Текст книги "Сион нечестивых (СИ)"

Автор книги: Бармин Андрей

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 17 страниц)

Глава 7

Глава 7.

После разговора с Гертом, Виктор и конрад разделились: каждый направился на встречи со своими агентами. По правилам секретности никто не должен знать агента-информатора, кроме того детектива, с кем работает данный информатор.

Виктор не надеялся получить никакой ценной информации по поводу нападения на КПП, но вот о местонахождении Шлезингера агенты могли что-то знать, так как постоянно следили за тем, не появились ли новые люди по соседству. Для мелкого дилера важно знать о появлении незнакомцев: это могут быть новые клиенты, конкуренты, полицейские агенты, просто люди с активной жизненной позицией, которые могут начать строчить заявления в силовые структуры. Так что наркоторговцы знали людей гораздо лучше, чем патрульные.

Чтобы хоть немного отдохнуть от бесконечного информационного потока со стороны сержанта, Виктор отправил его вместе с Конрадом, а сам сел за руль «ситроена».

Он ожидал от разговора с полковником каких-то новостей или интересных мыслей, но тот просто озвучил в очередной раз за этот день свое мнение о том, что за напдением стоят копы из его же управления, только добавил, что служба собственной безопасноти не располагает никакими вопияющими фактами. Мелкие нарушения и мелкое взяточничество никак не могли объяснить такую атаку на «транспортников».

Виктор позвонил Габи. Та долго не отвечала, и он даже начал волноваться, но потом услышал ее голос:

– Вик, у меня лично все нормально, а вот с полезной инфой не очень. Глухо.

Он и не рассчитывал на другой ответ. Бейкер, хоть и мудак, и просто очень плохой парень, но он, похоже, прав, что амфетамин подкинули с целью направить расследование по ложному пути. По мнению Виктора это вполне могли сделать и ребята из Бюро, чтобы максимально дистанцироваться от этого мутного дела, а в случае чудесного прорыва они всегда сумеют присоединиться, чтобы разделить победу над преступностью.

Наркотик этот произвели без сомнения в лабораториях Кэмп-Бондстила, где со времен революции оставалась основная армейская база с впечатляющей инфраструктурой и оборудованием. Он знал из проверенного источника, что армейская разведка занималась изготовлением синтетических наркотиков, которые использовались для получения дополнительных денег за Барьером, а также для подкупа несших службу на самом Барьере пограничников противника. Когда на дежурство у Врат заступали поляки, русские или турки, то в Республику резко вырастал объем контрабанды. Нет, даже эти пограничники, любившие деньги и наркотики, не соглашались на то, чтобы выпустить за Барьер хоть одного гражданина, но на контрабанде зарабатывали очень неплохо. Периодически их ловили на этом, осуждали, но желание заработать перевешивало страх. Даже англичане, французы и немцы грешили по мелочам, но поляки, русские и турки подходили к делу с размахом, вместе с гуманитарной помощью или официально закупленными товарами из списка разрешенных, пропускали в Республику сигареты, мелкую бытовую электронику, портативные аккумуляторы, бытовые инструменты и даже, если получалось, бензин.

Республике из-за введенного эмбарго требовалось огромное количество разнообразных приборов и материалов, произвести которые самостоятельно она не имела возможности, как из-за отсутствия необходимого оборудования, так и из-за отсутствия сырья. И пока весь мир за Барьером гармонично продолжал свое развитие, они здесь заново изобретали и вводили в эксплуатация технологии, от которых остальной мир давно отказался. Проводная связь, транспорт типа троллейбусов, аккумуляторы на свинцовой основе. Конечно, ключевую роль в выживании их государства играла Станция. Их стратегическая защита, их – источник денег.

Когда началось восстание, то его руководители понимали, что только контроль над станцией севернее Урошеваца позволит отстоять свободу и предотвратить физическое уничтожение солдат и персонала Кэмп-Бондстила, которые прошли трансформацию и присоединились к Революции.

Станция на момент восстания отработала менее года, так что запасы уранового топлива были максимальны, и всему остальному миру пришлось смириться с появлением на территории Косово новой человеческой расы. В противном случае взрыв реакторов привел бы к ужасной катастрофе, которая косвенно затронула все население планеты. А Европе вообще грозил апокалипсис. Радиационное загрязнение, отравленные вода и почвы на огромных территориях. И руководство Восстания не блефовало: они были готовы привести угрозу в действие. Именно так было остановлено вторжение войск НАТО и наспех собранного, но многочисленного контингента сил ООН.

Потом лет семь в Республику засылались диверсионные отряды, местное албанское население получало оружие и боеприпасы. Параллельно с этим шло воздвижение Барьера. Была некоторая ирония в том, что никем не признанная Республика Нового Человека возникла на территории Республики Косово, которую также практически никто не признавал в мире. Сербы откровенно потешались над сложившейся ситуацией. Потеря контроля над Косово теперь казалась даже удачным стечением обстоятельств.

Виктор никак не мог понять, почему остальной мир так агрессивно принял появление генетически модифицированных людей. Конечно, в том, что чужая кровь давала им некоторые физические преимущества, было некое злое начало, однако во всех остальных аспектах они ничем не отличались от обычных людей. За три десятилетия Республика сильно изменила свое отношение к этой способности своих граждан. Сафари, законодательно разрешенная охота на мятежников из Районов, на которой позволялось использовать кровь жертв, были запрещены. Для нужд спецподразделений и армии создавались фермы, по сути своей трудовые лагеря, куда помещали осужденных преступников, но их там не убивали, а содержали за счет государства, периодически забирая некоторое количество крови. Кормили их хорошо, по мере возможности лечили, а кроме того после окончания срока позволяли вернуться домой. Отношение к процессу употребления чужой крови среди молодежи было преимущественно негативным. Эта способность рассматривалась как дополнительный инструмент выживания, но никак не повод для гордости.

Имелись и откровенно радикальные группы, называвшие себя «отрицающими», которые всячески уклонялись от процедуры инициации этой способности. По закону о воинской службе все население Республики независимо от пола при достижении восемнадцати лет должно было проходить обучение военной специальности, одним из элементов которого было и использование чужой крови. Отрицающие пытались всеми способами избежать призыва или отказывались от инициации. Виктор при всем своем отвращении к собственному дару не разделял такую позицию: защищать Республику от внешнего мира придется в любом случае, и тогда пренебрежение собственными способностями начинает выглядеть как добровольная капитуляция. Также плохо он думал и о тех согражданах, которые покупали у дилеров вроде Бейкера чужую кровь, чтобы стимулировать свой организм самостоятельно вне установленных законом процедур. «Нектар» так на жаргоне называлась чужая кровь, полученная либо на подпольных фермах, где жертв держали до полного истощения, либо банально при убийстве ради крови человека. Каждый потребитель «нектара» косвенно становился соучастником умышленного убийства. И не всегда источник крови был из Районов, к жителям которых у многих граждан сложилось презрительное отношение.

Вампиры, кровососы, упыри, вурдалаки – как только не называли граждан Республики за Барьером. Но никакой мистики не было: просто результат работы генетиков и биотехнологов, которым армия США поставила задачу создать солдат, которые бы могли без потери возможности критического мышления и сильного физического стресса, использовать стимуляторы, улучшающие реакцию и ускоряющие метаболизм. Ученым удалось выполнить поставленную задачу, и, как рассказывала ему мать, чужую кровь в качестве стимулятора было решено использовать в виде шутки. Только эта шутка воплотилась в реальность и получила очень впечатляющее развитие.

Причиной же восстания послужило распоряжение военного командования США уничтожить все результаты эксперимента вместе с теми людьми, кто уже прошел успешную трансформацию. Генералы в Пентагоне не на шутку встревожились тем, что получили в результате и приняли решение прекратить эксперимент полностью. Однако о таком плане стало известно офицерам, чей генетический код подвергся изменению, а это были решительные, умные солдаты с реальным боевым опытом в Афганистане и Сирии, которые просто так не собирались расставаться со своими жизнями. Имелся и еще один момент – на момент принятия решения о «зачистке» всех подопытных почти четверть солдат в Кэмп – Бондстиле уже прошла такую процедуру. Почти десять тысяч человек. Как именно хотели от них избавиться Виктор так и не понял, но десять тысяч солдат очень не хотели умирать. И не умерли.

За несколько часов была захвачена база, затем Станция «Гигант», а потом почти два года шла упорная борьба за Урошевац и территории вокруг него, итогом которой стал почти полный переход Урошевацкого и половины Призренского округов Косово под контроль восставших.

Местное население из албанцев имело опыт борьбы с сербами, поэтому начало активное сопротивление мятежникам с американской военной базы, но у основателей Республики имелось множество преимуществ: улчушенная физиология, самое современное на тот момент вооружение и отчаянное желание выжить. Костяк албанского сопротивления составляли бывшие бойцы ОАК, но они в силу возраста в качестве боевых единиц были сомнительны, а новое поколение албанцев, хоть и выросших в полукриминальной среде, опыта войны с организованным противником не имело, так что очень быстро массовое сопротивление было подавлено, и на неспокойных балканских землях установился шаткий мир.

Он медленно вел «ситроен» по вечерним улицам. Люди выходили за покупками, шли в кафе или в гости к друзьям. Обычная жизнь обычного города. За Барьером из них рисовали кровавых монстров, живущих только жаждой крови, но это совсем не соответствовало реальности. Конечно, факт того, что кровь для стимуляции приходилось именно пить, придавал процессу пугающий оттенок, но правда заключалась в том, что в желудочном соке граждан Республики находился фермент, который и расщеплял эту кровь на стимулирующие организм элементы. Поэтому вводить кровь внутривенно или внутримышечно не имело смысла. В списке генетических изменений также была великолепная имунная система, позволявшая почти полностью блокировать все заболевания, которыми был заражен источник. Почти, но не все, так что те, кто постоянно использовал чужую кровь по долгу службы или в качестве «нектара», старались проходить медицинское обследование чаще чем остальные.

Способность передавалась по наследству в одном случае из четырех, если один из родителей имел измененные ДНК, и в одном случае из трех, если оба.

Виктор остановил машину возле телефонной будки, подошел к ней и набрал номер матери. Поднял трубку Стефан, ее нынешний сожитель, инженер с Станции, в целом положительный мужчина:

– Это Виктор, привет. – Привет. Анну позвать? – Конечно. У тебя все хорошо? – У меня да, а вот ты почаще звони. Это, конечно, не мое дело, но она сегодня сама не своя была, когда узнала…

Стефан был прав: ему и в голову не пришло предупредить мать, что с ним все в порядке, а она, хоть и сходила с ума от беспокойства, точно не стала бы названивать ему. «Пиздец, я придурок», – подумал он, а Стефан позвал мать к телефону.

– Здравствуй, сын. – Привет, мам. У меня все неплохо. Прости, что раньше не позвонил: задергали по работе из-за всего этого. – Не извиняйся. Ты похож на Карлоса. Тот тоже уделял работе слишком много внимания. И помни, к чему это привело твоего отца. – Я помню. У тебя как дела? – В обычном режиме. Заедешь на ужин? – Нет, не сегодня и даже не завтра. Я пока буду сильно занят. Сильнее, чем обычно. – Я понимаю.

Он хотел сказать что-то про то, как сильно ее любит, но потом вспомнил, что мать не особо умилялась таким проявлениям чувств. А если это не говорить, то и продолжать диалог не о чем.

– Ладно, мам, главное, что мы убедились, что все в порядке, так что я поехал дальше по работе. – Хорошо, – она прекрасно поняла причину столь раннего завершения звонка, – будь аккуратнее. – Буду, – этому совету он старался следовать. Его не особо прельщала перспектива повторения отцовского опыта: стать героем посмертно. Виктор намеревался прожить долгую и интересную жизнь. Совершать подвиг и расставаться с жизнью он точно не собирался. – Пока, мам.

Виктор повесил трубку и хотел уже вернуться в машину, но потом набрал еще один номер.

– Вик? – молодой женский голос на той стороне смог определить его по дыханию. – Да, Кристи. Это я. Извини, что долго не звонил. – Приезжай завтра, если хочешь. Я сейчас на смену выйду, утром вернусь – посплю немного и могу ужин нормальный сделать. – Не стану обещать, но за приглашение спасибо. У тебя все хорошо? – Ничего нового. Ладно, мне пора бежать. Курт уже приехал.

С Кристиной он познакомился почти год назад – она работала в «скорой помощи» фельдшером и параллельно училась в медицинском институте, была младше него на пять лет. Среднего роста, симпатичная и вечно куда-то торопящаяся девчушка, с которой ему было весело общаться и с которой все хорошо получалось в постели. Он не мог сказать, что сильно ее любит, но иногда, а сейчас все чаще, испытывал какое-то беспокойство, если долго не видел или не слышал. У нее учеба и работа отнимали массу времени, у него только работа, так что встречаться им удавалось не очень часто и пока даже разговоров о том, чтобы жить вместе они не вели, хотя Виктор иной раз задумывался об этом. Кристи была чистоплотна, неплохо готовила и с ней он мог поговорить, а не только тупо трахаться.

К Курту, постоянному водителю-напарнику он ревновал, хотя для этого не было оснований. Тот был старше него и, если на то пошло, то объективно уступал Виктору во внешних данных. Да и особым интеллектом не блистал. Так что беспокоился он зря, но все же беспокоился:

– Хорошо. У меня тоже все нормально. – О, прости, только хотела спросить. Ну, до завтра, если не получится, то звони. – Пока.

Он положил трубку на аппарат, теперь уже окончательно. Список людей, кому ему хотелось позвонить, завершился. Все остальные относились к разряду хороших знакомых или приятелей. Друзей у него не было. Как-то не складывалось, но он не переживал по этому поводу.

– Эй, чувак, – окликнул его молодой паренек в джинсах, – ты уже поговорил? – А. Да, извини, – Виктор вышел из будки, пропуская туда парня. Тот держал в левой руке коробку шоколадных конфет, явно собирался на свидание, а еще от него исходил свежий аромат дезодоранта.

Он подошел к машине и стал наблюдать за тем, как этот «Ромео» разговаривает по телефону: делал он это весьма зрелищно, активно жестикулируя, а на лице отображался весь спектр эмоций.

Виктор закурил. Желание куда-либо ехать и с кем-то встречаться пропало совершенно.

Его взгляд опять коснулся конфет, которые держал парень, и он понял, что сегодня кроме двух утренних бутербродов с ветчиной, ничего не ел. Как по команде желудок заурчал, а рот наполнился слюной. Виктор увидел метрах в десяти киоск, где продавали бургеры и сэндвичи, прошел мимо урны и сделал заказ.

– А мне можно сэндвич за ваш счет, капитан? – он обернулся и увидел Смоки, своего информатора, к которому собственно и направлялся. – На ловца и зверь бежит. – Тогда точно сэндвич, – Смоки представлял собой типичного опиоидного наркомана. Худой, дерганый, с глазами, которые утонули в черепной коробке. Правда, с деньгами у него все складывалось неплохо, так что одежда хоть и казалась великоватой, но была чистой и не самой дешевой. – Конечно же.

То, что он встретил Смоки именно здесь, за два квартала от его обычного местопребывания, имелись свои плюсы. Не нужно будет особо таиться от других обитателей того района.

Он сделал дозаказ и попросил девушку на выдаче:

– Отдайте оба вот этому человеку. – Хорошо. – Смоки, заберешь еду, я тебя в машине жду, – он показал на «ситроен». Все же лучше, чтобы их видели вместе, как можно меньше.

Он сел за руль, и расстегнул кобуру, чтобы при необходимости быстро достать пистолет. Смоки он знает достаточно давно, но в голову наркомана могут неожиданно прийти самые непредсказуемые идеи.

Прошло минут десять, и Смоки уселся в салон, передал ему сэндвич с курицейи овощами, положил на приборную доску несколько салфеток.

– Ты же ко мне не по поводу пятого ехал? – Конечно же, нет, – Смоки никак не мог быть причастен к такому преступлению. Дилер вытер руки салфеткой и откусил сэндвич. Виктор решил, что разговор подождет и последовал его примеру. Курица была мягкой, а вот овощи не самые свежие, но лучше хоть какая-то еда, чем совсем ничего.

Закончив с сэндвичем, он достал из внутреннего кармана куртки фото Шлезингера в гражданской одежде.

– Этого фрукта не видел? – Видел, – совсем буднично ответил Смоки. У Виктора же перехватило дыхание. Так не бывает. – Марк, младший брат Генри, кореша моего лучшего, земля ему пусть будет пухом. – Кому? Марку? – Да зачем? Генри. Сторчался он основательно, да и склеился полтора года назад от передоза. А я его предупреждал. Не слушал меня. Брательник-то его из ваших. – Верно. Когда его последний раз видел? – Часа полтора назад, – Смоки вытер запачкавшиеся губы салфеткой, смял ее и оставил в руке. – Где? – У меня на квартире кантуется. – И ты здесь, чтобы… – Чтобы шмотки ему купить новые. Вот, – Смоки достал тонкую стопку купюр, – денег мне дал. – И ты не собирался его кинуть? – А вот сейчас обидно. Я хоть и «барыга», но не кидала. А Марк мне иногда по мелочи помогал. До того, как я с тобой познакомился. Это он ваших положил? – То есть он пришел к тебе вот так запросто, сказал, что ему надо отсидеться, а ты даже не спросил, почему он решил скрываться? – Вот, знаешь, честно, капитан, не мое это дело. Чуйка говорит мне, что чем меньше я знаю, тем лучше. Но отказать ему не могу. – Его кто-нибудь еще видел? – Он рано утром заявился, так что не очень вероятно, но вот на камеры, у нас их хоть и немного в районе исправных, попасть мог. – В темноте они почти бесполезны, – махнул рукой Виктор, да Смоки и сам это знал. Старые цифровые камеры с низким качеством съемки более-менее выдавали сносную картинку только в дневное время. – Ты сейчас один живешь? – Да. Без подружки пока. Но это недолго. – Не сомневаюсь. У него оружие с собой было? – Нет. Штаны спортивные, майка, даже сумки никакой с собой. Деньги в штанах держал. Но он, пиздец как, напуган. На измене конкретной. Колотило его. Я ему дунуть дал, только так успокоился. – Ты умеешь найти верное средство для успокоения, – похвалил его Виктор. – надеюсь только «травку» без химии? – Трава дешевая, а нормальный кайф дорогой, я его продам лучше, чем раздавать стану. – Если вы такие дружбаны, то что же ты мне его так спокойно в руки отдаешь? – Думается мне, что ты, хоть и до хера хитрый коп, не простой, скажем так, но не гнилой. – Вот уж неожиданное признание в любви, – засмеялся Виктор, и Смоки тоже улыбнулся, продемонстрировав белые и целые зубы. Виктора всегда удивлял этот момент. Сперва он думал, что у него искусственные зубы, но потом спросил и получил ответ, что свои. Как он умудрился их сохранить в таком состоянии, оставалось загадкой. Но еще большой загадкой для него стал подарок судьбы в виде Шлезингера сидящего в квартире Смоки. – И что ты хочешь за эту информацию? Ничего. Забирай его себе и сделай так, чтобы я нигде в ваших отчетах не фигурировал. Говорю же, чуйка мне говорит: чувак, держись стороной от этого дела. – Тогда поехали к гостю твоему. – А одежда? – Ну, я куплю, если она ему действительно нужна. – Тогда вот деньги, – Смоки отдал ему стопку, но вытянул одну купюру, – это мне за беспокойство.

Иного от дилера Виктор и не ожидал.

Глава 8

Глава 8.

Шлезингер выглядел точь-в-точь как на фотографии, только в разы бледнее, да немного покрасневшие глаза говорили о том, что он недавно употреблял «траву». Успокоила она его сильно, потому что никакой бурной реакции при виде Виктора не последовало.

– Привет, «аптека».

– Ну, привет, самый разыскиваемый парень в этом городе, да что там, во всей Республике.

– Они тебя прислали?

– Кто «они»?

– Семью только не трогайте. Ладно?

– Ты совсем ебанулся? – Виктор посмотрел на Смоки с раздражением:

– Ты ему точно не «химию» курить давал?

– Нет, – дилер пожал плечами, – У меня в этой квартире только «трава». Я же не дурак, держать товар в месте, про которое знают, что я там живу.

– Разумно. Тогда я вообще ничего не понимаю, – пожал плечами Виктор и убрал пистолет в кобуру, хотя понимал, что рискует: Шлезингер вел себя не очень адекватно.

– Солано? Твоя фамилия Солано? – поинтересовался «трнаспортник».

– Да. Пойдем со мной, все расскажешь, и я, возможно, смогу тебе помочь, – Виктор решил не обещать невыполнимых вещей. Может так оказаться, что этот спокойный и положительный парень просто сошел с ума и перестрелял коллег в помутнении.

Он никак не мог поверить в такую удачу. Найти Шлезингера просто случайно – на такое он не рассчитывал, думал, что поощрение за это получат коллеги из «барахолки».

– Куда мне с тобой идти, Солано? В управление мне нельзя, домой нельзя, к родителям нельзя. Нет. Я здесь останусь, Смоки, кстати, а где моя одежда?

– Марк, ты бы пошел с капитаном, а то мне внимание полиции не особо нужно.

– Смотрю, не сработала наша дружба, – меланхолично заметил Шлезингер.

– Я дружбу с тобой не водил, вот Генри мне как брат был, а ты по наследству достался.

– Марк, – обратился к «транспортнику» Виктор, – Смоки меня давно знает, поэтому и рассказал про тебя. Я не желаю тебе зла. Если только это не ты….

– Солано, ты думаешь это я ребят положил? – в голосе Шлезингера проснулись эмоции. – Восемь человек, половина из которых со мной с самого начала службы?

– Я пока не знаю, что мне думать, – честно ответил Виктор, – есть восемь мертвых копов и исчезнувший ты. Какие мысли должен вызвать этот факт?

– Ну да, ну да, – закивал Шлезингер и сел на пластиковый стул. – Действительно.

– Поедем отсюда. Расскажешь, что случилось по дороге.

– И куда ты хочешь ехать, Солано?

– В управление. Куда еще?

– Там меня и убьют.

– Хватит нести чушь! – Виктора начал злить этот полный намеков и недоговоренностей разговор. – Поехали. Будем решать проблему.

– Смоки, – обратился «транспортник» к дилеру, – иди погуляй, если не хочешь услышать то, за что тебя потом могут убить.

– Хорошо, – согласился дилер и вышел из своей квартиры.

– А мне ты спокойно расскажешь то, за что могут убить? Меня не станешь жалеть? – с иронией поинтересовался Виктор.

– Ты же не отстанешь, Солано.

– Или капитан Солано, или просто Виктор.

– Я тебя понял, Виктор. Присаживайся.

– Постою.

– Как знаешь. А вообще почему ты здесь? Дело почему не у «убойщиков»?

– Так получилось, – он не стал вдаваться в объяснения, решив оставить их на потом. – не тяни.

– Том Макензи, племянник члена республиканского совета Джулиана Макензи.

– Про Джулиана слышал, про его племянника нет, – Виктор понял, что сейчас Шлезингер расскажет то, что он предпочел бы не знать. Но он сам пошел на такое: мог вызвать группу захвата, но решил сработать лично, так что винить некого.

– Том Макензи и еще три каких-то неизвестных мне урода расстреляли парней.

– Зачем?

– Ты не поверишь, но все настолько нелепо, что выглядит фантастически глупо. Наш пост часто штрафовал Макензи и кучку других богатеньких идиотов, которые любят погонять на машинах по трассе.

– Не-ее, – протянул Виктор, – так не бывает. Такого просто не может быть.

– Я тоже так думал: нет, напакостить они нам вполне могли через родителей или родственников, но вот пойти на такое….Но они это сделали. И им помогали те, кто отрубил камеры на всей трассе.

– А ты как уцелел?

– Я? Меня спас мой мочевой пузырь. Поссать мне приспичило, и я пошел к деревьям на обочине. Не люблю ссать при свидетелях. Только отошел от дороги, как они подкатили на двух машинах и сразу, без предупреждения стрелять начали.

– Почему не попытался помочь коллегам? Почему сбежал?

– Помочь им без оружия я явно не смог бы, а сбежать – это был единственный разумный выход из той ситуации.

– Откуда такая уверенность, что руководил этот Макензи?

– Я его хорошо запомнил: раз тридцать уже штрафы выписывал. Надменный он, постоянно грозил поквитаться. И ведь не соврал, сука. А сбежал я, потому что понимаю, что Джулиан своего родственника защищать станет всеми способами.

Виктор обдумывал услышанное: это просто не могло быть правдой. Расстрелять восемь человек только потому, что те регулярно выписывали штрафы богатой молодежи, любящей быструю езду? Он мог понять раздел сфер влияния наркоторговцев, атаку повстанцев, конфликт из-за денег, но убивать полицейских просто потому, что тебе не нравится получать штрафы? Это походило на бред, Шлезингер выдумал какую-то дикую историю, чтобы выгородить себя. Виктор решил, что если этот лейтенантик не согласится пойти с ним добровольно, то он прострелит ему ногу и вместе со Смоки затащит в машину.

– Ты мне не веришь, – это было утверждение, а не вопрос. Виктор мотнул головой и достал пистолет:

– Не верю. Ты выдумал полную херню!

– Мне больше нечего сказать.

– Идем.

– Здесь стреляй.

– Я коп, а не палач. И не надо нести херню.

– Капитан, – в квартиру вернулся Смоки, – к нам гости. Ваши.

– Кто?

– Я же все ваше управление не знаю, – улыбнулся дилер, – но точно копы.

Виктор задумался: не он один такой умный и удачливый. Но если хоть капля правды есть в безумных словах Шлезингера, то пока его лучше не показывать никому.

– Есть где спрятать твоего гостя?

– Есть, – дилер сказал лейтенанту, – пошли. У меня этажом выше квартира в аренде.

Виктор понимающе кивнул: именно там хранился товар.

– Идите и ждите меня там. А я здесь коллег встречу. Машину мою они видели и знают.

Дилер и беглец быстро выбежали из квартиры, а он подошел к окну, но оно выходило на противоположную от парковки сторону, так что определить, кто именно приехал он не смог.

В дверь настойчиво постучали, и он крикнул:

– Открыто.

– Полиц…. – в дверном проеме показался Паркер, капитан из отдела имущественных преступлений и еще один его коллега, имени которого Виктор не помнил. Тот был совсем молодой, только после академии.

– О, Солано, дружище. Ты нас опередил.

Виктор заметил, что оба держат табельные пистолеты в руках.

– Здесь никого, – он показал рукой в спальню. – Но он здесь точно был.

– Ты про Шлезингера?

– Да. Про кого же еще?

– У лейтенанта был брат – «наркот», промышлял мелкими кражами. Марк за него просил постоянно. А брат его с этим говнюком Смоки дружил, – выложил Паркер. Виктор кивнул:

– Вот даже как! А я решил по всем более-менее значимым дилерам проехать.

– Ты Бейкера, говорят, сегодня взял?

– Спецы взяли, я в сторонке стоял.

– Не важно. Хорошее, доброе дело сделал, дай руку пожму, – Паркер подошел поближе. Виктор отметил, что ни он, ни напарник не убирают оружие.

– Пожмешь, когда его в тюрьму отправят. Рано радоваться.

– Мигель, – повернулся Паркер к напарнику, – проверь крышу пока.

Молодой коп вышел, и «барахольщик» напрямую спросил Виктора:

– Где этот гандон, Солано?

– Говорю же, что когда я пришел, то здесь никого….

Паркер направил на него пистолет. Виктор заметил, что рука капитана немного дрожит, но ощущение того, что он в любую секунду может получить пулю в голову, заставило и его вздрогнуть:

– Совсем крыша поехала?

– У меня приказ, Солано.

– У меня такой же, Паркер. Герт распорядился….

– На хуй Герта. Он– никто. Где этот ебучий Шлезингер? Не парь мне голову, Солано.

Виктор уже справился с волнением, но вот с удивлением так легко не получилось.

– Что-то я вообще ни хера не понимаю…

– Где. Этот. Гандон.

Скрипнула входная дверь, и Паркер на мгновение оказался в замешательстве. Виктору хватило этого мига. Он вскинул руку с пистолетом и нажал на спусковой крючок. В полупустой квартире выстрел прозвучал очень громко. Паркера отбросило к двери, и он схватился за живот, пистолет капитана упал на пол. Виктор носком ботинка подтащил его к себе. Теперь его начала бить дрожь. Какое-то безумие.

– Ты как? – спросил он у Паркера, но тот не ответил. Глаза «барахольщика» были закрыты, а рука лежала на ране, сквозь пальцы сочилась кровь.

Из коридора донесся голос Мигеля:

– Капитан, что там у вас?

– Вызывай «скорую», – крикнул ему Виктор. – Командира твоего подстрелили.

– Кто?

– Наркот какой-то, на балконе сидел, сейчас сваливает. Давай за ним.

– Да, сэр.

Значит, молодой детектив не замешан в делишках Паркера. По тому, что грудь капитана поднималась и опускалась, он понял, что тот еще жив, но в обмороке, так что ничего узнать от него не получится. Виктор сел на пластиковый стул. «Блядь, какой-то пиздец. Паркер, сука, меня застрелить хотел! Шлезингер несет какую-то хуйню, хотя, наверное, не совсем хуйню, раз этот пидар с дыркой в животе был готов проделать во мне такую. Надо что-то делать».

Он нашел на столе кусок ткани, поднял пистолет Паркера и сделал выстрел в сторону балкона. Баллистики все равно не смогут определить время выстрелов до секунды, так что версия о самообороне будет иметь хоть какое-то доказательство. Он достал сотовый и задумался, кому может позвонить, кому он может довериться? Герт. Паркер с пренебрежением отозвался о полковнике, значит тот не замешан. Но вот только сможет ли он помочь, если за этим безумием стоит влиятельный член Совета Республики. Макензи был из Первых Граждан, сторонник жестких и решительных мер, лоббировал политику устрашения Районов, противник отмены сафари, классический «ястреб» и милитарист. Влиятельная фигура. С ресурсами в виде денег, связей и многочисленными сторонниками. А Герт всего лишь назначенный Советом чиновник в форме.

Впутывать в это гадкое дело коллег из отдела Виктор не хотел по двум причинам. Основная – серьезной помощи от них он не получит, вторая – зачем подставлять их под удар. Вляпался он сам – ему и разгребать.

Он подошел к окну и увидел, что Мигель в растерянности стоит на перекрестке и вертит головой. Прохожие, видя парня в гражданской одежде и с пистолетом в руке, старались обходить его стороной.

Виктор аккуратно оттащил Паркера от двери и поднялся на следующий этаж. Постучал в дверь:

– Быстро выходите.

Открыл Смоки:

– Война началась?

– Ты прав на сто процентов, чувак. Марк, как можно быстрее сваливайте отсюда.