Текст книги "Один-единственный"

Автор книги: Барбара Бреттон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 18 страниц)

– Дорогая девочка, я сейчас все объясню. Я...

– Замолчи! – Голос принцессы вибрировал от боли, от унижения. – Ничего не говори! Ты все равно не скажешь ничего такого, что мне хотелось бы услышать.

Что за дура она была! Как могла подумать, что он ее любит и этот брак с Джулианой – всего лишь сделка между двумя семьями?! Доказательство ее ошибки – дата зачатия их ребенка. На целых три месяца раньше свадьбы!

– Но это случилось... – продолжал Эрик, – я и сам не понял как. Я не хотел, но Джулиана...

– Избавь меня от этого! – взорвалась Изабель. – Все это больше не имеет значения. Ты тоже не имеешь значения.

Эрик схватил ее за руки. Она попыталась высвободиться, но хватка была слишком крепкой.

– Она пришла ко мне, Изабель. Она говорила такие вещи... Я просто не мог ничего поделать... – не договорив, Эрик взвизгнул от боли, и его вопль растворился в сверкающем каскаде мелодии Моцарта.

– Надеюсь, что все же сломала тебе ногу! – прорычала Изабель. – И благодари Бога, что не попала в цель, а то не иметь бы тебе больше детей!

Боль рвала ей душу, пронизывала тело. Мысли путались в голове, в висках бешено пульсировала кровь. Ее сестра... сестра... Надо выбраться отсюда... надо бежать от этой мерзости как можно дальше.

Принцесса схватила ключи, лежавшие на каминной полочке.

– Изабель! – Эрик рванулся к ней, прихрамывая на правую ногу. – Уже темно. Ты слишком много выпила. Позволь мне...

– Не тронь меня!

– Я сяду за руль, – настаивал он. – Ты не можешь...

– Прощай, Эрик, – сказала принцесса, открывая машину. – Я передам твоей супруге, что ты сегодня вернешься поздно.

На крутом повороте горной дороги «ламборгини» занесло. Изабель крепче вцепилась в руль и немного отпустила газ. Еще одна такая же ошибка, и она очутится на дне трехсотфутового ущелья. Недавно она разбила собственную машину, и едва ли пополнение этого списка улучшит отношения с родными.

Впрочем, это не важно. Главное – гнать во весь опор. Может, тогда удастся хоть на минуту вырваться из объятий этой муки, вцепившейся в нее своими когтистыми лапами?

«Я буду любить его до самой своей смерти... Мне жаль вас, мистер Бронсон...»

Изабель громко рассмеялась. Это походило на истерику. Ведь еще тогда Бронсон пытался объяснить ей, что дело уже решено, а она... Она была слишком влюблена, чтобы слушать любые объяснения. Оказывается, нахальный американец, умеющий делать деньги из воздуха, видел всю подноготную этого дела так же ясно, как цифры в каком-нибудь финансовом отчете.

– Надо было послушать его, – вслух призналась себе Изабель.

Ведь ни одна живая душа, даже не попыталась объяснить ей, что все это невозможно. Только Дэниел Бронсон, быстро оценив ситуацию, открыл ей правду.

Знал ли он об отношениях Джулианы и Эрика, или же эти отношения начались только после праздника? Какая теперь разница? Но Изабель желала знать все.

Она снова нажала на газ, разрезая светом фар черноту ночи. Ей хотелось упиваться своей болью, купаться в этих жгучих слезах, бить себя кулаками в грудь и проклинать богов за то, что позволили ей быть такой дурой. Лицо ее пылало от стыда, и она непрерывно представляла себе свою сестру и своего возлюбленного в их общей постели. Как они, должно быть, смеялись над бедной малышкой Изабель, такой юной и наивной!

Во всяком случае, достаточно наивной, чтобы поверить, что кто-то в самом деле может ее полюбить.

Джулиана отчужденно смотрела на сестру. В этой необузданной демонстрации эмоций было что-то крайне непристойное.

– Уже поздно, – сказала она, глядя, как очередная ваза летит навстречу своей гибели, – а ты, очевидно, не в состоянии разумно разговаривать. Давай продолжим беседу завтра утром.

Глаза Изабель метали молнии, щеки горели лихорадочным румянцем и блестели от слез. Джулиана не помнила ее в подобном состоянии.

– Все это для тебя – пыль и прах, не так ли? – кричала Изабель. – Мои чувства, мое счастье, мое будущее.

– Наверное, если бы ты чуть меньше думала о себе и чуть больше – о Перро, то и твое будущее принималось бы в расчет.

Розовая статуэтка раскололась об угол книжного стеллажа.

– Да наплевать мне на Перро, как и тебе самой!

– Ошибаешься, Изабель. Мне вовсе не безразлична судьба нашего княжества.

– Не верю!

– Это как хочешь, – улыбнулась Джулиана.

– Ах, как ты хладнокровна! – прорычала Изабель, наступая на сестру. – Может, для тебя я ничего и не значу, но знаю, кому я не безразлична. Твоему прекрасному муженьку!

– Избавь меня от этих сплетен, – потребовала Джулиана самым царственным тоном. До нее, разумеется, уже дошли слухи о поведении Эрика, но она решила сделать вид, что все это выдумки, их не касающиеся. Да и Эрик слишком ценит свое нынешнее положение, чтобы открыто рисковать репутацией. Значит, по крайней мере все будет шито-крыто, и это ее вполне устраивало.

– Он все еще хочет меня.

– Он никогда тебя не хотел. Он лишь взял то, что ты ему предложила.

– Спроси у него, – выпалила Изабель, стремительно переходя в наступление, чего Джулиана никак не ожидала. – Он скоро будет дома.

Старшая сестра тронула жемчужное ожерелье на своей шее.

– Боюсь, ты ошибаешься. Эрик в командировке. Темные глаза Изабель засверкали яростнее.

– Эрик был в ресторане «Савой» с Мирей Дюбуа!

– Ты лгунья.

– Скоро ты узнаешь, кто настоящий лгун!

– Я понимаю, чего ты добиваешься, но это не сработает. Трогательно, Изабель, ты очень трогательна. И мне искренне тебя жаль. Но ты меня уже утомила. – Сестра направилась к дверям своей спальни. – Доброй ночи.

В мгновение ока Изабель очутилась перед нею, преграждая путь.

– Могу доказать. – Она сунула руку в карман своих смешных шорт и, вытащив ключи от машины Эрика, повертела ими перед носом Джулианы. – Ну как, это тебе знакомо?

– Ключи от какого-то автомобиля ничего не доказывают, – ответила сестра и сцепила пальцы поверх большого живота. – Посторонись, пожалуйста. Я устала.

Изабель замялась, на минуту вспомнив о положении Джулианы, но, глубоко вдохнув, все-таки решилась.

– «Порше», папин «даймлер», твой «роллс», – показывала она один ключ за другим. – Все еще считаешь это совпадением?

– Ты взяла их в нашей спальне. – Джулиана вырвала связку ключей из руки Изабель. – Эрик в Италии. Зачем ему брать их с собой?

– Эрик сейчас в шале.

– Ты врешь, су... – с этими словами Джулиана замахнулась, но Изабель вовремя перехватила ее запястье.

– Ты уже причинила мне муки, с которыми не сравнится любая физическая боль, – сказала она. – Но я не позволю снова ранить меня.

Джулиана, однако, не спасовала. Она понимала, что если нынче открыть все карты, то ближайшие два месяца будут довольно неприятными, но ей так хотелось побольнее кольнуть сестренку! Она давно ждала случая насладиться своей победой над этой дурочкой.

– А я-то думала, когда же наконец до тебя дойдет?!

– И вот твоя глупенькая маленькая сестричка узнала правду.

– Это никогда не было секретом, – сказала Джулиана. – Все уже давно все поняли, кроме тебя.

Изабель опустила глаза, борясь со слезами. Джулиана моментально заметила это. Но что значили для нее страдания сестры? – Вот так-то лучше, – сказала она, увидев, что плечи Изабель затряслись от рыданий. – Эрик был сильно смущен, когда ты стала вешаться ему на шею. Может, хоть теперь отвяжешься от нас. Тетушка Элис будет очень рада принять тебя в Нью-Йорке. Ты можешь... – Но тут Изабель достала из своего кармана что-то еще. Что-то круглое и золотое. Она подняла этот предмет к свету. – Что... что это?

– Обручальное кольцо твоего мужа. – Она швырнула кольцо Джулиане, и, стукнувшись о край бара, золотой ободок покатился по полу. – Можешь поломать себе голову над тем, как оно попало ко мне.

– За это ты заплатишь, – сказала Джулиана низким угрожающим голосом. – Обещаю. Заплатишь.

– Я уже заплатила, – ответила Изабель, направляясь к выходу. – Я ведь первая его любила!

На следующее утро недовольный голос Джулианы прорезал тишину пустой столовой.

– Никакой рыбы! – Она швырнула в Ива листком меню. – Сколько раз я уже говорила тебе, что ненавижу рыбу и не потерплю ее за своим столом?!

– Много раз, мадам, – ответил Ив. И тон его голоса, и выражение лица оставались невозмутимыми. Он лично проследил за тем, чтобы вовремя убрали все следы разрушений, учиненных в библиотеке прошедшей ночью, но ни словом не упомянул о происшедшем. – Я передам повару ваше неудовольствие.

– Можешь передать заодно, что мы больше не нуждаемся в его услугах. С этой минуты он уволен.

– Но, мадам, мы...

– С этой минуты!

Ив сдержанно поклонился.

– Как прикажете, мадам. – Попятившись, он покинул комнату и исчез в коридоре.

«Надутый дурак! Будто его мнение что-нибудь значит! Нет, это просто возмутительно! Иногда Ив ведет себя так, словно он правит этим домом, а все остальные – его покорные слуги».

Резко встав, Джулиана со злостью вытолкнула из-под себя кресло и целых десять секунд ждала лакея, который суетливо вбежал, чтобы помочь ей. Лицо его при этом было красно, он запыхался, но госпожа подумала, что едва ли ее отец терпел когда-нибудь такое невнимание со стороны слуг.

– Принц Бертран уже вернулся с прогулки? Лакей покачал головой:

– Н-нет, ваше высочество. Его высочество взяли собак и ушли около семи часов.

– Ты свободен.

Лакей поклонился и попятился прочь с той же подобострастной ловкостью, которой отличался Ив. А ведь есть люди, которые считают это ужасающим средневековым пережитком!

Джулиана без смущения наслаждалась оказываемым ей почетом и думала, что большинство этих самых противников раболепства, оказавшись на ее месте, получали бы не меньшее удовольствие. Оноре, во всяком случае, быстро ее понял. Думая о своем свекре, она улыбалась. Ей как-то никогда не приходилось объяснять ему свое поведение. Оноре понимал, что она имеет все, чем не обладает ее сестра Изабель, и казалось, был вполне доволен невесткой.

Вот если бы так же легко было с его сыном.

Джулиана медленно покинула столовую, ощущая неясную боль в пояснице. Прошлой ночью она не сомкнула глаз: должно быть, эта непристойная сцена в библиотеке привела к сильному выбросу адреналина, и она так и не смогла успокоиться и заснуть. Вероятно, избыток адреналина повлек за собой и эти боли, которые время от времени перемещались из поясницы в живот. К сожалению, до рождения сына оставались еще целые три долгие недели.

Это обязательно должен быть сын! Власть в Перро, как положено по закону, переходит в руки первого ребенка мужского пола, вне зависимости от королевского ранга его родителя. Таким образом, если бы тетушка Элис родила в свое время сына, то сегодня Джулиана не была бы наследной принцессой. Она вздрогнула при мысли о том, как легко могла лишиться всего самого дорогого.

Горничная, повстречавшаяся принцессе в холле, быстро присела в вежливом реверансе. Джулиана, не останавливаясь, кивнула. Как и отец, она лучше соображала на ходу, хотя сегодня ходьба давалась труднее обычного. Прошлой ночью она почти позволила своим эмоциям взять верх над здравым смыслом. Мужчины – слабые существа. Она прекрасно понимала, почему Эрик искал себе подружек, подобных таким пустышкам, как эта Мирей Дюбуа. Изабель, однако, совсем иное дело. Уж лучше бы она увидела своего супруга мертвым, чем в объятиях этой двуличной сучки.

Джулиана остановилась, прислонившись к колонне огромного центрального холла, чтобы перевести дух. Ах, если б у нее была вся полнота власти! Она немедленно отослала бы Изабель куда подальше, причем вместе с Мэксин. Затем позаботилась бы о титуле для Эрика – вот первый способ как следует польстить его хрупкому мужскому самолюбию! А уж потом с распростертыми объятиями приняла бы все новшества, предлагаемые свекром.

– Мадам. – Через холл к ней направлялся Ив. – Повар просил меня умолять вас о прощении.

Выражение ее лица оставалось невозмутимым, она с удовольствием наблюдала за Ивом, который, казалось, даже уменьшился в росте.

Дворецкий кашлянул.

– Он просит вас великодушно принять извинения за эту ужасную ошибку.

Все это было сказано на чистейшем французском, каким мог бы гордиться сам Шарль де Голль.

Собранная и холодная, Джулиана поглядела ему в глаза:

– Должна ли я понимать, что повар просит восстановить его в должности?

Ив кивнул:

– Именно об этом он и умоляет вас, мадам.

– Его просьба отклонена. – При виде изумления, написанного на худом лице Ива, новая порция адреналина выплеснулась в ее кровь. О, это была власть! И Джулиана от всей души наслаждалась ею. – Месячное жалованье и необходимые рекомендации.

– Но, мадам...

– Это все, Ив, – оборвала хозяйка. «Если, конечно, ты не собираешься вместе с поваром поискать себе новое место», – подумала она. – И не смейте тревожить отца по этому поводу. Он предоставил мне все полномочия в решении хозяйственных вопросов. Так что не вздумайте бросать мне вызов. Ты понял?

– Понял, мадам.

Принцесса двинулась к парадному крыльцу.

– Я иду прогуляться в сад. Если позвонит мой муж, пожалуйста, попроси его оставить номер, по которому я смогу с ним связаться.

– Как пожелаете, мадам.

Вот так вот! Быстро. Легко. Единым своим словом она может или вышвырнуть человека на улицу, или, напротив, осуществить его самые сокровенные мечты. И как это раньше она не чувствовала, что в ее руках сосредоточены такие возможности?

Вкус власти пьянил ее. Единственная вещь на свете могла бы сравниться с этим – занятия любовью с мужем. Возможно, два этих ощущения были гораздо ближе одно к другому, чем может показаться на первый взгляд. И снова она подумала, что укрепление ее собственных позиций приведет к более стабильному положению Эрика.

Откуда-то издалека до нее доносился хриплый лай этой проклятой отцовской собаки, Корджиса. Она терпеть не могла всех этих мерзких псин с их ляжками, зубами и всякими непристойными выходками. О да, многое она тут переменит, как только доберется до трона, а начнет как раз с этих псов.

Бросив мимолетный взгляд на розы, Джулиана поморщила носик. Они уже отцветали. Чашечки почти вывернулись наружу – точь-в-точь как некогда прекрасная женщина увядает, морщится. Принцесса предпочитала аккуратно подстриженные зеленые стены кустов, ровные углы и линии строгих геометрических орнаментов.

Сад окружала аккуратная каменная ограда с калиткой в дальнем углу. Джулиана толкнула калитку и пошла дальше. Собаки шумели как-то особенно яростно. Смутная тревога смешалась с любопытством, когда она углубилась по протоптанной тропе в лес.

«Смешно, – подумала она. – Это странное ощущение близких перемен скорее всего – результат последнего периода беременности, и ничего больше». Свод зеленой листвы зашелестел у нее над головой. Лай собак становился все громче по мере того, как принцесса углублялась в чащу.

– Папа! – крикнула она. – Это я, Джулиана. Нет ответа. Только лай собак. Сердце ее заколотилось быстрее.

– Папа! – еще громче позвала она. – Где ты?

Вдруг она отпрыгнула в сторону, почувствовав прикосновение к своему колену. Джулиана глянула вниз и увидела собаку, которая прыгала возле нее как одержимая.

– Что такое?..

Собака зловеще зарычала, и принцесса отступила еще на шаг, но тут животное проскакало вперед на несколько ярдов, словно ведя ее за собой. Джулиана готова была поверить, что маленькое чудовище увлекает ее в лес, чтобы принести в жертву своим собачьим богам.

– Папа! – зазвенел тревогой ее голос. – Пожалуйста, забери свою собаку, пока она меня не укусила!

По-прежнему в ответ – ни единого звука.

– Ну ладно, – обратилась Джулиана к собаке, – сделаю, как ты велишь. – И, поддерживая обеими руками тяжелое чрево, она пошла следом за псом, сначала через какой-то низкий кустарник с поспевающими ягодами, потом по поляне.

Выйдя на середину лесного прогала, принцесса сразу увидела свору во главе с Корджисом, обступившую распростертое на земле тело отца. Она проворно, насколько позволяло ее состояние, приближалась к нему.

– ...болит... моя челюсть... плечо... – медленно и не очень внятно проговорил Бертран. – Нужно... – Глаза его закрылись, и теперь Джулиана наблюдала с удивлением и ужасом, как крупные капли пота выступают у него на лбу.

Пока отец корчился от боли, Джулиана без всякой пользы стояла рядом. Но живот у нее был так велик, что она все равно не смогла бы наклониться, чтобы отереть ему лоб.

– Помоги, – произнес он, хватаясь за свое левое плечо. – Доктора... быстро...

– Разумеется, папа, – отозвалась дочь, – сейчас. Она еще с минуту посмотрела на него сверху вниз, припоминая, как он хмурился и как улыбался при жизни. Потом повернулась и медленно заковыляла к замку.

«Нью-Йорк таймс» напечатала подробный отчет о похоронах Бертрана на одной из внутренних страниц – три маленькие колонки текста и небольшая фотография Джулианы и Эрика, скорбящих у родительского гроба. Первым на статью наткнулся Мэтти и тут же позвонил сыну, чтобы сообщить новость.

– Черт, как хорошо, что ты не связался с ними, – сказал отец. – Вот увидишь, не успеет еще могила порасти травой, как Малро обтянет там все красными лентами.

– Ты, как всегда, говоришь точно и метко, отец, – сказал Дэниел, думая об обаятельном седовласом принце, с которым встречался менее года назад. – Интересно... – Он осекся.

– Интересуешься судьбой второй принцессы?

– Ей будет нелегко, – отозвался Дэниел, желая только, чтобы отец не так точно угадывал его невысказанные мысли. – Даже при жизни Бертрана она была там лишней. Теперь все станет еще хуже.

«Намного хуже, – подумал Дэниел, – если мои предчувствия относительно Джулианы меня не подводят».

– Они там справятся с этим и без тебя, – сказал Мэтти, отделяя слова друг от друга попыхиванием сигары. – Такова уж судьба коронованных особ, Дэнни. Вся их жизнь – ритуал и работа. У них принято заботиться о себе подобных.

«Как ты ошибаешься, папа», – подумал Дэниел. В памяти всплыло воспоминание о том, как плотно они сомкнули свои ряды на свадьбе Джулианы, словно Изабель вообще не существовало на свете. Он уже тогда ощутил всю глубину ее одиночества.

Отец и сын поговорили еще несколько минут о сделке с недвижимостью в Верхнем Вест-Сайде и положили трубки. Дэниел нажал кнопку. Через секунду в дверях появилась Филлис.

– Вызывали, босс?

– Отправь цветы и что там еще полагается семейству принца Бертрана в Перро.

Филлис записала что-то в свой неизменный блокнот.

– Рождение? Юбилей? Свадьба?

– Похороны. Умер старый принц. Несколько дней назад.

– Бедная принцесса! – сказала Филлис с искренним сочувствием. – Только что вышла замуж, ждет ребенка, а теперь еще вынуждена наследовать трон! Я бы не согласилась занять ее место даже за миллион долларов. Ведь девушка лишилась простой человеческой свободы, не успев даже насладиться ею.

– Что это? В тебе заговорила ярая роялистка из Куинса?

– Я не настолько глупа, чтобы раболепствовать перед монархами, но при этом вижу положительные стороны такого государственного устройства.

– А как ты думаешь, что станется с другой сестрой? – Дэниелу удалось задать этот вопрос с легким любопытством в голосе – не более того.

– Судя по тому, что я о ней читала, она скорее всего выйдет замуж за одного из богатых европейцев, с которыми и теперь якшается.

Он нахмурился:

– Что ты имеешь в виду?

– Милый мой, если хоть половина всей чепухи, которую о ней публикуют, правда, то перед нею такая дорожка, которой и сам Карл Льюис позавидует. – Она сделала паузу. – Во имя всего святого, Дэниел, не смотри на меня так. Ты спросил, я ответила. Это просто мнение.

– Сплетники проклятые! – выругался он, скомкав лист бумаги и метнув через всю комнату в корзинку для мусора. – Неужели не осталось на свете ничего личного?

Филлис зашагала прочь из кабинета, тихонько ворча что-то о тиранах. Зная ее догадливость и пытливый ум, Дэниел понял, что она не сможет не удивиться его явно повышенному вниманию к Изабель.

На самом деле, черт побери, ему вовсе не интересно было знать о судьбе маленькой принцессы. Это совсем его не касается. Да они вообще едва знакомы!

И все же при одной мысли о том, что она окажется в руках одного из этих профессиональных бойфрендов, которые так и рыскают по Европе в поисках знатных невест, все его внутренности переворачивались от отвращения. Несмотря на то что Эрик Малро посвятил ее в таинства физической любви, эта темноволосая принцесса сумела сохранить в своем сердце чистоту подлинной невинности. Даже Дэниелу, который не очень хорошо разбирался в душевных тонкостях, было ясно, что она до сих пор не на словах верит в вечную любовь. Но еще пара-тройка неверных шагов в отношении Малро, и она превратится в одну из тех многочисленных дамочек с ввалившимися глазами, которым для поддержания уважения к себе постоянно требуются пляжные мальчики для обслуживания.

Но это не его забота! Любые надежды завязать хоть какие-то деловые отношения с этим альпийским княжеством умерли вместе с Бертраном, и теперь Дэниел живо развивал бизнес с японцами. Он не любил возвращаться к прошлому.

Глава 8

Нью-Йорк

Элис, сестра покойного принца Бертрана и бывшая жена нескольких очень (и не очень) благородных мужчин, еще раз проверила ряд выставленных в холле чемоданов, после чего кивнула швейцару и его помощнику:

– Прошу вас, джентльмены, буду у вас в вечном долгу. Тот милый человек в большом черном лимузине поможет вам погрузить все это в багажник.

Изабель в тревоге наблюдала за происходящим.

– Тетя Элис! Как же вы можете ради меня?..

– Очень просто, моя дорогая. – Элис посмотрелась в зеркальце своей золотой пудреницы. – Я с огромной радостью предоставляю тебе кров и стол, но просто не могу жить с тобой вместе. Уж во всяком случае, не в августовском Нью-Йорке. Ты требуешь к себе внимания, ты еще глупенькая, хотя и не безнадежно, к тому же, на мой старческий вкус, ты слишком шумная и молодая. Я просто отправляюсь в почетную ссылку в мой дом на Бермудах, чтобы переждать там весь этот ураган. А весной снова увидимся. К тому времени, надеюсь, ты подыщешь собственное жилье.

– Но не могу же я жить здесь одна!

– Ты и не будешь одна, – возразила Элис. – У тебя есть Мэксин.

– Но она знает Нью-Йорк не больше моего!

– Вот и представь, как интересно вам будет вдвоем познавать этот чудный город.

– Ты не сделаешь этого.

– Сделаю, потому что так надо, – сказала Элис, натягивая перчатки. – Я старая, я устала, и мне нужно достаточно времени и пространства для собственных нужд. Мой банкир позаботится об оплате квартиры и о прочих делах. Продукты в кладовой, холодильник полностью загружен. Ну а потом, моя дорогая, я уверена, что ты как-нибудь о себе позаботишься.

– Но кто же будет убирать в доме?

Элис в отчаянии закатила свои светлые глаза.

– Боже, благодарю тебя за то, что заставил меня еще тогда покинуть Перро и сделал независимой женщиной! Теперь меня просто в дрожь бросает при воспоминании о тех временах, когда я всерьез считала, что весь мир мне чем-то обязан.

Изабель отмахнулась от ее слов нетерпеливым движением руки.

– Ну ладно, но кто же все-таки будет тут убирать?

– С уборкой приходят каждую пятницу, дорогая. Остальное время заботься о чистоте сама. – Элис указала на свою щеку. – А теперь поцелуй тетушку на прощание, не то она опоздает.

Изабель послушалась. Тетушка пахла «Шанелью № 5» и предвкушением путешествия.

– Но зачем же ты пригласила меня пожить с тобой, если не собиралась оставаться тут сама?

– Моя дорогая, в Париже у тебя случилась ужасная интерлюдия, не так ли? В Лондоне твои дела тоже пошли неважно. Что же нам оставалось? Не могла же я бросить тебя на съедение волкам. Ты ведь такой лакомый кусочек! Они проглотили бы тебя одним махом. – Тетка пожала своими узкими хрупкими плечиками. – Мы родня, но это не значит, что мы должны жить под одной крышей. Нужны еще объяснения?

– Нет, – ответила Изабель. – Уж лучше не надо. По твоим словам, я просто какой-то темный неуч, недостойный жить в человеческом обществе.

Элис разразилась смехом:

– Напротив, моя дорогая. Ты самое милое и прекрасное дитя на свете, но я искренне надеюсь, что однажды ты превратишься в замечательную и достойную женщину. Однако я не вижу необходимости тащить тебя с собой. Оревуар, Изабель, увидимся в апреле.

Изабель стремительно ворвалась в кухню, где Мэксин заваривала чай и одновременно читала газету.

– Ну вот, предательница бросила меня, – провозгласила она, плюхнувшись в кресло напротив. – Уже который раз моя кровная родня решает ради моего же блага оставить меня в одиночестве и совершенно без средств.

Мэксин подняла на нее глаза:

– Кажется, тебе оставили гораздо больше, чем ты заслужила, милая, учитывая твое поведение.

– Ах, пожалуйста, не начинай сызнова, Мэкси. Я просто не в настроении препираться.

– Уж такая тебе выпала доля, и теперь самое время примириться с ней.

Изабель с крайней неприязнью поглядела на гувернантку:

– Если ты так ужасающе несчастна со мной, Мэксин Нисом, то почему бы тебе не вернуться в Перро – нянчить Джулианиного дитя?

– Ты не хуже меня знаешь ответ на этот вопрос, милая. Выбрав тебя, я навсегда порвала с этим домом, – подытожила Мэксин, снова углубляясь в чтение.

Изабель взяла с подноса, стоявшего посередине стола, шоколадный пончик и пошла в гостиную. В течение двух месяцев после смерти своего отца принцесса скиталась по миру, пытаясь найти хоть временное пристанище.

Через неделю после похорон Бертрана ее в сопровождении Мэксин выставили из собственного дома с несколькими чемоданами пожитков. Джулиана вообще не пожелала разговаривать с сестрой и, чтобы передать это неприятное распоряжение, отправила к Изабель дворецкого. Ив явно не без удовольствия исполнил волю хозяйки, которая успела восстановить против младшей сестры всех вокруг, включая и прислугу.

– Ее несносное поведение сильно повлияло на здоровье отца, – шептались вокруг. – Она просто разбила ему сердце.

Изабель знала, что это неправда, что она всю жизнь оставалась для Бертрана как бы в тени. Чтобы разбить чье-то сердце, надо по крайней мере занимать в нем какое-то место, но, увы, это было совсем не так.

– Собирай все, – проинструктировала она Мэксин. – Я сюда никогда не вернусь.

– О поспешных заявлениях потом приходится жалеть, – заметила гувернантка. – Ведь это твоя родина. Однажды ты снова сюда приедешь.

Но бесполезно было увещевать Изабель. Для нее Перро всегда было каким-то миражем, до которого никак не удается дойти, несбыточной, неосуществимой мечтой. В некотором смысле этот окончательный разрыв даже доставлял ей удовлетворение.

Однако в Париже ее ждали серьезные неприятности. Отель «Георг V» оказался страшно дорогим. Прежде принцесса как-то не задумывалась об этом. Через две недели проживания в номере люкс на пороге апартаментов появился менеджер с неприятным известием: замок отказался платить за мадемуазель, и не соблаговолит ли она отдать другие распоряжения.

К несчастью, мадемуазель никогда не интересовалась такими вещами, как гостиничные счета. Этими приземленными деталями занимались безымянные бухгалтеры, трудившиеся где-то в офисах банков.

Изабель и Мэксин вынуждены были переехать в Лондон. Но тут принцесса и ее подруга Джемма обнаружили, что они уже слишком взрослые, чтобы снова жить под одной крышей. В качестве благодарности за предоставленный кров Изабель украсила простенькое шелковое платье своей подруги изящной вышивкой. Впрочем, для той достаточным подарком был уже сам отъезд принцессы.

– У меня в Дублине брат, – сказала Мэксин. – Может, он позволит нам пожить у него?

Но у Изабель были иные планы. Ведь тетушка Элис уже много раз писала, что ей понравился Нью-Йорк! Может, настало время проверить ее правоту?

– Ну вот и проверила, – вслух произнесла принцесса, глядя в окно. По шуму, грязи и суете Нью-Йорк превзошел все ее ожидания. Кроме того, жизнь здесь оказалась дороже, опаснее и куда беспокойнее, чем можно было представить в самых необузданных фантазиях. Даже прогулка до Трамп-Тауэр через три квартала превращалась в настоящее путешествие. К тому же Изабель так рассчитывала на то, что родная тетка будет сопровождать ее через лабиринты Большого Яблока*. Ну и, если уж честно признаться, оплачивать ее счета.

Мэксин заглянула в кладовку и в холодильник, после чего закудахтала, что припасы очень скоро кончатся и им следует подумать о будущем. В последний раз, когда Изабель задумывалась о своем будущем, она видела там только счастливый брак с Эриком. Но теперь, как она понимала, впереди ее не ждало ничего, кроме сплошного мрака.

Филлис ворвалась в кабинет Дэниела со свежим номером «Нью-Йорк пост».

– Она в городе! На шестой странице информация о том, что она проживает возле Трамп-Тауэр!

Дэниел протянул руку и выключил диктофон.

– Неужели так трудно постучаться, Фил? Я практикуюсь в японском.

– Оставь в покое свой японский, – сказала референт, тыча ему газетой чуть ли не в нос, – принцесса в Нью-Йорке.

* Нью-Йорк.

Почему-то он понял, что речь идет не о Диане.

– Сегодня у меня нет на это времени. На следующей неделе мне предстоит поездка в Токио, а я не прошел еще и половины учебника.

Черт побери! Ему вовсе не хотелось смотреть в эту газету! Он и так сделал над собой немыслимое усилие, чтобы затолкать воспоминания о принцессе в самый дальний уголок своего сознания и не выпускать их оттуда.

– Я не уйду, пока ты не прочитаешь это. Дэниел достаточно хорошо знал Филлис, чтобы понять, насколько серьезна ее угроза.

– О'кей, – сказал он, беря в руки газету. – Только ради того, чтобы ты наконец заткнулась. – Он глянул на фотографию. – Что за черт?..

С высоко зачесанными волосами и длинными бриллиантовыми серьгами, болтавшимися возле шеи, принцесса тащила сумку из супермаркета. Дэнни посмотрел на Филлис:

– Ты так шутишь?

– Это не шутка, босс. Это просто горячая новость. Я и сама не могла поверить. – Филлис склонилась к нему через стол. – Ты должен ей позвонить, Дэниел. Пригласи ее на ленч. – Она улыбнулась. – И меня заодно.

– Забудь об этом.

– Она совсем одна в этом городе, – настаивала Филлис. – Ей нужна дружеская поддержка.

– Мы не друзья.

– Так подружитесь. Ведь ты с нею танцевал на свадьбе ее сестры? – Лицо ее стало хитрым. – Тебе нужно вращаться в обществе, Дэнни.

Бронсон пробежал глазами статью.

– Похоже, она и без меня прекрасно обходится. Ленч в «Ле-Сирк», обед в «Двадцать одном». У нее есть чему поучиться.

Филлис вырвала газету из рук босса и, свернув ее трубкой, шлепнула себя по ладони.

– Боже, с каким бы удовольствием я ударила тебя по голове!

Вспомнив, сколько раз угрожала ему маленькая принцесса и в конце концов все-таки почтила оплеухой, он не сумел сдержать смеха.

– И почему это всем женщинам вечно хочется меня бить?

– Угадай, – огрызнулась Филлис и пошла на свое рабочее место.