Текст книги "Сион нечестивых (СИ)"

Автор книги: Бармин Андрей

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 17 страниц)

– Вот и у меня оно есть.

– Наркотики у расстрелянных транспортников, отсутствие улик, оружие, которого нет в нашей базе, отключенные камеры – а не работа ли это наших же коллег?

– Бюро?

– Вряд ли, – Герт стал совсем мрачным, – а вот кто-то из наших полицейских мог и организовать такое. Может, работали вместе с наркотиками, а потом что-то не поделили.

– Это возможно, но звучит совсем нехорошо, сэр.

– Я молюсь, чтобы это было не так. Но меня не отпускает чувство, что убийцы отлично осведомлены о тонкостях нашей работы.

– Что говорят в отделе собственной безопасности?

– Я кроме тебя ни с кем еще не обсуждал этот момент.

Виктор подумал, что старый лис опять врет: «Вот, капитан, посмотри, как я тебе доверяю, что делюсь самым сокровенным!» Но в душе зрела уверенность, что такой вариант вполне возможен. Стоимость наркотика такой чистоты была приличной, так что могла подвигнуть некоторых алчных сотрудников пойти на преступление, но восемь трупов, даже по его циничному мнению, это перебор.

– Сэр, я хотел бы приступить к расследованию, если у вас все…

– Почти. Видел эту парочку на входе?

– Да.

– Сонины: Януш и Миклош. Будь с ними аккуратен.

– В смысле? Мне нужно их бояться?

– Остерегаться. У них брат в числе убитых…

– Я знаю.

– Они к нам из армии перешли. Из группы зачистки. С самоконтролем у них не очень. А навыки остались.

– Почему не в наш спецназ?

– Стоун сказал, что ему своих борзых придурков хватает, чтобы еще с этими возиться. Они могут быть очень настойчивыми.

– Увольте их.

– И? Пополнить ряды банд? Нет, пусть уж лучше у нас, хоть под каким-то присмотром, да и за два года службы пока проблем не было. Только поощрения.

– Спасибо, сэр, за предупреждение.

– Я, конечно, не думаю, что от них будут проблемы, но тебе, Виктор, лучше знать.

– Я могу идти?

– Да. Сейчас я с ними пообщаюсь, а потом опять совещание. Третье с утра.

Виктор посмотрел на выключенный экран телевизора на стене возле двери и задал еще один вопрос:

– А репортеры в курсе?

– Уже да. Но с ними работают «бюрошники», так что через экран пройдет только короткая заметка. Принято решение не раздувать интерес.

Учитывая, что в Республике имелось всего три канала, два из которых контролировались Советом, то с экранов телевизора население не узнает о масштабе нападения. Но Урошевац не такой уж большой город, так что информация о расстреле все равно станет известной всем горожанам. Паники, конечно, не случится, но недовольство, что власти скрывают от них такое событие появится быстро. Впрочем, не ему решать, как поступать с прессой, у него совсем иные задачи.

– Можете заходить, – сказал он братьям, внимательнее присмотревшись к ним. Не близнецы, скорее всего погодки, так как похожи сильно: среднего роста, широкоплечие, шеи короткие. А вот то, как они двигались, точно подтверждало их службу в армии, причем, не в частях тылового обеспечения. Выверенные и немного крадущиеся шаги, ни одного лишнего движения.

«Да и черт с ними», – подумал Виктор и начал спускаться по лестнице, где столкнулся с подполковником Томасом Райзом, начальником отдела криминалистики и следственной экспертизы. В руках у того была тонкая папка.

– Виктор.

– Томас.

Они пожали друг другу руки.

– Тебя не было на месте, Конрад сказал, что ты у Герта.

– Да, только вышел. Результат по «дряни»?

– Точно. Я копию Конраду оставил.

– Коротко расскажи, пожалуйста.

– Наркотик местного производства, но чистота идеальная. Очень низкий процент примесей.

– Почему решил, что местный?

– Есть ряд показателей. Там, – он показал на папку, – подробнее.

– И кто же может выдавать такое качество? – спросил Виктор, сильно удивив криминалиста:

– Это к тебе вопрос, мой дорогой «аптекарь». Твоя епархия.

– Я имел в виду, где такое оборудование есть?

– Да везде, если разобраться. Там же ничего сложного не нужно. А вот за стерильностью лаборатории и прочими важными для производства вещами точно следил профессионал.

– Мне, наверное, стоит пересмотреть несколько старых фильмов про «поваров», чтобы поймать вдохновение.

– Тебе стоит выспаться, глаза у тебя шальные и усталые.

– Теперь это точно нереально. Ладно, огромное спасибо, мне надо бежать.

– Поймай этих тварей.

– Постараюсь, – ответил он, а в голове пронеслась мысль: «Я обычный оперативник, а не чародей».

Но даже обычную оперативную работу нужно делать, поэтому он вернулся в кабинет за Конрадом и отчетом, позвонил в гараж и приказал Хартманну готовиться к выезду. Сегодня они поедут с официальным визитом: на полицейской машине с сиренами и проблесковыми маячками.

Глава 3

Глава 3.

Иллка перевела дух, так как вкатила в помещение магазина уже четвертый бочонок с пивом. Катить их надо было аккуратно, чтобы пластик не треснул, так как лет ему было уже много, а покупать новую кегу очень затратно. Башким, ее муж, сидел на месте возницы в телеге и наблюдал за тем, как она стаскивает с повозки пластиковые бочки на сорок литров. Помогать супруге он не собирался. Нет, Башким ничем не болел, просто он заявил ей, что даже руками касаться не хочет напитка шайтана.

Он всегда вспоминал про пророка и господа в ситуациях, когда нужно было избежать тяжелой или нудной работы. Однако, тратить деньги, вырученные от продажи «напитка шайтана», он мог совершенно свободно.

Иллка с надеждой посмотрела на хозяина магазина Далмата, но тот сделал вид, что расставляет товар на полках. Ей захотелось расплакаться, но она собралась и медленно пошла за пятым, последним бочонком. Спина и руки ныли: если бы не ступени, ведущие ко входу в магазин, то она бы устала меньше, но Далмат на ее просьбу положить хотя бы пару досок ответил, что их нет. В следующий раз придется взять их с собой. А Башкима она оставит дома. Лошадь меньше устанет без этой туши в телеге. Иллка вздохнула: она и сама не могла похвастаться воздушными формами – рост метр шестьдесят, а вес почти восемьдесят килограмм. Тяжелая работа и много мучной пищи сделали ее похожей на бочонок. Трое детей от этого ничтожества хотели есть, им была нужна одежда и игрушки.

Иллку выдали замуж в восемнадцать. Просто привели в дом родителей Башкима, те посмотрели, что девка крепкая и здоровая, да и велели своему сыну жениться. Никто не спросил ни у нее, ни у него, хотят ли они вообще быть вместе. Но сначала Иллка, трезво оценивая свою внешность – не то что не красавица, симпатичной назвать нельзя было – даже обрадовалась тому, что станет замужней женщиной. Она и не надеялась на такую удачу: мужчин гораздо меньше, а она уродилась совсем непривлекательной.

Удача в виде Башкима оказалась своеобразной: работать он не любил, ел много и толстел, когда-то вполне симпатичное и даже мужественное лицо заплыло жиром, любил тупые шутки и поумничать про Аллаха, пророка, про то, что грядут времена, когда горожанам возмездие доставят святые воины. Сравнить его в сексуальном плане с другими мужчинами Иллка не могла, так как опыта такого не было, Башкиму она досталась девственной, но по разговорам с другими женщинами понимала, что и в этом вопросе муж оказался не на высоте. Она, краснея от стыда и вожделения, тайком доводила себя пальцами до оргазма, а с мужем об этом и помыслить не могла.

Три года подряд она рожала детей: два мальчика и младшая девочка, а потом беременности прекратились. Деревенская повитуха сказала, что что-то у нее в матке случилось, так что деток больше ждать не стоит. Иллка даже обрадовалась такому повороту. Мальчишек и дочурку она обожала, но новое прибавление в семье могло бы сделать их жизнь из сносной невыносимо тяжелой.

Она поднималась в пять утра: убирала за птицей, вручную дробила зерно, так как мотор на электрической дробилке сломался, а починить никак не получалось, кормила коров и овец, затем готовила завтрак. Хорошо, что хоть с электричеством проблем не было: стоило оно сущие гроши, а лампочки, обогреватели и плиты для готовки еды производились в городе. Электродвигатель насоса, который качал воду из скважины в их дом, тоже грозил вот-вот развалиться, и тогда ей придется ходить за водой к колодцу на соседней улице.

А воды нужно много: варить пиво и гнать ракию требовало больших объемов. Куры, корова и огород помогали семье кое-как прокормиться, но на одежду и прочие нужды денег уже не было. Тут и выручало производство спиртного.

Это порицали почти все, кто знал, что она варит пиво и производит настойки. Много неприятных слов пришлось ей выслушать в свой адрес, но для себя она решила, что будет и дальше зарабатывать таким образом деньги.

Пиво и настойки охотно раскупали городские солдаты и чиновники, среди которых не было мусульман, и которым было откровенно наплевать на какие-то религиозные запреты. А солдат в ее деревне было много. В километре от нее находились Врата, единственный проход в Барьере, по которому в Республику поступали товары из внешнего мира. И чиновников тоже много. Алкоголь извне не завозился, так как неразумно тратиться на то, что можно произвести самим.

Но, кроме горожан, Иллка точно знала и многих деревенских мужчин, кто неустанно повторял про свою веру, не пропускал ни одного намаза, но тайком приобретавших спиртное.

Она все же затащила в магазинчик пятый бочонок и позвала Далмата:

– Все. Закончила. Расчет.

Хозяин посмотрел на нее с нескрываемым презрением, но отсчитал деньги, которые положил на кассу, брезгуя отдать ей в руки. Иллка давно перестала обращать внимание на такое поведение. Не будь она замужем, то с ней бы вообще не стали даже разговаривать, а попробовали бы изгнать из деревни, но хоть в этом вопросе от Башкима была какая-то польза. Она демонстративно пересчитала деньги: все верно. Далмат, конечно, не самый приятный человек, но в денежных вопросах чистоплотен. Обмануть ни разу не пытался.

– Благодарю тебя, хозяин. Когда мне привезти еще?

– Я пришлю за тобой, если мне понадобится, – Далмат говорил о своем сыне-подростке, которого использовал как курьера.

– Удачной торговли, – пожелала она вполне искренне, сунула деньги в карман куртки и пошла к своей повозке.

– Чего так долго? – недовольным голосом спросил муж. Иллка почувствовала, что сейчас ее просто разорвет от ярости. Но нельзя ударить своего мужа здесь, это могут увидеть другие люди, и тогда ему придется убить ее, чтобы смыть оскорбление кровью.

– Бочонки тяжелые, – она выдавила из себя эти два слова, хотя на языке вертелись слова иного смысла. – Очень.

– А-аа, – протянул он, словно только сейчас осознал, что пиво может иметь значительный вес. – Куда сейчас?

– В хозяйственную лавку. К Кендриму, – надо было купить шланги, веревку, хотя бы упаковку батареек для игрушек. Батарейки стоили баснословно дорого, но мальчишки души не чаяли в своих машинках. У нее было зарядное устройство, но даже с ним цикл перезарядки батареек не бесконечный. Шланг для перегонного куба, веревка, чтобы вешать мокрое белье.

– В моем детстве я в эти годы не в машинки играл, а из «Калашникова» стрелять учился, – заявил Башким, ожидая, что она с благоговением посмотрит на него, но Иллке было все равно, чем развлекался ее муж в детские годы. Какими бы ни были те развлечения, стать нормальным работящим мужчиной и главой семьи они ему не помогли.

– А наши дети будут играть в машинки. Много тебе твой «Калашников» денег принес?

– Вот вздорная женщина, – начал злиться Башким, – тебя наказывать надо, что мужу перечишь. Совсем страх потеряла, вера наша свободы такой никак для баб не предполагает. Вот в Аравии бабы мужей своих чтут, потому там и жизнь нормальная.

– В Аравии нефть и технологии, а у нас только земля, виноград и скотина, – ответила она и тут же пожалела, так как муж пустился в пространные рассуждения о преимуществах шариатского законодательства, месте женщины в этом мире и общем падении нравов.

Иллка прикрыла глаза: в тысячный раз слушать этот религиозный бред ей не хотелось, но и сдавать товар без мужа она не хотела. И так слишком много вопросов к ней у односельчан.

Они доехали до лавки, она быстро сделала покупки, а когда вернулась к телеге, то увидела, что Башким разговаривает, а, вернее, слушает имама Бехира, толстого высокого мужчину пятидесяти лет. Говорили, что он в семнадцать лет совершил Хадж, побывал в Мекке, там даже учился в медресе, отчего слыл в селе человеком образованным, мудрым и справедливым.

У Иллки по поводу имама было иное мнение: самовлюбленный мудак с хорошей памятью, который мог без книги цитировать сунны, причем делал это к месту и не к месту, так что зачастую понять, что именно он имеет в виду, ей не представлялось возможным. Она поздоровалась с ним и отошла в сторону: нельзя женщине прерывать разговор мужчин. В ней начало расти недовольство, так как по предыдущему опыту она знала, что разговор этот может затянуться надолго. Но имам, сам того не ведая, спас ситуацию невинным вопросом:

– Как детки ваши поживают, ханум Иллка?

– Все хорошо, да только заждались родителей. Сестра моя за ними приглядывает, но скучают они без отца и матери.

– Так что же вы ждете, возвращайтесь скорее домой, а ты, Башким, приходи вечером ко мне: обсудим подробнее, что тебя беспокоит.

– Спасибо вам, хаджи Бехир. За доброту и слова теплые, – она быстро села в телегу, а Башким попрощался с имамом.

До дома они доехали в полной тишине. Муж остановил повозку возле крепких деревянных ворот их дома, а Иллка с гордостью посмотрела на крышу своего дома, крытую не шифером или глиняной черепицей, как у соседей, а специальными плитками, которые были крепче и ровнее другого материала.

Двухэтажный дом скрывался от чужих взглядов за высоким забором зеленого цвета, который содержался в идеальном порядке. Первый этаж был построен из серого камня-песчаника, второй из легкого дерева. Под домом располагался глубокий подвал, а в глубине двора стояли четыре сарая из бетонных блоков. Один использовался как склад, один, как место, где она варила пиво и выгоняла спирт, а два других принадлежали птицам и коровам. Вдоль забора рос виноград, оставшаяся земля была засажена овощами и картофелем. Еще у них был приличных размеров надел на пахотных землях, но они сдавали его в аренду, так как лошадь была одна, а уж про трактор и культиватор не шло и речи.

К открытым воротам выбежали дети, обрадованные возвращением родителей. На пороге стояла Арджан, ее старщая сестра. Вдова, дети уже давно взрослые, поэтому она всегда была рада помочь присмотреть за племянниками. Башким ее недолюбливал, но явно не огрызался, так как понимал, что нуждается в ее помощи.

– Мама, папа, а вы купили батарейки? – детей интересовало именно это. Мальчишкам для машинок, а дочке для говорящей куклы.

– Конечно, как мы могли забыть? – ответил Башким и обнял дочку. Детей он любил искренне, и это было еще одним фактором, из-за которого Иллка не избавлялась от такого супруга. Любил не только на словах, но и проводил много времени в играх и обучении. Читал и писал он гораздо лучше, чем она, так что в этих вопросах она ему полностью доверяла, предупредив заранее, чтобы не забивал голову исламом.

– Арджун, спасибо тебе, что присмотрела за детворой.

Башким запер ворота и снимал упряжь с лошади, отдав две упаковки батареек детям. Иллка сняла с головы платок. Никаб запретили носить власти, так что хоть в этом вопросе от них был толк.

Башким закончил распрягать повозку и пошел на кухню. Арджун сказала ему:

– Обед на столе, я приготовила.

– Спасибо, – за промолчавшего мужа ответила Иллка и тоже пошла за ним, взяв за руку сестру. Погрузка– разгрузка ее утомили, и организм требовал восстановить потраченные калории. – Дети поели?

– Да, решила не ждать вас.

Так как выехали они рано утром, то Иллка не успела пообщаться с сестрой, когда та пришла в дом. Муж взял тарелку с кашей и ушел в свою комнату. Когда-то в самом начале семейной жизни она носила ему еду, но потом перестала. Был скандал, но она не поддалась.

Овсяная каша с изюмом показалась ей просто пиршеством. Овсянка не местная – импорт из-за Барьера, а вот изюм свой, благо виноград рос по всему участку.

– Как Волдрин? – спросила Иллка про племянника.

– Устает очень, – вздохнула сестра и подвинула ей тарелку с белым хлебом. – Но сказал, что будет держаться за работу до последнего.

Иллка кивнула головой:

– Еще бы. Не каждому горожане доверят возить груз от Врат до Урошеваца. Моего бы туда пристроить.

– Я могу попросить Волдрина…

– Не надо. Башким все равно туда не пойдет. Там же напрягаться надо, да и водить грузовик научиться.

– Это недолго. Научиться. Там же кроме зарплаты, есть и масса делишек, которые заработать помогают. Вещи, сигареты у Врат почти в два раза дешевле чем у нас, а про Урошевац я вообще молчу.

– Эх, сама бы пошла, – Иллка была абсолютно серьезна, но Арджун только улыбнулась.

– У тебя бы, конечно, получилось, да только не возьмут бабу на такую работу.

– Да, все так.

– Жениться не думает? А то я у него спросила, а он только посмеялся, что, мол, тетка, с глупостями пристаешь.

– Пока нет. Да и я торопить не стану. Пусть нагуляется, да для себя поживет, а то, сама знаешь: женился, детки и прощай молодость.

– Башкиму женитьба не помешала развлекаться, – грустно улыбнулась Иллка.

– Сама позволяешь.

– А что мне делать? Другой на меня и не посмотрел бы, а с ним, вроде и муж в доме, а вроде и свободу мою почти не ограничивает. Ноет, конечно, но сделать-то ничего не может.

Муж действительно не пытался установить свои порядки. Как-то раз он попробовал поднять на нее руку, но Иллка оказалась проворнее и сильно избила супруга. Тот поклялся ее убить, однако она поступила мудро. Сказала, что никто ничего не узнает, а делать она будет все так, как ей удобно. Если же он еще раз попытается причинить ей вред, то она точно убьет его. Башким понял, что она не шутит, проглотил оскорбление, а на следующий день рассказывал всем, как неудачно упал с лестница. Даже обломал ступеньку для реалистичности.

– Волдрин говорит, что городские новую ферму строят возле Урошеваца. У вас с налогами все в порядке?

– В порядке, – ответила Иллка. Если не платить налоги вовремя, то появляется вполне реальный шанс отправиться на городскую ферму, вернуться из которой получалось у единиц. – Я за этим тщательно слежу. А ничего не говорил про зерно?

– Говорил. Опять дорожать будет.

Это была плохая новость: зерно было основным ингредиентом при варке пива, а пиво приносило больше половины прибыли от продажи алкоголя. Значит, теперь она будет зарабатывать меньше, так как повысить цену на свой продукт практически невозможно.

Она посмотрела в окно: дети катались на качелях, которые сделал Башким. Для детей у него всегда находилось время, и руки начинали расти из нужного места. Дочка нянчилась с куклой. Мальчишки по очереди качали друг друга, иногда приглашая сестру, но та была увлечена игрушкой.

– Что-нибудь придумаем. У многих соседей и такого нет. Так что мы еще неплохо живем на общем фоне.

– Хочешь, я попрошу сына, чтобы он все-таки поговорил с твоим? Ну, это же невозможно все одной тянуть. Мой, пока жив был, по дому все делал и деньги приносил.

– Твой муж, – сказала Иллка без капли зависти, – тебя любил, а Башкиму интересны только дети и долбаные изречения из Корана, в которых, я уверена, он нисколько не понимает.

– Зря ты так. Аллах может рассердиться на тебя за такие слова, – Арджуна верила по-настоящему. – Не гневи его. Он и так милостив к тебе.

– Конечно же, – Иллка решила не продолжать эту тему, – я сгоряча такое сказала.

Но никакого «сгоряча» не было: она уже давно поняла, что Богу, Аллаху или всем другим богам не интересны их страдания, их мечты, их устремления. Надеяться на помощь Аллаха – спускать свою жизнь в выгребную яму. Никто, кроме нее самой, не позаботится о том, чтобы у детей была крыша над головой, одежда и еда на столе. Аллах может только подкидывать новые испытания, словно развлекаясь наблюдением за тем, как она в очередной раз будет искать выход из ситуации.

– Останешься до вечера? – спросила она у Арджуны. – Не буду сегодня ничего делать. Пусть у меня будет хоть полдня отдыха: посидим, поболтаем.

– Можно. Волдрин все равно поздно вернется. Он в рейсе.

– Вот и славно, – Иллка убрала тарелку в раковину. Мыть сразу не стала: надо подкопить грязной посуды, только потом включать насос. Кто-то ей сказал, что так он прослужит дольше. Меньше включений-выключений. – Вот и славно.

Глава 4

Глава 4.

Виктор уже начал жалеть, что они поехали с Хартманном. Сержант болтал без умолку. Конрад откровенно потешался, а он начинал злиться. Поток бесполезной информации сегодня был просто могучим, а, может, и раньше сержант выдавал столько же, но тогда Виктор просто не пытался сосредоточиться.

– Останови-ка возле вот того магазина, – попросил он, – сигареты закончились.

«Шкода» припарковалась возле пятиэтажного здания, на цокольном этаже которого расположился продуктовый магазинчик. Сигарет у него имелось с запасом, но Виктору потребовался повод, чтобы отдохнуть от говорильни. Конрад раскусил его нехитрый план:

– А я воды пойду купить. Сержант, тебе ничего не надо?

– Нет.

Они вышли из машины, и Конрад начал смеяться, едва удостоверился, что водитель их не услышит:

– Думал, может, пачку печенья ему купить, рот занят будет.

– Не поможет. Я уже пробовал.

– Как ты вообще с ним ездишь?

– Хартманн – мой ценный источник информации, да и машину он водит, словно пилот-профессионал. У всех есть маленькие недостатки.

– Я, так понимаю, сигарет тебе не нужно?

– Как и тебе пить не хочется, – парировал Виктор, – пошли уже.

Поход в магазин для него оказался удачным: удалось купить три пачки турецкого «Мальборо». Он рассовал их по карманам куртки, потом подумал и тут же открыл одну. Конрад для отвода глаз приобрел маленькую пластиковую бутылку газированной воды. Они остановились возле машины. Виктор закурил, смакуя вкус нормального табака.

Город жил своей привычной жизнью, словно ничего сегодня ночью не произошло. А он только сейчас начал думать о том, какая все-таки катастрофа случилась. Нападение внутри городского Периметра означало, что в следующий раз под ударом могут оказаться обычные граждане или объекты инфраструктуры. Но это, если рассматривать версию с мятежниками из Районов. Если придерживаться выбранной версии, то наркоторговцы совсем распоясались, и их следует прижать к ногтю.

– Скажи мне, друг, ты точно уверен, что начинать нам следует с Джеки? – спросил Конрад, возвращая его к текущим делам.

– Да. Она ведь такая коммуникабельная и, мне кажется, что я ей просто нравлюсь. Прощупаем почву, оценим настроения в их среде.

– Не думал на ней жениться?

– Много раз. Из нас получилась бы отличная пара. Коп-»аптекарь» и нарко-барыга. Убрали бы всех конкурентов и зажили бы счастливо и богато.

– Ну, ребенок у нее, положим, уже есть, – сказал Конрад.

– Еще лучше, можно вообще не напрягаться.

– А я бы с ней побаловался. Она аппетитная, следит за собой, ухоженная, и не дура совсем.

– Так женись ты, – засмеялся Виктор, – что ты мне ее сватаешь?

– Я женат, и мне нельзя, – Конрад показал палец, на котором должно было быть обручальное кольцо.

– Ладно, пошутили, о чем спрашивать будем?

– Обо всем понемногу. Она – дама в бизнесе известная, так что может и знает что-то, что нам поможет.

– Не хочешь, как приличный человек, предупредить ее о визите? – Конрад показал на телефонную будку.

– Надеюсь, что это станет сюрпризом, – Виктор докурил и выбросил окурок в урну возл обочины.

Они вернулись в машину. Хартманн тут же положил рацию на место: даже за краткое время их отсутствия он нашел способ с кем-то поговорить. Виктор иной раз думал, насколько тяжело приходится его супруге, но однажды встретил ее и понял, что сержант просто жалкий ученик на фоне великого мастера. Жена Хартманна сумела за четыре минуты задать Виктору не менее шестидесяти вопросов: по одному каждые четыре секунды.

Джеки Вайн, «Кайфовая Джеки» жила в новом районе Урошеваца, застроенном трехуровневыми таунхаусами. Стоило такое жилье очень дорого, так что соседи у нее были люди весьма состоятельные. Виктор приказал серданту включить сирену, когда они подъезжали к ее дому. Это вызвало неподдельный интерес: он заметил, как множество людей подходили к окнам и выглядывали на дорогу. Полиция здесь появлялась очень редко: просто не было нужды.

– Весь образ успешной деловой женщины сейчас ей разрушим, – пожалел бедняжку Конрад.

– Тут люди живут, хоть и приличные, но не наивные. Я не думаю, что среди них есть те, кто не знает о роде ее занятий.

– Представляю, каково ее пацану в школе, – заметил Конрад.

– Да нормально ему: мама же не поломойкой работает, а наркотой барыжит, так что все у него, как мне кажется, хорошо.

– Ну, не знаю, хотя…

Возле дома Джеки, крайнего слева блока таунхауса на четверых владельцев, были припаркованы два внедорожника «Форд». В одном из них сидели два парня. Охрана. Появление патрульной машины не вызвало у них никакой паники. Они открыли двери и начали изучать вышедших Виктора и Конрада.

– Дома? – не здороваясь, спросил у них Виктор. Один хотел сказать что-то резкое, но второй охранник одернул его, разумно полагая, что к хозяйке приехали не рядовые патрульные.

– Да. Как вас представить?

– Блядь, – выругался Конрад, – мы на прием к королеве собрались?

– Спокойствие, – Виктор совершенно не хотел никакого конфликта, – капитан Виктор Солано. Она поймет.

Охранник достал рацию и отвернулся в сторону:

– Джеки, тут «аптека», Солано, к тебе.

Виктор посмотрел на него внимательнее: высокий, спортивный, смазливое личико, возраст не больше двадцати пяти, одет в импортные джинсы и спортивную куртку. С таким охранником у Джеки явно нет никаких проблем в личной жизни, так что замуж звать ее бесполезно.

– Можете зайти, – парень с рацией показал на дверь, а второй все же решил проявить инициативу:

– Ордер, удостоверение…

– На хуй иди, – коротко бросил ему Конрад.

Охранник и предполагаемый любовник Джеки чуть ли не силой втолкнул покрасневшего напарника в машину и что-то начал ему объяснять. Виктор негромко сказал Конраду:

– Сбавь обороты, а то мы уже на первом допросе рискуем в больницу загреметь.

– Им тогда срок.

– А у нас есть время и возможность отдыхать в больнице?

– Я с этими уродами не могу по-другому, сраные шестерки, а гонора…

– Он пытается выполнять ту работу, за которую ему платят. Остынь или все испортишь.

– Да, сэр.

Джеки встретила их на пороге, явно не расположенная пропускать дальше гостиной:

– Чем обязана, Виктор, дорогой мой?

Выглядела она, конечно, для своих сорока пяти лет сногсшибательно: идеальная фигура, лицо красивое и симметричное от природы, зеленые глаза с какой-то бесовской искрой. На ней был домашний брючный костюм из белого льна. Пахло от нее почему-то конфетами.

– Есть разговор, дорогая моя.

– Это понятно. Надолго?

– Как пойдет.

– Ладно, располагайтесь, – она указала на кресла, – а я на кухню, надо выключить шкаф. Кофе, чай?

– Нет, спасибо, – ответил Виктор, хотя Конрад явно собирался согласиться. Ему стало забавно наблюдать за коллегой: тот явно растерял боевой запал и размяк. Виктор знал, что на Конрада таким образом действуют красивые женщины. Даже будучи женат, он умудрялся крутить параллельно минимум два-три романа на стороне. Джеки исчезла в недрах дома, но вернулась быстро, они едва успели сесть в кресла.

– Конрад, да? – обратилась она к напарнику Виктора, и тот удивленно подвигал бровями. Они никогда не общались лично, он ее видел всего лишь один раз, сидя в машине, пока Виктор о чем-то разговаривал с ней на улице.

– Да, очень приятно обнаружить, что такая красивая девушка знает твое имя.

– Не льсти себе, – разрушил иллюзии Виктор, – это профессиональный интерес. Верно, Джеки?

Она улыбнулась, но ничего не ответила на этот вопрос:

– Я так и думала, что ты приедешь ко мне первой, – начала она, а Виктор вспомнил, что рассчитывал «преподнести сюрприз», – у нас же дружба и полное взаимопонимание. И все такое.

– И все такое, – подтвердил он.

– Сразу: устраивать бойню мне нет никакого профита. К тому же ты знаешь, что это не в моем стиле. Ну и еще предварительный ответ: нет, я не знаю, кто это мог быть.

– Нам уже уходить? – Виктор сделал вид, что собирается подняться.

– Нет, конечно. Теперь ты спросишь, что я вообще думаю по поводу случившегося.

– Точно.

– Думаю, что это проделки Бюро.

– Круто! – они сказали это одновременно.

– Да просто все. Зачем мне или таким как я устраивать локальный армаггедон? Привлечь к себе дополнительный интерес? Никому это не нужно. Повстанцы из Районов? А как они преодолели Периметр? Остается только одно: Бюро чем-то выгодна смерть несчастных «дорожников», а вас направили по ложному следу. Я все сказала, господа полицейские.

– Это уже конспирология какая-то, – ответил Виктор, хотя в словах Джеки были здравые мысли. – А что ты думаешь по поводу Фрэнка?

– А что мне нужно думать по поводу этого безумного мудака? Он – психопат, красная тряпка для вас, ушлепок, который торгует смертью. В буквальном смысле.

Джеки специализировалась на марихуане и кокаине, причем кокаин продавала только избранным клиентам, так как позволить подобную роскошь в Республике могли единицы. Это было одним из факторов, который помогал ей успешно торговать и оставаться на свободе. «Травка» же приносила основную прибыль, да и Совет отдал негласное распоряжение особо не заострять внимание на этом наркотике. Легализация ему, конечно, не грозила, но рассеянный взгляд на нее имел объяснение. Упомянутый же Фрэнк Бейкер торговал «нектаром». Это был самый опасный главарь нарко-банды. Спрос на «нектар», особенно после запрета на проведение сафари, вырос неимоверно, так как население Республики на три четверти состояло из граждан до тридцати лет, а молодежь всегда готова попробовать что-то новое. Добыть «нектар» не просто, хранить и транспортировать тяжело, а потребность велика, так что цены на этот вид запретного удовольствия оставались стабильно высокими. Девяносто девять процентов рынка «нектара» не только в Урошеваце, но и во всей Республике контролировал Бейкер. При этом на него лично практически не имелось компромата: хитрый, умный и жестокий ублюдок действовал с такими мерами предосторожности, что все положения о служебной секретности казались детскими сказками на фоне тех усилий, что прилагал этот главарь для того, чтобы не оказаться уличенным.

Конкурентов, которые периодически пытались войти в бизнес с «нектаром», он устранял грубо, быстро и эффективно. Расстрелы, бомбы, банальная поножовщина – в ход шли все доступные средства и способы. Подобраться к нему с помощью внедренных агентов тоже не получалось. Виктор не зря задал вопрос про него Джеки. Расстрел КПП очень походил на силовые акции, которые проводил Фрэнк.