Текст книги "Закаленные страстью (ЛП)"
Автор книги: Бек Макмастер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 18 страниц)
– Цена того стоила.
Перри снова вспомнила подвал. Беспомощность. Невозможность пошевелиться, пока Хаг направляет яркий свет ей в лицо и начинает резать. Стимулирует вирус исцелять плоть, и кожа Перри снова становится безупречной, пока стол покрывается кровью. По словам Хага, это помогло вирусу «расцвести». В обычных обстоятельствах до полного заражения прошли бы недели или даже месяц. Однако, несмотря на способность тела к регенерации, сопротивляться вирусу оно не могло. С ним в крови Перри могла залечить любые раны, что наносил Хаг. А тот получал возможность экспериментировать, создавая себе на радость механические органы.
Перри вынырнула из воспоминаний. Кое-что лучше никогда не оживлять в памяти.
– Ублюдок. – В груди появилась знакомая сосущая пустота.
Перри дышала с трудом, чувствуя, как легкие распирает приближающаяся истерика.
Оскалившись, Монкриф напрягся, чтобы встать.
– Тебе не понять. Знание – это сила. А Хаг может делать то, что больше не умеет никто.
– Но цена…
– Жертва ради общего блага, – с издевкой усмехнулся Монкриф. – Помнишь, усовершенствованные железные легкие, которыми оснащают шахтеров? Думаешь, кто их придумал? Он гений.
– Он монстр.
Тьма снова хлынула в кровь Перри. Она не сопротивлялась. Внутри пузырился мрак. Перри шагнула к герцогу. Она так сильно тряслась, что едва держалась на ногах, но если прикончить Монкрифа прямо здесь и сейчас, больше не пострадает ни одна девушка. И Перри снова сможет дышать. Она найдет Хага. Она может… может… его убить. Как-нибудь.
– Ты заслуживаешь смерти, – прошипела Перри, доставая нож из подкладки корсета.
Монкриф, глядя ей в глаза, хохотнул.
– Возможно. Но Хаг знает, как обратить вспять последствия жажды.
Все существо Перри оцепенело. Все. Мир застыл, стал почти кристально четким.
– Это невозможно.
– Уж поверь, это так. Он создал для меня устройство. Как думаешь, зачем, мать его, мне еще сохранять ему жизнь? – Монкриф прищурился. – Высокий уровень вируса, дорогая?
Легкие Перри вдруг открылись, и она чуть не упала. Ей хотелось свернуться в дрожащий клубок. Лекарство! Способ обратить вспять действие вируса. В груди вспыхнул огонек надежды, и у Перри закружилась голова.
Узнай Монкриф, для чего ей эта информация, он получит еще один повод ее шантажировать.
– Все голубокровные этого боятся, – выдавила она.
Гаррета можно спасти! Все, что ей нужно – технология. Ему больше не придется опасаться к ней прикоснуться. Он не будет с таким ледяным спокойствием излагать, что случиться после его… ухода. Гаррет будет жить. Долго!
А значит она не может убить Хага. Или герцога. Пока что.
Хотя больше никаких девушек. И надо поторопиться. Нужно выяснить, что знает Хаг, и тогда выводить его из игры.
– Именно. А я это контролирую.
Когда Перри поняла, ее вдруг осенило.
– Вот почему ваше изгнание так быстро закончилось? Вы передали принцу-консорту технологию в обмен на место в Совете.
Монкриф поднялся.
– С помощью своего знания я могу владеть империей.
Он может владеть Перри.
Как далеко она зайдет, чтобы спасти Гаррета? Перри знала ответ слишком хорошо. Она бы пожертвовала всем во имя спасения любимого мужчины.
– Мне нужна эта информация.
Монркиф с прищуром посмотрел на Перри.
– Все дело в нем, не так ли? Не в тебе. – Его губы скривились в улыбке. – Вот почему ты вернулась. Что ты дашь мне за информацию?
Казалось, мир вдруг уменьшился.
– Чего вы хотите?
– Полное и безоговорочное подчинение.
Она еще могла передумать. Уйти.
А потом прошептала:
– Дайте слово, что больше не пострадает ни одна девушка. – Монкриф коротко кивнул. Перри покорно склонила голову. – Я подчинюсь.
***
Вскоре после наступления сумерек начали прибывать гости. Череда экипажей растянулась на несколько миль. Невзирая на ненастье, явились все, кто обладал хоть каким-то весом в обществе. Несомненно, все они находились в ажитации по поводу возвращения Монкрифа. К тому же он торжественно заявил, что вечера, подобно сегодняшнему, они никогда не видели.
Перри смотрела в окно. Горничная переодела ее в новое платье. Перри облачилась в темно-голубые шелка с турнюром, расшитым элегантным серебряным узором. Бедняжка горничная дрожала, меняя парик Перри на свежий, потом долго возилась с перчатками, пока госпожа не сжалилась над ней и не надела их сама.
И вот Перри осталась одна. Она молча что-то чертила на стекле. Монкриф пришлет за ней, когда бал будет в самом разгаре. Он хотел, чтобы все стали свидетелями ее воскрешения из мертвых.
После бала пути назад не будет. Она дала герцогу слово. Нужно пережить сегодняшний вечер и завтрашнее утро. Тогда завтра, на открытии выставки, Монкриф даст ей желаемое. Он обещал. Гаррету больше не придется бояться Увядания.
Все эти годы она столько всего хотела ему сказать. Тысячу раз прикусывала язык, отрицая глубину своих чувств. Как много времени потрачено зря!
Стук в дверь прервал мысли Перри, и она отошла от окна.
– Да?
Дверь открылась. На пороге возникла внушительная фигура герцога. В холле не осталось и следа от их борьбы. Щеки Монкрифа покрылись румянцем, глаза удовлетворенно блестели. Настал момент, которого он ждал девять лет.
– Время пришло, – сообщил герцог, протягивая руку.
Перри разгладила юбки, прибегая к тактике затягивания, которой пользовалась, когда была дебютанткой, чтобы избавиться от косноязычия и застенчивости.
– Конечно.
Приняв его руку, Перри вышла в холл. Там раздавалось эхо музыки, изысканного чопорного вальса, смешанного с легким журчанием смеха и разговоров.
– Сегодня нас ждет успех. – Герцог излучал предвкушение. – А после завтрашней демонстрации на выставке весь Эшелон падет к моим ногам.
Голос Монкрифа звучал так, словно герцог был один и говорил просто чтобы себя потешить.
Музыка загремела сильнее. Она зудела на коже Перри, приближая ее к новой главе жизни. Золоченые двери в конце холла распахнулись, смех и разговоры стали звонче.
Перед Перри и герцогом раскинулся бальный зал. Полы были так начищены, что казалось, танцоров в помещении вдвое больше, чем в действительности. Стены закрывали зеркала, буйство красок резало глаз.
Монкриф подвел Перри к вершине лестницы. Заметили их не сразу. Вскоре к ним стали обращаться любопытные взгляды. По зале пронесся шепот. Губы герцога растянулись в улыбке, хищные глаза осмотрели помещение. Завладев всеобщим вниманием, Монкриф повернулся к Перри.
– Идем?
Пара начала спускаться по лестнице. Осознав, кто перед ними, люди умолкли. Лица бледнели, по комнате эхом прокатились вздохи. Дебютантки силились понять, из-за чего такая суета, танцующие остановились.
Перри ненавидела каждый миг происходящего. Она никогда по-настоящему не понимала этот мир.
– Кто она?
– Что происходит, Джеральд?
– Тише! Ей-богу, это же Октавия Морроу!
Все замерли. Даже веера не трепетали, и оркестранты наконец сдались. В зале воцарилась тишина, которую нарушал лишь задушенный шепот.
Вдруг к подножию лестницы подошел мужчина, облаченный в строгий фрак. На шелковых лацканах отражался свет канделябров, в белоснежном галстуке мерцала рубиновая булавка.
Бэрронс, наследник герцога Кейна.
Он легко поклонился, в темных глазах не сквозило ни тени удивления.
– Октавия. Ты в порядке?
По комнате снова пробежал шепот. Раз Бэрронс назвал ее по имени, значит, они хорошо знакомы. Однако его вопрос кроме Перри никого не касался.
По крайней мере, сегодня рядом будет союзник.
Внезапно Перри почувствовала себя не так одиноко.
– Приятно видеть вас, милорд.
– Меня послал друг, – тихо отозвался Бэрронс.
Гаррет.
Монкриф напрягся.
– Вы же видите, с ней все замечательно. – И добавил чуть громче, прежде чем провести ее мимо Бэрронса в толпу: – Она жива.
Следующий час обернулся для Перри кошмаром. Она едва могла двигаться, пока герцог представлял ее лордам и их дамам. Перри почти их не помнила, а некоторых вовсе никогда не встречала. Объяснение ее отсутствия – амнезия, – похоже кое-кого удовлетворило, но в угоду алчному неутотлимому любопытству все терзали ее вопросами, на которые складно отвечал Монкриф. Глубоко внутри пробудился зуд, темная сторона природы Перри грозила вырваться на волю.
– Мне нужно что-нибудь выпить, – шепнула Перри герцогу.
– Через минуту…
– Немедленно. – Она вонзила ногти ему в руку. Бросив на Перри быстрый взгляд, Монкриф увидел, как в ее глазах плещется тьма.
– Как пожелаешь, – смирился герцог, однако выглядел при этом слишком самодовольным.
Проходящая мимо дебютантка ахнула, увидев глаза Перри, и все вдруг снова обернулись, обнаружив у «воскресшей» признаки вируса жажды. Перри это не заботило. Ей нужна была кровь, чтобы хоть на мгновение вырваться из этого безумия.
В толпе кружили несколько дронов-слуг, на их подносах стояли бокалы для вина. Небольшие машины можно было легко отследить по тянущимся за ними облачкам пара. Перри схватила бладвейна, но герцог отнял его, не дав ей коснуться бокала губами.
Повернувшись, она оскалилась, но Монкриф улыбнулся и отпил сам.
– Только от меня, Октавия.
В груди сжалось, но глотка горела от голода. Ей нужна была кровь. Первый раз Перри оказалась так близка к срыву. Теперь она поняла, как тяжело пришлось Гаррету в прошлом месяце.
– Я мог бы проявить снисхождение, – продолжил герцог, – если бы ты сегодня меня не ослушалась. Считай это наказанием. Идем.
Все взоры следили за ними, пока они шли по бальной зале. Воздух полнился ароматом теплой плоти и духов. Несколько трэлей были в бриллиантовых чокерах, скрывающих отметины на шее, но Перри все равно чуяла кровь, и это сильнее бросало ее в объятия голода.
Толпа расступилась, среди дюжины дебютанток в белом материализовалась темная фигура. Герцог застыл, а сердце Перри подпрыгнуло. Остановиться их вынудил Линч.
– Ваша светлость, – сказал он, склоняя перед герцогом голову.
С ним пришла Розалинда в изысканном наряде из жатого фиолетового шелка, с воротником, отделанным норкой. Густые медные волосы были уложены в элегантный узел, перчатка скрывала механическую руку. Розалинда пригубила шампанское, изучая Монкрифа тяжелым взглядом. Она смотрела на него, словно на врага.
– Ваша светлость, – отозвался герцог. Он выглядел удивленным. – Как… любопытно встретить вас здесь.
Похоже, Линча не пригласили. Монкриф хотел отрезать Перри от всех друзей.
– Любопытный вечер, – с едва заметной улыбкой парировал Линч.
Он был достаточно высок, чтобы тягаться с герцогом в росте, и смотрел Монкрифу прямо в глаза, давая ему понять, что вовсе не напуган. Линч – истинный Ночной ястреб, привыкший иметь дело с убийцами, безумцами и правящим Советом. Его взгляд обратился к Перри.
– Дыши, – велел Линч, и железный обруч, что сдавливал легкие, вдруг исчез. Линч никогда бы не бросил ее сражаться в одиночку. Глаза обожгли слезы, тиски голода разжались, мир снова обрел цвет.
– А это, должно быть, ваша очаровательная жена. – Герцог Монкриф шагнул вперед, протягивая руку Розалинде.
Та спокойно подала ему левую, Монкриф прижался к ней губами и замялся, явно ощутив железную конечность.
– Как интригующе! – заявил он. – Не знал, что ты женился на мехе.
Это было прямое оскорбление. Линд яростно вздохнул, но Розалинда остановила мужа.
– Причинишь ей боль, я тебя прикончу, – прошептала герцогиня, приведя в действие механизм. Шелк перчатки затрещал под лезвием, едва не вонзившемся Монкрифу в губы. Он резко выпустил руку Розалинды, и та улыбнулась.
– Ну что за прием без угроз? – высокомерно ухмыльнулся Монкриф. К его чести, он снова протянул руку Розалинде. – Разрешите пригласить вашу жену на вальс, Линч?
Это была угроза, но обменявшись с мужем взглядами, Розалинда шагнула вперед и приняла затянутую в перчатку руку герцога. Клинок медленно втянулся обратно.
– Ступай, – сказала она мужу, – потанцуй с Перри. А мы с герцогом обсудим детали моего последнего законопроекта.
– Звучит фантастически, – сухо откликнулся Монкриф, наградив Перри предупреждающим взглядом, и повел герцогиню в круг танцующих. Он не ожидал, что она согласится.
Перри впервые смогла расслабиться. Линч взял ее за руку и положил ту себе на предплечье.
– Ты в порядке?
– Нет, – прошептала она и попыталась улыбнуться. – Но я бывала и в худших переделках. Как видите – выжила.
– Потанцуй со мной.
Перри кивнула, и Линч повел ее, плавно увлекая в вальс.
Близость Линча странно успокаивала, оказалось, что они танцуют удивительно слаженно. Все-таки годами вальсировали с клинками, знали все движения партнера, линии его тела. Разница была только в стиле танца.
– Ты не одна, – сказал Линч. – Не сдавайся.
– Спасибо, сэр.
Линч весело улыбнулся.
– Как думаешь, долго протянет Монкриф, прежде чем Роза сведет его с ума своим последним предложением в Парламент?
– Возможно, мне стоит к ней присоединиться. Со мной он умирает от скуки.
Объятия Линча стали жестче, но только на миг.
– Хочешь, чтобы я его вызвал?
– Нет, – ответила Перри, – Он нужен мне живым. – Она взглянула Линчу в глаза. – Ты нужен мне живым.
Линч сделал круг по зале, и они помолчали немного. Перри и Линч никогда не старались заполнять паузы, им и так было уютно.
– Он нужен тебе живым?
Перри посмотрела на него из-под ресниц.
– У него есть устройство, которое способно оборачивать вспять последствия жажды. Или ее контролировать.
У Линча вырвался вздох – единственный знак, что он ее услышал. Но для него это было равносильно взрыву петарды.
– Какова цена?
– Я.
Он коротко кивнул и оглядел залу. Вдруг его взгляд остановился, глаза прищурились – Линч уставился на герцога.
– Это устройство может быть опасно.
Перри сразу вспомнила, что Линч не просто Ночной ястреб, а один из правящих герцогов.
– Он не собирается сообщать, как оно работает, – отозвалась Перри. – Но если сегодня все пройдет хорошо, Монкриф продемонстрирует его Эшелону на завтрашней выставке. Конечно, контролировать предмет будет сам герцог, но он разрешит голубокровным им пользоваться за небольшую плату. И он обещал предоставить мне доступ.
– Ясно.
Перри испугалась. Кажется, Линч точно знал, что она имела в виду.
– Что сегодня делает Гаррет?
Вальс замедлился, Линч остановился.
– Конечно, он здесь. Чтобы быть с тобой рядом.
Он посмотрел куда-то ей за плечо, затылок Перри защекотали мурашки. Обернувшись, она увидела, как толпа расступилась, и из нее вышел Гаррет в безукоризненном черном фраке с блестящим белым галстуком-бабочкой. Он с легкостью сменил наряд и смотрелся здесь так органично, как Перри никогда не удавалось.
– Нет! – запаниковала она, дернувшись в объятиях Линча.
Тот склонился к ней и прошептал на ухо:
– Даже если я его попрошу уйти, он откажется. Цена слишком высока, Перри. Для разнообразия пора дать кому-нибудь тебе помочь.
– Я могу вылечить его, – запротестовала она, – спасти!
Последовал долгий взгляд.
– Говорю тебе как мужчина, который недавно позволил жене пожертвовать собой ради него: этот жест не оценят по достоинству. Если лекарство существует, есть надежда. Этого достаточно.
– Вы позволите?
Услышав этот голос, Перри задрожала, словно он проник ей под кожу. Перри вцепилась в Линча, омываемая изнутри теплой волной. Затем он мягко отстранился и передал ее в руки Гаррета.
– Она вся твоя, – сказал Линч.
Слова прозвучали в какой-то мере пророчески. Струнные заиграли новую композицию с легким ближневосточным налетом. Перри остро глянула на Гаррета. Ассах. Танец, призванный соблазнять, показать голубокровным лучшие качества трэлей или дебютанток.
– Выглядишь замечательно, – сказал Гаррет, увлекая Перри в круг.
Разумеется, он знал фигуры, хоть Перри не спрашивала, откуда. В прошлом Гаррет крутил амуры с дамами из Эшелона, а учился он, черт побери, всегда легко и быстро.
Он медленно повернул ее, держа за запястье.
– Хотя предпочитаю видеть тебя в красном. – Еще один поворот, Гарет притянул Перри спиной к своей груди и прошептал прямо в шею: – И чтобы при этом ты была влажной.
Он обвил ее талию, прижав Перри сильнее. Она положила руку поверх его руки, удерживая Гаррета, ее дыхание стало прерывистым.
– Тебе нельзя здесь находиться. Ты все испортишь.
– Именно.
Танец развел их в стороны, Гаррет изысканно закружил Перри, затем она снова вернулась в его объятия, словно там ей самое место. О, как Перри хотела остаться! Им было запрещено танцевать ассах вместе, но в руках Гаррета ей казалось, что они остались лишь вдвоем на всем свете, словно создали свой собственный мир. Безопасный, только для них одних.
– Ты должен был уйти, – хрипло прошептала Перри, – я так решила.
– Не припоминаю, чтобы я на это соглашался. – Они сделали пируэт, на миг встретившись жаркими взглядами, и снова сошлись.
– Упрямый ублюдок! – Перри злилась, но в глубине души ее омывало тепло.
– Мы отлично подходим друг другу. – Дыхание Гаррета коснулось волос Перри. – Я подарю тебе упрямых детей, любовь моя.
Перри вздрогнула. Она не могла думать об этом. Только не сейчас – и Гаррет это знал.
– У него есть лекарство от жажды, – пробормотала Перри. Ей хотелось, чтоб он чувствовал себя как она – выбитым из колеи.
Гаррет окаменел в ее объятиях. Они остановились прямо посреди залы.
– Если ты скажешь, что ты пошла на это из-за меня, я сверну твою чертову шею.
– Тогда не скажу. – Перри закружилась, бросив на него острый взгляд, заставляя продолжать.
Гаррет посмотрел на нее и мрачно перешел к следующей фигуре.
– Я не уйду без тебя сегодня. Один раз я уже так поступил. Больше этого не будет. Спорь сколько хочешь.
Перри заглянула ему за плечо. По краю залы бродил Монкриф, наблюдая за происходящим с угрюмым выражением лица. Она снова посмотрела на Гаррета.
– Он убьет тебя.
– Только не здесь, – с апломбом возразил тот.
– Это не шутка!
Его глаза потемнели, он прильнул ближе.
– Я и не смеюсь, Перри. – Он стиснул ее, их бедра почти прижались друг к другу, губы Гаррета скользнули по ее щеке. От прикосновения щетины Перри задрожала.
– Будь ты проклят, упрямый идиот!
– Кто бы говорил…
Перри отодвинулась, чтобы посмотреть ему в глаза.
– Что ты задумал?
Они прошли еще один круг. Перри с Монкрифом встретились взглядами, затем Гаррет притянул ее спиной к своей груди.
– Тебе лучше не знать.
– Гаррет, – шепнула через плечо Перри.
Он оглядел комнату. Герцог уставился на него с окаменевшим лицом. Перри не удержалась и инстинктивно схватила Гаррета за руку.
– Он не один. Что бы ты ни планировал, знай: он будет защищаться. – Она поколебалась и добавила: – Не забывай о Хаге. – Гаррет обратился в слух. – Ты ведь помнишь, что он сделал с теми девушками. – Грудь Перри сжалась, но она заставила себя продолжать: – Я не в первый раз видела это. Не в первый… – Она покачала головой. – Я сбежала, Гаррет. Кроме меня, никому не удалось. – Слова словно полились из нее. – Герцог говорил мне, что в подвал соваться нельзя. Лучше бы я послушалась. Но я была любопытной. Оттуда порой доносились… странные звуки. Плач. По ночам. Вот почему я умоляла отца вытащить меня оттуда. Не стоило там рыскать. Мне не следовало открывать проклятую дверь, но я это сделала.
Прикосновение Гаррета к руке вырвало Перри из кошмара. Она поежилась и посмотрела на него, а он закружил ее в объятиях.
Гаррет молчал, давая ей выговориться. Он стал якорем в океане ужаса.
– Когда они нашли меня, я пыталась освободить одну из девушек. Герцог сказал, обмолвлюсь хоть словом – он убьет моего отца, а Хаг…Ему запретили меня трогать. Я должна была там жить, зная, что происходит. Как-то ночью герцог ушел в свой клуб, – бормотала Перри, – и я снова попыталась их вызволить. Хаг меня поймал. Он п-причинил мне боль. Как я ни кричала, он все резал меня и резал. – Перри облизала губы, та сцена снова встала перед ее внутренним взором. Гаррет схватил ее за подбородок, заставляя посмотреть ему в глаза. Заставляя увидеть его, а не кровь на клинке.
– Ты сбежала, – тихо напомнил он.
Она бежала по бесконечным коридорам герцогского особняка, поскальзываясь на собственной крови. Над камином висела пара скрещенных мечей… К тому времени Перри совсем отчаялась.
– Когда Хаг пришел за мной… Я думала, что убила его, – прошептала она. – Лезвие вошло ему прямо в лицо. Не знаю, кто мог выжить после подобного.
– А потом ты убежала.
– Хаг инфицировал меня вирусом жажды. Поэтому я пережила его эксперименты. Я совсем свихнулась. С трудом справлялась с голодом, не говоря уж о том, чтобы думать. А отец… Я не могла пойти домой. Там Монкриф стал бы искать в первую очередь. И он угрожал…
– Все в порядке, – прошептал Гаррет. Покачивая Перри, он погладил ее по бедру. – Больше тебе нечего бояться.
Как легко поддаться этой нежной ласке! Она так этого хотела…
– Ты не понимаешь. Герцог знал об экспериментах Хага. Они с Монкрифом лишены морали, не способны на жалость… Ты не можешь их ни арестовать, ни вызвать на дуэль. Только голубокровным из Эшелона это позволено. А со своей способностью управлять жаждой герцог будет вертеть принцем-консортом. Любое дело в суде просто исчезнет, и свидетели тоже.
Гаррет кивнул.
– И ты останешься с ним. Зная, на что он способен.
– Я сделаю все, что нужно.
– Как и я, – тихо отозвался он.
– Не надо.
– Если я попрошу тебя уйти от герцога, ты послушаешься? – Перри только стиснула зубы. – Думаю, нет. Так что не проси меня смотреть, как любимая женщина уходит с другим, чтобы спасти мне жизнь. Я этого не потерплю, Перри.
– Не говори так!
– Буду повторять, пока ты мне не поверишь. – Он обнял Перри, притягивая ближе, дыхание коснулось ее щеки. – Я люблю тебя, всегда буду любить. Если понадобиться, я буду говорить это тебе до скончания наших дней.
Она не могла продолжать с ним бороться. Танец близился к завершению. Гаррет прижимал ее к себе слишком близко, даже для ассаха. Перри встретилась взглядом с Монкрифом. Герцог поджидал ее у края залы с нечитаемым выражением лица. Совершенно нечитаемым.
– Поверь мне, – прошептал Гаррет.
Внутри Перри что-то сломалось.
– Я боюсь, – призналась она. – Все это… Все, что я сделала… Я могу убить человека одним ударом, но как только вижу герцога, снова становлюсь испуганной юной девочкой. Ненавижу это.
– Ты все еще думаешь, будто одинока. – Перри посмотрела на него, и Гаррет яростно продолжил: – Это не так. У тебя есть я. И всегда буду рядом. Здесь Линч с Розалиндой, Бирнс, даже Бэрронс… Думаешь, мы испугаемся герцога?
Надежда, переменчивая сука, всколыхнулась в душе.
– Что ты собираешься делать?
– Обещай не сдаваться. – Гаррет использовал против Перри ее же собственные слова.
Бросив очередной пристальный взгляд на Монкрифа, Перри облизнула губы.
– Гаррет… – Она так хотела ему верить! За всю жизнь Перри ни на кого не надеялась так, как на Гаррета.
– Поклянись! – яростным шепотом потребовал он.
Они стояли, соприкасаясь головами. Гаррет легонько покачивал ее, словно укрывшись с ней в собственном маленьком мире. Перри ощущала на губах вкус его дыхания. Ее сердце дрогнуло. Этот шаг пугал ее почти так же как Хаг. Перри пыталась защитить Гаррета, защитить отца, но если ничего не предпринять, она останется в ловушке навеки. У Монкрифа всегда найдется, чем ее шантажировать. Я больше этого не хочу! В груди что-то сжалось… Я хочу быть с Гарретом.
– Клянусь.
Твердая линия плеч Гаррета немного расслабилась.
– Хорошо. Сначала я было решил явиться сюда как пират с тем многозарядным пистолетом, которым баловался Фитц, и похитить тебя, но Линч, Бэрронс и здравый смысл убедили меня подождать, пока мы разработаем осуществимый план. Завтра, на выставке, мы со всем разберемся. Мне еще надо кое с кем связаться, но я должен был дать тебе знать, что ты не одинока. – Затянутой в перчатку рукой он пригладил ей волосы. – Я не стану вызывать его на дуэль, Перри. Хотя чертовски хочется! Однако это иной мир, и я собираюсь сыграть по их правилам.
– А я?
– Будь готова ко всему, – прошептал он. – На выставке Линч сообщит детали. Осмелюсь сказать, что мне не позволят подойти к тебе близко. – На мгновение его глаза потемнели. – Монкриф сегодня не причинит тебе боли?
– Я могу с ним справиться, – с нажимом сказала Перри, голос ее прозвучал храбрее. – Он не может мне навредить, по крайней мере, сейчас. В каком-то смысле, возвращение в Эшелон оказалось для меня самым безопасным выходом. Если Монкриф причинит мне боль, то уничтожит свое положение в обществе.
– А что насчет Хага?
– О нем нет ни звука. Вряд ли я его увижу. Герцог знает, как я к этому отношусь. А Хаг, несмотря на все, послушен. Он будет занят работой над устройством.
На лице у него дернулся нерв. Гаррет прикрыл глаза и глубоко вздохнул.
– Если он дотронется до тебя…
– Если он до меня дотронется, я переломаю ему пальцы, – пробормотала Перри. Ее снова окутало теплой волной. Доверие. У нее появилось безумно нелепое чувство, что у них и правда все получится. – Ты ведь знаешь.
Сначала Перри думала, что у нее не получилось его убедить. Потом Гаррет открыл глаза, посмотрел на нее и выдохнул – все это время он не дышал.
– Завтра, – сказал он и безрассудно добавил: – Я не хочу тебя отпускать.
– И я тебя.
Он впился в нее взглядом.
– Ты серьезно…
– Я всегда была серьезна, – шепнула Перри, – даже если не смела произнести это вслух.
От радости, вспыхнувшей в его глазах, она чуть не улыбнулась, но никто из них так и не посмел этого сделать. Гаррет сжал ее руки.
– Не искушай меня, или я уведу тебя отсюда, – прорычал он. – Завтра, когда все это кончится, я запру тебя в спальне и заставлю это повторять, пока ты не охрипнешь.
– Значит завтра, – отозвалась Перри.
– Ловлю на слове.
Гаррет посмотрел ей через плечо, словно встретился с кем-то взглядом. Перри оглянуться не осмелилась. Она и так чувствовала, как взор Монкрифа сверлит ей спину. Перри потерла руку Гаррета большим пальцем, снова привлекая к себе внимание.
– Верь мне.
– Завтра, – произнес Гаррет как обещание, издевательски кивнул кому-то позади нее, повернулся и ушел.
Чья-то рука схватила Перри за локоть.
– Какого черта он тут делал? – прошипел Монкриф.
– Прощался, – отозвалась Перри, наблюдая, как толпа поглощает ее любимого.
Глава 23
Перри едва сомкнула глаза, переживая, вдруг что-то пойдет не так, вдруг Гаррет пострадает. Поистине худший кошмар. Оказаться так близко к его объятиям, его сердцу – чтобы потом все это у нее отняли. Потерять его навсегда.
– Что-то ты не сильно впечатлена, – пробормотал Монкриф ей на ухо, отвлекая от мыслей о любимом.
Перри моргнула. Она едва замечала экспонаты, мимо которых вел ее герцог, и восторженные восклицания толпы. Разумеется, все спекулировали насчет внезапного «воскрешения» мисс Морроу, но пусть она и обменивалась любезностями с гостями, в лучшем случае казалась рассеянной.
– Выставка поистине исключительная, – соврала Перри. – Принц-консорт будет в восторге от приема.
Дамы обмахивались веерами, по залам эхом разносился размеренный гул голосов, поднимаясь к высокому прозрачному потолку. Огромное здание было построено из стекла, и свет подчеркивал каждую перегородку, сиял на медных боках новейших автоматов или огромных молотилках, которые американская компания привезла из Манхэттена. Дельцы и дворяне со всего мира собрались, чтобы увидеть эти чудеса современной инженерии. Впереди сияло что-то вроде ряда зеркал – лабиринт в самом сердце прохода.
Герцог предложил Перри руку, властно положив ее кисть в перчатке себе на сгиб локтя. Жест четко говорил, кому принадлежит Перри.
– Лучшее еще впереди. Сюда, моя дорогая. Позволь мне показать тебе устройство.
Ожидание тяжело угнездилось в ее груди. Большую часть ночи герцог провел взаперти с устройством, прежде чем предложить ей свою кровь. Перри приняла ее, несмотря на минутное колебание. Хотя вспоминать об этом было неприятно, сегодня она хотела быть в лучшей форме.
– Устройство, с помощью которого вы нейтрализуете вирус?
Он сверился с карманными часами, затем спрятал их в расшитый жилет цвета шампанского.
– Через несколько минут ты все узнаешь.
Проклятье. Перри постаралась скрыть разочарование, но герцог все равно заметил и слегка улыбнулся.
– Постарайся все же сделать вид, что тебе интересен я, а не мое изобретение.
– К чему лгать?
Его ответный смех эхом прокатился по залу. Монкриф повел ее к огромной, спрятанной за шторой выставке прямо напротив главной лестницы. Из галереи наверху открывался потрясающий вид.
Полночно-синие юбки обвивали лодыжки Перри, пока герцог вел ее к месту у кроваво-красных занавесей. Еще одно идеально сидящее платье. Черное кружево обрамляло ворот и вырез декольте, перчатки из черного шелка блестели. То, сколько внимания Монкриф уделил ее гардеробу, нервировало. Он все распланировал. Не оставалось сомнений: все, что происходило до этой минуты, было частью его игры.
Не все. Перри заметила в толпе Бэрронса с этой его вызывающей рубиновой серьгой. Наследник Кейна лениво попивал бладвейн. Рядом стоял юный герцог Мэллорин. При таком освещении его шевелюра отливала медью, и на миг Перри приняла его за Гаррета, пока Мэллорин не смерил толпу холодным презрительным взглядом. Молодой, но смертельно опасный – а иной и не сумел бы удержать свое положение в Совете.
Перри не смела выглядывать Гаррета. Он обещал каким-то образом перемолвиться с ней словечком, но до того нельзя было его выдавать. Вместо этого Перри повернулась к Монкрифу. Герцог оставил ее и подошел к центру завесы, ожидая всеобщего внимания.
Голоса стихли, и гости стали подбираться поближе. Кто-то задел Перри – то рядом с ней, обмахиваясь веером, встала миссис Карвер с сияющими бронзовыми глазами. Ее брутального мужа-вервульфена не было видно, зато вдруг обнаружилась еще одна молодая женщина в деликатном положении в строгом угольно-черном дневном платье. Судя по похожим лицам, женщин связывали родственные узы.
– Это моя сестра Онория, – представила их миссис Карвер. – Она хотела посмотреть на это новое устройство. С ней же я обсуждала результаты вскрытия. Она интересуется наукой.
– Как поживаете? – пробормотала Перри.
– Спасибо, хорошо, – ответила Онория.
– Не оглядывайтесь. – Губы миссис Карвер едва шевелились. – Но ваш мужчина за вами. На галерее наверху.
Конечно, Перри подняла глаза, но миссис Карвер схватила ее за руку, склонилась ближе и прикрыла их лица большим черным веером из страусиных перьев, будто бы делясь свежей сплетней.
– Осторожнее, – прошептала миссис Карвер. – Очень важно, чтобы Монкриф пока не знал, что мастер Рид здесь.
Он здесь. Приглядывает за ней. Перри мгновенно расслабилась. Она посмотрела на Онорию, гадая, сколько той известно, но сестра миссис Карвер внимательно вглядывалась в сцену.
– А ваш муж? Вряд ли герцог позволил вам прийти сюда одной. – Не так-то легко быть вервульфеном в мире, где подобных существ воспринимали чуть лучше недавно освобожденных рабов.
