Текст книги "Дьявольское святилище"
Автор книги: Беар Гриллс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 19 страниц)
В настоящее ее вернул звук с силой распахнувшейся двери и полившийся из наушников наглый гортанный голос. Голос показался чрезвычайно знакомым, и у Наровой кровь застыла в жилах.
– Ну и где этот адвокат, Иссельхорст, будь он проклят? Он должен сейчас быть здесь.
Нарова сразу поняла, что была права.
Серый Волк жив.
17
Нарова не отрывала взгляда от мини-экрана. Голос принадлежал мужчине средних лет с ястребиным лицом, носом, напоминавшим клюв, и взглядом, полным пламенного фанатизма и бесконечной жестокости. Он выглядел чрезвычайно нагло – как человек, помешанный на власти.
Все дело во власти, напомнила себе Нарова. Перед ней была ее цель – Серый Волк, человек, который не остановится ни перед чем…
Его собеседник выглядел моложе. Смуглая кожа, крепкое телосложение. То, как он держался, выдавало в нем солдата, хотя сейчас он был одет в дорогой деловой костюм. И явно чувствовал себя неуютно.
– Я звонил Иссельхорсту на мобильный, – ответил он, пожав плечами. – Рано утром. Ответила какая-то женщина.
Пожилой мужчина свирепо уставился на него:
– Женщина? Что он делает с женщиной здесь, в Дубае? Он не женат. У него нет секретарши. Он сам по себе. Гибкий. Осторожный. Потому мы и пользуемся его услугами. И, что более важно, ему были даны четкие указания.
Молодой мужчина вздохнул:
– Сэр, я знаю. Я предположил, что это просто какая-то женщина, которую он подцепил в Дубае. Вы же знаете, как бывает.
– И что же проклятая женщина сказала? – потребовал ответа пожилой, проигнорировав замечание.
– Что они попали в пробку. Предположила, что они могут минут на двадцать опоздать.
Старик зарычал от злости.
– И где же, интересно, хваленая адвокатская пунктуальность? – Он с видимым усилием взял себя в руки. – Ладно. Когда приедет команда юристов другой стороны?
– Пятнадцать минут. Где-то так.
– А Иссельхорст нам вообще нужен? Я думал, что все уже решено. Если он опоздает, начнем без него.
– Юристы посоветовали фонду подписать соглашение. Угроза судом сделала свое дело. Плюс репутационные потери. К тому же благотворительные фонды всегда поступают так, как им велят их адвокаты.
– Ха! Репутационные потери. Семьдесят лет доходов от продаж литературного шедевра фюрера – и они еще хотят отдать их благотворительным фондам, которые продвигают то, что он ненавидел: расовую гармонию, права беженцев, взаимопонимание между культурами! Что за бредятина? Они заслуживают любых репутационных потерь. – Мужчина сверкнул глазами. – Вернемся к моему вопросу: Иссельхорст нам нужен? А эта женщина?
– Сэр, сомневаюсь, что он приведет ее на встречу.
Глаза старика сузились.
– Лучше бы ему и правда этого не делать, – проговорил он и на мгновение замолчал. – Мне не нравится новый поворот. Вмешивать в дела женщину! Неужели Иссельхорст действительно настолько туп? Узнай, кто она. И надо усилить меры безопасности. К этой комнате не должна приблизиться ни одна живая душа. Тебе ясно?
– Слушаюсь, сэр.
Молодой мужчина отдал несколько отрывистых приказов в беспроводной микрофон, скрытый за лацканом его пиджака. По прозвучавшим ответам было ясно, что он отдал службе безопасности приказ оповестить всю башню «Аль-Мохаджир».
– Готово, – сказал он, подняв глаза.
– Хорошо. У нас еще десять минут. Расскажи мне о другом деле. Все идет по плану?
– О каком другом деле, сэр? У нас сейчас… довольно напряженный график.
– О Молдове! О чем же еще?
– Все схвачено. Они ждут итогового платежа.
Лицо пожилого мужчины просветлело.
– Великолепно. А канал поставок? С ним тоже «все схвачено»?
– Схвачено. Колумбийцы готовы принять груз в любую минуту. Авиалинии Бута ждут сигнала.
– Хорошая работа, Владимир. Я впечатлен.
Глаза сидящей в кабинке Наровой сузились. Владимир Установ. Должно быть, это он.
Установ командовал силами, которые гнались за Йегером и его командой через пол-Амазонии во время их первой охоты на Каммлера. Это бесстрашный и безжалостный профессиональный солдат с садистскими наклонностями. Нарова и Йегер атаковали базу его наемников с помощью смертельного газа, но Установу удалось каким-то образом выжить.
– Скажи мне, – продолжал пожилой, – почему ты до сих пор называешь их авиалиниями Бута? Американцы бросили его за решетку несколько лет назад.
– Все просто: в России его считали героем. И до сих пор считают. Мы продолжаем называть их авиалиниями Бута в его честь.
Старик засмеялся лающим смехом.
– Бут! Его погубила его же собственная известность. Он начал плыть против течения. Поверил в миф о своей непобедимости. Торговцы оружием должны оставаться в тени. Именно так мы и делаем.
Молодой пожал плечами:
– Чего еще ждать от американцев? Сегодня они – твои лучшие друзья, а на следующий день швыряют тебя за решетку. Ни чести. Ни преданности. Только деньги и власть.
– А тот здоровяк? Английский олух? Есть от него какие-то новости?
– В Австрии все более или менее схвачено. Нужно просто подчистить несколько хвостов – и руда будет в пути.
– Хорошо. Мне он не нравится, и ты это знаешь. Достаточно того, что он – англичанин. Но он может быть… полезным.
– Может.
Пожилой мужчина поднял глаза, осматривая помещение.
– Эта комната – ее проверяли? Ты ее просканировал?
– Да, сэр.
– Когда?
– Вчера вечером.
– Но не сегодня утром?
– Нет. Не сегодня утром.
– Значит, сделай это сейчас. Появление непонятной «женщины» мне не нравится. Мои подозрения удвоились.
Молодой мужчина поднялся, вытащил из-под стола сумку и достал из нее маленькое ручное устройство – сканер для выявления жучков и прочих подозрительных электрических сигналов. Включив прибор, он начал двигаться вдоль ближайшей стены.
Сидевшая за стеной Нарова напряглась. Ее миниатюрная камера потребляла ничтожное количество энергии – вряд ли сканер сможет ее засечь. Гораздо больше ее волновали просверленное отверстие и насыпавшаяся пыль.
Она следила за движениями сканера, за тем, как он скользит по стене мимо того участка, где она установила камеру. Установ уже собрался двигаться дальше, но внезапно остановился. Что-то привлекло его внимание.
Он взглянул на столик, стоявший у стены. Он был весь уставлен бутылками минеральной воды, стаканами и термосами с кофе. Казалось, все в порядке, однако что-то его обеспокоило.
Он протянул руку и провел по полированной столешнице. На руке осталось что-то белое. Штукатурка. Причем, судя по всему, насыпавшаяся совсем недавно. Он взял стакан и осмотрел его. Чистый. Штукатурка попала на стол до того, как принесли подносы с напитками.
Он поднял взгляд на стену и начал внимательно ее осматривать.
Нарова, засевшая с другой стороны, боялась вздохнуть. Она следила за каждым его движением. В какой-то момент его взгляд остановился на объективе камеры. Казалось, он смотрел прямо на Нарову. Его выражение изменилось, и он протянул к ней руку.
В одно мгновение Нарова выдернула оптоволоконный кабель и затолкала устройство глубоко в карман. Распахнув дверь кабинки, она ринулась наружу. Сзади раздался встревоженный гортанный крик, за которым последовали оглушительные выстрелы, пробившие стену в том месте, где она только что сидела.
Она бросилась бежать через туалет. Из коридора доносился стук ботинок. Достигнув последней кабинки, она повернула влево и ринулась к окну. В этот же момент кто-то пинком распахнул дверь у нее за спиной, и коренастая фигура открыла шквальный огонь в ее сторону.
Нарова бросилась вперед. Очерченное стеклорезом стекло легко вылетело наружу, а за ним в ослепительную синеву нырнула и она сама.
Ей предстояло пролететь вниз 1100 футов[22], и скорость падения быстро увеличивалась. Усилием воли она успокоила нервы и стала считать секунды. Она уже однажды прыгала с парашютом вместе с Йегером с 250 футов, но они были лишь жалким подобием той высоты, с которой она летела сейчас. Однако у нее нет права на ошибку.
Достигнув высоты 800 футов, она раскрыла висевший за спиной парашют. В небо взвился прочный шелковый купол, и падение замедлилось. Нарова решила использовать компактный спортивный парашют, предназначенный для быстрого, но маневренного снижения. Он просто идеален для лавирования между дубайскими высотками.
Ее первоочередной задачей было достигнуть точки, в которой что-то – желательно твердый и прочный небоскреб – отделило бы ее от стрелков, сгрудившихся у окна верхнего этажа башни «Аль-Мохаджир».
Вторая задача – улететь из страны.
Нужно оказаться на достаточном расстоянии от отрядов охраны, которые, скорее всего, уже выбежали из башни и бросились за ней в погоню. Нарова предусмотрела и это. Она знала, где сможет приземлиться в относительной безопасности, заранее выбрав место – открытое и в то же время сравнительно безлюдное.
Как любил говаривать Йегер, «провалил подготовку – подготовься к провалу».
Она мчалась наперегонки со стрелками Серого Волка.
Нарова повернула влево, совершив несколько очень быстрых оборотов с небольшим радиусом, и, использовав набранную скорость, скользнула за стену ближайшей высотки. Оказавшись в ее тени, она поняла, что ушла с прямой линии огня своих преследователей.
Ощутив пощипывание в правой икроножной мышце, Нарова взглянула вниз. С удивлением она отметила, что флуоресцентные штаны разорваны, а с ноги капает кровь. Она ранена – либо сама порезалась об осколок стекла, когда выпрыгивала из окна, либо ее зацепил выстрелом Владимир.
Адреналин зашкаливал, так что она этого не почувствовала. И даже сейчас боли почти не было. Ее болевой порог вряд ли можно считать нормальным. Хотя, честно говоря, в ней вообще мало нормального. Казалось, боль ее просто не волновала. Нарова никогда не могла понять, почему это причиняет такие страдания другим людям.
Она взяла себе на заметку, что с ногой надо будет что-то сделать – кровотечение нужно остановить.
Но сначала она должна пролететь подобно ветру и безопасно приземлиться.
18
Наверное, Йегеру следовало оставить карты памяти австрийской полиции. Наверное. Плюс он ощущал некую вину за то, что не остался помочь с расследованием. В конце концов, он был первым человеком, оказавшимся на месте преступления.
Однако что-то подсказывало ему, что так будет лучше.
Как бы там ни было, ему едва удалось выбраться из тоннелей, да и то лишь благодаря своей внимательности и подготовке. «Ожидай неожиданностей»: это было правило, в духе которого бойцов САС муштровали с самого начала обучения. Другое правило гласило: «Никогда не нужно недооценивать врага».
Йегер обратил внимание на внушительные габариты своего противника. Он также увидел и услышал остальных убийц за несколько жизненно важных секунд до того, как они заметили его. А к тому моменту он вышел уже далеко за пределы зоны поражения их пистолетов 22-го калибра.
Они пустили ему вслед несколько пуль, однако Йегер оказался куда как лучшим бегуном, чем они. И он полагал, что знает почему. У каждого из таинственных убийц за спиной был массивный рюкзак. И в этих рюкзаках, как подозревал Йегер, находилось то, что они уносили из тоннеля.
Вернувшись в Санкт-Георген, он дал дяде Джо понять, что им нужно убираться из города ко всем чертям. Они заплатили за комнаты, сказали владельцу, что спешка вызвана необходимостью срочно вернуться в Англию по семейным обстоятельствам, и уехали.
Возвращаться в «Цум тюркен» было опасно. Йегер позвонил в отель и рассказал ту же историю, что и в Санкт-Георгене. Они остановятся в каком-нибудь отеле, принадлежащем одной из сетей, не предоставляющих сведений о своих клиентах – возможно, в «Холидей инн» – и попытаются осмыслить то, что он узнал.
Он позвонил австрийским копам из телефонной будки на трассе А1. К тому времени «Рендж-Ровер» уже увез их на много миль от Санкт-Георгена. Йегер коротко сообщил о групповом убийстве, однако отказался назвать свое имя. В качестве базовой меры предосторожности он изменил голос, предположив, что подобные звонки записываются.
Йегера не покидало интуитивное ощущение, что его затягивает обратно в темное прошлое, которое он стремился оставить позади. Это было его солдатское шестое чувство, и, как напомнил ему дядя Джо, никогда нельзя это чувство игнорировать.
Они пересекли германскую границу. Все выглядело так, словно они возвращались домой. Однако им не составит труда повернуть немного на северо-восток и заехать в фалькенхагенский бункер, использовавшийся «Тайными охотниками» в качестве временной штаб-квартиры. Впрочем, они поступят таким образом лишь в том случае, если содержимое карт памяти из тоннеля будет стоить того, чтобы сделать крюк.
По удачному стечению обстоятельств первая возможность остановиться представилась им в «Мюних парк хилтоне» – отеле, расположенном на окраине Мюнхена. Когда они заселились в номер, Йегер первым делом позаботился о том, чтобы дяде Джо было комфортно, – усадил его в кресло и обложил подушками.
– Ты в порядке? Это займет некоторое время. На каждой из карт может быть несколько часов отснятого материала.
Дядя Джо выдавил из себя улыбку. Он устал, однако умел невероятно быстро восстанавливать силы.
– Уилл, мой мальчик, со мной все хорошо. Давай посмотрим, что там у тебя.
Йегер вытащил свой «Макбук эйр»[23] и положил его на стол. Охваченный дурным предчувствием, он вставил первую карту памяти в порт ноутбука. Он вынимал и вставлял ее несколько раз, однако все без толку. Карта не открывалась. Видимо, повреждения оказались слишком сильными.
Вторая карта выглядела более многообещающе. Йегер засунул ее в ноутбук. После третьей попытки на экране появилась пиктограмма с подписью «SONY XDCAM». Он дважды щелкнул по пиктограмме. «Макбук» автоматически запустил видеоплеер. Йегер навел курсор на кнопку воспроизведения.
На мониторе возникло призрачное изображение. Человек сидел у входа в тоннель. Он давал интервью. Йегер понятия не имел, кто это, однако узнал в нем одного из тех убитых, на чьи окровавленные тела наткнулся в тоннеле.
Выглядело так, словно человек воскрес из мертвых.
Его одежда и манеры свидетельствовали о том, что он был экспертом. Историк, специалист по Второй мировой, однозначно. Он говорил на немецком, однако даже жестов хватило, чтобы понять, насколько он взволнован.
Используя цифровое меню, Йегер переключился между сценами. И вот они уже в недрах горы. Тоннель освещен мощными киносъемочными прожекторами, установленными на треногах с обеих сторон. На насыпи виднеются фигуры рабочих, расширяющих проход кирками и лопатами.
Йегер указал на кучу камней:
– Видишь? На момент съемки они уже пробили стену.
Дядя Джо кивнул:
– Человек, дававший интервью, говорил об их открытии?
– Скорее всего.
Йегер прокручивал запись с двадцатикратным ускорением. Ничего особенного на ней не было. Внезапно экран стал очень темным. Йегер нажал на паузу, отмотал запись назад и включил ее с нормальной скоростью. Все казалось обычным до тех пор, пока не раздались грубые крики, эхом отдававшиеся в тоннеле.
Слова звучали на немецком, и их сложно было разобрать, однако в них явственно слышались агрессия и угроза. Через несколько мгновений прожекторы погасли, будто по приказу. Еще через несколько секунд камеру сняли с треноги, и изображение закачалось, словно ее опускали на пол.
Йегер мог слышать, как чьи-то руки нажимают на переключатели. А затем внезапно экран залило странное, похожее на дымку, зеленое флуоресцентное свечение. И это свечение было знакомо Уиллу.
Опуская камеру, оператор переключил ее в режим ночной съемки. Йегер понял это сразу: он часто видел такое же зеленоватое зернистое изображение во время операций элитных подразделений с использованием ОНВ – очков ночного видения.
Важнее всего то, что, ставя камеру на землю, оператору удалось оставить ее включенной. Йегер был поражен его храбростью и самообладанием, учитывая, какой шок испытал бедняга от атаки вооруженных убийц.
На экране появились фигуры: призрачные, угрожающие, зловещие. Они были одеты в черное, и их лица скрывали балаклавы. Йегер насчитал шестерых. Двое стояли, нацелив пистолеты на согнанных к стене членов съемочной группы и землекопов, еще один разбивал оборудование.
Йегер понимал, что буквально через несколько секунд изображение исчезнет, а на записи все так же нет ничего, что могло бы пролить свет на личности убийц. Вот камера дико содрогнулась от удара штыком лопаты, и экран стал черным.
Йегер прокрутил этот отрезок записи несколько раз, пытаясь выудить хоть что-то полезное из последних минут. Какая-то догадка скользнула по краю его сознания. Он что-то упустил из виду, и этот неизвестный элемент был ключом ко всему остальному. Йегер все понимал, но не мог вычленить нужную деталь.
Наконец он вытащил карту памяти и с безутешным видом уставился в пустой монитор.
– Хоть что-нибудь, дядя Джо. Хоть что-нибудь кажется тебе необычным?
Ответа не последовало.
Он обернулся и увидел, что дядя Джо не в состоянии услышать внучатого племянника. Старик мирно спал в своем кресле.
Йегер усмехнулся. Вопрос может подождать и до утра.
Внезапно он почувствовал себя совершенно разбитым. Он перенес дядю на кровать, дивясь тому, какими легкими были его старые кости, после чего лег на пол и укрылся одеялом.
«Прямо как в старые добрые времена», – подумал он. Он вновь возьмется за разгадку тайны утром, на свежую голову.
19
Йегер проснулся чуть позже обычного. Стресс и шок прошедшего дня измотали его. Он рывком сел на полу. Приснившийся кошмар все еще стоял у него перед глазами.
Он находился под водой. В море. И сражался против ненавистного врага. Он уже ударил его кинжалом Ирины Наровой, но противник все никак не хотел умирать. Это был человек, похитивший жену и ребенка Йегера. Йегер ненавидел его так сильно, что раньше не смог бы и представить, что такое возможно.
Его противник был огромным и очень сильным. Он явно не входил в число людей, которые так просто сдаются. Йегер знал это еще с тех времен, когда они вместе проходили отбор в САС. Йегер прошел, а крупный парень с позором провалился, и все из-за того, что попытался схитрить, приняв запрещенные стимуляторы.
Именно Йегер поймал его за этим занятием, после чего здоровяка немедленно выперли.
В тот момент между ними вспыхнула вражда на всю жизнь, хотя тогда Йегер еще не осознавал масштабов противостояния. Вот почему здоровяк с такой готовностью согласился похитить его жену и ребенка. Месть. Сладкая месть. Но она перестала быть такой сладкой, когда Йегер наконец нашел его и всадил нож глубоко в шею.
Стив Джонс. Йегер оставил его в окружении обезумевших от запаха крови акул на верную смерть. Во всяком случае, он так считал. Так почему же мрачные воспоминания до сих пор продолжают его преследовать?
Его захлестнула новая волна непрошеных мыслей. Он вспомнил, как, уже подплывая к поверхности, уронил нож Наровой. Знаменитый спецназовский боевой нож с острым, как бритва, клинообразным лезвием выскользнул из его руки и исчез в морской пучине.
Однако теперь он видел дальнейшую судьбу ножа, словно в кино. Клинок медленно идет ко дну… и оказывается в руках у Стива Джонса… Здоровяк использует его, чтобы вспороть брюхо ближайшей акуле… Раненое животное штопором уходит прочь, оставляя за собой кровавый след… За ним следуют другие акулы.
Кровь есть кровь, и акулам все равно, чья она.
И финальный кадр: Стив Джонс, зажимая одной рукой раненую шею, а в другой держа нож, ногами отталкивается от дна и выплывает на поверхность.
Йегер включил свет. Несколько секунд он сидел в абсолютной тишине. Джонс жив? Разве такое возможно? Да и с чего вдруг странная мысль посетила его именно сейчас?
Ответ на этот вопрос ошеломил его. Он встал, подошел к столу и включил ноутбук. Внимательно вглядываясь в экран, он в очередной раз прокрутил последние минуты записи, на которых команда убийц готовилась выполнить свою жестокую работу.
Вот. Он врубил паузу, и изображение замерло. Йегер таращился в монитор в молчаливом неверии. К бедру самого мощного из таинственных убийц был пристегнут боевой кинжал Ферберна-Сайкса[24], если использовать его официальное название. Тот самый нож, который носила Ирина Нарова и который выскользнул в воде из рук Йегера.
Он всегда повторял мантру «ожидай неожиданностей». Именно она спасала ему жизнь на протяжении стольких лет. Но такое… Это казалось просто невозможным.
Он нажал на воспроизведение и стал, не отрывая глаз, следить за движениями массивной фигуры. Сомнений практически не оставалось. Вздутые плечи и предплечья, силища, с которой он разбивал оборудование голыми руками.
Сама его стойка излучала ярость и ненависть, ненависть и ярость.
Последние сомнения улетучились: это был Джонс.
Йегер выключил воспроизведение, откинулся на спинку стула и попытался успокоить дыхание. Одно лишь осознание того, что Джонс жив, заставило сердце биться с бешеной скоростью. Ясно одно: если Стив Джонс выжил, Йегеру предстоит убить его. Снова.
Ему тут же захотелось завести «Эвок» и немедленно помчаться обратно в Санкт-Георген. Если Джонс все еще там – нужно покончить со всем этим. Однако постепенно он взял шок и ярость под контроль. Джонса уже и след простыл, сказал он себе. А даже если и нет – их все равно больше, да и сам Джонс показал себя страшным противником.
Но, что важнее всего, Йегер должен позаботиться о дяде Джо.
Однако было и еще кое-что. То, что уходило корнями гораздо глубже. Возвращение Джонса само по себе стало шоком, но его появление там, в Санкт-Георгене, в сверхсекретном тоннеле, построенном нацистами под руководством генерала СС Ганса Каммлера…
Всю глубину значения этого факта несложно осознать даже Йегеру.
Если Джонс назначен командовать группой убийц, чья задача заключается в том, чтобы вывезти то, что скрыто в тоннеле, и ликвидировать всех, кто приблизится к тайне, то что это за страшная тайна? Кто послал их? И зачем?
Каковы бы ни были ответы, Йегер понимал, что они ему в любом случае не понравятся. Во-первых, в деле замешан Джонс. Во-вторых, оно тесно связано с темным нацистским прошлым и с самим генералом СС Каммлером.
В одиночку Йегеру с таким грузом не справиться, и он нутром чуял, что ему надлежит сделать: необходимо отправиться в Фалькенхаген и выяснить, хватит ли на это общих ресурсов «Тайных охотников».
Он взял смартфон и набрал номер. Было четыре часа утра, но Питер Майлз – глава группы – уверял, что всегда на посту, и разрешил звонить в любое время дня и ночи.
Послышался заспанный голос:
– Уильям? Который там сейчас час?
Несмотря ни на что, Йегер улыбнулся. Голос Майлза всегда производил такой эффект. Что бы ни происходило, этот тип неизменно оставался невозмутимым; казалось, ничто не может поколебать его спокойствие. Идеальное качество для руководителя организации. Если кто и сможет понять, что означает открытие Йегера, то это Майлз.
– Кое-что выскочило. Нужно встретиться. Я с дядей Джо, так что собери всех, кого сможешь.
Майлз хохотнул:
– Забавно! Я сам собирался тебе позвонить, однако решил сделать это в более подходящее время. У нас тут тоже кое-что выскочило. Так что да, нам и правда очень нужно встретиться.
– Отлично. Мы к вам приедем. Там же, где и всегда?
– Как обычно.
– Будем там к полудню.
Йегер положил трубку и подключился к интернету. Еще во время разговора с Питером он решил, что должен сообщить новость Рут – хотя бы в общих чертах.
Он пока не понимал, что именно могло означать его открытие в Санкт-Георгене, однако точно не мог позволить, чтобы Рут из прессы узнала о том, что их заклятый враг все еще жив.
Страшно представить, в какую панику может ввергнуть ее это известие.
Он написал короткое электронное письмо. Памятуя об их последней телефонной ссоре, он решил, что лучше писать коротко и по сути:
Привет, Рут!
Послушай, я не хочу тебя тревожить, но я здесь кое на что наткнулся. Есть вероятность, что Каммлер все еще жив. Я пытаюсь в этом разобраться — не привлекая внимания, так что не волнуйся, — но задержусь еще примерно на день.
Не хотел, чтобы ты увидела в новостях нечто, что могло бы тебя испугать.
У
Отправив письмо, он стал искать в «Гугле» кратчайший путь из Мюнхена в Фалькенхаген.
20
Фалькенхагенский бункер. Давненько Йегер здесь не был. Это место навевало воспоминания – как хорошие, так и плохие. Именно здесь они спланировали ликвидацию Каммлера и остальных заговорщиков. Во всяком случае, тогда Йегер думал, что им удалось их ликвидировать. Однако последние тридцать шесть часов посеяли в его душе серьезные сомнения.
Бункер «Тайным охотникам» предоставило германское правительство. Как напомнил Йегеру Майлз, уж кто-кто, а немцы точно никогда не забудут о крайностях нацистского режима. Йегер видел своеобразную иронию в том, что их встреча должна пройти именно здесь, в огромном подземном комплексе, где Гитлер разрабатывал свое самое грозное химическое оружие.
После войны бункер оказался в руках у русских, которые уже во время холодной войны превратили его в армейскую ставку, выстроив командный центр, способный выдержать массированный ядерный удар, – огромное куполообразное строение, добраться до которого можно, лишь спустившись на шесть этажей под землю.
Питер Майлз превратил его в командный центр «Тайных охотников».
В голом бетонном зале, под сводами которого, отражаясь от стен, гуляло эхо, было мало удобств, и именно это Майлзу так нравилось: сама атмосфера делала встречи короткими, не позволяя участникам отвлекаться. Не считая голого деревянного стола, на котором лежал ноутбук Майлза, да стоявших вокруг него полукругом пластиковых стульев, в помещении не было практически ничего.
Помимо Йегера, дяди Джо и Майлза, здесь находился еще один человек: Такавеси Рафарра по прозвищу Повеса. Его длинные волосы были заплетены в традиционные косички маори[25]. Маори по происхождению, морской пехотинец по образованию, Повеса тоже был ветераном САС. Этот силач проходил обучение и отбор в САС вместе с Йегером, и с тех пор они стали неразлучны.
Выносливый и изобретательный, Повеса был прирожденным воином, человеком, которому Йегер всегда готов доверить свою жизнь, сражаясь спина к спине. Он не знал лучшего солдата или более верного друга. Помимо этого, Рафарра мог перепить любого, слыл безнадежным ловеласом и не умел выполнять приказы людей, которых не уважал, что и положило конец его военной карьере.
Йегер и Рафарра ушли из САС примерно в одно и то же время, основав туристическую компанию, организовывавшую приключенческие туры, – впрочем, после вступления в ряды «Тайных охотников» эта деятельность несколько отошла на второй план. Они как раз пытались возродить туристический бизнес, как вдруг случились нынешние непредвиденные события.
Учитывая перипетии последних нескольких дней, Йегер был вдвойне рад присутствию Повесы. Хорошо иметь рядом человека вроде него, когда на сцену снова вышел Стив Джонс.
Странно, что с ними не было пятого члена организации, Ирины Наровой. Йегер спросил о ней Майлза, но тот сам толком ничего не знал. Несколько недель назад Нарова исчезла: ни имейла, ни звонка – ничего. Впрочем, Майлз не слишком беспокоился. Нарова имела привычку поступать подобным образом. Она вернется, когда сама того захочет.
Йегер максимально сжато отчитался обо всем, что произошло в тоннелях близ Санкт-Георгена. Закончив рассказ, он показал запись с разбитой камеры.
Ни Повеса, ни Майлз раньше не видели Стива Джонса. Йегер был единственным, кто сумел подобраться к нему достаточно близко, и с каждым новым просмотром записи он все больше убеждался в том, что приказы отдавал именно Джонс. Отсюда вопрос на миллион долларов: что он искал со своей командой в окрестностях Санкт-Георгена? И что нашел?
Означает ли появление Джонса то, что его наниматель тоже вернулся? Мог ли он получать приказы от своего прежнего шефа, Хэнка Каммлера? Тот факт, что это может быть правдой, вызывал глубочайшее беспокойство.
Смерть Каммлера подтвердил не кто иной, как директор ЦРУ Дэниел Брукс, который был их хорошим другом и единомышленником. Джонса Йегер лично обрек на верную смерть, будучи уверенным, что тот станет кормом для акул.
Неужели они оба восстали из мертвых?
Это казалось немыслимым, однако запись врать не могла.
Майлз выключил ноутбук и повернулся к Йегеру:
– Ты говоришь, будто убежден, что это – Джонс. Есть ли способ получить неопровержимые доказательства?
– Даже если мы их получим, из этого не следует, что Каммлер тоже жив, – заметил Йегер.
– Не следует, – согласился Майлз. – Однако у меня есть еще одна – пока неподтвержденная – информация, указывающая на то, что Каммлер может быть с нами. Говоря коротко, если мы будем уверены, что это Джонс, то сможем использовать его, чтобы выйти на след Каммлера.
Майлз был прав. Джонс – воин и убийца, однако умом не блещет. Он может допустить ошибку, которая выведет их на главаря.
– Я сообщил об убийствах сорок восемь часов назад, – объявил Йегер. – Полиция наверняка уже занимается расследованием. И сохранить его в тайне не выйдет: восемь человек – съемочная группа и историки – убиты в секретном нацистском тоннеле. Новость попадет в прессу, после чего множество деталей будет предано огласке.
– Несомненно, – подтвердил Майлз. – Я использую наши источники и постараюсь копнуть настолько глубоко, насколько смогу. Плюс я найду способ без лишнего шума передать им копию этой записи, если не возражаешь.
– Разумеется. Меня самого терзает данный вопрос. Чувствую себя немного виноватым.
Взгляд Майлза посуровел.
– И зря. То, с чем мы столкнулись, гораздо серьезнее произошедшего в Санкт-Георгене, уж поверь.
Майлзу – седому голубоглазому мужчине с аккуратно подстриженной бородкой – судя по всему, было уже далеко за семьдесят. Под маской спокойного сочувствия скрывались железная воля и несгибаемая решимость поступать правильно. Он происходил из еврейской семьи. Во время войны маленького мальчика чудом спасли из нацистского лагеря смерти и перевезли в Британию, однако все его родные погибли. Именно потеря семьи так сильно сближала их с Йегером. Майлз говорил тихим голосом с трансатлантическим акцентом[26]. Он был гражданином мира, и Йегер доверял ему на все сто процентов.
– Посмотрим, что напишут в СМИ, – продолжал старик. – Если Каммлер жив, мы должны его найти…
Не закончив фразу, он многозначительно замолчал. На мгновение в помещении воцарилась мрачная тишина.
Все они знали, на что способен человек вроде Каммлера.
21
Внезапно тишину бункера нарушила неожиданная фраза:
– Поверьте, Каммлер жив.
Голос донесся со стороны входа, и Йегер сразу же его узнал. Этот голос нельзя было спутать ни с каким другим. У Йегера по спине пробежала дрожь, и это ощущение он не назвал бы неприятным.
Уилл рывком развернулся. В дверном проеме стояла фигура, которая могла принадлежать только одному человеку в мире – Ирине Наровой. Йегер не мог с уверенностью сказать, сколько времени она там простояла.
