Текст книги "Пути и судьбы"

Автор книги: Беник Сейранян

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 19 страниц)

2

Целый месяц Лена пролежала в больнице. Когда ей стало немного легче, Микаэл перевез ее домой.

За последнее время их отношения улучшились. Трудно сказать, что было тому причиной, возможно, этому способствовала серьезная болезнь Лены, – только Микаэл стал внимательнее к жене. Это замечали все. Чувствовала это и сама Лена. Но она никому в этом не признавалась…

Однако, если говорить откровенно, она давно ждала этой перемены и ни на минуту не теряла надежды, что Микаэл когда-нибудь пожалеет о случившемся и одумается. Она ждала терпеливо и уверенно.

Но как дорого обошлось ей это ожидание!

Лена заставила себя замкнуться; решила молчать, ни о чем не спрашивать, ничем не интересоваться. Она только таяла на глазах, да время от времени это огромное нервное напряжение прорывалось слезами.

Родные и друзья смотрели на Лену с невольной тревогой. «Нет ли у нее…» – начинали они, но так и не решались закончить. Один знакомый онколог, подговоренный Тандиляном, полушутя сказал ей даже как-то, что было бы неплохо, если бы рентгенологи время от времени просвечивали и самих себя.

В ответ Лена лишь грустно улыбнулась: кому, кому, а уж ей прекрасно было известно, отчего она худеет.

Она избегала столкновений с Микаэлом, хотя и чувствовала их неизбежность, потому что хорошо знала: первое из них будет и последним. После открытого объяснения никакая сила не сумеет ее заставить оставаться с ним под одной крышей.

Путаный клубок ее мыслей и чувств походил на горную лавину, сползшую по склону на край пропасти и точно в испуге здесь замершую.

Ничтожный толчок, просто камешек, скатившийся из-под копытца дикой козы, и вся эта махина сорвется и с диким грохотом ринется в пропасть.

Чувствуя это и все еще не теряя надежды, Лена всеми силами старалась отдалить возможное столкновение.

И, кажется, она не ошиблась.

Среди знакомых и приятелей, навестивших Лену после болезни, был и доктор Тандилян. Он преподнес ей цветы и большую коробку шоколадных конфет.

Тандилян просидел у Лены весь вечер, развлекая выздоравливающую и ее гостей веселой непринужденной болтовней.

Вообще в окружении женщин Тандилян чувствовал себя как рыба в воде; здесь у него соперников не было.

Самым любимым напитком Тандиляна был лимонад. Пусть, кому нравится, пьют коньяк, а он предпочитает лимонад. Он наполнит лимонадом хрустальный бокал, со вкусом выпьет и звонко поцелует донышко бокала, – будто ручку самой красивой женщины. Окружающим это очень нравится.

Но особенно славился Тандилян как рассказчик. И откуда только бралось у него столько веселых историй и анекдотов!

Случалось, что во время работы Геронти Николаевич, чтобы отдохнуть немного от дел и развлечься, приглашал Тандиляна к себе в кабинет. Здесь они надолго запирались.

– Если кто спросит, – предупреждал директор секретаршу, – скажешь, что у меня важное совещание… консилиум… Ну, а теперь запри двери покрепче…

Тандилян сиял от удовольствия.

– Ну, – говорил директор гинекологу, – вытряхивай-ка свой мешок – что там у тебя интересного?

И начинался «консилиум».

Геронти Николаевич располагался поудобней в своем кресле и прикрывал жирными веками заранее смеющиеся глазки.

Тандилян аппетитно, со вкусом, рассказывал свои потешные истории.

Директор слушал и задыхался от смеха. Он хватался то за живот, то за бок, всем телом извивался в кресле, из его припухших лягушачьих глаз текли слезы. Время от времени он прочищал горло, сплевывая слюну в стоявшую у стола корзиночку для бумаг и снова принимался хохотать, откинувшись всем своим грузным телом на спинку кресла.

– Ой, Тандил, живи сто лет! Убил, просто убил!.. Ну, ладно, ладно, хватит. Иди, пора и делом заняться…

И гинеколог уходил из кабинета директора с тем радостным чувством, с каким покидает сцепу хорошо сыгравший свою роль актер.

Вот и в этот вечер, у Лены, Тандилян был в своей стихии и затмевал всех остроумием.

Мать Лены пригласила гостей в столовую – выпить по чашке чаю. Тиндилян остался наедине с Леной.

– Я сейчас… Одну минуточку…

Лена почувствовала, что он собирается сообщить ей какую-то важную новость.

Так и было. Взяв в свои мягонькие ладошки руки Лены, Тандилян взволнованно прошептал:

– Поздравляю, Елена Ервандовна… Большой магарыч с вас, большой…

Ничего не поняв, Лена удивленно вскинула брови, Тандилян, заметив это, поторопился объяснить.

– Ну, наконец выставили… – объявил он с победным видом.

– Кого?

– Ну, ее… вашу соперницу… Убралась туда, откуда явилась. Теперь можете быть совершенно спокойны. Честь вашей семьи спасена…

Из столовой донесся хриплый голос Ерванда Якулыча:

– Доктор, чай стынет!

– Я сейчас.

3

Гости давно разошлись. Лена еще не спала, она дочитывала какой-то роман, когда Микаэл вернулся домой.

Умывшись, он присел на стуле подле кровати жены.

– Все читаешь?

Лена утвердительно кивнула головой.

– Я не помешаю?

Оторвавшись от книги, Лена заложила пальцем недочитанную страницу и выжидательно посмотрела на мужа.

Нет, она готова выслушать мужа, если он собирается сообщить ей что-нибудь важное. Она даже знает, что именно он ей скажет. Но ей хочется услышать слова раскаяния из его собственных уст. Ведь он причинил ей столько горя.

– Вот и хорошо. Так вот что, Лена, – немного помолчав, начал Микаэл. – Сегодня я случайно встретил одного из своих фронтовых товарищей, капитана Варшамова. Он теперь в отставке и работает неподалеку от города в детском доме, кажется, директором, точно не помню, словом, чем-то вроде этого. Мы долго с ним говорили. Он посоветовал мне взять у них ребенка. Говорит, что так делают многие. Есть, говорит, чудесные дети – возьмите, дескать, одного и вы. Я сказал, что посоветуюсь с женой и позвоню ему…

Лена снова открыла книгу, но Микаэл не обратил на это внимания.

– Так ты подумай, – сказал он, поднимаясь, чтоб пройти на кухню, где Марта разогревала для него ужин.

Лена долго не могла уснуть. Ее сильно взволновала новость, сообщенная ей Тандиляном, и предложение Микаэла. Она чувствовала, что одно с другим как-то внутренне связано, и ее это радовало.

Много воды утекло с тех пор, когда Микаэл впервые заговорил о том, что им надо взять на воспитание ребенка. К сожалению, тогда она не согласилась на это. Потом началась война с ее заботами, тревогами и все было забыто. Почему же вдруг Микаэл снова вспомнил о ребенке? Ну, конечно же, он раскаялся и хочет вернуться на путь истинный. Почему же не помочь ему? Ребенок сильнее свяжет его с семьей. Кто знает, может быть, после этого в их доме наступит спокойная, согласная жизнь.

Однако Лена считала, что особенно торопиться нет необходимости: не уходит же с работы этот приятель Микаэла! А когда они надумают взять ребенка, он им, конечно, поможет.

Лена решила посоветоваться с матерью, хотя и знала отлично, что новость эта только обрадует мать, да и всех ее родных.

– Видишь, видишь, доченька, говорила я тебе? – повторяла Марта, не помня, однако, что же собственно она говорила.

А она действительно в свое время давала дочери умные советы. В дни самых напряженных отношений между Микаэлом и Леной, когда Ерванд Якулыч поедом ел жену, требуя, чтобы она потихоньку все перетащила из дома дочери к ним – «о черном дне позаботилась», – Марта наотрез отказалась послушаться мужа:

– Пусть пропадом пропадет все добро, я у Микаэла и волоска не возьму, меня только судьба моей красавицы волнует.

Теперь Марта искренне радовалась и от всего сердца одобряла решение Микаэла.

– Давно должны были это сделать, – говорила она, не забывая при этом добавить, – только обязательно из детского дома. А не то вырастишь, выкормишь, а потом придут, возьмут за руку и уведут, или сам к родным уйдет.

Наконец Лена дала свое согласие.

Условились, что Варшамов заранее выберет ребенка и, если он Лене и Микаэлу понравится, то они получат о нем все сведения. Воспитательницы подготовят заранее ребенка, сказав ему, что за ним придут родители. Документы Варшамов передаст лично Микаэлу.

Теперь Лену занимали вопросы, о которых прежде она никогда и не думала.

Где поставить кроватку? Как назвать ребенка, если это будет девочка? Она перебирала в уме десятки имен, красивых и благозвучных. А если мальчик? Какие бывают имена у мальчиков? Себик, Араик, Востаник, Амик, Зорик, Норик… Но, может быть, у ребенка уже есть имя – могут ли они дать ему новое?

А есть ли у ребенка одежда? Не стоит ли подумать загодя о его будущем музыкальном образовании? Рояль у них есть, но сколько уже лет не открывалась его крышка? Надо поглядеть, все ли в порядке и завтра же вызвать настройщика.

Вернувшись из клиники домой, Микаэл застал Лену за роялем.

– Хотела попробовать – не забыла ли, – точно оправдываясь, сказала она.

Сели за стол. Во время обеда Лена поделилась своими заботами с Микаэлом. Конечно, нужно будет подумать и о няньке. Ах, если бы Беркруи была жива! Как зеницу ока берегла бы она ребенка.

Ну, ничего, они найдут другую. Лишь бы как следует заботилась о ребенке, а Лена ничего не пожалеет для такой женщины.

После обеда Микаэл прошел к себе, и Лена заключила, что у него еще нет известий из детского дома. Иначе, конечно, он поделился бы с ней. Ведь им нужно к этому подготовиться, заранее приобрести все, что нужно ребенку, – одежду, белье, игрушки, чтобы с первого же дня малыш почувствовал себя, как в родном доме.

4

Детский дом утопал в пышной зелени – из-за высокой железной ограды нельзя было разглядеть ни белых каменных корпусов, ни прилегающего к ним просторного двора. Рука осени будто щадила этот сад: кругом уже давно начинался листопад и деревья стояли полуобнаженные, а тут еще вовсю буйствовала зелень.

Но наступали дни, когда осень брала свое и здесь. Тогда желто-красное золото солнца накладывало свой пестрый кружевной узор на листву сада, и весь он, словно охваченный пожаром, загорался и пламенел на темно-синем фоне высоко раскинувшегося над ним южного неба.

Первой Микаэлу и Лене встретилась пожилая женщина с ведром и веником в руках. Ее синий рабочий халат был весь в мазутных пятнах.

– Где директор? – спросил у нее Микаэл.

Женщина посмотрела на него непонимающим взглядом.

Микаэл повторил свой вопрос.

– А, директор?.. Вон там… – показала она веником на полуоткрытую дверь в конце коридора.

Увидев их, Варшамов так поспешно вскочил, что кресло под ним громко затрещало.

– А-а-а, добро пожаловать, Микаэл-джан!.. – Варшамов крепко потряс руку друга.

Аразян познакомил его с Леной. «Карабахский орел» не замедлил представиться ей по всем правилам:

– …Кавалер шести орденов и семи медалей, майор запаса, хотя, между нами, чин капитана был мне более к лицу…

Лена снисходительно улыбнулась.

– Прошу… Располагайтесь как дома. – Варшамов пододвинул гостям стулья и вернулся в свое кресло. – Не могу привыкнуть к этому бюрократическому трону, – сказал он, похлопывая по подлокотникам кресла. – Клянусь, Микаэл, я за день не больше получаса на нем сижу. С утра до ночи в мастерских, в палатах, с детьми. Покажу вам все, если у вас есть время. Но вы, понятно, больше сейчас думаете о своем. Должен сказать, что вам повезло. Не ребенка я вам выбрал, а настоящее сокровище – дивная девочка. Микаэл, должно быть, уже говорил вам, что я девочку выбрал? – обратился он к Лене. – Честно говорю вам, что сам удочерил бы ее, кабы не был одинок как сова. Не девочка, а картинка. Вот сами увидите. Наши воспитательницы уже подготовили ее, сказали, что за нею придут отец и мать. Девочка горит нетерпением. С матерью она, видно, давно рассталась, совсем ее не вспоминает, все об отце говорит. Нужно проявить побольше тепла, ничего больше, и ребенок на веки вечные ваш… Да, не забыть бы, необходимые документы принесли?..

– Конечно… – Лена вынула из сумочки несколько скрепленных булавкой листков и положила на стол.

Варшамов бегло просмотрел их и вышел из кабинета.

Лена заметно волновалась.

Вот сейчас в комнату войдет чужая, незнакомая девочка, и Лена должна сказать ей такие слова, чтобы сиротка сразу поверила, что перед ней ее родная, настоящая мама.

Микаэл молчал. Он стоял спиною к Лене и смотрел в окно. Лена не видела его лица, а ей очень хотелось знать, что переживает, о чем думает он в эти минуты. Волнуется или спокоен?

Варшамов задерживался, и Микаэл знал почему: девочка была не в детском доме, а у одной из воспитательниц. Ои уже целую неделю ни разу не видел дочки, и эта неделя показалась ему вечностью. Теперь ему предстояло самое трудное: сумеет ли он сохранить хладнокровие, когда в комнату вбежит Каринэ?

Стукнула дверь, Микаэл и Лена обернулись. На пороге стояла девочка, появления которой они с таким нетерпением ожидали.

Ее провожатые – Варшамов и воспитательница – отстали от нее и остановились в коридоре.

Приложив пальчик к губам и робко мигая большими черными глазами, девочка отчужденно поглядывала то на Лену, то на Микаэла.

Микаэл сделал два-три шага ей навстречу.

– Па-па!.. – вдруг громко и радостно крикнула девочка. Она порывисто бросилась к отцу, крепко обняла его, прижалась личиком к его лицу.

У Лены на глазах выступили слезы. Молодец Микаэл, у него крепкие нервы, а ведь она могла бы разреветься, если бы девочка с криком «мама!..» кинулась ей на шею.

А как хороша эта девочка! Копна ее черных кудрявых волос повязана шелковой лентой, концы которой торчат в разные стороны, как заячьи ушки. Платьице коротенькое, в складочках. Из-под него виднеются кружевца батистовых штанишек. Туфельки новые, красивые, чулочки в полоску. Да, конечно, будь у Варшамова семья, он бы сам взял эту чудесную девочку.

И зовут ее Каринэ – как красиво!

Лена удивилась, что, перебирая женские имена, она забыла об этом, таком чудесном имени.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

1

Лена, казалось, могла только радоваться явной перемене, происшедшей в Микаэле. Теперь ей уже не на что было жаловаться. Все свое свободное время Микаэл проводил дома, с нею и ребенком. Из Москвы пришло уже несколько телеграмм, но он, под разными предлогами, все откладывал отъезд. Меньше он бывал теперь на всевозможных совещаниях и конференциях, отказывался от всех приглашений и не особенно охотно приглашал к себе. Наконец, нет больше женщины, которая причинила ей столько горя, – о том, что Анна уехала к мужу, Лена знала не только от Тандиляна, об этом ей говорили и другие.

Конечно, очень большую роль сыграла Каринэ: она вернула домой Микаэла, привязала его к семье. Как же после этого не любить девочку?

Но горе в том, что горячие, искренние чувства Лены не встречали у Каринэ ответа. Девочка не привыкала к ней, не признавала в ней родного человека. Это крайне удручало Лену.

Днем ребенок неразлучен со старушкой Текле, согласившейся стать нянькой, вечером – с отцом.

Каринэ не избегала Лены – подойдет, обнимет, но – только когда ее попросит об этом Лена. Не позовут ее – сама и не подумает.

В чем же дело? В чем?.. Или есть в ней что-то, что отталкивает ребенка? Или она не может ласкать так, как ласкает настоящая, родная мать?..

Лена долго пыталась найти причину такого отношения к себе девочки и наконец, рассердившись, обратила весь свой гнев на ни в чем не повинную Текле: это ее присутствие всему мешает. Не будь тут старой няньки, ребенок волей-неволей привык бы к матери.

И Текле сразу стала ненавистна Лене. Теперь все, что бы ни делала старушка, было ей противно. Она говорила с Текле раздраженно и по мелочам к ней придиралась.

Текле почувствовала это и, не желая осложнять отношений, попросила Микаэла отпустить ее:

– Стара я…

– Может, обидел тебя кто, бабушка? – высказал подозрение Микаэл.

– Нет, кто мог меня обидеть? Старика мне жалко. Я – здесь, он – там, целый день один… – всхлипнула Текле и, не выдержав, добавила: – А потом… привычки у людей разные, у нас одни, у вас – другие… Вижу, что моя работа хозяйке не по сердцу, нет, не могу, сынок…

– Кто тебе сказал об этом?

Текле только улыбнулась горестно и пожала плечами: «Неужто обязательно надо сказать, чтоб человек понял?..»

Вечером, когда старуха ушла, Микаэл передал ее просьбу Лене.

– Отпусти, пусть убирается. Я и часа с нею больше не желаю оставаться, – сердито ответила Лена.

– Но почему?.. Что сделала тебе эта бедная женщина?..

– Ничего. Она просто мне противна. Про-тив-на…

Микаэл не захотел осложнять вопроса. Он только спросил, кто же, как жена думает, может заменить старую няньку?

– Я найду человека… – резко ответила Лена.

Через несколько дней Лена привела откуда-то молодую девушку по имени Гаян. Она должна была у них и жить.

Девушка оказалась честной, опрятной, трудолюбивой и так полюбила Каринэ, что, казалось, палкой ее гони, никуда она не уйдет от Аразянов.

Микаэл, с некоторым недоверием смотревший вначале на новую няньку, вскоре убедился, что Лена не ошиблась в выборе. Так он и сказал ей:

– Хорошая, видно, девушка наша Гаян, а, Лена?

Хмурая улыбка скользнула по лицу Лены. Да, пожалуй, даже очень хорошая. Но какая ей польза от этого? Для нее лично это ничего не изменило – Каринэ все так же не подходит к ней, никогда не обнимет ее, не приласкается. Целый день она занята куклами, болтает с ними, одевает и раздевает, кормит, поит, купает, укладывает спать. Лена тайком наблюдает за играми девочки, порой подслушивает ее разговоры с куклами.

Вот она уселась с ними на зеленой ковровой дорожке, посадила одну на колени и вразумляющим тоном объясняет ей что-то. Видимо, только что искупав свою Зизо, она собирается уложить ее спать и внушает, что надо хорошо укрыться, а то можно простыть.

– Ну, теперь спи, Зизо-джан, спи, моя милая, бай… бай…

Лена незаметно подходит, берет девочку на руки, горячо целует ее в лобик, в щеку и уносит в спальню. Здесь она сажает ее на свою кровать и играет с ней до тех пор, пока обе не устают до изнеможения. Тогда она укладывает ребенка рядом с собой и, прижав к груди, начинает рассказывать сказку.

Да, Лена счастлива, роптать не на что. И если она тем не менее продолжает печалиться, сердиться, досадовать – в этом ей нужно винить только себя. Сама виновата – во всем сомневается, боится чего-то. Чем провинились Микаэл, Каринэ или та бедная старуха, против которой она беспричинно восстала и которую выгнала из дому?

А теперь эта Гаян как бельмо на глазу. Не по сердцу она Лене – красивая девушка, привлекательная. Может подать повод для сплетен. На чужой роток не накинешь платок. Надо и от нее избавляться. Кто знает, что она за птица! Обчистит до нитки в один прекрасный день, а потом ищи ветра в поле. Ах, как она ошиблась, взяв ее. Если б только можно было вернуть Текле, эту добрую, заботливую старушку. Но разве она вернется?.. Жаль, очень жаль. Какая же нянька из такой молоденькой девушки? Разодевается, прихорашивается. А уж по воскресеньям так нарядится, такую прическу настроит, что никому и в голову не придет, что Гаян всего-навсего домработница!

Да разве женщина с умом возьмет в семью такую?

Так пыталась рассуждать Лена себе в утешение, прекрасно понимая, однако, что все это не более как самообман. Дело было не в Микаэле и не в Гаян. Сильнее всех оказалась Каринэ, эта маленькая, но такая упрямая девочка с ее неподкупным и недоступным сердечком.

Однажды, когда Микаэл был в клинике, а Гаян ушла за покупками, Лена от нечего делать просматривала семейный альбом. В это время в комнату вбежала Каринэ, должно быть, за какой-нибудь игрушкой. Увидев Лену, девочка в смущении остановилась.

Лена подозвала ее, посадила к себе на колени и стала показывать фотографии.

Когда им попался портрет Микаэла, Каринэ оживилась и радостно запрыгала, – видимо, она узнала отца.

– Кто это, Карик-джан? – ласково спросила ее Лена.

– Папа…

– Верно, папа, ты молодец, моя маленькая. А это? – спросила она, указывая на другой портрет, свой.

Каринэ молчала. Неужели не узнала?

– Ну, посмотри же хорошенько. Узнала? Кто это?..

– Ты…

– А кто я, детка, разве ты не знаешь?

Каринэ молчала. Лена почувствовала себя неловко – зачем она задала ребенку этот вопрос?

Глядя на Лену внимательными глазами, девочка молчала. Какое-то волнующее любопытство заставила Лену повторить:

– А кто же я тебе, малютка?..

– Не знаю…

– Не знаешь?..

– Нет.

Ответ ребенка ножом полоснул сердце Лены. Руки у нее ослабли, голова закружилась. Еле слышно она прошептала:

– Ну, иди, играй…

«Будь я счастливой, имела бы родного ребенка и не пришлось бы выпрашивать дочерней любви у этой маленькой козявки, – подумала она. – Не привыкает, не признает, что поделаешь…»

Лена с досадой захлопнула альбом.

Но, может быть, все-таки виновата она сама – мало занимается девочкой, мало бывает с нею, мало ласкает ее? Целую неделю не водила гулять, все взвалила на эту паршивую няньку. А Гаян ведь не знает, что Каринэ взята из детского дома и Лена ей вовсе не мать., потому, вероятно, эта глупая девушка так старается завоевать любовь ребенка.

Но разве Микаэл чаще бывает с Каринэ, чем Лена?! Ведь его по целым дням нет дома, он проводит с девочкой только вечера да воскресенья. Как же, однако, он сумел стать для девчурки «папой», а она так и осталась ей чужой?

И еще одно удивительное обстоятельство: девочка так похожа на Микаэла… Нужно не иметь глаз, чтоб не замечать этого. А если кое-кто и говорит о сходстве между нею и Каринэ, то, конечно, только из любезности…