Текст книги "Как стать девушкой вампира. Самоучитель для новичков."

Автор книги: Бет Фантаски

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 19 страниц)

Глава 62

Гости ожидали у подножия крутой лестницы.

Я появилась на ступенях, и все взгляды обратились ко мне. Постепенно скептицизм сменился интересом, восторгом и надеждой – это придавало уверенности и в то же время пугало.

Кто я такая, чтобы стать их спасительницей? Чтобы стать принцессой?

«Ты – дочь своей матери… прекрасная, наделенная властью, величественная…»

В голове звучали уверения Дорина и стихи Люциуса.

Когда я спустилась, начали подходить гости. Дорин представлял их мне, и в каждом кузене, в каждом близком или далеком родственнике я узнавала себя – в горбинке носа, в изгибе бровей, в подъеме скул. Все приглашенные принарядились, однако платья были старомодными, а костюмы плохо сидели . Что же произошло со дня смерти моих родителей?

– Пойдемте, – сказал Дорин, завершив представления. – Нас ждет ужин.

Я возглавила процессию, и мы церемонно перешли в длинную залу с высокими потолками, прохладную, несмотря на огонь в камине. Повинуясь знаку Дорина, я заняла место во главе стола, украшенного свечами и столовым серебром. Драгомиры находились в затруднительном финансовом положении, но, похоже, к моему возвращению мои родственники напрягли все ресурсы.

– Садись-садись, – тихо сказал Дорин, отодвигая стул. – Боюсь, мне придется прислуживать… Нам не хватает слуг, а с учетом возникших сложностей желающих из деревни найти невозможно. Никто не хочет работать по ночам в имении Драгомиров.

– Не волнуйся, – промолвила я, садясь на свое место.

За меня поднимали тосты на румынском, Дорин переводил . За мое здоровье… за мое возвращение… за пакт… за мир…

Последний тост был сказан, и за столом началось перешёптывание. Дорин наклонился ко мне:

– Теперь твое слово. Все слишком взволнованны, хотят услышать, что ты задумала.

Меня охватила паника . Я только начала осваиваться в новой роли, я совершенно не готовилась, речь не продумала. Что же мне им сказать?

– Я не могу» – шепнула я Дорину. – Я не знаю, что говорить.

– Антаназия, от тебя ждут слов одобрения и поддержки. Если ты смолчишь, то поколеблешь их уверенность в своих силах.

Нет, этого я допустить не могу.

– Для меня большая честь находиться среди вас, в нашем фамильном замке… – Что же еще сказать? – Я слишком долго отсутствовала.

Дорин переводил для тех, кто не знал английского, неуверенно поглядывая на меня. Он знал, что я еле нахожу слова. Судя по лицам моих родственников, неуверенность снова сковала их сердца. Я теряла доверие так же быстро, как завоевала его.

– Хочу заверить вас, что договор будет соблюден. Я, ваша принцесса, обещаю, что добьюсь этого и не подведу вас.

– Скажи мне , Джессика… – начал кто-то глубоким голосом.

Так, вот только вопросов мне сейчас не хватало.

Яоглядела лица, пытаясь сообразить, кто ко мне обращался.

– Как тысобираешься соблюсти договор и остановить войну? Насколько я понимаю, Владеску не заинтересованы в пакте.

Знакомый голос звучал у меня за спиной.

Я резко обернулась, с грохотом свалив стул.

В дверях стоял Люциус Владеску со скрещенными на груди руками и горькой улыбкой на губах.

– Люциус…

Мое сердце замерло, кровь отлила от лица. Люциус… Живой… В нескольких шагах от меня… Сколько раз я мечтала увидеть его, дотронуться до него? Сколько раз эти мечты доводили меня до отчаяния своей бесплодностью? Он был так близко…

Его улыбка исчезла, будто при виде меня он не смог сохранять свою холодную невозмутимость.

– Антаназия…

В мое имя Люциус вложил желание, нежность и страсть – те же чувства, которые испытывала я. Он неуверенно протянул руку, будто хотел дотронуться до меня.

– Люциус, – повторила я. – Это на самом деле ты!

Он вновь иронично улыбнулся.

– Да, меня ни с кем не перепутать, – горько пошутил он, и все нежные нотки исчезли из его голоса.

Путаясь в шлейфе платья, я бросилась к Люциусу, хотела обнять его и усыпать поцелуями. А потом отругать – за то, что солгал и бросил меня.

Внезапно его лицо превратилось в застывшую маску, и я замерла:

– Люциус?

За те несколько месяцев, что мы не виделись, он повзрослел на пару лет: плечи стали шире, гладко выбритые щеки покрыла щетина, возле рта залегли упрямые складки, а глаза стали чернее ночи, как будто исчезла душа, наполнявшая их огнем. От американского подростка не осталось ни следа – Люциус снова надел свой экзотический наряд, а отросшие волосы небрежно собрал в хвост.

При виде своего врага Драгомиры застыли.

– Ваша охрана оставляет желать лучшего, – заметил Люциус.

Он прошелся по залу, осматривая ветхую мебель с тем же презрением, с каким несколько месяцев назад разглядывал нашу кухню, только не с удивленным видом человека, выросшего в замке, а с насмешливым превосходством.

– Хотел записаться на экскурсию, на тебя посмотреть, Джессика… Вот, не утерпел до десяти утра.

Я взглянула на него со смесью ярости и смятения. Он открыто бросал мне оскорбительный вызов, называя меня моим американским именем.

– Не смей так со мной разговаривать, – сказала я. – Это жестоко, тебе не к лицу.

Он упорно отказывался смотреть мне в глаза и намеренно отводил взгляд.

– Неужели?

– Именно так.

Я шагнула вперед, не давая ему возможности взять контроль над нашей встречей: это не танец на школьном балу, где Люциус вел меня за собой. Люциус Владеску явился в дом моих предков без приглашения, и я не позволю ему издеваться надо мной и моими родственниками, которые испуганно вжались в кресла.

– Люциус, ты не жесток.

Мы стояли совсем рядом, лицом к лицу. До меня донесся странный, волнующий аромат одеколона. В Америке Люциус перестал им пользоваться, а теперь снова превратился – во всех отношениях – в принца-завоевателя. Или старался произвести такое впечатление.

– Зачем ты здесь? – прошептал Люциус, усиленно избегая моего взгляда. – Джессика, уезжай домой.

– Нет, Люциус, я не уеду.

В его глазах мелькнула глубокая печаль, и он отступил на шаг. Между нами снова возникло отчуждение – физическое и эмоциональное. Люциус пытался справиться с чувствами, удержать меня на расстоянии, но его холодность и отстраненность казались настоящими…

– Ну и как тебе моя обитель? – спросил он, обходя стол, словно ястреб, высматривающий глупого зайца.

Мои родственники еще глубже вжались в кресла. Я разозлилась:

– Откуда ты знаешь, что я видела твой замок?

– На пороге войны главное – сохранять бдительность, – сказал Люциус тоном главнокомандующего. – По границам моих владений расставлена охрана. Твоя родня постоянно надоедает мне жалобами на нарушенный договор, нагло заявляя что я никогда не хотел делиться властью. Чем больше они об этом говорят, тем больше я понимаю: незачем делиться тем, что можно взять силой. Небольшое кровопролитие поможет достичь цели.

– Ты шутишь?

– Нет, я вполне серьезен. – Люциус положил руки на спинку кресла Дорина, и дядю передернуло: он боялся, что Люциус уничтожит его на месте только потому, что я приехала в Румынию. – Дорин, я когда-нибудь считал власть подходящей темой для шуток? – Дядя промолчал, а Люциус сказал ему на ухо: – За предательство ответишь позже.

– Оставь его в покое, – приказала я. – Ты пришел ко мне? Вот и не смей угрожать моим родственникам в моем же доме.

Люциус окинул зал хозяйским взглядом:

– Да, здесь многое придется изменить. Подумать только, экскурсии… Позор для всего вампирского сообщества!

Я изо всех сил старалась не показать, что задета его бессердечием. Люциус стал жестоким и черствым.

Люциус…

Где же мой Люциус?

– Уходи отсюда. Немедленно, – сказала я с напускным спокойствием. – Я не собираюсь с тобой беседовать в подобном тоне.

Он саркастически поднял бровь:

– Ты приехала ради нашей встречи, Джессика! Преодолела тысячи миль, совершенно не подозревая, что тебя ожидает такое разочарование: твой клан жалок, а я отвратителен.

– Ненавидеть я тебя тоже не буду, как бы сильно ты ни старался. Ты нарочно пытаешься меня оттолкнуть, думаешь, что тебе нет прощения за убийство Василе. Ты убедил себя, что ты ничуть не лучше своего жуткого дядюшки, потому что ты предал свой род. Но ты не похож на Василе. – Я дерзко коснулась руки Люциуса. – Я тебя знаю.

Он отшатнулся:

– Не смей ко мне прикасаться, Антаназия!

– Почему? – шепотом спросила я. – Боишься, что не сдержишься, как тогда, в спальне?

– Нет, – возразил он. – Боюсь, что не сдержусь, как тогда, с дядей…

– Люциус Владеску, не казни себя.

Он твердой рукой схватил меня за локоть и повел в конец зала, к камину, подальше от моих родственников, которые в неловком молчании напряженно следили за нашей беседой.

– Мы говорим о личном при всех. Это неправильно. – В свете камина Люциус выглядел моложе. Я потянулась к его щеке, но глаза его остались холодны и пусты, словно черные дыры. – Мы с тобой закончим разговор, ты соберешь вещи и отправишься домой.

– Яне…

Он не дал мне договорить и схватил меня за руку:

– Ты думаешь, что знаешь меня. Несмотря на то, что я тебя бросил, несмотря на мое очевидное желание, чтобы ты считала меня погибшим, – несмотря на все это, ты цепляешься за бесплодную надежду, что у нас есть будущее. Позволь мне разуверить тебя раз и навсегда. Мы не в цивилизованной Пенсильвании, не в школе на баскетбольной площадке. Джессика, здесь идет война.

– Люциус, это неважно. Я знаю, что ты любишь меня.

– Владеску никогда не вели честную игру, – мрачно продолжил Люциус. – У нас были планы. Планы на тебя.

– Планы?

– Да. Я должен был завоевать твое расположение, жениться на невинной молодой американке, не знакомой с жизнью вампиров, и привезти тебя в Румынию. Пакт был бы выполнен. А потом, спустя некоторое время, чтобы Владеску нельзя было обвинить в нарушении договора…

– Что?  – Я начала догадываться.

Люциус пристально на меня посмотрел:

– А потом мы тайком избавились бы от тебя, притворились бы, что скорбим о потере, но в душе радовались бы, что последняя принцесса Драгомиров больше не стоит на нашем пути.

Я в ужасе покачала головой, не веря его словам:

– Нет, Люциус – Ты бы так не поступил.

– Антаназия, ты слишком наивна. Владеску ни за что не поделили бы власть с врагами.

Он прав.

– И как же это должно было произойти?

– Подробности мне неизвестны, – ответил Люциус. – Возможно, ты погибла бы от моей руки. В замке это легко устроить. – Он посмотрел в огонь. – Нам повезло, что тебя воспитали в Америке. Пытаясь обезопасить себя, Драгомиры обрекли тебя на гибель. Настоящая принцесса вампиров понимала бы, как рискованно выйти за меня замуж. Она бы смогла защитить себя, постоянно оставаясь настороже. Но ты пошла бы со мной по своей воле, ни о чем не догадываясь…

Рассказ о предательстве Владеску ошеломил меня, и я с трудом удержалась от возмущенного крика. Нужно сохранять спокойствие – за нами наблюдали мои родственники.

– Ты все это знал, когда приехал в Америку? Когда жилв нашем доме? Когда целовалменя?

В глазах Люциуса мелькнула печаль, однако это никак не отразилось на его величественной осанке – он тоже понимал, что за нами наблюдают двадцать пар глаз.

– Антаназия… Возможно, сначала я ни о чем не догадывался. Или обманывал сам себя, чтобы не видеть правды. Но прежде, чем тебя поцеловать, я уже знал о своей миссии.

Я подавила рыдания:

– Не верю.

– Все сходится, Антаназия! – Люциус взглянул на моих родственников. – Время Драгомиров прошло. Ими уже сейчас можно управлять, не потеряв ни одного представителя клана Владеску: Драгомиры готовы сдаться без боя. Единственный вампир, чью кровь пришлось бы пролить, – это ты. Тебя принесли бы в жертву ради нашей славы.

– Таков был план Василе – Я отчаянно пыталась убедить себя, что Люциус не способен меня уничтожить, он любит меня. – План Василе. Не твой.

«Люциус опасен. Да, он не хочет быть похожим на своих сородичей, но всегда останется принцем клана Владеску».

– Знаешь, когда япроник в замыслы дяди, меня поразило их великолепие. Подумай, Джессика.

– Ты не поднимешь на меня руку, Люциус, – продолжала убеждать я. – Ты меня любишь. Я знаю, что любишь.

Люциус покачал головой:

– Любовь к тебе вынуждает меня признаться: да, я уничтожил бы тебя. А теперь, Джессика, возвращайся домой, увози с собой презрение ко мне. Я надеялся оставить о себе лучшие воспоминания, но твой приезд лишил меня такой возможности.

– Люциус, я не уеду. Я останусь ради моего клана. Я нужна Драгомирам.

– Нет, Антаназия, ты дашь им ложную надежду. Только посмотри на себя! – Люциус оглядел меня с ног до головы, и в его глазах, как прежде, вспыхнуло восхищение. – Ты красавица. Ты даришь вдохновение. За тебя пойдут на битву глупцы, которые полагают, что нарушение договора лишило тебя трона, хотя на самом деле оно спасло тебе жизнь. Твои родственники решили, что утратили и мир, и власть, и ради тебя готовы вступить в смертельную схватку, но победу одержат Владеску. Не продлевай агонию Драгомиров, не увеличивай потери!

– Я не в силах сдержать их ярость. Если договор будет нарушен, Драгомиры захотят войны.

– Прикажи им подчиниться мне, – ответил Люциус. – Ты – глава клана. Прикажи сдаться, а сама уезжай домой.

На мгновение я задумалась. Клан наверняка подчинится моему приказу. Я – их принцесса, в моих силах спасти жизни.

Я дотронулась до камня на шее и услышала голос кровной матери:

«Не подчиняйся никому, Антаназия, даже Люциусу. Особенно Люциусу».

– Нет, – твердо ответила я. – Ты виноват и в нарушении пакта, и в подготовке к войне. Драгомиры не преклонят кален перед… перед хулиганом и задирой!

На губах Люциуса возникла тень его прежней ироничной улыбки.

– Значит, ты считаешь меня хулиганом и задирой, как несчастного Фрэнка Дорманда?

– Ты еще хуже, – ответила я.

– Конечно. Несмотря на все свои недостатки, Фрэнк никогда не пытался тебя уничтожить.

Люциус повернулся и ушел.

Глава 63

К ужину в честь моего возвращения никто так и не прикоснулся. Родственники разъехались, а я поднялась к себе и несколько часов сидела, глядя в темноту. Сон не шел.

Что можно сделать ради спасения семьи? Ради спасения Люциуса? Можно ли спасти его или он уже перешел черту?

Где-то в горах завыли волки. Я никогда прежде не слышала их воя, разве что в кино или по телевизору. От печального звука, пронзающего тьму, захотелось плакать. Заунывный вой словно подводил черту под моим путешествием: Люциус был жив, но с таким же успехом мог и умереть. Сердце у меня болело еще сильнее, ведь я лелеяла надежду на наше воссоединение. Пожалуй, Люциус прав: все пошло наперекосяк. Люциус Владеску изменился, и это повергло меня в отчаяние, хотя я и не верила, что он принимал участие в разработке и осуществлении подлого заговора – план принадлежал Василе. Впрочем, до встречи со мной Люциус, подчиняясь темной воле дяди, и впрямь мог помыслить о таком поступке. Однако сегодня вечером он сказал: «Нарушив пакт, я спас твою жизнь».

Отказавшись следовать договору между кланами, Люциус пытался защитить меня, даже зная, что Василе уничтожит племянника за неподчинение.

Люциус всегда защищал меня.

Несмотря на все предостережения родителей о жестокости Владеску, несмотря на теперешнее поведение Люциуса, я знала: он не представляет для меня опасности. Как заставитьЛюциуса поверить,что он никогда не причинит мне зла? Что мы предназначены друг для друга? Ответа отыскать не получалось.

По крайней мере, я не сбегу домой, как хочет Люциус.

Яначала разбирать чемодан. На пол упала книга «Жизнь после смерти», которую я взяла с собой в самый последний момент. Я подняла ее и вспомнила день, когда Люциус подсунул мне под дверь дурацкий учебник. Тогда подарок показался мне отвратительным, но, несмотря на менторский тон, книга послужила надежным источником информации, стала хорошим помощником в трудные времена, заменила мне подругу, когда не с кем было обсудить перемены, происходившие в моем теле и жизни.

Я села на кровать и раскрыла том на последней главе, которую намеренно проигнорировала, когда мои чувства к Люциусу стали сильнее.

«Глава 13. Любовь среди вампиров: миф или реальность?»

Конечно же вампиры умеют любить. Дорин верил, что Люциус меня любит.

К сожалению, содержание главы меня глубоко разочаровало.

«Лучше не питать нелепых иллюзий о любви среди вампиров. Вампиры бывают романтичны, даже нежны, однако на самом деле они безжалостны. Запомните, взаимоотношения вампиров основываются на жажде власти и, может быть, на страстном влечении, а не на человеческом понятии о любви. Многие молодые вампиры совершают глупую ошибку, начиная верить в любовь, и тем самым подвергаются серьезному риску!»

Нет,эти советы мне не подходят.

Я захлопнула книгу и отложила в сторону. Почтенный учебник, каким бы авторитетом он ни пользовался, какую бы проверку временем ни прошел, на этот раз ошибался. Я знала правду: Люциус меня любит.

В минуту предельной ясности я поняла, что готова рискнуть жизнью ради своего убеждения.

Сделать это мне предстояло очень скоро.

Глава 64

Глубокой ночью я не смогла найти канцелярских принадлежностей, поэтому прощальную записку пришлось писать на туристическом буклете («Настоящий склеп! Три пешеходных маршрута!»), найденном у входной двери.

«Дорогая родня!

Поскольку бессмысленно рассчитывать на победу в войне против клана Владеску, я решила, что мне следует вернуться в Америку. Я отказываюсь от трона и снимаю с себя королевские полномочия. Моя последняя воля такова: я приказываю вампирам клана Драгмиров подчиниться клану Владеску без борьбы. Ради установления мира я приказываю вам перейти под власть Люциуса Владеску. Отныне вы – его подданные.

Таков мой приказ, отданный в полночь девятого июня. Он вступает в силу в половине седьмого утра сего дня, а мое официальное отречение – в семь утра.

Антаназия Драгомup».

Я положила записку на обеденный стол, все еще уставленный тарелками и кубками с несостоявшегося пира, рассчитывая, что за завтраком ее найдет Дорин. На фоне старинного серебра записка выглядела нелепо; оставалось надеяться, что ее содержание заучит официально. Впрочем, если записку прочтут, значит, меня уже нет в живых, и судьба кланов перестанет быть моей проблемой.

«Джессика, все кончится хорошо…» – прозвучал в ушах голос матери.

Я хотела предстать перед Люциусом во всем блеске, поэтому решила не переодеваться. Шлейф алого платья путался под ногами, мешая управлять стареньким «фиатом», но мне удалось выехать с парковки на узкую дорогу, змеящуюся по горам.

Мрачный замок Люциуса находился недалеко от крепости Драгомиров – я запомнила, как к нему доехать. Правда, в темноте я пропустила несколько поворотов, и дорога заняла целую вечность. Наконец впереди появились шпили башен на фоне освещенного луной неба. К замку вел крутой подъем с неожиданными поворотами; машину я вела осторожно и медленно, чтобы не слететь в пропасть.

Казалось, дорога будет длиться вечно, однако внезапно передо мной возникли высокие кованые ворота. Пришлось остановиться и поставить «фиат» на ручной тормоз, иначе машина слетела бы в ущелье. Подобрав шлейф, я подошла к воротам и толкнула тяжелую створку. Как ни странно, она подалась. Я налегла на нее изо всех сил и проскользнула в образовавшуюся щель.

Люциус зря хвалился своей охраной!

Я сделала несколько шагов по земле Владеску, и ворота с глухим звоном захлопнулись. Путь к отступлению был отрезан. Что ждало меня впереди? Конечно, вампиры… или что-то еще страшнее? Я вспомнила вой волков… Вдруг владения Люциуса охраняют свирепые псы? Не лучше ли открыть ворота и вернуться к машине?

У меня возникло ужасное чувство, что я попала в ловушку, однако возвращаться я не собиралась. Узкая тропинка, залитая лунным светом, вела в чащобу. Выбора не было, я гордо выпрямилась и пошла по тропе. Под ногами шелестела палая листва, над головой поскрипывали ветви, в кустах шуршали какие-то зверьки… Здесь наверняка водятся хищники! Я ускорила шаг, надеясь, что впереди вот-вот возникнут стены замка. В моем воображении чудовища уже хватали меня за пятки. Я споткнулась о корягу и упала… прямо в чьи-то сильные руки. На тропе передо мной стоял Люциус, а под руки меня удерживали два молодых сильных вампира.

– Отпустите! – крикнула я.

– Освободите ее! – приказал Люциус по-румынски.

Я брезгливо отряхнулась, словно прикосновение простых вампиров меня замарало.

Люциус отдал еще одну команду, и охранники исчезли во тьме.

Здесь, в дремучем лесу, Люциус говорил на своем родном языке, хотя на нашей ферме он почти не говорил по-румынски. Это лишний раз подчеркнуло, каким чужим он стал. Мои надежды таяли.

– Как долго вы за мной следили? – спросила.

– Фары твоей машины заметны за много миль. По ночам здесь никто не ездит: дорога слишком опасна, не говоря уже о цели путешествия.

– Так вот почему ворота открыты! Ты знал, что я приеду…

– Хотелось проверить, на что ты способна. Он подошел ко мне, заложил руки за спину. – Твоя настойчивость впечатляет: ты добралась почти до самого замка.

– Я не боюсь темноты, – солгала я.

– В здешних лесах водятся волки. Они не откажутся от такого лакомого кусочка, как ты… Особенно когда на тебе это великолепное алое платье! – сказал он, обходя вокруг меня.

Точно так же он разглядывал меня в день нашей первой встречи, в доме моих родителей. С тех пор Люциус изменился, но и я не осталась прежней. Разбитые кроссовки и поношенные футболки исчезли. В свете луны поблескивал кровавый шелк.

– Джессика, знаешь, что случается с маленькими девочками, которые в одиночку бродят по темному лесу? – спросил Люциус, продолжая описывать вокруг меня круги. – Помнишь сказку про Красную Шапочку?

Меня охватил трепет – но и предвкушение. Вот он, Люциус, совсем рядом… В темноте я не видела его черных глаз, не могла понять, что он задумал: поцеловать меня или вонзить в сердце кол?

Узнать наверняка можно только с риском для жизни.

– Нет, не помню. Ее малышам рассказывают.

– Между прочим, это моя самая любимая сказка. – Люциус остановился у меня за спиной. Я напряглась, чувствуя себя совсем беспомощной. – Очень, очень старая сказка. Ее рассказывают по-разному, мало кто помнит классическую версию Перро.

– И как же она кончается? – спросила я, застыв без движения.

– «Бабушка, почему у тебя такие большие зубы?!» – Люциус наклонился ко мне, почти касаясь губами моего уха. – «Для того, чтобы тебя лучше съесть!» – сказал волк, набросился на Красную Шапочку и проглотил ее.

Я задрожала – и от близости Люциуса, и от того, с каким наслаждением он продекламировал ужасную концовку сказки.

– Вот такой немудрящий, чудесный конец! – Он тихо рассмеялся.

– Я люблю сказки со счастливым концом.

– Это и есть счастливый конец – для волка. Ах, люди всегда так односторонне смотрят на мир! Хищники тоже заслуживают сочувствия.

Я разозлилась:

– Не намерена я с тобой сказки обсуждать!

– Беги домой, Красная Шапочка. – Люциус взял меня за плечи и подтолкнул к воротам. – Уже поздно, того и гляди, попадешь волку в зубы. И придется мне сообщить твоим родителям, что твои косточки обглодали дикие звери.

Я вздрогнула – на этот раз от холода – и высвободилась из рук Люциуса:

– Давай лучше в замке поговорим. У меня есть к тебе предложение.

Люциус изумленно воззрился на меня:

– Что ты можешь мне предложить?

– Увидишь.

– А условия сделки подразумевают твое возвращение в Пенсильванию, где тебе и надлежит быть?

– Возможно, все закончится моим уходом. Из этого мира. Навсегда.

– Я заинтригован, – признался Люциус, снова коснувшись моего плеча. – А ты продрогла. Прости, невежливо с моей стороны держать девушку на ветру – тебе в новинку весна в Карпатских горах. Пойдем в замок, там будет гораздо удобнее тебя злить.

Люциус уверенно шагал по знакомой тропинке, а я, дрожа от холода в платье, не предназначенном для таких прогулок, поскользнулась. Люциус подхватил меня и предложил мне руку. Этот простой жест приблизил победу в войне между кланами Владеску и Драгомиров. А может, и нет.

За нами закрылась тяжелая дубовая дверь. Мы вошли в огромный готический зал с высоким потолком, под сводами которого сгустилась тьма, которую безуспешно пытались разогнать двадцать горящих факелов.

– Сегодня ты объявила войну. И ты – мой первый пленник, – сказал Люциус, запирая дверь своего ужасного замка на тяжелый железный засов.

– Люциус, ты шутишь?

Он сурово взглянул на меня:

– А знаешь, Джессика, я ведь почти поверил, что ты поняла – мне нельзя доверять… Особенно сегодня, – грустно произнес он и вытащил из-за пояса то, что скрывал под плащом во время нашей прогулки по темному Карпатскому лесу.

Заостренный кол, покрытый пятнами засохшей крови.