Текст книги "Закаленные страстью (ЛП)"

Автор книги: Бек Макмастер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 18 страниц)

Бек Макмастер

Закаленные страстью

серия Лондонский стимпанк, книга 4

Bec McMaster, Forged By Desire, 2014.

Перевод осуществлен на сайте http://lady.webnice.ru

Переводчики: Ms-Zosya, KattyK, Мел Эванс, Yulya Fafa

Редактор – Talita

Принять участие в работе Лиги переводчиков

http://lady.webnice.ru/forum/viewtopic.php?t=5151

Глава 1

Гаррету Риду снился красный шелк.

В этом сне Гаррет поправил белую бабочку, окинул взглядом толпу элегантно одетых вельмож, повернулся и открыл дверь наемного экипажа.

– Ну наконец-то.

Взгляд Гаррета упал на женщину внутри экипажа: каскады тугого шелка и пена кружева, обрамляющего высокую белоснежную грудь. Перри едва слышно выругалась, пытаясь приподнять юбки и не выронить медный веер, служивший ей оружием.

– Мог бы и руку подать.

Гаррету действительно следовало бы вспомнить о манерах, но он все еще пытался собраться с мыслями. Рид и помыслить не мог, что Перри подозревает о существовании платьев, и уж тем более не верил, что ей удастся так ловко нарядиться в одно из них. Сколько он ее знал, Перри всегда носила плотную кожаную форму Гильдии Ночных ястребов и вместе с Гарретом гонялась за убийцами и ворами по крышам Лондона. С первого взгляда ее даже принимали за мужчину, да и сам Гаррет редко думал о ней, как о женщине. По крайней мере до сегодняшнего вечера.

Сам виноват. Ведь это Гаррет дразнил Перри, мол, ничего у нее не выйдет. Даже поспорил, что Перри не сможет обвести вокруг пальца аристократов Эшелона и заставить их поверить, будто она – одна из них.

Гаррет запоздало подставил руку. Перри вышла из экипажа, едва опираясь о нее затянутой в перчатку кистью; взглядом она прочесывала толпу в поисках объектов наблюдения. Гаррету следовало бы делать то же самое. Но он отстал, не в состоянии сосредоточиться. То, что поглотило внимание Гаррета, пахло французскими духами с ноткой ванили.

– Видишь Линча? А Розалинду? – спросила Перри.

Гаррет приобнял ее за талию. Он глаз не мог от нее отвести, будто в глубине души все еще силился поверить, что вот эта утонченная красивая женщина – его же напарница, с которой он проработал последние девять лет.

Как будто почувствовав взгляд Гаррета, Перри оглянулась, и ее губы медленно растянулись в усмешке.

– Не припомню, когда ты в последний раз терял дар речи.

– Я и не терял, – парировал Гаррет и повел Перри к мраморной лестнице в оперный театр.

– Мы едва ли обменялись парой слов с той минуты, как сели в экипаж. Надеюсь, ты не проглотил из-за меня язык?

Гаррет наклонился и прошептал Перри на ухо:

– Если ты не остановишься, беспокоиться придется не о моем языке.

Перри внимательно посмотрела на Гаррета, будто не совсем привыкла к мужскому вниманию, а уж тем более от него.

– Если бы я хотела заполучить твое сердце, – прошептала она, – то вырезала бы его у тебя из груди ножом.

– Предпочитаю более утонченный подход.

Накрашенные губы Перри изогнула искренняя улыбка, хотя сама она глазами все еще прочесывала толпу.

– Смотри внимательнее.

– Я смотрю. – Гаррет метнул еще один взгляд на едва видные очертания груди Перри, которую он до этого не замечал. Желание сковало его.

– А теперь переключись на то, за чем мы пришли.

Как только они приблизились к парадному входу, Гаррет выудил из внутреннего кармана фрака билеты в оперу. Вот оно, истинное испытание. Ни Перри, ни Гаррет не принадлежали к Эшелону – голубокровным аристократам, которые управляли Лондоном. Если их не впустят, магистр Гильдии Ночных ястребов сэр Джаспер Линч и его секретарь Розалинда останутся внутри без подкрепления.

И это когда в Лондоне собрались десятки гуманистов, готовящих нападение на Эшелон. Они не станут разбирать, где истинный голубокровный, а где – случайно заразившийся, как Линч.

Это уже не первая атака гуманистов, но до сих пор они ограничивались мелкими пробными акциями. Таинственное приспособление, которое террористы именовали сферой Допплера, даже довело некоторых лордов до кровожадного исступления. Если гуманисты запустят достаточно таких сфер в театре, полном голубокровных, бойня неизбежна.

Гаррет протянул билет слуге в ливрее, и Перри сильнее сжала предплечье напарника. Слуга пристально осмотрел пару сквозь монокль, кивнул и впустил их в театр.

Глаза Рида на мгновение застили тени, тьма внутри него вскипела. С каждым днем он все легче выходил из себя и все тяжелее успокаивался.

Гаррет натужно улыбнулся и схватил два бокала с шампанским с подноса проходившего мимо служебного дрона. Робот укатил сквозь толпу с едва различимым свистом закипающего чайника, который заставил Гаррета содрогнуться. Усилием воли он заставил себя не обращать внимания и продолжить наблюдение. Гаррет не всегда был таким. Три года вирус жажды держался на довольно хорошем уровне в тридцать два процента.

Но на прошлой неделе свихнувшийся голубокровный лорд попытался вырвать Гаррету сердце из груди и едва не преуспел. Это был один из немногих способов навсегда избавиться от голубокровного, и в попытках залечить рану тело Гаррета ослабило борьбу с вирусом. И вот уровень заразы в крови вырос более, чем вдвое, заставляя Рида сражаться с голодом, к которому он не успел привыкнуть.

Рид едва сохранял над собой контроль. Он не мог позволить никому увидеть, насколько близко подошел к краю пропасти. Особенно Перри.

Шум возрос, зал стал напоминать улей. Яркие шелка заполнили помещение, а перья кружились, будто тропические птицы в оранжерее. Гаррет скривился и повлек Перри в небольшую комнату, находившуюся чуть поодаль, возле мраморной колонны. Обычно Риду нравились эти вечера, но теперь, после нападения, большие сборища людей вызывали у него приступы паники.

– Я вижу Розу. – Перри кивнула в сторону лестницы и отпила шампанского.

Гаррет обернулся и действительно увидел медные кудри Розалинды, сияющие в отблеске свечей. Вдруг темная тень едва не поглотила ее, и кто-то закрыл Розу от надвигающейся толпы. Линч.

Гаррет отвернулся от пары. Линча было слишком легко узнать, и если бы кто-то из гуманистов его увидел, они бы поняли, зачем он здесь. Гаррет и Перри не относились к известным фигурам и предпочитали, чтобы так оно и оставалось.

– Не выпускай их из виду, – шепотом приказал Гаррет, придвинувшись к Перри так плотно, что ее юбки касались его начищенных до блеска ботинок. – Но и не пялься. Веди себя так, будто все это уже сто раз видела. Помни, ты – моя трэль.

При мысли об этом его глаза затуманились. Перри в роли его личной рабыни… с ума сойти. Рид внезапно почувствовал что-то вроде зависти к голубокровным лордам, вальяжно расхаживающим по залу с наложницами, молодыми девицами, которые отрекались от права на свою кровь в обмен на защиту, подарки и приличный контракт.

Гаррет обратил внимание на жилку, бьющуюся на шее Перри.

Напарница лениво обмахивалась веером и оглядывала зал со скучающим видом.

– Я знаю, что делаю.

– Я тоже.

– Роль грубияна тебе и так всегда удавалась. – Взмах веера охладил губы Гаррета, и он облокотился на колонну. От выражения лица Перри его бросило в жар. – В этом я никогда не сомневалась.

– Если я и сомневался в тебе, то только оттого, что ты раньше не играла роль дамы высшего света.

– Может, ты просто не замечал?

Гаррет потупился. Слова Перри прозвучали как вызов.

– Ты отлично справилась с ролью. – Он прищурился.

Согласно негласному правилу, если голубокровные появлялись на пороге Гильдии, никто не спрашивал о их прошлом.

Большинство голубокровных становились таковыми в результате кровавых ритуалов, строго охранявшихся обрядов инициации, на которые приглашались избранные наследники из аристократических семей. Однако случались и ошибки, и даже через небольшую царапину обычный человек мог заразиться вирусом. Таких объявляли вне закона, вынуждая их либо присоединиться к Гильдии Ночных ястребов, либо войти в Ледяную Гвардию, охранявшую Эшелон. Да и вообще оставляли в живых лишь потому, что могли использовать.

Гаррет никогда не спрашивал Перри о прошлом, но это не значило, что он им не интересовался. Женщинам строжайше воспрещалось проходить кровавый ритуал, так как считалось, что, столкнувшись с яростным голодом, нежная женская натура не справится с истерией. Гаррет не знал, встречались ли хоть раз мужчины, издавшие этот закон, с Перри или второй голубокровной дамой, герцогиней Казавиан.

– На самом деле даже слишком хорошо справилась, – добавил Рид, чтобы посмотреть на реакцию Перри.

Взмахи веера участились, взметнув чeрные кудри парика Перри и кружевную оборку декольте. Внимание Гаррета приковало едва заметное пульсирование на оголенной шее и узор голубых вен под белоснежной кожей. Голод разгорелся в нем горячим пламенем. Вновь все вокруг стало черно-белым. Окружающий мир отдалился, будто кто-то тянул Гаррета прочь.

– Не в штанах же я родилась, Гаррет.

Перри что-то сказала. Гаррет силой оторвал взгляд от ее груди и попытался сосредоточиться.

«Надеюсь, что нет. Я думал, ты родилась голой».

Так Гаррет ответил бы всего месяц назад. Бессмысленный флирт, ради которого не стоило особо напрягать извилины. Протянув руку, Гаррет ухватил край веера и пальцами ощутил острый, как клинок, край. Безделушка раздражала его, заставляя волоски на затылке шевелиться.

Перри похлопала Гаррета веером по костяшкам пальцев.

– Веди себя прилично.

– Просто вживаюсь в роль, любовь моя.

– Я тоже. Роковой женщины. – Перри разрезала веером воздух прямо перед носом Гаррета, вынуждая его отступить.

Затем медленно насмешливо улыбнулась, проскочила под рукой Гаррета, поставила пустой бокал из-под шампанского на поднос дрона и, подхватив юбки, пошла к выходу. Гаррет последовал за ней.

Опасная женщина.

– Сюда, – подсказала Перри, указав веером на коридор. – Роза и Линч направляются к лестнице. А это значит, нам нужно исчезнуть, пока толпа не схлынет.

Теперь их задача заключалась в том, чтобы следить, не появятся ли гуманисты и сферы Допплера в вестибюле или за кулисами.

– Слушаюсь и повинуюсь, – ответил Гаррет и последовал за шелестящим шлейфом Перри.

– Может и слушаешься, – пробормотала Перри чуть слышно, – но повинуешься? Да ни за что.

Дали первый звонок, а значит зрителям пора рассаживаться по местам. Внезапно Гаррет и Перри оказались посреди людского потока. Молодой лорд толкнул Гаррета плечом, и тот пошатнулся, обнажив зубы в беззвучном оскале. Гаррет почувствовал запах крови, и узел в животе затянулся туже. Наверняка кровь подмешали в шампанское.

Черт побери. Пора заканчивать и сматываться отсюда.

– Быть может, тебе пора припудрить носик? – Гаррет провел рукой по спине Перри и остановился на талии, помогая удерживать равновесие в платье, к которому она наверняка не успела привыкнуть.

Гаррет пробежал пальцами по гибким мышцам вдоль позвоночника и наконец выпустил удерживаемый вздох. Прикосновение к Перри дало ему ощущение, будто он держится за якорь. В темноте, которая обволакивала мир вокруг, Перри оставалась надежным, верным лучиком света, который медленно возвращал его в безопасную гавань.

– Вот мы и одни. – Гаррет протиснулся вперeд Перри к туалетной комнате и прислушался. Никого.

Он распахнул дверь и решительно шагнул внутрь, снимая на ходу фрак. Белый шелковый жилет натянулся на груди, заблестел в отражении огромных, во всю стену зеркал. Плечи обхватывала белая кожаная кобура, и с каждой стороны висел маленький пистолет, который легко помещался в ладони. В ботинке скрывался кинжал, но главным оружием Гаррета оставалось его тело.

Перри заперла за ними дверь, поставила каблук на кремовую софу и принялась медленно поднимать ворох юбок, обнажая ногу в бежевом чулке. Гаррет поймал взгляд ее серых глаз, наблюдающих за ним в отражении. Она оценивала производимый эффект.

Может, природа и не наделила ее пышными формами, но у Перри были ноги танцовщицы, длинные и стройные.

– Перри! – осадил ее Гаррет. Это уже переставало походить на шутку. Перри толкала его к краю пропасти, а он и так уже слишком приблизился к обрыву.

Затянутая в перчатку рука Перри замедлилась. Она поднимала юбки все выше, пока не показались ленты, украшающие подвязку. Теперь Перри не скрываясь смотрела на него, медленно вытаскивая револьвер из кобуры, закрепленной на бедре. Гаррет потянул белый шeлковый галстук-бабочку.

– Черт тебя дери, Перри, хватит. Ты победила. Ты сногсшибательна в бальном платье. И даже частично без него.

– Я еще даже не начинала, Гаррет.

С этой стороны Перри открывалась Гаррету впервые, он даже и не подозревал о подобном. Вступив в ряды Ночных ястребов, она столкнулась с необходимостью развеять миф об уязвимости своего пола. Перри предпочитала держаться отдельно ото всех и редко шутила, не говоря уже о флирте. Теперь же казалось, что, надев платье, она расслабилась, а его шутки только подлили масла в огонь.

Хищник, прятавшийся внутри Гаррета, отметил, что они остались наедине, и Перри сама себя заперла. Зверь нетерпеливо заeрзал.

Перри откинула в сторону барабан револьвера и проверила, сколько в нем пуль. Когда она подняла взгляд, оказалось, что благодаря ее каблукам напарники оказались лицом к лицу. Член Гаррета затвердел, каждая мышца пресса напряглась, будто ожидая удара. «Не смей».

Их взгляды встретились.

– А помнишь, как ты потешался, что я не смогу отличить, где у платья верх, а где низ?

– То есть ты решила таким образом мне отомстить? – Гаррет потупился. – Не играй в игру, если не можешь стерпеть поражения. Я сдамся лишь на этот раз.

И он сдался. Поддался голоду, позволил глазам почернеть. Ради Перри, чтобы показать ей, насколько близко подошeл к краю пропасти.

Перри резко втянула воздух, но не отстранилась. Это и стало роковой ошибкой для обоих.

Гаррет провел рукой по щеке Перри, притянул ее ближе. Он знал, какова на вкус кровь напарницы. Когда всего неделю назад Гаррет лежал чуть живой на полу с наполовину вырванным из груди сердцем, Перри вскрыла ради него запястья. Ее кровь спасла Рида, но навсегда поселила в нем желание получить еще.

И в этот раз он не ранен.

Перри затаила дыхание и вырвалась из его рук. Затем в зеркале встретилась взглядом с Гарретом, и ее глаза мрачно сверкнули.

– Ты прав. Я принимаю твое поражение.

Гаррет приблизился, погладил ее плечи.

– Я больше не признаю себя побежденным, – пробормотал он и прижался губами к гладкой коже шеи Перри.

– Не нужно… нам не стоит…

Перри вся дрожала. Боже, как он ее хотел! Обняв за талию, Гаррет притянул Перри к себе в объятья. Она перехватила его руку, словно не зная, отодвинуть ее или прижать ближе. В конце концов Перри ослабила хватку, и это решило дело. Она тихо застонала и обмякла.

– Гаррет…

Разум покинул его, утонул в океане всепоглощающего голода, растворился во тьме. Рид нежно касался губами шеи Перри, царапал зубами белоснежную кожу. Голод обжигал его изнутри, заставляя не видеть, не слышать ничего вокруг, кроме неe.

Он хотел лишь Перри. Ее одну. И, черт возьми, он ее получит!

Намотав жемчужное ожерелье на кулак, Гаррет заставил Перри запрокинуть голову набок. Он не помнил, как выхватил потайной кинжал из рукава, лишь ощутил тепло от рукояти в ладони. Их с Перри взгляды встретились в отражении, чeрное пламя поглотило его зрачки. «Не делай этого. Возьми себя в руки». Но мысль ускользнула, и в следующую минуту Рид уже полоснул небольшим лезвием по горлу Перри.

Она вскрикнула, и теплая кровь окропила губы Гаррета. Он прильнул к ране и начал жадно пить. Мало. Всегда слишком мало.

Ее тело затряслось, воздух пронзали тихие стоны. Затем Перри обмякла, всем весом упав в объятья Гаррета.

Он увидел взгляд ее поразительных серых глаз, удивленный и полный тревоги, но не смог удержаться от того, чтобы не выпить еще, почувствовать как Перри слабеет, как ее сердце колотится в груди, как прерывается ее дыхание. Взор Рида затуманился, все вокруг поглотила чернота. Жертва. Его жертва. И она вся принадлежала ему, без остатка. Он выпьет все до капли, высосет последний глоток жизни из ее тела…

– Гаррет, прекрати! – прошептала Перри, и Рид понял, что она повторяет это уже не в первый раз. – Пожалуйста, перестань…

Сон исчез.

***

Гаррет резко вдохнул и сел на кровати, тяжело дыша. Руки, все ещe сжимавшие одеяло, упали на голые колени.

Мир окутывала тьма, вокруг царила тишина, стальные ставни закрывали окно, не давая дневному свету проникнуть внутрь. И тем не менее Гаррет ясно видел всю комнату, благодаря исключительно острому зрению голубокровного. Он мог различить все предметы мебели и одежды. Обхватив голову, Гаррет начал раскачиваться, пытаясь бороться с всепоглощающим желанием. Перри. В опере.

Этот сон всегда настигал его, стоило закрыть глаза, хотя в реальности события развивались по-другому. Перри успела остановить Гаррета. Ее глаза тоже заволокло чeрным, она прижала его к стене, оба тяжело дышали. Они едва не поцеловались. Если бы не крики, донесшиеся из фойе, кто знает, чем бы все закончилось.

– Черт возьми.

Сглотнув комок в горле, Рид убрал дрожащие руки от лица. Этот сон всегда заканчивался одинаково. Голод завладевал им полностью, и он хотел лишь ее крови. Иногда Гаррет просыпался, не дождавшись финала. Это были терпимые кошмары.

Иногда же ему приходилось переживать все до конца.

Прошел уже месяц с происшествия в опере, но Рид все не мог его забыть. До того вечера он никогда не думал о Перри как о женщине. Теперь же эта мысль не оставляла его ни на минуту.

Руки все еще тряслись. Гаррет медленно вдохнул и опустил их. Движение отразилось в зеркальце трюмо. Он увидел себя черно-белым, а не в цвете. Глаза были черны как демон, прятавшийся внутри. Голод.

Откинув одеяло, Гаррет подошел к трюмо и уставился на своe отражение, дыша медленно и ровно. Наконец он заметил, как чернота исчезает из глаз. «Давай же». Гаррет стиснул зубы. Он может справиться. Он справится.

Но с каждым днем справляться становилось все сложнее. Сколько бы крови Рид ни пил, голод рос в нем, превращаясь в жадную пасть, которая отрывала от души по куску. Гаррет начинал опасаться, что однажды он не проснeтся. Однажды сон станет явью.

– Черт побери, – пробормотал Рид, потерев глаза ладонями. Что угодно, лишь бы побороть голод.

Напряжение медленно отпускало, сердце вернулось к привычному ритму. Гаррет медленно убрал руки от лица, вглядываясь в своe голубоглазое отражение. Почти пришeл в норму. Оставалась лишь тень, как предупреждение, что демон голода все еще его не отпускает. Рид налил воды в кувшин для бритья и побрызгал на лицо. Уголком глаз он заметил тяжелый медный спектрометр. Бессмысленно его избегать. Правда ведь не изменится от того, что Гаррет не смотрит ей в глаза.

Он взял бритву, сделал на пальце небольшой надрез и надавил, чтобы выступила кровь. Она медленно наполнила рану, темная, красно-голубая – цвет, из-за которого голубокровных так называли. Капля задрожала на кончике пальца, а затем упала в стеклянную пробирку спектрометра. Гаррету удалось выдавить ещe две капли, но порез уже почти затянулся. Рид поморщился и включил спектрометр, чтобы запустить реакцию с кислотой.

Аппарат выдал небольшую бумажную ленту с цифрами. Рид пропустил первые две и сразу перешeл к доле вируса жажды. Шестьдесят восемь процентов.

Гаррет долго смотрел на листок бумаги, а затем смял его в комок. Цифры словно отпечатались на сетчатке. Он делал тест всего лишь вчера утром, а сегодня показатель вырос.

Риду вдруг показалось, что недостаточно просто смять листок, и он порвал его на мелкие клочки, которые разметал среди пепла в холодном камине. Придется сообщить об этом. Любой голубокровный с показателями ВЖ, близкими к семидесяти процентам, бросал судьбе серьезный вызов. Этого боялись все: окончательный и бесповоротный прогресс болезни.

Ещe немного, и кожа приобретет мучнистый оттенок, волосы и глаза поблекнут, а Рид потеряет человеческий облик и полностью обнажит свою вампирскую сущность. Станет кровожадным чудовищем, не способным трезво мыслить, ведомым только чувством голода. Если бы показатели росли постепенно, альбинизм бы уже наверняка начался. Внезапный скачок уровня вируса спас Гаррета хотя бы от этой напасти.

А значит, у него еще осталось время скрыть превращение.

Нападения вампиров в прошлом веке вынудили голубокровных в обязательном порядке отчитываться о своем уровне вируса в вышестоящие инстанции. Почти семьдесят процентов привлекли бы особое внимание к персоне Гаррета. Если показатель и дальше поползет вверх, то Рида могут приговорить к казни.

Гаррета обожгло волной паники. Никто не должен узнать. Придется самому найти способ бороться с недугом. «Но я еще не готов, я ведь так и не завершил все, что хотел…» Его обуял необъяснимый ужас. Гаррет развернулся и смахнул спектрометр со скамьи. Но не остановился и разбил зеркало, миску для бритья, содрал с кровати простыни.

Ничего не помогало. Ничего не изменило правды. Рид застыл посреди комнаты и задрожал; гнев словно испарился. Вокруг царил хаос. Что-то подобное и станут ждать власти, если узнают, насколько высок его уровень вируса.

Вода разлилась по полу, перемешалась с маленькой лужицей крови из спектрометра. Лужица мгновенно растворилась, но Рид видел лишь кровь, чувствовал ее запах, ощущал, как внутри нарастает жажда.

Вдруг перед глазами всплыл образ Перри из сна. Она заигрывала с ним, прячась за веером. Внезапно из горла Перри брызнула кровь, улыбка сползла с лица. Она попыталась зажать рану. Кровь просачивалась сквозь пальцы в белых атласных перчатках и стекала по рукам и груди.

Гаррет упал на колени и вновь закрыл лицо руками. Если он не сообщит о своем уровне вирусе, последствия могут быть поистине ужасными. И Гаррет знал, кто станет его первой жертвой.

Глава 2

– Новый герцог избран в Совет! Шотландский лорд возвращается из изгнания! Монкриф в Лондоне!

Голос мальчишки-газетчика звонко разносился над толпой, и женщина, называющая себя Перри, как вкопанная остановилась прямо посреди тротуара. Застарелый ужас охватил ее, не давая пошевелиться. Монкриф. Дыхание стало прерывистым, за предобморочным чувством последовал приступ паники, которую Перри уже давно не испытывала. Нет. Она похоронила прошлое много лет назад. С трудом научилась справляться с истериками. Сегодняшняя Перри не убежит от драки, как тогда. Она на десять лет старше. Сильнее. Теперь уже не беспомощна.

– Перри?

Ее спутник понял, что она остановилась и, обернувшись, смерил Перри взглядом весьма проницательных голубых глаз. Калеб Бирнс, одетый в черное кожаное пальто Ночного ястреба, по всей видимости, даже не подозревал, что за ним всегда наблюдали. Женщины смотрели ему вслед и прикидывали, так ли он хорош и без обмундирования.

– Ты в порядке?

– В порядке.

Перри заставила себя идти, практически на автомате. Если новости правдивы, и Монкриф стал одним из герцогов правящего Совета, вероятнее всего их пути никогда не пересекутся. Он вернется в аристократический Эшелон, в свой собственный блестящий мир, где правит кровь.

Они не столкнутся друг с другом. Ни за что. А даже если столкнутся, узнает ли Монкриф девочку, которую все считали мертвой?

Перри содрогнулась. Кого она пытается обмануть? Уж точно не себя. Монкриф ее не забыл. Как можно забыть женщину, чье исчезновение сделало его подозреваемым в убийстве и вынудило провести десять лет в изгнании?

Нужно разузнать подробности.

– Подожди здесь.

Лондон заволокло туманом, как и обычно по утрам, и улицы были заполнены спешащими на работу мужчинами в костюмах и цилиндрах. Какой-то мальчик дергал за поводок механического пса, и тот неловко следовал за хозяином. Судя по его припадающей походке щенка, вода в его паровом двигателе почти закончилась. Мама малыша схватила его за руку и в вихре юбок потащила к пароэкипажу.

Мимо промчался омнибус, заглушая крики мальчишки-газетчика, и Перри замерла, пытаясь определить, куда он пропал. Она отсекла весь окружающий шум, чтобы его найти.

Попался! Перри пропустила телегу, груженую углем, выскочила на дорогу, просочилась между двумя повозками и оказалась на тротуаре с противоположной стороны.

– Извини, парень, – буркнул прохожий, когда они задели друг друга плечами, и вдруг резко обернулся, будто осознав свою ошибку.

Перри не впервые принимали за мужчину. Она стригла крашеные волосы в каре. Блестящая кожаная форма плотно обхватывала длинные ноги, а туго затянутый корсет скрывал любой намек на женственные формы. Не то чтобы Перри страдала от их избытка.

И хорошо. Мужчинам предоставлялись определенные свободы, недоступные женщинам, а если еще вспомнить о правилах проведения кровавого ритуала… да, пусть лучше ее принимают за мужчину.

Кроме того, так ей проще оставаться неузнанной.

Мальчишка натянул картуз пониже и оглядел улицу, крепко сжимая газету. Заметив взволнованную Перри, он мгновенно опознал ее как потенциального клиента.

– Держите, сэр. Всего шиллинг.

Перри бросила мальчику монетку и схватила газету. Не успела она ее расправить, как за спиной возник Бирнс.

– Ты знаешь, что уже почти семь утра? У нас назначена аудиенция. Великосветскому сиятельному лорду вряд ли придется по душе наше опоздание.

– Не говори так о Гаррете.

Перри пробежала статью глазами, до последнего стараясь не смотреть на зернистую фотографию герцога. «Изгнание Монкрифа окончено… принц-консорт восстановил его в правах и назначил одним из семи герцогов, управляющих Лондоном… на замену уличенному в предательстве дому Ланнистеров…» Вот оно! У Перри перехватило дыхание, сердце больно сжалось в груди. «Герцог Лэнгдон никак не прокомментировал новость. Исчезновение его дочери так и не получило объяснения, он по-прежнему живет один в родовом поместье».

Наконец взгляд Перри упал на фотографию.

Вот он. Почти не изменился с того дня, как Перри спаслась от него бегством. Монкриф. Пепельно-русые забранные назад волосы, щегольские бакенбарды и пристальные голубые глаза, на фото получившимися серыми. Перри явственно представила, как этот взгляд скользит по ней.

И скомкала газету в кулаке.

Бирнс, наблюдавший за Перри, прищурился.

– Ты что, привидение увидела?

– Просто хотела узнать, кого выбрали в Совет на место герцога Ланнистера.

Пост наделит Монкрифа большой властью. Бирнс выхватил газету и с тихим шелестом расправил, испачкавшись в типографской краске.

– Герцог Монкриф. – Бирнс быстро проглядел статью. – Любопытно, как он попал в изгнание?

– Его подозревали в убийстве трэли, мисс Октавии Морроу. – Голос Перри звучал на удивление спокойно и сухо. – Но тело так и не нашли, поэтому Монкрифа всего лишь изгнали.

– Почему же его обвинили в убийстве? Девчонка могла просто сбежать.

– И тем самым нарушить контракт? За такое могут и казнить. – Перри отвела взгляд. – У девушки должны быть очень веские основания, чтобы хотя бы помыслить о побеге.

– Хм. – Бирнс свернул газету и засунул ее подмышку. – Не понимаю, что тебя так заинтересовало. Один герцог другого не лучше, убийца он или нет.

– Я передам Линчу твои слова.

Бывший глава Ночных ястребов возглавил дом Блайтов после того, как вызвал своего дядю, предыдущего герцога, на дуэль.

– Линч – единственное исключение.

Если бы Перри могла выбирать, с кем работать, то вряд ли предпочла Бирнса. Но Гаррет, ее постоянный партнер, заменял ныне титулованного Линча на посту главы Ночных ястребов, и видимо в припадке безумия назначил ей в пару Бирнса.

За годы работы только с Гарретом Перри выучила, как тот двигается и что думает, и предугадывала его шаги. А вот общение с человеком, который не собирался просить никакой помощи, оказалось для Перри настоящим испытанием терпения. Она давно привыкла, что Ночные ястребы не признают ее талантов потому, что она женщина. Единственное, что оправдывало Бирнса в глазах Перри – она верила, что он ко всем паршиво относится, независимо от пола.

– Идем. Мы и так опаздываем, и ты знаешь, кого назначат крайним.

Бирнс размашисто зашагал по направлению к штаб-квартире Ночных ястребов. Перри поспешила следом. Она не смотрела на прохожих, просто шла, сунув руки в карманы длинного кожаного пальто и уткнувшись взглядом в мостовую. Единственное, что ее тревожило – крики мальчишки-газетчика.

– Монкриф возвращается! Читайте подробности!

Нет повода думать, что их дороги когда-нибудь пересекутся. И тем не менее Перри содрогнулась.

***

– Как любезно, что вы решили к нам присоединиться.

Перри закрыла за собой дверь и окинула взглядом кабинет Линча. То есть теперь уже Гаррета. Пора прекратить ждать, что она встретит здесь бывшего наставника. Линч часто заходил, но недвусмысленно дал понять, что теперь его жизнь сосредоточена за пределами гильдии.

В кабинете практически ничего не изменилось. Громоздкий письменный стол стоял напротив окна, открытые шторы пропускали дневной свет, полки красного дерева занимали десятки книг. Чисто мужское помещение. Если бы Перри вдохнула поглубже, она могла бы уловить присутствие Линча. Не запах, ведь голубокровные его не имеют, но знакомые сопровождавшие его ароматы кожи, чернил, сигар и притягательную, соблазнительную нотку бладвейна, который Линч так любил.

Двое других посетителей сидели на диване возле камина. Фитц нервно теребил обтрепавшийся рукав пальто. Перри кивнула ему в знак приветствия. За все время, что она провела в гильдии, Фитц не постарел ни на день. Сама Перри тоже навечно замерла в возрасте лет двадцати, и кожа ее была гладкой и белоснежной, как у юной девицы.

Левая бровь Фитца, утраченная в результате несчастного случая в лаборатории, отрастала, а голубые глаза выглядели шире из-за стекол очков. Он обладал худощавым телосложением и плечами уже, чем у Перри, и чувствовал себя весьма удобно в подвале здания, где мог направить свой мощный интеллект на решение задач механического или алхимического толка. Фитц был гением. Его изобретения значительно облегчали расследования.

Сидевший рядом Дойл представлял собой полную противоположность. Единственный неголубокровный в составе гильдии, он выполнял роль коменданта при Гаррете, и грозным рыком наводил страх на многих новобранцев. Однажды, много лет назад, голубокровный новичок совершил роковую ошибку и вызвал Дойла на поединок, высокомерно полагая, что лучше какого-то человечишки. О последствиях до сих пор перешептывались в казармах для новобранцев.

– Прошу прощения, – протянул Бирнс слегка ироничным тоном, кинул пальто на спинку кресла и устроился поудобнее. – Перри решила остановиться и почитать светскую хронику.

Эта фраза заставила Перри обратить внимание на еще одного присутствующего в кабинете. Не то чтобы она не заметила его с того момента, как они вошли. Напротив, Перри почувствовала этот взгляд, как только открыла дверь.

Она искоса посмотрела на Гаррета и кивнула. В его голубых глазах горел вопрос.