Текст книги "Один-единственный"

Автор книги: Барбара Бреттон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 18 страниц)

Иван пожал плечами:

– А я разве говорю, что вы друг друга терпите? Когда я вижу искру любви, меня не проведешь, а я видел эти искры в вас обоих.

– Ну что ты смутилась, милая? – улыбнулась Мэксин. – Ведь если бы я знала, что ты с ним, я бы могла умереть спокойно.

Спустя час, когда Изабель желала друзьям спокойной ночи, она все еще смеялась в душе. Мэксин умерла бы прямо сейчас, если бы узнала, что весь прошедший день ее воспитанница провела в объятиях Дэниела Бронсона.

Глава 11

Как выяснилось, Мэксин с Иваном были далеко не единственными людьми, уловившими в поведении Бронсона и принцессы Изабель любовную подоплеку.

«Нью-Йорк дейли ньюс», «Пост» и «Ньюсдей» в один голос кричали о том, что это просто настоящие Сэм и Диана, и одновременно дружно нахваливали горячую «битву полов» во время последнего «Утреннего шоу». Общее мнение сводилось к тому, что если у Изабель и Дэниела еще нет романа, то это лишь дело времени.

Даже Изабель вынуждена была признать, что фотоснимки, сделанные во время передачи и опубликованные в газетах, подтверждали всеобщую молву. В их позах и жестах, в их взглядах, запечатленных камерами, – во всем чувствовалась какая-то особенная напряженность. Они полностью сосредоточились друг на друге, словно смотрели друг другу прямо в душу. И они являлись единственными в студии, о ком можно было так сказать. Изабель вспыхнула, сообразив, что факт, очевидный для каждого телезрителя, стал ясен им с Бронсоном лишь несколько часов спустя.

Мэксин ушла на работу около восьми. Как раз к этому времени телефоны начали надрываться от звонков – посыпались просьбы, приглашения и предложения. Примерно через полчаса зажужжал домофон. Принцесса в эту минуту жонглировала двумя телефонными трубками и уже начинала страдать от головной боли.

– Вам послание, мэм, – раздался голос привратника. – Я отправляю Барни наверх.

– Розы! – ахнула Изабель, открыв дверь перед посыльным. Она повесила трубку домофона. – Какие красивые!

– Освободите-ка лучше стол, мэм, – сказал Барни, вручая ей букет кроваво-красных «американских красавиц». – Должно быть, кое-кто скупил всю лавку цветочника.

Барни вовсе не преувеличивал. Вскоре он принес белые розы, потом розовые, желтые – и все дюжинами. В конце концов в дверях появился невероятных размеров куст нежных чайных роз. Среди цветов красовалась крохотная диадема из горного хрусталя. Прикрепленная к ней карточка была подписана очень просто: «Дэниел». Принцесса улыбнулась и сунула карточку в карман брюк.

Он позвонил около половины десятого.

– Твой телефон все утро был занят, принцесса. Облокотившись о край стола с розами, Изабель прижала трубку к уху. Головная боль моментально исчезла.

– Со вчерашнего дня все тут просто посходили с ума, Дэниел. – И она рассказала о заказах на платья, о вышивании бисером и об Иване. – Ну, а теперь мое жилище уставлено самыми красивыми розами на свете.

– Все равно ты в тысячу раз прекраснее.

Изабель рассмеялась.

– Я не привыкла к твоим комплиментам. Даже не знаю, что и сказать.

– Скажи, что больше не сбежишь от меня, как в этот раз. Мне так хотелось проснуться и увидеть твое лицо.

– Два комплимента подряд, – заметила Изабель. Разве могла она признаться, что сбежала, потому что боялась остаться навсегда? – Неужели мы действительно начинаем нравиться друг другу?

– Все может быть.

Изабель вспомнила, чем они занимались вчера, что говорили...

– Но это какая-то не совсем обычная любовь?

– Совсем не обычная. Но может, именно поэтому нам было так хорошо.

Изабель еще крепче прижала к уху трубку.

– Да, было очень хорошо, – подтвердила она. – Просто чудесно.

– Я хочу увидеть тебя сегодня вечером.

– Я тоже, Бронсон.

– Мне показалось, ты уже зовешь меня по имени.

– Сила привычки. И потом, ты ведь тоже не зовешь меня по имени.

– Это беспокоит тебя, принцесса?

– Ни капли. А тебя, Бронсон, беспокоит?

– Нет, если ты согласишься... – Он с предельной откровенностью изложил свои условия.

Изабель невольно улыбнулась.

– Я об этом подумаю, – пообещала она.

– В восемь, – сказал Бронсон. – Я заеду к твоей тетке.

– Нет! Я хочу сказать, что в этом нет никакой необходимости. Я и сама найду дорогу.

Дэниел сделал вид, что не расслышал.

– И я не против поговорить с этой твоей нянюшкой.

– Не думаю, что это удачная мысль.

– Почему? Или ты полагаешь, я ей не нравлюсь?

– Да нет. – Изабель искала предлог для отмены его визита. – Просто Мэксин рано ложится спать.

– Что, в восемь?

– То есть... она допоздна работает...

– Слушай, принцесса, а ты уверена, что загвоздка в Мэксин?

– Разумеется, в Мэксин. И ты очень скоро с ней встретишься, Бронсон. Обещаю тебе.

Дэниел пребывал в полной растерянности: то ли кабельный канал был популярнее, чем он предполагал, то ли все его знакомые маялись от безделья и проводили все свое время перед «ящиком». Так или иначе, но теперь ему казалось, что буквально весь Нью-Йорк смотрел накануне «Утреннее шоу».

Водители такси, паренек, торговавший газетами в киоске на углу, даже его мать, которая клялась, что не смотрит ничего, кроме «Путеводных огней», – все видели его по телевизору и спешили высказать свое мнение.

– Передайте привет принцессе! – крикнул полотер, как только Дэниел вошел в вестибюль здания своей компании. – Я бы с удовольствием променял нашу демократию на такую, как она.

Бедняга даже не догадывался, что едва не расстался с зубами.

«Спокойно, – сказал себе Бронсон, остановившись у лифта. – Не горячись».

Лифтер был новенький. Он пристально взглянул на Дэниела, когда тот входил в кабину, и спросил:

– Я мог вас где-нибудь видеть?

– Могли, – ответил Дэниел. – Я владелец этой компании.

– Нет, не то, – сказал парень. – Мне кажется, я вас еще где-то видел.

«Спокойно. Проклятое шоу тут ни при чем». Лифтер хлопнул себя по лбу.

– Ах да! Вас вчера по телевизору показывали! В «Утреннем шоу». Все о знаменитостях, кажется, так?

– Да, – вздохнул Дэниел, мечтая о полной автоматизации. – О знаменитостях.

– Вы и эта герцогиня...

– Принцесса.

– Да, принцесса. Так вот, посмотрев, как вы там разговаривали с этой принцессой, я понял, что у вас любовь.

– Нет у нас любви.

– Правда? – Парень явно не поверил.

– Я же сказал.

Кабина остановилась, двери лифта раздвинулись, и Дэниел ворвался в свой офис.

– Только одно слово о телешоу, Фил, – сказал он, повесив плащ на вешалку в передней, – и можешь распрощаться с жизнью.

Но Филлис всегда отличалась бесстрашием.

– «На заметку голливудским режиссерам», – прочитала она из «Уолл-стрит джорнэл». – «Красавец миллионер и прекрасная принцесса в изгнании».

Дэниел выхватил у нее из рук газету и по пути в кабинет швырнул в корзину.

– Ваша жизнь висит на волоске, дорогая. Не толкайте меня на решительные меры.

– Своим брюзжанием ты меня не проведешь! – крикнула Филлис вслед боссу. – Тебе это нравится! Еще бы! Ты вместе с принцессой на национальном телевидении!

Дэниел снова появился в дверях.

– На национальном? Что это значит?

– Они же объединились, босс. Разве тебя не поставили в известность?

– Сукин сын! – Бронсон захлопнул дверь в кабинет. Теперь шансы сохранить все в тайне были просто ничтожны. Об их с Изабель романе узнала вся страна.

Тут зазвонил телефон.

– Я не хочу ни с кем говорить, Филлис.

– Это доктор, твоя сестра.

– В особенности с моей сестрой-доктором.

– Она говорит, дело срочное.

– Она всегда говорит, что дело срочное. Скажи, что я ей позвоню попозже.

Снова раздался звонок.

– Она сказала, что не положит трубку, пока не переговорит с тобой, – доложила Филлис.

– Отлично. Надеюсь, она утонет в телефонных счетах.

– Я вас соединяю, – сказала Филлис. – Мне не нужны осложнения.

– Осторожнее, – предупредил Бронсон, пока Кэтрин не успела сказать ни слова. – Я не в духе.

– И тебе тоже привет, – отозвалась сестра. – А я звоню только для того, чтобы сказать: я все понимаю.

– Что ты понимаешь? – Дэнни насторожился, как оказалось, не зря.

– Понимаю, почему в последнее время ты был сам не свой. Оказывается, дело в принцессе! Дэнни, я потрясена.

– Ты ошибаешься, – заявил он. Ведь на самом деле до вчерашнего утра ничего и не было.

– Ага, мы нервничаем, не так ли? Это один из первых признаков. А мама, между прочим, уже заказывает свадебный подарок.

– Так скажи маме, пусть отменит свой заказ! – рявкнул Дэниел. – Ни о какой свадьбе нет и речи!

– Ты же знаешь маму. Ей все представляется сказкой с непременным счастливым концом. А если серьезно, то она очень за тебя переживает, особенно теперь, когда ты ищешь себе невесту.

– Кто, черт возьми, выдумал, что я ищу невесту? Ради Бога, я всего лишь пришел на телешоу!

– Я же видела, как ты смотришь на нее, Дэнни. Мы все это видели. Надо быть слепой, чтобы не заметить верных признаков влюбленности. Не говори, что ты к ней равнодушен, я все равно не поверю.

– Да что с вами со всеми случилось? – взорвался Дэниел. – Хоть кто-нибудь в этой проклятой семье может думать о чем-то, кроме моего брака?

– Очень лестно ты о нас отзываешься!

– Как ты можешь еще и обвинять меня? – негодовал Дэниел. – Мне тридцать четыре года, Кэтрин. Я заработал свой первый миллион, когда мне был двадцать один год. Веришь или не веришь, но я в состоянии позаботиться о своей амурной жизни без вашей помощи!

С этими словами он швырнул трубку на рычаг и осмотрелся в поисках тяжелого предмета, который можно разбить. Вот чего не хватало в этом офисе! Тут нечего расколошматить! Дэниел решил непременно установить в углу кабинета хотя бы боксерскую грушу – на всякий случай. С такой родней груша, пожалуй, не помешает.

Бронсон оттолкнулся от стола и поднялся с кресла. Он чувствовал стеснение в груди – дышать становилось все труднее. Бронсон прошелся по комнате, пытаясь успокоиться. Столько препятствий возникло на пути у них с принцессой! А если к этому добавить еще и общественное мнение, так лучше им прямо сейчас расстаться.

Ему очень не понравилось, что, проснувшись, он обнаружил лишь записку, пришпиленную к подушке. Он хотел бы увидеть прекрасное лицо Изабель, услышать ее дыхание, ощутить ее упругую грудь. И что, черт возьми, заставило ее исчезнуть, даже не попрощавшись?

Вот и сегодня. Ведь она категорически отказалась встретиться с ним в доме своей тетки. Она неустанно возводила между ними какие-то границы, воздвигала стены, которые он с удовольствием взорвал бы. Никогда еще Дэниел не встречал столь ранимую женщину – да с таким скверным характером. Черт! Хоть немного бы мозгов в его пустую голову, чтобы не забывать ни на минуту, что она до сих пор влюблена в своего придурка Эрика!

Нет, на его вкус, Изабель – слишком сложная женщина. Она молода и неправдоподобно наивна в некоторых отношениях. И все-таки в ней есть эта загадочная европейская утонченность, перед которой ему оставалось только снять шляпу. Они говорили на разных языках, они ждали от жизни совсем разного. И не важно, сколько она уже прожила в Соединенных Штатах. Все равно Изабель навсегда останется принцессой, а он – потомком ирландских переселенцев, приплывших в Америку третьим классом. Увы, между ними простирался океан намного шире и глубже, чем Атлантический, и что ни говори, а с этим ничего не поделаешь.

И все же... Чувство к Изабель было совсем иного рода, чем все то, что ему уже доводилось переживать. Они понимали друг друга так, что могли бы обходиться и без слов. И очень жаль, что все найденные ими слова оказались такими негодными. А ведь вчера, держа обнаженную Изабель в объятиях, он поймал себя на мысли, что уже планирует и следующую неделю, и следующий месяц вместе. Он уже думал об их совместном будущем, о котором так беспокоилась вся его семья.

– Что ж, родители, я остался в дураках. – Дэниел подошел к окну и стал смотреть на запруженную машинами Парк-авеню.

Маленькая принцесса сказала, что не желает никаких взаимных обязательств. Значит, она согласна на обычное приятное времяпрепровождение. А в результате?.. Он проснулся один в постели, и только запах ее духов остался в комнате. Она ничего от него не ждала, и он хотел бы радоваться этому.

Как только Джулиану оставили сомнения по поводу совместимости игорного бизнеса с благородным происхождением, Оноре объявил, что разбивка стройплощадки под казино завершится до первого снега. Строить решили напротив озера, и сумма гонорара приглашенного архитектора оказалась весьма внушительной. Однако уже кончался октябрь, но ничего еще не было сделано, если не считать протянутых вокруг предполагаемой площадки красных лент. На днях Джулиана спросила свекра о причинах такого положения дел, но тот лишь чмокнул ее в щеку и посоветовал ни о чем не беспокоиться.

Как будто это было возможно, зная о финансовом положении Перро! Но несмотря на заминку с осуществлением проекта, Оноре был, как говорится, послан ей самим небом. Джулиана старалась не задавать себе вопрос, чем вызвано его решение остаться в Перро и поддерживать экономику княжества своими инвестициями. Она лишь мысленно благословляла этого человека, когда принималась обсуждать с министром финансов те жуткие долги, которые оставил после себя отец.

– Что же это такое, скажите на милость? – взывала она к Оноре, и на глаза ее наворачивались слезы. – Откуда все эти цифры? Господи, ведь мы должны вам миллионы франков!

Свекор ласковым голосом объяснил принцессе, что ее отец был замечательным принцем, но никудышным бизнесменом. Оноре предлагал даже простить долги, но Джулиана и слышать об этом не хотела. В конце концов, отринув предрассудки, она предоставила ему право построить развлекательный комплекс, и это был самый безрассудный ее шаг. Ведь теперь, пожелай Оноре востребовать долг, экономике княжества пришел бы конец.

Учитывая складывающиеся обстоятельства, разве могла она возражать против постоянных командировок мужа?

– Мадам, принесли периодику, которую вы заказывали.

Джулиана оторвалась от писем и посмотрела на дворецкого:

– Спасибо, Ив. Поставь сюда.

Он внес коробку, заполненную аккуратно подшитыми в порядке публикации вырезками из газет и журналов.

– Что-нибудь еще, мадам? Джулиана отрицательно покачала головой.

– Нет, Ив. Можешь идти.

– Ваш покорный слуга. – Он поклонился и вышел. Не так уж долго шли до замка известия о выходках Изабель в Америке. Тетушка Элис прислала Джулиане гневное письмо, обвиняя племянницу в том, что она выставила бедное дитя из дома без гроша в кармане. Джулиана собиралась ответить, что ведь письмо-то пришло с Бермудских островов, а вовсе не из Нью-Йорка, где должна была в это время находиться добросердечная тетя, если она и впрямь так беспокоится о бедной девочке. Но в конце концов принцесса сдержалась, решила не отвечать на письмо. К тому же ее мало интересовало мнение тетки. Элис выгнали из Перро задолго до рождения Джулианы. Так что же теперь обращать внимание на эту ворчунью?

Принцесса потянулась к коробке и достала стопку газетных вырезок. Изабель на телевидении. Изабель выходит из бутика с покупками. Изабель в русской чайной, в «Лютеции», в «Двадцать одном».

Джулиана вся подобралась. А вот это действительно интересно! Изабель с Дэниелом Бронсоном. Можно было предполагать, что эта лисица долго не проживет без внимания мужчин. Однако выбор сестры удивил ее. Уж сама-то она, конечно, нашла бы себе кого-нибудь получше, чем безродный америкашка.

Мысль о том, что это, вероятно, самое большее, на что могла рассчитывать Изабель, доставляла Джулиане истинную радость. Ведь она желала своей любимой сестричке всего только самого гадкого.

Месяц назад Оноре предложил ей разморозить счета изгнанницы.

– К чему тебе это, милое дитя? Пускай девочка получит свои деньги. Что бы она ни сделала с ними, это никак не отразится на твоем счастье.

Джулиана обдумала предложение, но отклонила его. Оказывается, Изабель преодолела свои финансовые затруднения, учредив эту жуткую буржуазную швейную фабрику. Разве можно финансировать подобное предприятие?

– Я не стану награждать ее за предательство, – заявила она свекру. – Ни за что.

При этом ни она сама, ни Оноре не упоминали о роли Эрика во всей этой истории. Оноре прекрасно знал, каков его сынок. Джулиана же предпочитала не замечать ничего неприятного. Эрик был ее мужем. И, если ее услышат боги, однажды он станет отцом ее сына, наследника княжеского трона.

На столе заверещал интерком. Нянюшка-шведка сообщала принцессе, что Виктория уже искупалась и ждет маму, чтобы сказать «спокойной ночи».

– Я очень занята, – сухо ответила Джулиана. – Увижусь с ней утром, за завтраком.

Няня начала возражать, но Джулиана резко оборвала ее. В последнее время чрезвычайно сложно найти прислугу, которая твердо знала бы свое место. Неужели она должна тратить время на пререкания с какой-то нянькой?! Виктории всего лишь четыре месяца. И весьма сомнительно, что она в состоянии отличить маму от няни. Но если это и так, то пусть привыкает к порядку, как в свое время привыкала ее мать.

В первые несколько недель квартира Дэниела на сорок девятом этаже была их тайным убежищем. Уже во вторую ночь Бронсон вручил Изабель набор ключей. Они были в равной степени удивлены произошедшими переменами, но не говорили об этом ни слова. Изабель твердо решила добиться самостоятельности, даже несмотря на страстное желание обрести покой в объятиях этого сильного мужчины. Что же касается Дэниела, то он и восхищался Изабель, твердостью ее характера, и проклинал этот характер, одолеваемый чувством мужчины-собственника, желающего безраздельно обладать женщиной.

Изабель вскоре обнаружила, что работать знаменитостью – занятие довольно хлопотное. Если бы она спросила Дэниела, он бы ей сразу все объяснил. Получив невероятное количество заказов на «платья прин-цессы», Иван обратился в рекламное агентство с просьбой организовать кампанию. Основной маркой должно было стать имя Изабель, и потому она проводила долгие часы, позируя перед фотокамерой в разных нарядах с красивыми вышивками. Иван был толковым бизнесменом и, кроме работы по спецзаказам, занимался пошивом готового платья. Охваченная энтузиазмом, Изабель согласилась лично шить по два платья в месяц для тех клиенток, которые были готовы раскошелиться. К ее удивлению, цена, назначенная Иваном, не отпугнула заказчиц, хотя на эти деньги семья со скромными доходами могла бы прожить целый год.

В конце октября Дэниел пережил несколько неприятных эпизодов – японцы чуть было не пошли на попятную. Но благодаря деловой интуиции Мэтти дело не расстроилось. Впрочем, семейному бизнесу Бронсонов ничто не угрожало – богатство семьи основывалось на твердом фундаменте. Бронсоны являлись владельцами весьма солидной недвижимости, приносившей устойчивый доход.

Мэксин, разумеется, знала о Дэниеле все, но Изабель упорно изолировала их друг от друга. Она понимала, что эта встреча придаст их отношениям особый, слишком уж многозначительный характер. Ведь теперь Мэксин выступала не в роли прислуги, как в Перро, – теперь она фактически стала опекуншей Изабель, ее наперсницей и подругой. Вот почему принцесса изобретала все новые и новые причины, препятствовавшие этой встрече.

Но в середине ноября Дэниел не выдержал. Они обедали у него дома, и он предъявил принцессе ультиматум:

– Или ты в течение ближайших десяти дней представляешь меня Мэксин, или между нами все кончено. – С этими словами он вручил ей блюдечко с обжигающими креветками в сухарях и положил себе такую же порцию.

– Что ни говори, – Изабель с удовольствием вздыхала аромат креветок, – а вы, мистер Бронсон, величайший в мире повар. Они пахнут просто божественно!

– К черту поваров, – проворчал Дэниел, усаживаясь напротив. – Ты слышала, что я сказал?

Изабель отправила в рот одну креветку и восторженно вздохнула:

– Пища богов! Ну надо же, красив, богат – и настоящий волшебник кулинар! Я...

Дэниел забрал у нее блюдце.

– Нет ответа, нет и лакомств.

– Как ты посмел?!

– Держи при себе свой августейший гнев, принцесса. На сей раз он тебе не поможет. Я хочу увидеться с Мэксин.

– О Господи! – рассмеялась Изабель. – К чему весь этот шум? Ну разумеется, ты увидишь Мэксин, – заверила она, хотя при мысли об этой встрече внутренне содрогнулась. – Как-нибудь на Рождество.

– Давай на следующей неделе.

– На следующей неделе они с Иваном будут во Флориде на демонстрации моделей.

– Самое позднее – в День благодарения.

– А когда это? – спросила Изабель.

– Четвертый четверг ноября.

– В Америке этот праздник широко отмечается? Дэниел кивнул.

– Но ты уходишь от ответа, принцесса.

– Мои креветки остывают.

– Подавись своими креветками.

– Бронсон! Ты возмутительно груб!

– И стану еще более грубым, если ты мне не ответишь.

– Но это же просто нечестно, – негодовала Изабель. – Ты устроил скандал из-за Мэксин, тогда как сам скрываешь от меня своих родственников. Складывается впечатление, что они существуют лишь в твоих фантазиях.

– Моя семья – открытая книга, – сказал он. – Возьми любой журнал или газету и ты обязательно найдешь там что-нибудь о моих близких.

– Знаю. Я на прошлой неделе провела целый день в библиотеке. – Она робко улыбнулась. – Действительно очень много про Бронсонов.

– И что? Ты хочешь с ними познакомиться? Изабель кивнула:

– Мне кажется, это будет честно.

«Отлично, – подумала она. – Он явно не желает сводить меня со своими родственниками. Так, может, хоть это заставит его забыть о страстном желании увидеть Мэксин?»

– Ладно. Я за тобой заеду в четыре часа, накануне Дня благодарения.

Принцесса уставилась на него в изумлении.

– Что?..

– Ты хочешь познакомиться с моей семьей. И они хотят увидеть тебя. На День благодарения они у себя в Монтоке устраивают праздник и просили меня приехать с тобой. Я не думал, что тебя это заинтересует. – Он пристально взглянул на Изабель. – Пригласи и Мэксин, если она не занята.

Изабель от неожиданности выронила вилку, та, звякнув о краешек блюдца, упала на пол.

– Я не знаю... Это как-то... То есть... В общем, ничего не понимаю.

– Что тут понимать? Да или нет? Отвечай, принцесса. Встреча с моей семьей – не такое уж важное мероприятие.

На самом деле оно было очень важным, и оба прекрасно это понимали.

Мэксин Нисом была красавицей. Бронсон никак не мог бы дать ей больше пятидесяти, хотя ее темно-рыжие волосы уже начали седеть на висках. Она двигалась и говорила важно и величаво, и осанка у нее была истинно королевская. Дэниел еще подумал: не связано ли это с каким-нибудь... радикулитом?

Однако как только Мэксин заговорила, он понял, что она столь же степенна и так же основательна, как его предки. И при этом столь же прямолинейна.

– Итак, мистер Бронсон... – сказала Мэксин, открывая дверь и пропуская его в прихожую. – Итак, я полагаю, самое время нам познакомиться.

Он протянул руку и нисколько не удивился ее крепкому рукопожатию.

– Я тоже об этом думал, мисс Нисом.

Он последовал за ней в гостиную, весьма удачно обставленную, – антиквариат сочетался с откровенным модерном. Бронсон нашел подобную эклектику очень милой.

– Моей девочки еще нет, – сказала Мэксин, жестом приглашая гостя присесть на диван, – но она просила вас не волноваться. С минуты на минуту она вернется.

Дэниел кивнул. Сейчас ему было гораздо интереснее поговорить с Мэксин. Она прошла к бару.

– Хотелось бы предложить вам что-нибудь оригинальное, но Элис держит только крепкие напитки.

– Я обожаю крепкие напитки, мисс Нисом.

– Виски?

– Подходит.

Улыбка совершенно изменила широкое лицо ирландки.

– Отличный выбор, мистер Бронсон. Отличный выбор.

– Меня зовут Дэниел.

Она несколько секунд молча смотрела на него.

– А меня – Мэксин. Для всех моих друзей.

Она налила виски в два стакана. Один протянула Дэниелу.

– Помянем Бертрана, – сказал он. Глаза ирландки увлажнились.

– Упокой, Господь, его душу.

Они сделали по глотку. Потом тост произнесла Мэксин:

– За мою дорогую девочку.

– За принцессу.

Они посидели немного и помолчали. В конце концов Дэниел не выдержал.

– Вы действительно ее гувернантка?

– Вы, наверное, спрашиваете, потому что я слишком молодо выгляжу. Но я ухаживала за этой девочкой с ее первого вздоха.

– Вы любите ее, так ведь?

– Как родную.

– И вы хотите знать, насколько я порядочен и честен?

– Ну, при желании не так сложно навести о вас справки, Дэниел Бронсон. Ваша замечательная ирландская семья – одна из самых известных в этом городе. Но как вы относитесь к Изабель? Вот что меня действительно беспокоит.

– Вам не надо так волноваться, Мэксин, У нас с ней открытые и честные взаимоотношения. Никаких фокусов.

Мэксин фыркнула.

– Когда речь идет о взаимоотношениях между мужчиной и женщиной, то всякие, как вы говорите, фокусы неизбежны. – Она нахмурилась. – Вы уже достаточно взрослый мальчик, чтобы понимать, о чем я говорю.

– Принцесса не похожа на фокусницу, Мэксин. – Дэниел отпил из своего стакана. – Она сама устанавливает правила игры.

– И что, вы им следуете?

– За редкими исключениями. – Он подался вперед, поставив стакан себе на колено. – Вы хотите спросить о моих намерениях?

Мэксин отрицательно покачала головой.

– К чему это? Один взгляд на ваше лицо, Дэниел Бронсон, сказал мне больше, чем любые слова.

Глава 12

– Грузовик? – удивилась Изабель. – Ты водишь грузовик?

Дэниел вставил ключ в дверцу, сиявшую черной полировкой.

– А ты как думала?

– Ну, не знаю... – протянула она в изумлении. – Ну, «порше» или «мазерати». Что-нибудь... поменьше.

– Добро пожаловать в Нью-Йорк, принцесса. Если собираетесь путешествовать по нашим дорогам, то грузовик – самая подходящая машина.

Полноприводная трансмиссия. Сверхмощные амортизаторы. Надежнейшие тормоза... Изабель понятия не имела обо всех этих премудростях – для нее это звучало вполне экзотично.

Она прикинула расстояние от земли до дверцы машины.

– Кажется, без лестницы я туда не влезу.

– Несколько недель назад я снял подножку. Ну, давай подсажу.

Дэниел обнял ее за талию и, чуть ли не подбросив в воздух, опустил в пассажирское кресло.

– Пристегнись, – сказал он, усаживаясь за руль. Изабель послушно защелкнула замок ремня безопасности.

– Это просто чудесно, Бронсон, – сказала она, когда грузовик тронулся с места и плавно влился в нескончаемый поток транспорта. – Какой изумительный вид!

– Здесь только на такой машине и можно ездить, – сказал Дэниел, подъезжая к мосту Квинсборо. – Все, что меньше, для этого проклятого города не годится.

– Слушаю тебя, и порой мне кажется, что ты просто ненавидишь Нью-Йорк.

– Иногда. Тут столько всего нужно переделать.

– Может, тебе поучаствовать в выборах? – улыбнулась Изабель. – У Дэниела Бронсона были бы неплохие шансы на победу, не так ли?

– Забудь об этом. Бюрократическая волокита пробуждает во мне самые худшие качества.

Изабель вдруг подумала о бездомных, спавших на скамейках и у дверей дорогих магазинов.

– Лично я для начала позаботилась бы о том, чтобы у каждого была крыша над головой.

Дэниел взглянул на нее с любопытством.

– Мы работаем над этим, принцесса. Только нужно время.

«Брон-Ко» действительно участвовала в муниципальной программе, имевшей целью помочь бездомным людям обрести уютное и безопасное жилье. Однако Изабель не могла долго думать о чужих проблемах. Сегодня ей почти весь день пришлось переживать по совершенно иному поводу. Мысль о том, что Мэксин и Бронсон проведут какое-то время наедине, приводила ее в отчаяние. Но несмотря на все мольбы отпустить ее пораньше, фотограф решительно отказал, и с самого утра она находилась в постоянном напряжении.

– Итак, скажи мне, Бронсон, о чем вы с Мэксин говорили в мое отсутствие?

Дэниел снова взглянул на Изабель.

– Да ни о чем особенном.

– Но вы же о чем-то все-таки говорили?

– Тебе это будет не интересно, принцесса.

– Наверняка она рассказывала про меня всякие истории.

– А почему ты вообще решила, что речь шла о тебе?

– Разве это не очевидно? Ведь я – единственное, что связывает вас.

Бронсон громко рассмеялся.

– Она тебя любит, как родную дочь. Изабель успокоилась. По крайней мере на время.

– Да, Мэксин помыкает мною, как родной дочерью, это правда. Наверное, она самая невыносимая из всех женщин.

– Мне она понравилась, – улыбнулся Дэниел. – И кажется, я ей тоже.

Изабель и сама не поняла, радоваться или огорчаться такому повороту событий, поэтому промолчала. Она знала только одно: у Мэксин в запасе столько нелепых историй о ней, Изабель, что хватило бы на целую книгу.

В районе бульвара Куинс Дэниел успел показать принцессе главные достопримечательности. Оказывается, его семья владела множеством офисных и жилых зданий, а также бассейном и ночным баром, над входом в который полыхали в эти часы огни иллюминации. У двери же толпились вычурно одетые молодые люди, жаждавшие попасть в бар.

– Нам сюда? – спросила Изабель, когда Дэниел повернул к месту парковки.

– На минутку, – ответил он, вдавив до упора педаль тормоза. – Сэл и Роуз собирались выехать только завтра днем, а маме индейка нужна с утра.

– Ты меня совсем запутал, голова кругом идет.

– Вот и хорошо, – улыбнулся Дэниел. – Именно в таком состоянии и следует отмечать День благодарения в кругу моей семьи.

Он помог Изабель выбраться из машины и направился к «Золотому кию».

– Это бильярдная? – Изабель так и застыла. – Я не думаю...

– Что? Недостаточно приличное заведение для тебя, принцесса?

Она замялась, пробормотала:

– Я видела американские бильярдные в кино. Но едва ли это место, в котором... – Изабель в смущении умолкла.

Бронсон рассмеялся и распахнул перед ней дверь.

– После вас, принцесса.

Изабель вскинула подбородок и, решительно переступив порог, оказалась в шумном, прокуренном, полутемном помещении. Двое пожилых джентльменов сидели у зеркального окна и азартно спорили о каких-то «мете». Женщина средних лет в золотистых брюках-стрейч стояла у музыкального автомата. Во рту у нее дымилась сигарета. Молодой парень, с ног до головы одетый в черную кожу, склонившись над бильярдом, подмигнул Изабель.

Принцесса не знала, смеяться ли ей или плакать.

– Знаешь, Бронсон, – сказала она, глядя на спутника снизу вверх, – что-то мне тут не нравится.

Эта бильярдная и впрямь казалась идеальным местом для всякого рода стычек и потасовок.

– Держись, принцесса, – улыбнулся Дэниел. – Сейчас будет еще интереснее. – Он сложил руки рупором и крикнул на весь зал: – Эй, Сэл! Тащи-ка сюда свой зад вместе с обещанной индейкой, пока я не поднял ренту!

Изабель в изумлении наблюдала, как оживает бильярдная.

Услышав голос Дэниела, женщина в золотых брюках повернулась в его сторону. Ее ярко накрашенные глаза округлились, и вдруг она, раскрыв объятия, устремилась к Бронсону:

– Дэнни, дорогой! Ты где пропадал?

Под мощным натиском ее торса Дэниел даже покачнулся. Потом смачно чмокнул ее в щеку.

– Рад видеть тебя, Элен. Как внучата?