Текст книги "Дьявольское святилище"
Автор книги: Беар Гриллс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 19 страниц)
При такой температуре лед должен быть не меньше метра в толщину и легко выдерживать человеческий вес. Однако Йегер все же принял меры предосторожности. Остановившись на берегу, он снял одну из лямок, и рюкзак остался висеть на правом плече. Теперь, если лед подастся, Йегер сможет быстро сбросить груз, чтобы под его весом не пойти на дно.
Он осторожно ступил на лед, вспоминая инструкции и прикидывая, что будет делать, если вдруг провалится. В Норвегии и Арктике Йегер много раз проходил тренировки, призванные подготовить бойца к подобным неожиданностям. С помощью бензопил они специально делали на льду проруби, чтобы научиться выживать в таких ситуациях.
Упражнение заключалось в том, что человек проваливался под лед вместе с лыжами и всей экипировкой, а затем, сняв лыжи и сбросив рюкзак, выкарабкивался обратно – еще до того, как холодная вода ослабит его и затянет под лед. Суть техники в том, чтобы воткнуть лыжные палки в лед у края проруби и выбраться с их помощью.
Сразу после этого, как ни странно, следовало найти свежий снег и покататься в нем, чтобы он впитал в себя лишнюю воду. Затем нужно было развести костер, чтобы согреться и просохнуть. Без огня можно замерзнуть практически мгновенно.
К счастью, эти знания во время перехода через озеро Йегеру не пригодились. Жутковатые стоны, периодически раздававшиеся под ногами, несколько раздражали, но лед был крепким.
Обратный путь оказался легче, ведь теперь Йегер мог идти по лыжным следам своих недавних преследователей. Один раз он остановился, чтобы прочесть входящее сообщение от Повесы. В сообщении говорилось, что с выжившим бойцом Каммлера разобрались.
Йегер улыбнулся. На Повесу всегда можно положиться.
Йегер надеялся, что теперь, когда все люди, отправленные на поиски его команды, мертвы, Каммлеру никто не сможет сообщить о провале. Да и отправленное Йегером ложное сообщение об успехе должно было дать им еще немного времени. Должно было.
Он задержался у тел застреленных им наемников, чтобы взять еды для остальных. Набив пайками рюкзак, Йегер посчитал, что теперь провизии хватит с лихвой.
Однако с человеком вроде Каммлера ни в чем нельзя быть уверенным до тех пор, пока своими глазами не увидишь его труп.
66
Профессор Пак Вон Канджон зашел на склад, где хранился оружейный уран.
Он оглядел деревянный ящик, стоявший на голом бетонном полу. Это была свежая поставка из Молдовы, вконец обнищавшей бывшей советской республики; во всяком случае, так ему рассказывали. По крайней мере, уран с бывших советских складов должен быть практически стопроцентной чистоты.
Одна только мысль о работе со столь мощным источником энергии вызывала у профессора восторг. Он дал знак своим помощникам – таким же, как и он, северокорейцам, находившимся здесь по поддельным документам в полной власти у Каммлера – вскрыть ящик.
Не говоря ни слова, те быстро выполнили распоряжение.
Достав уран из ящика, профессор приказал снять свинцовую защиту. Это было довольно простой задачей: металлические пластины покрывали урановый куб с шести сторон, соединяясь болтами.
Когда дело было сделано, профессор вытащил счетчик Гейгера. Он приблизился к груде невероятно тяжелого и немыслимо дорогого серебристо-серого металла и поводил над ним устройством.
Счетчик ничего не фиксировал.
Однако это мало что значило. Вопреки распространенному мнению, высокообогащенный уран может вообще не проявлять никаких признаков радиоактивности вплоть до момента деления. Профессор не понимал, ради чего вся эта кутерьма со свинцовыми щитами. Уровень радиации не превышал нескольких кюри, и смертельной опасности она не представляла. В Северной Корее к таким вещам относились гораздо проще.
Он окинул взглядом урановые слитки. Они были стянуты прочными пластиковыми ремнями, прочно удерживавшими их внутри свинцового саркофага. Однако что-то во внешнем виде этого куба металлических слитков показалось профессору немного странным.
Партия должна была включать в себя сто килограммов высокообогащенного урана – достаточно, чтобы изготовить два СЯУ, способных уничтожить электростанцию, плюс еще несколько дополнительных слитков. Однако глаз у профессора был наметан, и у него сложилось впечатление, что перед ним лежит не сто килограммов урана, а вдвое больше.
Недавно он читал статью, в которой утверждалось, что в постсоветских странах остались сотни тонн неучтенного оружейного урана. Возможно, им просто повезло. Может, молдаване что-то напутали. Но не могут же они быть такими дураками, чтобы неправильно рассчитать вес?
Как бы там ни было, профессору представилась возможность завоевать расположение Каммлера. Если удастся подтвердить, что партия оказалась вдвое больше той, за которую они заплатили, он сможет оправдаться в глазах босса. Может быть, даже получит какой-нибудь бонус.
Он приказал помощникам поднять урановый куб и положить его на стоящий неподалеку верстак. Прежде чем что-то говорить, он должен убедиться во всем на сто процентов. Профессор не мог себе позволить еще раз опростоволоситься.
Следующая ошибка может стоить ему жизни.
Сев на придвинутый к верстаку стул, он осмотрел блок. При перевозке один из слитков немного сместился. Образовавшаяся в результате квадратная дыра оказалась достаточно большой, чтобы профессор сумел просунуть в нее один из своих толстых пальцев. Металл был холодным на ощупь – холодным и невероятно твердым. Профессор почти физически почувствовал скрывавшуюся в нем мощь.
Канджон вытащил карманный фонарик и посветил им в дыру, пытаясь разглядеть, что находится внутри. Он ожидал увидеть сплошной высокообогащенный уран, который подтвердил бы его догадку, что им прислали больше сырья, чем было оговорено.
Внезапно профессор Пак Вон Канджон замер, пристально уставившись в дыру.
Луч фонаря упал на что-то желто-коричневое, лежащее внутри куба. Оно показалось ему похожим на кусок… пластилина. Но что куску пластилина делать внутри куба из слитков оружейного урана?
Через несколько мгновений луч выхватил из темноты провод, и у профессора кровь застыла в жилах. Он уронил фонарь и попятился от стола. Господи спаси, неужели это?..
С трудом обретя дар речи, он приказал всем убираться и нетвердой походкой вышел из помещения. Пока профессор с пепельным лицом спешил по коридору, его помощники захлопнули тяжелую стальную дверь хранилища, закрыли ее на все замки и задвинули засовы.
Меньше всего на свете профессору хотелось приносить Каммлеру дурные вести, а новость, которую он сейчас собирался сообщить, была худшей из возможных. Но он опасался, что если не поднять тревогу, то ему в любом случае крышка.
Остановившись у письменного стола, он набрал номер босса. В трубке послышался раздраженный голос.
– Мистер Крафт, я только что проинспектировал новую поставку, – заикаясь, произнес профессор Канджон. – Боюсь, что с ней кое-что не в порядке. Видите ли, кто-то заложил внутрь урана нечто, напоминающее взрывное устройство.
На другом конце линии разразились потоком площадной брани.
Профессор заметно съежился.
– Да, мистер Крафт. Разумеется, приходите и взгляните. Как можно скорее.
Трясущимися руками он положил трубку.
Боже ж ты мой, как такое вообще могло случиться?
67
Приближаясь к НП, Йегер нажал на кнопку своей рации фирмы «Селекс»[68] и заговорил в микрофон. Радиус действия составлял три мили, так что Йегер однозначно был в зоне покрытия.
– Йегер. Приближаюсь к НП с тыла.
– Понял, – подтвердил Алонсо.
Американский оперативник не отрывал глаз от бежавшего на лыжах Йегера и, едва тот приблизился, мрачно указал большим пальцем через плечо.
– Нарова на позиции вместе с Повесой. Произошли… определенные события. Лучше тебе самому все увидеть.
Йегер снял лыжи.
– Какие события?
– Приятель, тебе лучше самому с ними поговорить. А мне – пойти с тобой.
Йегер и Алонсо вместе пробрались через кусты, прихватив с собой несколько позаимствованных Йегером пайков, и скользнули в темноту наблюдательного пункта. Внутри четверым было чрезвычайно тесно; вдобавок там царила отвратительная вонь – результат нескольких дней постоянного пребывания немытых людей, которым приходилось мочиться и испражняться прямо на посту.
Такова «жесткая рутина» – разработанная САС практика, в соответствии с которой следовало оставлять как можно меньше следов человеческого присутствия. Бойцам надлежало пи́сать в бутылки и заворачивать собственные фекалии в целлофан – подобно тому как люди, выгуливающие собак, собирают экскременты своих животных.
Во время миссии «жесткая рутина» могла сыграть решающую роль. Оставляя отходы человеческой жизнедеятельности рядом с НП, ты серьезно рискуешь выдать свою позицию плохим парням, в особенности если у этих плохих парней есть поисковые собаки. Кроме того, такие отходы привлекают всяческую фауну, что тоже является характерным признаком присутствия людей. Остается только поднять британский флаг, чтобы противник точно тебя заметил.
Однако Йегер ощутил нечто, из-за чего даже невыносимый смрад отошел на второй план. В воздухе повисло мрачное напряжение. Тишина была просто оглушительной, а атмосфера – настолько гнетущей, что Йегер, казалось, чувствовал, как она давит ему на плечи.
Было ясно одно – что-то пошло не так; что-то, настроившее членов команды друг против друга.
Он взглянул на Повесу и Нарову.
– Рассказывайте.
Повисла долгая пауза. Первым молчание нарушил Повеса:
– Вольфрамовая бомба была доставлена в лабораторию около часа назад.
Йегер вздрогнул.
– Так почему вы ее не взорвали? Чего вы ждете?
Повеса помрачнел.
– Там Питер Майлз. Каммлер устроил настоящее шоу, когда проводил его из жилого блока в лабораторию.
– Ебать…
– Будь моя воля, я бы ее взорвала, – прошипела Нарова. – Мы рискуем жизнями миллионов ради одного человека, хотя у нас есть все основания считать, что он хотел бы, чтобы мы нажали на кнопку. Жизнь Майлза ради спасения мира. Сам он не колебался бы ни секунды.
Повеса проигнорировал ее слова.
– У него на голове был черный мешок, – объяснил он Йегеру. – Каммлер снял его на самом видном месте, чтобы мы смогли как следует рассмотреть пленника. Майлза избили до полусмерти. Поверь мне, Каммлер знает, что мы за ними следим.
– Мы полагаем, что они сцапали его в Фалькенхагене, а затем притащили сюда, – добавил Алонсо. – Скорее всего, его привезли на внедорожнике, который доставил вольфрамовое устройство.
Йегер схватил «Свифт скоуп» и поворачивал его до тех пор, пока лаборатория не оказалась в поле зрения.
– Есть мысли, где его держат? Имеются шансы вызволить его оттуда?
Повеса уже собирался ответить, однако Йегер жестом заставил его замолчать. Долгих несколько секунд он не отрывал глаз от прицела, после чего тяжело опустился на землю. На его лице отразился абсолютный шок и ужас.
– Это она, – прошептал он хрипло. – Она там. С Каммлером.
Никому не пришлось объяснять, кого он имел в виду. На станции объявилась Рут Йегер.
Пока они по очереди смотрели в прицел, Йегер сидел молча, в мрачной задумчивости прислонившись спиной к стене НП. Каммлер стоял перед зданием станции, а перед ним на коленях – Рут, связанная и с кляпом во рту.
Первой тишину нарушила Нарова:
– Я по-прежнему считаю, что нам нужно взорвать заряд. Две жизни ради спасения мира… Это то, чего хотел бы Майлз. Что касается ее, то она заслуживает смерти. Она не стоит того, чтобы…
– Ты-то, к ебеням, откуда знаешь? – перебил ее Повеса. – Не видишь, что ли, что она связана? – Он повернулся к Йегеру. – Поверь мне, он держит их обоих в качестве заложников. Использует как живой щит, чтобы прикрыть свою лабораторию.
– Ебать… – Йегер чувствовал себя так, словно мозг вот-вот взорвется. – Еба-а-а-а-ать. Что же нам, к черту, делать?
Три пары глаз в замешательстве уставились на него.
68
– Знаешь, что сказал бы Майлз? – повторила Нарова. – Даже несмотря на то, что он у них в заложниках, он все равно приказал бы произвести подрыв. Он бы пожертвовал своей жизнью, чтобы спасти бесчисленные миллионы. Я не понимаю, чего мы ждем.
– И не поймешь, – вскинулся Йегер. – Это называется сочувствием. Состраданием. А ты, по сути, лишена чувств.
– Да, – вставил Повеса. – Ты и бабушку свою продашь.
Нарова вспыхнула. На мгновение показалось, что она сейчас бросится на них, однако ей каким-то образом удалось взять себя в руки.
– Позвольте кое-что рассказать о своей бабушке, – прошипела она. – Человек, который ее изнасиловал… – Она запнулась. – Этим человеком был генерал СС Ганс Каммлер. – Нарова ткнула пальцем в сторону электростанции: – Отец того ублюдка. Таким образом, он приходится мне наполовину дядей. Так что я здесь не для того, чтобы продать свою бабушку, а для того, чтобы отомстить за нее!
Йегер недоверчиво покачал головой:
– Каммлер? Твой дядя? Но ты ведь и словом никогда не обмолвилась.
Нарова сверкнула глазами.
– С чего бы мне об этом рассказывать? Разве тебя кто-нибудь волнует, кроме предательницы-жены? Она приехала сюда вопреки нашему желанию и нашим идеям, за которые мы сражаемся, и должна умереть вместе с остальными.
В глазах Йегера вспыхнул гнев.
– Умереть за то, что попала в заложники к безумцу?
– Ладно, ребята, хорош вам, – вмешался Повеса. – Время на исходе. Что нам, к ебеням, делать-то?
Тишина. Задумчивая и полная яда.
Ответа на этот вопрос не было ни у кого.
Йегер почувствовал, как завибрировал «Иридиум». Он вытащил телефон, ожидая еще одного сообщения с требованием к недавно ушедшему в мир иной Установу доложить обстановку. Однако это был входящий звонок. Вместо имени звонившего на экране отобразилась буква «К».
Хэнк Каммлер собственной персоной.
Йегер готов был разорваться пополам. Отвечать или не отвечать?
Не ответить – значит посеять в голове Каммлера зерно сомнений насчет Установа. Каммлер точно узнал бы его по голосу, но не может же он, в самом деле, знать голоса всех своих бойцов? Любой из людей Установа мог взять трубку вместо босса.
Йегер позволил телефону переадресовать звонок на голосовую почту, но Каммлер не стал оставлять сообщение. «Иридиум» вновь завибрировал.
Йегер схватил шарф цвета хаки и обмотал им лицо, после чего перевел «Иридиум» в режим громкой связи. В этом режиме его голос должен был в достаточной мере исказиться и, благодаря шарфу, заглушавшему речь, стать неузнаваемым. Во всяком случае, Йегер на это надеялся.
Он нажал на кнопку «ответить».
– Доброе утро, Уильям Йегер, – раздался голос.
Голос Каммлера.
– Плюс прелестная Ирина Нарова. А также грозные Повеса и Алонсо. Полагаю, что я никого не забыл упомянуть. Смею ли я надеяться, что все вы там и слышите каждое мое слово?
Йегер взглянул на остальных. Как, во имя Господа, Каммлер узнал, что телефон Установа у них? И что вообще можно ответить на подобный вопрос? Впрочем, выбора, похоже, у него все равно нет. Нужно отвечать.
– Мы здесь, – подтвердил он, скрипя зубами.
– Добро пожаловать, – продолжил Каммлер. – Хотя, насколько я понимаю, вы здесь уже не первый день. Следовало бы показаться раньше и поздороваться. Вам интересно, откуда мне известно, что вы здесь? «Иридиум». Чудесная технология. Иногда американцы делают действительно хорошие вещи. У него есть встроенные с обеих сторон камеры, а также функция удаленного доступа. Только взгляните на себя. Забрались в свою вонючую, засранную маленькую темную норку.
Он грубо расхохотался.
– Скажите «привет», ребятки. Помашите ручками Хэнку и его друзьям.
69
Йегеру хотелось отвесить самому себе пинка. Почему он не подумал о том, чтобы деактивировать камеру «Иридиума»? Это ведь так просто: даже если у тебя нет мозгов, чтобы разобраться с программным обеспечением, можно элементарно заклеить объектив куском изоленты.
Нарова немедленно схватила спутниковый телефон, нажала несколько кнопок и отключила функцию видеосвязи. По крайней мере, теперь Каммлер не сможет за ними шпионить.
– Так жаль, что вы исчезли, – продолжал Каммлер. – Вам ведь известно, как я люблю театр. Кстати, насчет театра. Если вы выглянете из своей лачуги, то сможете увидеть меня у лаборатории вместе с двумя очень дорогими вам людьми.
Йегер подкрался к просвету в передней стене НП. Теперь Каммлера окружала целая толпа головорезов. Телохранители. Одного из них Йегер узнал сразу же: массивного, с грудой мышц Стива Джонса нельзя было спутать ни с кем. Йегер и представить не мог, что способен испытывать такую ненависть. Он ощутил непреодолимое желание ринуться вниз по склону с оружием наперевес.
– Все удобно устроились? – спросил голос Каммлера. – Тогда я начну.
Йегер увидел, как он отдал сигнал, и связанные фигуры Рут и Питера Майлза поставили перед ним на колени. Джонс встал у них за спиной и вытащил пистолет. Каммлер взмахнул рукой, и Джонс с силой ударил Питера Майлза рукоятью пистолета по голове. Старик рухнул на землю, но Джонс схватил его за волосы и вновь поднял.
– Думаю, вы это видели, – промурлыкал Каммлер. – К нам в лабораторию недавно привезли партию урана. Партию, в которую вы, умники, похоже, заложили какое-то взрывное устройство. Но, как видите, я бесконечно умнее вас и уж точно гораздо безжалостнее.
С этими словами он пнул Рут ногой между лопаток, и она рухнула на землю. Даже с такого расстояния Йегер услышал болезненный вопль. Стив Джонс своей огромной ручищей с силой дернул ее назад, вынудив снова встать на колени.
Йегеру казалось, что он вот-вот взвоет от ярости. Он просто пылал. Его кулак сжался с такой силой, что на ладони выступила кровь.
– Пошел на хуй, Каммлер! – прорычал он.
Каммлер расхохотался.
– О, я так не думаю… Вот что мы сделаем. Вы объясните, каким образом устроена бомба, и мы ее деактивируем. Видите ли, нас слегка беспокоит, что она может сработать от физического контакта: убираешь один из урановых слитков, и она взрывается. – Он сделал паузу. – Вы покажетесь, бросите свое оружие и спуститесь к нам. Вместе мы обезвредим вашу бомбу.
Йегер ничего не ответил.
– Я прошу по-хорошему, хотя, по правде говоря, это не просьба, – продолжал Каммлер. – Делайте, как я говорю, или Питер Майлз умрет. А вскоре и твоя любимая жена. Причем, полагаю, умрет так медленно…
Йегер накрыл «Иридиум» ладонью. Он взглянул на Повесу и Алонсо неожиданно ясным взглядом.
– Он – проклятый безумец. Однако мы знаем о его планах больше, чем он подозревает, а он о наших – меньше, чем ему кажется. И это означает, что мы можем его переиграть.
Он посмотрел на каждого из них по очереди.
– Вот как мы поступим: притворимся, что согласны с его требованиями. Но вы двое – вы взорвете трубопроводы. Когда они долбанут, внизу воцарится полный хаос. Воспользовавшись неразберихой, прорвемся на станцию. Вы вдвоем возьмете на себя опреснительную станцию, а мы с Наровой – жилой блок. Зачистив их, объединим силы и пойдем на штурм лаборатории.
– А как насчет Майлза и Рут? – спросил Повеса.
Йегер заскрипел зубами.
– Им придется самим о себе позаботиться. Будем надеяться, что во всеобщей сумятице они смогут сбежать. Или есть другие варианты? Взрыва трубопроводов он точно не ждет.
Один за другим все закивали головами в молчаливом согласии.
Йегер заговорил в телефон:
– Я слышу тебя, Каммлер. Мы спустимся и обезвредим ее, но, как только мы это сделаем, мы уберемся оттуда вместе с моей женой и Майлзом. Идет?
– Идет. Спускайтесь к нам.
– Спускаемся. Главный вход, – подтвердил Йегер.
Он положил трубку и взглянул на Повесу и Алонсо.
– Работаем. Идите к трубопроводам. Pronto[69]. И удачи!
Алонсо и Повеса схватили оружие и рюкзаки.
– Увидимся в раю, – пробормотал Алонсо, выбираясь из НП.
Йегер усмехнулся:
– Закажите мне пива, когда доберетесь.
Алонсо с Повесой скрылись из виду.
Йегер положил в рюкзак несколько дополнительных гранат и магазинов, выбросив из него все ненужное. Взяв в руки «Турайю», он засомневался.
По спутниковому телефону он связывался с Бруксом, что очень важно. Также с его помощью он мог взорвать вольфрамовую бомбу, хотя вряд ли это удастся в ближайшее время, иначе он убьет сразу двух дорогих ему людей.
Подумав, он решил все-таки взять телефон с собой. Не хотелось бы, чтобы кнопку контролировал кто-то еще – например Нарова.
В динамике «Селекса» затрещал голос Повесы:
– Минутный отсчет, босс.
– Одна минута, – подтвердил Йегер.
Отсчет времени пошел.
70
Йегер и Нарова появились из бункера в сиянии утреннего солнца. По их подсчетам, взрыв должен произойти через пятьдесят секунд. Они остановились на вершине плато, где Каммлер мог их видеть.
Когда они начали спускаться по склону, Йегер почувствовал, что «Иридиум» завибрировал. Он взял трубку.
– Рад вас видеть, мистер Йегер, – объявил Каммлер. – И вас, мисс Нарова. Наслышан-наслышан. А теперь соблаговолите бросить оружие на землю и держать руки так, чтобы мы их видели… Но вас ведь четверо. Где же двое ваших друзей?
– Собирают свое барахло. Сейчас присоединятся…
Слова Йегера заглушил звук мощного взрыва над плато и, казалось, заставил содрогнуться весь склон. Йегер обернулся и увидел, как в воздух взлетают обломки. Над трубопроводом поднялся столб серого дыма. Послышался оглушительный рев, словно гигантский поезд с огромной скоростью мчится по призрачному тоннелю.
Поток воды устремился вниз по склону подобно приливной волне немыслимой силы; шум был таким, что Йегеру казалось, будто кто-то сверлит ему мозг. Мощная водная стихия вырывала из склона целые валуны, и они, подброшенные в воздух, обрушивались на землю в вихре брызг. Бурлящее цунами, подхватывая все новые камни, деревья и грязь, с бешеной скоростью приближалось к станции.
Йегер и Нарова ринулись вниз, поскальзываясь и съезжая по склону. Неодолимая сила потока под ними обрушилась на защитный периметр станции. Прочное ограждение изогнулось и рухнуло, словно солома под ударами града. Мотки колючей проволоки оказались на земле. Не выдерживая ударов огромных валунов, бетонные столбы ограды с оглушительным треском ломались.
Первым препятствием на пути потока оказалась генераторная, расположенная прямо под тремя взорванными трубами, ставшими похожими на орудийные стволы. Всего за несколько секунд подхваченные водой камни и обломки подобно пушечному залпу ударили в заднюю стену. Несущийся по склону поток успел набрать такую силу, что срывал двери с петель и выбивал окна.
Бурлящая вода вперемешку с обломками ворвалась в генераторную, неся с собой грязь, камни и щепки, которые еще недавно были ветвями деревьев. Волна накрыла первую из массивных турбин, вызвав короткое замыкание; турбина возмущенно выпустила облако пара и сердито заискрилась.
Цунами продолжало нести разрушения, и рев взорванных труб эхом отдавался по долине. Вода затопила жилой блок и гидролизную станцию. Сотни рабочих бросились наутек. Они думали лишь о том, как спастись.
Единственным зданием, которое поток обошел стороной, оказалась лаборатория, прикрытая нависавшей над ней скалой и расположенная выше по склону. Но вот поток накрыл последний из генераторов, и свет погас. Все оборудование, включая трехмерные принтеры профессора Канджона, безостановочно производившие компоненты для последних СЯУ, остановилось.
В самом охраняемом дальнем крыле лаборатории профессор Канджон вылез из-под стола, под которым прятался. Он на ощупь нашел выключатель, несколько раз щелкнул им, однако ничего не произошло. Окон в лаборатории было мало, так что внутри царила непроглядная тьма. Профессор боялся темноты с девятилетнего возраста; тогда к ним в дом посреди ночи пришла северокорейская тайная полиция и силой увела отца, которого он с тех пор больше не видел.
Он включил свой фонарик и попытался найти путь к выходу. Сейчас профессор мог думать лишь о том, чтобы убраться отсюда ко всем чертям и спасти свою шкуру.
Команда Йегера обрушилась на станцию сразу вслед за потоком.
Йегер мчался вниз по склону, отчаянно пытаясь держать в поле зрения свою жену и Питера Майлза. Однако к тому моменту, когда он продрался сквозь кусты и, перепрыгивая через валуны, продолжил свой бег, они уже скрылись из поля зрения. Преодолев очередные густые заросли, Йегер увидел, что снесенное ограждение лежит всего в нескольких десятках футов, и ринулся к нему. Нарова не отставала. Бросив взгляд направо, Йегер понял, что Каммлер и его заложники исчезли.
Быть может, Рут и Майлз воспользовались счастливым случаем и сбежали?
Или похитители утащили их с собой?
У Йегера не было ответа на этот вопрос.
Сейчас ему нужно сконцентрироваться на непосредственной задаче – уничтожении головорезов Каммлера. Усилием воли он выбросил все прочие мысли из головы.
Скорость, агрессия, фактор неожиданности…
Скорость, агрессия, фактор неожиданности…
71
Йегер и Нарова ринулись сквозь пролом в поваленном ограждении, по колено оказавшись в бурлящей воде. Она замедляла их бег, превращая в отличные мишени. Рев взорванных труб заглушал звук выстрелов, однако Йегер видел всплески в тех местах, где в воду попадали пули.
Укрывшись за валуном и выхватив «Драгунова», Нарова упала на одно колено.
– Открываю огонь! Двигайся к жилому блоку! Я прикрою!
Йегер понимал, сколь критически важно захватить инициативу. Застигнутые врасплох потоками воды, враги сейчас, скорее всего, в полном замешательстве. Йегеру и его команде нужно покончить с ними до того, как они успеют перегруппироваться.
Йегер рванулся вперед, едва успевая уворачиваться от шквальных выстрелов. Нарова с ледяным спокойствием комментировала по рации свою снайперскую работу:
– Враг уничтожен, лаборатория, первый этаж, дальнее левое окно… Враг уничтожен, лаборатория…
Несясь как одержимый, Йегер добежал до жилого блока и укрылся за ним. Не успев вовремя остановиться, он врезался плечом в стену. Он ощутил боль от удара, однако полностью ее проигнорировал.
– На месте, жилой блок, восточная стена, – выдохнул он в рацию.
– Принято, – ответил ему другой запыхавшийся голос. Это был Повеса. – Турбинный зал чист. Двигаюсь к опреснительной станции… Сейчас.
– Принято, – подтвердил Йегер.
– Двигаюсь к тебе, – сообщила по радиосвязи Нарова.
– Начинай движение, когда я открою огонь! – приказал он.
Йегер стоял, прижавшись спиной к восточной стене жилого блока. Здание прикрывало его от огня со стороны лаборатории, расположенной примерно в четырех сотнях футов вверх по склону.
Расстояние в четыреста футов не многим меньше прицельной дальности стрельбы «Дьемако». Однако подствольный гранатомет бил на большую дистанцию. За время операций в Афганистане Йегер убедился, что в условиях скалистой местности сорокамиллиметровая осколочная граната является отличным боеприпасом для поражения личного состава. Твердая скальная порода практически не поглощает взрывную волну, и осколки разлетаются во все стороны.
Радиус прямого поражения гранаты составляет более тридцати футов, а значит, граната убивает все в пределах этого радиуса. Радиус разлета осколков в четыре раза больше: любой оказавшийся менее чем в ста двадцати футах от эпицентра взрыва рисковал получить серьезные ранения. Иными словами, от тебя не требуется стрелять со снайперской точностью; нужно просто вести навесной огонь примерно в направлении плохих парней.
Привычным движением Йегер нажал на рычажок, открывавший дуло М203[70], зарядил гранату, похожую на небольшой цилиндр со скругленным верхом, и взвел гранатомет. Он откинул прицел М203 – эдакую крошечную лесенку, расположенную вверху ствольной коробки автомата; эта «лесенка» позволяла вести из подствольника точный огонь в радиусе пятисот футов.
Можно приступать.
Собравшись с духом, Йегер выглянул из-за стены жилого блока и прицелился. Его появление было встречено шквальным огнем; пули зарылись в грязь, лишь чуть-чуть не долетев до него. Должно быть, бойцы Каммлера видели, в какой точке он скрылся из поля зрения, и ожидали его появления.
Пока Йегер наводил свое оружие на вспышки их выстрелов под углом в двадцать градусов, вражеские пули ложились все ближе к его позиции: противник использовал собственные промахи для корректировки точности ведения огня.
Казалось, его вот-вот подстрелят, но внезапно огонь прекратился. В рации затрещал голос Наровой:
– Враг уничтожен, лаборатория, центральное окно…
«Вот это моя девочка!» – мысленно восхитился Йегер.
Он нажал на спусковой крючок М203, почувствовав знакомую отдачу. Пятисотграммовая цилиндрическая граната вылетела из ствола со скоростью двести пятьдесят футов в секунду. Он мысленно отсчитал две секунды, зная, что взрыв станет для Наровой сигналом начать движение.
Граната попала в цель. Расстелившись по земле, грязно-белый дым от ее взрыва взвился в воздух. Йегер нырнул в укрытие, перезарядил гранатомет и, выглянув из-за стены, выстрелил снова.
Уже через десять секунд восточная стена лаборатории Каммлера была изрешечена осколками. Выпуская четвертую из двенадцати гранат, Йегер по-прежнему опасался, что его жена находится где-то внутри этого здания.
Он выбросил страхи из головы. Из-за них Йегер мог потерять контроль над собой, а именно этого и добивался Каммлер. Он успокаивал себя тем, что у Каммлера есть все основания держать ее подальше от линии огня. Рут давала ему возможность торговаться, а ее смерть лишила бы его последнего козыря.
Нарова припала к стене у него за спиной. Они задержались на несколько секунд, чтобы восстановить дыхание. Для того чтобы попасть внутрь жилого блока, им нужно было свернуть за угол, пробежать вдоль южной стены, принявшей на себя удар водного потока, и ворваться в выбитую этим потоком дверь.
Что, в свою очередь, означало, что им придется двигаться прямо под огнем противника.
72
Впереди, менее чем в пятидесяти ярдах, раздались выстрелы: характерный треск прицельного автоматного огня. Через несколько мгновений из «Селекса» донесся голос Повесы:
– Опреснительная станция зачищена. Пятеро противников ликвидированы. Прикрываю ваше продвижение.
– Принято. Отбой.
Опершись на стену, Йегер зарядил в гранатомет еще одну сорокамиллиметровую гранату. Нарова повесила «Драгунова» себе за спину и вытащила пистолет. Как и у Йегера, у нее был «ЗИГ Зауэр П228», однако Наровой посчастливилось заполучить пистолет с увеличенным магазином на двадцать патронов.
У нее при себе также должна была быть миниатюрная «Беретта 92ФС». Нарова всегда брала с собой запасное оружие, подумал Йегер и тут же вспомнил, что у него по-прежнему заткнут за пояс Кью-эс-зет-92 Владимира Установа.
П228 Наровой подходил для зачистки жилого блока ничуть не хуже любого другого оружия, а вот снайперскую винтовку она там точно использовать не станет. Винтовка слишком длинная и неудобная для стремительных перестрелок на близком расстоянии, ожидавших их внутри здания.
В голову Йегера закралось подозрение, что Каммлер приказал большей части своих бойцов защищать лабораторию. Во время устроенного им спектакля со стоявшими на коленях заложниками Йегер насчитал их две дюжины. С учетом ранее уничтоженной дюжины лыжников получалось тридцать шесть человек.
