Текст книги "Один-единственный"

Автор книги: Барбара Бреттон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 18 страниц)

– Я вижу по вашим глазам, что вы мне не верите, – сказала она, и ее темные глаза подозрительно увлажнились.

– Верю я вам или не верю – какая разница?

– Черт возьми, Бронсон! Ну почему все ньюйоркцы отвечают вопросом на вопрос?

– Не знаю, – улыбнулся он. – А вы знаете? Взгляды их встретились.

Пауза затянулась.

Изабель не мигая, с вызовом в глазах смотрела в лицо собеседника. Он понял, что для него все кончено!

Впрочем, еще не совсем. Ведь в колледже он был отличным бегуном. Если сейчас броситься наутек, то еще до того, как принцесса успеет добежать до угла, он уже будет на Восьмой авеню.

– У вас есть время выпить кофе? – спросил Дэниел. Спросил вопреки здравому смыслу. Впрочем, все, что он сегодня делал, делалось вопреки здравому смыслу.

– Кофе я не пью, но от чашки чаю не откажусь. Принцесса улыбнулась, и от этой искренней улыбки с ее лица исчезли последние следы печали. А Дэниел избавился от прочной брони толщиной в тридцать четыре года; броня эта, надежно защищавшая от женских чар, казалось, рухнула к его ногам грудой обломков.

Кофейня находилась в квартале от Коламбус-авеню, на первом этаже скромного неприметного здания. Меню было написано прямо на витрине, и несколько пунктов в нем уже вычеркнули черным маркером. Над коротеньким списком блюд висела карточка с выведенными от руки крупными буквами: «Свежая баклава – ежедневно». Дэниел распахнул перед принцессой дверь, и она вошла. Под потолком кофейни вился сигаретный дымок; в воздухе витали кухонные ароматы. Громкие звуки радиодинамиков почти не заглушали ругань повара, жарившего яичницу.

– У стойки не садитесь, – бросила пробегавшая мимо официантка, с ловкостью заправского жонглера несшая в одной руке сразу три тарелки. – Там не обслуживаем.

Изабель остановилась и вопросительно посмотрела на Дэниела.

– Вон туда, – сказал он, кивнув в сторону маленькой ниши у дальней стены.

– Как чудесно, – усаживаясь, улыбнулась Изабель. – Я видела такие места только в кино. И даже не верила, что они на самом деле существуют... – Она осеклась. – Почему вы так смотрите на меня?

– Просто каждый раз, когда вы говорите что-нибудь в этом духе, я думаю: «Должно быть, она меня разыгрывает». Но потом вспоминаю, кто вы такая.

– Сомневаюсь, что об этом вообще можно забыть, мистер Бронсон. Просто вам очень нравится при каждой возможности напоминать мне о моем происхождении.

Официантка остановилась возле их столика и в упор смотрела на посетителей.

– Что будем заказывать?

– Чай, – сказала Изабель. – В большой кружке, а не в чашечке. Без сливок. Лимон – отдельно. И мед, если у вас есть.

– Меда нет.

– Тогда нерафинированный сахар. Официантка взглянула на Дэниела, словно он был переводчиком.

– А это еще что такое? – спросила она.

– Коричневый сахар, если у вас нет нерафинированного, – в раздражении пояснила Изабель. – Спасибо.

– Да, и еще насчет кружки... – нерешительно проговорила официантка. – Не могу обещать.

Изабель махнула рукой.

– Постарайтесь, будьте добры.

Бронсон тоже сделал заказ. Его официантка поняла прекрасно.

– Неужели у меня такой сильный акцент? – спросила Изабель, когда они снова остались наедине. – Все недоумевают, когда я делаю заказ в ресторане.

– Дело не в вашем акценте, принцесса, а в том, как вы заказываете.

Он встал, чтобы снять плащ, потом протянул руку за шалью Изабель. Она внимательно смотрела, как он ищет крючок для одежды. Каштановые волосы Дэниела были длиннее, чем тогда в Перро, и кое-где выгорели на солнце, что придавало ему удалой вид, немного не согласовывавшийся с изысканным костюмом. Но глаза его были все такие же живые, настолько яркие, что Изабель снова по-думала: «Таких в природе не бывает».

Здесь, в Нью-Йорке, Бронсон казался крупнее, шире в плечах, выше и мощнее, чем в Перро. Вероятно, лишь в своем родном городе Дэниел становился самим собой. Он словно впитывал энергию Нью-Йорка и перерабатывал ее в собственную жизненную силу. Конечно, это представлялось глупостью, но Изабель заметила, что сердце ее гулко колотится в груди, мешая дышать.

Наконец Дэниел отыскал в дальнем углу вешалку и повесил плащ и шаль. Походка его была легкой и одновременно твердой. Как ему удавалось так ходить, оставалось загадкой. Но почему это ее так интересует! Ведь он ей безразличен... Судьбе было угодно устроить несколько случайных встреч, но если серьезно, то у них нет и не может быть ничего общего. Дэниел сел напротив.

– Итак, скажите мне, принцесса, она выбросила вас за то, что вы спали с ее мужем?

Изабель сразу ощетинилась:

– Когда я с ним спала, он не был ее мужем.

– Слабое утешение для оскорбленной супруги.

– Мне не хочется говорить об этом, мистер Бронсон.

– А я думаю, хочется.

– Но откуда вы вообще можете знать, чего мне хочется, а чего нет?

– Считайте, что я ужасно догадлив.

Изабель никак не желала признать, что на самом деле Дэниел прав. У нее уже возникло страшное подозрение: они шаг за шагом идут к запретной близости. Иначе откуда он может знать о ней такие подробности? Ведь они едва знакомы.

– Сестра украла у меня Эрика, – заговорила Изабель, желавшая поскорее покончить с неприятным разговором. – Для этого она переспала с моим возлюбленным. Она была беременна, уже когда выходила замуж.

– И когда вы это обнаружили?

– Вечером, накануне папиной смерти. – Рассказывая всю эту гнусную историю, Изабель не щадила себя – она без утайки выложила все факты. – Если бы он по забывчивости не проболтался о точной дате предстоящих родов, я бы переспала с ним в ту ночь в шале. Я ведь верила... Убедила себя в том, что он меня любит и после рождения ребенка бросит Джулиану, чтобы жениться на мне.

– Никогда он ее не бросит, принцесса, и дело тут совсем не в вас.

– Я понимаю, – сказала Изабель, разглядывая бумажную салфетку на столе. – Эрик трус.

– И при этом надежный помощник своего отца. Он и не собирался разводиться с вашей сестрой. Ведь его папаша ни за что не согласится выпустить из своих цепких рук ключи от княжества. Даже ради такой важной вещи, как счастье человека.

– Вряд ли можно из-за нашего скромного княжества пускаться на такие хитрости. – Изабель любила свой дом, но прекрасно знала цену этому государству.

– А вы погодите! Малро еще понастроит там своих казино! После того как он перекроит ваше княжество на свой лад, вы его и не узнаете.

Изабель передернула плечами.

– Не хочу об этом говорить.

– Что ж, понимаю вас. Внезапно ее осенило:

– Но ведь у вас тоже имелись какие-то виды на Перро?

– Это могло пойти на пользу вашему финансовому положению.

– Вашему тоже.

– Что теперь толковать о прошлогоднем снеге, принцесса? Я всего несколько часов назад прилетел из Японии.

– Отдыхали?

– Работал. И в начале года полечу снова, чтобы наблюдать за продвижением проекта.

– То есть вы не тратите время на пустые сожаления, мистер Бронсон?

– Нет, если могу найти себе занятие. – На его лице снова заиграла пиратская улыбка. К ним подошла официантка.

– О'кей, кофе обычный и чай. Лимон и ваш диковинный сахар – отдельно. Что-нибудь еще?

Дэниел отрицательно покачал головой, и официантка, бросив на стол чек, сказала:

– Приятного аппетита, ребята.

Изабель посмотрела, как Дэниел подносит к губам чашечку кофе, и почему-то сразу ощутила себя в его объятиях... почувствовала вкус его губ...

Она тряхнула головой, отгоняя эти эротические фантазии.

Дэниел поставил на стол чашку. У него были большие руки с тонкими длинными пальцами. Очень красивые руки. Руки, умеющие ласкать женщину, доставлять ей удовольствие...

У нее возникло странное ощущение неизбежности, и она знала: единственная возможность спастись – бежать как можно быстрее. Изабель встала.

– Все было замечательно, мистер Бронсон, но мне уже пора.

Да! Когда между ними будут расстояние и время, это странное чувство исчезнет!

Дэниел удержал ее, взяв за руку. Однако не очень сильно сжимал ее запястье.

– Не сейчас, – сказал он.

Она попыталась вырваться, но пальцы Бронсона крепче сжали руку.

– Нам уже нечего сказать друг другу.

– Давайте пообедаем вместе.

– Нет.

– Нам надо поговорить.

– Но мы не говорим, Бронсон, – усмехнулась Изабель. – Мы спорим, а я уже до смерти устала от споров.

– Меня зовут Дэниел.

«О Боже!» – мысленно вздохнула Изабель.

– Этот обед был бы ужасной ошибкой, – сказала она. – Мы не в состоянии и пяти минут провести вместе, не ссорясь.

– Но дело не в том, что мы друг другу не нравимся, принцесса. Дело в том, что мы хотим друг друга.

Изабель вдруг ощутила жар во всем теле.

– Отвечайте только за себя, – проговорила она. И, Боже правый, как мягко это прозвучало! Как уступчиво и как... страстно. – Я не ищу близости с мужчиной. И хочу только одного: чтобы меня оставили в покое.

– Когда я подумал, что ты до сих пор спишь с этим ублюдком, мне захотелось убить его, – глухо пробормотал Дэниел; нешуточный смысл сказанного придавал его голосу мрачноватые оттенки.

– Вы пугаете меня, Бронсон.

– Я сам себя пугаю. Все это, наверное, неправильно, но мне наплевать.

Он отпустил ее руку. Принцесса даже не пыталась уйти.

– Скажи мне, что я чокнутый, и я оставлю тебя в покое.

– Ты чокнутый, – прошелестела Изабель.

– Я не собираюсь оставлять тебя в покое.

– Значит, ты врун. – Она на мгновение прикрыла глаза. – Но я рада.

Когда Бронсон сказал ей, что именно он хотел бы сделать прямо в кофейне, прижав ее спиной к стене, Изабель почувствовала, что все ее тело словно стрелой пронзило. Дэниел поднес ее руку к губам и поцеловал ладонь. Изабель тотчас ощутила, как отвердела и напряглась грудь.

– Официантка смотрит на нас, – сказала она. Бронсон бросил на стол чек на двадцать долларов и протянул руку своей спутнице.

– Идем, принцесса. Посмотрим, что с нами такое творится.

Глава 10

Восьмикомнатная квартира Дэниела располагалась на двух последних этажах жилого дома, окна которого выходили на Центральный парк. Двери лифта разъехались в стороны, и перед ними появился улыбающийся лифтер.

– Добро пожаловать домой, мистер Бронсон, – сказал он.

Кабина плавно заскользила вверх, на сорок девятый этаж. Дэниел посмотрел на лифтера.

– Спасибо, Джордж. Привет Эмме и детишкам. Передай Джейсону мои поздравления. Ведь он теперь защитник в команде?

– Обязательно передам, мистер Бронсон. Мальчикт будет просто счастлив. – Напоследок Джордж вежливо кивнул Изабель.

Пока хозяин отпирал дверь, она с любопытством наблюдала за ним. Как странно! Он всегда обращает внимание на лифтеров и прочую прислугу, а ведь в том мире, откуда она явилась, все эти люди – просто неприметная часть обстановки. Но для Бронсона, оказывается, прислуга – это живые люди, у которых есть имена и даже семьи!

Дэниел распахнул дверь и пропустил вперед гостью.

– Здесь немного пустовато, – сказал он. – Я неважный дизайнер.

Изабель осмотрелась, тотчас же отметив голые белые стены, ничем не прикрытые окна и черный кожаный диванчик в середине комнаты. Взгляд ее остановился на живописном полотне, висевшем на противоположной стене. Ярко-алые мазки казались живыми.

– Как прекрасно, – сказала она, шагнув к картине. Бронсон проследил за ее взглядом.

– Муж моей сестры Пэт – художник, – пояснил он и встал за спиной Изабель.

– Ты должен повесить это полотно в хорошей раме. А так оно хуже смотрится.

– Хорошо. Потом.

Принцесса не могла отвести глаз от кроваво-красных мазков.

– Нет, ты должен сделать это немедленно. Просто стыдно так обращаться...

– Помолчи, принцесса.

– ...с полотнами, имеющими...

– Заткнись.

Он обнял ее, и, оказавшись в кольце этих сильных и нежных рук, она услышала биение его сердца.

– Ты хочешь поцеловать меня прямо сейчас, правда? Бронсон прижал ее к груди так крепко, что сердца их забились как одно.

– Замечательная мысль, – пробормотал он.

– Так что же тебе мешает?

– Я тоже думаю: что мне мешает?

Изабель подняла голову. Он склонился над ней, и она ощутила аромат кофе. Обвив руками шею Дэниела, Изабель провела пальцами по его шелковистым волосам. И тотчас же почувствовала страстное желание – подобного ей еще не доводилось испытывать. В этом человеке не было ни капли осторожности, ни капли притворства.

– Откройся мне, принцесса, – прошептал он. – Дай мне отведать твоей сладости.

Она с тихим стоном приоткрыла губы, и Дэниел впился в них поцелуем. Он вкушал, он наслаждался и увлекал Изабель в сладостную борьбу, в которой защита переходит в нападение, а власть – в подчинение.

Но Изабель желала большего. Ее руки скользнули Бронсону под пиджак, и она резким движением сняла его. Он отшвырнул пиджак в дальний угол комнаты. Следом полетел и галстук. А с плеч Изабель соскользнула шаль – она растеклась у ее ног черным шелковым озером.

Но и этого было мало. Она расстегнула пуговки на его рубашке. Он потянул вниз молнию на ее платье. Прохладный воздух коснулся ее разгоряченной спины, но в следующий миг горячая ладонь Дэниела согрела ее. Изабель распахнула рубашку на его груди – она хотела видеть эту грудь и целовать ее. Темные кудрявые волосы приятно щекотали ее щеку. Аромат его тела сводил с ума и будил в ней неукротимые чувства. Нет, мужчина просто не имеет права быть таким красивым!

– Это еще не все, – прошептал он, осторожно целуя ее груди.

– Знаю, – шепнула Изабель; ей казалось, что Дэниел ласкает не ее, а какую-то другую женщину.

Снова впившись поцелуем в губы принцессы, он подхватил ее на руки и понес в глубину холла, где находилась дверь, ведущая в спальню. Бронсон открыл дверь ногой. Вскоре они рухнули на постель, и тела их слились воедино. Лишь какое-то время спустя он освободился от ее объятий, чтобы скинуть остатки одежды.

– Погоди, – сказала Изабель с хрипотцой в голосе. – Я хочу посмотреть на тебя.

Над нею возвышалась золотистая от загара фигура. Только узкая полоска белой кожи – след от плавок – виднелась чуть пониже паха. На груди и на руках Дэниела играли рельефные мускулы. А когда он расставил ноги в стороны... Увидев, как он возбужден, Изабель почувствовала, что лоно ее увлажнилось. Это был самый красивый мужчина из всех, которых ей доводилось видеть, и она желала его вопреки любым доводам рассудка.

Изабель лежала, трепеща от восторга. Подол ее платья задрался. Дэниел опустился на край постели. Его пронзительный взгляд будоражил и одновременно пугал ее, и она инстинктивно попыталась прикрыться. Но Дэниел остановил ее.

– Ты прекрасна, – сказал он, проводя указательным пальцем по ее ноге. – Миниатюрна и отлично сложена.

Когда он обхватил пальцами ее ступню и поднес к губам, Изабель ахнула.

– Не надо, – прошептала она. Теперь она чувствовала себя уязвимой, невинной и совершенно неопытной.

– Я хочу любить тебя, принцесса, хочу любить каждый дюйм твоего тела. И хочу, чтобы это продолжалось как можно дольше.

Туфли, чулки... Вскоре на ней совсем ничего не осталось. И тогда Бронсон увлек ее туда, где она еще ни разу не бывала, в ту страну наслаждения, о существовании которой она даже не догадывалась. Лишь только его горячие губы прикасались к ее телу, как в ней тотчас же вспыхивал огонь желания. Так спавшая сто лет царевна просыпается от поцелуя любимого. Ступня, колено, бедро и...

– Нет! – ахнула Изабель.

Это безумие! Он не может... Она не должна...

– Ведь ты же не хочешь...

– Я хочу, чтобы ты раскрылась мне, принцесса. Знакомые слова, но теперь они звучали иначе. Дэниел по-прежнему целовал ее, правда, уже реже, но более настойчиво. Изабель была в смятении.

– Ты такая сладкая, принцесса, горячая и влажная.

Она вскрикнула от удовольствия, когда его язык коснулся нежной плоти между ее ног. А жаркие губы Дэниела продолжали творить чудеса. Волна за волной накатывало на Изабель блаженство, и она все глубже погружалась в темное море любовных наслаждений.

Но и это еще было не все. Голод возбужденной плоти утоляют лишь одним способом, самым древним на земле и самым восхитительным. Губы Дэниела оставили горячий влажный след на животе и груди Изабель. Затем он принялся целовать ее соски, и Изабель тихо застонала.

Она легонько провела ногтями по груди Дэниела, потом – по животу. Наконец пальцы ее коснулись горячей упругой плоти. Она вдруг поняла, что хочет провести языком по его мужскому естеству, хочет ощутить его вкус, увидеть, как Бронсон отзовется на эту ласку.

Но он внезапно отстранился и развел в стороны ее ноги.

– Говори, чего ты хочешь, принцесса.

Она потянулась к нему, но он не позволил себя обнять.

– Ты сам знаешь, чего я хочу.

– Скажи это, принцесса. Я хочу услышать, как ты это скажешь.

– Тебя, Дэниел, – вырвалось у нее. – Черт возьми, я тебя хочу.

Оказывается, он так долго ждал этих слов. Даже дольше, чем думал. Одних только этих слов было достаточно, чтобы довести его до экстаза. Но Дэниел не собирался лишать себя и Изабель удовольствия. Теперь он уже не медлил.

Бронсон вновь склонился над Изабель. Склонился над родимым пятнышком у нее на животе, чтобы поцеловать его, и почувствовал ее аромат, почувствовал жар ее тела. Принцесса глухо застонала и выгнула спину. Эти темные, эти бездонные глаза!.. Чуть приоткрыв их, она смотрела, как он входит в нее. Дэниел не мог припомнить более сладостного момента в своей жизни.

Это было последнее, что он запомнил, прежде чем совершенно лишиться и рассудка, и памяти. Они любили друг друга страстно и неистово. Никакими словами не описать ощущения Дэниела в те секунды, когда он снова и снова углублялся в нее.

Изабель, обхватив ногами его бедра, приподнималась ему навстречу, и он громко стонал в экстазе. Она ласкала его всеми возможными способами, она страстно его целовала... Из горла Дэниела вырывались хриплые стоны наслаждения, граничившего с болью.

Потом, когда буря миновала, они долго лежали, не в силах оторваться друг от друга, – Изабель прижималась грудью к его груди, и ее длинные темные волосы почти скрывали лицо Дэниела. Он коснулся пальцем ее щеки и убрал шелковистые пряди. Принцесса еще крепче прижалась к нему.

– Ну как, о'кей? – спросил он.

Изабель кивнула:

– Угу...

Дэниел прислушался к ее дыханию, прислушался к отдаленному шуму улицы и к звонку телефона. Он уже ждал того момента, когда мускулы сведет судорогой, придет сожаление о потерянном времени и он вынужден будет выпутываться из этой ситуации.

Секс являлся для него привычным удовольствием. Но ощущения, которые он только что испытал, ощущения, которые он испытывал теперь, – это было нечто новое. Ему казалось, что за несколько минут их близости все в его жизни устроилось самым наилучшим образом, словно части головоломки сами собой заняли нужные места.

Иллюзия. Обман чувств. Так всегда бывает после особенно жарких сексуальных упражнений, да еще если звезды удачно расположены. Со временем все станет казаться гораздо проще и в конце концов совершенно потускнеет – секс превратится в обыкновенное влечение плоти, но не души. Такие романы длятся совсем недолго, и ни один здравомыслящий мужчина не станет жалеть об этом.

В следующий раз все происходило гораздо медленнее. В каждом их движении чувствовалась сладострастная грация, а нежность граничила с благоговением. Они одновременно взошли на самую вершину и одновременно бросились оттуда в пучину страсти.

Потом они не говорили о том, что между ними произошло, но все, что было, осталось, не забылось. Дэниел ошибался. На самом деле зародились чувства, и физическое влечение было лишь составной их частью.

– Помнишь, как мы впервые встретились? – спросила Изабель, когда он потянулся за одеялом. – Самый первый момент помнишь?

Откинувшись на подушку, он привлек принцессу к своей груди.

– Помню. Ровно год назад. Трехсотлетие вашей монархии. – Дэниел поцеловал ее в губы. – Помню твое персиковое блестящее платье. Волосы были собраны в высокую прическу. Между прочим, мне не давала покоя мысль: что ты станешь делать, если я выдерну шпильки и распущу твои волосы по плечам? А когда я пригласил тебя на танец, ты послала меня к черту.

– Я никогда не говорю таких грубостей. Он рассмеялся.

– Ты слишком благородна для меня, это ясно.

– И потом, если вспомнить хорошенько, ты вовсе не на танец меня приглашал. Ты звал меня на террасу для каких-то своих низменных целей.

– Этого я не помню.

– Но если б я знала, как это изумительно, я бы обязательно согласилась.

– Ну да. А что бы ты сказала, узнав, что я всего лишь хотел спросить о моих шансах на успех в переговорах о лыжном курорте?

– Сказала бы, что рыцарство вымерло и похоронено и больше нет надежды вернуть утраченные ценности цивилизации.

– А что еще ты помнишь, принцесса? Она с любопытством посмотрела на него.

– Что это? Великий и мужественный Дэниел Бронсон напрашивается на комплимент?

– Ничего подобного.

– В первый раз увидев тебя, я подумала, что ты слишком красив, чрезмерно красив. Подумала, что ты заносчив и просто помешан на развитии бизнеса в Перро.

– Три ужасных преступления, – усмехнулся Дэниел. – Удивляюсь, как это ты меня не бросила в тюрьму.

– И еще я подумала, что ты неправдоподобно сексуален.

– Так-так, продолжай.

– Но, если я не запамятовала, Грета Ван Арсдален была того же мнения?

Дэниел перевернул ее на спину и прижал к кровати.

– Ты хотела сказать об этом на телевидении сегодня утром, правда?

– Если б ты меня не остановил, сказала бы.

– Но это было просто одноразовое развлечение, принцесса. Я никогда больше не встречался с нею.

– А часто ты так развлекаешься?

– То есть сплю с женщинами? Просто у меня правило: никогда не доводить до взаимных обязательств, если ты об этом.

– Прекрасно, – сказала Изабель. – Я придерживаюсь тех же правил.

– Так что же это, принцесса? Что с нами произошло сегодня?

– Приключение. Секс без отягчающих обстоятельств. Когда все закончится, мы попрощаемся и пойдем каждый своей дорогой. – Она сделала паузу. – Почему ты так смотришь на меня? Разве это противоречит твоим принципам?

– Да нет... – протянул он. – Но когда ты говоришь об этом, все выглядит как-то не так.

– Мой отец делал из меня дуру, Дэниел. Тем же самым занимались моя сестра и ее муж. Не довольно ли с меня?

– Я не обижу тебя, принцесса, – сказал он. – Это я твердо могу обещать тебе.

– Не надо обещать. – Она прижала пальчик к его губам. – Просто поцелуй меня.

Когда Изабель проснулась, вся комната уже погрузилась в голубоватые сумерки. С минуту она не могла сообразить, где находится. Чтобы хорошенько осмотреться, села в постели. Дэниел проворчал что-то во сне, и принцесса вздрогнула от неожиданности. Этот невероятный день со всеми его мельчайшими подробностями снова пролетел перед ее мысленным взором. Так вот в чем дело! Она и не подозревала прежде, что секс может дать так много! За время своих романтических похождений с Эриком она не сумела этого понять. Изабель не знала, что ей делать: то ли стыдиться самой себя, то ли разбудить Бронсона, чтобы снова испытать весь этот восторг. Она коснулась его плеча.

– Дэниел...

Нет ответа. Она снова позвала его по имени, но он спал слишком крепко. Должно быть, в конце концов сказалась усталость после дальнего перелета из Японии. Изабель понимала, что теперь он проспит несколько часов, и даже порадовалась: тем легче будет уйти отсюда.

Тепло этой постели, сила, которой дышало его тело, странное чувство, будто она шла к этому моменту всю свою жизнь, – все казалось совершенно неправдоподобным. Изабель не смела верить собственному сердцу. Она заботливо прикрыла Дэниела одеялом и выскользнула из постели. Если не уйти сейчас, пока это еще возможно, то не удастся уйти никогда. А между тем настойчивое желание остаться пугало Изабель.

Собрав свои вещи, она пробралась в просторную, отделанную мрамором ванную, чтобы привести себя в порядок – наскоро одеться и причесаться.

Минут через двадцать почти в том же виде, в каком переступила порог этой квартиры, принцесса села за письменный стол и написала номер своего телефона на одной из визитных карточек Бронсона. Вернувшись в спальню, приколола карточку к подушке своей заколкой, поцеловала Дэниела в лоб и ушла.

Бронсон спал еще долго.

– И где же ты была, милая моя? – спросила Мэксин, когда Изабель вернулась. – Телефон просто раскалился от звонков, а я понятия не имела, что отвечать. Уже хотела звонить в полицию.

Изабель бросила шаль на журнальный столик в холле. Она-то надеялась, что у нее будет еще несколько часов до прихода Мэксин, чтобы собраться с мыслями. Она просто не готова была делиться сегодняшними событиями – даже со своей преданной гувернанткой.

– Ты что так рано сегодня, Мэксин? – спросила Изабель, чмокнув ее в щеку. – Тебя отпустили пораньше?

– Разве можно работать, когда тут такое творится? Еще удивительно, что меня не уволили!

– Ради Бога, успокойся и объясни, что происходит. Мэксин указала на автоответчик и на пачку факсов, лежавшую рядом.

– Это страна сумасшедших, вот что это такое! Кажется, всем этим людям нечего больше делать, кроме как слушать о чужих бедах.

Изабель схватила бумаги и наспех пролистала их. Увлекшись интригой с Дэниелом, она совсем забыла о своем телешоу.

– Бог мой, Мэкси! Журнал «Пипл» предлагает поместить статью обо мне на целых три страницы! – Она пробежала глазами несколько следующих посланий. «Харперз базар» и «Вог» желали поместить ее фото на своих обложках. – Да я просто глазам своим не верю! Они хотят заказать платье, как у меня! Их не волнует даже цена!

Мэксин была изумлена не меньше, чем Изабель. Она сообщила, что телефоны в «Тре шик» с самого утра звонят непрерывно. Дамы жаждут заказать платье от принцессы Изабель, такое же, какое они видели в «Утреннем шоу».

Рассказ о жестоких нравах королевской семьи буквально потряс общественное мнение. Американцы вообще любят «битых собак», как они это называют, и им пришлась по душе история несчастной аристократочки, которую вышвырнули в холодный неприветливый мир с одной лишь гувернанткой да чемоданом красивых тряпок. Это было даже увлекательнее, чем сплетни о блистательной принцессе Диане, увлекательнее, чем история Ферджи, потому что происходило прямо у них под носом, в США.

Изабель набрала номер отдела закупок магазина под названием «Бонуит Теллер».

– Я ведь не модельер, – проговорила она виноватым голосом. – Я просто умею немного обращаться с иголкой.

– Да кому какое дело? – ответила женщина на другом конце провода. – Вы просто прилепите бирочку с вашим именем на какой-нибудь балахон из мешковины, и мы с вами неплохо заработаем!

То же самое ей сказали в магазинах «Блуминдейл» и «Лорд энд Тейлор».

Потом Мэксин позвонила своему Ивану и велела ему немедленно явиться к ним. К полуночи Изабель осознала, что они находятся на пороге ошеломляющего успеха. Громко хлопнув пробкой, она сама откупорила бутылку лучшего шампанского из запасов тетушки Элис. – За Америку! – высоко подняв бокал, провозгласила Изабель. – За страну неограниченных возможностей!

– Да услышит вас Бог, – сказал Иван, чокаясь с дамами. – Мне уже скоро семьдесят, и я всю жизнь пытался сделать себе имя. А вы сделали его за какой-нибудь час на телевидении! – Он пробормотал что-то по-русски, и все рассмеялись, хотя только сам говоривший понял смысл сказанного.

Иван оказался замечательным человеком. Не нужно было обладать особой проницательностью, чтобы заметить их с Мэксин взаимную симпатию. Много лет назад он работал художником по костюмам в Большом театре, прозябая в нищете и безвестности, но сохраняя заветную мечту о славе. Когда в 60-е годы из Советского Союза вырвался Рудольф Нуреев, Иван уехал вместе с ним. К сожалению, вскоре после этого их пути разошлись, и с тех пор бедолага Иван упирался из последних сил – только бы заработать себе на жизнь.

Мэксин отказалась от второго бокала шампанского, заявив, что это празднество и преждевременное, и чрезмерно роскошное.

– Подумаешь, девочка сделала несколько стежков, пришила несколько бусин к платьицу – и уже вообразила, что изобрела колесо! Помните, ничто не длится вечно. Это полезная истина для таких, как вы, прожектеров.

Изабель подмигнула Ивану.

– Мы знаем, Мэкси. Вот почему так важно вовремя воспользоваться мигом везения.

Ирландка испепеляла собеседников взглядом.

– Тоже мне, охотники за удачей. В этой стране миллионы таких ловцов. – Мэксин уставилась на платье Изабель. – Моя дорогая девочка одета как простая...

– Остановись, пока не поздно, – улыбнулась принцесса. – Ты сама советовала мне хоть как-то зарабатывать на жизнь. Вот я и нашла способ не только поправить наши дела, но заодно и помочь Ивану.

– Поглядите-ка на эту мисс Самомнение. Да никто бы и медного гроша не дал за эти платья, если бы ты не была принцессой.

– Ты права, Мэкси, и мы как раз намерены воспользоваться этим моим преимуществом, правда, Иван?

Иван не обратил внимания на то, что последние слова Изабель были не очень-то лестными для его фирмы. Он налил еще вина, и они с Изабель выпили за прекрасных принцесс, потом – за рукоделие и уже собирались выпить за телешоу, когда Мэксин отобрала у них бутылку.

– Хватит вам! Это уже просто неприлично. Где ты видела, чтобы принцесса Диана рекламировала товары по телевизору, как какая-нибудь продавщица?

– Если бы у меня были такие драгоценности, как у принцессы Дианы, мне бы наверняка не пришлось этим заниматься. Но это жизнь, Мэкси. И разве не ты говорила мне, чтобы я выбралась из дома и занялась делом?

Крыть явно было нечем, но, желая сохранить хорошую мину при плохой игре, Мэксин проворчала, что Изабель лучше бы найти себе достойного супруга, а не тратить время на всякие дешевые телешоу.

– Муж-американец? Да ни в коем случае! – отрезала Изабель, и воспоминания о часах, проведенных с Бронсоном в постели, разгорячили ей кровь. – Все здешние мужчины, те, с кем я встречалась после нашего приезда в Нью-Йорк, – они так скучны, что хочется плакать.

Таким образом Изабель ловко исключила Дэниела из этого нелестного списка, ведь они встретились с ним еще в Перро.

– У меня есть племянник, – вмешался Иван. – Разъезжает на лимузине, имеет дом на Лонг-Айленде и ежегодный четырехнедельный оплачиваемый отпуск. Можешь иметь в виду, Иззи.

Иззи? Внезапно она почувствовала себя настоящей американкой и улыбнулась.

– Я знаю одного человека, с которым твоему племяннику будет трудно потягаться, – с лукавой улыбкой вставила Мэксин. – Это Дэниел Бронсон.

Изабель вздрогнула. Но нет, Мэксин не может знать всего, что между ними произошло. А потому надо оставаться невозмутимой и вести себя как ни в чем не бывало.

– Странные речи. Тебе прекрасно известно, что мы с мистером Бронсоном отнюдь не в восторге друг от друга.

– Мне известно только то, что я видела сегодня по телевизору. Картинка стоила целого романа!

– Это точно, Иззи. Я тоже видел.

– Но, Иван! Мистер Бронсон и я... Мы терпеть друг друга не можем!