Текст книги "Дьявольское святилище"
Автор книги: Беар Гриллс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 19 страниц)
48
Нарова взяла свой айпад и вывела на экран один из документов Брукса, носивший название «Неизбежность совершения ИГ теракта с использованием ядерного оружия».
– Ты его смотрел? Брифинг по истории вопроса.
Йегер покачал головой. Он тщательно изучил ключевые документы, непосредственно касавшиеся их миссии, однако затем усталость взяла свое.
– Знаешь, какой средний размер СЯУ? – продолжала Нарова. – Примерно с небольшой холодильник. А знаешь, сколько оно весит? Всего сто килограммов. По сути, его можно провезти в обычном внедорожнике. Это, конечно, не ручная кладь в «Райанэйр», но все равно его чрезвычайно легко спрятать и переместить через границу, незаметно доставив в точку назначения.
Она посмотрела на Йегера взглядом, полным тревоги.
– Мы предполагаем, что Каммлер разработал несколько путей доставки. А связи с организованной преступностью и наркоторговцами означают, что у него есть каналы тайной доставки практически всего, чего угодно, и он может их использовать.
– Да, но у него имеется одна серьезная проблема, – возразил Йегер. – Мы.
Он хотел было ободряюще похлопать Нарову по плечу, но она обычно в таких случаях отшатывалась. Казалось, любой физический контакт, не связанный с практической необходимостью, причинял ей дискомфорт.
Поэтому Йегер отказался от этой мысли и взглянул на часы:
– До «Такхли» лететь еще час сорок пять минут. Когда приземлимся, нас уже будет ждать готовый к вылету Ан-32. Наша цель расположена в двух тысячах километров к северу. Пять часов лету. Мы окажемся на земле сегодня вечером, а до цели доберемся завтра рано утром. Майлз подтвердил, что Медведь-12 уже поднялся в воздух и летит примерно по тому же маршруту, что и мы. Дальность полета у него меньше, так что ему придется чаще садиться для дозаправки, однако намного он от нас не отстанет. Я бы сказал, что через семьдесят два часа вольфрамовый сюрприз окажется в штаб-квартире у Каммлера. – Он почесал затылок. – А следить за штаб-квартирой будем мы. Убедимся, что устройство доставили в лабораторию по производству СЯУ, и взорвем его. И тогда бóльшая часть проблемы будет решена.
– А затем? – в голосе Наровой угадывалось сомнение. – Как мы со всем этим покончим?
Йегер пожал плечами:
– Этого я сказать не могу. Сначала нужно увидеть все своими глазами. С планом атаки будем определяться в зависимости от того, на что наткнемся на месте. Но, так или иначе, на этот раз мы действительно с ним покончим. Покончим с Каммлером. Раз и навсегда.
Нарова вывела на экран айпада один из спутниковых снимков.
– Похоже, что там три отдельных комплекса: то, что они считают лабораторией, совмещенный с генераторной завод плюс жилой блок.
– Да. И они расположены на порядочном отдалении друг от друга. Лабораторию взрыв вольфрама разнесет однозначно, а вот с остальными объектами придется разбираться нам. Понадобится что-нибудь, что отвлечет их внимание. Ну и наш обычный набор: скорость, агрессия и фактор неожиданности.
– Ты видел толщину стен? – спросила Нарова. – Нам понадобится оборудование для взрывных работ. Плюс вся огневая мощь, которую Брукс сможет нам предложить, потому что противник серьезно превосходит нас числом.
– Уж с чем с чем, а с этим точно все будет в порядке, – успокоил ее Йегер. – В «Такхли» нас ждет целый арсенал. И я позаботился о том, чтобы там был «Драгунов» – лично для тебя.
Йегер прекрасно знал, что «Драгунов» – знаменитая русская снайперская винтовка с магазином на десять патронов – была любимым оружием Наровой. Он попросил, чтобы Брукс включил в подготовленный для них арсенал СВДС укороченную облегченную версию этой винтовки со складным прикладом. Таиланд считал себя главным союзником Америки в регионе, так что местные военные были рады им помочь.
На лице Наровой появилось что-то вроде улыбки.
– Спасибо. Ты помнишь. Какая необычная предусмотрительность.
Действительно ли в ее тоне прозвучали игривые нотки? Хорошенькие же у них отношения, подумал Йегер, если единственный повод для флирта – обсуждение способов убийства.
– Так что там с общим весом? – добавила Нарова. – И на какой срок нам нужно запастись провизией?
– Семь дней. На таких высотах слишком большой вес нести не получится. Так что примерно по двадцать пять кило на человека, не считая оружия. Плюс еще будут сани на сто килограммов груза. В целом примерно двести кило. Но, с учетом патронов, гранат, оборудования для взрывных работ, батарей, раций, устройств слежения, теплой одежды и комплектов для выживания, для пайков места останется очень мало. Нам нужно сделать все быстро, или придется голодать.
– А что насчет местных? – задала вопрос Нарова. – Брукс полагает, что на заводе работают несколько десятков китайцев. Они, разумеется, ничего не подозревают, ведь у объекта есть отличное прикрытие.
– Попытаемся минимизировать потери среди местных. Хотя в таком бою очень сложно отличить своих от чужих. Однако сделаем все, что в наших силах. Доверимся инстинктам. – Йегер замолчал на секунду. – Но ни Каммлер, ни его люди – ни один из них не уйдет живым. Риск слишком велик.
– Ни один? А как насчет Фалька?
– Фальк… – Йегер пожал плечами. – Если он в игре и не представляет угрозы для нашей миссии, то будет жить. Но лучше бы тебе быть чертовски уверенной… – Он сделал паузу. – На самом деле лучше бы нам всем быть чертовски уверенными, что он в игре. Эти звонки Фалька… Если его целью было заманить нас в ловушку, то нам трындец. Да, дорогая моя, и всему ебаному миру тоже.
Нарова кивнула:
– Мы не можем себе позволить потерпеть неудачу. Но поверь, Фальк нас не предавал. – Она посмотрела на Йегера долгим взглядом. – Что касается твоей жены…
Йегер вздрогнул.
– Если она там, то все вышесказанное относится и к ней. Мы должны быть уверены. Но оставь это дело мне. Это моя забота.
49
По мнению Йегера, единственным самолетом, который подходил для подобной миссии, был Ан-32.
Благодаря тому, что турбовинтовые двигатели Ивченко устанавливались в мотогондоле над крылом, самолет практически не имел себе равных, когда дело касалось взлета и посадки в регионах, расположенных высоко над уровнем моря; его дальность полета составляла две с половиной тысячи километров, а скорость сваливания – меньше ста километров в час, что в условиях предстоящей операции было архиважно, если не сказать критично.
Кроме того, в Азии Ан-32 использовался повсеместно; на нем летали военные Индии, Бангладеша, Шри-Ланки и еще нескольких стран, не говоря уже о десятках гражданских операторов, включая китайские коммерческие авиакомпании. Будучи любимой рабочей лошадкой благотворительных организаций, Ан-32 регулярно совершал гуманитарные рейсы в глухие районы Азии.
Отличное прикрытие для сверхсекретного перелета.
Самолет был выкрашен в цвета Международного комитета Красного Креста: красно-белая цветовая схема с легко узнаваемым символом организации на хвостовом оперении, крыльях и нижней части фюзеляжа.
Пролетев над северным Таиландом, Мьянмой, северо-западной Индией и Бутаном, «Антонов» должен был на сто километров углубиться в воздушное пространство Китая. Вероятность, что борт МККК может так сильно отклониться от курса, невысока – разве что штурман попадется абсолютно некомпетентный. Однако она существовала, особенно в условиях диких неисследованных гор, где менять курс из-за плохой погоды приходилось довольно часто.
Сто километров «Антонов» мог преодолеть примерно за десять минут; высадка тоже не должна занять много времени. Вдобавок самолет будет петлять между высокими горными пиками, так что вряд ли кто-то его засечет.
Обратный путь должен занять столько же времени, и вероятность перехвата была такой же. В любом случае пилот мог со спокойной душой заявить, что выполнял гуманитарный рейс и случайно нарушил китайское воздушное пространство.
Идея использовать МККК в качестве прикрытия не была беспрецедентной. В 1997 году САС поручили захватить в Боснии двух известных сербских военных преступников – Милана Ковачевича и Симо Дрлячу. Ковачевич скрывался на территории одной из больниц. Пятерых бойцов САС подослали к нему под видом представителей Красного Креста; они вошли в больницу, спрятав девятимиллиметровые пистолеты под одеждой.
Операция САС, носившая кодовое название «Танго», прошла чрезвычайно успешно. Ковачевича тайно вывели из здания больницы, посадили в вертолет Красного Креста, вывезли с территории страны и впоследствии осудили за военные преступления. Его соратник Дрляча до суда не дожил – погиб в перестрелке с бойцами САС.
Йегер не принимал участия в «Танго»; он пришел в САС позже. Однако он был немало о ней наслышан: среди бойцов ходили легенды об этой операции. Именно она и вдохновила Йегера на то, чтобы сейчас прибегнуть к небольшой уловке.
С одной стороны, идея прикрываться цветами МККК в некоторой степени двойственна с точки зрения морали. Красный Крест заработал репутацию исключительно нейтральной гуманитарной организации, что позволяло ему получать доступ в зоны боевых действий. Однако за время службы в САС Йегер узнал, что иногда побеждают те, кто нарушает правила.
Кто не рискует, тот не пьет шампанского. К тому же он со своей командой собирался пренебречь нормами морали во благо мира на всей земле.
Сражаясь с Каммлером и ему подобными, Йегер научился у них многим уловкам. Так что он не испытывал особых сомнений насчет того, допустима ли подобная хитрость.
Он, Нарова, Повеса и Алонсо были одеты в зимний камуфляж без знаков различия – превосходные гортексные[54] куртки и штаны. Под низ каждый надел термофутболку производства «Хелли Хансен»[55] и шелковое белье; также у всех были термоперчатки и белые гортексные рукавицы для защиты рук от холода.
На полу «Антонова» лежали их рюкзаки. На каждом – чехол цвета зимнего камуфляжа. С ними соседствовали два стальных десантных контейнера и специально предназначенные для подобных экспедиций шестифутовые плоскодонные сани из стеклопластика с прочными ремнями.
Сани способен сдвинуть с места один человек: укладываешь в них груз, обвязываешься ремнями и тащишь по снегу. Оказавшись на земле, команда разгрузит десантные контейнеры, сложит их содержимое в сани и отправится в путь. В рюкзаках находится лишь самое необходимое, что позволит выпрыгнуть из самолета с минимальной нагрузкой.
Вся тяжелая экипировка уложена в десантные контейнеры.
На протяжении полета Йегер был слишком напряжен и никак не мог уснуть. Стон металлического фюзеляжа и оглушающий рев двигателей Ивченко сводили на нет любые попытки поговорить. Ан-32 спроектировали в середине семидесятых, и Йегер не сомневался, что возраст самолета, на котором они летели, насчитывает несколько десятилетий. На каждом вираже Йегеру казалось, что утлый летательный аппарат вот-вот рассыплется.
Однако Йегер знал – репутация этой машины безупречна. Как и большинство русских[56] самолетов, он чрезвычайно надежен и долговечен, так что Йегер был уверен: Ан-32 обязательно доставит их в точку назначения, если, конечно, удастся избежать внимания китайцев.
Йегер подключился к внутренней связи, чтобы послушать переговоры экипажа. Большей частью они касались навигации: командир самолета, второй пилот и штурман докладывали друг другу, что видели внизу, постоянно сверяясь с маршрутом. Они летели над восточными отрогами Гималаев, окружавшими массивный пик Кула-Кангри высотой семь с половиной тысяч метров прямо на границе с Китаем.
Йегер выглянул в ближайший иллюминатор. По правую руку виднелись зубчатые заснеженные вершины, напоминавшие белые клыки какого-то безымянного небесного божества, омытые серебристо-голубым лунным светом. Кула-Кангри – предмет давнего спора между Бутаном и Китаем. Однако это настолько удаленный регион, что ни одна из стран так и не сумела обосновать свои территориальные претензии.
– Пересекаем границу через пять, – спокойно объявил пилот.
Пути назад не осталось.
50
Знакомство Йегера с экипажем «Антонова» проходило в спешке, так что он знал парней только по именам. Билл – пилот – явно американец. Он говорил с сильным восточным – а точнее, джерсийским – акцентом. Йегер не сомневался, что он бывший военный. Тщательно выглаженная черно-бело-красная униформа пилота МККК сидела на нем как влитая.
– Пересекаем границу через пять, – повторил он. – Приготовьтесь к тому, что скоро здесь станет довольно интересно. Мы проползем ниже, чем змея в траве.
Йегер взглянул на Нарову, Повесу и Алонсо и указал пальцем вниз; на международном языке жестов это означало «приготовьтесь к снижению».
Внутренняя связь в «Антонове» работала только в одном направлении, поэтому общаться с пилотом приходилось через ответственного за погрузку. Его звали Питом, и он тоже был американцем. Он примостился на одном из складных сидений как раз рядом с перегородкой, отделявшей грузовой отсек от кабины пилотов.
«Антонов» устремился к залитым лунным светом снегам. Йегера затошнило, поэтому во время снижения он боролся с рвотным рефлексом.
Когда уже стало казаться, что самолет сейчас врежется в заснеженные скалы на скорости более трехсот километров в час, турбовинтовые двигатели издали пронзительный вой. Пилот перешел на полную тягу, и Ан-32 рванул вверх, разметав потоком воздуха верхушки самых высоких сугробов; он ускорялся, разрывая своим ревом ночную тишину.
Они летели так низко, что в свете луны тень самолета была практически неотличима от его фюзеляжа. Оглянувшись в иллюминатор, Йегер увидел, как снежинки бешеным вихрем вьются в воздушном потоке, создаваемом четырехлопастными пропеллерами «Антонова».
Впереди показались глубокие овраги, и пилот направил «Антонова» в их ледяные объятия, бросая его из стороны в сторону, чтобы не врезаться в куполообразные скалы, на которых не было на крупинки снега из-за постоянного ледяного ветра. Когда они приблизились к горным кряжам, своим видом напоминавшим гигантскую заснеженную лестницу, Йегер почувствовал, что самолет начал двигаться зигзагами, словно на каком-то безумном эскалаторе.
Йегер не знал, кем был их пилот и в каком подразделении проходил подготовку, однако решил, что пришло время расслабиться и наслаждаться полетом.
– Пересекаем границу, – раздался голос командира. – Выключаем огни.
До этого момента «Антонов» не таясь летел в дружественном воздушном пространстве – с включенными навигационными огнями, как любой нормальный гражданский самолет. Теперь же все огни были потушены, включая освещение грузового отсека и кабины.
Йегер оглядел отсек. Он был залит призрачным лунным светом, отражавшимся от сугробов в нескольких десятках футов внизу.
– U-образное замерзшее озеро на десять часов, – объявил второй пилот.
– Проверка, – подтвердил штурман. Йегер представил, как он склонился над навигационными картами. – Это озеро Ле-Вэнь-Пу. Держись над ним, и оно приведет нас к долине Ле-Вэнь-Пу. Долина тянется на двадцать километров на север, а затем плавно поворачивает на восток.
– Принято, – отозвался пилот.
– Ах да, и следи за тем, чтобы не зацепить шасси какого-нибудь яка, юрту или молитвенный флаг, – добавил штурман.
Йегер позволил себе улыбнуться. Он рискнул выглянуть в иллюминатор и убедился, что штурман прав.
Если бы они снизились еще хоть чуть-чуть, то зарылись бы в снег.
51
Йегер собирался с духом на открытой рампе «Антонова».
Обычно, когда, слушая вой треплющего одежду ветра, готовишься к прыжку, успокаивает вес громоздкого парашютного ранца, висящего за спиной.
Обычно – но не этой ночью. Сейчас у Йегера за спиной висел только легкий рюкзак: даже оружие сложено в десантные контейнеры. «Антонов» летел с чрезвычайно низкой скоростью – не больше семидесяти узлов, как полагал Йегер, – так что ощущения были не намного хуже, чем при езде по шоссе с открытым окном.
По его прикидке, до мелькавших внизу сугробов было не более сорока футов.
Казалось, достаточно протянуть руку – и можно к ним прикоснуться.
Горы Ньэнчентанглха – настолько удаленный от цивилизации природный объект, что географы до сих пор спорят об их протяженности. Однако все карты сходятся в том, что высочайший пик, также носящий название Ньэнчентанглха, достигает высоты 7162 метра. Не говоря уже о том, что на площади в 10 700 квадратных километров, которую занимает этот хребет, насчитывается 7080 ледников.
Короче говоря, целая куча снега и льда.
Снега и льда. В условиях подобной миссии между этими двумя понятиями есть большая разница, так что выбирать снег нынешней ночью нужно очень внимательно.
Йегер определил подходящую точку по спутниковой фотографии с помощью лучших метеорологов Брукса. И сейчас, скрючившись на открытой рампе в ожидании, когда ответственный за погрузку подаст им сигнал прыгать, он молился, чтобы его выбор не оказался ошибочным.
Риск был огромен. Раньше такие прыжки доводилось совершать только Йегеру с Повесой, и то в качестве эксперимента во время учений САС в Арктике.
Ответственный за погрузку помахал перед лицом каждого из них двумя пальцами. Две минуты. Его привязали холщовым ремнем на случай, если у кого-то в последний момент сдадут нервы и он попытается за него уцепиться.
– Одна минута! – крикнул погрузчик.
Йегер подобрался поближе к саням и стальным десантным контейнерам, также стоявшим на открытой рампе. Чтобы сбросить напряжение, он потряс руками, передернул плечами, потопал и хлопнул в ладоши. Перед тем, что их ожидало, нужно максимально размять конечности.
– Тридцать секунд! – крикнул погрузчик.
Йегер не отрываясь смотрел на световое табло. Мгновение – и вместо красной лампы загорелась зеленая. Вот оно: их выход.
Он налег на сани и столкнул их с рампы в пустоту. С двух сторон от него Алонсо и Повеса точно так же поступили с десантными контейнерами.
Успев разглядеть их очертания на фоне искрившегося снега, Йегер ринулся вслед. Он летел сквозь разреженный воздух, и какая-то часть его естества кричала, что нужно раскрыть парашют, хотя он знал, что никакого парашюта у него нет.
Почувствовав, что его разворачивает, Йегер стал бороться с воздушным потоком, пытаясь удержаться в правильном положении – подтянув ноги к животу и обхватив их руками, как при прыжке «бомбочкой» в бассейн. Путем проб и ошибок было доказано, что это наилучшее положение тела при таком прыжке.
В момент, когда ноги коснулись сугроба, в голове Йегера мелькнула мысль о том, какое же это безумие. Однако приземление оказалось неожиданно мягким и тихим, и в следующее мгновение все шестьдесят пять килограммов Уилла Йегера погрузились в рыхлую белую массу и скрылись из виду.
Лежа на спине в позе зародыша, Йегер смотрел в небеса. Он чувствовал себя так, словно попал в мультфильм «Том и Джерри»: яма в снегу в точности повторяла очертания его тела, а вверху сияли звезды и луна.
Прыжок в сугроб: только британцы могли додуматься до столь безумного способа высадки на вражеской территории. Однако этой ночью, похоже, обошлось. По крайней мере, для Йегера. Он приземлился в мягкий сугроб практически идеально, без единой травмы.
Спецы уверяли, что на этом ровном, открытом, продуваемом всеми ветрами плато глубина сугробов будет не меньше восемнадцати футов.
По прикидке Йегера, он провалился футов на десять.
Теперь основной задачей было выбраться на поверхность.
52
Йегер потратил несколько секунд на то, чтобы успокоить сердцебиение. От его дыхания снежная яма в форме человеческого силуэта заполнялась паром – выглядело как какой-то призрачный туман. Было так холодно, что Йегер чувствовал, как при каждом вдохе капельки влаги замерзают в ноздрях.
В гулкой тишине слышалось гудение делавшего разворот «Антонова». Через несколько мгновений вверху пронеслась тень. Действительно ли пилот приветственно помахал крылом или Йегеру просто почудилось? Вне всяких сомнений, пилоты были настоящими виртуозами.
Однако ему нужно выкарабкиваться из снежного плена. Нельзя терять ни минуты, напомнил он себе: на чаше весов лежит судьба всего мира. Провал недопустим, и цена его немыслима. Нужно двигаться.
Йегер стянул верхние рукавицы, в качестве точки опоры положил себе под ноги рюкзак и встал на него. Он вытащил из кармана паракорд и обвязал один конец вокруг верхнего ремня рюкзака, а другой – вокруг талии, после чего потянулся вверх. Йегер был достаточно высокого роста, и ему удалось высунуть из ямы кончики пальцев.
Он начал методично приминать снег перчатками, пока ему не показалось, что опора будет достаточно надежной. Подтягиваясь на руках и выбивая ботинками дыры в снежной стене, Йегер, подобно гусенице, выбрался из ямы. Оказавшись наверху, развернулся и вытащил с помощью веревки рюкзак.
Йегер огляделся.
От белоснежного пейзажа захватывало дух. Во все стороны тянулись сугробы, напоминающие волны замерзшего моря. Ни огонька, ни любого другого признака человеческого жилья. Йегер чувствовал себя так, словно оказался в одиночестве на крыше мира.
С одной стороны от него высилась горная гряда. Устремившиеся в небо шпили поражали ледяной суровостью, и Йегер обрадовался, что не нужно через них перебираться. Они это сделали на «Антонове». Теперь путь его команды лежал вниз по склону.
Внезапно послышался громкий треск, эхом разнесшийся по заснеженному плато. Древний ледник пришел в движение, под невероятным давлением лед начал ломаться.
Йегер еще раз огляделся, ища глазами остальных.
Никого.
Саней и десантных контейнеров тоже нигде не видно. Сложно предположить, как глубоко они провалились, хотя найти их, наверное, довольно просто. По прикидке Йегера, он выпрыгнул из самолета секунды через три после сброса снаряжения. С учетом скорости, с которой летел «Антонов», ящики должны быть не более чем в пятидесяти футах от него.
Он мысленно восстановил путь самолета и двинулся строго на юг. Определить верное направление оказалось несложно: достаточно повернуться лицом к горам Ньэнчентанглха, высившимся с южной стороны подобно гигантской ледяной стене.
В первой попавшейся на пути у Йегера яме обнаружились сани. Хотя они и легче десантных контейнеров, но провалились глубже, поскольку падали вертикально. Йегеру удалось их вытащить и поставить на полозья всего за несколько секунд. Теперь нужно найти контейнеры и погрузить в сани их тяжелое содержимое.
Разыскивая ящики, Йегер услышал, как кто-то борется со снегом. Оказалось, это Повеса. Огромный маори был на добрых двадцать килограммов тяжелее Йегера и с каждым шагом зарывался в снег все глубже и глубже.
В отличие от Йегера, Повеса был не в восторге от подобного способа высадки. Он вырос на Северном острове Новой Зеландии, где климат гораздо мягче, чем на Южном острове – северная его часть, этот край белых песчаных пляжей, расположена в субтропическом поясе. Поэтому Повеса ненавидел снег, лед и все, что связано с холодом.
– Как ты? – спросил Йегер.
– Жив, – пробормотал Повеса. – Ничего не сломал. – Он окинул взглядом замерзший лунный пейзаж. – Хотя мои яйца все так же мерзнут.
Йегер как раз нашел первый из двух контейнеров. Груз весом девяносто килограммов глубоко зарылся в снег. Йегер кивнул в сторону ямы:
– Это тебя согреет, приятель. Начинаем копать!
Повеса заворчал и взялся за дело. Вскоре им с Йегером удалось вызволить первый контейнер из снежного плена.
Чуть поодаль Нарова и Алонсо вытаскивали из такой же ямы второй контейнер. Все четверо членов команды были невредимы.
Четверо. В патрулях ВСНВ[57] это число считалось магическим. Наименьшая тактическая единица состояла из четырех человек. На жаргоне САС «четверка» была синонимом слова «звено». Четыре звена формировали отряд из шестнадцати человек. Четыре отряда образовывали эскадрон из чуть более чем шестидесяти клинков САС; «клинками» в полку было принято называть бойцов.
По мнению Йегера, четыре человека – идеально для команды. А у него идеальная команда, за которую он готов умереть. И сейчас на их плечах лежит судьба всего мира.
Они начали извлекать из десантных контейнеров снаряжение, разделяя его на пять частей. Самую большую уложили на сани, а оставшиеся четыре равные части отправились в рюкзаки. Загрузив сани, они застегнули молнию чехла из водонепроницаемой ткани и освободили ремни.
Повеса оглядел тяжелые салазки, в которых теперь лежало сто килограммов груза.
– Я готов выступать. Задам для вас темп. Хоть кровь разогрею.
В десантных контейнерах было четыре пары лыж. Взяв одну из этих пар, Повеса расстегнул крепления и вставил в них носки ботинок. Крепления весело щелкнули. Как и на всех современных беговых лыжах, они удерживали только носок, позволяя бегуну приподнимать пятку и таким образом придавать движениям бóльшую силу.
Надев лыжи, Повеса взял санные ремни, внешне напоминавшие лямки рюкзака, и, крепко затянув, обвязался ими. Затем он схватил лыжные палки и набросил петли на запястья.
Взглянув на Йегера, он кивнул.
Йегер с трудом подавил улыбку. Торчавшие из-под лыжной шапки косички маори начали покрываться инеем и стали похожи на щупальца диковинной ледяной твари. Разумеется, у Повесы самая крутая прическа на всем белом свете, но в таких условиях она выглядела не наилучшим образом.
– Ладно, тридцатиминутный марш-бросок, затем отдых, – объявил он. – Потом сани потащит следующий. – Йегер взглянул на часы. – Нас ждет шесть часов лыжного кросса. Солнце встанет через восемь часов. Мы находимся на большой высоте, у нас нет времени на акклиматизацию, а содержание O2 в воздухе гораздо ниже, чем мы привыкли. Так что не напрягайтесь. Никакой спешки. Поберегите себя для дела, которое ждет нас впереди.
Дружное ворчание, означавшее согласие.
– Я пойду первым, – инструктировал он. – За мной – Нарова. За ней – Повеса с санями. Алонсо замыкает. Возражения?
Молчаливые кивки.
– Хорошо. Выступаем.
53
Говорят, что погода – главная из всех опасностей, с которыми можно столкнуться в горах Тибета. И действительно, буря налетела из ниоткуда и без всякого предупреждения.
Минуту назад Йегер возглавлял марш-бросок; его лыжи скользили по плотному слою снега, и в звездном небе не было ни облачка. Теперь же с запада дул ледяной пронизывающий ветер, а небо угрожающе потемнело.
По площади Тибет в два раза превосходит Францию, однако, как и в любом малонаселенном уголке земли, давать здесь точные прогнозы погоды очень сложно. Если говорить в общих чертах, то в довольно сухие весенние и летние месяцы существует бóльшая вероятность столкнуться с пыльной бурей, нежели с какими-то серьезными осадками.
Однако судя по ветру, жалившему лицо, на них надвигалась волна влаги и холода.
Ледники Тибета служат источником пресной воды почти для пятидесяти процентов населения планеты. Об этом Йегер узнал из заметок Майлза. Талая вода с Тибетского плато питает реки, снабжающие водой, в свою очередь, большую часть Китая и Индии. Когда буря налетала на высоте, подобной той, на которой находились Йегер и его команда – около пяти тысяч метров над уровнем моря, – вода выпадала в виде снега.
И сейчас начинало происходить именно это.
Ветер усилился. Йегеру начало казаться, что в открытые участки лица вонзаются ледяные иглы. Он остановился, снял верхние рукавицы и натянул на лицо лыжную шапку, превратив ее в белую балаклаву; лучшей защиты от ледяных порывов ветра у него не было. Остальные поступили точно так же.
Видимость с каждой секундой ухудшалась; дувший с северных отрогов гор ветер переходил в шквальный. Йегер вытащил из кармана лыжную маску и надел ее, чтобы защитить глаза.
Повеса подошел к нему практически вплотную.
– Только ебаной бури нам и не хватало! – прокричал он и взглянул на горный хребет, которого уже практически не было видно.
– Нужно двигаться вперед! – крикнул в ответ Йегер. – Если мы хоть ненадолго застрянем в этом дерьме, мы – трупы! Нужно спуститься ниже…
Его последние слова заглушил вой ветра.
Вытащив из кармана компас и определив направление, он дал знак двигаться дальше.
Погода все ухудшалась. Вскоре он уже едва мог разглядеть собственную руку, поднеся ее к лицу. Это ужасно дезориентировало. Не терять счет времени было так же сложно, как и сохранять верное направление. Порывы ветра, достигающие скорости сорок миль в час, пронизывали насквозь, и Йегеру казалось, что они вот-вот собьют с ног. Он боялся даже подумать, каково сейчас Алонсо, чья очередь тянуть сани наступила после Повесы.
Метель была практически непроглядной. Они жались друг к другу, а ветер все так же завывал. Температура упала до десяти градусов ниже нуля, а буря, казалось, пожирала все на своем пути. Они оказались в ловушке в брюхе разъяренного зверя.
У Йегера уже не оставалось сомнений относительно угрожавшей им опасности. Из миссии типа «найти и уничтожить» их задание превратилось в героическую борьбу за выживание. Им нужно укрытие. Срочно. Без него они погибнут, их поглотит яростная буря, превратив в четыре сосульки.
Он вспомнил бесценный урок, который ему преподал инструктор по ведению боевых действий в горных и арктических условиях. Если хочешь выжить, сражаться с горами нельзя. Нужно научиться подчиняться капризам природы и подстраиваться под них.
Йегер попытался оценить лежащую перед ним местность, но в какую сторону он ни смотрел – она выглядела одинаково. Продираясь сквозь пургу, он пытался разглядеть хоть что-нибудь. Даже воздух казался темным из-за яростных снежных вихрей. Йегеру казалось, что он попал в мир, в котором нет ничего, кроме снега и льда.
И он уже чувствовал себя промерзшим до костей.
Чем холоднее ему становилось, тем медленнее двигалось его тело и тем хуже работал мозг. В таких условиях гипотермия убивает незаметно, ведь чем хуже соображает голова, тем меньше вероятность найти безопасное место.
Йегер попытался собраться. Он готовился к сражению с врагами из плоти и крови – Каммлером и его людьми, – а не с капризами природы. Однако он все равно должен выбросить из головы нависшую над ним смертельную опасность и сконцентрироваться.
Продолжая двигаться вперед под ударами ледяного ветра, Йегер заметил возвышавшийся по левую руку огромный сугроб.
Йегер прекрасно знал, что снег – один из лучших теплоизолирующих материалов. В Арктике эскимосы жили в иглу – ледяных куполообразных домах, сделанных, по сути, из спрессованного снега.
Он остановился. Остальные последовали его примеру; их лица были покрыты слоем снега, а дыхание конденсировалось с внешней стороны балаклав, образуя толстые сосульки.
Йегер махнул рукой в сторону сугроба.
– Пора убираться от этого ветра к чертям! – крикнул он. – Или мы выкопаем себе укрытие, или нам крышка!
54
Йегер бросил рюкзак на землю, опустился на четвереньки и начал делать подкоп в сугробе. Остальные присоединились к нему, и вскоре пространство перед ними начало приобретать форму. Всего за несколько минут они выкопали снежную пещеру, достаточно просторную для того, чтобы вместить всех четверых.
