Текст книги "Закаленные страстью (ЛП)"

Автор книги: Бек Макмастер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 18 страниц)

− Начнем, − выкрикнула она, и дуэль началась.

***

− Скажите-ка, мастер Рид… Вам нравится испорченный товар? – насмехался Монкриф.

Гаррет было кинулся вперед, но внезапно появившаяся из ниоткуда рука, схватила его за плечо.

Раздался вздох, когда шпага герцога чиркнула по щеке Перри, рассекая кожу от уха до брови.

Рид продрался сквозь тьму, наконец, сфокусировавшись на лице Линча. Тот резко покачал головой.

− Ты ее отвлекаешь.

Гаррет судорожно выдохнул и отвел взгляд. Линч прав. Герцог только за последнюю минуту нанес три удара, пока внимание любимой было рассредоточено. Но из-за терзающего изнутри голода, руки Гаррета тряслись. Это была его женщина, и он и не предполагал, что смотреть, как она дерется сейчас, будет тяжелее, чем наблюдать за прежними ее сражениями.

Линч встал в поле зрения Рида, заставляя его отойти назад. Сталь зазвенела о сталь, зрители ахнули.

− Держи себя в руках, − прошептал Линч. – Позволь ей сделать то, что ей необходимо сделать.

− Она проигрывает…

− Да. – Серые глаза впились в лицо Гаррета. – Потому что думает о его словах. О том, какой эффект они производят на тебя.

− Дело не только во мне, − зарычал Рид, проследив, куда то и дело поглядывала Перри.

Хаг склонился над египетским экспонатом; густая борода, казалось, закрывала все его лицо.

Будто почувствовав на себе взгляд Гаррета, Хаг обернулся; из-за стального монокля его зрачок выглядел до нелепости огромным. Упавший на челюсть луч света замерцал на стальной пластине, что выглядывала из-под бороды.

Под все повторяющийся припев из охов и ахов Гаррет с беспокойством посмотрел на Перри. Шпаги со скрежетом ударились друг о друга, и Перри пришлось отступить к перилам, откуда открывался вид на расположенный внизу Большой зал. Она стиснула зубы, когда клинок герцога придвинул ее собственный ближе к ее лицу.

«Ну, давай же». От ногтей на ладонях Гаррета остались следы в виде маленьких полумесяцев. Он встретился с любимой глазами и беззвучно помолился, чтобы у нее получилось высвободиться.

− Ударь его, − произнес он одними губами, затем похлопал себя по лбу.

На мгновение глаза Перри расширились, но потом она поняла намек. Ослабила хватку, в результате чего лезвие оказалось в опасной близости от ее горла, а герцог продвинулся вперед, а затем с сокрушительным треском боднула противника, одновременно делая выпад шпагой.

Белые мраморные полы забрызгало кровью, Монкриф отшатнулся в сторону – на его гладкой щеке кровоточил глубокий порез. Герцог выглядел потрясенным. Правда, всего секунду. А затем он вновь атаковал Перри.

Она увернулась, и клинок прошел сквозь ограждение, вызвав небольшой дождь позолоты. Перри крутанулась и ударила Монкрифа ногой в грудь. Тот снова покачнулся, а она уже бежала, проталкиваясь через толпу, обеспечивая себе больше пространства на вершине лестницы.

− Ступай, − велел Линч Гаррету и подтолкнул его, когда герцог бросился в погоню. – Займись Хагом. Я прослежу за ней. Обещаю тебе, я не позволю ей упасть.

Гаррет снова обеспокоенно глянул на Перри. Она танцевала как грациозная тень, турнюр подчеркивал изгиб ее ягодиц, мышцы длинных ног играли, когда она чуть оскальзывалась на паркете. Рид повернул голову. Хаг, заложив руки за спину, медленно крался в толпе, так жадно смотря на Перри, что это нервировало. Ублюдок снова пытался попасть ей на глаза.

− Возьми Бирнса, − сказал Линч. – Пусть прикроет тебе спину.

Бирнс и Гаррет уставились друг на друга. Рид коротко кивнул.

− Мне действительно понадобиться помощь. Это уже не первая ловушка герцога.

На большее извинение он пока не был способен.

Плечи Бирнса расслабились.

− Наконец. Хоть какое-то развлечение.

− Он нужен мне живым, − прорычал Гаррет.

***

Гаррет исчез. Так же, как и Хаг.

Перри увернулась от сильного удара, чуть не разрезавшего ей лицо. На последней минуте она стала кое-что замечать. Грудная клетка герцога приподнималась и опадала с поразительной скоростью. Монкриф не предполагал, что соперница продержится так долго, и, судя по тому, что его удары становились все более размашистыми и агрессивными, надеялся поскорее закончить дуэль. Перри уступала ему в силе и дистанции удара, но была быстрее и выносливее.

− Рискну предположить, − задыхаясь, произнесла она, − что Шотландия печально известна отсутствием мастеров фехтования. Или вообще приличных соперников.

Герцог оскалился и ринулся в бой. Клинки взвизгнули, сцепившись вместе.

− А где сейчас твой мужчина? – выплюнул Монкриф.

− Решает старые дела, − ответила Перри, отстраняясь и встречая его следующий выпад изящным при-де-фер.

− Хаг. – Монкриф по-настоящему улыбнулся. – Надеюсь, для твоего дружка все закончится хорошо.

Перри протанцевала прочь. Было что-то в его тоне, от чего по ее телу побежала дрожь.

− Что ты задумал?

− Ничего особенного, моя дорогая. – Голос герцога практически сочился заботой, а его клинок вспорол ей рукав. Острие меча впилось в бицепс, Перри вскрикнула, а Монкриф, гадко улыбаясь, выдернул клинок. – Ты хоть представляешь, как это все предсказуемо? Его появление здесь с целью испортить мою выставку? Я бы сам его лучше не заманил.

Зрители ахнули, а Перри, покачнувшись, врезалась в дебютантку, завернутую в гектары розовых юбок пастельных тонов. Нога поскользнулась на шелке, а Монкриф сделал выпад. Перри нырнула вниз, перекатилась, выпрямилась, а оставшаяся на месте девушка закричала.

Герцог, выдернув клинок из плеча дебютантки, оттолкнул ту в сторону.

− Разойдитесь, черт бы вас побрал! – взорвался он, когда матрона, которая подхватила потерявшую сознание девушку, истошно заверещала.

Перри пыталась нанести удар, но рука словно налилась свинцом. Густая, вязкая кровь стекала вниз по рукаву, кружева манжет прилипли к коже. Кровотечение скоро прекратится, но из-за глубоких повреждений мышц движения стали скованными. Своим следующим выпадом герцог выбил шпагу из рук противницы. Оружие проехало по паркету и зависло на верхней ступеньке лестницы.

Перри не успевала его подобрать. Монкриф наступал, целясь в сердце.

Все, что ей оставалось – упасть вниз. Перри резко опустилась на полированный деревянный пол, шлепнув по нему руками, как раз в тот момент, когда рапира со свистом пролетела над головой. В таком уязвимом положении реагировать необходимо было молниеносно.

Зацепив ногой ногу герцога, она дернула его и откатилась. Монкриф, выкрикивая проклятия, повалился на землю, но Перри уже встала, метнулась в сторону и, упав на колени, левой рукой схватила свою рапиру.

Позади нее раздался топот сапог. Она поднялась и замахнулась как раз вовремя, чтобы отразить новый удар.

− Смотрю, − тяжело дыша, произнесла Перри, − твои выпады столь же неэффективны, как и твои попытки обольщения.

Ярость вспыхнула в глазах герцога, и он в бешенстве нанес в ответ удар такой силы, что она едва устояла.

− Скажи-ка, − спросил Монкриф, – после того, как Хаг покончит с твоим любовником, ты предпочтешь получить его сердце на блюдце? Или в коробке?

Он врезался в нее плечом, Перри покачнулась и широко распахнула глаза, когда нога не нашла под собой опоры.

Она стояла на краю лестницы.

***

– Чертовы отражения, – пробормотал Бирнс, глядя на зеркальный лабиринт выставки. – Ну разумеется он пошел туда.

Гаррет обернулся, еще секунду прислушиваясь к шуму дуэли. Раз сталь еще звенит, Перри до сих пор жива.

Бирнс что-то пробормотал себе под нос, глядя на свое искаженное отражение с огромным лбом. Доска гласила: «Есть только один выход из лабиринта, но чтобы найти его, надо сначала войти».

– Раз есть только один выход, нам придется расстаться. Я обойду зеркала, зайду оттуда и встречу тебя на середине, – сказал Бирнс.

– Поймаем его в ловушку, – ответил Гаррет и шагнул в лабиринт.

Глава 26

Впереди он слышал шаги и тяжелое дыхание. Гаррет опрометью бросился к зеркальному проходу, где его окружили тысячи собственных искаженных отражений. На редкость дурацкий экспонат. Его придумал какой-то немецкий философ, якобы так можно лучше познать свое «я». Гаррет взглянул на пучеглазое отражение и усомнился, что это способно помочь ему лучше понять себя.

Добыча с топотом металась по лабиринту. Хаг даже не пытался таиться, хотя, быть может, не понимал, кто за ним охотился.

«Ему нравилось резать…»

Шепот Перри не давал Риду покоя. Годы, полные страха и ночных кошмаров, оставили вечный рваный след в ее душе. Внутри Гаррета в восхитительном предвкушении клубилась тьма. Ему был нужен Хаг – вернее, информация о том, как работает устройство – но влияние менее рациональной стороны, той, что жаждала мести, грозило перевесить.

Перед глазами постоянно всплывал образ запертых в тех ужасных аквариумах Авы, Элис и других девушек. Там же могла оказаться и Перри. Или того хуже. Ее могла постичь та же участь, что мисс Келлер или мисс Фортескью. Руки Гаррета затряслись. Так легко положить всему этому конец. Так легко обрести уверенность в том, что Хаг больше никогда не причинит боль ни одной женщине.

Впереди виднелся поворот. Заметив искаженный образ темной фигуры, Гаррет прижался спиной к зеркальной стене, потянулся к пистолету на боку… но передумал. В данном случае он решил использовать ножи. То, чем можно пустить кровь.

− Только ты и я, мистер. – Голос Хага был глубже, чем Гаррет себе представлял. Практически гортанный и с тяжелым акцентом. – Ты умеешь обращаешься с ножами? Так же хорошо, как я? А я ножи люблю. Ты наверняка знаешь. Как и она. Она точно знает, какой я мастер с ножами.

Обнажившиеся в ярости клыки Гаррета сверкнули в отражении. Его поглотила тьма. Осталось только желание разорвать этого ублюдка на части голыми руками.

− Думаю, ты осведомлен о них куда больше моего, − ответил Гаррет. − Например, что чувствуешь, когда лезвие сносит половину твоего лица. Тебе это понравилось? Знаешь, на ее теле не осталось ни одной отметины, которая бы напоминала, что ты с ней сделал, но вот ты… Ты никогда не сможешь забыть того, что сделала с тобой она, не так ли? Ты всегда будешь носить ее метку. Монстр. Стальная челюсть. Примета, которая отлично характеризует тебя, и которую никто никогда не забудет.

Раздался яростный рык, а затем в зеркало возле уха врезался кулак. Гаррет поймал его и, воспользовавшись инерцией тела противника, изодрал запястье ублюдка в клочья, пока тот вытаскивал руку из зияющей дыры. Рида осыпало тысячами стеклянных осколков, рассекающих кожу лица и рук. Затем Хаг отскочил назад и исчез.

Гаррет мог чувствовать только запах крови, отчего его нервная система была на взводе, а в ушах грохотал стук сердца. Он рванул за угол, но Хаг уже мчался дальше по проходу. Убегая от него.

«Трус». Гаррет пошел следом; вокруг плясали отражения. Десятки образов Хага, но только один из них истекал кровью. Ее капли образовали четкую дорожку на полу. Гаррет прыгнул вперед и пригвоздил Хага к стене. Стекло пошло трещинами, а Гаррет, схватив мерзавца за лацканы пиджака, крутанул его и снова ударил о зеркало, только теперь уже лицом.

Густой бороды стало вполовину меньше, и с холодным серым блеском показалась стальная челюсть Хага. Металлические зубы виднелась за месивом из губ, вернее, того, что от них осталось. Ночной кошмар во плоти. С минуту Гаррет просто стоял, вытаращив глаза.

Затем рука Хага взмыла вверх, и в ней сверкнул пистолет. Когда возле уха прогремел выстрел, Гаррет оттолкнул противника. Стекло посыпалось каскадом сразу из нескольких зеркал, когда пуля попала в стену позади него − и взорвалась.

Рид не в первый раз столкнулся с разрывными пулями. За их распространение среди человеческого населения были ответственны Розалинда и ее группа гуманистов. Когда пуля поражала что-либо, находящиеся внутри нее химические вещества смешивались и запускали взрывную реакцию, способную убить даже голубокровного.

Гаррет схватился за пистолет. Соперники с силой ударились об острые неровные края разбитого зеркала, и Хаг закричал, выронив оружие. Гаррет отшвырнул трофей в сторону и полез за ножом.

Заметив краем глаза какое-то движение, он на мгновение отвлекся, а затем в спину вонзилось что-то горячее и острое. И провернулось. Гаррет со стоном повалился на одно колено, мир побелел от боли. Тело терзали одновременно жар и холод. Затем нож выдернули, и Гаррет почувствовал запах крови.

Рядом резко становился Бирнс, держа в каждой руке по сэй, японскому кинжалу, своему любимому вид оружия.

− Где тебя носило? − огрызнулся Гаррет.

− Где вход, там и выход, − проворчал Бирнс. – Пришлось снова все обойти, чтобы вернуться и последовать за тобой.

Гаррет не успел уклониться от следующего взрыва. Стекло позади усеяло брызгами крови, а острая боль обожгла предплечье. «Становлюсь небрежным».

− Работаем вместе, − рявкнул он Бирнсу.

Они принялись кружить вокруг Хага. От каждого движения по исцеляющейся спине Гаррета пробегала болезненная дрожь. Распознав намек в холодных голубых глазах Бирнса, он сделал ложный выпад, и напарник зеркально повторил его движение. Хаг намеревался держать их обоих в поле зрения, но ему явно становилось не по себе. Гаррет блокировал выпад ножом, нанеся сильный удар противнику ниже плеча. Один раз, второй…третий.

Вскрыв Хагу грудную клетку, Гаррет ощутил на своем лице его хриплое дыхание. Так легко было позволить жажде крови взять верх. Чувствовать, как она захлестывает, превращается в острую потребность. Он утратил контроль над своими действиями, его вели чистые инстинкты. Этот человек причинил боль Перри. С губ Рида сорвалось рычание. Он отразил новый удар, клинок словно стал продолжением руки. Бирнс страховал Гаррета с другой стороны.

Хлынула кровь. «Убить его». Гаррет рубанул Хага под коленом, и ублюдок с криком повалился на пол. Еще удар – и клинок по самую рукоять вошел в грудь противника, оставляя тому силы только, дрыгая ногами, захлебываться и хватать ртом воздух. «Покончить с этим». Гаррет провернул лезвие в груди Хага, и ужасное бульканье оборвалось.

Он медленно поднял глаза, в ушах звенела тишина. Бирнс пялился на Гаррета, слегка разинув рот.

− Мог бы и предупредить, что на такое способен.

− Мне не нравится убивать, − ответил Гаррет странным металлическим голосом. – Но это не означает, что я не могу это сделать.

Жажда отступала, словно мурлыкающая довольная кошка, для насыщения которой необходимы были кровь и смерть. Гаррет сделал шаг, но нога подкосилась. Он покачнулся и, удивленно посмотрев вниз, спланировал прямо в руки Бирнса. Из колотой раны на бедре хлестала кровь. А он даже не чувствовал боли, растворившись в ярости своего первобытного «я».

Сильные руки придержали его и помогли опереться спиной о стену.

− Тихо, не спеши. Вот, выпей крови. – К его губам прижали флягу. – Ты исцелишься.

Процесс заживления уже начался. Гаррет чувствовал, как по телу разливается жар, пока вирус латает раны на спине и бедре. А потом жажда улетучилась, оставив его дрожать от холода и кривиться от буйства цветов вокруг. В основном, красного. Все стекла были окрашены в тысячу его оттенков. Как и руки Гаррета. Он опустил взгляд на подрагивающие ладони. «Я сделал это. Или та часть меня, что может стать монстром».

Бирнс скептически изогнул бровь, глядя на мертвеца у своих ног.

− Ты двигался как…

− Это потому, что мой уровень вируса выше нормы.

Что делало его сильнее и быстрее.

− Я понял. – Их глаза встретились. Бирнс пожал плечами. – Если знать, как, то можно довольно легко получить копию показателей с твоего спектрометра. Фитц попросил за тобой присматривать.

Все это время он знал правду. И хранил секрет Гаррета?

− Почему? – спросил Гаррет, осушая флягу.

Бирнс беззвучно рассмеялся.

− Ты всегда был любимчиком Линча. Мне не следовало… − Он опустил голову. – Я не злился на тебя, что ты меня обошел.

− Ты устроил мне сущий ад.

− Взаимно. – Бирнс окинул Гаррета столь же холодным взглядом. Затем вздохнул. – Он сделал правильный выбор.

− Разве? Я ведь определенно оплошал. Перри сказала, что я слишком гордый.

− Возможно, в этом мы с тобой истинные братья. – Бирнс протянул руку и помог Риду встать на ноги. Это было сродни извинению, которое ни один из них не мог произнести. – Тебе стоит идти. Они все еще сражаются.

− А тело?

− Я о нем позабочусь.

− Попробуй найти его ключ – он нам нужен, чтобы воспользоваться устройством. – Гаррет сделал паузу. – Он нужен мне.

− Желаю удачи, − пробормотал Бирнс, копошась в одежде Хага.

***

Вновь сросшиеся мускулы на бедре Гаррета порвались, когда он наполовину побежал, наполовину поковылял в сторону лестницы, ведущей к залу. Во всех углах выставочного экспоната скопилось множество голубокровных, которые напоминали стервятников, слетевшихся на звон стальных клинков.

Он едва мог ее разглядеть. Только фигуру, что стремительно отскочила в сторону, когда на нее надвинулся плотно сложенный герцог. Было такое чувство, словно минули годы с тех пор, как он отправился вдогонку за Хагом, но циферблат стоящих в центре часов показывал, что прошло всего десять минут. И Перри все еще продолжала бороться.

По толпе прокатился вздох. Гаррет протолкнулся через это сборище и увидел Перри, такую неистовую и дерзкую. Она сражалась не только за свою жизнь, но и за свое «я». Ей было некуда идти: она балансировала на самом краю лестницы и, судя по быстрому взгляду через плечо, об этом знала. Холод сковал Гаррета жесткими тисками. Он практически не почувствовал, как рвутся мышцы, когда начал бежать.

Герцог немного отступил, обеспечивая себе пространство для последнего удара.

− Прощай, моя милая Октавия.

Сунув руку под пальто, Гаррет сжал пистолет. Он был слишком далеко. Чертова штуковина обеспечивала точность попадания лишь в пределах сорока шагов, но ему нужно было сделать хоть что-то.

Герцог замахнулся.

Прокладывая путь через высокопоставленных иностранных лиц и похожих друг на друга принцесс, Гаррет взвел курок.

Клинок начал опускаться.

− Нет! – Рид поднял пистолет.

Перри бросилась вперед, всадила свою шпагу глубоко в грудь Монкрифа и судорожно дернулась от ответного удара − из спины Перри выглянул наконечник его рапиры, пронзившей ее тело, словно мешок с песком.

− Нет! – закричал Гаррет.

Он несся вверх по бесчисленным ступенькам; бедро жгло огнем, нога грозила подвернуться. Перри обмякла; на голубом шелке ее платья выступило черное пятно. Оно становилось все больше, а Перри начала заваливаться назад…

Гаррет поймал ее и, аккуратно обняв, попытался опустить на пол. Кровь была повсюду: на его руках, на декольте ее платья, везде, куда только падал взгляд… Вспышка голода почти ослепила Гаррета, но когда он посмотрел в потрясенные глаза любимой, те стали центром его вселенной. Подбежавший граф Лэнгфорд потянулся к Перри, и вдвоем им удалось уложить ее Гаррету на колени.

− Я тебя держу, − выпалил Рид, поглаживая ее щеку. На коже остались алые следы, и он раздраженно вытер руку о пальто.

− Хаг? – прошептала она.

Гаррет нервно сглотнул, заметив выступившую на ее губах кровь.

− Мертв.− Ему было невыносимо смотреть на рапиру в груди любимой.− Черт возьми, Перри, не смей оставлять меня. – Его голос сорвался.

Она одарила его слабой улыбкой.

− Не сейчас.

− Пообещай.

− Обещаю,− произнесла она шепотом, а затем с трудом повернула голову.

Герцог стоял на коленях, а прямо в центре его грудной клетки торчала рукоятка шпаги Перри. Монкриф потрясенно потрогал эфес, будто не мог понять, откуда он там взялся. Затем стал медленно заваливаться вперед, рухнул, и его голова чуть подпрыгнула, отскочив от паркета. Вокруг тела образовалась лужа крови.

− Я его прикончила, − прошептала Перри. – Я знала, что смогу.

Линч с мрачным лицом опустился рядом с ними на колени и взялся за клинок, торчащий из груди Перри.

− Дай ей крови, − сказал он. – Мы должны вытащить эту штуковину. Она совсем рядом с ее сердцем.

− Может, сперва доставить ее доктору? – спросил отец Перри, останавливая Линча.

− Если рана начнет исцеляться вокруг стали, Перри потом только больше крови потеряет, − зловеще ответил бывший глава Ночных ястребов. – И мы не знаем, как скажется на сердце любое ее движение.

Граф выглядел опустошенным.

− Ох, Октавия… О чем ты только думала? – Он сглотнул и взял дочь за руку. – Следовало позволить мне это сделать.

− Я убила его, − прошептала она, ее глаза сияли триумфом. – Наконец-то с ним покончила.

Но какой ценой? Гаррет и Линч обменялись острыми взглядами, затем последний кивнул. Пора.

Гаррет перерезал запястье о рапиру и прижал его к губам Перри. Она осоловело моргнула, но некий намек на пробуждение голода все же проявился: при виде крови Гаррета, ее зрачки превратились в маленькие черные точки.

− Пей, − хрипло попросил Гаррет.

Хвала Господу, что его уровень настолько высок. Вирус поможет ей излечиться, если удастся влить в нее достаточно крови…если получится аккуратно вытащить клинок…если тот не заденет артерию или сердце…

− Один, два…− Линч выдернул лезвие на счет три и зажал ладонью рану.

Впившись зубами в запястье Гаррета, Перри вскрикнула. Он же практически не ощутил боли, будто наблюдал за происходящим со стороны. Слова сами слетали с губ, уговоры продолжать пить и обещания, что он не позволит ей уйти. Никогда.

Перри обхватила ладонями его руку, лизнула затягивающийся порез, и тот снова начал кровоточить.

Она неотрывно смотрела ему в глаза, ее уста были ненасытны. Гаррет напрягся. Всего полтора месяца назад ситуация была ровно обратной. Ему вдруг стало интересно, чувствовала ли Перри то же самое, умоляя его пить, когда он захлебывался собственной кровью. Сжималось ли ее сердце, надеясь на Бога, в которого он не верил, что этого окажется достаточно? Подарив напоследок поцелуй, Перри отняла губы от его кожи. Затем глубоко вдохнула, словно выныривая на поверхность. Но она была жива. И в ее черных глазах бушевала жажда.

− Я люблю тебя, − прошептал Гаррет. – Не знаю, говорил ли я тебе сегодня об этом. Но ты обязана исцелиться, чтобы я мог повторить это завтра. И послезавтра. Обещаю.

Капитулируя перед дремотой, Перри закрыла глаза, ее веки затрепетали, а тело обмякло. Она потеряла сознание.

Постепенно мир начал приобретать четкость. Линч орал на толпу зевак, приказывая не подходить. Граф Лэнгфорд смотрел на Гаррета, подмечая все, что тому не удалось скрыть.

− До чего славное шоу, − сказал один из американских голубокровных, похлопывая графа по спине. – Об этой выставке не скоро забудут.

Зрители зааплодировали.

Гаррет оскалился. Он не мог дождаться, чтобы утащить Перри из этого гнезда стервятников.

Глава 27

Дрова потрескивали в камине.

Веки со сна не хотели открываться. Перри устало вздохнула и перекатилась на бок. Тепло обволакивало ее уютным коконом. Моргая в густой темноте комнаты, она скинула с себя одеяла и замерла, вспоминая, что же произошло.

Монкриф. Его меч проходит через ее грудь, словно сквозь бумагу. Гаррет, на коленях, умоляет ее остаться с ним, опускает на пол и пытается остановить кровотечение.

В груди запульсировала боль, и Перри села, глядя на пену кружева вокруг горла. Кто-то переодел ее в батистовую ночную рубашку, вроде тех, что носили дебютантки. Перри потерла грудь. От раны не осталось ни следа, но глубоко внутри еще ныло, где вирус заканчивал латать поврежденную плоть.

– Ты проснулась, – прошептал чей-то голос.

Большой силуэт отделился от теней. Гаррет все это время стоял у камина и наблюдал за Перри. Теплые золотистые блики плясали на его усталом лице, подчеркивая голубизну глаз и темные круги под ними.

– Ужасно выглядишь, – хрипло заметила Перри.

Он сжал губы, но ничего не сказал. Просто смотрел на нее голодным, полным тоски взглядом.

В груди Перри снова заныло, но теперь уже не из-за раны. Она поманила Гаррета к себе. И словно этот жест отпер неведомую дверь, Рид сорвался с места, пересек спальню большими шагами и сгреб Перри в объятия.

– Боже милостивый, Перри, – прошептал он, прижав ее к себе и уткнувшись в ее волосы. – Не смей больше так делать.

– Да, в следующий раз надо будет поднырнуть, – согласилась она, обняла его мощные плечи и закрыла глаза. Впервые за все время их отношений Перри просто наслаждалась близостью любимого, не терзаясь ни виной, ни страхом. Дрожь сотрясла тело Рида. Перри, что как раз перебирала темные волосы любимого, замерла. – Гаррет?

Он покачал головой и сжал ее еще крепче, не в силах выразить, что чувствует.

– Мы выжили, – прошептала Перри. Она только теперь это осознала. И герцог, и Хаг – оба исчезли навсегда. Больше не придется их бояться, не придется оглядываться через плечо. Впервые за десять лет перед ней протиралось будущее, яркое, манящее и…

А потом Перри поняла.

– Гаррет? – Она отстранилась и попыталась обхватить ладонями его лицо. – Ты убил Хага. Ты же не собирался. Он знал, как работает устройство, как…

Густые темные ресницы обрамляли яркие голубые глаза.

– Все в порядке. Бирнс нашел на трупе Хага ключ, а Линч под шумок увез аппарат. Онория Ратингер помогла мне его использовать. Мы не успели сбить мне вирус ниже шестидесяти процентов, но уже отодвинули неизбежное. Теперь устройство у принца-консорта.

– Он не позволит тебе им пользоваться.

– Знаю. – Гаррет пожал плечами. – Но время мы выгадали. До Линча дошли слухи о лекарстве – из Ист-Энда. Он обсуждал их с Бэрронсом, похоже, тому известно еще больше.

– Сколько ты продержишься? – спросила Перри, садясь.

– Надеюсь, достаточно. – Гаррет избегал ее взгляда. – Перри, нам что, обязательно сейчас это обсуждать? Я только тебя вернул. Давай просто насладимся моментом.

– Но я хочу вечности, – жарко ответила она.

– И я сделаю все, лишь бы быть с тобою рядом.

– Обещай.

Гаррет встал на колени на край постели и упрямо сжал зубы.

– Перри, я знал, что герцога мы одолеем. Вирус – другое дело. Он… неотвратим.

– Я прождала девять лет в надежде, что ты меня заметишь. Девять лет! И теперь не собираюсь тебя отпускать. Ни сейчас. Ни потом. – Перри шлепнула его ладонью по груди. – Ты сам заставил меня в этом поклясться.

– Прекрати! Ты себе навредишь. Твоя грудь…

– Ты сказал, что будешь говорить мне, как любишь меня каждый день до конца моей жизни. Ты заставил меня в это поверить! Лишь твоя любовь давала мне силы идти дальше, – ее голос сорвался, – даже в самые тяжелые моменты. Не смей нарушать слово. – Она снова тщетно дернулась в его хватке. – Ты не можешь.

– Перри. – Он подхватил ее так, словно она ничего не весила, и усадил себе на колени. – Перестань. Я не хочу, чтобы ты причинила себе боль.

– У тебя, кажется, нет таких проблем.

Внезапно она оказалась на спине. Гаррет наклонился над ней и прижал ее запястья к простыням. Его глаза пылали от ярости.

– Довольно, – отрезал он. – Я никуда не собираюсь. Еще нет. Тебе нужно успокоиться.

– Обещай мне, – прошептала она. – Обещай, что не оставишь меня.

Он обмяк, вдавливая ее в матрас.

– Черт возьми, Перри, я обещаю. – Вздохнул и уперся лбом в ее лоб.

– Нет, скажи как полагается, – заупрямилась она. – Скажи: «Я обещаю, что никогда тебя не оставлю».

Гаррет откинулся назад и уставился на нее. Тени обволакивали его лицо, лаская высокие скулы.

– Не думай, будто я не заметила, как часто ты притворяешься, что со мной согласен, – ответила она с яростным взглядом.

– Я скорее надеялся, что ты не поймешь.

– Гаррет?

Он отпустил ее, сдвинулся в сторону и оперся на локоть. Выражение лица Гаррета было непроницаемым.

– Обещаю, что никогда тебя не оставлю. – Он погладил ее подбородок. – Я не хочу оставлять тебя. Я люблю тебя.

Все желание сражаться мигом пропало. Перри мечтала услышать эти слова. Боялась их услышать. Но пришла пора оставить страх в прошлом. Стать смелой. Перри прижала ладонь Гаррета к своему лицу.

– Я… я тоже тебя люблю. Всегда любила.

Он закрыл глаза. По его телу пробежала дрожь.

– Ты ведь знаешь, что впервые призналась?

– Раньше не могла. Иначе все стало бы взаправду, а я боялась, что у меня это отнимут.

Он понял. Его глаза вспыхнули яростным желанием.

– Где ты ее раздобыл? – Перри прочистила горло, касаясь ночной рубашки. Пора сменить тему.

– Твой отец прислал. На самом деле, не только ее. – Гаррет кивнул в угол, где примостился старый потертый сундук. Перри узнала герб на нем. – Он хранил твои вещи все эти годы.

– Папа здесь? – прошептала она, снова потирая грудь. Боль усилилась.

– Да. Уснул в одной из казарм. Хочешь с ним повидаться?

– Пока нет. Дай мне время. Я до сих пор немного потеряна и… мне стыдно. Сначала я на него злилась, потом боялась, что герцог причинит ему вред и… – Ее голос сорвался. – Пока никого не хочу видеть. Хочу побыть здесь. С тобой.

– Значит, только мы вдвоем, – прошептал он, очерчивая тонкое кружево у ворота. Глаза Гаррета подернула дымка. – Красиво.

Месяц назад Перри бросила бы эти слова ему в лицо. Она столько лет старательно делала вид, что не женщина, что все эти побрякушки и финтифлюшки ей чужды. Так долго изображала кого-то другого. Теперь надобность в притворстве отпала, хотя Перри пока не разобралась, кем хочет стать.

Ночной ястреб не носит ночные рубашки с кружевами. Но Перри понравилось, как Гаррет на нее смотрел. Впервые в жизни она ощутила себя женщиной – не нескладной девочкой, неуверенной в себе, или даже женщиной, вынужденной носить мужские вещи. Никто ничего больше от нее не ждал и не требовал. Гаррету она нравилась такой, как есть.

Он потянул завязки, удерживающие ворот, и у Перри перехватило дыхание. Соски затвердели под тонкой тканью. Разумеется, Гаррет заметил. Он одарил Перри долгим многообещающим взглядом и улыбнулся.

Густой, восхитительный жар угнездился внизу ее живота; Перри потянулась и погладила тело Гаррета. Ночная рубашка распахнулась, а он поцеловал шею Перри, обдавая кожу прохладным дыханием.

Перри вздрогнула. Тот дождливый день навсегда запечатлелся в ее памяти, но это нежное соблазнение ей тоже понравилось. Гаррет продолжал ласкать губами ее шею и подбородок, а затем обхватил лицо Перри и прильнул к ней.

Языки сплелись в чувственном танце. Поцелуй поглотил ее, дал ей понять, как много Гаррет знал об этом, о сексе и горячих ласках, об отчаянной потребности друг в друге, которую невозможно утолить. Перри прикусила его губу и выгнулась под ним, когда Гаррет накрыл ладонью ее грудь.

«Да. Вот так».

– Поцелуй меня, – прошептала она, вытягивая его рубашку из брюк.

Гаррет быстро глянул на нее и протанцевал языком вдоль пульсирующей вены на ее шее. Он без слов знал, чего хочет Перри. Гаррет принялся очерчивать большим пальцем ее сосок, затем накрыл его ртом, посасывая плоть сквозь тонкую ткань. Перри вскрикнула. Гаррет на миг прервался, чтобы снять с себя рубашку. Перри запустила пальцы в его густые волосы, притягивая любимого обратно к груди.

Во всех своих многочисленных мечтах она и представить не могла ничего подобного. Гаррет любил ее тело так, будто на свете не существовало большего удовольствия, будто каждый ее крик или стон был ему дороже золота. Мужчина, что не сомневался в своем мастерстве и умении распознать ее желания.