Текст книги "Пути и судьбы"

Автор книги: Беник Сейранян

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 19 страниц)

3

Операция была назначена на десять утра. Но еще до рассвета родные и друзья Арменака собрались у клиники. Как только открыли ворота, они заполнили двор и разбрелись по дорожкам сада, ожидая начала операции. Среди приехавших еще накануне из Астхадзора были секретарь партийной организации колхоза Вараздат и почтальон Сакан, которому было поручено немедленно подать первую, конечно радостную, весточку.

В половине десятого по двору клиники сдержанным шепотом пронеслось: «Профессор…» Разговоры мигом стихли. Сидевшие на скамейках почтительно поднялись с мест.

Высокий, широкоплечий, профессор шел так, точно никого вокруг ни замечал. Шагал он тяжело, размеренно, с трудом отрывая от земли ноги.

Вежливо раскланиваясь со встречными, он направился к хирургическому корпусу.

Это отделение клиники было чем-то сходно с военной частью. В каком бы порядке и чистоте оно ни содержалось, появление командира неизменно вызывало невольную тревогу среди дежурных: все ли в порядке и не заметит ли он какого недосмотра?

В том, как профессор держался, не было никакой нарочитой важности или солидности, но его походка, каждое его движение с первого взгляда внушали к нему какое-то безграничное уважение и доверие.

Сегодня зоркий глаз не мог бы не подметить, что профессор особенно озабочен. Трудно было догадаться, что переживает он в эти минуты, но явно чувствовалось, что он находится во власти каких-то тягостных дум.

Для Микаэла давно стало привычным встречать у входа в клинику родных я близких больного, которого ждала операция. Глаза этих людей, полные веры, надежды и страха, – это самое страшное из того, с чем встречается в жизни врач.

Часто сам больной не осознает полностью грозящей ему опасности. Измученный долгими страданиями, он мечтает о ноже хирурга, как о чем-то спасительном. А в это время его родные и близкие с трепетом ожидают исхода операции и, собравшись в каком-либо уголке больничного двора, стараются перехватить взгляд каждого человека в белом халате, видя в любом из них ангела-спасителя.

Арушанян, беседовавший с Аби, незаметно кивнул жене и отошел в глубь аллейки. Жена ничего не поняла, однако покорно последовала за ним. Когда они отошли на порядочное расстояние, Арушанян вполголоса сказал ей:

– Ерануи, стань здесь и смотри на это окно третьего этажа. Скоро начнется…

– Что?..

– Операция… но только, чтобы никто ничего не заметил.

Ерануи посмотрела на закрытые окна третьего этажа, однако ничего особенного там не увидела. Пожав плечом, она в недоумении обернулась к мужу.

Он снова показал ей на одно из широких окон третьего этажа, нижние стекла которого были замазаны белой краской.

– А ну, погляди внимательно. Потолок комнаты тебе виден?

Ерануи напрягла зрение. Да, сквозь верхнюю, незамазанную половину окна был виден потолок, и на нем шевелились какие-то тени. Она постаралась разглядеть подробнее. Да это не тени, а люди…

– Потолок в этой комнате, – объяснил ей муж, – сплошь покрыт зеркалами, и в них отражается то, что происходит внизу. Смотри, сейчас привезут больного…

Действительно, вскоре в операционную на тележке ввезли Арменака.

На операциях профессора Аразяна всегда присутствовали молодые врачи и практиканты. Поэтому обычно вдоль стены операционной стояли молодые люди в белых халатах и марлевых повязках на лице. Так это было и сейчас.

В зеркале было видно, как в операционную в сопровождении ассистентов вошел Аразян. Он подошел к больному. Ассистенты окружили операционный стол.

Зеркала поблескивали, и разобрать в них ясно, что происходит в операционной, было трудно. Сначала вокруг стола происходила какая-то суета, но вот все вдруг остановились; казалось, жизнь в операционной замерла. По-видимому началась операция.

Затаив дыхание всматривался Арушанян в зеркала, но ничего не мог разобрать.

А операция действительно уже шла.

Вскрыв брюшную полость, Аразян обнаружил опухоль. Окружившие его врачи подошли поближе и, склонившись, заглянули в открытую рану. Наступила напряженная тишина.

Гарегин понял, что в эти мгновения решалась судьба Арменака. Будет продолжена операция или не будет? Если опухоль успела дать, как говорят врачи, метастазы, то хирургический нож уже бессилен что-либо сделать. В таких случаях рану просто зашивают и операция «откладывается». Это означает – конец.

Но вот в операционной все снова пришло в движение. Словно какая-то магическая сила вдруг оживила всех, и в зеркалах вновь задвигались белые пятна халатов.

Ерануи напряженно всматривалась в мелькавшие в зеркалах фигуры, но ничего не могла понять. Вдруг Гарегин крепко сжал ей руку.

– Еран… – в волнении прошептал он и вдруг запнулся, точно язык перестал ему повиноваться. – Еран… ты понимаешь, что происходит, Еран?.. Они продолжают…

И он сломя голову бросился во двор, чтобы сообщить эти радостную весть всем ожидающим.

Первым, кто встретился ему, был Аби. Арушанян крепко обнял его и стал целовать.

Аби понял, в чем дело. Из глаз его брызнули слезы. Освободившись из объятий Арушаняна, он отошел в сторону и, прикрыв лицо руками, заплакал.

Вскоре все собрались вокруг Арушаняна. Агроном воодушевленно объяснял, что раз операция продолжается, значит есть надежда на спасение.

Он не ошибался. Операция была продолжена и завершилась успешно.

…В этот вечер, когда кондуктор трамвая подошел к влезшему в вагон безрукому пассажиру и предложил взять билет, Аби, покачиваясь, спросил у него:

– А… а в твоем трамвае… сколько народу?

– Ну, скажем, тридцать человек, – тебе-то что?..

– Всех – за мой счет!..

И он сунул кондуктору десятирублевку.

Аби был пьян…

На следующий день состояние Арменака неожиданно ухудшилось. Все в клинике пришли в смятение, и больше всех, конечно, взволновался профессор Аразян.

«Что могло случиться?» – спрашивал он себя и не находил ответа.

Поздно ночью дежурный врач под личную ответственность вскрыл послеоперационный шов на теле Арменака. Тут-то загадка и разрешилась: успешно сделав операцию, Микаэл, по необъяснимой рассеянности, оставил в ране обрывок тампона.

Эта непростительная небрежность несла в себе роковую угрозу.

Геронти Николаевич, услышав об этом, вызвал к себе Тандиляна, заперся с ним в кабинете и, хлопнув себя обеими руками по лбу, воскликнул:

– С ума сойти можно, Тандил… С этим человеком что-то происходит…

Тандилян только молча потер свою блестящую лысину.

Спустя несколько дней, взяв с собой Каринэ, Микаэл выехал в Москву…

С(Арм.)2

891.54–31

С288

СЕЙРАМЯН БЕНИК МКРТЫЧЕВИЧ

ПУТИ И СУДЬБЫ

Редактор А. Салахян

Художник И. Размадзе. Технический редактор А. Якимова. Корректор Л. Шахназарова.

Подписано к печати 12 ноября 1964 г. Формат бумаги 84×108¹/₃₂. 7,75 печ. листа = 13,02 усл. печ. листа. Учетно-издательских 13,15 листа. Заказ № 1631 Тираж 50.000. Цена 54 коп.

Издательство «Литература да хеловнеба». Тбилиси, пр. Плеханова. № 181,

Набрано в Полиграфкомбинате изд. ЦК КП Грузии. Тб., ул. Ленина. № 14.

Отпечатано с матриц в Первой типографии Главполиграфпрома Государственного комитета Совета Министров Арм. ССР по печати. Ереван, ул. Алавердина. № 65.

ბენიკ მკრტიჩის ძე სეირანიანი

გზა და ბედი

(რუსულ ენაზე)