моего рта – сначала нежно, потом требовательно.

Я зарылась пальцами в его волосы и притянула его к себе. Люциус застонал, уткнулся в копну моих темных кудрей, и мы стали целоваться так, будто изголодались друг по другу. Так, будто нас мучила жажда.

Когда мы поцеловались по-настоящему, внутри меня словно разорвался атом, породив ядерный взрыв, и в то же время возникла странная умиротворенность. Я нашла свое место среди хаоса, и мы с Люциусом могли существовать вечно, иррационально, в бесконечности, словно число «пи»…

Губы Люциуса скользнули к моему горлу, и от прикосновения клыков мои резцы заныли. Он провел зубами вниз, туда, где в ложбинке возле груди висел кровавый рубин.

– Люциус… – простонала я, подставляя ему горло. – Не останавливайся…

Если он меня укусит, то будет моим. Навеки.

– Нет, Антаназия. – Он отстранился, но я снова прижала его к себе, чувствуя, как клыки щекочут мою шею, почти пронзая кожу. Мои клыки впились в десны, готовые вырваться на свободу.

– Да, Люциус – Я уже чувствую свои клыки…

– Нет! – Люциус взял себя в руки, однако снова не выдержал и, обхватив мое лицо, посмотрел мне в глаза. – Мы зашли слишком далеко, Антаназия… Этот поцелуй – все, что между нами будет. Я не стану тем, кто навлечет проклятие на твою душу, не позволю тебе разделить мою участь.

– Не понимаю…

Мы были так близки…

– Прошу тебя, Антаназия, никогда не жалей об этом! – В его глазах бушевала страсть, исчезли равнодушие и отчужденность. Внезапно Люциуса охватило лихорадочное отчаяние. – Пожалуйста, не сердись, если я исчезну или изменюсь. Просто помни этот момент – самое дорогое, что у меня есть. Сейчас для меня это самое главное.

– Ты не изменишься, Люциус! – Я порывисто схватила его за руки. То, что между нами произошло… вместе мы подпишем любые пакты, остановим войны, встретим тяжелейшие испытания. Мы – вампиры королевской крови. Мы вместе. – Ты никуда не уедешь, – уверила я. – Теперь все хорошо. Все будет хорошо.

– Нет, Антаназия. Все просто ужасно, и ничего не изменится.

В окно спальни ворвался алый свет, по стенам заиграли кровавые блики.

– Люциус, что происходит?

Он не ответил, сжимая меня в объятиях.

В комнату ворвался отец:

– Приехала полиция! Какая-то девушка заявила, что ее укусил вампир. Люциус.

– Люциус?! – Я вопросительно взглянула на него.

Он поцеловал меня и повернулся к отцу.

– Не волнуйтесь, мистер Пэквуд, я все улажу, – произнес Люциус и вышел.

Я хотела броситься за ним… Меня удержал отец.

Глава 55

– Фейт оклеветала Люциуса, – сказала я родителям. – Она поклялась, что отомстит, когда он ее бросил. Она все выдумала.

Родители обменялись неуверенными взглядами.

– Люциус недавно порвал с Фейт, – объяснила я. – Да, он боялся ее укусить, боялся потерять контроль над собой – и вовремя остановился.

Мама мыла посуду после неудавшейся вечеринки.

– Джессика, Люциусу в последнее время пришлось нелегко. Неизвестно, что произошло на самом деле.

– Ничего не произошло!

– А сейчас между вами тоже ничего не произошло? – спросил отец. – Ты слишком увлечена Люциусом и не в состоянии судить беспристрастно.

– Он из рода Владеску, – добавила мама, опуская тарелки в раковину. – Он, разумеется; не хочет этого признавать, однако отказаться от этой части своей натуры он не в силах. По-моему, мы слишком опрометчиво разрешили ему жить с нами.

– Вы несправедливы. Его родственники – чудовища, но это не значит, что Люциус такой же, как они. Он не кусалФейт. Пожалуйста, давайте поедем в полицию!

Родители снова переглянулись.

– Джессика, неважно, что мы думаем, – напомнил отец. – Люциус попросил нас не вмешиваться. Следует уважать его желания.

– Мне исполнилось восемнадцать, – сказала я. – Ваше разрешение мне больше не требуется.

– А вот без машины тебе не обойтись, – заметила мама.

Ключи обычно висели на крючке у двери. Теперь они исчезли.

– Где ключи?

– Это ради твоего же блага, Джессика, – сказал отец. – Ты влюблена, и действуешь импульсивно. Остынь, успокойся.

– Защищать тебя – наша обязанность, – добавила мама. – Да, мы хотим помочь Люциусу, но для нас главное – твое благополучие.

Предатели!

– Джессика, Люциус не хочет нас сейчас видеть. Мы сделали все, что могли, – сказал папа.

Зазвонил телефон, и я подняла трубку:

– Люциус?

– Нет, это Минди.

– Извини, я занята…

– У меня новости о Люциусе. – В голосе Минди звучала паника.

– Что? Что случилось?

– Не знаю, стоит ли тебе рассказывать…

– Минди, не тяни, пожалуйста.

– Люциуса хотят наказать за то, что он сделал с Фейт. Фрэнк всех завел, накрутил своими рассказами о вампирах. Какое-то безумие!

– Что именно ты слышала?

– Собралась толпа, все поджидают Люциуса, хотят отвести его в амбар Джейка Зинна и там «проучить». – Она помолчала. – Джесс, я за него боюсь. Не знаю, что он с тобой сделал…

– Ничего!

– Но я за него боюсь. Говорят, что на тебе была кровь, что на шее Фейт видели царапины и что его перелом зажил слишком быстро… А то, что написано на сайте о родителях Люциуса… – Она замолчала. – Фейт слышала, как ты назвала его вампиром. В амбаре.

Как давно это было… Я подвела Люциуса. Я! Это меня нужно было опасаться.

– Они все время говорят о вампирах и кольях, – всхлипнула Минди.

– О кольях?! – От ужаса я чуть не выронила трубку.

– Да, Джесс. Они возьмут с собой колья, как в Средневековье! На случай, если он действительно вампир! Они сошли с ума!

Колья… Обезумевшая толпа… Так погибли мои родители.

Ясделала над собой усилие:

– Когда все это произойдет?

– Сегодня вечером, поздно. Люка подстерегут, когда тот выйдет из полиции. О том, что его арестовали, знают все.

Конечно же. Слухи в нашем городке распространяются со скоростью света.

– Спасибо, Минди.

– Я… Знаешь, в последнее время мы не ладили, но это– это безумие.

– Прости, мне пора.

– Джесс!

– Что?

– С днем рождения.

– Пока, Минди.

Я повесила трубку и кинулась в конюшню седлать Красотку.

Глава 56

Дорогой Василе!

Прости, что пишу на дешевой бумаге – в полицейском участке другой не нашлось.

Меня обвиняют в том, что я напал на местную девушку, Фейт Кросс, и укусил ее в шею. Скоро предстоит допрос, поэтому буду краток. Самое главное – я не кусал эту несносную девицу. Она все придумала. Полицейский сунул мне под нос «шокирующие фотографии», и я чуть было не расхохотался: на шее действительно видны глубокие отметины, но не от укуса вампира, хотя подделка неплохая. Фейт неглупа и, судя по всему, мужественно переносит боль. Для большей убедительности присутствует и парочка впечатляющих синяков. Браво! Отлично сработано.

В свое время я наслаждался чернотой души Фейт, а теперь моя бывшая подружка выдвигает против меня обвинение. Ирония судьбы.

Атмосфера в городе накалилась до предела. Скоро меня выпустят под подписку о невыезде до официального обвинения, однако моя вампирская интуиция подсказывает, что дело идет к развязке.

Или, говоря нашим языком, взбешенная толпа уже стоит у ворот.

Ты долго ждал возможности уничтожить меня за неповиновение, за то, что я отверг договор и разрушил твои планы. Ты хотел вонзить в меня кол… увы, эта радость достанется американским подросткам. В каком-то смысле они тебя превзошли, Василе. Наверное, с моей стороны жестоко радоваться тому, что тебя лишат долгожданного удовольствия. Как прекрасна мысль о том, что меня уничтожишь не ты! А тебе придется вечно об этом сожалеть…

Я с готовностью иду навстречу судьбе в захолустном городишке Лебанон, штат Пенсильвания. История повторяется. Еще один Владеску будет уничтожен. Я приму свою долю так же мужественно и стоически, как мои родители. Я не уроню честь рода – по-моему, это гораздо больше, чем сделал для клана ты, Василе.

Я пишу и от имени Джессики. Василе, я так ее и не укусил. Она останется американским подростком. Не тревожь ее. Мечта о принцессе Драгомиров умерла.

Что еще сказать? Как ни странно, мое последнее письмо будет коротким, хотя ты знаешь мою склонность к бессвязным посланиям. Дело в том, что я уже уничтожен – морально. (Это черный юмор. Считается, что шутить на пороге смерти – признак мужества.)

Вверяю письмо – последние слова приговоренного к казни – почтовой службе Америки. Это очень надежная организация, и письмо ты получишь быстро.

Засим прощай.

Люциус, твой племенник по крови и характеру.

Глава 57

Подковы цокали по мокрому асфальту. Весна еще не наступила, ночи стояли промозглые. Я не успела даже захватить куртку и дрожала от холода, мелко постукивая зубами. Грязь из-под копыт Красотки летела в лицо, капли дождя насквозь пропитали тонкую ткань рубашки.

– Быстрее, Красотка, – просила я, впиваясь шпорами в бока лошади. Казалось, она услышала мою мольбу и полетела по замерзшему полю. Только бы не попала копытом в сурочью нору и не повредила ногу!

«Спасти Люциуса… Спасти Люциуса…»– звучало у меня в ушах.

Амбар Зиннов выделялся на фоне неба, словно могильный камень. Его окружали машины . Неужели опоздала?! Я спрыгнула с лошади и понеслась к амбару. Изнутри доносились сердитые мужские голоса и звуки драки.

Я рывком распахнула тяжелую дверь на ржавых петлях.

Внутри царило безумие: травля уже началась. Возглавлял разъяренную толпу мой бывший кавалер.

– Джейк, не смей! – завопила я.

На меня не обратили внимания, никто даже не заметил моих попыток оттащить парней от Люциуса. В воздухе мелькали кулаки. Люциус дрался один против всех, и его силы были на исходе.

– Я убью тебя! – орал Этан Штрауссер, навалившись на Люциуса.

Я попыталась перехватить руку Этана, но меня отшвырнули к стене. Я бросилась в гущу схватки, умоляя прекратить это безумие, но никто не слушал. Всех пьянила жажда мести, страх и ненависть к тому, кто был не похож на остальных.

– Прекратите! – умоляла я. – Оставьте его в покое!

Люциус, услышав мой голос, на мгновение повернул голову. В его взгляде сквозили смирение и отрешенный покой.

– Люциус!

Я поняла, что он задумал, и меня охватил ужас.

Люциус повернулся к разъяренным парням и обнажил клыки.

С нападавших слетела напускная бравада.

– Вампир! – испуганно выкрикнул Этан.

– Сукин сын… – Фрэнк Дорманд в ужасе попятился, осознав всю серьезность ситуации: на волю вырвалась неведомая, непонятная, устрашающая сила.

Этан отполз к стене, пытаясь нащупать что-то на заваленном сеном пату амбара.

Кол… Самодельный кол – грубый и смертельно опасный. Я бросилась к нему, но Джейк меня опередил. Схватив кол, он подбежал к Люциусу.

– Джейк! – завопила я и упала на колени, пытаясь схватить Джейка за ноги.

Люциус с рычаньем бросился навстречу Джейку. Невысокий, но мощный борец занес кол над головой, рванулся вперед и вонзил острие в грудь Люциуса.

Время замерло.

Я что-то крикнула… или мне показалось? Слова застыли на губах.

Через секунду всё было кончено.

«Милый»Джейк стоял над неподвижным телом Люциуса.

Внезапную тишину нарушил мой крик:

– Что вы натворили?!

Джейк сделал шаг назад и выпустил из рук тяжелый, остро заточенный, окровавленный кол.

– Я свое дело сделал, – сказал он, глядя на меня печальными глазами.

Я не понимала, что он имеет в виду. Мне было плевать.

– Люциус, – простонала я и рухнула рядом с ним, пытаясь нащупать пульс. Из огромной дыры в груди вытекала кровь, заливая рубашку.

Я посмотрела на окружавших меня людей: знакомые лица, ребята из школы. Их гнев прошел, до них начало доходить, что они совершили. Как они могли решиться?..

– Позовите на помощь, – попросила я.

– Нет, Антаназия, – шепнул Люциус.

Я наклонилась над ним, осторожно коснулась раны, словно надеялась остановить кровь.

– Люциус…

– Джессика, все кончено. Смирись.

Из темного угла послышался повелительный голос Дорина:

– Убирайтесь отсюда, все до одного! Немедленно! И никогда об этом не вспоминайте. Никогда. Ничего не произошло.

Мой дядя утратил обычную веселость и говорил с несвойственной ему властностью. Он возник будто из ниоткуда и взял ситуацию под контроль.

Подростки повиновались и выбежали из амбара словно ошпаренные.

Почему Дорин пришел так поздно? Я подбежала к нему и замолотила кулаками по груди вампира:

– Его убили! Ты должен был защитить его!

– Джессика, уходи. – Дорин удержал мои руки и печально взглянул на меня. – Это судьба Люциуса. Он так хотел.

Нет. Не может быть. Мы только что поцеловались…

– Что значит «он так хотел»? – завыла я, упав на колени у тела. – У нас одна судьба, Люциус!

– Нет, Антаназия, – еле слышно произнес он. – Твоя судьба здесь. Проживи счастливую долгую жизнь. Человеческую жизнь.

Я всхлипывала, умоляя его не умирать, не сдаваться.

– Я хочу прожить жизнь с тобой!

– Антаназия, не суждено…

Веки Люциуса опустились, скрывая от меня черные глаза, в которых стояли слезы. Я закричала.

Потом приехали родители – не знаю, как они меня нашли, – и отец силой отвел меня в машину.

Люциуса не стало.

Его уничтожили.

Тела Люциуса не нашли. Дорин исчез. О случившемся никто не вспоминал, словно произошедшее было сном. Если бы не ожерелье на моей шее, я и сама решила бы, что мне все привиделось.