Текст книги "Дьявольское святилище"
Автор книги: Беар Гриллс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 19 страниц)
Вряд ли общее число охранников Каммлера значительно превышало эту цифру. Однако предположение – мать провала; чтобы быть уверенными на сто процентов, нужно зачистить все здания, причем быстро. Даже сейчас, отчаянно обороняясь, Каммлер был способен взорвать бомбы, которые уже успел доставить к целям.
Йегер взглянул на Нарову:
– По моему сигналу присоединишься ко мне у двери. Заходим одновременно.
Нарова молча кивнула. Она сунула П228 в штаны и вновь вскинула «Драгунова» на плечо. Выглянув из-за угла, стала искать цели у лаборатории.
Когда она сделала первый выстрел, Йегер выскочил из укрытия.
– Выдвигаюсь! – заорал он в рацию.
Скорее почувствовав, чем услышав разрывы сорокамиллиметровых гранат, Йегер понял, что Алонсо и Повеса открыли огонь с крыши опреснительной станции. Он бежал изо всех сил, понимая, что является отличной мишенью для любого из стрелков, засевших в лаборатории. И действительно, несмотря на попытки Алонсо с Повесой подавить огонь, пули рикошетили от каменной кладки по обе стороны от него.
Планы меняются, сказал себе Йегер, заметив по правую руку выбитое окно. Он нырнул в него и, шлепнувшись в грязную лужу, перекатился, чтобы смягчить падение. Через мгновение, мокрый до нитки, он уже снова был на ногах и, полуприсев, быстро оглядывал комнату через прицел «Дьемако».
Комната была пуста.
Он собирался дождаться Нарову у выбитой двери здания. Это стандартная тактика при зачистке зданий двумя прикрывавшими друг друга бойцами. Однако огонь слишком сильный, и Йегеру нужно было ее предупредить.
– Вошел через первое окно справа, – сообщил он по радиосвязи.
– Видела.
Присев у окна, чтобы прикрыть Нарову, Йегер заметил, что при приземлении в грязную лужу испачкал автомат. Нужно его почистить, иначе песок и мелкие камешки могут попасть в механизм. Однако сейчас на это нет времени.
Через несколько секунд в разбитое окно нырнула Нарова. Йегер развернулся, и они оба включили установленные на оружии фонарики. Чем дальше они будут заходить в здание, тем хуже будет освещение.
Не произнося ни слова, они вышли из комнаты; под ногами хрустели гравий и обломки. Вода доходила до щиколоток. Повсюду валялась промокшая мебель, перевернутая или отброшенная к стене силой обрушившегося на здание потока.
Йегер перебрался через застрявший в дверном проеме матрас. Наполовину сорванная с петель дверь чем-то напоминала прислонившегося к стене пьяницу. Йегер вышел в коридор, держа П228 наизготовку. В то же мгновение Нарова заняла зеркальную позицию. Стоя спиной к спине, они прикрывали друг друга.
Пока они шли по коридору, проверяя расположенные по обе стороны комнаты, их шаги отдавались жутковатым эхом. Двери были сорваны с петель. Заваленное обломками здание казалось безлюдным.
Они достигли конца коридора, где металлическая лестница вела на второй этаж. Йегер остановился, прислонившись к косяку последней двери перед выходом на лестничную клетку. Дверь была обшита стальными листами и выдержала удар вызванного ими цунами. Нарова прижалась к косяку с другой стороны.
Йегер подергал дверную ручку. Раз, другой. Дверь не открывалась. Заперто. Смысла пытаться выбить ее ударом ноги нет никакого. Жизнь – это не кино. При попытке вышибить стальную дверь гораздо больше шансов сломать себе ногу или травмироваться каким-то иным образом.
– Придется взрывать замок, – сказал он Наровой.
73
Не отходя от косяка на случай, если по другую сторону двери кто-нибудь откроет огонь, Йегер сбросил рюкзак и приготовил заряд ПВ-4. Вопреки расхожему мифу, стрелять в замок – не самая лучшая идея, в особенности если ты вооружен пистолетом или автоматом.
Открывая огонь, ты тем самым сообщаешь людям по ту сторону двери, что собираешься войти. Прямое заявление о намерениях. Но, даже если отбросить этот аргумент и выстрелить в замок, механизм, скорее всего, заклинит. Кроме того, при выстреле с близкого расстояния от стального замка могут отлететь осколки и ранить самого стрелка.
Всем этим премудростям Йегер научился во время одной из сасовских тренировок по зачистке помещений. Обшитая металлом дверь вроде той, рядом с которой они сейчас стояли, требовала специального «режущего» дробовика, который стреляет цельнометаллическими пулями двенадцатого калибра. А у них при себе сейчас такого оружия не имелось.
С тем же успехом дверь можно взорвать с помощью заряда ПВ-4 соответствующей формы.
Йегер прилепил куски взрывчатки в местах, где петли крепились к дверному проему. Взрыв должен разорвать их пополам и разнести дерево в щепки. В результате дверь, сорванная с петель, вылетит в коридор.
Установив заряды, Йегер задал время взрыва на тридцать секунд, после чего они с Наровой укрылись в соседней комнате. Раздался резкий хлопок, и по коридору пронеслось густое облако дыма и осколков. Выскочив из своего укрытия, они увидели дверь, повисшую под безумным углом на едва удерживавшем ее замке.
Пока они приближались с оружием наизготовку, замок не выдержал и дверь с ужасающим грохотом рухнула на пол. Йегер шагнул в дверной проем первым, освещая закрепленным на «Дьемако» фонарем окутанное дымом помещение.
Первое, что бросилось ему в глаза, – лица. Целые ряды лиц. Глаза этих людей были полны ужаса. В диком отчаянии они что-то кричали на незнакомом языке. Как показалось Йегеру, на китайском. Его фонарь выхватывал из темноты сжавшиеся фигуры, поднявшие руки вверх. На их лицах читалась паника.
С первого взгляда стало ясно, что это рабочие, а не солдаты.
Они были одеты в грязные изорванные комбинезоны и выглядели ужасно истощенными – похоже, от постоянного недоедания. Йегер почувствовал отвратительную вонь. В помещении пахло немытыми телами. Болезнью. Страхом. У одной из стен были сложены грязные матрасы, а неподалеку от них стояло погнутое ведро, использовавшееся в качестве туалета.
Что это Каммлер здесь устроил? Лагерь для рабов?
– Кто-нибудь говорит по-английски? – рявкнул Йегер. – Английский?
– Я, – донесся из темноты нервный голос.
Йегер нашел глазами говорившего.
– Почему вы здесь?
– Китайские рабочие. Запертые. Чтобы не давать сбегать. – Говоривший указал в сторону остальных. – Мы все пытаться сбегать. Босс ловить нас и запирать здесь. Он заставлять нас работать, или мы умирать. Под землей. Много людей умирать.
– Что вы делали под землей?
– Делали камеру. Тоннель. С дальней стороны лаборатории.
Йегер вспомнил комплекс тоннелей в Санкт-Георгене. Сотни тысяч людей погибли, строя для нацистов лабиринт, испещривший недра австрийских гор. Похоже, Каммлер создавал здесь нечто подобное.
Вопрос – зачем?
Йегер присел, взглянув говорившему прямо в глаза. Затравленный взгляд несчастного говорил о многом.
– Почему камеру? Что за тоннель? – произнес Йегер с нажимом.
– Укрытие. Это место атаковано, босс остается под землей, босс остается в безопасности. Укрытие. И – как вы говорите? Штаб квартиры. – Говоривший указал на себя пальцем. – Хина делать прорабом. Всех расстреливать, если пытаться сбежать. Босс – безумец. Хина и его команду заключенных. Такие правила.
Йегер встал.
– Что ж, больше этим правилам следовать не нужно. Теперь вы свободны. Все. Идите направо и спускайтесь к реке. Ждите там, пока мы не закончим, ладно?
Йегер объяснил, что как только он и его команда полностью зачистят станцию, то вернутся и окажут посильную помощь. Однако пока рабочим нужно залечь на берегу реки и не высовываться.
Сделав паузу, Йегер добавил:
– Но не тебе, Хин. Ты идешь с нами.
74
До этого момента Йегер и его команда зачищали слабо охраняемые здания; те, которые Каммлер мог себе позволить потерять. Но штурм лабораторного комплекса означал атаку на хорошо защищенную цель. И Йегер практически не сомневался, что бойцы Каммлера получили приказ охранять этот комплекс до последнего.
Он нырнул обратно под защиту толстых каменных стен турбинного зала. Он, Нарова и Хин – захваченный Каммлером в рабство китаец – присоединились к Повесе и Алонсо, чтобы приготовиться к последнему штурму, хотя Йегер боялся гадать, для кого он окажется последним.
Если не считать рабочих, то жилой блок оказался пуст. Любой, у кого была хоть капля здравого смысла, уже давно сбежал. От Хина Йегер и Нарова узнали несколько важных вещей. Во-первых, ему доводилось стрелять во время службы в НОА, Народно-освободительной армии Китая. Во-вторых, он ненавидел Каммлера почти так же сильно, как и они.
Хина вдохновило предложение Йегера присоединиться к ним; он заявил, что ненавидит Каммлера и умеет обращаться с винтовкой, так что может быть полезным. И, что гораздо важнее, он превосходно знает расположение объектов на станции. Поэтому Йегер решил, что будет разумно взять Хина в качестве пятого члена команды.
Повеса и Алонсо могли с уверенностью утверждать, что им удалось убить шестерых. Кроме того, некоторое число противников могло попасть под огонь из их подствольных гранатометов. Однако никто не тешил себя иллюзиями относительно стоявшей перед ними задачи. Время и опыт научили Йегера: загнанный в угол пес дерется особенно яростно.
Перед ними лежали двести пятьдесят футов практически полностью открытого склона. Пространство вокруг лаборатории было полностью расчищено бульдозерами от растительности и любых естественных укрытий. Любой рискнувший к ней приблизиться становился легкой мишенью.
План был простым до тупости. Двое бойцов бегут к цели, пока остальные двое обстреливают ее сорокамиллиметровыми гранатами в надежде заставить врага не высовываться. Достигнув лаборатории, первые двое, в свою очередь, прикрывают движение второй пары. Хин должен идти последним.
Однако гранат оставалось не так много, и Йегер чувствовал, что инициатива переходит в руки противника. На месте Каммлера он и сам поступил бы точно так же: отвел бы основные силы в лабораторию и стал дожидаться приближения врага.
Местность вокруг лаборатории превосходно простреливалась.
Он окинул взглядом остальных:
– Готовы?
Вместо ответа Повеса и Алонсо со щелчком зарядили гранаты в подствольники. Стальное выражение их глаз говорило о многом. Если уж Йегер решился на самоубийственный забег, сложно представить человека, который лучше сумеет прикрыть его спину. И спину Наровой.
Он обернулся к ней:
– Подбросим монетку, кому идти первым?
На лице Наровой появилась тень улыбки.
– Я – девушка. Ты должен мне уступить.
Йегер ухмыльнулся. Такова была Нарова. Она никогда не теряла присутствия духа, в каком бы дерьме они ни оказывались. Йегер вынужден был признать, что именно это ему в ней и нравилось.
Мгновение они осматривали местность, прикидывая маршрут, который бы обеспечил лучшее укрытие. Впрочем, вариантов было очень немного.
Йегер уже напряг мышцы, готовясь сорваться с места, как вдруг его карман завибрировал. Однозначно Каммлер с еще одним безумным ультиматумом. Что ж, для таких вещей уже слишком поздно. Настало время покончить с этим, так или иначе.
Жужжание «Иридиума» услышали все. Нарова взглянула на Йегера:
– Ты не ответишь?
– Зачем? Давай просто сделаем это.
Нарова стояла на своем:
– Проверь. На всякий случай.
Йегер вытащил телефон. Неизвестный номер. Не Каммлер. Он нажал на кнопку ответа, переключив телефон в режим громкой связи.
– Это Фальк, – зашептал испуганный голос. – Я знаю, что у вас нет причин мне верить, но поверьте. Мой отец держит твою жену и Питера Майлза здесь, в своем бункере. Под землей. Он запер меня после того, как я попытался дозвониться тебе, Ирина. – Он перевел дыхание и продолжил: – Ирина, ты ведь меня слышишь, правда?
– Я здесь, Фальк. Говори.
– Как приятно услышать дружеский голос… Это место – настоящая крепость. Чтобы пробраться внутрь, вам нужно…
Его слова прервали яростные крики и звуки беспорядочной стрельбы, доносившиеся откуда-то издалека. Телефон оставался на связи еще пару минут, и Йегер услышал голос бесновавшегося Каммлера:
– Мой единственный сын! Наследник рейха! Ты пытаешься предать меня?! Кому ты звонил?! Говори!
– Кому бы я мог звонить в такой момент? – возразил Фальк. – Я пытался выйти в интернет, чтобы выяснить, как можно обработать раны старика!
– Пускай сморщенный ублюдок сдохнет! – прорычал Каммлер. – Пускай они оба сдохнут! И в следующий раз, сын ты мне или не сын, предупредительных выстрелов не будет! Я буду стрелять на поражение!
Звонок оборвался.
75
Какую-то секунду четверо глядели друг на друга в молчаливом ошеломлении. Сейчас, в решающий момент, такого поворота событий они не ожидали.
Первым заговорил Йегер.
– Ты веришь ему? – спросил он, обращаясь к Наровой. – Веришь тому, что он сказал?
– Думаешь, это еще один спектакль? Такой страх не сымитируешь.
– Значит, он в подземном укрытии. В том, который построили рабочие. Вот куда увел их Каммлер. Иначе и быть не может.
Йегер потратил несколько секунд на то, чтобы объяснить Повесе и Алонсо, что они узнали от Хина.
– Один хрен, – проворчал Повеса. – Нам все равно нужно захватить лабораторию Каммлера.
– Он прав, – добавил Алонсо. – Есть лишь один путь.
Йегер поднял руку, призывая всех к тишине.
– Всего одну секунду. – В его мозгу начала вырисовываться идея, столь же безумная, сколь и прекрасная. – Каммлер укрылся в бункере вместе моей женой и Майлзом. Это означает, что у нас больше нет ни одной причины не взорвать вольфрамовую бомбу. Он не обезвредил устройство – готов поставить свою жизнь. Поверьте мне, ребята, оно по-прежнему там и по-прежнему готово к взрыву.
Мгновение он всматривался в их лица. Повесу и Алонсо его предложение, похоже, ошеломило; Нарова выглядела так, словно не могла сдвинуться с места.
Затем она вытянула руку и схватила его за предплечье; ее пальцы сжались так, словно были сделаны из железа.
– Тогда чего ты ждешь? Взорви ее. Давай покончим со всем этим.
Йегер полез в рюкзак и вытащил оттуда свою «Турайю». Он взглянул на Алонсо и Повесу:
– Парни, я звоню. Идет?
Они были командой равных, и Йегер хотел, чтобы решение принималось единогласно.
– Телефон у тебя, – пожал плечами Алонсо. – А я никогда даже не встречал этого парня, Фалька. Меня устроит любое твое решение.
Повеса взглянул на Йегера, с сомнением морща лоб:
– Ты знаешь Фалька. Знаешь, можно ли ему доверять. К тому же это твоя жена может оказаться в лаборатории, если он – вонючее брехло.
Йегер чувствовал сомнения Повесы. И отчаянно нуждался в его поддержке. Повеса – его лучший друг и крестный отец Люка. С Рут они также были близки.
– Повеса, я рискну.
– А, ну его на хуй, – махнул рукой Повеса. – Если мы попытаемся добежать туда по открытой местности, нам все равно крышка. Взрывай.
Йегер склонился над «Турайей» и напечатал заглавными буквами одно единственное слово: «ГАННЕРСАЙД».
В 1942 году группу британских и норвежских диверсантов отправили в оккупированную Норвегию с целью саботировать гитлеровскую ядерную программу. Несмотря на то что все шансы были против них, они преуспели. Операция получила кодовое название «Ганнерсайд»[71].
Подростком Йегер прочитал все книги о диверсионных операциях времен Второй мировой, которые смог найти. Именно они подвигли его на то, чтобы пройти отбор в Королевскую морскую пехоту. Он всегда помнил об операции «Ганнерсайд», и ее название отлично подходило в качестве кодового слова для подрыва вольфрамового устройства.
Готовясь нажать на кнопку и отправить сообщение Дэниелу Бруксу, Йегер отчаянно надеялся, что тем самым не обрекает на смерть тех, кого любит. На секунду его палец задержался над кнопкой.
Провалил подготовку — подготовься к провалу.
Он обернулся к Наровой:
– Как только заряд взорвется, нужно будет атаковать бункер Каммлера. Нас поведет Хин.
Он схватил Хина за руку и положил свою руку Наровой на плечо:
– Покажешь ей укрытие. Понял?
Хин кивнул:
– Покажу. Покажу.
Разобравшись с этим, Йегер отправил сообщение.
76
Единственное слово – «ГАННЕРСАЙД» – помчалось сквозь эфир, перепрыгивая со спутника на спутник, прямо к Дэниелу Бруксу. Брукс заверил Йегера, что, где бы он ни был, после получения кодового слова вольфрамовое устройство будет взорвано в течение девяноста секунд, а скорее – еще раньше.
Пришло время найти себе хорошее укрытие.
Йегер и его команда помчались к восточной части турбинного зала и спрятались за массивной стеной. Теперь от точки взрыва их отделяли зал и опреснительная станция.
Присев, они стали ждать.
Хин сообщил им чрезвычайно важную информацию: вход в штаб-квартиру и мозговой центр Каммлера хорошо охраняется, однако внутрь имеется еще один путь. В густых зарослях кустарника скрывается ход, который Хин описал как «окно, вставленное в землю».
Иными словами, световой люк, который ведет прямо в бункер Каммлера.
В соответствии с их планом от Алонсо требовалось выдвинуться к главному входу. Засев в укрытии, он должен будет выпустить несколько сорокамиллиметровых гранат, прекрасно понимая, что они не способны причинить сколь-нибудь значимый вред тяжелой стальной двери бункера. После этого он откроет непрекращающийся автоматный огонь, расстреляв несколько магазинов.
Таким образом, должно создаться впечатление, что команда готовится атаковать бункер в лобовую. Бойцы Каммлера соберутся у входа, ожидая появления атакующих, чтобы перестрелять их одного за другим.
Это позволит Повесе, Йегеру и Наровой беспрепятственно дойти до светового люка, к которому их проведет Хин.
Если предположить, что им удастся найти люк – а Йегер ненавидит предположения, – они смогут спуститься через него и застать Каммлера врасплох. Вступив в бой, они зачистят оставшуюся часть комплекса, который изнутри будет столь же уязвим, как и обычное здание.
У Повесы появилась еще одна полезная идея. Подземный комплекс оборудован собственной резервной системой питания, получавшей электричество от генератора, расположенного в отдельном здании. Прежде чем спускаться, они отключат генератор, погрузив бункер в темноту и неразбериху.
Учитывая обстоятельства, план выглядел неплохо. У него имелись свои недостатки, однако на данном этапе, со столь ограниченными ресурсами и временем, ничего лучшего они придумать не смогли.
Разумеется, нельзя забывать о Рут и Питере Майлзе – если они, конечно, все еще живы. Однако жребий уже брошен.
«Турайя» Йегера завибрировала. Он взглянул на экран. Всего одно слово: «ЛУРГАН».
Отправившись с заданием саботировать гитлеровскую ядерную программу, диверсанты дали своей цели кодовое имя «Лурган»[72]. Такое же было решено использовать и сейчас. Оно означало, что до взрыва осталось тридцать секунд.
Йегер приказал команде приготовиться. Доносившийся сверху рев взорванных труб ослаб: питавшее станцию озеро практически опустело; однако шум в ушах никак не стихал.
Он повернулся к Хину и показал, как нужно правильно открыть рот, чтобы взрывная волна не повредила барабанные перепонки.
Мысленно Йегер уже отсчитывал секунды: десять, девять, восемь… Он быстро прошептал молитву: «Прошу тебя, Господи, сделай так, чтобы это устройство все еще работало».
Четыре, три, два…
77
В темном опустевшем хранилище лаборатории Каммлера в самом сердце вольфрамовой обманки едва слышно пикнул крошечный радиоприемник.
Сообщение было получено и понято.
Мгновением позже воспламенился детонационный шнур, и пятидесятикилограммовый блок гексогена взорвался со скоростью восемь тысяч семьсот пятьдесят метров в секунду.
Сдетонировав, гексоген разнес сотню вольфрамовых слитков на миллион острых как бритва осколков. Невероятно плотный и твердый металл поглотил силу и энергию взрыва, трансформировавшись в оружие невообразимой разрушительной мощи.
Зазубренные осколки полетели во все стороны, сметая бетонные стены хранилища в пыль. Неодолимая сила вольфрамового вихря выкашивала все на своем пути. Стены, двери и окна исчезали с лица земли.
Принтеры для трехмерной печати – каммлеровская фабрика по производству СЯУ – просто испарились.
Волна опустошения вырвалась наружу, и бойцы Каммлера, оставленные охранять лабораторию, умерли под градом металлических осколков. Распространяясь за пределы здания, взрывная волна сорвала крышу и снесла внешние стены. Раскаленные докрасна осколки вольфрама пронзили припаркованные рядом с лабораторией внедорожники. Изрешеченные бензобаки взорвались, и автомобили исчезли в облаках пламени.
Позади лаборатории стоял нефтяной бак на двадцать тысяч литров, который использовался для обогрева в суровые зимы. Вольфрамовые осколки разорвали его на части, и хлынувшая из него нефть моментально вспыхнула оранжевым пламенем. Огромное облако темного дыма взвилось над обломками лаборатории, а цунами из вольфрамовых осколков пронеслось по долине, обрушив остатки своей невероятной мощи на стены ущелья.
Когда грохот взрыва затих, Йегер выглянул из укрытия. Его глазам предстала картина полного опустошения. В том месте, где только что стояла лаборатория, теперь лежала груда искореженных обломков, увенчанных короной из маслянистого дыма и голодного пламени. В конце концов они достигли своей цели: каммлеровской фабрики по производству СЯУ больше нет.
Йегер обвел взглядом комплекс. Осталось лишь взять бункер. По словам Хина, он располагался под южной оконечностью огражденной территории, прилегая к стене ущелья как раз за уничтоженной лабораторией.
Теперь Йегеру предстояло повести свою группу на последний штурм – во всяком случае, он надеялся, что на последний. Однако одна мысль не давала покоя: какое злодейство замышляет Каммлер, забившись в свое логово?
На протяжении этого смертельного боя время текло мучительно медленно; у Йегера создалось странное ощущение, что он сражается здесь уже целую жизнь. На самом же деле с момента, когда Повеса и Алонсо взорвали трубы, прошло всего сорок пять минут. Однако Каммлеру этого времени могло хватить с лихвой на то, чтобы воплотить в жизнь очередную разрушительную идею.
– Пора разделиться, – объявил Алонсо, приготовившись направиться ко входу в укрытие.
Йегер кивнул:
– Сделаем это. Когда ты поднимешь шум, мы подождем минуту, а затем спустимся внутрь. Оставайся на позиции и прикрывай вход на случай, если какой-нибудь долбоеб попытается выбежать оттуда. Стреляй в любого, кроме нас и заложников.
– Принято, – подтвердил Алонсо.
Все пятеро двинулись в разные стороны.
78
Яхта-траулер класса «Нордхаун-64» смотрелась у пирса №47 в нью-йоркском Челси вполне уместно.
Яхте было всего три года, и ее белоснежная надстройка, недавно подвергнутая паровой очистке, свидетельствовала о сдержанном богатстве – очень деловой и функциональной роскоши.
Эта роскошь не была показной. Владельцы «Нордхауна-64» слыли серьезными игроками в мире яхт – они бороздили моря-океаны по всему миру. Незнакомые места, новые горизонты – словом, то, для чего и был построен «Нордхаун». Судно с 59-футовой ватерлинией, способное проплыть без захода в порт три тысячи миль с постоянной скоростью девять узлов, – настоящая мечта мореплавателя.
В 10 : 30 вечера по нью-йоркскому времени, когда в Китае наступило 10 : 30 утра, две фигуры, мужчина и женщина лет под сорок, поднялись на мостик и задраили люки судна – так, словно собирались уйти развлекаться на всю ночь. Пирсы в Челси – отличная отправная точка: торговый центр «Челси-маркет», театр импровизации Ю-си-би и лучшие нью-йоркские бары, кафе и клубы располагались всего в нескольких кварталах.
Соколовы покинули «Нордхаун», зная, что больше никогда не поднимутся на его борт. Рыболов по профессии, волею судеб втянутый в темные дела, мистер Соколов был рад провести несколько недель за штурвалом этого судна. Он никогда не смог бы себе позволить приобрести такую великолепную яхту, даже с учетом солидного вознаграждения, которое ему причиталось.
В качестве премии за длительное океанское плавание и исполнение некоторых простых инструкций на его офшорный счет была перечислена сумма, достаточная для того, чтобы они с женой смогли начать новую жизнь в любом месте планеты – по своему выбору. Или же просто вернуться домой, в Россию, и купить дачу на берегу моря.
Для Соколовых это была мечта, ставшая реальностью.
В днище «Нордхауна» имелась смотровая яма, позволявшая проверять состояние стеклопластиковых топливных баков. Там было предостаточно места, чтобы спрятать деревянный ящик с приделанной к нему простой консолью. Мистер Соколов практически не сомневался, что в ящике находились наркотики. Что еще там может быть? Он предположил, что, активировав консоль согласно инструкции, передал банде наркоторговцев координаты яхты и члены этой банды скоро приедут к сорок седьмому пирсу, чтобы забрать свой груз.
Ему уже доводилось слышать о таких вещах: наркоторговцы даже сбрасывали тюки со своим товаром в море, предварительно прикрепляя к ним передававшие координаты маячки. Это позволяло отправителю и получателю никогда не встречаться друг с другом. Так гораздо безопаснее. Намного меньше риска. Мистер Соколов не сомневался, что переключатель, на который он только что нажал, работал аналогичным образом.
Хотя звонок мистера Крафта с приказом активировать консоль все же оказался неожиданным: он думал, что может отдыхать еще несколько дней.
Впрочем, нюансы мистера Соколова никоим образом не касаются: он выполнил последний пункт своего контракта.
Теперь настало время исчезнуть.
79
Примерно в 3500 милях от Челси Петровы сошли с «Нордхауна-52», который на последние несколько недель стал их домом. Яхта, стоящая у причала в лондонских доках святой Катерины, была оборудована топливным баком на 1670 галлонов и баком с пресной водой на 1514 литров. Она просто создана для длительных океанских путешествий. При водоизмещении в 40,82 метрических тонны, за время долгого плавания она показала себя очень устойчивым судном.
Мистера Петрова, который когда-то был рыболовом, нанял тот же русский криминальный картель, что и его друга мистера Соколова. Когда загадочный мистер Крафт сделал каждому из них одинаковое предложение, обоим оно показалось слишком щедрым, чтобы быть правдой.
Как говорится, бесплатный сыр – только в мышеловке.
В последние несколько дней мистер Петров начал беспокоиться об истинной природе перевозимого их судном груза.
В разговорах с женой он эту тему не поднимал. Не хотел беспокоить. Плыть с одного континента на другой, надеясь, что им повезет и их груз не обнаружат, само по себе немалый стресс.
Большинству людей, которые попадались им на пути, казалось вполне естественным, что русская пара в возрасте чуть за тридцать владеет яхтой за два миллиона долларов. В глазах иностранцев каждый русский является олигархом и ему полагается иметь хотя бы одно подобное судно. Что ж, в реальности дела обстояли иначе. И мистер Петров был очень рад убраться наконец с этого корабля куда подальше.
Неожиданный звонок мистера Крафта разбудил его среди ночи, однако мистера Петрова он не слишком обеспокоил: чем скорее, тем лучше.
Он нажал на переключатель консоли и, задраив люки яхты, вместе с женой поспешил вдоль пристани, чтобы сесть в такси, вызванное с помощью сервиса «Убер». Машина должна была подъехать к 3 : 30 ночи.
Мистер Петров хотел поскорее уехать из Лондона.
Его одолевали дурные предчувствия по поводу события, которое вот-вот должно было произойти, и он никак не мог отделаться от плохих мыслей.
Взявшись за работу, мистер Петров и его хороший друг мистер Соколов предположили, что они, скорее всего, будут перевозить наркотики. Им уже доводилось доставлять подобные грузы. Если богатые жители стран Запада желают разрушать свою жизнь, подсаживаясь на героин, виной тому их собственная глупость. Однако, приближаясь к побережью Британии, мистер Петров начал ощущать необъяснимую тревогу.
После звонка мистера Крафта он попытался заказать билеты на самолет, вылетающий из аэропорта «Лондон-Сити», расположенного в нескольких минутах езды от доков. Но билетов не оказалось, и они с женой были вынуждены ехать через весь Лондон в аэропорт Хитроу, где мистер Петров заказал билеты на прямой рейс «Бритиш эйруэйз» до Москвы, вылетающий тем же вечером.
Стоя на пристани, мистер Петров нервно поглядывал на часы. Такси опаздывало. Однозначно пыталось найти проезд к причалам. Он начал высматривать машину: скорее всего, подъедет черный «мерседес» или «ауди».
В нескольких кварталах к западу возвышались башни банковского района лондонского сити, подсвеченные прожекторами, – как памятник мощи финансовых рынков. Буквально в двух шагах от них виднелся исторический Лондонский Тауэр, в котором британские монархи когда-то держали предателей, дожидавшихся казни на близлежащем Тауэр-хилле.
Мистер Петров хотел как можно скорее покинуть город, пока его вместе с женой не бросили в этот самый Тауэр.
80
В пяти тысячах миль от доков святой Катерины Хэнк Каммлер, мрачно усмехаясь, сидел в кресле своего подземного командного бункера. Три звонка сделаны; три устройства начали обратный отсчет. Каммлер буквально слышал тиканье часов у себя в голове: время пошло.
Он был уверен в одном: теперь, что бы ни попытались сделать Йегер и его люди, они не смогут остановить грядущие разрушения.
Фитиль зажжен.
Каммлер не был экспертом, однако он знал достаточно и вполне мог представить, что вот-вот должно произойти. Когда бомбы «Малыш» и «Толстяк» были сброшены на Хиросиму и Нагасаки, они взорвались в нескольких сотнях футов над городами. Это позволило максимизировать разрушительную силу взрывов.
В отличие от американских бомб, первые СЯУ Каммлера должны были сдетонировать на уровне земли. Взрыв будет слабее, а вот степень радиационного поражения, наоборот, увеличится, поскольку радиация не сможет рассеяться в воздухе. Районы, которые не будут уничтожены взрывом, станут непригодными для обитания на многие десятилетия.
Сотни тысяч людей – быть может, даже миллионы – погибнут. Их смерть будет либо мгновенной – от взрыва, – либо долгой и мучительной – от лучевой болезни. Уже одно это большое достижение.
На то, чтобы добиться подобного результата, ушло семьдесят лет.
Унижение Третьего рейха вот-вот должно быть отомщено.
А когда бойцы Каммлера разделаются с Йегером и его командой, он сможет перебраться в другое убежище. Их у него много.
Все должно получиться, несмотря на ущерб, причиненный несколькими сорвиголовами.
На войне как на войне, думал Каммлер.
Иногда в планы приходится вносить коррективы.
А месть – воистину блюдо, которое подают холодным.
81
В рации Йегера раздались пронзительные помехи. Входящее сообщение.
– Гасим свет, – констатировал Повеса.
Через несколько секунд глухой ритмичный стук генератора прекратился. Повеса рассматривал несколько вариантов отключения подачи энергии: подрыв генератора, перерезание проводов или порчу топливного шланга. Однако, когда он взломал замок генераторной, оказалось, что с тем же успехом можно просто нажать на кнопку отключения.
